Онлайн чтение книги Том 21. Избранные дневники 1847-1894
1850

14 июня 1850. [ Ясная Поляна . ]Опять принялся я за дневник и опять с новым рвением и с новою целью. Который уж это раз? Не помню. Все равно, может, опять брошу; зато приятное занятие и приятно будет перечесть, так же как приятно было перечесть старые. Мало ли бывает в голове мыслей, и которые кажутся весьма замечательными; а как рассмотришь, выйдет пустошь; иные же точно дельные — вот для этого-то и нужен дневник. По дневнику весьма удобно судить о самом себе.

Потом, так как я нахожу необходимым определять все занятия вперед, то для этого тоже необходим дневник. Хотелось бы привыкнуть определять свой образ жизни вперед, не на один день, а на год, на несколько лет, на всю жизнь даже; слишком трудно, почти невозможно; однако попробую, сначала на день, потом на два дни — сколько дней я буду верен определениям, на столько дней буду задавать себе вперед. Под определениями этими я разумею не моральные правила, не зависящие ни от времени, ни от места, правила, которые никогда не изменяются и которые я составляю особенно, а именно определения временные и местные: где и сколько пробыть, когда и чем заниматься.

Представляются случаи, в которых эти определения могут быть изменяемы; но в том только случае я допускаю такого рода отступления, когда они определены правилами; поэтому-то в случае отступлений я в дневнике буду объяснять причины оных.

[…] Последние три года, проведенные мною так беспутно, иногда кажутся мне очень занимательными, поэтическими и частью полезными; постараюсь пооткровеннее и поподробнее вспомнить и написать их. Вот еще третье назначение для дневника.

17 июня. Встал в 8-м часу, до 10 ничего не делал, от 10 до 12 читал и дневник, 12 до 6 завтрак, отдых, некоторые мысли о музыке и обед, 6–8 музыка, 8-10 хозяйство.

Когда бываю в апатическом расположении, то я заметил, что очень возбуждает меня к деятельности всякое философическое сочинение, — теперь читаю Montesquieu. Мне кажется, что я стал лениться оттого, что много слишком начал, поэтому вперед не буду переходить к другому занятию, покуда не выполню назначенного. Для того, чтобы я не мог отговариваться тем, что не успел составить систему, буду вписывать в дневник как правила общие, так и правила по части музыки и хозяйства.

Из правил общих. То, что предположил себе делать, не откладывай под предлогом рассеянности или развлечения; но тотчас, хотя наружно, принимайся за дело. Мысли придут. Например, ежели предположил писать правила, то вынь тетрадь, сядь за стол и до тех пор не вставай, пока не начнешь и не кончишь.

Правила по части музыки. Ежедневно играть: 1) все 24 гаммы, 2) все аккорды, арпеджио на две октавы, 3) все обращения, 4) хроматическую гамму. Учить одну пьесу и до тех пор не идти далее, пока не будет места, где будешь останавливаться. Все встречающиеся cadenza перекладывать во все тоны и учить. Ежедневно, по крайней мере, четыре страницы музыки разыгрывать, и не идти, пока не найдешь настоящий doigté [2]расстановка пальцев (фр.). .

По части хозяйства. Всякое приказание обдумать со стороны его пользы и вреда. Ежедневно лично осмотреть всякую часть хозяйства. Приказывать, бранить и наказывать не торопиться, помнить, что в хозяйстве, больше чем в чем-нибудь, нужно терпение. Всякое данное приказание, хотя бы оно оказалось и вредным, отменять только по своему усмотрению и в крайней необходимости.

Записки. Зиму третьего года я жил в Москве, жил очень безалаберно, без службы, без занятий, без цели; и жил так не потому, что, как говорят и пишут многие, в Москве все так живут, а просто потому, что такого рода жизнь мне нравилась. Частью же располагает к лени и положение молодого человека в московском свете. Я говорю: молодого человека, соединяющего в себе некоторые условия; а именно, образование, хорошее имя и тысяч десять или двадцать доходу. Молодого человека, соединяющего эти условия, жизнь самая приятная и совершенно беспечная, ежели он не служит (то есть серьезно), а просто числится и любит полениться. Все гостиные открыты для него, на каждую невесту он имеет право иметь виды; нет ни одного молодого человека, который бы в общем мнении света стоял выше его. Приезжай же тот же барин в Петербург, его будет мучить, отчего С. и Г. Горчаковы были при дворе, а я не был; как бы попасть на вечера к баронессе З., на рауту к графине А. и т. д., и не попадет, только ежели может взойти в салоны эти, опираясь на какую-нибудь графиню. И ежели он не вырос там, или ежели не умеет переносить унижения, пользоваться всяким случаем, и проползти хотя с трудом, но без чести.

18 июня. Встал в семь с половиной, до 11 ничего, 11–12 музыка, 2–5 хозяйство, 6–8 о музыке, 8-11 наряд, музыка и чтение.

19 июня. Вчерашний прошел довольно хорошо, исполнил почти все; недоволен одним только: не могу преодолеть сладострастия, тем более, что эта страсть слилась у меня с привычкой. Теперь, исполнив два дня, делаю распределение на два дня: 19 июня. 5–8 хозяйство и мысли о музыке, 8-10 чтение, 10–12 писать мысли о музыке, 12-6 отдых, 6–8 музыка, 8-10 хозяйство. — 20 июня. 5-10 хозяйство и дневник, 10–12 музыка, 12-6 отдых, 6-10 хозяйство.

Из правил общих. Случается, что вспомнишь что-нибудь неприятное и не обдумаешь хорошенько этого неприятного, надолго испортишь юмор.

Всякую неприятную мысль обсудить: во-первых, не может ли она иметь следствий; ежели может иметь, то как отвратить их. Ежели же нельзя отвратить, и обстоятельство такое уже прошло, то, обдумав хорошенько, стараться забыть или привыкнуть к оному.

1850. 8 декабря. [ Москва . ]^* Пять дней писал я дневник, а пять месяцев в руки не брал. Постараюсь вспомнить, что я делал в это время и почему я так отстал видимо от занятий. Большой переворот сделался во мне в это время; спокойная жизнь в деревне, прежние глупости и необходимость заниматься своими делами принесли свой плод. Перестал я делать испанские замки и планы, для исполнения которых недостанет никаких сил человеческих. Главное же и самое благоприятное для этой перемены убеждений то, что я не надеюсь больше одним своим рассудком дойти до чего-либо и не презираю больше форм, принятых всеми людьми. Прежде все, что обыкновенно, мне казалось недостойным меня; теперь же, напротив, я почти никакого убеждения не признаю хорошим и справедливым до тех пор, пока не вижу приложения и исполнения на деле оного и приложения многими. Странно, как мог я пренебрегать тем, что составляет главное преимущество человека, — способностью понимать убеждения других и видеть на других исполнения на деле. Как мог я дать ход своему рассудку без всякой поверки, без всякого приложения? Одним словом, и самым простым, я перебесился и постарел.

Много содействовало этой перемене мое самолюбие. Пустившись в жизнь разгульную, я заметил, что люди, стоявшие ниже меня всем, в этой сфере были гораздо выше меня; мне стало больно, и я убедился, что это не мое назначение. Может быть, содействовали этому тоже два толчка. Первое — проигрыш Огареву, который приводил мои дела в совершенное расстройство, так что даже, казалось, не было надежды поправить их; и после этого пожар^*, который заставил невольно меня действовать. Отыгрыш дал же более веселый цвет этим действиям. Одно мне кажется, что я стал уже слишком холоден. Только изредка, в особенности когда я ложусь спать, находят на меня минуты, где чувство просится наружу; то же в минуты пьянства; но я дал себе слово не напиваться. Записки свои продолжать теперь не буду, потому что занят делами в Москве, ежели же будет свободное время, напишу повесть из цыганского быта^*.

Заметил в себе я еще важную перемену: я стал более уверен в себе, то есть перестал конфузиться; я полагаю, что это оттого, что имею одну цель в виду (интерес), и, стремясь к ней, я мог себя оценять и приобрел сознание своего достоинства, которое так много облегчает отношения людей. […]

Правила для общества. Избирать положения трудные, стараться владеть всегда разговором, говорить громко, тихо и отчетливо, стараться самому начинать и самому кончать разговор. Искать общества с людьми, стоящими в свете выше, чем сам. С такого рода людьми, прежде чем видишь их, приготовить себя, в каких с ними быть отношениях. Не затрудняться говорить при посторонних. Не менять беспрестанно разговора с французского на русский и с русского на французский. Помнить, что нужно принудить [себя], главное, сначала, когда находишься в обществе, в котором затрудняешься. На бале приглашать танцевать дам самых важных. Ежели сконфузился, то не теряться, а продолжать. Быть сколь можно холоднее и никакого впечатления не выказывать.

Занятия на нынешний день. 11. Сидеть дома, читать, вечером написать правила для общества и конспект повести. Занятия на 8 декабря. С утра читать, потом до обеда дневник и расписание на воскресение дел и визитов. После обеда читать и баня, вечером, ежели не устану очень, повесть. Утром, тотчас после кофе, письма в контору, тетушке и Перфильев[у].

[ 13 декабря . ] 12 декабря, хотя я и не выписал в дневник, провел я хорошо, т. е. не в праздности. Поездил к властям и в клубы, вследствие чего убедился: первое, что в обществе с теперешним направлением я успею; а что играть, кажется, вовсе перестану. Кажется, что страсти у меня к игре больше нет, впрочем, не отвечаю: нужно попробовать на деле. Случая искать не буду, но выгодного не пропущу. Занятия на 13 декабря: переговорить с Петром о прошении на высочайшее имя и о том, могу ли я перейти служить в Москву? Писать письма тетушке и Перфильевым, ехать к князю Сергею Дмитриевичу и к Крюкову, читать, сделать покупки (камелии) и книги о музыке, обедать, читать и заняться сочинением музыки или повести.

[ 14 декабря . ] Недоволен я собой за вчерашний день; первое, за то, что слушал все ругательства графини на Васеньку, которого я люблю, и второе — что от глупой деликатности вечер вчера пропал у меня тунью.

Нужно нынче велеть написать прошение, съездить к Васеньке, обедать у Горчакова и вечером сделать что-нибудь из начатого; а главное, написать письма.

15 декабря. Недоволен очень я вчерашним днем. Первое, что ничего не сделал касательно Опекунского совета;^* второе, что ничего не писал, и третье — начал ослабевать в убеждениях и стал поддаваться влиянию людей.

Встать очень рано, с утра почитать, потом заняться дневником, писаньем и письмами, в 12 часов ехать в Совет, к Евреинову, к Крюкову, к Аникеевой и к Львову; обедать дома и писать еще; потом в театр и опять заниматься дома.

Правила для общества. Не переменять названия, а всегда называть одним и тем же манером.

Ни малейшей неприятности или колкости не пропускать никому, не отплативши вдвое.

16 декабря. Исполнил все, исключая писанья. Всегда вставать рано. С утра писать письма и повесть, съездить на Калымажный двор^* и в баню, послать в Совет и ко Львову, обедать дома и вечером у князя Андрея Ивановича играть и волочиться за княгиней. Купить сукна и нот после обеда.

17 декабря встать рано и заняться письмом Дьякову и повестью, в 10 часов ехать к обедне в Зачатьевский монастырь и к Анне Петровне, к Яковлевой. Оттуда заехать к Колошину, послать за нотами, приготовить письмо в контору, обедать дома, заняться музыкой и правилами, вечером к девкам и в клуб. 18-го быть в Совете, у Львова, у Евреинова, у князя Андрея Ивановича и просить о месте.

Правила общие. Ложиться, когда ничего нужное не задерживает, в 12 часов и вставать в 8, каждый день 4 часа заниматься музыкой серьезно.

18 декабря. Встать в 9½ до 10½ читать, до 12 писать и принять Волконского, 12 до 2 шляться, писать и писать до вечера. Обедать дома.

19 декабря исполнил то, что назначено 18.

20 декабря в 10 к Волконскому, в 11 до 2-х письма и повесть. До 3¼ музыка, до 9 у Дьяковых, дома писать о музыке. Вот уже 11 часов вечера, и я ничего не писал, и недоволен собою за то, что конфузился у Дьяковых.

21 декабря с 8 до 10 писать, с 10 до 2-х достать денег и фехтовать. С 2 до 6 обедать где-нибудь, с 6 до ночи дома писать и никого не принимать. У Львова узнать о службе Сережи. К графине Авдотье Максимовне.

Не читать романов.

22 декабря до 12 писать о музыке и анализировать, съездить к графине и обедать; ежели не получу денег, написать Либину и Петру Евстратову. Писать 1-е письмо^*.

24 декабря встать в 12, писать письма в контору. Велеть прислать расчет. Обедать дома с Лаптевым, до обеда съездить к мощам, вечером учить генерал бас и сонату, ежели в духе, писать 1-е письмо.

Правила. В карты играть только в крайних случаях.

Как можно меньше про себя рассказывать. Говорить громко и отчетливо.

Правила. Каждый день делать моцион. […]

28 декабря. Очень собою недоволен; главное же потому, что был не здоров; нынче же последовать следующему правилу: ежели болен, то можно не исполнить предположенного, но и другого не делать. Съездить к Горчаковым, перечесть дневник и исполнить неисполненное. В Нескучный ехать и волочиться за княгиней. К вечеру с Николаем Горчаковым ехать к цыганам и укладываться.

29. Живу совершенно скотски; хотя и не совсем беспутно, занятия свои почти все оставил и духом очень упал. Встать рано, до 2 часов никого не принимать и не выезжать; в 2 ехать к Чулкову, к Дьяковым и обедать, к князю, просить о месте. Обдумывать на просторе о будущих действиях во всяком новом месте. Утром писать повесть, читать и играть, или писать о музыке, вечером правила или цыгане.

30 декабря. Правило. Искать положений трудных. Встать рано. Укладываться, все приготовить, вписать в дневник свое пребывание в Москве, просить Колошина узнать о месте и в 3 часа ехать.

[ 31 декабря. Покровское . ] 31 декабря был в дороге — виделся с Щербатовым и решился взять станцию^*, был у почтмейстера, но не довольно основательно переговорил с Щербатовым.