Онлайн чтение книги Том 23. Статьи 1895-1906
Открытое письмо гг. Ж. Ришару, Ж. Кларети, Р. Вивиани и другим журналистам Франции

Милостивые государи!

Я познакомился с гейзерами красноречия, которые вызвала из ваших чернильниц моя статья о займе, данном правительством и финансистами Франции Николаю Романову на устройство в России кровавых экзекуций, военно-полевых судов и всевозможных зверств, я познакомился с вашими возражениями мне и — не поздравляю вас!

Союз с так называемым русским правительством идёт вам в пользу: вы стали обращаться с логикой, правдой и благородным французским языком, точно казаки с женщинами. Насилие, как видите, ещё потому гнусно, что оно развращает даже посторонних и равнодушных зрителей его, что и случилось с вами.

Я никогда не отвечаю на личные выходки против меня, и чем они грубее, тем скорее забываешь их, но, господа, вы обвиняете меня в неблагодарности — и я должен объясниться.

Вы говорите: «Мы встали на защиту Горького, когда он сидел в тюрьме, а он…»

Позволю себе дать вам добрый совет: если однажды, по неосторожности или по иной причине, вы дали свободу своим человеческим чувствам, — не хвастайтесь этим! Нехорошо…

«Я был добр к тебе — ты должен за это заплатить мне благодарностью!» — вот что звучит в ваших словах. Но я не чувствую благодарности и доброту вашу считаю недоразумением.

Я не мученик и не страдалец, каким вы меня усердно изображали, я просто человек, который уверенно делает своё небольшое дело, находит в работе полное удовлетворение, а если меня за это иногда ненадолго сажали в тюрьму — я там отдыхал от естественной усталости, не ощущая особенных неудобств, не говоря уже о страданиях.

С точки зрения здравого смысла вам, господа, следует желать, чтобы я в тюрьме сидел возможно чаще и дольше, а когда вы протестуете против этого, — меня такое поведение — извините — смешит.

Ибо мы — враги, и — непримиримые, я уверен. Честный писатель всегда — враг общества и ещё больший враг тех, кто защищает и оправдывает жадность и зависть, эти основные устои современной общественной организации.

Затем, вы говорите ещё: «Мы любим Горького, а он…»

Господа! Искренно говорю вам: мне, социалисту, глубоко оскорбительна любовь буржуа!

Надеюсь, что эти строки вполне точно и навсегда определят наши взаимные отношения.