Онлайн чтение книги Пока смерть не разлучит нас Til Death Do Us Part
Глава 12

Пустой сейф.

Восковое лицо Синтии, рассыпавшиеся в беспорядке золотистые волосы.

Дик подхватил ее, крепкую и довольно тяжелую, невзирая на малый рост, и перенес на кровать. Она неподвижно лежала, обмякшая, словно кукла.

Слава богу, не возникало сомнений, что девушка жива. Даже, надеялся Дик, серьезно не пострадала. Полуоткрытые губы двигались в звучном, хотя и неровном дыхании. Но она была бледной, страшный синяк на виске ужасающе выглядел на фоне очень белой кожи.

За другой дверью, напротив окон, располагалась весьма современная, даже сибаритская ванная. Дик бросился туда, открыл кран с холодной водой, хлынувшей в раковину, намочил полотенце, отжал и стал рыться в аптечке в поисках нюхательных солей и йода. При этом в зеркале над раковиной увидел свое отражение — небритый, неумытый, похожий на привидение, пугающее добрых людей. Не нашлось ни солей, ни йода, но подвернулась бутылочка с перекисью водорода и пачка ватных тампонов.

Дик вернулся к Синтии и только приложил к ее лбу мокрое полотенце, как услышал донесшийся снизу гулкий стук парадной двери.

Лесли?

Но это оказалась не Лесли. Прыгая вниз по лестнице на манер скалолаза, он увидел миссис Рэкли в шляпке, с рыночной корзинкой в одной руке и с пухлой бумажной сумкой в другой.

— Мистер Маркем! — воскликнула миссис Рэкли. А глазами добавила: «Ну и дела!» — не менее красноречиво, чем любой констебль столичной полиции.

— Где мисс Лесли?

— Тут, сэр.

— Ее нет, миссис Рэкли!

— Я ее дома оставила, — заявила она, как-то суетливо пристраивая пакеты на столике в холле.

— Когда вы ушли?

— Наверно, час назад. — Взгляд миссис Рэкли метнулся к часам. — Мисс Синтия…

— Что «мисс Синтия»?

Взволнованная горничная-экономка-кухарка с трудом справлялась с пакетами в рыночной корзинке и в сумке, которые почему-то прыгали, как бильярдные шары.

— Ну, сэр, было это, когда сюда заходил майор Прайс. Мисс Синтия пришла с заднего крыльца и спрашивает, нельзя ли проскользнуть по черной лестнице в комнату мисс Лесли, она ей какой-то сюрприз хочет преподнести. Я говорю, можно, ведь мисс Синтия славная девушка, никакого зла не держит на вас с мисс Лесли за… Прошу прощения…

— Ну! Дальше что?

— Сэр, в чем дело?

— Не важно! Продолжайте!

— Потом майор Прайс ушел, мисс Лесли тоже поднялась наверх, и я слышала, как они с мисс Синтией там разговаривают.

— Да?

— Я сама поднялась, постучалась в дверь спальни, сообщила: «Мисс, завтрак готов». А она выглянула и говорит: «Я прямо сейчас спущусь, можете идти за покупками». Очень резко сказала, никогда такого тона я раньше не слышала. Ну, я и пошла, как было велено. — Чувство горькой обиды растаяло, как только до миссис Рэкли дошло, что ее, вероятно, ждет новое огорчение. — Скажите мне, сэр, она так и не завтракала?

Дик пропустил вопрос мимо ушей.

— К сожалению, произошел несчастный случай. — Он замялся, подыскивая слова. — Мисс Синтия упала, ударилась головой. Если можно…

Больше никаких слов не потребовалось. Несмотря на свой вес, миссис Рэкли с поразительной живостью взбежала по лестнице, держась рукой за сердце, словно заботясь, чтобы оно не выскочило. С Синтией она обошлась ловко и умело.

Обмыла синяк, вытерла кровь, применила собственные целебные средства, которые принесла с нижнего этажа. Синтия вертелась, морщилась, бормотала, отбрыкивалась, а миссис Рэкли терпеливо придерживала ее за плечи, пока девушка не успокоилась.

— Ну, ну! — уговаривала миссис Рэкли. — Ну, ну! — Потом повернула голову: — Как по-вашему, сэр, надо послать за доктором?

— Нет.

— Как это вышло, сэр?

— Она… споткнулась и ударилась головой о спинку кровати.

— А вы где были, сэр?

— Спасибо вам, миссис Рэкли. Теперь все. Пожалуйста, разрешите мне одну минуту поговорить с мисс Синтией наедине.

— Не знаю, — многозначительно глянула на него миссис Рэкли, — надо ли это делать.

— Хорошо бы ей, — нашелся Дик, — выпить чаю. — Он не имел ни малейшего представления, пойдет ли на пользу подобное средство, но рассчитывал в результате отправить миссис Рэкли что-нибудь готовить на кухне. — Горячего черного чая, — уверенно объявил он, — без всякого сахара и молока. Если можно…

Сработало. Тогда он присел на краешек кровати рядом с Синтией, которая торопливо одернула юбку и, наверное, почувствовала жгучую боль в голове, попробовав подняться. Девушка тяжело дышала. Туман в голубых глазах рассеивался, взгляд сфокусировался, щеки вспыхнули, но тут же побледнели.

— Все в порядке, Синтия. Что стряслось?

— Она меня ударила. Звучит а-абсурдно, но она меня ударила. Вон тем зеркалом.

— Каким зеркалом?

Синтия попыталась сесть, чтобы показать, приподнялась, увидела открытый сейф и в откровенном волнении схватила Дика за руку.

— Дик! Сейф!

— В чем дело?

— Он пустой! Что там было?

— Ты разве не знаешь?

— Нет! Я хотела… — Синтия сразу же осеклась. Лицо застыло, почти окаменело, хотя оставалось красивым, лишь чуть-чуть казалось бычьим. Она выдавила из себя легкий смешок. И добавила таким тоном, к которому прибегала на теннисном корте: — Милый мой старичок, мы ведем себя глупо. Пожалуйста, позволь мне встать.

— Лежи тихо, Синтия.

— Ну конечно, как скажешь.

— Откуда ты знаешь, будто в этом сейфе вообще что-то должно лежать?

— Я, дорогой Ричард, ничего не знаю! Этот сейф — загадка для всей деревни. О нем толкует половина Шести Ясеней, будь уверен. И р-раз уж перед нами столько загадок… — Синтия вновь спохватилась. — Она меня ударила, Дик. Я к ней шагнула, хотела поговорить. А она на меня бросилась, как змея. Вон с тем зеркалом.

Дик огляделся.

На столике стоял серебряный туалетный прибор, простой, не бросающийся в глаза, но дорогой и очень массивный. Ручное зеркало, вполне способное послужить орудием убийства, лежало теперь на самом краю столика, как бы в спешке брошенное.

Дик Маркем с изумлением осознал, что он уже не вчерашний растерянный и одурманенный мальчишка. Он вырвался из дьявольской хватки, по крайней мере на свой собственный взгляд, и снова стал живым, сообразительным молодым человеком с интеллектом, существенно превышающим полагающийся по справедливости средний уровень.

— Почему она это сделала, Синтия?

— Я тебе говорила! Я попросила ее открыть сейф.

— Она к тебе лицом стояла?

— Да. Спиной к туалетному столику, руку прятала за спиной. И ударила зеркалом, я даже пальцем шевельнуть не успела.

— Синтия, ты уверена, что говоришь мне правду?

— Почему бы мне не сказать тебе правду?

— Лесли правша. Если бы она ударила тебя зеркалом, стоя к тебе лицом, синяк был бы на левом виске. Как же он оказался на правом?

Синтия вытаращила на него глаза:

— Ты мне не веришь, Дик Маркем?

— Синтия, я не сказал, что не верю. Просто стараюсь выяснить, что здесь произошло.

— Разумеется, — с неожиданной яростной горечью заключила Синтия, — ты на ее стороне. — А потом, совершенно не думая, как будет выглядеть, девушка, всегда старательно заботившаяся о своем внешнем виде, упала ничком на постель и отчаянно зарыдала.

Дик с жарким и леденящим смущением допустил ошибку, коснувшись ее руки; она с отвращением оттолкнула его. Он встал, пошел к окну, слепо уставился на Хай-стрит.

Левее через дорогу маячили въездные ворота «Эшхолла». На Хай-стрит все замерло, кроме мужчины, похожего на военного, — чужого в деревне, мельком отметил Дик, — который переходил улицу по направлению к почте.

Дик любил Синтию, очень любил, пусть иначе, чем Лесли. В голове у него промелькнула столь жуткая мысль, что он похолодел, тем паче что девичья эмоциональная буря мгновенно утихла. Успокоившись и ошеломляюще быстро сменив настроение, она села, опустив ноги на пол.

— Ну и видок у меня, должно быть, — заметила Синтия.

Дик резко обернулся:

— Синтия, где Лесли?

— Господи помилуй, откуда мне знать?

— Ее нет. В доме нет. А сейф теперь пуст.

— Ты, конечно, не думаешь, будто я с ней что-то сделала?

— Нет-нет! Но…

— Но признаешь, — вставила Синтия, стараясь держаться холодного тона, — что она что-то скрывает. В сейфе, который теперь очистила. Ясно!

— Послушай, ради бога! Вот что я хочу выяснить. Под каким предлогом ты ее просила открыть сейф? Что тебя на это толкнуло?

— Если ты слышал ужасные вещи, которые про нее говорят…

— И это все, Синтия? Ты, случайно, ничего не подслушала из окна вчера вечером?

— Из какого окна, Дик? Ты о чем вообще ведешь речь? Нет, абсурд.

Редкостная чистосердечность девушки заставила его отогнать нехорошую мысль. Он коснулся дверцы сейфа, и та мягко закрылась. Поднял с ковра картину, очевидно висевшую поверх сейфа. Прицепил ее на крючок, узнав черно-белый рисунок Обри Бердслея: скупая мозаика зла, которое не сразу проявляется изнутри, но, обретя очертания, бьет зрителю прямо в лицо.

— Я требую ответить, — воскликнула Синтия, — что ты имел в виду!

Дик решил извиниться.

— Я имел в виду, — соврал он, — что ты там была нынче утром, да? Рядом с коттеджем. Может быть, что-то слышала, видела, что пошло б нам на пользу.

Ничего подобного он в виду не имел, просто говорил, что придет в голову, однако, к его удивлению, Синтия сказала совсем другим тоном:

— Собственно, Дик, я кое-что видела.

— Что?

Пальцы Синтии скомкали стеганое покрывало.

— Я собиралась раньше тебе рассказать. Только мы были так огорошены, что просто вылетело из головы. В любом случае не имеет значения, раз сэр Харви покончил с собой. — Она подняла глаза. — Правда?

— Не имеет значения! Что ты видела?

— Кто-то бежал, — ответила Синтия.

— Когда? Куда?

Синтия призадумалась.

— Приблизительно за минуту до выстрела в окно.

— До выстрела в окно?

— Да. Я шла по аллее с восточного конца, помнишь? А ты с западного. Я тебя еще не видела и, естественно, не знала и знать не могла, что какое-то несчастье случилось. Тут, смотрю, передо мной кто-то шмыгнул через дорогу.

— Шмыгнул через дорогу прямо перед тобой?

— Вот именно. Из фруктового сада за коттеджем к стене напротив, потом через стену и в рощицу.

— Ты разглядела кто?

— Нет. Только тень. В этом непонятном призрачном свете на самом восходе солнца.

— Хоть что-нибудь описать можешь?

— Боюсь, нет.

— Мужчина или женщина?

Синтия заколебалась:

— Точно не могу сказать. А теперь, мистер Ричард Маркем, если ты закончил допрос и высказал все подозрения на мой счет, пожалуй, я лучше пойду домой.

— Да, разумеется. Осторожней! У тебя голова еще кружится. Я провожу.

— Ничего подобного, мистер Ричард Маркем, — отрезала Синтия с холодной, сердитой уверенностью, отчего ее голос звучал очень твердо. — Если ты думаешь, будто я собираюсь идти по Хай-стрит, похожая… просто бог знает на что; если думаешь, будто приведешь меня в родительский дом вот в таком состоянии, скажу лишь: сильно ошибаешься. Прошу держаться от меня подальше.

— Синтия, не валяй дурака!

— Значит, теперь, — заключила Синтия, — я дура.

— Я не это имел в виду. Я хотел сказать…

— Не важно, совсем не похоже, чтобы ты хоть чуточку беспокоился обо мне. О нет. Без конца думаешь лишь о ней одной. Что ж, по-моему, правильно, я нисколько тебя не виню; только после того, как ты меня обзываешь сперва лгуньей, а потом дурой и вспоминаешь о необходимости уделить мне хоть каплю внимания исключительно для соблюдения приличий в глазах общества, я действительно вынуждена попросить тебя оставить меня в покое.

Дик намеревался выступить с опровержением. Взял ее за руки, замышляя нечто среднее между ласковыми уговорами и зубодробительной встряской. Потом — впоследствии он так и не вспомнил, каким образом это вышло, — Синтия оказалась у него в объятиях, очень теплая и так крепко прижавшаяся, что он всем телом чувствовал упругие мышцы девушки, плакавшей у него на плече.

Как раз в этот момент вошла миссис Рэкли с чайным подносом.

— Большое тебе спасибо, Дик, — пробормотала Синтия, отшатнувшись и одарив его дружелюбной улыбкой. — И вам спасибо, миссис Рэкли. Не надо провожать меня домой. Со мной все будет в полном порядке. До свидания.

И ушла.

Хотя миссис Рэкли и не сказала: «Ну и ну!» — ее брови выглядели в высшей степени красноречиво. Она со скрипом прошагала вперед и грохнула чайный поднос на столик у кровати.

— Миссис Рэкли, — сказал Дик, — куда она пошла?

— Позвольте уточнить, сэр, — попросила миссис Рэкли, старательно пряча глаза, — вы о ком говорите?

— О мисс Лесли, конечно.

— Если вы мне извините подобную вольность, сэр. Я про себя сейчас думаю, так уж ли вам важно, куда она пошла.

— Миссис Рэкли, заклинаю вас всеми святыми, не подумайте ничего дурного о том, что видели!

— Ради мисс Лесли, сэр, я ничего не видела. То есть именно ради мисс Лесли, — объяснила миссис Рэкли, по-прежнему глядя в угол потолка. — Что было, то было, если вы понимаете, что я имею в виду, хотя не мое это дело.

— Да ведь ничего никогда…

— Не хочу даже слышать, — отрезала миссис Рэкли, — о том, что меня не касается. Чай никто пить не будет?

— Боюсь, что нет. Мисс Синтия…

— Чай, — отрезала миссис Рэкли, приподняв дюйма на два поднос и вновь грохнув его на столик у кровати, — был определенно заказан.

— Хорошо, хорошо. Я сам выпью этот чертов чай.

— Мистер Маркем, — провозгласила миссис Рэкли, — я всегда считала вас джентльменом. Хотя, видно, джентльмены разные бывают, то есть одни на других не похожи.

На одном выдохе мысленно прокляв всех женщин, Дик с трудом взял себя в руки. Ситуация была бы комичной, если б не искреннее беспокойство о Лесли.

Дик знал — есть причины для беспокойства, что доказывал открытый, необъяснимо пустой сейф. Миссис Рэкли, впервые войдя в спальню и хлопоча вокруг Синтии, явно не заметила распахнутого сейфа, а при ее следующем появлении он уже был закрыт и вдобавок загорожен висевшей картиной.

Но он был угрожающе пуст, зиял провалом, а значит, канула тайна, если связывать это с исчезновением Лесли. Десятки вариантов, большей частью мелодраматических, хотя и дьявольски правдоподобных, представали перед Диком Маркемом. Наиболее жизненной, собственно криминальной историей, пришедшей ему в голову, — несомненно смехотворной, — оказался образ миссис Пирси, играющей на пианино в залитом кровью будуаре, пока полиция ищет труп Фебы Хогг. Как только Дик решил заняться телефонными звонками, внизу затрещал телефон.

Не обращая внимания на протесты миссис Рэкли, Дик, опередив ее, бросился к телефону и не совсем послушными руками поднял трубку. В ней сквозь треск прозвучал безошибочный голос доктора Фелл а.

— Ах, — сказал доктор, с сотрясающей землю силой прокашлявшись в трубку, — так я и думал, что найду вас здесь. Я в «Эшхолле». Можете прямо сейчас прийти?

— Дело касается Лесли?

— Да.

Он стиснул телефонную трубку и, прежде чем что-то сказать, пробормотал нечто вроде молитвы.

— С ней все в порядке, правда?

— В порядке? — прогремел доктор Фелл. — Естественно, в порядке. Она сейчас сидит передо мной.

— Тогда в чем…

— Но фактически, — продолжал доктор Фелл, — у нас весьма важные новости. Мы опознали покойника.