Онлайн чтение книги Убийство Спящей Красавицы The Sleeping Beauty Killer
Глава 12

– Вы уверены, что не хотите чаю? – спросила Пола уже в третий раз. Между этими тремя разами она то разглаживала подол юбки, то поправляла висевшую на стене картину, то нетерпеливо ерзала, сидя на своем конце дивана.

– Спасибо, не отказалась бы. – На самом деле чаю Лори не хотелось. Она была готова выпить что угодно, даже стакан кислого молока, если только это оградит ее от заряда нервной энергии хозяйки дома.

Как только Пола вышла из комнаты, Кейси сказала:

– Я постоянно вспоминаю два своих последних дня под одной крышей с родителями. Сразу после убийства Хантера. Они приехали ко мне из Вашингтона и заночевали в моей квартире. По их словам, не хотели оставлять меня одну. Впрочем, мне и самой было неуютно одной. В течение этих двух дней мать предлагала мне фрукты, сыр, сок, чай. Она могла встать посередине нашего с ней разговора и начать вытирать кухонный стол. Полы были начищены ею до такого блеска, что в них можно было увидеть свое отражение.

К тому моменту, когда Пола вернулась с серебряным чайным подносом и чашками, Лори незаметно перевела разговор на тот вечер, когда был убит Хантер.

– Во сколько часов вы уехали с банкета в «Чиприани»? – спросила она.

– Вскоре после девяти. Мне было неприятно, что из-за меня Хантер вынужден уйти с собственного банкета. Официанты только начинали подавать десерт. Я сказала, что возьму такси, но он возразил – дескать, поедет со мной. Мне было лихо, я едва держалась на ногах. Наверное, Хантер видел, что со мной что-то не так. Лишь позднее я поняла, что кто-то подмешал мне в бокал какой-то наркотик.

«Об этом мы еще поговорим», – подумала Лори. А пока она хотела услышать, как развивались события, от начала и до конца.

– То есть шофер отвез вас обоих к Хантеру домой?

– Да, Рафаэль. Он ждал нас в машине.

– Вы не захотели оставаться в Нью-Йорке, потому что чувствовали себя плохо? – Помимо дома Хантера в Нью-Милфорде, у обоих были квартиры на Манхэттене.

Кейси покачала головой.

– Это был волшебный дом. Я действительно считала, что там мне тотчас станет лучше. Пока мы ехали туда, я то засыпала, то просыпалась. Я должна была сразу догадаться, что со мной что-то не так. Обычно я засыпаю плохо. И никогда не сплю ни в машине, ни в самолете.

Даже обвинение признало наличие в крови Кейси «Рогипнола». Вопрос заключался в другом – приняла ли она препарат сама после того, как убила Хантера, с целью создать себе алиби или же кто-то подмешал ей его в вино еще на банкете?

Изучив материала дела, Лори знала, что у полиции имелся снимок машины Хантера, когда та проезжала пункт оплаты при выезде на Генри-Хадсон-паркуэй. На этом фото Кейси прямо сидит на заднем сиденье рядом с Хантером. На суде прокурор ссылался на этот снимок как на главное доказательство того, что на банкете в бокал Кейси никто не подмешивал никакого наркотика. «Рогипнол» она приняла сама уже после убийства Хантера.

– Скажите, усталость была единственным симптомом? – спросила Лори. Когда ее подруга Маргарет утверждала, будто ее опоили каким-то наркотиком, по ее словам, ощущение сильно отличалось от обыкновенной усталости.

– Нет. Я чувствовала себя ужасно. Кружилась голова, мутило. Бросало то в жар, то в холод. Я с трудом ворочала языком, как будто позабыла все слова. Помню одно: что не владела ни разумом, ни телом. И лишь молила Бога, чтобы Он избавил меня от этой пытки.

Точно так же описывала это состояние и Маргарет.

– Вы позвонили в полицию после полуночи, – заметила Лори. – А точнее, в семнадцать минут первого. Что произошло между тем моментом, когда вы приехали к Хантеру домой, и вашим звонком в полицию?

Кейси сдула от глаз челку.

– Как странно рассказывать об этом снова… Все эти годы я раз за разом прокручивала в голове события той ночи, но с момента моего ареста никто не пожелал услышать мою версию.

В голове Лори раздался отцовский голос: «Если она невиновна, то почему не дала показания?»

– Позволю себе не согласиться с вами, Кейси. Все отчаянно желали услышать вашу версию, но вы упорно молчали.

– Так мне посоветовала мой адвокат. Она сказала, что у суда имеется пара свидетелей, по словам которых, между мной и Хантером случались ожесточенные ссоры. Что, разумеется, сработает на суде против меня. Обвинение разорвет меня на мелкие клочки, рассказывая мне, сколько раз я выходила из себя и что говорила в таких случаях. Но если я привыкла честно высказывать свое мнение, это ведь еще не делает меня убийцей.

– Если вы согласитесь участвовать в нашей передаче, вам будут заданы те же самые неудобные вопросы. Вы это понимаете? – спросила Лори.

– Абсолютно, – сказала Кейси. – И я отвечу на любой из них.

– Даже на полиграфе?

– Даже не полиграфе, – согласилась она без малейших колебаний.

Вообще-то в планы Лори не входило прибегать к детектору лжи, ибо эта штука ненадежная. Однако готовность Кейси подвергнуть себя такому испытанию говорила в ее пользу. Тогда журналистка решила проверить ее честность еще одним способом: а именно, спросила, готова ли она передать свои права адвокату, чтобы тот общался с Лори напрямую. И вновь Кейси ответила согласием.

– Хорошо, продолжайте свою историю, – сказала Лори.

– Дорогу до дома Хантера я почти не помню. Как уже говорила, я то засыпала, то просыпалась вновь. Когда мы подъехали к его дому, Хантер разбудил меня. Видя, что я не могу выйти из машины, Рафаэль предложил свою помощь. Затем, держа Хантера за руку, я кое-как вошла в дом. А войдя, по всей видимости, рухнула на диван и вырубилась. Потому что, когда я очнулась, на мне все еще было вечернее платье.

– И что было после того, как вы проснулись на диване?

– Шатаясь, я побрела в спальню. Я была все еще сонная, но кое-как сумела пройти по коридору. Хантер лежал на спине на кровати, но не под одеялом. Было не похоже, что он спал. Он как будто упал навзничь и остался лежать в такой позе. По фотографиям я знаю, что у него на рубашке и на одеяле была кровь, но тогда мне показалось, будто он в крови с ног до головы. Я подбежала к нему и потрясла, умоляя проснуться. Затем потрогала его пульс. Мне показалось, что тот еще слышен, но затем я поняла, что это просто дрожит моя собственная рука. Хантер был мертв. И холоден, как лед.