Онлайн чтение книги Красный Ястреб The Red Hawk
4. Столица

Когда я снова пришел в сознание, опять была ночь. Я лежал на земле, а надо мной сияли звезды. На мгновение я почувствовал состояние полного блаженства, но по мере того, как мои усталые нервы очнулись, они сообщили мне о боли и страданиях от моих многочисленных ран; кроме того, голова просто раскалывалась. Я попытался поднять руку и обнаружил, что мои руки связаны. Я чувствовал какой-то твердый сгусток на голове, видимо, образованный засохшей кровью, — без сомнения, от удара, оглушившего меня.

Попытавшись пошевелиться я обнаружил, что могу несколько расслабить свои затекшие мускулы, и одновременно — что мои лодыжки связаны так же, как и руки, но мне удалось перевернуться и поднять голову немного над землей. Я увидел, что окружен спящими калкарами, мы лежим в пустой впадине, окруженной холмами. Огней не было, и, судя по этому факту, пустоте и неудобствам лагеря, я понял, что это просто короткий отдых в попытке спрятаться от преследующего врага.

Я попытался заснуть, но смог спать только урывками и наконец услышал, как вокруг меня ходят люди. Скоро они появились и разбудили воинов, спящих возле меня. Вскоре после этого путы сняли, ко мне подвели Красную Молнию и помогли мне сесть на него. Тут же после этого мы продолжили марш. Взгляд на звезды сказал мне, что мы движемся на запад. Наш путь лежал через холмы; часто они были крутыми и неудобными, потому что мы ехали не по проложенному пути, — калкары стремились уйти редко посещаемыми дорогами.

Я мог только догадываться об их количестве, но было ясно, что это уже не огромная орда, которая стояла на пути древних на поле битвы. Или же они разделились на мелкие отряды или огромное количество их было перебито, я не мог решить; но их потери были огромными, в этом я был совершенно уверен.

Мы путешествовали весь день, останавливаясь только на короткое время, когда находили воду для лошадей и людей. Мне не давали ни еды ни воды, да я и не просил об этом. Я предпочел бы умереть, чем просить услугу у одного из Ор-тисов. Фактически я весь этот день молчал, да калкары и не обращались ко мне.

Я увидел больше калкаров за последние два дня, чем за всю свою предыдущую жизнь, и сейчас постепенно начал привыкать к их облику. Их рост колебался от шести до восьми футов, большинство из них было где-то посредине между этими размерами. Многие из них были бородатыми, а некоторые брили волосы на лице. Множество носили волосы только на верхней губе.

Здесь было великое множество полукровок, результат сотен лет смешений между настоящими лунными людьми и женщинами земли, которых они использовали как своих рабынь, когда захватили наш мир. Среди них можно было иногда увидеть человека, который мог сойти за Янка, во всяком случае — по внешнему облику; но доминировали низменные, свирепые и грубые черты калкаров.

Они были одеты в белые рубахи и брюки из хлопка, изготовленного их рабами, и длинные, шерстяные плащи, изготовленные теми же старательными руками. Их женщины помогали в этой работе, так же как в работах на полях, потому что для калкаров женщины не больше, чем рабы, за исключением тех, кто принадлежат к семье Джемадара и его дворян. Их плащи были красными, с воротниками различных цветов, с капюшонами или иными приметами, демонстрирующими их ранг.

Их оружие было похоже на наше, только тяжелее. Они довольно слабые конники. Это, я думаю, потому, что они ездят на лошадях только по необходимости, в то время как мы — из любви к этому искусству.

Этой же ночью, после наступления тьмы, мы прибыли в большой лагерь калкаров. Это был один из лагерей древних — первый, который я когда-либо видел. Он, видимо, занимал огромное пространство, и некоторые из величественных каменных вигвамов еще сохранились. Именно в них жили калкары или в грязных землянках, вырытых вокруг. В некоторых местах калкары поставили небольшие вигвамы из материалов, которые собрали в руинах лагеря древних, но как правило они удовлетворялись хижинами из грязи или полуразрушенными, никогда не чинившимися сооружениями древних.

Лагерь находился в сорока пяти — пятидесяти милях к западу от поля битвы среди прекрасных холмов и богатых садов на берегах чего-то, что когда-то было могучей рекой, настолько глубоко она прорыла путь в земле за прошедшие века[1]Лагерь, описанный здесь, вероятно, относится к городу Пасадена ( прим. авт. )..

Меня ввели в землянку, где рабыня дала мне пищу и воду. Здесь было шумно. Сквозь крики снаружи я слышал разговоры, когда калкары подходили ближе. Так я узнал, что их поражение было полным, и они разбегались к побережью и их главному лагерю, называемому Столица, который, как сказала мне женщина-рабыня, лежал в нескольких милях к юго-западу. Она сказала, что это чудесный лагерь, с вигвамами настолько высоко поднявшимися в небо, что часто Луна задевала за крыши, путешествуя по небу.

Мне развязали руки, но ноги оставили связанными, а снаружи, у двери, дежурили два калкара, чтобы я не смог сбежать. Я попросил женщину рабыню принести мне немного теплой воды, промыть раны, и она все приготовила для меня. Но она сделала не только это, добрая душа осмотрела мои раны, и после того, как они были промыты, положила лечебные травы, прекрасно подействовавшие на них, и перевязала их, как смогла.

Я почувствовал себя немного лучше и, получив пищу и воду, был совершенно счастлив, так как не сомневался, что мои люди после ста лет наконец двинулись к западному побережью. Эта первая победа была более великой, чем я смел надеяться. Если я смогу бежать и присоединиться к своим людям, я чувствовал, что смогу довести их до океана без труда и остановок, пока калкары деморализованы поражением.

Пока я размышлял над этим, вождь калкаров вошел в землянку. У двери воины, которые следовали за ним, остановились.

— Пошли! — приказал калкар, показывая, что я должен встать.

Я показал на свои связанные лодыжки.

— Снимите с него путы! — приказал он женщине-рабыне.

Когда меня освободили, я поднялся и последовал за калкаром наружу. Здесь охрана окружила меня, и мы пошли по улицам с огромными деревьями, которых я никогда раньше не видел, к Вигваму древних, — частично разрушенному зданию удивительной высоты. Он был освещен изнутри множеством факелов, а у входа стояли рабы и держали еще факелы.

Меня провели в обширную палату, которая, должно быть, была прекрасной, когда древние покинули ее, хотя я увидел, что в некоторых местах крыша вигвама провалилась, а стены потрескались. Множество высоких калкаров собрались в дальнем конце комнаты, а на платформе на огромной скамье — скамье с высокой спинкой и подлокотниками — сидел один из них. Оно было достаточно велико для одного человека. Это то, что мы называем малой скамьей.

Калкары называют это стулом; но именно это, как я узнал, они называют троном, потому что это малая скамья, на которой сидит правитель. Тогда я этого не знал.

Меня подвели к этому человеку. У него было тонкое лицо и длинный тонкий нос, жестокие губы и злые глаза. Он мог сойти в любой компании за стопроцентного янка. Мой сопровождающий заставил меня остановиться перед ним.

— Это он, Джемадар, — сказал вождь, приведший меня.

— Кто ты? — спросил Джемадар, адресуясь ко мне.

Его тон мне не понравился. Он был неприязненным и диктаторским. Я не привык слышать подобное даже от противников, потому что у Джулиана нет повелителей. Я посмотрел на него как на мокрицу. И промолчал.

Он раздраженно повторил вопрос. Я повернулся к калкару, стоящему у моего локтя.

— Скажи этому человеку, что он обращается к Джулиану, — сказал я, — и что мне не нравятся его манеры. Попроси его перейти на более сдержанный тон, если он хочет получить какой-нибудь ответ.

Глаза Джемадара налились кровью. Он наполовину поднялся со своей малой скамьи.

— Джулиан! — воскликнул он. — Вы все Джулианы — но ты — именно Джулиан. Ты — Великий Вождь Джулианов. Скажи мне, — его тон стал внезапно спокойным, почти мягким, — разве не правда, что ты Джулиан, Красный Ястреб, которые повел орды пустыни на нас?

— Я — Джулиан 20-й, Красный Ястреб, — ответил я. — А ты кто?

— Я Ор-тис, Джемадар.

— Много времени прошло с тех пор, как встречались Ор-тис и Джулиан, — сказал я.

— Тем не менее, они всегда встречались как враги, — ответил он. — Я послал к тебе людей предложить мир и дружбу. Пятьсот лет мы бесполезно и бессмысленно сражались, потому что наши предки ненавидели друг друга. Ты — двадцатый Джулиан, я — шестнадцатый Ор-тис. Мы никогда не видели друг друга, но мы должны быть врагами. Какая глупость!

— Не может быть дружбы между Джулианом и Ор-тисом, — холодно ответил я.

— Но пока может наступить мир, а дружба придет позже, может быть, даже после нашей с тобой смерти. Здесь хватит места — в этой великой богатой стране — для всех. Отправляйся назад, к своим людям. Я пошлю с тобой эскорт и богатые подарки. Скажи им, что калкары разделять эту страну с янками. Ты будешь править одной половиной, а я буду править другой. Если сила одного из нас уменьшится, то второй придет ему на помощь со своими людьми и лошадьми. Мы можем жить в мире, и наши люди будут благоденствовать. Что ты скажешь?

— Я послал тебе свой ответ вчера, — сказал я ему. — Он тот же и сегодня: единственный мир, который может существовать между мной и тобой, — мир смерти. Здесь не может быть другого правителя для этой страны, и это будет Джулиан — если не сейчас, то в следующем поколении. Места недостаточно для калкаров и янков. Триста лет мы теснили вас к морю. Вчера мы начали наш последний поход, который не прекратится, пока последний из вас не будет выброшен из мира, который вы уничтожили. Вот мой ответ, калкар.

Он покраснел, а затем побледнел.

— Ты не подозреваешь о наших силах, — сказал он после секундной паузы. — Вчера ты застал нас врасплох, но даже тогда ты не победил нас. Ты даже не знаешь, как протекала битва. Ты не знаешь, что после того, как ты был захвачен в плен, мои силы повернули на твои ослабленные войска и отогнали их назад, к подножию гор. Ты не знаешь, что сейчас они просят мира. Если ты хочешь спасти их жизни, так же как и свою, то согласишься на мое предложение.

— Нет, мне это не известно, как и тебе, — ответил я с улыбкой, — но я уверен, что ты лжешь. Это всегда был клановый признак Ор-тисов.

— Уведите его! — загремел Джемадар. — Пошлите сообщение его людям. Я предлагаю им мир на таких условиях: они могут получить всю страну восточнее прямой линии, прочерченной путем древних от юга до моря; мы займем западную территорию. Если они согласятся, я отошлю назад их великого вождя. Если они откажутся, он отправится к мяснику и напомни им, что это не первый Джулиан, которого Ор-тис отошлет к мяснику. Если они согласятся, то больше не будет войн между нашими людьми.

Они отвели меня назад, в землянку старой рабыни, и там я отоспался, пока рано утром меня не разбудил громкий шум снаружи. Мужчины выкрикивали команды и проклятия, снуя туда-сюда. Слышался стук лошадиных копыт, крики и грохот боевых барабанов. Даже на далеком расстоянии я слышал знакомый гул, и моя кровь потекла быстрее в ответ. Это был боевой клич моих людей, и ему вторили гулкие удары барабанов.

— Они идут! — сказал я вслух, обращаясь к старой женщине-рабыне, занятой делами. Она обернулась ко мне.

— Пусть они придут, — сказала она. — Они не могут быть хуже, чем те, другие, пришло время менять хозяев. Давно уже не выполняется закон древних, который гласил, что нельзя быть недобрым к нам. Перед ними были другие древние, а перед ними еще одни. Всегда они приходят из дальних мест, правят нами и уходят своим путем, сменяя других. Только мы, остающиеся, не меняемся.

Подобно койоту, оленю и горному льву мы были здесь всегда. Мы принадлежим к этой земле, мы — земля, и когда последние из правителей уйдут, мы все равно будем здесь — как было вначале — неизменные. Они приходят и смешивают свою кровь с нашей. Но через несколько поколений последние следы их исчезают, поглощаемые медленным и неизменным потоком нашей крови. Ты можешь придти и уйти, не оставляя следов; но после того, как ты будешь забыт, мы все равно будем здесь.

Я слушал ее с удивлением, потому что я никогда не слышал от раба подобных слов, и я хотел бы поподробнее расспросить ее. Ее странные рассуждения заинтересовали меня. Но калкары ворвались в землянку. Они поспешно вбежали и так же поспешно исчезли, забирая меня с собой. Мои руки были снова связаны, и меня бросили на спину Красной Молнии. Через мгновение нас поглотил поток всадников, текущий на юго-запад.

Меньше чем через два часа мы достигли величайшего лагеря, который когда-либо видел человек. Мы ехали по нему, милю за милей; наша группа уменьшилась, остались только воины, охраняющие меня. Остальные остановились у начала лагеря, чтобы приготовиться к бою с моими людьми; и, когда мы скакали по этим странным дорогам лагеря древних, мы проезжали многие тысячи калкаров, движущихся навстречу нам, готовясь защищать Столицу.

Мы проезжали пустые пространства, окруженные садами, как было в привычках древних, и внутри разросшиеся сорняки покрывали древние руины. Кое-где полуобвалившаяся стена торчала из руин, или какая-нибудь конструкция стояла целой и невредимой, несмотря на рухнувшие пол и потолок. По мере продвижения мы все чаще встречали подобные дома, построенные из странных, похожих на камень материалов, секрет которых был утерян вместе с древними.

Здесь могучие вигвамы могучих людей стали больше. Некоторые останки показывали, что они дотягивались своими головами до неба. И было легко поверить, что Луна может зацепиться за них. Многие из них были очень красивы, с огромными узорами, и многие из них сохранили крыши и полы нетронутыми. Сейчас в них обитали калкары. Дома возвышались вдоль дороги, словно стены высоких горных каньонов; их стены светились тысячами отверстий.

Путь между домами был забит грязью и мусором. В местах, куда доставали дожди, они вымыли чистую каменную кладку древних, но везде лежали вековые отбросы, поднимаясь выше уровня нижних отверстий в Вигвамах во многих местах, и усеивали полы домов.

Кусты, дикий виноград и плющ росли по стенам и заполняли каждую пядь земли, где не потревоженную ногами обитателей. Разнообразная вонь висела над дорогой, и даже мой тренированный нос был травмирован этими миазмами. Коренастые женщины калкаров, с их грязными отпрысками, высовывались из отверстий над дорогой и при виде меня начинали орать дикие непристойности.

Когда я смотрел на эти огромные вигвамы, тянущиеся милю за милей во всех направлениях и представлял, скольких невероятных усилий, времени и ресурсов потребовалось древним, чтобы построить их, а затем смотрел на грязную орду, пользующуюся их плодами, которые они унаследовали, мой разум был подавлен мыслями о бренности человеческих усилий. Как долго и чего стоило древним внести последние изменения в их могучую цивилизацию! А все для чего?

Как долго и что стоит нам выбить их остатки из рук захватчиков! И для чего? На это не было ответа — я знал только, что мы должны продолжать и продолжать, и поколения вслед за нами будут продолжать то, что было выше нашего понимания — древнее проклятие, видимо, лежало на наших предках.

Тут я подумал о женщине-рабыне и ее рассуждениях. Ее люди останутся неизменными, как холмы, ничего не требуя, ничего не желая, за исключением, может быть, одной вещи, которую мы все страстно желаем — удовлетворения. И когда придет конец, какой бы он ни был, мир уйдет для них, как и для нас, потому что в конце нет ничего.

Мой охранник повернул к высокой арке входа в огромное здание. С пятого из грациозных этажей опускались могучие колонны из полированного камня, богато разукрашенные. Вершины колонн были украшены резьбой, красками и золотом. Помещение было наполнено лошадьми, привязанными в длинные линии, которые занимали почти всю длину комнаты от колонны до колонны. С одной стороны каменные ступеньки вели наверх.

После того, как мы спешились, я был отведен вверх по ступенькам. Здесь было множество калкаров, снующих в разные стороны. Мы миновали их, и меня провели через длинный ряд полированного камня, в котором отверстия с обеих сторон вели в другие помещения.

Сквозь одно из таких отверстий мы вошли в большую палату, и здесь я снова увидел Ор-тиса, которого видел ночью. Он стоял перед одним из отверстий и смотрел на дорогу внизу, разговаривая с несколькими дворянами. Один из них поднял глаза и увидел меня, когда я входил, и обратил на меня внимание Джемадара.

Ор-тис посмотрел на меня. Он что-то сказал стоящему рядом с ним человеку, и тот вышел в другое отверстие, ведущее в другую палату и куда-то еще. И тут же охранник калкаров привел юношу из одного из наших пустынных кланов. При виде меня юный воин вскинул свою руку к голове в салюте.

— Я даю тебе еще одну возможность обдумать мое вчерашнее предложение, — сказал Ор-тис, обращаясь ко мне. — Вот один из ваших людей, который может передать сообщение твоим людям, а если ты решил продолжать эту бессмысленную кровопролитную борьбу, то пусть передаст и сообщение от меня — на рассвете ты отправишься к мяснику, если твои воины не остановятся и твои вожди не согласятся на вечный мир. Во всяком случае ты будешь отправлен к своим людям. Если ты дашь мне слово, то можешь сам передать свое сообщение племенам Джулиана.

— Мой ответ, — сказал я, — такой же, как был прошлой ночью, и таким он будет завтра. — Затем я повернулся к янку-воину. — Если тебе позволят уйти, то сразу же отправляйся к Стервятнику и скажи ему, что мой последний приказ — донести Флаг до моря. Это все.

Ор-тис дрожал от разочарования и ярости. Он положил руку на рукоять своего меча и сделал шаг по направлению ко мне; но что бы он не собирался сделать, он подумал хорошенько и остановился.

— Уведите его наверх, — буркнул он охраннику, — а утром отправьте к мяснику.

— Я буду присутствовать, — сказал он мне, — чтобы видеть, как твоя голова покатится в пыль, а твое тело будет скормлено свиньям.

После этого меня вывели из помещения и повели вверх по бесконечной лестнице, пока мы наконец не добрались до самого высокого этажа гигантского вигвама. Затем они втолкнули меня в помещение, двери которого охраняли два гигантских охранника.

Растянувшись на полу и прислонившись к стене, внутри лежал калкар. Он посмотрел на меня, когда я вошел, но ничего не сказал. Я посмотрел на пустое помещение, на пол, покрытый грязью и пылью веков, на стены измазанные грязью и жиром на высоту человеческого роста от тел, прислонявшихся к ним.

Я подошел и уселся у одного из отверстий у ближней стены. Далеко подо мной тонким растянувшимся ремешком лежал путь, заполненный маленькими людьми и лошадьми, не больше кролика. Я видел свиней, ковыряющихся в грязи — они жили в лагере вместе с собаками.

Долгое время я стоял и смотрел наружу, на странный для себя пейзаж. Вигвам, в котором я находился, был одним из самых высоких из ближайших сооружений древних, и отсюда, с самого высшего этажа, я видел крыши других вигвамов; некоторые из зданий сохранились в отличном состоянии, хотя кое-где выросшая трава отметила другие, уже обвалившиеся.

Следов огня и дыма было множество; было ясно, что если бы древние не строили дома из такого крепкого материала, как камень, то постройки бы давно исчезли, потому что множество оставшихся домов снедало пламя; они напоминали пустые раковины, о чем свидетельствовали сотни закопченных до черноты стен в пределах моей видимости.

Так я стоял, глазея на отдаленные холмы за пределами лагеря, когда заметил, что кто-то стоит рядом с моим локтем. Повернувшись, я увидел, что рядом стоит тот калкар, который полулежал у стены, когда я вошел сюда.

— Отличный вид, янк, — сказал он, не скажу, чтобы неприятным голосом. — Правда, смотреть осталось недолго. — Он криво улыбнулся. — У нас отсюда чудесный вид, — продолжал он, — в ясный день можно увидеть океан и остров.

— Я бы хотел увидеть океан, — сказал я.

Он покачал головой.

— Ты достаточно близко от него, — сказал он, — но ты никогда его не увидишь. Я тоже хотел бы увидеть его снова, но увы, не увижу.

— Почему? — спросил я.

— Завтра я отправляюсь к мяснику, — ответил он просто.

— Ты?

— Да, я.

— А почему?

— Потому, что я настоящий Ор-тис, — ответил он.

— Почему они хотят отправить Ор-тиса к мяснику? — насторожился я. — Ничего странного в том, что Ор-тис отсылает туда меня, Джулиана; но почему Ор-тис отсылает Ор-тиса?

— Это ненастоящий Ор-тис отсылает меня, — ответил мужчина и затем улыбнулся.

— Почему ты смеешься?

— Разве не странная шутка судьбы, — воскликнул он, — видеть, как Джулиан и Ор-тис отправляются вместе к мяснику? Клянусь кровью моих предков! Я думаю, наша вражда должна закончиться, Джулиан, по меньшей мере, что касается тебя и меня.

— Она никогда не закончится, калкар, — ответил я.

Он покачал головой.

— Будь мой отец жив и расскажи он тебе свои планы, думаю, все могло бы закончиться, — уверял он.

— Пока Ор-тис и Джулиан живы? Никогда.

— Ты молод, и ненависть всосана тобою с молоком матери, она подогревает кровь в твоих жилах; но мой отец был стар и он видел вещи так, как немногие, по-моему, видели их. Он был мягким человеком и много знал; он начал ненавидеть калкаров и ужасное зло, которое причинил первый Ор-тис этому миру и нашим людям, приведя их сюда с Луны; он думал так даже тогда, когда ты и твои люди ненавидели его. Он понял, что такое зло, и старался исправить его.

Он действительно планировал каким-то образом связаться с Джулианами и объединиться с ними, чтобы исправить преступление Джемадаров, но был готов отказаться от трона, только чтобы снова быть со своими. Наша кровь такая же чистая и незапятнанная, как ваша. Мы — Американцы. В нашей крови нет калкаров или полукровок. И среди нас есть тысячи тех, кто не смешал своей крови. Они бы поддержали его, потому что устали от этих животных-калкаров.

Но некоторые из дворян калкаров узнали о плане, и среди них был тот, который называет себя Ор-тисом, Джемадаром. Он сын калкарской женщины и моего дяди — предателя. В его крови течет кровь Ор-тиса, но капля калкарской делает его калкаром, поэтому он не Ор-тис.

Он убил моего отца и тех из чистых американцев, которые отказались присягнуть ему. Некоторые присягнули, чтобы спасти свои шкуры, но многие отправились к мяснику. Я — последний из линии Ор-тисов. Было два брата и сестра, все моложе меня. Мы разделились, и я больше не слышал о них; правда, я уверен, что они мертвы. Узурпатор не пожелал мне ответить — он лишь рассмеялся мне в лицо, когда я спросил его.

Если бы мой отец был жив, кровная вражда была бы прекращена; но завтра мясник покончит с ней. Как бы то ни было, другой путь был бы лучше. А что думаешь ты, Джулиан?

Я стоял и долго молча размышлял. Я размышлял: не был ли путь мертвого Джемадара действительно лучшим путем.