Онлайн чтение книги Трое храбрых, пятеро справедливых The Seven Heroes and Five Gallants
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

Итак, Бай Юй-тана нарядили в арестантскую одежду, надели ему кангу на шею, и в таком виде он предстал перед Бао-гуном.

— Преступник Бай Юй-тан молит господина министра о снисхождении, — смиренно проговорил Бай Юй-тан и распростерся ниц.

— О, пятый из справедливых! — улыбнулся Бао-гун. — Я слышал, что ваши достоинства неисчислимы.

Он велел снять с Бай Юй-тана кангу и арестантскую одежду и пригласил сесть. Своим бравым видом молодец пришелся Бао-гуну по душе, и он сказал:

— Государь уже не раз спрашивал, когда же наконец я разыщу пятого из справедливых, — не преступника, а человека благородного, которого Сын Неба готов принять на службу. Так что не беспокойтесь, все кончится благополучно.

На следующее утро Бай Юй-тана отвели во дворец. Сын Неба остался им доволен и пожаловал ему звание придворного стража.

В тот же день Бай Юй-тан нарядился в приличествующую его новому чину одежду, представился Бао-гуну, а после устроил пир. За столом все пили и веселились, один только Лу Фан грустил.

— Брат, ты не рад встрече? — спросил Чжань Чжао.

— А я знаю, в чем дело! — вмешался Цзян Пин.

— В чем же? — спросил Ма Хань.

— Неужели не понимаешь? Одного из нас пятерых, Хань Чжана, нет с нами. Вот старший брат и грустит.

А теперь вернемся к Хань Чжану. Узнав, что его ищет Цзян Пин, он покинул храм Духа-покровителя и отправился в Ханчжоу.

И вот однажды, когда уже стало смеркаться, он пришел в уезд Жэньхэсянь, остановился на постоялом дворе, поужинал и собрался лечь спать, как вдруг в соседнем дворе послышались плач ребенка и грубая брань. Хань Чжан вышел, заглянул через ограду и увидел, что какой-то человек, с виду шаньсиец, бьет мальчика.

— Эй, Друг, — крикнул Хань Чжан. — Чем тебе мальчонка не угодил?

— Ах, господин чиновник, вы ничего не знаете! Этот паршивец истратил мои пять лян и еще грубит мне!

— Поистине у каждого своя судьба, — заметил Хань Чжан. — Жаль мальчонку. Продайте его мне, я заплачу по совести!

— Если заплатите и цену и проценты, продам, — сказал шаньсиец.

Хань Чжан вытащил из кошелька слиток в пять-шесть лян, пошарил за поясом, нащупал еще слиток около двух лян, взвесил на руке и сказал:

— Вот вам пять лян. Согласны?

— Согласен, согласен! — От жадности у шаньсийца загорелись глаза. — Только уговор — купленный товар не возвращать!

Он передал мальчика Хань Чжану, взял серебро и выскользнул из кабачка.

— Ну и везет ему, — тихонько сказал мальчик.

В этих словах Хань Чжан уловил какой-то скрытый смысл, увел мальчика к себе и стал расспрашивать:

— Ты кто? Из каких мест? Кто продал тебя в Шаньси?

— Я — Дэн Цзю-жу, из деревни Дэнцзява. Отец мой умер, мы жили вдвоем с матушкой. Мой младший дядя У Пин-ань, человек злой, однажды притащил домой какого-то юношу и сказал, что хочет принести его в жертву душе старшего дяди. Юноша этот оказался племянником кайфынского Бао-гуна. Матушка отпустила его, а сама повесилась. Я долго плакал, тогда дядя рассердился, пнул меня ногой, и я упал без памяти. А когда очнулся, то почувствовал, что кто-то несет меня на руках. Это и был шаньсиец.

Об этой истории Хань Чжан слышал, еще когда жил в храме Духа-покровителя, но не очень-то в нее верил. И только сейчас понял, что история не выдуманная, а подлинная.

— Как вас звать, дядюшка? — спросил мальчик, — И что вы делаете здесь, на этом постоялом дворе?

— Звать меня Хань Чжан, а иду я по делам в Ханчжоу. Так что придется где-нибудь тебя пока пристроить.

На следующий день они покинули постоялый двор и зашли в трактир неподалеку. Хань Чжану хотелось покормить мальчонку лакомствами. Едва они сели, как старик за соседним столиком поставил чашку с отваром, отложил лепешку и вздохнул.

— Что ты так пристально смотришь на моего племянника, почтенный? — спросил Хань Чжан.

— Мальчик мне кое-кого напомнил.

— Кого же? — заинтересовался Хань Чжан.

В глазах у старика блеснули слезы. Он вытер их, овладел собой и сказал:

— Сынка моего напомнил, который умер шести лет от роду.

— Позволь узнать, почтенный, кто ты?

— Я — Чжан, родом из области Цзясин, — отвечал старик. — Здесь содержу трактир.

— Вот что я тебе скажу, — продолжал Хань Чжан. — Я иду в Ханчжоу и не могу взять с собой племянника. Может, оставишь его у себя на время?

— Отчего же не оставить! — обрадовался старик.

Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.