Онлайн чтение книги Свихнувшееся время Time Out of Joint
Глава 6

На следующий день, придя из школы, Сэмми Нильсон отнес в сарай свой барахлящий детекторный приемник. Дверь украшала дощечка из отцовского магазина:

ФАШИСТАМ, НАЦИСТАМ, КОММУНИСТАМ,

ФАЛАНГИСТАМ, ПЕРОНИСТАМ,

ПОСЛЕДОВАТЕЛЯМ ГЛИНКИ

И БАХА ВХОД ВОСПРЕЩЕН.

И отец, и дядя посчитали, что это – лучшая вывеска, и он прикрепил ее над входом. Мальчик отпер дверь и втащил в сарай приемник. Потом запер дверь на засов и зажег керосиновую лампу. Вынул заглушки из смотровых щелей и некоторое время наблюдал, не следят ли за ним враги.

Никого не было видно. Только пустой двор. Белье на веревке. Серый дым из ящика для сжигания мусора.

Мальчик сел за стол, надел наушники и начал двигать контактную пружину по кристаллу. Затрещали разряды. Передвигал ее, пока не услышал (или ему показалось, что услышал) слабые, тонкие голоса. Тогда он остановил пружину и начал медленно менять частоту колебательного контура, перемещая контакт по настроечной катушке. Один голос вырвался из треска, мужской и едва слышный – слов не разобрать.

Наверное, не хватает антенны, подумал Сэмми. Нужно больше проволоки.

Выйдя из сарая и заперев за собой дверь, он принялся бродить по двору. Заглянул в гараж: там у дальней стенки отец оборудовал небольшую мастерскую. Сэмми тщательно обследовал полку и нашел большой круг неизолированной стальной проволоки. Она бы сгодилась для крепления картины к стене или для развешивания белья. Мальчик решил, что возражать никто не будет.

Он оттащил проволоку к сараю, взобрался на крышу и прикрепил ее к антенне своего приемника. Получилась одна огромная – во весь двор – антенна.

Наверное, будет лучше, если ее поднять повыше, решил Сэмми. Во дворе валялся длинный шест, к нему мальчик и прикрепил другой конец проволоки, после чего затащил шест на крышу. Тут оказалось, что проволока провисает и ее надо натягивать.

Тогда он вернулся в дом и поднялся на второй этаж, откуда был выход на крышу.

Снизу донесся голос матери:

– Сэмми, уж не собираешься ли ты вылезти на крышу?

– Нет! – крикнул Сэмми. Уже вылез, добавил он про себя, производя между тем сложные вычисления. Если лечь на живот и подползти к самому краю, то можно дотянуться до торчащего с крыши сарая конца шеста. Только к чему потом привязать проволоку? Разве что к телевизионной антенне...

Сказано – сделано. Сэмми удовлетворенно вздохнул и побежал вниз, в сарай. Усевшись за столом перед приемником, он взялся за контакт.

На этот раз мужской голос в наушниках звучал отчетливо. То и дело его заглушали другие – целое море голосов. Сэмми настраивал приемник, дрожа от возбуждения. Наконец остановился на самом громком голосе.

– ...они длинные и похожи на хлебные батончики. Кусая, вы рискуете сломать себе зубы. Не знаю, для чего их делают. Скорее всего – для свадеб, где всегда много незнакомых людей, а закуски, как правило, не хватает.

Человек говорил неторопливо, делая большие паузы между словами.

– ...и так везде. Даже в шоколадных. Есть такой сорт, белый, с орехами. Мне они напоминают выбеленные черепа в пустыне, черепа гремучих змей, североамериканских зайцев. Как вам такое понравится? Сломать зубы о череп гремучей змеи... – Человек захохотал так же размеренно и неторопливо, как и говорил: – Ха-ха-ха! Ну что, Леон, пожалуй, все. Да, чуть не забыл. Ты помнишь, твой брат Джим утверждал, что в жару муравьи ползают быстрее? Так вот, я проверял и не могу с ним согласиться. Спроси его, уверен ли он сам в том, что говорит. Потому что после нашего последнего разговора я не поленился и несколько часов наблюдал за муравьями – в самое пекло они ползали ничуть не быстрее обычного.

– Что-то непонятное, – пробурчал Сэмми.

Он настроился на другой голос. Этот человек говорил очень быстро:

– Си Кью, вызываю Си Кью, Дабл-ю 3840 вызывает Си Кью, Дабл-ю 3840 вызывает Си Кью, вызывает Си Кью, слышите меня? Дабл-ю 3840 вызывает Си Кью, Дабл-ю 3840 вызывает Си Кью, ответьте Дабл-ю 3840-му...

И так без конца. Сэмми продолжил поиск. Следующий голос звучал так протяжно, что он сразу же пошел дальше.

– Нет... нет... еще... что? Нет... я так не считаю...

Отмороженный какой-то, разочарованно подумал Сэмми. Но приемник работал!

Значит, надо искать еще.

Несколько раз Сэмми вздрагивал от резкого свиста и шипения. Потом пошли отчаянные точки-тире. Он знал, что это азбука Морзе. Может быть, с тонущего корабля в Атлантике... экипаж пытается пробиться на шлюпках сквозь горящую на воде нефть.

Одна из частот оказалась интереснее.

– ...ровно в 3.36. Я проведу. – Долгая пауза. – Да, проведу с этого конца. А вы держите курс. – Молчание. – Держите курс. – Молчание. – Хорошо, ждите. Что? – Очень долгое молчание. – Не больше, чем 2.8. Вы поняли? Северо-восток. Хорошо. Правильно.

Сэмми посмотрел на свои часы с Микки-Маусом. Было как раз 3.36.

И тут в небе над сараем раздался оглушительный гул, от которого мальчик вздрогнул. А в наушниках зазвучал голос:

– Вы приняли? Да, я вижу, он меняет направление. Хорошо, на сегодня все. Да. Хорошо. Конец связи.

Все затихло.

Ну, дела, выдохнул Сэмми. Интересно, что скажут папа и дядя Рэгл, когда услышат такое?

Сбросив наушники, он выскочил из сарая и побежал к дому.

– Мам! Где дядя Рэгл? Работает в гостиной?

Марго возилась на кухне с посудой.

– Пошел отправлять ответ, – сказала она. – Сегодня он рано закончил.

– Ну надо же! – в отчаянии воскликнул Сэмми.

– А что случилось? – поинтересовалась мать.

– Я поймал по детекторному приемнику космический корабль или что-то такое. Хотел, чтобы он послушал. – Сэмми затоптался кругами, не зная, чем заняться.

– Хочешь, я послушаю? – спросила мать.

– Давай, – неуверенно сказал мальчик и пошел в сарай. Марго последовала за ним.

– Только совсем недолго, – предупредила она. – До обеда у меня еще масса дел.

В четыре часа Рэгл отправил с почты конверт с ответами. На два часа раньше срока, подумал он. Могу, значит, если захочу. Домой он поехал на такси, однако вышел на углу возле старого серого двухэтажного дома с покосившимся крыльцом. Здесь нас Марго не застукает. Дальше соседнего двора она не ходит.

Поднявшись на крыльцо, Рэгл позвонил в один из трех медных звонков. За кружевными шторами в конце длинного высокого коридора раздался мелодичный звон.

Мелькнул силуэт. Дверь открылась.

– А, это вы, мистер Гамм! – воскликнула миссис Кейтелбайн. – Я вам забыла сказать, когда начинаются занятия.

– Ничего страшного, – улыбнулся Рэгл. – Я проходил мимо и решил подняться и спросить.

– Занятия у нас два раза в неделю. Во вторник в два, в четверг в три. Легко запомнить.

Рэгл осторожно поинтересовался:

– Как прошла запись? Вы довольны?

– Не скажу, чтобы был оглушительный успех, – улыбнулась миссис Кейтелбайн. Сегодня она не выглядела такой усталой. На ней был серо-голубой халат и домашние тапочки. Исчезла болезненность, она уже не походила на старую деву, обожающую своего кастрированного кота и поглощающую детективы. Скорее уж на активную прихожанку, из тех, что проводят благотворительные распродажи. Размер дома, количество звонков и почтовых ящиков указывали на то, что немалую часть своих доходов миссис Кейтелбайн получает от домовладения. Дом, очевидно, был разделен на отдельные квартиры.

– Вы не могли бы, – спросил Рэгл, – припомнить кого-нибудь из записавшихся? Я буду чувствовать себя уверенней, если в группе окажутся знакомые люди.

– Мне надо посмотреть списки. Может быть, зайдете?

– Конечно.

Миссис Кейтелбайн пошла по коридору и скрылась в одной из дверей в самом конце. Подождав немного, Рэгл пошел следом.

Размер комнаты поразил его. Она больше походила на огромную, продуваемую всеми сквозняками аудиторию. Камин был переделан в газовый обогреватель. В дальнем углу Комнаты напротив высокого окна и непонятного назначения желтой двери располагались несколько стульев. Миссис Кейтелбайн стояла у полки с огромной книгой, какими обычно пользуются бухгалтеры.

– Не могу найти. – Она обезоруживающе улыбнулась и захлопнула свой гроссбух. – Список у меня есть, но в этом беспорядке... – Женщина обвела рукой неприбранную комнату. – Мы сейчас готовимся к первому занятию. Вот, например, стулья. Их нам не хватает. Кроме того, нужна доска. Правда, средняя школа пообещала одну... – Неожиданно миссис Кейтелбайн взяла его за руку. – Послушайте, мистер Гамм, в подвале есть тяжелая дубовая столешница, я целый день ищу, кто бы помог Вальтеру, моему сыну, поднять ее наверх. Вы не откажетесь?.. Вальтер считает, что вдвоем можно справиться за несколько минут. Я как-то пыталась ее приподнять, но не смогла.

– С удовольствием, – ответил Рэгл. Он снял пиджак и перекинул его через спинку стула.

В комнату легкой походкой вошел долговязый улыбающийся подросток в белом свитере, джинсах и черных спортивных туфлях.

– Добрый день, – сказал он смущенно.

Миссис Кейтелбайн представила их друг другу и повела по немыслимо крутой лестнице в сырой бетонный подвал, где Рэгл увидел лишенную изоляции проводку, пустые банки, затянутую паутиной ветхую мебель, матрасы и старинную раковину для посуды.

Дубовый стол уже подтащили к самой лестнице.

– Прекрасный старинный стол, – заметила миссис Кейтелбайн. – Он принадлежал моему отцу – деду Вальтера.

Ломающимся голосом Вальтер сказал:

– Он весит около ста пятидесяти фунтов. Можно взять его снизу, я сперва повернусь спиной и подниму, а потом вы подхватите, хорошо?

Юноша опустился на колени и взялся за низ стола.

За годы военной службы Рэгл привык гордиться своими физическими возможностями, но сейчас, приподняв стол до уровня пояса, он запыхтел как паровоз и едва не выронил ношу, когда Вальтер стал поворачиваться к нему лицом.

Трижды пришлось опускать стол на ступеньки: один раз, чтобы отдохнул Рэгл, и два раза потому, что дубовый монстр просто не пролезал в проемы и приходилось вертеть его то так, то этак. Наконец стол был водворен в огромную комнату со сквозняками. Тут он со стуком выскользнул из рук, и этим все кончилось.

– Я очень вам благодарна, – сказала миссис Кейтелбайн, выключив свет на лестнице. – Надеюсь, вы не ушиблись: стол оказался тяжелее, чем я думала.

Ее сын выглядел так же смущенно, как и вначале.

– Вы тот самый мистер Гамм – победитель конкурса?

– Да, – ответил Рэгл.

– Может быть, – юноша находился в явном замешательстве, – мне не следует задавать таких вопросов, но я всегда мечтал поговорить с человеком, зарабатывающим кучу денег на конкурсах... Вы рассматриваете свой заработок как удачу или как большой гонорар? Ну, скажем, один адвокат получает больше других, потому что у него котелок варит получше. Или вот старые художники, чьи картины идут сейчас за миллионы...

– Для меня это тяжелый труд, – сказал Рэгл. – Так я его и рассматриваю. А работаю я, бывает, и по восемь, и по десять часов в сутки.

– Ну да, – кивнул юноша. – Я понимаю.

– А как все началось? – спросила миссис Кейтелбайн.

– Сам не знаю, – признался Рэгл. – Увидел газету с заданием и послал ответ. Это было почти три года назад. Так и втянулся. Я с первого раза прислал правильный ответ.

– А я нет, – сказал Вальтер. – Ни разу не угадал, а посылал раз пятнадцать.

– Мистер Гамм, – обратилась к Рэглу миссис Кейтелбайн, – прежде чем вы уйдете, я бы хотела кое-что вам дать. Для поддержки.

Она быстро вышла в соседнюю комнату.

Сейчас принесет пирожное, подумал Рэгл. Или два. Но женщина вернулась с яркой наклейкой.

– Это для вашей машины. – Она протянула наклейку Рэглу. – На заднее стекло. Самоклеющаяся. Опустите в теплую воду – и прямо лепите. Бумага слезет, эмблема останется.

– У меня нет сейчас машины, – заметил Рэгл.

– А! – разочарованно протянула она.

– Тогда ее можно приклеить сзади на пиджак. – Вальтер заржал как жеребец, но вполне дружелюбно.

– Очень жаль, – смущенно пробормотала миссис Кейтелбайн. – В любом случае, спасибо вам большое. Очень хотелось вас отблагодарить, теперь прямо не знаю, как. Постараюсь сделать занятие как можно более интересным, хорошо?

– Отлично! – сказал Рэгл. Он взял пиджак и направился к выходу. – Мне пора. Значит, увидимся во вторник, в два.

В углу комнаты у окна стояла модель какой-то штуки. Рэгл остановился, чтобы лучше рассмотреть.

– Мы этим будем пользоваться, – сообщила миссис Кейтелбайн.

– А что это? – поинтересовался Рэгл.

Вещица весьма походила на макет военного укрепления. Квадратное сооружение, внутри которого можно было разглядеть несущих службу солдат. Макет был выкрашен в коричнево-зеленый и серый цвета. Рэгл потрогал торчащий из крыши пулеметный ствол и обнаружил, что он вырезан из дерева.

– Как настоящий!

– Мы таких сделали несколько штук. На занятиях по гражданской обороне для младших групп. В прошлом году, когда мы еще жили в Кливленде. А мама их привезла сюда. Да они, наверное, никому больше и не нужны. – Вальтер снова громко засмеялся. Смех был скорее нервный, чем невежливый.

– Это копия мормонского форта, – объяснила миссис Кейтелбайн.

– Черт побери, я этим интересуюсь! – воскликнул Рэгл. – Вы знаете, я ведь принимал участие во Второй мировой на тихоокеанском театре.

– Да, припоминаю, я читала о вас что-то подобное, – сказала миссис Кейтелбайн. – Вы ведь знаменитость. Время от времени про вас пишут в журналах. Вы, кажется, удерживаете рекорд как самый долговечный лидер всех известных телевизионных и газетных конкурсов?

– Что-то вроде этого, – подтвердил Рэгл.

– Вы видели крупные сражения на Тихом океане? – спросил Вальтер.

– Нет, – честно ответил Рэгл. – Меня и еще одного парня забросили на безымянную кучу грязи в океане, где, кроме нескольких кокосовых пальм, ржавой железной будки, передатчика и метеоприборов, ничего не было. Напарник следил за погодой, а я передавал сводки на военно-морскую базу в двухстах милях к югу от нас. Это занимало около часа. Остальное время я развлекался тем, что пытался предсказать погоду. Это не входило в мои обязанности, мы должны были передавать данные приборов, прогнозы составляли на базе. Но у меня хорошо получалось. Достаточно мне было взглянуть на небо и на приборы, чтобы почти всегда дать точный прогноз.

– Я думаю, для флота и армии очень важно знать погодные условия, – заметила миссис Кейтелбайн.

– Шторм, – сказал Рэгл, – может сорвать операцию по высадке морского десанта, разбросать конвой грузовых судов. И изменить ход войны.

– Может быть, там вы и научились угадывать, – предположил Вальтер. – Ставили на погоду.

Рэгл рассмеялся.

– Да, именно этим мы и занимались. Заключали пари, какая будет погода. Я, например, говорил, что в десять пойдет дождь, а напарник утверждал, что нет. Так и скоротали пару годков. И еще пили пиво. Когда нам завозили продовольствие, то оставили запас пива, рассчитанный, я думаю, на взвод. Единственная проблема заключалась в том, что мы не могли его охладить. Теплое пиво день за днем...

Что-то я ударился в воспоминания, подумал Рэгл. Двенадцать, нет, тринадцать лет назад... Ему тогда было тридцать три. Работал в паровой прачечной, когда однажды в почтовый ящик опустили повестку.

– Слушай, мама! – возбужденно воскликнул Вальтер. – Есть идея! А что, если мистер Гамм расскажет на занятиях о своем боевом опыте? Это создаст эффект присутствия... Он наверняка еще не забыл и курс боевой подготовки: личная безопасность при обстреле, действия в критических ситуациях...

– Вряд ли я смогу рассказать больше, чем написано в Уставе, – сказал Рэгл.

– Но вы же помните всякие случаи, которые произошли с другими солдатами, – настаивал Вальтер. – Необязательно говорить о том, что случилось именно с вами.

Мальчики все одинаковы, подумал Рэгл. Этот рассуждает так же, как Сэмми. Сэмми – десять, Вальтеру, наверное, уже шестнадцать. Но они оба ему нравились. И он воспринимал их слова как комплимент.

Вот она, слава, усмехнулся про себя Рэгл. Моя награда за то, что я самый великий в истории победитель газетного конкурса. Мальчикам от десяти до шестнадцати кажется, что я – личность.

Это его развлекло. И он сказал:

– Во вторник я приду в полной генеральской форме.

Глаза мальчика расширились, он оцепенел.

– Вы шутите? Четырехзвездный генерал?

– Именно так, – как можно торжественнее ответил Рэгл. Миссис Кейтелбайн улыбнулась, и он улыбнулся ей в ответ.

В половине шестого, после закрытия магазина, Вик Нильсон собрал всех кассиров.

– Послушайте. – Вик обдумывал это целый день. Шторы на окнах были опущены, посетители разошлись. Помощники кассиров подсчитывали выручку и заряжали ленты на следующий день. – Я прошу вас о небольшой услуге. Речь идет о психологическом эксперименте. Займет это тридцать секунд. Хорошо? – Он обращался к Лиз, она были лидером коллектива; если она скажет «да», остальные тоже согласятся.

– А завтра нельзя этого сделать? – воскликнула Лиз. Девушка уже надела плащ и переобулась в туфельки на каблуках. В них она смотрелась как красотка с рекламы ананасового сока.

На это Вик ответил:

– Моя жена уже приехала и ждет меня. Если я не выйду через минуту, она за мной зайдет. Так что много времени мы не потратим.

Трое других кассиров, низкорослые мужчины, выжидающе смотрели на Лиз. Они попрежнему оставались в белых фартуках, с карандашами за ухом.

– Ну ладно. – Девушка погрозила Вику пальцем, – валяй. Только без хитростей. Давно пора двигать отсюда.

Вик подошел к продуктовой полке, вытряхнул фасоль из бумажного пакетика и принялся его надувать. Лиз и кассиры мрачно следили за его действиями.

– Я хочу, чтобы вы сделали вот что, – начал Вик, подняв над головой пакет. – Сейчас я хлопну и выкрикну команду. Мне надо, чтобы вы исполнили все в точности. Ни о чем не думайте, просто сделайте то, что я скомандую. Я хочу, чтобы вы отреагировали мгновенно. Понятно?

Жуя резинку, добытую из ящика с конфетами, Лиз процедила:

– Да, все понятно. Давай хлопай и кричи.

Все четверо повернулись к Вику, встав спиной к широкой стеклянной входной двери. Это была единственная дверь, через которую входили и выходили из магазина.

– Ну... – Вик поднял пакет над головой и крикнул: – Бегите! – и тут же хлопнул пакет.

От его крика все вздрогнули, но, когда с оглушительным треском разорвался мешок, кассиры бросились бежать, как зайцы.

Ни один человек не побежал к двери. Всей группой они кинулись влево, к колонне. Шесть, семь, восемь шагов... Кассиры остановились, злые и запыхавшиеся.

– Ну и что? – Лиз пришла в себя. – Для чего это было надо? Ты сказал, что вначале хлопнешь, но сперва закричал. Почему?

– Спасибо, Лиз, – сказал Вик. – Отлично получилось. Можешь идти на свидание.

Выходя из магазина, кассиры смотрели на него с сочувствием.

Помощник кассира, возившийся с выручкой и кассовым аппаратом, спросил:

– Мне тоже надо было бежать?

– Нет, – машинально ответил Вик, размышляя над экспериментом.

– А я попытался было спрятаться под кассу, – сказал помощник.

– Спасибо, – пробормотал Вик. Выйдя из магазина, он закрыл за собой дверь и направился к «фольксвагену».

В машине оказалась огромная черная немецкая овчарка. Она внимательно следила за приближающимся Виком. На переднем бампере была глубокая вмятина. И грязь по всей машине.

Вот тебе и психологический эксперимент. Машина-то не моя. Просто «фольксваген» заехал на стоянку в то самое время, когда обычно приезжала Марго. А все остальное – уже результат работы подсознания.

Вик развернулся и побрел к магазину. Когда он приблизился, стеклянная дверь распахнулась, высунулся помощник кассира и сказал:

– Виктор, вас спрашивают. Жена.

– Спасибо. – Он придержал дверь, вошел внутрь и направился к телефону.

– Дорогой, – начала Марго, – извини, что не заехала, ты все еще ждешь? Может, сегодня поедешь автобусом? Если ты устал, я, конечно, примчусь, но, думаю, на автобусе будет просто быстрее.

– Хорошо, – ответил Вик.

– Я была у Сэмми в сарае, он мне дал послушать свой приемник. Это потрясающе.

– Ну хорошо, – оборвал Вик, собираясь вешать трубку. – Пока.

– Мы слушали самые разные станции и...

Попрощавшись с помощником кассира, Вик пошел к остановке автобуса. Вскоре он уже ехал домой вместе с продавцами и служащими, старушками и школьниками.

Курить в общественных местах запрещалось, но он так разволновался, что все-таки закурил, выпуская дым в окно, чтобы не беспокоить соседку.

Эксперимент удался, подумал он. Сработал даже лучше, чем я предполагал. Казалось бы, кассиры должны разбежаться в разные стороны: один – к двери, другой – к стене, третий – от двери. Это подтвердило бы его предположение, что смоделированная ситуация оказалась для них случайной. И что большая часть их жизни прошла в другом месте, где-то еще, а где именно – никто из них и не помнит.

Но... у каждого должны были сработать собственные рефлексы. Индивидуальные. А кассиры все бросились в одну сторону. Бежать туда было бессмысленно, но они действовали одинаково. Они отреагировали как группа, а не как отдельные личности.

Значит, прошлый жизненный опыт был у всех одинаков.

Как могло такое произойти?

Его теория это не объясняла.

Стараясь не надымить в автобусе, Вик мысленно нащупывал новую гипотезу, но с ходу ничего не выходило.

Разве что, подумал он, существует какое-нибудь простенькое объяснение, вроде того, что все четверо посещали какое-нибудь заведение, жили вместе в общежитии, несколько лет подряд питались в одном кафе или ходили в одну школу...

В окружающей реальности есть трещины и щели, в которые она утекает, а внутрь просачивается другая.

Капелька здесь, две-три в том углу. Мокрое пятно проступило на потолке. Но где-то они смыкаются... И что все это значит?

Вик решил рассуждать логически. Во-первых, давай разберемся, как ты к этому пришел, сказал он себе. Переел лазаньи, бросил игру с хорошими, кстати, картами и побежал в ванную принять таблетку.

Было ли что-нибудь до этого?

Пожалуй, нет, решил он. До этого был солнечный мир. Дети бегали, коровы мычали, собаки виляли хвостами. По воскресеньям хозяева подстригали лужайки и слушали спортивные репортажи по телевизору. Так мы могли жить вечно.

Ничего не замечая.

Правда, была еще галлюцинация Рэгла. А что, собственно говоря, за галлюцинация? Рэгл так толком и не рассказал. Каким-то образом она совпадает с моими ощущениями, размышлял Вик. Рэгл, выходит, тоже заглянул за грань реальности. Расковырял дырочку. Или она сама раскрылась перед ним, может, даже разорвалась с треском, зазияла провалом.

Мы можем свести воедино все известные факты, но это ничего не даст, кроме осознания, что здесь что-то не так. А это было нам известно с самого начала. Догадки не дают решения, они лишь показывают, как далеко простирается неправильность мира.

И все же, думал Вик, мы ошиблись, когда позволили Биллу Блэку уйти с нашей книгой.

А что делать сейчас? Продолжать эксперименты?

Не стоит. Хватит и одного. Того, что он непроизвольно поставил в ванной. Даже последний эксперимент принес больше вреда, чем пользы, – ничего не подтвердилось, зато суматохи вышло предостаточно.

Хватит морочить себе голову, решил он. С меня довольно! Что я, собственно, знаю? Наверное, Рэгл прав, и нам стоит начать с серьезных философских книг, скажем, с Беркли и всех остальных, как их там...

Может быть, подумал Вик, если я вот сейчас изо всех сил зажмурю глаза, так, чтобы осталась только щелочка света, если изо всех сил сосредоточусь на этом проклятом автобусе, на уставших, отупевших домохозяйках с полными сумками, на щебечущих школьницах, клерках, уткнувшихся в вечерние газеты, водителе с красной шеей... может, все они просто исчезнут. Поскрипывающее сиденье подо мной, выхлопы дыма каждый раз, когда автобус трогается с места, рывки, покачивание, реклама над окнами. Может, все это возьмет и исчезнет?

Зажмурившись, он попытался отключиться от автобуса и пассажиров. Через десять минут голова пошла кругом. Пупок, тупо соображал Вик. Надо сконцентрироваться на одной точке. Он выбрал кнопку на противоположной стене автобуса. Круглый белый звонок. Ну давай, внушал Вик. Исчезай.

Исчезай.

Исче...

Ис...

И...

Вздрогнув, Вик проснулся. Оказывается, он задремал. Укачало, как и многих в автобусе. Головы пассажиров равномерно покачивались в такт движению. Влево-вправо. Вперед. Вбок. Вправо. Влево. Автобус остановился на перекрестке. Головы застыли под прямым углом.

Откинулись назад, когда автобус тронулся с места.

Наклонились, когда автобус затормозил.

Исчезайте.

Исчеза...

Ис...

И вдруг сквозь полуприкрытые глаза Вик увидел, что пассажиры исчезли.

Ну, подумал он, получилось!

Нет. Не так.

Ни автобус, ни пассажиры ни капельки не исчезли. Но все внутри начало странным образом изменяться – как и в эксперименте с кассирами, выходило совсем не то, чего ожидал Вик.

Черт бы вас взял! Исчезайте!

Стены автобуса вдруг стали прозрачными. Он увидел сквозь них тротуар и магазин. Тонкие опорные стойки, скелет автобуса. Металлические ребра жесткости пустого пространства. Без сидений. Только условная линия посадки, поверх которой застыли, будто чучела, бесформенные тени. Неживые. Чучела наклонялись вперед и назад, вперед и назад. Впереди, как и прежде, сидел водитель. Водитель ничуть не изменился. Та же красная шея. Сильная, широкая спина. За рулем пустотелого автобуса.

С пустотелыми людьми. Вик был единственным человеком в автобусе. Он и водитель. А автобус двигался. Ехал по городу из деловой его части в жилые районы. Водитель вез его домой.

Когда Вик снова открыл глаза, качающиеся пассажиры были на месте. Продавцы. Клерки. Школьники. Шум, запах и болтовня.

Все экспериментируешь, подумал Вик. А если бы провалился сквозь пол и вылетел на улицу? Или перестал бы существовать, как остальные? Мысль наполнила его страхом.

Может быть, это видел Рэгл?