Онлайн чтение книги Трое в лодке, не считая собаки Three Men in a Boat (To Say Nothing of the Dog)
Глава XVI

Рэдинг. — Нас тянет паровой баркас. — Раздражающее поведение маленьких лодок. — Как они путаются под ногами у паровых баркасов. — Джордж и Гаррис снова увиливают от работы. — Весьма банальная история. — Стритли и Горинг.

Часам к одиннадцати появился Рэдинг. Река здесь грязна и уныла. По соседству с Рэдингом обычно никто не задерживается. Сам город — место старинное и знаменитое, он стоит здесь еще со смутных времен короля Этельреда, когда датчане поставили свои корабли в бухте Кеннет и отправились из Рэдинга грабить Уэссекс. Именно здесь Этельред и брат его Альфред дали датчанам бой и разбили их; Этельред при этом молился, а Альфред сражался[58] …он стоит здесь еще со смутных времен короля Этельреда……Этельред при этом молился, а Альфред сражался.  — Возможно, Джером немного ошибается. Если речь идет о битве у Рэдинга, 4 января 871 г., то англосаксы, Этельред (837–871, король Кента и Уэссекса с 865, активно боролся с датскими захватчиками) и его младший брат Альфред (Альфред Великий, 849–899, король Уэссекса с 871, единственный из англосаксонских и английских королей, удостоенный эпитета «Великий») битву датчанам проиграли, потеряв очень много людей, при этом войском командовал Этельред. Джером, скорее всего, имеет в виду битву у Эшдауна, четыре дня спустя, 8 января 871 г., которая, впрочем, тоже оказалась «пирровой», т. к. англосаксы опять потеряли много людей, а датчанам это поражение не помешало продолжить серию побед на острове и в этом же году, 23 апреля, убить Этельреда в битве у Мертона..

В позднейшие годы Рэдинг, по-видимому, считался удобным местом куда можно было улизнуть, когда в Лондоне становилось скверно. В Рэдинг, как правило, сматывался Парламент, как только в Вестминстере появлялась чума; в 1625-м туда же устремился Закон, и все процессы велись тоже в Рэдинге. Пожалуй, иногда в Лондоне можно было и потерпеть какую-то там чуму, чтобы избавиться разом от законников и Парламента.

Во время борьбы Парламента с королем Рэдинг был осажден графом Эссексом[59] Во время борьбы Парламента с королем Рэдинг был осажден графом Эссексом…  — Роберт Деверо, Третий граф Эссекский (1591–1646), участник парламентской фракции, командир парламентских войск начала английских гражданских войн 1642–1651 гг., как командир оказался несостоятельным, провалил Вторую битву у Лоствителя 1644 г., разозлил Оливера Кромвеля и в конце концов ушел в отставку в 1646 г. (после т. н. Self-denying Ordinance, указа 1645 г., запрещающего членам Парламента занимать руководящие военные посты)., а четверть века спустя принц Оранский разбил там войско короля Джеймса[60] …а четверть века спустя принц Оранский разбил там войско короля Джеймса.  — Говоря «четверть века», Джером ошибается. Речь идет о самой долгой, десятидневной осаде 1643 г., а битва, о которой он упоминает, произошла во время «Славной Революции» (принятое в британской историографии название государственного переворота 1688 г. в Англии, в результате которого король Иаков II Стюарт был смещен с престола, а королем стал Вильгельм III Оранский). Битва закончилась решительной победой сторонников принца Вильгельма Оранского, после чего король Иаков Второй Стюарт (1633–1702, последний британский король-католик, в результате «Славной революции» был свергнут) бежал во Францию, а престол занял датский аристократ, принц-протестант, ставший, таким образом, королем Вильгельмом Третьим (1650–1702, король Англии, Ирландии и Шотландии с 1689)..

В Рэдинге покоится Генрих Первый[61] В Рэдинге покоится Генрих Первый…  — Генрих Первый Боклерк (фр. «хорошо образованный», 1068–1135), младший сын Вильгельма Завоевателя, король Англии с 1100)., в бенедиктинском аббатстве, которое он же и основал; развалины аббатства сохранились до наших дней. В том же аббатстве достославный Джон Гонт сочетался браком с леди Бланш[62] В том же аббатстве достославный Джон Гонт сочетался браком с леди Бланш.  — Джон Гонтский, Первый герцог Ланкастерский (1340–1399), сын короля Эдуарда Третьего (1312–1377, один из самых успешных королей английского средневековья). Был сказочно богат и тем самым оказывал огромное влияние на корону, в частности на своего племянника Ричарда Второго, будучи его регентом (1367–1400, последний английский король династии Плантагенетов). Речь идет о его женитьбе на Бланш Ланкастерской (1345–1369), что произошло в Рэдингском аббатстве 19 мая 1359 г..

У Рэдингского шлюза мы догнали паровой баркас, принадлежащий мои друзьям; они взяли нас на буксир и дотащили почти до самого Стритли. Идти на буксире у парового баркаса — сущее удовольствие. По-моему, гораздо приятнее, чем грести самому. И было бы еще приятнее, если бы не толпа проклятых лодчонок, которые постоянно путались под ногами у нашего баркаса — чтобы их не передавить, нам постоянно приходилось травить пар и стопорить ход. Это просто какое-то безобразие, как они путаются под ногами у баркасов, эти гребные шлюпки, необходимо принимать какие-то меры.

И они к тому же еще такие ужасно нахальные! Вы гудите так, что у вас чуть не лопается котел, а они и в ус не подуют. Будь моя воля, я регулярно топил бы лодку-другую, просто чтобы их поучить.

Чуть выше Рэдинга река снова очаровательна. Около Тайлхерста ее здорово портит железная дорога, но от Мэйплдэрхема до самого Стритли она великолепна. Чуть выше шлюза стоит Хардвик-Хаус, где Карл Первый играл в шары[63] Чуть выше шлюза стоит Хардвик-Хаус, где Карл Первый играл в шары.  — Карл Первый Стюарт (1600–1649, король Англии, Шотландии и Ирландии с 1625). Политикой абсолютизма и церковными реформами вызвал восстания в Шотландии и Ирландии и Английскую революцию. В ходе гражданских войн потерпел поражение, был предан суду парламента и казнен 30 января 1649 г. в Лондоне (см. прим. к Главе VIII).. Окрестности Пенгборна, где находится курьезная крошечная гостиница «Лебедь», должно быть, так же здорово примелькались habitués Картинных Выставок[64] …так же здорово примелькались habitués Картинных Выставок…  — habitués, фр. завсегдатаям., как и обитателям самого Пенгборна.

Перед самой пещерой паровой баркас моих друзей бросил нас на произвол судьбы, и тут Гаррис вознамерился повернуть дело так, якобы грести теперь была моя очередь. Это показалось мне совершенно необоснованным. С утра мы условились, что я дотащу лодку до трех миль выше Рэдинга. Так вот, мы уже на целых десять миль выше Рэдинга! Понятное дело, что теперь снова их очередь.

Однако мне не удалось склонить ни Джорджа, ни Гарриса к надлежащему взгляду на этот предмет, и я, чтобы не спорить без толку, взялся за весла. Не прошло минуты, как Джордж заметил что-то черное, плывущее по воде, и мы направили лодку туда. Когда мы приблизились, Джордж перегнулся через борт, схватил этот предмет и тут же отпрянул, с криком и бледный как полотно.

Это был труп женщины. Она легко покоилась на воде; лицо ее было спокойно и нежно. Его нельзя было назвать прекрасным; оно слишком рано состарилось, было слишком худым, изможденным. Но несмотря на печать нужды и страданий, оно все-таки было кротким, милым; на нем застыло то выражение расслабленного покоя, которое, случается, снисходит на лица больных, когда, наконец, боль покидает их.

К счастью для нас — у нас не было никакого желания здесь застрять и околачиваться по следственным кабинетам — какие-то люди на берегу тоже заметили тело и избавили нас от заботы о нем.

Впоследствии мы узнали историю этой женщины. Разумеется, это была старая как мир, банальнейшая трагедия. Женщина любила и была обманута — или обманулась сама. Так или иначе, она согрешила — с нами это по временам случается; семья и друзья, как и следовало ожидать, возмущенные и негодующие, захлопнули перед ней свои двери.

Брошенная бороться с судьбой одна, с ярмом позора на шее, она опускалась все ниже и ниже. Какое-то время она, вместе с ребенком, жила на двенадцать шиллингов в неделю, которые получала работая по двенадцать часов в день; шесть шиллингов она платила за содержание ребенка и пыталась удержать душу в теле на остальное.

Шесть шиллингов в неделю связывают душу с телом не очень крепко. Соединенные только такими непрочными узами, они все время норовят избавиться друг от друга. И вот в один день, наверное, боль и угрюмая беспросветность предстали перед ней как никогда ярко и ясно, и этот глумливый призрак испугал ее. Она обратилась к друзьям с последним призывом, но за холодной стеной благоприличия голос заблудшей парии не был услышан. Тогда она отправилась повидать ребенка; она взяла его на руки и поцеловала, безжизненно и безотрадно, не выдавая никакого чувства, а потом, вложив в ручонку коробку грошовых конфет, купила на последние деньги билет и уехала в Горинг.

Может быть, самые горькие воспоминания ее жизни были связаны с лесистыми берегами и ярко-зелеными лугами у Горинга; но женщины странным образом всегда прижимают к сердцу нож, который нанес им рану. А может быть, к горечи примешались солнечные воспоминания о самых сладких часах, проведенных здесь в тени зарослей, где деревья склоняют ветви к земле так низко.

Весь день она бродила по прибрежным лесам, а когда наступил вечер, и серые сумерки раскинули над водой свою печальную мантию, она простерла руки к молчаливой реке, которая знала ее печали и радости. И река приняла ее в нежные свои объятия, и приютила ее истомленную голову у себя на груди, и утолила боль.

Так согрешила она во всем — и в жизни, и в смерти. Боже, помилуй ее! И всех других грешников, будь таковые еще.

В Горинге, на левом берегу, или в Стритли на правом, или в обоих сразу, очень мило провести несколько дней. Водный простор здесь, до самого Пенгборна, так и манит пуститься в солнечный день под парусом, или пройтись под луной на веслах; места́ повсюду вокруг здесь полны очарования. В этот день мы собирались добраться до Уоллингфорда, но прелестный улыбчивый лик реки соблазнил нас, чтобы немного здесь задержаться. И мы, оставив лодку у моста, отправились в Стритли и позавтракали у «Быка», чем Монморанси оказался весьма удовлетворен.

Говорят, что холмы с обеих сторон реки здесь некогда соединялись и преграждали дорогу тому, что сегодня является Темзой, и что река тогда заканчивалась у Горинга, образуя огромное озеро. Я не в состоянии ни опровергнуть, ни подтвердить эту версию. Я ее просто сообщаю.

Стритли — старинный город, возникший, как большинство прибрежных городов и деревень, еще в саксонские и бриттские времена. Если вы можете выбирать где остановиться, то Горинг совсем не такое славное место как Стритли; но по-своему он тоже сойдет, и он ближе к железной дороге (на случай если вы собираетесь улизнуть из гостиницы не заплатив по счету).