<Июль — сентябрь 1842. Гастейн?>
Пишу к вам письмо вследствие прочтения нескольких разрозненных листков из биографии Фонвизина*, которые вы прислали Языкову. Я весь [полон сего] чтения. Я читал прежде отрывки, и уже в них[230]и уже п<о> отрывкам многосторонность видны следы многообъемлемости ума вашего.[231] Далее начато: Не го<ворю> Теперь я прочел в большей целости — почти половину всего сочинения[232] Далее начато: Не скажу (многих листков из середины недостает). Не скажу вам ничего о глубоком достоинстве[233]о полно<те> и достоинстве всего сочинения: об интересе эпохи и лица и[234] Далее было: живости самого героя биографии. В них меня ни один столько не занял, как сам биограф. Как много сторон его сказалось[235]отразилось в этом сочинении! Критик, государст<венный> муж, полит<ик>, поэт, всё соединилось в биографе, и какая строгая многообъемлемость! Все принесли ему дань, со всего взята <она>. Столько сторон соединить в себе[236]в одно<м> уме может только один[237] Далее было: глубокий и всемирный <ум>.[238] Вместо этого было: Соединение таких многообразных сторон может быть [в одном человеке, истина только] в таком человеке, который составляет явление всемирное И ваше поприще другое. Простите ли вы мне дерзость указать[239]Позвольте мне указать ваше назначение? Но бог одарил меня[240] Далее начато: чутьем узнавать и постигать предметом многих наслаждений и благодарных молитв, чутьем узнавать человека. Назначение ваше и поприще явно. Неужели вы не видите? Вы владеете глубоким даром историка — венцом божьих даров, верх<ом> развития[241] Далее начато: многостор<оннего> и совершенства ума.[242] Далее вторично начато: а. Бог одарил меня одним из драгоценных <даров> — чутьем узнавать и видеть б. Из всех даров, которыми бог наградил меня, глубже всего благодарю я за дар узнавать Я вижу в вас историка в полном смысле сего слова,[243] Далее начато: а. Вы долж<ны> б. Грех и вечные упреки будут на душе вашей, если вы не приметесь за великий подвиг. Есть царствования, заключающие в себе почти[244]как бы волшебный ряд чрезвычайностей,[245] Далее было: ряд огромностей которых образы уже стоят пред нами колоссальные, как у Гомера, несмотря на то, что и пятидесяти лет еще не протекло. Вы догадываетесь, что я говорю о царствовании Екатерины. Нет труда выше, благодарнее и который бы так сильно требовал глубокомыслия полного,[246]столько глубокомыслия многостороннего историка. Из него может быть двенадцать томов чудной истории, и клянусь — вы станете выше всех европейских историков. В этом труде вам откроется много наслаждения, вы много узнаете, чего не узнает никто и что больше всего. Вы узнаете[247] Далее было: в нем себя глубже и много таких сторон, каких вы, может быть, по скромности не подозреваете в себе. Ваша жизнь будет полна!
Во имя бога не пропусти<те> без внимания этих слов моих! По крайней мере предайтесь долгому размышлению, они стоят того, потому что произнесены человеком,[248] В подлиннике недоисправлено: тем человеком подвигнутым[249]который подвигнут к вам глубоким уважением, сильно понимающим их.
Совесть <бы> меня мучила, если бы я не написал к вам этого письма. Это было веленье[250] Далее было: потребность извнутри меня, и потому оно могло быть божье веление, итак, уважьте его вы.
Если вздумаете написать мне, адресуйте прямо в Рим, в Poste restante.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления