Онлайн чтение книги Том 2. Губернские очерки
Праздники

Судя по первоначальному названию отдела — «Народные праздники», можно предполагать, что у Салтыкова было намерение нарисовать серию картин праздников не столько церковного, сколько народного календаря, основанных на поверьях и обычаях (масленица, вешний Егорий, ильин день, местный вятский праздник отплытия великорецкой иконы св. Николая, частично описанный в очерке «Общая картина» и т. д.). Но этот план, если он существовал, остался неразработанным. Писатель ограничился зарисовками рождества и пасхи в Крутогорске, придав этим наброскам в значительной мере автобиографический характер. В этой связи следует заметить, что Салтыков, атеист по своему мировоззрению, до конца дней хранил благодарную память о поэзии рождественских и пасхальных праздников своего деревенского детства (см., например, об этом его признание в письме к Г. З. Елисееву от 31 марта 1885 г.). Эти поэтические воспоминания окрасили бытовые зарисовки в лирические тона, особенно во втором рассказе.

Но личные воспоминания и переживания не отвлекают Салтыкова от его основной задачи — изучения духовной жизни простого народа. В первом рассказе, который в тексте первого и второго отдельных изданий назывался не «Елка», а «Замечательный мальчик», Салтыков впервые — и единственный раз в «Очерках» — обратился с этой целью к рабоче-мастеровой среде.

Второй рассказ — «Христос воскрес!» — в «Русском вестнике» (1856) и двух первых отдельных изданиях (1857) заканчивался следующим текстом, отделенным от предыдущего «линейкой»:

Тирада эта направлена против раскола-старообрядчества, воплощенного в образе «отщепенца». Изъятие ее из «Губернских очерков» при подготовке в конце 1863 г. их третьего издания свидетельствовало об изменении взгляда Салтыкова на это социальное явление в жизни народа, на которое он в годы Вятки смотрел с точки зрения близкой к официальной (см. об этом ниже в комментарии к рассказу «Казусные обстоятельства»).

Гриша — зарисовка Гриши в этом рассказе и в эпилоге «Дорога» сделана с натуры. Григорием звали слугу Салтыкова из крепостных людей, присланного в Вятку матерью писателя. Он остался служить у Салтыкова и после того, как получил «вольную».

« На заре ты ее не буди» — романс А. Варламова на слова Фета. Популярность песни сделала ее почти народной.

…герцог Герольштейн… Fleur-de-Marie — герои романа Эжена Сю «Парижские тайны» (1842).

Шуринёры — люди преступного мира.

…напоминают тех полногрудых нимф, о которых говорит Гоголь, описывая общую залу провинцияльной гостиницы.  — В первой главе «Мертвых душ» читаем: «На одной картине изображена была нимфа с такими огромными грудями, каких читатель, верно, никогда не видывал».

…мой искреннейший друг, Василий Николаич Проймин.  — Салтыков вспоминает о своем вятском друге, враче Николае Васильевиче Ионине, и о его семье. Об эпизоде, упомянутом в очерке «Христос воскрес!», рассказала впоследствии дочь Ионина Л. Н. Спасская («M. Е. Салтыков-Щедрин в воспоминаниях современников», стр. 549). Воспоминания о докторе Ионине отразились также в образе «уездного лекаря Погудина» из позднейшего очерка Салтыкова «Тяжелый год» (1874) и в упоминании семьи Погонина в наброске «Вчера ночь была такая тихая…» (см. выше, стр. 471).