Онлайн чтение книги Феникс и ковер The Phoenix and the Carpet
Глава десятая. Приключения из-за дыры в ковре

Эту немудрящую песенку Джейн запела после завтрака. У Феникса навернулись слезы на глазах от такой трогательной любви дочери. – Она на самом деле приедет только к вечеру, – сказал Роберт. – Мы можем успеть совершить ещё одно путешествие с ковром. – А какое пожелание мы выскажем на этот раз? – спросила Антея. – Вот что я вам скажу, – поделился своими мыслями Роберт. – Что, если нам попросить ковёр отнести нас туда, где мы найдём кошелёк с деньгами. Тогда мы сможем купить маме подарки.

– А вдруг он отнесёт нас куда-нибудь на восток и мы найдём шёлковые, расшитые бисером кошельки, полные таких денег, которые у нас вовсе и не деньги, – возразил Сирил, – и к тому же нас начнут трепать вопросами, где мы их достали, и мы не будем знать, как из этой ситуации выпутаться.

Произнося эту тираду, Сирил взялся отодвигать стол, и одна из ножек стола угодила в Антеину штопку и вдобавок ещё вырвала из ковра немалый кусок.

– Ну вот, допрыгался! – сказал Роберт.

Но Антея – это была сестра так сестра. Она ничего не сказала Сирилу, только быстро достала клубок шотландской шерсти, штопальную иглу, ножницы и напёрсток. Затем справившись со своей досадой, сказала:

– Ничего, Сирил, я сейчас всё починю.

Сирил дружески похлопал её по спине.

– Что касается кошельков, содержащих монеты, – начал разговор Феникс, почёсывая золотым когтем то место, где можно было бы предположить наличие уха, – надо твёрдо определить сумму, которую вы хотели бы получить, а также и страну, где вы хотели бы найти кошелёк. Было бы большим разочарованием, если бы вы нашли кошелёк, содержащий три обола.

– А сколько это на наши деньги?

– Три с половиной пенса составили бы три эти древнегреческие монеты.

– И к тому же, если вы находите кошелёк, значит его кто-то обронил, – сказала Антея, – и ничего другого нельзя сделать, как отнести его в полицию.

– Да, возникает довольно сложная ситуация, – заметил Феникс.

– А что, если поискать зарытый клад, и чтобы не нашлось никаких наследников, – высказал предположение Сирил.

– Ну, мама уж тогда точно нам не поверит, – раздалось сразу несколько голосов.

– Погодите секундочку, – сказала Антея. – У меня зашевелилась одна мысль. Помолчите, дайте мне подумать.

Все замолкли, а Антея застыла на мгновение со штопальной иглой в поднятой руке. Помолчав, она заговорила:

– Вот что. Давайте попросим ковёр отнести нас туда, где мы сможем достать денег маме на подарок и достать их таким образом, чтобы мама не заподозрила ничего дурного.

– Да, ты научилась использовать ковёр на полную катушку, – заметил Сирил.

В этот раз он говорил мягче, чем обычно, помня, что Антея не попрекнула его за разорванный ковёр.

– Ты прав, – согласился с ним Феникс. – Но вам надлежит помнить, если вы что-то вынете, то его там и не будет.

Никто не обратил внимания на это загадочное замечание, о котором им пришлось очень даже вспомнить впоследствии.

– Ну, давай же, Антея, поспеши, – теребил сестру Роберт. Вот почему Антея заспешила и почему большая штопка посреди ковра скорее напоминала рыболовную сеть.

Все надели зимнюю одежду, Феникс перед зеркалом пригладил перышки, и все переместились на ковёр.

– Дорогой ковёр, – сказала Антея, – пожалуйста, двигайся не так быстро. Мы хотим посмотреть, куда же мы летим. – А затем она высказала своё странноватое желание. Ковёр сделался твёрдым, похожим на плот, и полетел над крышами лондонских домов.

– Кажется, мы движемся в сторону Гринвича, – сказал Сирил, когда они пролетали над мутными водами Темзы.

А ковёр летел всё дальше и дальше, низко над самыми глиняными каминными трубами. Но вдруг, когда они оказались над районом Нью-Кросс, случилось ужасное.

Джейн и Роберт помещались в середине ковра. Частично на настоящем ковре, а частично на заштопанной дыре.

– Какое-то всё туманное, – сказала Джейн. – Я чувствую себя вроде бы и на ковре, а вроде бы как и в детской, у себя дома. Такое ощущение, точно я вот-вот заболею корью. Когда я болела корью, всё как раз так туманно и было.

– Знаешь, я чувствую то же самое, – сказал Роберт.

– Никакая это не корь, это всё из-за дыры, – сказал Феникс.

В этот момент, когда Роберт и Джейн попытались переместиться на более безопасное место, дыра прорвалась, их ботинки взметнулись в воздух, а головы перевесили. Они полетели вниз и опустились на крышу респектабельного, мрачноватого вида дома по адресу: Эмершэмроуд, 705, район Нью-Кросс. А ковёр точно проснулся, избавившись от лишнего груза, и взмыл вверх. Антея и Сирил, перегнувшись через край, смотрели вниз.

– Вы не ушиблись? – прокричали они.

– Нет, – ответили те двое.

В следующий миг ковёр, прибавив скорости, скрылся из виду.

– Ой, какой ужас! – воскликнула Антея.

– Могло быть хуже, – сказал Феникс. – Что, если бы дыра прорвалась, когда мы пролетали над Темзой?

– Да, конечно, – согласился с ним Сирил, потихоньку приходя в себя. – С ними всё будет нормально. Они станут орать, пока их кто-нибудь не снимет с крыши, или будут бросать черепицу, чтобы привлечь внимание прохожих. У Роберта есть мои фунт и пять пенсов. По счастью, ты забыла зашить мой карман, и я отдал их ему на хранение. Они доберутся до дому на трамвае.

Но Антея оставалась безутешной.

– Это я во всём виновата, – казнила она себя. – Я умею хорошо штопать, но я поторопилась. Я, я виновата! Давай вернёмся домой и залатаем ковёр, вырезав кусок из твоей итонской куртки. Она очень прочная. И полетим их искать.

– Ладно. Только твоя воскресная куртка ничуть не менее прочная, – сказал Сирил. – Хотел бы я…

– Помолчи! – крикнул Феникс. – Ковёр опускается вниз!

Так оно и было. Медленно и неуклонно ковёр шёл вниз и приземлился на тротуаре Дептфордроуд. Подлетая, он наклонился чуть-чуть, так что Сирил и Антея сошли с него как по трапу. В одну секунду он свернулся сам и спрятался за столбом ближайших ворот. И только Феникс успел скользнуть за борт Сирилова пальто, как раздался знакомый голос:

– Вот так так! Вы-то что тут делаете? – И они лицом к лицу столкнулись со своим дядей Реджиналдом.

– Мы думали осмотреть Гринвичский дворец, – быстро нашёлся Сирил.

– А где же остальные?

– В точности я не знаю, – сказал Сирил, что и было чистой правдой.

– К сожалению, я спешу, – сказал дядя Реджиналд, – у меня заседание суда, я выступаю в защите. Но от того, что я не могу с вами вместе развлечься, это не значит, что и вы не должны. – И он пошарил у себя в кармане.

– Вот, – сказал он. – Это на всех четверых. Будьте умниками. Пока!

Сирил и Антея переглянулись. В руках у Сирила блестел золотой соверен.

– Старый добрый ковёр! – воскликнул Сирил.

– Да, умница, – сказал Феникс. – О чём просили, то он и исполнил. И нашёл такое простое решение!

– О, пожалуйста, пожалуйста, давайте вернёмся домой! Совести у меня нет! Как же я хоть и на минуточку, но могла забыть о тех, двоих! – восклицала Антея, мучимая угрызениями совести.

Они быстренько и незаметно раскатали ковёр, не привлекая внимания прохожих. И только ноги их коснулись ковра, как Антея пожелала, чтобы они оказались дома. Именно там они и оказались.

Щедрость дядюшки избавила их от таких крайностей, как порезать итонский костюм или воскресную куртку, чтобы починить ковёр. Сирил быстренько сбегал в магазин и купил то, что ему показалось прочнее всего, – кусок раскрашенной под мрамор американской клеёнки, которую домашние хозяйки обычно стелют на кухонные столы. Антея тем временем с помощью иглы и ниток соединила разорванные края дыры. После этого они взялись пришивать клеёнку к ковру в качестве подкладки.

Детская казалась такой странной, такой пустой без Роберта и Джейн. Сирил уже начал сомневаться, что они сообразят приехать на трамвае. Он уселся помогать Антее, но толку от него было чуть. Феникс внимательно за ними наблюдал, но на него всё больше и больше нападало беспокойство. Он пушил свои прекрасные золотые перья, вставал то на одну, то на другую лапу и наконец произнёс:

– Я больше не могу этого выносить! Такое напряжение! Мой Роберт, который положил моё яйцо в огонь и который всё время прятал меня, давая угнездиться под защитой его норфолкской куртки… Я прошу вас меня извинить…

– Да, конечно, – воскликнула Антея. – Как мы раньше не догадались тебя попросить!

Сирил распахнул окно. Феникс взмахнул своими солнечно-золотыми крыльями и исчез.

– Ну, вот и хорошо, – сказал Сирил, схватив иголку и немедленно уколов себе палец.

* * *

Первое замечание Роберта, когда он обнаружил, что сидит на мокрой, холодной и закопчённой крыше из свинцовых пластинок, её покрывающих, было примерно такое:

– Ну и нушеньки!

А Джейн первым делом расплакалась.

– Утри слёзки, Киса, – стал успокаивать её Роберт. – Не будь такой дурёхой.

Он огляделся, как Сирил и предполагал, в поисках чего-нибудь, что можно было бы кидать вниз для привлечения внимания прохожих. Но решительно ничего не смог обнаружить. Ни камешка, ни какой-нибудь оторвавшейся черепицы. Черепицы вообще не было. Крыша вся состояла из свинцовых пластин, и каждая из пластин твёрдо оставалась на своём месте. Но как это часто бывает, ищешь одно, а найдёшь другое. Он наткнулся на дверь люка, который вёл вниз, в дом. И дверь эта не была заперта.

– Перестань хныкать и иди сюда, – скомандовал он сестре. – Помоги-ка мне откинуть крышку. Если мы окажемся в доме, может, мы сумеем незамеченными выскользнуть на улицу. Давай!

Они с трудом подняли крышку люка и поставили её вертикально. Когда они попытались заглянуть в дом через люк, крышка с грохотом шлёпнулась на свинцовые пластины крыши, а снизу донёсся пронзительный вопль.

– Ну, всё! Нас обнаружили! – сказал Роберт.

Ясное дело, что обнаружили Чердак, куда они собирались попасть, был ещё и чем-то вроде кладовой. Посредине находилась большая картонная коробка, наполовину занятая какой-то, по-видимому, старой одёжей. Другие, ещё не уложенные вещи кучками лежали на полу. Там же, на полу, среди всего этого барахла сидела пожилая, довольно полная леди. Это она издала громкий вопль и продолжала вопить.

– Пожалуйста, не надо, – попросила Джейн. – Мы вам ничего не сделаем.

– Где все остальные из вашей банды? – потребовала к ответу пожилая леди.

– Улетели на волшебном ковре, – сообщила Джейн чистую правду.

– На волшебном ковре? – не поняла испуганная леди.

– Вы, наверно, читали об этом, – продолжала Джейн, пока Роберт не пнул её и не прошипел: «Заткнись сейчас же!»

Тогда леди осторожненько поднялась и, с опаской пробравшись к двери, крикнула куда-то в глубь дома:

– Септимус! Септимус!

– Так или иначе, а я спрыгну, – сказал Роберт. – А ты прыгай следом.

Он спрыгнул.

– Давай же! – прикрикнул он на Джейн. – Смелее. Ну, прыгай, я тебя поймаю!

Он её действительно поймал, и они покатились вместе среди всего этого разбросанного тряпья.

– Давай-ка спрячемся, – шепнул Роберт, – среди этих тряпок и коробок. Они подумают, что мы ушли по крышам. А когда всё утихнет, мы выскользнем на улицу.

Они торопливо спрятались. Роберт ударился о край старой железной кровати, Джейн едва уместилась в узком пространстве, стоя на одной ноге. Но они терпели. Вскоре явилась та толстая леди. Она привела с собой не Септимуса, а ещё другую леди. У ребят замерло сердце.

– Ушли, – сказала первая леди. – Бедные детишки, совершенно сумасшедшие. Давай запрём чердак и пошлём за полицией.

– Давай-ка сначала выглянем наружу, – сказала вторая леди, чуть похудее первой и, возможно, чуть постарше.

Они поставили коробку на коробку прямо под открытым люком и, взобравшись на них, высунули наружу свои аккуратно причёсанные головки.

– Давай бежим, – шепнул Роберт.

Они на цыпочках выбрались на лестницу. Прошли один пролёт, потом другой. Они перегнулись через перила, глянули вниз и – о ужас! – навстречу им поднимался слуга с ведёрком, полным угля. Они тут же шмыгнули в первую попавшуюся дверь и оказались в аккуратно прибранном кабинете с рядами книжных полок и письменным столом. Парочка расшитых шлепанцев согревалась на каминной решётке. Дети спрятались за оконными занавесками.

Проходя мимо стола, они увидели на нём кружку, в какие обычно собирают пожертвования для церкви. Она была распечатана, крышка сброшена, внутри она была абсолютно пуста.

– Боже мой, нам отсюда никогда не выбраться, – простонала Джейн.

– Тихо! – шикнул на неё Роберт. И правильно сделал. Потому что на лестнице послышались шаги и через мгновение обе леди вошли в комнату. Они не заметили детей, но тут же увидели опустевшую миссионерскую кружку.

– Так я и знала! – воскликнула одна из них. – Селина, это были бандиты. Эти дети вовсе не сумасшедшие. Их послали отвлечь наше внимание, пока их сообщники орудовали в доме.

– Возможно, ты и права, – отвечала Селина. – Но сейчас-то эти сообщники где?

– Я не сомневаюсь, что они внизу и хотят утащить наш серебряный молочник, сахарницу, и дядюшкин серебряный половник, и тётушкины серебряные ложечки. Я иду вниз.

– Не будь такой отважной, Амелия. Давай лучше высунемся в окно, позовём полицию. Запри дверь, а я сейчас… сейчас…

Но тут она раздёрнула шторы, нос к носу оказалась с ребятами. И дико завизжала.

– Да перестаньте же! – закричала на неё Джейн. – Никакие мы не бандиты и не прикасались к вашей миссионерской копилке. Да не трогайте вы меня!

Мисс Селина схватила Джейн, а мисс Амелия – Роберта. Крепкие руки вцепились в них мёртвой хваткой, при этом они покраснели от натуги, а пальцы – побелели.

– Так или иначе, вы у нас в руках, – сказала мисс Амелия. – Селина, твоя добыча поменьше моей. Тебе проще будет открыть окно. Давай открывай и кричи: «Караул, грабят!» Да погромче!

Селина послушно распахнула окно, но вместо того, чтобы кричать: «Грабят!» – она крикнула: «Септимус!» – потому что в этот момент она увидела племянника, идущего от ворот к дому.

В следующую минуту он открыл парадную дверь своим ключом и поднялся в кабинет. Как только он вошёл, Джейн и Роберт издали радостный клич такой громкости, что обе леди подпрыгнули и чуть было не выпустили их из своих цепких объятий.

– Это же наш священник! – воскликнула Джейн.

– Вы нас не помните? – спросил его с надеждой Роберт. – Вы венчали нашего грабителя, ну, вспоминаете?

– Я так и знала, что это банда, – сказала Амелия. – Септимус, эти ребята члены грабительской банды, и они явились, чтобы ограбить дом. Они уже утащили деньги из копилки.

Преподобный Септимус провёл ладонью по лицу.

– Что-то мне стало нехорошо, оттого что я так спешил подняться по ступенькам.

– Да не трогали мы эту вашу чёртову копилку! – не выдержал Роберт.

– Значит, это сделали ваши сообщники, – заявила мисс Селина.

– Нет, нет, – поторопился сказать викарий. – Это я сам её открыл. Я понял, что у меня не хватает денег на благотворительный взнос в Общество охраны детей от кори и дифтерии. Я надеюсь, что сейчас я не во сне? – растерянно добавил он.

– Какой там сон! Обыщи дом! Сейчас же!

Викарий, всё ещё сохраняющий бледность и подрагивающий, обыскал дом, и конечно же, безрезультатно.

Он вернулся в кабинет и обессиленный опустился в кресло.

– Вы что, не собираетесь нас отпустить? – негодовал Роберт. – Мы вам ничего такого не сделали! Мы просто свалились на крышу. Мы же не нарочно! Это всё ковёр. Помните, как он носил вас на берег?

– О моя бедная голова, – простонал викарий.

– Да причём тут ваша голова? – продолжал гневаться Роберт. – Постарайтесь вести себя достойно, как полагается христианину. Поступайте так, как вам велит ваш христианский долг!

– Ох, это мне за грехи, только не знаю за какие, – причитал преподобный Септимус слабеньким голосом.

– Пошли за полицией, – потребовала мисс Селина.

– Пошли лучше за доктором, – пробормотал викарий.

– Ты всё-таки думаешь, что они сумасшедшие?

– Нет, не они, а я, – ответил ей племянник.

Джейн всё это время не переставала плакать. Но тут она вдруг произнесла:

– Пока ещё нет, – сказала она. – Но скоро спятите. И так вам и надо!

– Тётя Селина и тётя Амелия, – сказал викарий, – поверьте мне, это просто дурной сон. Скоро вы это осознаете. Отпустите детей, они не сделали ничего плохого. Я же вам уже сказал – это я распечатал копилку.

Сильные жилистые руки весьма неохотно ослабили свою хватку. Роберт стоял нахохленный. А Джейн неожиданно подскочила к викарию и нежно его обняла.

– Вы милый, – сказала она. – Поверьте, это только сначала кажется сном, а потом к нему привыкаешь. А теперь отпустите нас. Добрый, хороший, достойный священник.

И тут вдруг Джейн и Роберт почувствовали, что ими овладевает то странное состояние, когда среди бела дня на глазах у всех ты вдруг начинаешь исчезать. В следующий момент и преподобный Септимус, и его тётушки остались в комнате одни.

– Я так и знал, что это сон, – вскричал викарий. – У меня такие сны уже случались. А вам, тётя Селина и тётя Амелия, тоже снился этот же самый сон?

Тётушки переглянулись.

– О чём ты? – спросила тётушка Селина, расхрабрившись. – Нам ничего не снилось. Ты просто задремал на минуточку в своём кресле. – Септимус облегчённо вздохнул.

* * *

Вам-то, конечно, ясно, что произошло?

Добрый умный Феникс полетел прямо к Саммиэду и пожелал, чтобы Роберт и Джейн немедленно оказались дома. Так оно и случилось. Сирил и Антея даже ещё не успели закончить починку ковра.

Когда первые всплески радости поутихли, они пошли в магазин и на то, что осталось от покупки клеёнки, накупили маме подарков. Они купили ей розовый шёлковый шарфик, красно-синие вазочки – пару, флакончик духов, рождественские свечи в красивой упаковке и два куска туалетного мыла: один в виде помидора, а другой в виде апельсина.

Он был так похож на настоящий апельсин, что, если вы любите апельсины, вам тут же захотелось бы снять с него корку. И ещё они купили тортик с глазурью, а на остатки денег – цветочков, чтобы поставить их в вазочки. И когда они закончили все приготовления, всё красиво разложив на столе, и собирались уже зажечь свечи, они услышали, что к дому подъехал мамин кеб. Они быстренько умылись и переоделись.

– Добрый старый Саммиэд, – проговорил Роберт.

И все с ним согласились.

– А Феникс что – хуже, что ли? – продолжал Роберт. – Подумайте, чем бы всё кончилось, если бы он не догадался слетать к Саммиэду и попросить его исполнить желание?

– Ваше счастье, что я такая умная птица, – сказал Феникс.

– Мама приехала! – сказала Антея. Феникс спрятался, а дети зажгли свечи.

Маме очень понравились подарки, а в соверен дяди Реджиналда ей ничего не стоило поверить.

– Старый добрый ковёр, – пробормотал Сирил, засыпая.

– Вернее, то, что от него осталось, – прокомментировал Феникс.