Онлайн чтение книги Боксер Билли The Mucker
XVIII. СЛИШКОМ ПОЗДНО

В течение получаса Билли продолжал изредка стрелять. Затем он выпустил несколько зарядов один за другим и, встав на четвереньки, со страшным трудом пополз в джунгли, чтобы найти какой–нибудь укромный угол, где бы он мог спокойно умереть.

Он продвинулся таким образом на несколько сотен футов, когда внезапно почувствовал, что земля под ним уходит. Он сделал неимоверное усилие, чтобы удержаться, зацепиться за что–нибудь, но оборвался и полетел в какую–то темную бездну.

Он упал не глубоко и очутился на дне одной из тех ям–западней, которые выкапывают туземцы для ловли быстроногих оленей.

Раны его болели невыносимо. Голова кружилась, и он потерял сознание.

Когда он очнулся, было уже светло. Солнце ярко светило сквозь отверстие, пробитое им при падении в легком настиле из веток.

– Вот тебе раз! – пробормотал Билли. – Неужели я и вправду жив?

Кровь перестала сочиться из его ран, но он чувствовал смертельную слабость и ломоту во всем теле.

«Видно, меня никакая смерть не берет!» – подумал он.

Достиг ли Хардинг с Мэллори островка? Он надеялся, что да. Мэллори любил Барбару… Билли был уверен, что и Барбара тоже когда–то любила Мэллори. Он от всей души желал, чтобы она была счастлива. Ревности он не чувствовал никакой: Мэллори был ей ровня, Мэллори принадлежал к ее кругу, а он нет.

Как выглядел бы он в ее обществе? Ведь ей на каждом шагу пришлось бы краснеть за него, а он при своем самолюбии немог бы перенести этого.

Нет! Даже лучше, что дело так повернулось! Он искупил теперь зло, которое он причинил ей и Мэллори.

Они сочтут его мертвым, они сохранят о нем наилучшее воспоминание. Останься он жив, было бы гораздо хуже: он вечно связывал бы их благодарностью и мешал им быть счастливыми. Эта мысль заставила сжаться сердце Билли. – Лучше бы мне сдохнуть! – прошептал он.

Но он не «сдох». Наоборот, к вечеру он окреп, и муки голода и жажды заставили его обдумать, каким бы способом выбраться из ямы.

Он подождал до наступления темноты, а затем с невероятным трудом выкарабкался из западни. Туземцев не было слышно с прошлой ночи: они верно считали, что он умер от раны, и теперь, когда он выбрался на открытый воздух, до него доносился отдаленный шум деревни.

Байрн потащился к источнику, где умер бедный Терье. Это заняло не мало времени, но наконец он достиг его. Холодная вода его освежила и подкрепила.

Теперь ему нужно было искать еду. Несколько диких плодов утолили его голод. Отдохнув, Билли двинулся в обратный путь к островку.

Путь, который он прошел за пятнадцать часов, когда спешил на освобождение Антона Хардинга и Мэллори, занял теперь почти полных три дня. Иногда он сам себе удивлялся, зачем ему возвращаться? Разве он не желал умереть и сделать Барбару свободной?

Да, но жизнь была все–таки хороша и горячая кровь все еще текла в его жилах.

– Я могу ведь идти своей дорогой, – думал он, – и не мешать ей. Но будь я проклят, если мне хочется подохнуть в этой поганой дыре! Нет, я желал бы еще пошляться по Большой авеню, послушать грохот Лэк–стрит и поглазеть на толпу!

Билли Байрна охватила острая тоска по родине. Все, казалось, обрушилось в его жизни, и его великая любовь была в то же время его величайшим мучением.

Он не надеялся ни на что. Однако ее руки обвивались ведь вокруг его шеи и ее прелестные губы на короткий миг прильнули к нему! А затем ее слова… о, эти слова! Они все время звучат в ушах Байрна: «Я люблю тебя, Билли, таким, какой ты есть!»

Эти слова, которые он много раз шепотом повторял про себя, пробудили в нем внезапное решение.

– Она, конечно, не должна принадлежать мне, – сказал он. – Она не для таких, как я. Но, если я не могу жить с ней, я могу жить для нее, жить так, как она хотела бы, чтобы я жил. Если она услышит когда–либо еще о Билли Байрне, ей не придется стыдиться, что она когда–то обнимала меня и говорила, что меня любит.

Наконец Билли дошел до маленького островка и остановился у берега. Было уже около полуночи, и он долго колебался, переправляться ли ему через реку в такой поздний час. Он боялся поднять переполох в лагере. После долгих колебаний, он наконец решил осторожно перейти реку и ждать утра, улегшись рядом с ее хижиной.

Переправа оказалась трудной, – уж очень он ослаб. Добравшись до противоположного берега, он так и упал на откос, чтобы немного отдышаться. Затем он ползком взобрался наверх и, встав на ноги, осторожно двинулся к хижинам.

Все было тихо. Он предположил, что вся компания спала, улегся рядом с грубым шалашом, который он выстроил для Барбары Хардинг, и заснул, как убитый.

Когда он проснулся, был ясный, светлый день; солнце стояло уже высоко; однако в хижинах никто не шевелился.

Тут только в сердце Билли закралось злое предчувствие. Неужели это возможно? Он кинулся в свою хижину – она была пуста. Он побежал в хижину Барбары – в ней тоже никого не было. Ушли!

Во все времена своего мучительного путешествия от опушки джунглей к острову, он ежеминутно ожидал встречи с отрядом, идущим ему на выручку. Нельзя сказать, чтобы он был разочарован тем, что отряд все не шел; но день проходил за днем, помощь все не являлась, и он почувствовал наконец некоторую горечь. Теперь же это был окончательный удар.

Его бросили, оставили его раненым на диком острове, не позаботившись даже удостовериться, действительно ли он умер. Это было просто невероятно!

«Так ли это? Может быть я несправедлив», – подумал Билли. – «Разве я не сказал им, что умираю? Я сам виноват в этом, и не было причины, чтобы и они не поверили этому. Мне кажется, мне не следует их осуждать, хотя я не мог бы бросить их таким образом и не вернуться за ними. В их распоряжении был военный корабль, полный матросов, – им нечего было бояться!»

Но здесь ему пришло в голову, что маленький отряд пошел вероятно к берегу, чтобы захватить подмогу, и что теперь уже наверное ищут его. Он поспешил перейти через реку и снова пуститься в путь.

Он достиг морского берега в ту же ночь. С раннегс утра принялся он за поиски кораблей. Он был уверен, что, обойдя вокруг острова, он их найдет.

Вскоре после полудня он достиг высокого мыса, далеко вдававшегося в море. С его вершины открывался широкий вид на Тихий океан.

Сердце его усиленно забилось и в висках застучало: невдалеке от него виднелись большой военный корабль и изящная белая яхта. Они медленно уходили в море.

Он пришел как раз вовремя! Полный радостного возбуждения, Билли взбежал на вершину мыса, снял с себя рубашку и, громко крича, начал размахивать ею над головой.

Но суда продолжали свой путь, не давая ответного сигнала.

С полчаса бесплодно промучился Байрн, выбиваясь из сил, чтобы привлечь чье–либо внимание на борту одного из судов. Корабли медленно уходили все дальше и наконец скрылись за краем горизонта.

Слабый, раненый, полный отчаяния, Билли упал на землю и закрыл лицо руками. В таком положении застала его луна, когда она взошла на небо, и в такой же позе лежал он еще, когда она зашла на западе.

* * *

Три месяца вел уже Билли Байрн одинокую и однообразную жизнь в самых диких местностях острова. Охота при помощи силков и рыбная ловля кормили его. Воды было достаточно. Билли снова окреп и совершенно оправился от своих ран.

Туземцы его не трогали. Ему посчастливилось попасть в ту часть острова, которая была для них «табу»[5]Слово, означающее запрещение на островах Тихого океана. и к которой никто из них, ни при каких обстоятельствах, не осмелился бы приблизиться.

Однажды утром, – это было в начале четвертого месяца его одиночества, – Билли заметил на море легкий дымок. Он медленно увеличивался, а затем из–за горизонта появился и корпус парохода. Судно все ближе и ближе подходило к острову!

Билли набрал сухого валежника и зажег огромный костер на самом высоком пункте того мыса, с которого он смотрел на уходящий «Лотос». Он набросал на сухие сучья свежих веток, и вскоре густой дым от его костра поднялся вертикальным столбом.

Еле дыша от волнения, Билли следил за движениями парохода.

Сперва казалось, что он пройдет мимо, не заметив сигнала, но затем пароход изменил курс и направился прямо к острову.

Море в этот день было очень спокойное, и судно подошло почти к самому берегу. Как только Билли убедился, что его заметили, он как сумасшедший пустился вниз, спотыкаясь и падая, по крутому склону скалы к узкой песчаной отмели.

Пароход спустил лодку. Билли, дрожа от нетерпения, стоял по колено в воде и ждал…

Странная картина представилась его спасителям, когда они подъехали к берегу, картина, вызвавшая в них своего рода благоговейный страх. Они увидели перед собою белого гиганта, почти голого, но вооруженного длинным мечом самураев, современным револьвером и тяжелым боевым копьем диких охотников за черепами.

Всклокоченные длинные волосы и огромная борода покрывали голову и лицо незнакомца, но из–за спутанной гривы волос сияли светлые серые глаза, и добродушная улыбка оживляла лицо.

– Наконец–то белые люди! – вскричал Билли. – Как мне приятно смотреть на вас!

* * *

Шесть месяцев спустя по Шестой авеню в Нью–Йорке разгуливал дюжий, гладко выбритый парень в плохо сидящем матросском костюме. Это был Билли Байрн – Билли Байрн, у которого не было ни гроша денег, но который чувствовал себя необычайно счастливым. Большая авеню в Чикаго была менее, чем в тысяче миль от него!

– Славно, черт возьми, быть опять дома! – проговорил он вполголоса.

В Нью–Йорке у Билли были кое–какие знакомые. Он вспомнил о небольшой школе атлетики, помещавшейся на третьем этаже одного невзрачного дома, недалеко от Баттери, на которой он когда–то бывал.

Туда–то он и направился. В небольшой загроможденной комнате два огромные парня, обнаженные по пояс, старательно занимались боксом. У одной стены на опрокинутом стуле сидел толстый узколобый мужчина, вопросительно взглянувший на вошедшего Байрна. Билли подошел к нему с протянутой рукой. – Как живете, профессор? – сказал он.

– Отлично, но я вас не узнаю, – ответил профессор Кассиди, пожимая ему руку.

– Я был здесь с Ларри Хилмором на состязании год или около года тому назад. Меня зовут Байрн.

– Вспомнил! – воскликнул профессор. – Вы тот молодой парень, о котором рассказывал Ларри. Он говорил, что вы были бы хорошим атлетом, если бы бросили пить.

Билли улыбнулся и утвердительно кивнул головой.

– Вы теперь на пьяницу не похожи, – заметил Кассиди.

– Так оно и есть, – сказал Билли. – Я был более года на море и не пил ни разу.

– Вот это правильно! – одобрил профессор. – Ну–с, что вы мне скажете хорошенького? Что вы поделываете в Нью–Йорке?

– Дела ищу, – ответил Билли.

– Разденьтесь! – скомандовал профессор. – Я ищу партнеров на бокс для одного молодца, который всех кладет на лопатки.

Билли начал снимать одежду. Обнажившись по пояс, он показал такую мускулатуру, что даже профессор Кассиди, много видавший на своем веку, пришел в дикий восторг.

– Вот это так бицепс! – воскликнул он с восхищением и сразу представил Билли обоим боксерам, Харлему Херикану и Даго Питу.

– Пит – тот самый молодчик, о котором я вам говорил, – пояснил профессор Кассиди. – У него такие сильные удары, что я не могу найти для него настоящего партнера. Никто не решается с ним бороться. Один Херикан согласен тренироваться с ним. У других нервы не выдерживают. Я берусь содержать вас все время, пока вы будете партнером Пита для тренировки, а иногда буду назначать вас на состязания, так что вы сможете кое–что подработать. Идет?

– Само собой! – ответил Билли.

– Ну и отлично! – весело сказал профессор. – В таком случае одевайте рукавицы и вызовите Даго Пита на парочку кругов.

Билли одел кожаные рукавицы на свои огромные руки.

– Уже больше года, как я не носил их, – сказал он. – Вначале я, верно, буду немножко неуверен, но по том, когда разойдусь, дело вероятно пойдет.

Кассиди подмигнул Херикану.

– Ему вряд ли будет время разойтись, – уверенно заявил Херикан. – Пит сшибет его через две минуты.

Кассиди и Херикан отошли. На лицах их было написано плохо скрытое удовольствие.

То, что произошло в последующие минуты, навеки врезалось в памяти профессора Кассиди. Он до сих пор постоянно говорит об этом, как о самом интересном событии своей жизни.

Первую минуту Билли и Пит боролись осторожно, испытывая друг друга. Затем Пит размахнулся и ударил левым кулаком прямо в лицо Билли.

Это был удар, который мог бы свалить быка, но Билли только встряхнул головой и чуть–чуть сдвинулся с места. Пит был настолько уверен, что удар свалит с ног его нового партнера, что наполовину опустил руки, но раньше, чем он снова встал в позу, Билли ринулся на него.

Удар в лицо, казалось, заставил Билли вспомнить все, что он знал когда–то в искусстве бокса.

Даго Пит нанес ему еще несколько ударов до окончания борьбы, но так же безрезультатно, как и первый. Пит растерялся: ничто не обескураживает так борца, как сознание, что самые удачные его удары нечувствительны для противника.

Несколько минут Билли Байрн играл с Питом, как кошка с мышью. Он боролся, согнувшись, как это делал знаменитый чемпион Джеффрис, которого он напоминал и ростом и силой. Вдруг с ловкостью пантеры Билли подскочил к противнику и нанес ему левым кулаком удар в челюсть, за которым с молниеносной быстротой последовал удар правым кулаком в подбородок. Пит подскочил на фут от пола, отлетел в дальний угол и упал без чувств. Это был необычайно эффектный финал.

Кассиди и Херикан поспешили оказать помощь побежденному. Когда он начал приходить в себя, профессор обернулся к Билли.

– Может быть, у вас есть еще какие–нибудь «непобедимые» борцы? – спросил Байрн, усмехаясь. – Я думаю, что этого мне бояться нечего!

– Да, вы с любым справитесь, если не запьете опять и будете аккуратно тренироваться у меня.

– Я так и хочу, – ответил Билли. – Ну, а теперь дай те мне поесть. У меня от голода все кишки перевернулись.