Онлайн чтение книги Воскресный философский клуб The Sunday Philosophy Club
Глава шестнадцатая

— Вы ничего не спросили у него о Марке! — воскликнул Джейми, когда они спустились по лестнице и, закрыв входную дверь, вышли на вечернюю улицу. — Ни единого слова! Зачем же мы туда ходили?

Изабелла взяла Джейми под руку и повела его к перекрестку Дандес- и Куин-стрит.

— А теперь успокойтесь, — сказала она. — Всего восемь часов, и у нас уйма времени, чтобы пообедать. Сегодня угощаю я. Тут за углом очень хороший итальянский ресторан, и мы там можем побеседовать. Я вам все объясню.

— Но я просто не понимаю, какой был смысл туда ходить, — упорствовал Джейми. — Мы сидели там и болтали с Полом Хоггом и этой его неприятной невестой исключительно об искусстве. Причем беседу вели главным образом вы с этой особой, Минти. Пол Хогг смотрел в потолок. Ему было скучно, я это видел.

— Ей тоже было скучно, — заметила Изабелла. — Это видела я.

Джейми молчал, и Изабелла пожала его руку.

— Не расстраивайтесь, — сказала она. — Я все вам расскажу за обедом. А сейчас мне бы хотелось несколько минут подумать.

Они шли по Дандес-стрит, пересекавшей Куин-стрит, в сторону Тисл-стрит,[37]Thistle — чертополох ( англ. ). где, по словам Изабеллы, находился итальянский ресторан. В это время дня на Тисл-стрит практически не было движения. Поэтому они немного прошлись по проезжей части, и эхо от их шагов отражалось от стен по обе стороны улицы. И вскоре по правую руку они увидели неприметную дверь ресторана.

Помещение было небольшое — столиков восемь, и кроме них было всего двое посетителей. Изабелла узнала эту пару и кивнула. Они улыбнулись, а потом потупились и начали рассматривать скатерть. Конечно, проявляют такт, но им любопытно.

— Итак, расскажите мне все, — потребовал Джейми, когда они уселись.

Изабелла расправила на коленях салфетку и взяла в руки меню.

— Нужно отдать вам должное, — начала Изабелла издалека.

— Мне?

— Да, вам. Вы сказали мне в «Винсенте», что я должна быть готова к тому, что лицо, за которым мы охотимся, — это Пол Хогг. И ваши слова заставили меня задуматься.

— Значит, вы решили, что это он, — предположил Джейми.

— Нет, — ответила Изабелла. — Это она. Минти Очтерлони.

— Хворостина, не знающая пощады, — пробормотал Джейми.

Изабелла улыбнулась:

— Можно сказать и так. Я бы не выразилась именно таким образом, но с вашим определением согласна.

— Она не понравилась мне с той самой минуты, как вошла в комнату, — сказал Джейми.

— Что странно, поскольку я думаю, что вы-то ей понравились. Вообще-то я совершенно уверена, что она… как бы поточнее выразиться? Она вас заметила. Обратила на вас внимание.

Ее замечание, по-видимому, смутило Джейми: он не отрывал глаз от меню, которое официант положил перед ним.

— Я не заметил… — промямлил он.

— Конечно не заметили, — сказала Изабелла. — Только другая женщина заметит такое. Но она вами заинтересовалась. Правда, несмотря на это, через какое-то время мы оба ей наскучили.

— Ну не знаю. В любом случае, я терпеть не могу этот тип. Правда, не выношу.

Изабелла задумалась.

— Интересно, что же в ней внушило нам обоим такую антипатию.

— Это из-за ее душевных качеств, — предположил Джейми. — Она амбициозная и безжалостная материалистка, и…

— Да, — перебила его Изабелла. — Верно. Возможно, этому трудно дать определение, но мы оба точно знаем, что это такое. И вот что интересно: в ней это есть, а в нем — нет. Согласны?

Джейми кивнул.

— Он мне очень понравился. Правда, я не выбрал бы его себе в близкие друзья, но он, кажется, вполне дружелюбен.

— Именно, — согласилась Изабелла. — Безупречный и обыкновенный.

— И не из тех, кто станет безжалостно избавляться от того, кто грозит разоблачением.

— Определенно нет, — кивнула Изабелла.

— В то время как она…

— Леди Макбет, — уверенно произнесла Изабелла. — Должен существовать синдром, названный в ее честь. Возможно, он существует. Как синдром Отелло.

— О чем это вы? — спросил Джейми.

Изабелла взяла булочку и разломила ее на своей тарелке. Конечно, она не станет резать булочку ножом, как это делает Джейми. В Германии когда-то считалось дурным тоном есть с помощью ножа картофель — любопытный обычай, который она никогда не понимала. Однажды она спросила об этом своего немецкого друга и получила странный ответ, который не приняла всерьез. «Этот обычай появился в девятнадцатом веке, — сказал он. — Возможно, у императора было лицо, похожее на картофелину, поэтому пользоваться ножом считалось непочтительным». Изабелла посмеялась, но когда позже увидела портрет императора, то подумала, что, наверное, это объяснение не далеко от истины. Его лицо действительно напоминало картофелину — точно так же, как Квентин Хогг, лорд Хейлшем, слегка смахивал на свинью. Она вообразила, как ему за завтраком подают бекон, а он кладет нож и вилку и со вздохом сожаления говорит: «Я, право, не могу…»

— Синдром Отелло — это патологическая ревность, — пояснила Изабелла, потянувшись за стаканом газированной минералки, которую ей налил внимательный официант. — Обычно он поражает мужчин, заставляя поверить, что жена или возлюбленная им неверна. Они просто одержимы этой навязчивой идеей, и ничто не может их убедить в обратном. В конце концов они могут прибегнуть к насилию.

Она заметила, что Джейми слушает очень внимательно, и ей в голову пришла мысль: «Его что-то тут зацепило». Ревнует ли он Кэт? Разумеется, ревнует. Но ведь у Кэт роман с другим — по крайней мере, по мнению Джейми.

— Не расстраивайтесь, — попыталась она его ободрить. — Вы не принадлежите к этому типу.

— Конечно нет, — согласился он чересчур поспешно. Потом добавил: — Где можно про это побольше узнать? Вы что-нибудь читали об этом?

— В моей библиотеке есть одна книга, — сказала Изабелла. — Она называется «Необычные психические расстройства», и там можно прочесть удивительные вещи. Например, о культе карго, или самолетопоклонников. Это когда целые племена верят, что к ним рано или поздно прилетит самолет с грузом: одежда, продовольствие. В общем, живут в ожидании манны небесной. Антропологи описывают замечательные обычаи, возникшие в южных морях после Второй мировой войны. Многие островитяне верили, что в конце концов к ним заявятся американцы и сбросят коробки с едой, если только они будут ждать достаточно долго и изготовят макет посадочной полосы.

— А другие синдромы?

— Синдром, при котором вы воображаете, что узнаёте людей. Вы думаете, что знаете их, но это не так. Это что-то нервное. Вот, например, та пара — вон там. Я уверена, что знаю их, но, вероятно, это не так. Может быть, у меня развивается синдром узнавания. — Она засмеялась.

— У Пола Хогга он тоже есть, — заметил Джейми. — Он сказал, что где-то меня видел. Это первое, что он сказал.

— Но, вероятно, он действительно вас видел. Люди, как я уже говорила, вас замечают .

— Не думаю. С какой стати им меня замечать?

Изабелла посмотрела на него. Как очаровательно, что он ни о чем не подозревает. И, быть может, так даже лучше. Иначе он может испортиться. Поэтому она ничего не ответила и лишь улыбнулась. И где только глаза у Кэт!..

— Так какое отношение к этому имеет леди Макбет? — осведомился Джейми.

Изабелла наклонилась над столом.

— Убийца, — прошептала она. — Коварная, ловкая убийца.

Джейми затих. Оживленный, легкомысленный тон, в котором до сих пор велась беседа, резко переменился. Ему стало не по себе.

— Она?

Изабелла не улыбнулась и продолжила серьезным тоном:

— Я довольно быстро поняла, что полотна, которыми мы любовались, принадлежат не ему, а ей. Приглашения из галерей адресованы только ей. Он совершенно не разбирается в живописи и ничего не знает про эти картины. Это она все покупает.

— Вот как? Наверное, у нее есть деньги.

— Безусловно. Но разве вы не понимаете: если у вас есть деньги и вы не хотите, чтобы они лежали мертвым грузом в банке, то покупка картин — очень хороший способ их вложить. При желании вы можете платить наличными, и у вас будет ценное имущество, которое занимает не так уж много места. Если только вы знаете, что делаете. А она знает.

— Но я не понимаю, какое отношение это имеет к Марку Фрейзеру. Ведь вместе с ним работал Пол Хогг, а не Минти.

— Минти Очтерлони, эта не знающая пощады хворостина, как вы выразились, работает в инвестиционном банке и занимается корпоративными финансами. Пол Хогг возвращается из офиса домой, и она спрашивает: «Чем ты сегодня занимался, Пол?» Пол рассказывает, поскольку она работает примерно в той же сфере, что и он. Часть этой информации не предназначена для чужих ушей, но, знаете ли, беседа в постели должна быть откровенной, так уж повелось. Итак, Минти все наматывает на ус, а потом идет и покупает акции на свое имя — или, возможно, использует кого-то как ширму, и — о чудо! — мы имеем большие деньги, полученные благодаря конфиденциальной информации. Она получает прибыль и вкладывает ее в картины, чтобы замести следы. Есть и другой вариант: у нее имеется соглашение с продавцом картин. Он получает от нее информацию и покупает акции. Невозможно связать ее с ним. Он платит ей картинами, а поскольку картины уходят неофициально, в его журналах не делаются соответствующие записи, и доход не облагается налогом.

Джейми слушал ее с открытым ртом.

— Вы все это выяснили сегодня вечером? По пути сюда?

Изабелла засмеялась.

— Тут нет ничего сложного. Как только я поняла, что это не он, и как только мы с ней познакомились, все сразу встало на свои места. Конечно, это только гипотеза, но я думаю, что она может оказаться верной.

До сих пор Джейми все было ясно, но он не понимал, зачем Минти нужно было избавляться от Марка. Сейчас Изабелла все ему объяснила. Минти амбициозна. Брак с Полом Хоггом, который явно делал хорошую карьеру в «Мак-Дауэллз», вполне ее устраивал. Он был приятным, уступчивым человеком, и она, вероятно, чувствовала, что ей повезло с женихом. Более сильные и властные мужчины не ужились бы с Минти, поскольку это была бы постоянная борьба характеров. Так что Пол Хогг очень ей подходил. Но если бы обнаружилось, что Пол Хогг разглашает служебную тайну — даже безо всякого злого умысла, — его репутация была бы безнадежно испорчена. Он не занимался инсайдерством, но она-то занималась. И если правда откроется, она не только потеряет работу, ей вообще будут заказаны пути в сферу финансов. Это будет концом ее карьеры, и если это можно предотвратить, подстроив несчастный случай, — значит, так тому и быть. У таких людей, как Минти Очтерлони, нет совести. Они не задумываются о том, что ждет нас после земной жизни, а без этого единственное, что стоит между нами и убийством, — это внутренние критерии добра и зла. А что касается этого, сказала себе Изабелла, то достаточно одного взгляда на Минти Очтерлони, чтобы понять, что ей абсолютно чужды подобные представления.

— Наша подруга Минти, — сказала в заключение Изабелла, — страдает расстройством личности. Большинство людей этого и не заметили бы, но она определенно страдает этим недугом.

— Это синдром леди Макбет? — спросил Джейми.

— Может быть, и это тоже, — ответила Изабелла, — если он существует. Я думала о гораздо более распространенной вещи. Психопатия или социопатия — называйте как хотите. Она — социопатка. Она без всяких угрызений совести сделает то, что в ее интересах. Все просто.

— Включая сталкивание людей с галерки в Ашер-Холле?

— Да, — ответила Изабелла. — Именно.

Джейми задумался. Объяснение Изабеллы казалось правдоподобным, но что им делать дальше? Ведь пока у них есть лишь подозрения, не более того. По-видимому, нужны какие-то доказательства, если они хотят что-то предпринять. А доказательств у них нет, совсем никаких. Все, что у них есть, — это теория относительно мотива преступления.

— Итак, каков наш план? — спросил он.

Изабелла улыбнулась:

— Понятия не имею.

У Джейми вызвала раздражение ее беззаботность, и он не смог это скрыть.

— Не понимаю, как же мы можем на этом остановиться. Мы так далеко зашли. И что же, мы бросим наше расследование на полпути?

— Я не предлагала ничего бросать, — попыталась она его успокоить. — И не имеет значения, что в данный момент я понятия не имею, что нам делать дальше. Период ничегонеделанья — это как раз то, что сейчас нужно.

Видя, что ее слова ошеломили Джейми, Изабелла пустилась в объяснения:

— Я думаю, что она догадалась. Думаю, она догадалась, зачем мы приходили.

— Она как-то дала это понять?

— Да. Когда я с ней беседовала — вы в это время болтали с Полом Хоггом, — она сказала, что слышала от своего жениха, будто я интересуюсь — она употребила именно это слово: «интересуетесь», — Марком Фрейзером. Она ждала, что я пущусь в объяснения, но я лишь кивнула в ответ. Она вернулась к этой теме позже и спросила, хорошо ли я его знала. Я снова увернулась от ответа. Это ее встревожило, я видела. И меня это не удивляет.

— Значит, вы полагаете, она поняла, что мы ее подозреваем?

Изабелла взяла бокал с вином и пригубила его. Из кухни донесся запах чеснока и оливкового масла.

— Слышите, как вкусно пахнет? — заметила Изабелла. — Думает ли она, что мы что-то знаем? Возможно. Но что бы она ни думала, я совершенно уверена, что рано или поздно она подаст нам весточку. Ей захочется узнать, что мы замышляем. Она придет к нам. Давайте-ка дадим ей несколько дней, чтобы она дозрела.

Казалось, ее слова не убедили Джейми.

— Эти социопаты, — сказал он, — что они чувствуют? В душе?

Изабелла улыбнулась:

— Они равнодушны ко всему, что не затрагивает их интересов. Посмотрите на кошку, которая только что набедокурила. Она не выказывает никакого беспокойства по этому поводу. Видите ли, кошки — социопаты. Такова их природа.

— И в этом их вина?

— Кошек нельзя винить в том, что они кошки, — ответила Изабелла, — и поэтому их нельзя обвинять в том, что они ведут себя как кошки, — например, едят птичек в саду или играют со своей добычей. Кошки просто физически не могут этого не делать.

— А как насчет таких людей? — поинтересовался Джейми.

— Довольно сложный вопрос, — сказала Изабелла. — Этой проблеме посвящено много исследований. Социопаты могут оправдываться тем, что их поступки — следствие их заболевания. Они ведут себя подобным образом потому, что такова их личность, но расстройством личности они страдают не по своей воле . Так как же они могут отвечать за то, что от них не зависит?

Джейми бросил взгляд в сторону кухни. Он увидел, как шеф-повар окунул палец в миску и задумчиво облизал. Шеф-повар, страдающий расстройством личности, стал бы настоящим кошмаром.

— Такого рода вещи вы могли бы обсуждать со своими друзьями, — сказал он. — В Воскресном философском клубе. Вы бы могли обсудить нравственную ответственность таких людей.

Изабелла грустно улыбнулась.

— Если бы только я могла собрать клуб на заседание… — произнесла она со вздохом. — Да, если бы только мне удалось собрать всех вместе…

— Воскресенье — не очень-то удачный день для философствования, — заметил Джейми.

— Да, — согласилась Изабелла. — Кэт тоже так говорит.

В воздухе повисла пауза. Она предпочитала не упоминать Кэт в присутствии Джейми, потому что он всегда после этого погружался в задумчивость, а порой даже выглядел каким-то потерянным.