Онлайн чтение книги Том 1. Проза, рецензии, стихотворения 1840-1849
Рецензии

В автобиографическом письме к С. А. Венгерову от 28 апреля 1887 года Салтыков сообщал: «По выходе из лицея я не написал ни одного стиха и начал заниматься писанием рецензий. Работу эту я доставал через Валерьяна Майкова и Владимира Милютина в «Отече<ственных> зап<исках>» Краевского и в «Современнике» (Некрасова с 1847 г.)».

Литературно-критическая деятельность Салтыкова началась, таким образом, в «Отечественных записках» на рубеже 1846–1847 годов, так как B. Майков, возглавивший критико-библиографический отдел этого журнала в апреле 1846 года, умер 15 июля 1847 года. «…Я начал писать гораздо ранее 1847 года, — утверждал Салтыков в автобиографическом письме в редакцию «Русской старины» от 1 апреля 1887 года, имея здесь в виду не только стихотворения, но и свои первые критические опыты.

Воспоминания Л. Ф. Пантелеева помогают уточнить объем критической работы Салтыкова в сороковых годах: «Рецензиями я зарабатывал до пятидесяти рублей в месяц, в то время это были деньги», — говорил Салтыков Л. Ф. Пантелееву[129]«М. Е. Салтыков Щедрин в воспоминаниях современников», М. 1957, стр. 180.. Чтобы зарабатывать в конце сороковых годов такой гонорар мелкими библиографическими заметками, — разъясняет C. А. Макашин, — их нужно было печатать ежемесячно в количестве не менее одного листа, если цифра в 50 рублей имеет в виду счет на ассигнации, и не менее трех листов, если речь идет о счете на серебро. Между тем этому противоречит указание самого Салтыкова в автобиографической заметке 1858 года, где от третьего лица говорится: в «Отеч. записках» 1847 и 1848 г., а равно и в «Современнике» «было напечатано несколько рецензий Салтыкова»[130]См. С. Mакашин , Салтыков-Щедрин, стр. 256.. В связи с анонимным характером ранних критических выступлений Салтыкова и отсутствием более конкретных указаний писателя о своей рецензентской работе, которая не была даже упомянута писателем при составлении плана издания своих сочинений, в настоящее время невозможно точно установить ни начала литературно-критической деятельности Салтыкова, ни размеров этой деятельности в полном ее объеме.

В 1890 году К. К. Арсеньев перечислил в своих «Материалах для биографии М. Е. Салтыкова» семь его рецензий 1847–1848 годов и процитировал небольшие отрывки из них на основании имевшихся в его руках черновых автографов писателя, которые были впоследствии утеряны[131]См. «Вестник Европы», 1890, № 1, стр. 326–327.. Отправляясь от рукописей, К. А. Арсеньев нашел в журналах три рецензии Салтыкова: на «Логику» Н. Зубовского, повесть П. Фурмана «Григорий Александрович Потемкин» и «Рассказы детям из древнего мира» К. Беккера. Остальные рецензии, указанные Арсеньевым («География в эстампах», «Курс физической географии», «Несколько слов о военном красноречии»), были обнаружены лишь при подготовке к изданию первого тома Полного собрания сочинений 1933–1941 годов Е. М. Макаровой. Она же атрибутировала Салтыкову еще несколько рецензий на повести Фурмана «Александр Васильевич Суворов» и «Саардамский плотник», «Первоначальный учитель», «Подарок детям на праздник», «Альманах для детей. Архангельск» и «Альманах для детей. Астрахань». Однако две последние рецензии, по справедливому утверждению С. А. Макашина, не могли принадлежать Салтыкову, так как альманах «Астрахань» вышел в свет 14 мая 1848 года, когда Салтыков был уже в ссылке. В таком случае писатель не был автором и разбора «Архангельск», написанного тем же рецензентом, который характеризовал альманах «Астрахань»[132]См. С. Mакашин, Салтыков-Щедрин, стр. 256–257..

Существует предположение, что Салтыков был автором рецензии на тот же альманах «Архангельск», напечатанный в «Современнике», 1848, № 1, отд. III, стр. 76. Однако предположение это слабо аргументировано и не подтверждено документально[133]См. И. Т. Трофимов, Принципы реализма в литературно-эстетических воззрениях Салтыкова-Щедрина. — «Ученые записки Московского пед. института имени Ленина», т. 70, вып. 4, 1954, стр. 167–168..

В 1949 году Б. В. Папковский предложил расширить список ранних рецензий Салтыкова, но без достаточных оснований, и его атрибуции не вошли в научный оборот[134]См. Б. В. Папковский, Натуральная школа Белинского и Салтыков. — «Ученые записки Ленинградского гос. пед. института им. А. И. Герцена», кафедра русской литературы, т. 81, 1949, стр. 78–79.. Нельзя также признать доказанной и принадлежность Салтыкову большой группы рецензий, атрибутированных в статье Т. И. Усакиной «О литературно-критической деятельности молодого Салтыкова»[135]Литературное наследство», т. 67, М. 1959. См. об этом: Г. Иванов, Э. Кононова, М. Е. Салтыков — рецензент. — «Русская литература», 1960, № 4. Фолькера. СПб. 1847. — «Современник», 1847, № 10, отд. III, стр. 127–129. (Ценз. разрешение 30 сентября 1847 г.).

Таким образом, в настоящее время авторство Салтыкова достоверно установлено всего лишь в отношении девяти библиографических заметок, которые и публикуются в настоящем издании по текстам журналов, где они были напечатаны впервые:

1. «География в эстампах»… Соч. Ришома и Альфреда Вингольда, СПб. 1847; «Курс физической географии». Соч. Владимира Петровского, СПб. 1847. — «Современник», 1847, № 10, отд. III, стр. 124–127. (Ценз, разрешение 30 сентября 1847 г.)

2. «Руководство к первоначальному изучению всеобщей истории». Соч.

3. «Несколько слов о военном красноречии». Составил П. Лебедев. СПб. 1847. —«Современник», 1847, № 10, отд. III, стр. 132–133. (Ценз. разрешение 30 сентября 1847 г.)

4. «Логика». Соч. проф. Могилевской семинарии Никифора Зубовского. СПб. 1847. — «Отечественные записки», 1847, № 11, отд. IV, стр. 21–22.

(Ценз. разрешение 31 октября 1847 г.)

5. «Григорий Александрович Потемкин». Историческая повесть для детей. Соч. П. Фурмана. 2 части. СПб. 1848. — «Отечественные записки», 1848, № 1, отд. VI, стр. 45–47. (Ценз. разрешение 31 декабря 1847 г.)

6. «Александр Васильевич Суворов-Рымникский». Историческая повесть для детей. Соч. П. Р. Фурмана. 2 части. СПб. 1848. — «Отечественные записки», 1848, № 2, отд. VI, стр. 129. (Ценз. разрешение 31 января 1848 г.)

7. «Первоначальный учитель». Книга для чтения и для практического упражнения в русском языке. Составил К. К. Издал А. Картамышев. Одесса, 1848. — «Отечественные записки», 1848, № 3, отд. VI, стр. 34–37. (Ценз. разрешение 29 февраля 1848 г.)

8. «Подарок детям на праздник». СПб. 1848. — «Отечественные записки», 1848, № 3, отд. VI, стр. 37. (Ценз. разрешение 29 февраля 1848 г.)

9. «Рассказы детям из древнего мира» Карла Ф. Беккера. СПб. 1848. — «Отечественные записки», 1848, № 4, отд. VI, стр. 90–97. (Ценз. разрешение 31 марта 1848 г.)

Интерес Салтыкова к рецензированию преимущественно детской и учебно-педагогической литературы связан был с развитием передовой общественной мысли сороковых годов. В ту пору проблемы воспитания и образования серьезно занимали Белинского и Герцена, обсуждались на «пятницах» Петрашевского, настаивавшего на изучении «системы гармонического воспитания» еще в 1843–1844 годах в задуманном, но не осуществленном журнале, в который приглашен был и Салтыков[136]«Дело петрашевцев», т. I, стр. 554; С. Maкашин . Салтыков-Щедрин, стр. 165–166.. Вопросы воспитания оживленно дебатировались также в статьях и книгах утопических социалистов Запада[137]См. об этом: И. Зильберфарб, «Педагогические идеи Шарля Фурье в кн. «Шарль Фурье о воспитании при строе гармонии», М. 1939, стр.30–31.. Особенной популярностью пользовалось у петрашевцев изложение теории «гармонического воспитания» в книге фурьериста В. Консидерана «Destinée sociale» (т. 3), которую Салтыков хорошо знал[138]С. Mакашин , Салтыков-Щедрин, стр. 521–522..

Отбросив религиозную мистику и «мелочную регламентацию» «преимуществ воспитания в фаланстере», Салтыков воспринял у Фурье «великие идеи» о полном и свободном развитии человека в соответствии с его природными призваниями, мысль о постоянной связи обучения с практической жизнью. Отвечали настроениям Салтыкова и скептические приговоры Фурье, утверждавшего, что «воспитание при строе цивилизации» противоречит «не только природе, но и здравому смыслу»[139] Шарль Фурье , Избранные сочинения, т. III, стр. 340; см. также стр. 341–342.. Однако влияние утопического социализма, далекого от насущных задач русской жизни, не было для Салтыкова определяющим и в вопросах воспитания.

Направление и характер рецензентской деятельности Салтыкова были обусловлены потребностями русской действительности, испытывающей «надобность в человеке трезвом, бодром, деятельном»[140]«Современник», 1847, № 12, отд. III, стр. 82., и собственным жизненным опытом писателя, ощутившего на себе все несовершенства тогдашней педагогической системы. Вспоминая о первых годах своей журнальной работы, Салтыков прямо указывал в «Пестрых письмах», что, следуя за «общим литературно-полемическим потоком», он был «горячим и искренним поклонником Белинского».

Как революционный просветитель, Белинский связывал вопросы воспитания с борьбой за переустройство самодержавно-крепостнического строя. Он выдвигал на первый план воспитание трезвого реалистического отношения к окружающей жизни и подлинно человеческой нравственности, критикуя идеалистическую природу и морально-догматический характер современной педагогической науки[141]«Современник», 1847, № 3, отд. III, стр. 76–85. Ср. В. Г. Белинский , т. X, стр. 136–144..

Борясь за воспитание «практического понимания действительности», Салтыков настаивал, вслед за Белинским, на соединении теоретического знания с эмпирическим, на усилении физического воспитания детей, предостерегая избегать всякого «спекулятивного элемента», всех форм абстрактной дидактики.

Тогдашнюю педагогическую систему Салтыков именовал «системой постепенного ошеломления», обрекавшей человека на полную неспособность к «действованию». Как и в ранних повестях, вопрос о разладе между теорией и практикой был в центре внимания Салтыкова-рецензента, настойчиво подчеркивавшего, что разрыв этот ведет к болезненной драме в зрелом возрасте: не получив ни деловых навыков, ни рациональных практических идеалов, человек оказывается совершенно несостоятельным при первом столкновении с жизнью и вынужден «начинать сызнова свое образование» или пребывать в «состоянии совершенного нравственного одурения» (см. рецензию на «Руководство к первоначальному изучению всеобщей истории»).

Требуя сближения воспитания с жизнью, Салтыков беспощадно высмеивал претензии на энциклопедическую широту, бессистемность и практическую бесполезность учебников, иронизировал над «фарисейскими поползновениями» детских нравоучительных повестей, которые «душат юные поколения», воспитывая в них «сухую безжизненную мораль». Но вместе с тем Салтыков предлагал устранить из детской литературы и все элементы сказочной фантастики, уводящей, по его мнению, от «интересов близких и действительных» в «мечтательные миры» «больной фантазии».

В связи с критикой «вздорных» нравоучительных повестей Салтыков высказывался не только по вопросам воспитания, но касался целого ряда самых разнообразных проблем, начиная от критики силлогизма формальной логики и кончая обличением крепостнического режима. Разбирая «Рассказы детям из древнего мира» К. Беккера, Салтыков писал о преобразующей роли художественной литературы, пробуждающей в обществе «сознание собственных его сил». В заметке о «Логике» Н. Зубовского Салтыков доказывал, что исходным пунктом человеческого мышления является объективный мир, а не отвлеченные законы логики или эстетики. Не называя имени Дж. — Ст. Милля, писатель ссылался на центральный тезис его «Системы логики» о наблюдении и опыте как источнике всякого «положительного» знания (см. примеч. к стр. 333).

Говоря о поэмах Гомера, Салтыков ставил вопрос о характере человеческой природы, решая его, как и большинство петрашевцев, в духе антропологического материализма Л. Фейербаха (см. примеч. к стр. 344). Проповедуя естественное равенство, Салтыков намекал на противоестественность крепостного права, когда «человек как будто стирается и безотчетно жертвует всею своею личностью в пользу другой высшей личности» (см. рецензии на «Рассказы» К. Беккера и «Логику» Н. Зубовского)[142]О социально-философской проблематике ранних рецензий Салтыкова см. подробнее в монографии В. Я. Кирпотина «Философские и эстетические взгляды Салтыкова-Щедрина», М. 1957, стр. 9-16..

Доктор Крупов, пожалуй, нашел бы в… чертах воинского героизма… аргумент в подтверждение остроумной своей теории…  — Речь идет о теории «повального безумия», в котором обвинил весь мир доктор Крупов, герой одноименной повести Герцена. См. примеч. к стр. 284.

…если смотреть на логику, как на науку, имеющую предметом открытие критериума достоверности… главная задача логики именно и ускользает от исследований близоруких ее атлетов.  — Выступая против формальной логики, Салтыков солидаризировался с Дж. — Ст. Миллем, который утверждал в 1843 году, что «логика — не тождественна со знанием, хотя область ее и совпадает с областью знания». Логика, указывал Милль, есть «теория всех вообще процессов, посредством которых мы удостоверяемся в истинности положений, являющихся в результате рассуждения или умозаключения» (Дж. — Ст. Милль , Система логики силлогистической и индуктивной, М. 1914, стр. 7–8, 186). См. след. примеч.

В самом определении силлогизма видна уже вся его несостоятельность, потому что общее предложение… не может быть ничем другим, как произвольно взятою ипотезою.  — Салтыков критикует силлогизм формальной логики за идеалистическую априорность большой посылки («общего предложения»). Автор имел в виду и скептические оценки Милля, высмеивавшего сторонников формальной логики, которые идут от общего как бы «априорно существующего», игнорируя «наблюдение, опыт». «Ни одно умозаключение от общего к частному, как таковое, — писал в связи с этим Милль, — не может ничего доказать» ( там же , стр. 167, 165).

…у Дюмон-Дюрвиля весьма поучительный анекдот.  — Имеется в виду эпизод из книги Дюмон-Дюрвиля «Всеобщее путешествие вокруг света», ч. IX, М. 1837, гл. XCVI. Австралия. — Обитатели, стр. 328.

…развитие человека требует постепенности и никогда не совершается скачками.  — О «постепенности развития» человека говорится в записях Салтыкова в связи с чтением книги Кабаниса «Соотношение физического и морального в человеке» («Известия АН СССР», отд. общ. наук, 1937, № 4, стр. 868).

…известное правило Агезилая… с целью полного и гармонического их развития посредством воспитания…  — Перефразируя изречение спартанского царя Агезилая (399–358 гг. до н. э.), Салтыков развивает мысли Фурье о целях и задачах гармонического воспитания.

…нужно только уметь различать случайное и условное от истинного и постоянного, которое заключается в законах самой натуры человека, всегда и везде одинаковой.  — Движущей силой истории русские и западные социалисты считали потребности человека «вечные и неизменные», по сравнению с «временным характером общественных отношений». В сороковые годы это метафизическое учение о «неизменности человеческой природы» служило обоснованием требований равноправия и общественной справедливости (см. «Философские и общественно-политические произведения петрашевцев», стр. 82–85).