Онлайн чтение книги Цена соли The price of salt
Глава 20

В СУ-ФОЛС ТЕРЕЗА ОСТАНОВИЛА машину перед гостиницей, где они останавливались раньше. Отель Ворриор. На часах была половина десятого вечера. «Кэрол добралась домой час назад», — подумала Тереза. Она должна была позвонить Кэрол в полночь.

Она сняла номер, проследила, чтобы туда отнесли ее чемоданы, и вышла прогуляться по главной улице. Там обнаружился кинотеатр, и ей пришло на ум, что они с Кэрол никогда не смотрели кино. Тереза вошла внутрь. Но она была не в том настроении, чтобы следить за событиями фильма, хоть голос одной из актрис был немного похож на голос Кэрол и совершенно отличался от остальных гнусавых голосов, которые она слышала вокруг. Она думала о Кэрол, до которой теперь было больше тысячи миль, думала, что ночью будет спать одна. Она встала, побрела к выходу и снова оказалась на улице. Там была аптека, где Кэрол однажды купила чистящие салфетки и зубную пасту. И угол, где Кэрол запрокинула голову и прочла названия улиц — Пятой и Небраски. Тереза купила пачку сигарет в той же аптеке, пешком вернулась в гостиницу, села в вестибюле и закурила, наслаждаясь первой сигаретой с тех пор, как оставила Кэрол, наслаждаясь забытой возможностью побыть в одиночестве. Это было чисто физическое ощущение. На самом деле она совсем не чувствовала себя одинокой. Она немного почитала газету, затем достала из сумочки и просмотрела письма от Денни и Фила, полученные как раз в те последние дни, которые они провели с Кэрол в Колорадо Спрингс.

В коротком письме Денни было написано:

Она ему до сих пор не ответила. Надо будет отправить ему письмо с адресом завтра, как только она отыщет комнату где-нибудь в городе. Но что касается следующего пункта назначения, то об этом нужно будет переговорить с Кэрол. А когда Кэрол сможет ей сказать что-то определенное? Тереза задумалась о том, с чем могла столкнуться Кэрол в Нью Джерси, и ее бодрое расположение духа печально пошло ко дну. Она потянулась за газетой и посмотрела на дату. Пятнадцатое февраля. Двадцать девять дней с тех пор, как она уехала из Нью Йорка с Кэрол. Неужели прошло так мало времени?

Наверху, в своем номере, она заказала звонок Кэрол, приняла ванну и влезла в пижаму. Затем зазвонил телефон.

— Привеет, — сказала Кэрол, словно ей пришлось долго ждать. — Как называется твоя гостиница?

— Ворриор. Но я не собираюсь здесь оставаться.

— Ты же не подбирала никаких незнакомцев по дороге, нет?

Тереза рассмеялась. Глубокий голос Кэрол прошел сквозь нее так, словно она к ней прикоснулась.

— Что нового? — спросила Тереза.

— Сегодня? Ничего. В доме холодина, а Флоренс до послезавтра не будет. Эбби здесь. Хочешь с ней поздороваться?

— Она что, прямо там с тобой?

— Не-е-т. Она наверху, в зеленой комнате за плотно закрытой дверью.

— Вообще-то, я не хочу сейчас с ней говорить.

Кэрол хотела знать обо всем, чем она занималась, как она доехала, и была на ней надета желтая пижама или голубая.

— Мне будет трудно заснуть сегодня без тебя.

— Да, — Тереза почувствовала, как сразу же, из ниоткуда на ее глаза навернулись слезы.

— Ты можешь сказать еще что-нибудь, кроме «да»?

— Я люблю тебя.

Кэрол присвистнула. Потом помолчала.

— Эбби забрала чек, дорогая. Но не письмо. Она не получила мою телеграмму, но все равно письма там не было.

— Ты нашла книгу?

— Мы нашли книгу, но в ней ничего не было.

Тереза подумала, а не могло ли в итоге письмо остаться в ее квартире. Но у нее перед глазами стояла картинка — письмо в книге, как закладка.

— Ты думаешь, что кто-то обыскивал дом?

— Нет. Это я точно могу сказать, я бы заметила. Не беспокойся об этом. Не будешь?

Через несколько секунд Тереза улеглась в кровать и выключила свет. Кэрол попросила ее позвонить и завтра вечером. Некоторое время голос Кэрол звучал у нее в ушах. И тогда ее стала охватывать тоска. Тереза лежала на спине, вытянув руки вдоль боков, ощущая вокруг себя пустое пространство, словно ее уложили так, чтобы похоронить. Потом она уснула.

На следующее утро Тереза подыскала себе комнату, которая ей понравилась, в доме на одной из улиц, поднимавшихся в гору — большую, выходящую на улицу комнату с эркером, полным комнатных цветов, и с белыми занавесками. Там была кровать с балдахином и овальный, вязаный крючком ковер на полу. Хозяйка сказала, что комната стоит семь долларов в неделю, но Тереза ответила, что не знает, пробудет ли здесь целую неделю, так что лучше будет платить посуточно.

— Это обойдется вам в ту же цену, — сказала хозяйка. — Вы сами откуда будете?

— Из Нью-Йорка.

— Собираетесь здесь пожить?

— Нет. Просто жду, пока ко мне приедет друг.

— Мужчина или женщина?

Тереза улыбнулась.

— Женщина, — ответила она. — У вас в гаражах найдется свободное место? Я на машине.

Женщина сказала, что свободны целых два гаража, и что с жильцов она плату за гараж не берет. Она была не старой, но немного сутулилась, и ее фигура выглядела хрупкой. Ее звали миссис Элизабет Купер. Она сказала, что сдает комнаты вот уже пятнадцать лет, и что двое или трое ее первых жильцов до сих пор живут здесь.

В этот же день Тереза познакомилась с Датчем Хубером и его женой, которые держали закусочную возле общественной библиотеки. Это был тощий мужчина под пятьдесят с любопытными голубыми глазками. Его жена Эдна была толстой, занималась готовкой и говорила куда меньше, чем он. Давным-давно Датч некоторое время работал в Нью-Йорке. Он засыпал Терезу вопросами о районах города, о которых она ничегошеньки не знала, а она рассказывала о тех местах, где Датч никогда не бывал или о которых позабыл, и эта медленная, затянувшаяся беседа почему-то развеселила их обоих. Датч спросил, не хотела бы она пойти с ним и его женой на мотогонки, которые должны были проводиться в нескольких милях от города, в субботу, и Тереза согласилась.

Она купила картон и клей, и работала над первым из тех макетов, которые хотела показать Харкви по возвращении в Нью-Йорк. Она почти его доделала, но в 11.30 вышла, чтобы позвонить Кэрол из Ворриора.

Кэрол дома не было, и никто не ответил. Тереза пыталась дозвониться до часу дня, затем вернулась в дом миссис Купер.

Тереза застала ее следующим утром в 10.30. Кэрол сказала, что накануне переговорила обо всем со своим адвокатом, но не было ничего, что бы она или ее адвокат могли предпринять до тех пор, пока не узнают следующего шага Харджа. Кэрол говорила с ней резко, потому что у нее была встреча за обедом в Нью-Йорке, и ей сначала надо было написать письмо. Впервые она казалась встревоженной относительно того, как вел себя Хардж. Она дважды пыталась до него дозвониться, но не смогла его застать. И то, как отрывисто она говорила, обеспокоило Терезу больше всего.

— Ты же не передумала ни о чем? — спросила Тереза.

— Конечно, нет, дорогая. Завтра вечером я устраиваю вечеринку. Буду по тебе скучать.

Тереза споткнулась на пороге, когда выходила из отеля, и почувствовала, как ее накрыла опустошающая волна одиночества. И чем она займется завтра вечером? Будет читать в библиотеке, пока та не закроется в девять часов? Работать над еще одним макетом? Она пробежалась мысленно по именам людей, которые, как сказала Кэрол, придут на вечеринку — Макс и Клара Тиббетт, пара, что владела оранжереей на каком-то шоссе неподалеку от дома Кэрол, и которую Тереза видела один раз; подруга Терезы Тесси, с которой она никогда не встречалась, и Стенли МакВей, мужчина, с которым Кэрол была в тот вечер, когда они поехали в Чайнатаун. Кэрол не упомянула Эбби.

И Кэрол не сказала позвонить ей завтра. Тереза шагала по улице, и последний момент, когда она видела Кэрол всплыл в ее памяти так, словно это снова разворачивалось перед ее глазами. Кэрол машет ей у двери самолета в аэропорту Де-Мойна, Кэрол — такая маленькая и так далеко, потому что Терезе пришлось встать за решетчатым забором и смотреть на нее через все летное поле. Трап стал отъезжать, но Тереза думала, что до того, как закроют дверь, еще есть несколько секунд, а потом Кэрол появилась снова, лишь для того, чтобы на секунду застыть у дверей, отыскать ее опять и послать воздушный поцелуй. Но было так глупо думать, что она к ней вернется.

В субботу Тереза поехала на мотогонки и взяла с собой Датча и Эдну, потому что машина Кэрол была вместительнее. После они пригласили ее поужинать у них дома, но она отказалась. В тот день письма от Кэрол не было, а она ожидала хотя бы записки. Воскресенье нагнало на нее тоску, и даже то, что она днем проехалась к Биг Су Ривер и до Делл Рэпидс, не изменило мрачной картинки у нее в голове.

Утро понедельника она провела в библиотеке, читая пьесы. Потом, около двух, когда волна вышедших на обед работников сотрясала закусочную Датча, она вошла внутрь и сделала себе немного чая, переговорила с Датчем, а сама в это время ставила и ставила на музыкальном автомате песни, которые они любили включать с Кэрол. Она рассказала Датчу, что автомобиль принадлежит ее подруге, которую она и дожидается. И постепенно отрывочные вопросы Датча привели к тому, что она рассказала — Кэрол живет в Нью Джерси, она, скорее всего, прилетит сюда на самолете, и что Кэрол хотела поехать в Нью Мексико.

— Кэрол хотела? — переспросил Датч и повернулся к ней, начищая бокал.

Странное, неприязненное чувство поднялось в душе у Терезы — то, как он произнес имя Кэрол….. Она решила больше о Кэрол вообще не разговаривать, ни с кем в городе.

Во вторник от Кэрол пришло письмо — так, скорее, коротенькая записка, но там сообщалось, что Фред более оптимистично настроен насчет всего, и выглядит все так, словно волноваться не о чем, кроме самого развода, и что может быть, она прилетит двадцать четвертого февраля. Тереза начала улыбаться, еще читая письмо. Ей хотелось выйти и с кем-нибудь это отпраздновать, но было не с кем, так что ей ничего не оставалось делать, кроме как прогуляться, в одиночку пропустить стаканчик в баре Ворриора и подумать о Кэрол, до приезда которой оставалось пять дней. Больше ей никого не хотелось видеть, за исключением разве что Денни. Или Стеллы Овертон. Стелла была веселой и славной, и хоть Тереза ничего не могла рассказать ей о Кэрол — да и кому она вообще могла рассказать? — было бы хорошо снова с ней повидаться. Она намеревалась послать ей открытку несколько дней назад, да так и не собралась.

Поздно вечером она написала Кэрол.

« Новости чудесные. Я отпраздновала их одиноким дайкири в Ворриоре. Я не консерватор, но ты же знаешь, что один коктейль опьяняет как целых три, когда пьешь в одиночку?.. Я люблю этот город, потому что он напоминает мне о тебе. Я знаю, что он нравится тебе не больше, чем любой другой, но не в этом дело. Я хочу сказать, что ты здесь, со мной, настолько, насколько у меня хватает сил ощущать, что ты здесь, хотя ты далеко… »

Кэрол писала:

И в тот день Тереза уже почти набрала номер, когда принесли телеграмму.

ПОКА НЕ ЗВОНИ МНЕ, ОБЪЯСНЮ ПОЗЖЕ, СО ВСЕЙ ЛЮБОВЬЮ, ДОРОГАЯ. КЭРОЛ.

Миссис Купер застала ее в коридоре, когда Тереза как раз читала телеграмму.

— Это от вашей подруги? — спросила она.

— Да.

— Надеюсь, ничего не случилось, — миссис Купер имела обыкновение любопытничать, и Тереза намеренно вздернула голову.

— Нет, она приедет, — сказала Тереза. — Она задержалась.