Онлайн чтение книги Сомнительная полночь The Uncertain Midnight
ГЛАВА 2

Джон Маркхэм провел шесть дней в качестве «гостя» Северного Лондонского Санатория. Это был обычный период восстановления из того состояния, которое доктора-андроиды называли УЖ - Условно Живое.

Хотя он и был странным пережитком прошлого века, он являлся не единственным человеком, находившимся, как он узнал позднее, в условно живом состоянии в санатории. Фактически, большинство гостей или возвращались из УЖ, или же подготавливались к глубокому замораживанию на срок от недели до года.

В двадцать втором веке временное замораживание быстро превращалось в стандартный метод лечения глубоких неврозов. Самое странное было то, что этот метод давал результаты.

К концу пребывания в санатории, когда он уже достаточно хорошо ориентировался в обстановке и мог нормально разговаривать с андроидом, Маркхэм попросил одного из докторов объяснить теорию лечения. Он обнаружил, что этот метод в принципе очень мало отличается от метода электрошока или применения инсулина в двадцатом столетии: пациента доводили до состояния предпороговой травмы, и это состояние должно было стереть невроз. Обычно время погружения играло не главную роль, поскольку основное лечение заключалось в процессах самого погружения и его отмены. Вариации длительности погружения имели полезное значение, только если фактор времени имел отношение к проблеме индивида.

Перед тем как покинуть санаторий, Маркхэм попросил разрешения осмотреть одно из устройств для погружения. Некоторое время андроиды избегали ответа, прямо не отказывая, и наконец дали понять, что «гостям» не положено знать больше, чем это абсолютно необходимо. Маркхэм сказал, что его, как инженера, интересуют технические аспекты. Наконец Марион-А спустилась с ним в изолированное помещение, которое чем-то странно напоминало камеру «К».

Но, в отличие от камеры «К», заполненной коробками с едой, в этом помещении находились кабинки, расположенные рядами, один над другим. Маркхэм хотел открыть одну из кабинок, но Марион-А твердо отказала, правда сначала это прозвучало как совет, а уж потом как настойчивая рекомендация.

Она объяснила, что в каждой кабине находится человеческое существо в состоянии погружения. Правила требовали, чтобы никого не беспокоили до выхода из этого состояния. Маркхэм заметил, что на каждой дверце была прикреплена пластиковая табличка с именем, датой погружения и датой выхода из погружения. Он невольно вздрогнул, хотя одежда не нем была с подогревом и хорошо выполняла свои функции.

Но больше всего его поразило в санатории почти полное отсутствие контакта между «гостями». Ему пришлось познакомиться с больничной жизнью двадцатого века благодаря аппендициту, и тогда он пришел к выводу, что пациенты весьма общительные люди. Но, вероятно, это не касалось пациентов Северного Лондонского Санатория.

За все время своего пребывания здесь он видел меньше дюжины «гостей», а говорил только с тремя из них. Первым был Брессинг, вторым - толстяк средних лет, близорукий настолько, что принял его за андроида; а третьей была девушка лет двадцати, которая плакала в коридоре. Он спросил, не может ли чем-нибудь помочь ей, а она, взглянув на него, вдруг крикнула: «Нет! Нет! Нет!» - повернулась и убежала. У Маркхэма сложилось впечатление, что он еще больше расстроил ее.

Маркхэм не знал, случайна его изоляция или же это устроено намеренно. Помещение, которое андроиды отвели ему, представляло собой пентхаус на плоской крыше санатория. Рядом располагались подобные помещения, но все они пустовали.

Уединение устраивало его по многим причинам. Прежде всего оно давало ему время привыкнуть к тому, что он совершил «прыжок» из двадцатого в двадцать второй век, давало время разобраться в своих мыслях, смириться с печалями личного характера, попытаться заглянуть в будущее.

Возможно, андроиды специально выбрали это место для него. Может быть, они понимали, что на некоторое время ему нужна башня из слоновой кости, персональная цитадель, где он мог бы побыть наедине со своими проблемами.

Убежище было комфортабельным и состояло из спальни, ванной комнаты и кабинета. Три стены каждой комнаты были окрашены в светлые тона, а четвертая была сделана из гладкого толстого стекла. Мебель в спальне была простой, функциональной: низкая кровать на полированных ножках, черно-белый пластиковый туалетный столик, стенной шкаф и пара стульев. Пол был покрыт ворсистым ковром и по ночам излучал неясный свет, в котором обстановка выглядела очень уютной.

Кабинет был роскошным, близким к декадансу. Весь его стиль казался несколько слащавым для жителя двадцатого века: стены - розовые, потолок малиновый, пол покрыт темным ковром с повторяющимся рисунком, изображающим танцующих обнаженных женщин. Был и простой кирпичный камин с имитацией горящих углей, а по обе стороны - книжные шкафы до потолка; в одном действительно были настоящие книги, тогда как в другом оказался бар.

У стены, напротив камина, стояла длинная кушетка, обитая шелковистым материалом, цвет которого гармонировал с цветом потолка, а также удобное кресло, обитое таким же материалом; два маленьких столика, столешницы которых были украшены тем же рисунком, что и ковер. Была здесь и простая табуретка из некрашеного дерева.

За те дни, что он прожил в санатории, Маркхэм научился по-новому понимать одиночество, поскольку Марион-А, его персональный андроид, постоянно находилась с ним. Его первое знакомство с обязанностями персонального андроида состоялось тогда, когда она вывезла его на каталке из комнаты холода в коридор, затем - в лифт и наконец в этот кабинет.

Она помогла ему перебраться на кушетку и увезла каталку, а спустя несколько минут вернулась с одеждой двадцать второго века. Маркхэм выбрал из предложенного наименее кричащее и уже собрался попросить андроида помочь ему добраться до спальни, чтобы там примерить одежду, как вдруг Марион-А стала одевать его, быстро и умело. Он был слишком удивлен, чтобы возражать, и слишком потрясен, чтобы сказать что-нибудь, до того как она одела его.

Он заметил, что руки у нее теплые, прикосновения - мягкие. Ее «кожа» на ощупь казалась странной, но не неприятной. Когда она одевала Маркхэма, у него создалось впечатление, что она делает привычное дело.

- Итак, вы мой персональный андроид, - сказал он задумчиво, осматривая себя с помощью карманного зеркальца. Потом он отложил зеркало, взглянул на Марион-А и внезапно понял, что избегал смотреть на нее с тех пор, как они покинули комнату холода.

Потрясение, вызванное ее сходством с Кэйти, уже прошло. Собственно говоря, сходство было весьма отдаленным и, вероятно, произвело такой эффект только потому, что он подсознательно ждал появления Кэйти.

Марион-А была немного выше Кэйти, и черты лица - более симметричны; плечи были шире, ноги длиннее, а талия тоньше. Слишком совершенна. Слишком совершенна для того, чтобы быть живой.

На ней был красный вязаный жакет и черная юбка. На жакете под горлом была приколота серебряная брошка. Приглядевшись, Маркхэм понял, что брошка изображала букву «А». «А» значит андроид.

- На тот случай, - усмехнулся он, - если кто-нибудь усомнится.

- Да, сэр. - сказала Марион-А. - Так принято, чтобы у каждого взрослого человека был свой персональный андроид. - Она спокойно стояла, никак не реагируя на то, что он рассматривает ее.

- Вы знаете что-нибудь обо мне? - резко спросил Маркхэм.

- Я только знаю, сэр, что вы из двадцатого столетия и случайно сохранились в условно живом состоянии. Археолог, обнаруживший вас, предположил, что погружение в это состояние произошло пять или восемь десятилетий тому назад. Маркхэм горько улыбнулся:

- Не так уж и ошибся; точная дата - тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год.

- Да, сэр, - Марион-А снова замолчала и стояла неподвижно, не обращая внимания на то, что он ее рассматривает.

Теперь, когда прошел первоначальный шок, Маркхэму хотелось получить информацию и отомстить.

- Дайте мне, - сказал он холодно, - определение андроида.

- Андроид, сэр, - это робот, внешне подобный человеческому существу.

- Фактически, просто машина?

- Да, сэр, по существу машина.

- Какова же функция андроидов? - Его взгляд стал насмешливым, чуть ли не дерзким. Он вел себя как ребенок и упивался этим. Он не предложил ей сесть, хотя сам сидел на кушетке и лениво думал, будет ли она стоять так до тех пор, пока он не прикажет ей садиться.

- Функция андроидов, - сказала Марион-А, - действовать в интересах человеческих существ.

- В общем, вы являетесь механическим гибридом няньки и слуги?

- Да, сэр, - покорно согласилась она. - А также я запрограммирована на общительность... Она поколебалась.

- Существуют два основных типа андроидов - персональные и исполнительные. Первые действуют на пользу индивида, вторые - на пользу общества.

Маркхэм уселся поудобнее и улыбнулся ей:

- Расскажите мне о них. Мне многое необходимо узнать о двадцать втором столетии. Вполне можно начать с такого интересного предмета, как андроиды.

То, что она стояла перед ним, не выказывая ни усталости, ни обиды, действовало ему на нервы.

- Извините, - неловко сказал он, чувствуя, что щеки у него покраснели, - пожалуйста, садитесь.

- Спасибо, сэр. - Марион-А пододвинула некрашеный табурет и бесстрастным голосом лектора начала рассказывать о развитии робототехники.

После ядерной войны, благодаря которой Маркхэм и попал в эту историю, население большинства промышленных стран во всем мире значительно уменьшилось и составило доли процента от предвоенного количества; людей, погибших непосредственно в процессе боевых действий с использованием ядерного оружия, было ничтожно мало по сравнению с числом умерших за последующие десять лет от болезней, эпидемий и голода.

Британия, как одна из стран с наибольшей плотностью населения, вполне естественно, была и одной из наиболее пострадавших. В 1967 году она имела население в шестьдесят пять миллионов. Война и последующие десять лет несчастий уменьшили эту цифру до шестидесяти тысяч.

Эти выжившие шестьдесят тысяч, безусловно, были не в состоянии обеспечить существование страны как экономической единицы. А поскольку война уничтожила и монархию, в стране не осталось даже символа единства. Правительство, бессильное и смешное, не проводило никакой политики, и было не в состоянии блюсти законы.

Вскоре поэтому полностью отказались от концепции национального единства, а страна разделилась на три автономные региональные группы: Шотландию, Мидлэндс и Юг. В это время острая нехватка рабочих рук заставила оставшихся в живых ученых и инженеров сосредоточить усилия на разработке сервомеханизмов, автоматики и в конечном итоге - роботов.

Роботы и электронные компьютеры вступили в серьезную фазу развития в начале сороковых годов двадцатого века. Но поскольку в людских ресурсах в то время особой нехватки не ощущалось, роботы предназначались для выполнения тех работ, которые человеку были не по силам или же просто были слишком опасны.

Первые компьютеры представляли собой громоздкие машины, величиной с большой дом. В пятидесятые годы благодаря новым технологиям они уменьшились до размеров чемодана. Первые роботы были тяжелыми, чудовищными, танкоподобными созданиями. Со временем они также претерпели пропорциональное изменение размеров и формы.

Сначала они предназначались для выполнения необходимых, но случайных задач. Позже, когда роботы стали заменять обычных заводских рабочих, фермеров и клерков, им пришлось придать форму и размеры человека, чтобы не переделывать уже существующие станки и машины.

Их механизм видения должен был иметь чувствительность человеческого глаза и находиться приблизительно на том же уровне по высоте. Их ноги, руки и пальцы должны были быть такими же гибкими и ловкими, как у человека, поскольку роботам пришлось управлять тракторами и грузовиками, работать с линейкой, укладывать кирпичи, копать канавы, печатать на машинке и управляться с калькулятором.

Несколько десятилетий конструкторам роботов приходилось больше внимания уделять повышению их работоспособности, не придавая большого значения их внешнему виду. Например, хотя и было необходимо создать робота со зрением как можно более сходным со зрением человека, вовсе не нужно было конструировать туловище и голову, соединенные шеей. Все «тело» представляло собой металлическую коробку с «глазами», «ушами» и «голосом» в верхней секции, а все координирующие, исполнительные и интерпретирующие контуры располагались в нижней части. Трубки на шарнирах заменяли руки и были снабжены соленоидными «мышцами», кисти весьма отдаленно напоминали человеческие. Ноги, по человеческим меркам, были слишком тонкими, а ступни чересчур большими и тяжелыми, что необходимо было, чтобы обеспечить устойчивость.

Однако постепенно количество роботов увеличивалось, возрастала их промышленная адаптация, и вскоре они могли обслуживать практически всю тяжелую промышленность и сельское хозяйство под руководством очень небольшого количества наблюдателей-людей, которые занимались проблемами, выходящими из диапазона понимания электронного микромозга.

Затем настало время, когда стало очевидно, что борьба непосредственно за промышленное выживание окончена. Роботы, числом уже превзошедшие своих хозяев, выиграли сражение, которое люди, несомненно, проиграли бы.

И все-таки для создания робота требовался человек. А спустя еще некоторое время придумали робота, способного сконструировать и изготовить другого робота. Вскоре было налажено совершенно независимое производство, где сверхспециализированные роботы проектировали и изготавливали других роботов по своему подобию. И наконец роботы сами стали управлять процессом своей эволюции.

К тому времени потребность в промышленных роботах была удовлетворена, оставались бытовые нужды. И когда роботы разрешили проблему промышленных роботов, они занялись вопросами ведения домашнего хозяйства.

Сначала применение уродливых, тяжелостопных, монстров ограничивалось кухней и садом. Но с развитием их способностей в выполнении домашней работы появилась и потребность в таком типе робота, который походил бы скорее на человека, чем на ожившую стиральную машину, то есть мог бы выполнять работы в гостиной и детской, а не только на кухне.

Стал нужен такой робот, который мог бы накрыть стол, присмотреть за детьми, убрать постель, пропылесосить квартиру... который мог бы смешать коктейль, рассказать сказку, сыграть в шахматы, бридж или вист... который мог бы развлечь беседой одинокого человека и помочь престарелому...

Так начинались андроиды. Первые модели напоминали средневековых рыцарей в легких доспехах. Потом за процесс «очеловечения» взялись всерьез. Новые технологии помогли преодолеть проблему большого веса, удалось уменьшить ступни и придать им форму ног человека. Создание микропайлов миниатюрных атомных станций - позволило сконцентрировать энергию в свинцовой капсуле размерами не больше сердца человека. Форма механических рук была изменена, голова приобрела форму человеческой и стала соединяться с туловищем посредством шеи.

Наконец появилась синтетическая кожа, натуральные волосы на пластиковом скальпе; было создано лицо с искусственными глазами, ушами, носом и ртом; губами, которые могли улыбаться...

Конечный продукт не имел никакого сходства со своими предками весом в полторы тонны. Во всех отношениях это был человекоподобный робот. Андроид.

Благодаря своей очеловеченной внешности андроиды произвели в обществе значительно большие изменения, чем обычные роботы. Люди быстро привыкли к андроидам в своих домах, и обходиться без них уже было немодно.

Признаком хорошего тона стало предоставлять андроидам выполнение всех неинтересных и скучных работ. Сфера деятельности андроидов расширилась. Они полностью взяли на себя ведение домашнего хозяйства, они становились шоферами. Одинокая женщина вполне могла отправиться на званый обед, на танцы или в театр с андроидом - «мужчиной». И считалось вполне естественным, что холостяк или же мужчина, чья жена в отъезде или чем-то занята, появляется с «женщиной»-андроидом как временной спутницей.

Постепенно стало считаться, что каждый взрослый человек должен иметь персонального андроида, способного быть камердинером, служанкой, шофером, няней, советником и вести домашнее хозяйство, когда это потребуется. Наконец люди стали зависеть от андроидов во многих сферах деятельности, даже в тех, для которых андроиды первоначально не предназначались. Да и вообще, андроиды были просто удобными машинами. И они почти никогда не подводили!

К концу двадцать первого века андроиды достигли такого совершенства, что смогли освоить профессии, которые прежде считались исключительно компетенцией человека. Андроиды становились полицейскими, дантистами, другими врачами, и даже психиатрами. Словом, вскоре ноша труда была сложена с плеч человечества.

Человеку больше не нужно было что-либо делать, поскольку, какая бы задача ни стояла, ее можно было спокойно доверить соответственно запрограммированному андроиду. Таким образом, в двадцать втором веке досуг не был привилегией какого-то одного класса, но являлся правом каждого человека с момента его рождения. Человек был волен делать все, что он желал, - он мог работать, если ему хотелось. Но работали немногие, поскольку это было немодно.

Маркхэм слушал рассказ Марион-А об эволюции андроидов с всевозрастающим отвращением. Ему, человеку двадцатого века, теперешнее превосходство машин над жизнью казалось не только невероятным, оно казалось ему угрожающим.

- Инициатива и разум становятся пустым звуком, - сказал он мрачно. - В моем мире работа считалась важным занятием. Теперь этого не существует. Что же взамен?

- Отдых тоже занятие, - сказала Марион-А. - Человеческие существа так устроены, что им нужна цель в жизни. Поскольку работа больше не является необходимостью, люди могут обратиться к другим сферам деятельности искусство, например, общественная деятельность и все формы психологических дисциплин от спорта до религии.

- Кажется, вы чертовски много знаете о том, что нужно человеку.

- Да, сэр. Это составляет основную часть моей программы.

Маркхэм, немного помолчав, спросил:

- Скажите, сколько вам лет?

Марион-А улыбнулась одной из своих неподвижных улыбок:

- Меня создали год назад, сэр. Мне тогда задали основную программу, и с тех пор я находилась в резерве. Когда вас обнаружили и когда появилась вероятность вашего возвращения к жизни, мне задали особую программу, основанную на экстраполяции ваших возможных потребностей.

- Понятно. Просто я было забыл, что вы не... - Тут он сбился.

- Биологического происхождения? - предположила Марион-А.

Маркхэм засмеялся.

- Именно так, - сказал он. - Не биологического происхождения. Замечательное выражение. Я обязательно его запомню.

- Я думаю, сэр, - сказала Марион-А, - сейчас вам лучше отдохнуть. Очень важно в первые дни после возвращения не перегружать себя.

Маркхэм зевнул. Мало того, что он устал, он чувствовал себя крайне нервозно и подавленно.

- Думаю, вы правы. Хороший, нормальный сон улучшит мое состояние. Время терпит. Надеюсь, когда я проснусь, вокруг все еще будет мир двадцать второго века? - Вопрос был шутливым только наполовину.

- Да, сэр, - сказала Марион-А. - Маловероятно, что вы проспите больше пятнадцати часов. Он улыбнулся:

- Вот этого я не знаю. В прошлый раз я закрыл глаза полтора века назад.

Марион-А опять улыбнулась неподвижными губами и крайне удивила его, сказав:

- Возможно, сэр, вам стоило воспользоваться будильником.

- Боже мой! - Он даже подскочил. - Чувство юмора! Спасибо тебе, Господи, за маленькие милости. Где же вы его раздобыли?

- Это синтетическое чувство юмора, - объяснила Марион-А серьезно. Оно запрограммировано. Истинный юмор зиждется на чувстве, которое может быть полностью развито только в биологической системе. Но я в состоянии оценивать биосоциативный процесс мышления и поэтому могу воспринимать некоторые юмористические мысли, а некоторые генерировать сама.

Маркхэм почувствовал страшное утомление и снова зевнул:

- Вы в самом деле удивляете меня. Хм, чувство юмора. Да, это уже кое-что. Марион-А встала:

- С вашего позволения, сэр, я провожу вас в спальню.

Когда она помогла ему встать на ноги, он слабо улыбнулся:

- В двадцатом веке, где не было никаких андроидов, только мужчины и женщины, это выглядело бы очень интересно. Чертовски удивительный мир!

Он тяжело оперся на руку Марион-А, но она без усилий поддержала его и провела в спальню. Через две минуты он уже был переодет в легкую пижаму и лежал меж чистых, теплых простыней.

Марион-А убрала его одежду и сказала:

- Спокойной ночи, сэр. Надеюсь, вы поспите хорошо. Если что-нибудь будет нужно, позовите меня.

- Спасибо. Я думаю, андроиды не нуждаются во сне?

- Когда хозяин или хозяйка персонального андроида не требуют внимания, андроид погружается в состояние низкой готовности, что приблизительно соответствует состоянию сна у человека. Состояние высокой готовности мы поддерживаем только на продолжительном дежурстве.

Маркхэм посмотрел на нее без горечи или насмешки.

- Надеюсь, у вас будет приятная низкая готовность, - сказал он серьезно и закрыл глаза.

Марион-А выключила свет и вернулась в гостиную. Там она села на некрашеный табурет, закрыла глаза и оставалась неподвижной тринадцать часов, пока Маркхэм не проснулся.