Онлайн чтение книги Запретный мир This World Is Taboo
2

На следующее утро Кэлхаун улетал. Его очень холодно провожали на космодроме Вельда. Кэлхаун не стал популярным, поскольку весь Вельд была объята страхом. И страхи охватывали людей тем легче, чем больше их запугивали мощью голубокожих. Взрослые научили своих детей очень бурно реагировать как только слово «голубокожие» достигнет их ушей, и сами, имели тенденцию объяснять все свои беспокойства происками тех же голубокожих. И так вся планета привыкла к такой иррациональной реакции и никто не замечал этого в силу всеобщей привычки.

Но тем не менее доброволец, который исследовал трагедию на грузовике, прибывшего с Орида, был спасен. Он сделал полный и тщательный осмотр всего судна. За свое мужество он чуть было не поплатился жизнью, но Кэлхаун помешал этому.

Первой реакцией его сограждан был запрет на его возвращение. Многие считали, что побывав на корабле, он может стать переносчиком инфекции голубой чумы, которая якобы могла до сих пор сохраниться на корабле. Команда и пассажиры погибли от иных причин, но все были убеждены, что погибли они именно от этой болезни. Все также были уверены, что жители Ориае были специально заражены голубокожими, и хотя тому не было никаких доказательств, все возлагали ответственность за трагедию только на них. Но все это было не более чем предположения. В общем все на Вельде боялись, что с возвращением волонтера придет и смерть.

Кэлхауну удалось спасти ему жизнь. Он приказал разведывательному судну принять космонавта в шлюзовую камеру, заполнить ее смесью водяного пара и хлора. Эта смесь должна была простерилизовать его скафандр. Затем, надо было открыть шлюзовой люк для того, чтобы пар и хлор выкинуть в пространство. После этого можно было наполнять шлюзовую камеру воздухом из корабля.

Когда все это было проделано, доброволец аккуратно, не дотрагиваясь до наружной поверхности, снял скафандр и вошел во внутрь корабля. После него в шлюзовую камеру вошел другой космонавт, одетый в новый скафандр и вооруженный шестом. Этим шестом он выкинул в открытый космос, оставленный в шлюзовой камере скафандр и теперь уж никакая инфекция, никак не могла проникнуть на корабль.

Кэлхаун сделал все совершенно правильно, но большинство на Вельде считало, что он убедил правительство пойти на неоправданный риск.

Но были и другие причины быть разочарованными Кэлхауном. Он был до неприятности правдив и откровенен. Прибытие корабля с погибшими, подхлестнуло безумство тех людей, которые верили в необходимость уничтожения всех голубокожих, считая это актом возмездия. Они обращались со всех телеэкранов, ссылаясь не только на несчастный корабль, но и на другие инциденты, доказывая что все они были преступлением против Вельда.

Они требовали переделки всех атомных реакторов так, чтобы они не начали выпускать термоядерные бомбы. Они требовали вооружить ними космический флот и отправить его в крестовый поход против голубокожего мира. Они упрямо настаивали на ковровых бомбардировках всего Дейра термоядерными бомбами, так чтобы не осталось ни одного голубокожего человека, ни одного животного, ни одной рыбы в самом глубоком океане, ни одного клочка зелени, и в особенности, ни одного, хоть как-нибудь, способного выжить в том мире, вируса голубой чумы.

Один очень страстный оратор даже заявил, что Кэлхаун, в докладе в Межзвездную Медицинскую Службу, согласился, что нет никаких иных решений этого вопроса. Кэлхаун в гневе потребовал опровержения в средствах массовой информации и сделал неосторожно резкое заявление. И все на Вельде решили, что он считает их всех дураками.

И это было не так уж и далеко от истины.

Поэтому он был совершенно не популярен, когда его корабль покидал Вельд. Он кратко заявил, что его следующая цель — Орид, откуда и прилетел корабль с мертвецами. Стартовый комплекс открылся и разогнал небольшое космическое судно до тех пор, пока Вельд не превратился в большой сверкающий под ним шар. Корабль Медицинской Службы вырвался в открытое пространство, где ослабленное гравитационное поле не могло уже помешать временному прыжку.

Кэлхаун весь сосредоточился на полете. Его лицо стало напряженным и он свирепо крикнул:

— На место Мургатройд! Приготовься к прыжку!

Большим пальцем руки он нажал на кнопку временного прыжка. Звездный мир помчался назад и исчез, в то время как все обитатели корабля ощутили обычную в этом случае тошноту и головокружительное падение в безмолвное небытие.

Судно Медицинской Службы обычно двигалось со скоростью превосходившей в несколько раз скорость света, но оно было абсолютно надежно, устойчиво и управляемо. Во время временного прыжка возникало такое ощущение, как будто корабль похоронен где-то в самом центре планеты. Не чувствовалось никаких вибраций. Ничто не издавало никаких звуков. И если бросить взгляд в иллюминатор, то ничего кроме кромешной темноты там нельзя было увидеть. Ни малейший шорох не тревожил барабанные перепонки ушей.

Но изредка все же возникал на секунду легкий шум. Иногда можно было уловить шорох сработавшего реле или жужжание двигателя локатора. Но все эти звуки мгновенно пропадали и на корабле опять наступала полная, как в могиле, тишина. Потом опять появлялось потрескивание катушки, за ним еще какое-то не понятное жужжание, и еще масса других, самых разнообразных, чуть различимых, невнятных звуков.

Кэлхаун был раздражен. В двенадцатом секторе складывалась очень плохая ситуация. Добросовестный сотрудник Медицинской Службы обязан был описать в своем докладе, все эти настроения, направленные против больных голубой чумой. Это штука ведь не только телесная болезнь. Дело идет и о здоровье духовном. Когда есть нарушения в духовном здоровье, цивилизация может разрушиться не менее быстро и основательно, чем во время самой ужасной войны или самой смертоносной эпидемии чумы. Чума убивает того, кто оказывается восприимчивым к ней. Но у немногих оставшихся в живых есть шанс возродить свой мир вновь. Но если неврозы захватывают общество, то погибнуть могут как первые, так и вторые.

Несомненно, Вельд, как и Дейр, были двумя огромными проблемами для Медицинской Службы. И когда сотни людей набились и улетели на верную смерть в открытый космос в грузовом корабле, который принципиально не мог обеспечить их всех воздухом для дыхания, у Службы появилась еще одна не меньшая головная боль.

— Я думаю, надо глотнуть немного кофе — сказал Кэлхаун мрачно.

Кофе было тем словом, которое Мургатройд безошибочно узнавал. Как только это слово касалось его ушей, он становился назойливым, следя за приготовлением этого напитка, ясным, заинтересованным взглядом. Он даже как-то попробовал повторить все движения Кэлхауна, но его попытка привела к ожогу. Но на этот раз он не сдвинулся с места.

Кэлхаун повернул голову в его сторону. Мургатройд сидел на полу, обвив своим длинным хвостом ножку стула и внимательно следил за дверью спального отсека.

— Мургатройд, я сказал «кофе», — удивился Кэлхаун.

В ответ раздалось обычное: «Ш-ш-и-и!»

Но он по-прежнему смотрел на дверь. Температура в другом отсеке была ниже и все там выглядело иначе чем в отсеке управления. Отличия заключались в средствах, благодаря которым человек был способен провести в одиночестве много недель и не сойти с ума. Тормал на борту корабля, справлялся с этой задачей намного лучше, чем многие иные, придуманные человеком приспособления.

На корабле были и другие вещи, которые служили тем же целям. Но не одно из них не могло бы настолько увлечь Мургатройда, чтобы он неподвижно, как зачарованный сидел бы и смотрел на дверь спального отсека. И уж тем более, во время варки кофе.

Кэлхаун призадумался. Он разозлился на себя за те мимолетные страхи, которые нахлынули на него. Как сотрудник Медицинской Службы он непременно должен был быть беспристрастным. Быть беспристрастным в тот момент, означало совершенно не принимать ничью сторону в разрастающемся конфликте между Вельдом и его голубокожими врагами.

Жители Вельда в свое время отказались помочь Дейру во время голода, а потом в течении многих лет блокировали этот отверженный мир. У них были и другие причины ненавидеть людей, которых они так боялись. Среди них было достаточно фанатиков, решивших, что Кэлхаун должен умереть. Иначе, считали они, он может помочь столь ненавидимым ими жителям Вельда.

Так что была вполне реальная опасность, что кто-то незаметно пробрался на корабль Кэлхауна, чтобы убить его. И тогда, сама собой устраняется опасность того, что благоприятный для Дейра отчет вообще когда-либо появится. Так что вполне возможно, что убийца спрятался в спальном отсеке, поджидая ничего не подозревающего Кэлхауна.

Думая обо всем этом Кэлхаун готовил себе кофе. Он незаметно сунул бластер в карман так, чтобы его можно было выхватить в любой момент. Он налил маленькую чашечку кофе Мургатройду, потом маленькую — себе. Потом еще одну большую для незванного гостя.

Кэлхаун постучал в дверь спального отсека, и стоя немного в стороне, так чтобы иметь возможность выстрелом через дверь остановить возможное непадение.

— Кофе ждет вас. Выходите и присоединяйтесь к нам, — сказал он сардонически.

Наступила долгая пауза. Кэлхаун постучал еще раз.

— Вам надо сесть за капитанской столик. И потом, это просто не вежливо заставлять нас так долго ждать, — продолжал он еще более сардонически.

Он стоял с тревогой ожидая отчаянного броска фанатика, готового в своей злобе на самое грязное убийство. Кэлхаун, будучи при исполнении служебных обязанностей, бы готов безжалостно застрелить своего противника. К тому же, Медицинская Служба никак не могла бы допустить уничтожение целого народа, одновременно оправдывая за это другой.

Но броска не последовало. Внутри послышались нерешительные шаги, заставившие Кэлхауна собраться еще больше. Медленно, очень медленно дверь уползла в сторону. В проеме появилась девушка, очень бледная и отчаянно пытающаяся сохранить спокойствие.

— К-как вы узнали, что я здесь? — она была потрясена. Она облизала свои губы и продолжала: — Вы ведь не могли видеть меня! Я просидела все это время в стенном шкафу, вы ни разу даже не вошли в отсек!

— У меня свой источник информации, — ответил он жестко. — На это раз мне сказал об этом Мургатройд. Могу ли я представить его вам? Мургатройд, это наш пассажир. Пожми ей руку.

Мургатройд подошел поближе, поднялся на задние лапы и протянул свою тощую, мохнатую лапу. Девушка даже не шевельнулась, пристально смотря на Кэлхауна.

— Будет лучше если вы пожмете руку, — продолжал он еще более жестко.

— Это немного снимет напряженность. Не хотите ли рассказать мне свою историю? Я думаю, что вы держите наготове одну из них.

Девушка нервно сглотнула. Мургатройд крепко пожал ей руку, прошипел свое «ш-ш-и-и» пронзительнее обычного и вернулся опять на свое прежнее место.

— Историю, пожалуйста, — сказал Кэлхаун настойчиво.

— Но-но у меня нет ни одной истории, кроме той, что мне нужно попасть на Орид, а вы как раз туда и направляетесь. Поверьте, нет никакой иной возможности попасть туда, — ответила она неуверенно.

— Напротив! Нет сомнения, что как только будет собран и вооружен флот он немедленно будет направлен на Орид. Так что боюсь, что эта ваша история недостаточно хороша. Попробуйте следующую, — усмехнулся он.

Девушка немного дрожала.

— Я сбежала…

— А-а-а. В таком случае я отправлю вас обратно, — сказал Кэлхаун.

— Нет! — выкрикнула она свирепо. — Я лучше умру. Я разнесу вдребезги весь корабль.

Она выкинула вперед руку с небольшим бластером. Но если бы она решила воспользоваться ним всерьез, то последствия могли бы быть весьма серьезные.

— Я разнесу весь пост управления!

Кэлхаун прищурился. Ему пришлось кардинально изменить оценку ситуации. Во-первых, «зайцем» оказалась девушка, во-вторых, скорее всего, она действительно пробралась на корабль не для того чтобы убить его. Теперь ему необходимо было что-то предпринять, чтобы она не смогла вывести из строя корабль. Женщины редко становятся убийцами, но даже когда это происходит они, обычно, не используют энергетическое оружие. Кинжал или яд более типичны в этом случае. Но эта девушка предпочитала уничтожить корабль вместо его хозяина. Это, скорее всего, говорило о том, что она не была убийцей.

— Я предпочел бы, чтобы вы не делали этого, — сказал Кэлхаун сухо. — Вы можете серьезно повредить корабль и мы беспомощно будем торчать здесь и ждать пока у нас кончатся воздух и еда.

Мургатройд тоже вступил в разговор, добавив от себя то, что считал важным: «Ш-и-и-и. Ш-и-и!»

— Очень важное замечание — заметил Кэлхаун. — Можешь сесть и выпить свой кофе.

Потом он повернулся к девушке:

— Я доставлю вас на Орид, но после того как вы объясните, что вы собираетесь там делать.

— Там остался человек, которого я люблю…

Кэлхаун покачал головой.

— Нет, — возразил он. Он явно не одобрял ее. — Практически вся горняцкая колония погрузилась на тот злосчастный корабль, который доставил их всех на Вельд мертвыми. Но не было проведено опознания и неизвестно, кто вернулся, а кто все-таки остался на Ориде. В то время как вы мчитесь на Орид, вполне возможно, ваш возлюбленный уже давно погиб по пути к вам. Вот ваш кофе. Сахар? Сахарин? И если желаете, есть сливки?

Не переставая дрожать, девушка взяла кофе.

— Я ничего не понимаю.

— Видите ли, Мургатройд и я — начал объяснять он, и даже не заметил, что говорит теперь без злости, — мы делаем в общем-то неплохое дело. Мы шатаемся по миру и пытаемся уберечь людей от болезней и смерти. Иногда нам удается даже уберечь кого-нибудь и от убийства. Это наша профессия. Мы делаем это и в наших собственных интересах. Хотим остаться в живых. Так что пока вы будете столь драматически угрожать нам, мы доставим вас туда, куда вы пожелаете. Тем более, что нам по пути.

— Вы не поверили ничему из того, что я вам рассказала! — воскликнула она.

— Ни одному слову, — ответил Кэлхаун. — Но возможно вы со временем расскажите нам что-нибудь более правдоподобное. Кстати, когда вы ели последний раз?

— Вчера.

— Вы предпочитаете готовить сами или позволите мне приготовить что-нибудь перекусить? — вежливо спросил он.

— Я… я сама.

Тем не менее, она сначала допила свой кофе. Кэлхаун прочел ей небольшую лекцию на тему пользования автоматической кухней, показал как доставать продукты со склада и как подогреть или, наоборот, остудить их, в зависимости от заданной программы. Для того, чтобы хоть как-то скрасить нестерпимое одиночество, на кухне можно было заняться стряпней.

Кэлхаун взял галактический справочник, нашел в нем планету Орид и глубоко задумался. Он видел и раньше в заглавии это название, но у него не было причин заглядывать в этот раздел раньше. Теперь же он полностью погрузился в чтение.

Девушка, тем временем, ела что-то вкусное. Мургатройд наблюдал за ней с дружелюбным вниманием. Но она была явно не в себе.

Кэлхаун закончил изучать справочник. Он вынул катушку микрофильма, в котором было больше информации. Его интересовали все подробности связанные с работой Медицинской Службы на всех планетах этого сектора. Он просмотрел все, что было записано на пленке о каждой инспекции на Вельде и Дейре.

Но Двенадцатому сектору не повезло с руководством. Не существовало сколько-нибудь отвечающего требованиям отчета об эпидемии чумы, выкосившей три четверти населения обитаемой планеты. Это случилось вскоре после одной из медицинских инспекций и все было кончено до начала другой.

Конечно же, после случившегося должно было быть проведено тщательное расследование. Должны были быть собраны и изучены все материалы об инфекции. Должны были быть рассмотрены и классифицированы все факты. Но этого никто не сделал. Возможно в то время были более важные дела и время было упущено. Кэлхаун, чья служба проходила в другом секторе, должен был принимать решения опираясь на этот пустой как мыльный пузырь отчет и его небрежные заключения.

Он был полностью поглощен изучением этих документов и совершенно забыл о девушке. Пилот корабля Медицинской Службы, во время временного прыжка, имеет полную возможность для учебы и размышлений. Кэлхаун полностью использовал эту возможность. Казалось, он совершенно не замечал свою попутчицу. Но Мургатройд наблюдал за ней с доброжелательным вниманием.

Примерно через несколько часов после ее появления, она неуверенно произнесла: — Пожалуйста?

Кэлхаун взглянул на нее.

— Да?

— Я не знаю точно как обстоят дела.

— Вы безбилетный пассажир здесь, — сказал Кэлхаун. — По закону я имею полное право вышвырнуть вас за борт. Но я не вижу в этом необходимости. Вот спальный отсек. Если захотите спать, можете воспользоваться им. Мы с Мургатройдом можем совсем неплохо устроиться тут в командном отсеке. Если вам захочется кушать, вы знаете как приготовить себе еду. Когда мы приземлимся не Ориде, я надеюсь, вы займетесь своими делами. Это все.

Она пристально посмотрела на него.

— Но вы не верите тому, что я рассказала вам!

— Нет — согласился Кэлхаун, но ничего к этому не добавил.

— Но… Я расскажу вам, — предложила она. — За мной, по пятам, шла полиция. Мне просто необходимо было убраться с Вельда. Я должна была! Я украла…

Он отрицательно встряхнул головой.

— Нет, если бы вы были бы воровкой, то тогда рассказали бы мне все что угодно, за исключением именно того что вы действительно воровка. Вы пока еще не готовы рассказать правду. Вы и не обязаны мне ничего рассказывать, так что ничего и не говорите. Я советую вам немного поспать. На двери отсека нет замка потому, что предполагается что на борту будет только один человек. Но вы можете связать створки дверей между собой цепочкой. Спокойной ночи.

Она немного покраснела. Ее губы шевельнулись два раза, как будто она хотела заговорить опять, но не решившись прошла в спальный отсек и закрылась там. Послышался шум цепочки, закрывающей дверь.

Мургатройд моргнул пару раз, смотря на то место где она была только что и потом взобрался на колени к Кэлхауну в полной уверенности, что его там ждут. Он удобно устроился и с минуту просидел молча, потом произнес свое обычное: «Ш-ш-и-и».

— Надеюсь, что ты прав, — сказал Кэлхаун. — Похоже, что она не с Вельда; и, судя по обстоятельствам, есть только одно место, которого она боится больше, чем Орид — это Дейр. Но я не уверен, что она боится посадке даже на Дейре.

Мургатройд был большим любителем поговорить. Ему очень нравилось делать вид, что он участвует в разговорах как человек.

— Ш-ш-и-и, Ш-ш-и-и — осуждающе произнес он.

— Конечно же — согласился Кэлхаун, — она делает это не для собственной выгоды. Чтобы она не думала по этому поводу, для нее это важнее чем ее собственная жизнь. Мургатройд…

— Ш-и-и-и? — сказал Мургатройд с вопросительной интонацией.

— На Ориде масса одичавшего скота. Я подозреваю, что там кое-кто хорошо поохотился и перебил большинство животных. Ты согласен? Не думаешь ли ты что большинство животных были истреблены в последнее время?

Мургатройд зевнул и начал моститься по-удобнее на коленях у Кэлхауна.

— Ш-ш-и-и — сказал он сонно.

Пока Кэлхаун продолжал рыться в справочниках в надежде найти нужную ему информацию, маленький зверек продолжал спать у него на коленях. Кэлхаун искал данные о тенденции изменения роста, связанными с другими факторами у bovis domesticus note 1бык домашний в одичавшем состоянии, на планетах, где отсутствовали его природные конкуренты.

Нигде в мире не было еще случая, чтобы на пригодную для колонизации планету, сначала завозили земные виды животных и растений, а потом уж делались попытки освоения ее. Вторжение земных форм жизни могло сыграть дьявольскую шутку с чужеродными экосистемами, хотя оно и могло принести, в то же время, большую прибыль человеку. Знакомые человеку микроорганизмы и стандартный набор растений всегда были спутниками человека в его вне земных поселениях. Но иногда результат такой деятельности был не обычен.

Но видимо произошло что-то из ряда вон выходящее, если несколько сотен охваченных паникой людей, набились в грузовой корабль, который и погубил их во время временного прыжка.

Вплоть до того момента, пока он не лег на запасной надувной матрас, Кэлхаун подсчитал, что нужно совсем не так уж много времени для того, чтобы на подходящей планете несколько дюжин голов скота, предоставленных самим себе, превратились в десятитысячные, и даже может быть, стотысячные стада.

Медицинский корабль летел в, казалось, совершенно твердом пространстве. Снаружи не проникали никакие звуки, никакие, даже самые мизерные сполохи света не возникали на экранах и не было никаких видимых доказательств, что вы несетесь в пространстве, с неподдающейся человеческому пониманию скоростью, а не погребены в самом сердце одной из планет.

Через двадцать четыре часа хода, девушка появилась в посту управления, странно посматривая на Кэлхауна. Мургатройд встретил ее с большим интересом. Кэлхаун приветливо кивнул ей головой и вернулся к прерванным ее появлением делам.

— Могу ли я позавтракать? — спросила она неуверенно.

— Почему бы и нет? Мы с Мургатройдом уже завтракали.

Она молча приготовила себе завтрак и так же молча съела его. Кэлхаун всем своим видом показывал, что он слишком занят и у него нет возможности возиться со своей пассажиркой, но все же, как человек вежливый он готов отвечать, когда к нему обращаются.

Примерно в полдень по корабельному времени она поинтересовалась, когда они прилетят на Орид. Кэлхаун ответил ей отрешено, как человек думающий о чем-то ином.

— Как… как вы думаете, что там произошло? Я имею ввиду эту трагедию на корабле.

— Не знаю, — сказал Кэлхаун, — но я совершенно не согласен с властями Вельда, что это было спланированное зверство голубокожих.

— А кто… кто такие голубокожие? — спросила девушка.

Кэлхаун повернулся и посмотрел на нее в упор.

— Видите ли, — сказал Кэлхаун, — по вас отлично видно, когда вы врете, а когда говорите правду. Вы отлично знаете, кто такие голубокожие.

— Но как вы думаете, что они из себя представляют? — спросила она.

— Было время, когда люди болели болезнью, которая называлась оспой, — начал объяснять Кэлхаун. — Оправившиеся от этой болезни обычно оставались на всю жизнь меченными. На их коже появлялись маленькие круглые шрамы. Одно время на Земле даже считалось, что рано или поздно все заразятся этой болезнью и большой процент заболевших погибнет.

— Перенесших это заболевание было так много, что даже когда давалось описание преступника, то никогда не упоминалось, что у него есть оспинки. Это не было особой приметой! Но если лицо его было чистое, то об этом обязательно упоминалось. — Кэлхаун сделал паузу. — Оспинки не передавались по наследству. И вот теперь, голубокожие напоминают тех людей, которые были помечены оспой. Они не могут быть другими.

— Вы думаете, они люди?

— Еще не было случая, чтобы эволюция шла вспять, — ответил Кэлхаун. — Возможно, дядей питекантропа была обезьяна, но питекантроп никогда не превращался в обезьяну.

Она внезапно развернулась и ушла. Но весь день она посматривала на него украдкой. Он продолжал занимать себя всяческими делами, которые дают возможность сохранить здравый ум на борту корабля во время полета.

На следующий день она опять заговорила с ним, как ни в чем не бывало.

— Вы не верите, что голубокожие спланировали эту операцию с мертвыми людьми для того, чтобы заразить Вельд чумой?

— Нет, — ответил Кэлхаун.

— Почему?

— Это не возможно проделать таким способом. Корабль, заполненный только мертвецами, не может выйти на точку в пространстве, откуда его спустит посадочный комплекс. А это плохо для такой задачи. Далее, живые, но инфицированные, люди не станут скрывать, что они больны. Они скорее всего должны будут попросить о помощи. Но они знают, что будут убиты на Вельде, как только выяснится, что они стали жертвами чумы. Так что это совершенно не подходит. Нет, тут не было намерения занести чуму на Вельд.

— Вы симпатизируете голубокожим? — спросила она неуверенно.

— В разумных пределах. Я одинаково хорошо отношусь ко всей человеческой расе. А вы все видимо одурели там. Когда вы используете слово голубокожий, не нужно испытывать неловкость, как будто это слово пачкает вас. Ладно, мы завтра, между прочим, будем на Ориде. Если вы все же собираетесь сказать мне правду, то у вас осталось мало времени.

Она слегка прикусила губу. Дважды за остаток этого дня она подходила к нему и казалось хотела заговорить, но каждый раз не решаясь отворачивалась и уходила. Кэлхаун только пожимал плечами. У него были определенные мысли по этому поводу. Он терпеливо продолжал присматриваться к ней. Ни одна девушка, родившаяся и выросшая на Вельде, не полетела бы добровольно на Орид, особенно после того как все население Вельда поверило, что горняки предпочли погибнуть на пути домой, чем остаться на месте. Так что теперь никто из жителей Вельда и не помышлял о высадке на Ориде. Во всяком случае не сейчас.

Незадолго до времени, когда корабль Медицинской Службы должен был выйти из временного прыжка, девушка очень осторожно сказала:

— Вы были очень милы. Я хотела бы отблагодарить вас. Я не верю, что останусь жива оказавшись на Ориде.

Брови Кэлхауна поползли вверх.

— Я думаю, что могу рассказать вам все, что вы хотели бы узнать. — добавила она приветливо. — Вы… вы действительно очень славный. Но тут есть кое-что…

— Вы видимо собираетесь рассказать мне что-то очень важное, — сказал он едко. — Вы ведь не родились на Вельде. И никогда не были тут раньше. Жители Дейры (обратите внимание, я не говорю голубокожие) в конце концов построили один космический корабль, несмотря на угрозу Вельда уничтожить их всех. Наверное, сейчас на Дейре опять возникла нехватка продуктов, что и подтолкнуло жителей на этот отчаянный шаг. Видимо, положение настолько плохо, что они рискнули приземлиться на Ориде с тем, чтобы начать охоту на одичавший скот и потом мороженную говядину отправить к себе домой.

Она даже подпрыгнула и ловя ртом воздух, выхватила свой миниатюрный бластер, направив его дрожащей рукой на Кэлхауна.

— Я должна убить вас, — воскликнула она отчаянно, — я… я должна сделать это.

Кэлхаун отпрыгнул в сторону. Она судорожно нажала на курок. Но ничего не случилось. Не дав ей опомниться, Кэлхаун выхватил оружие из ее рук и отступил назад.

— Молодец! — сказал он одобрительно. — Я верну его вам, когда мы приземлимся. И спасибо. Большое вам спасибо.

Она всплеснула руками и пристально посмотрела на него.

— Спасибо?! И это после того, как я чуть не убила вас?

— Конечно же — ответил Кэлхаун. — Я не знал ничего наверняка. У меня были только предположения. Но своей попыткой убить меня, вы подтвердили их полностью. Теперь, после того как мы приземлимся на Ориде, я хотел бы попросить вас связать меня с вашими друзьями. Мне придется быть очень хитрым, потому что они скорее всего будут очень испуганы прибытием этого корабля. Но крайне желательно, что бы эта встреча состоялась.

Он подошел к пульту управления и занял свое место перед ним.

— Двадцать минут до выхода из временного скачка, — заметил он.

Мургатройд выглядывал из своей маленькой капсулы. Глаза его были озабоченны. Тормалы — маленькие добродушные создания. Во время полета Кэлхаун уделял меньше чем обычно внимания Мургатройду, тогда как девушка была очаровательна. Они подружились.

Но еще минуту тому назад в воздухе носилось слишком много отрицательных эмоций. Мургатройд решил, что ему лучше побыстрее спрятаться в своем убежище. Он был потрясен. А сейчас, в наступившей тишине он выглядел удрученным.

— Ш-ш-и-и-и? Ш-ш-и-и? — вопрошал он жалобно.

— Все в порядке, Мургатройд! — сказал Кэлхаун безразлично. — Если нас не подстрелят при посадке, нам придется проявлять полное дружелюбие ко всем и довести это дело до конца.

Это заявление оказалось совершенно не точно.