Онлайн чтение книги Том 4. Драматические произведения
Праматерь. <Из статьи «Об одной старинной пьесе»>

Пьеса, о которой я буду говорить и которая скоро появится в русском переводе, а потом пойдет на русской сцене, по времени написания (1817 год) непосредственно предшествует «Сафо». Следовательно, ей уже девяносто лет.

Она носит очень странное заглавие: «Праматерь» (Die Ahnfrau). Содержание этой пятиактной трагедии — следующее:

Действие происходит в родовом замке графа Боротин и открывается в тот момент, когда престарелый граф, потомок знатного рода, живущий в замке со своею единственной дочерью, получил известие о кончине своего дальнего родича. Со смертью его граф остается единственным в роде. Сын его погиб еще трехлетним мальчиком, утонув в пруде, его супруга давно умерла, и знаменитый древний род, таким образом, должен прекратиться. Но единственная дочь графа, Берта, полюбила юного Яромира, который спас ее жизнь от разбойников, живущих в соседних лесах. Узнав об этом, граф видит единственный исход в союзе своей любимой дочери с Яромиром, который, как говорит Берта, хотя и беден, но принадлежит тоже к знатному и древнему роду. Счастливый случай приводит Яромира в графский замок, и растроганный отец благословляет его союз с Бертой.

Но над родом и замком Боротин тяготеет древнее проклятие. Несколько сот лет назад Праматерь дома Боротин, такая же прекрасная, как дочь графа, совершенно похожая на нее лицом и станом, именуемая также Бертой, изменила своему супругу, была застигнута им на месте преступления и заколота кинжалом. С тех пор тень ее осуждена бродить по мрачным залам и коридорам замка и тревожить живых до тех пор, пока не вымрет весь род, зачатый ею во грехе и проклятии. Старый граф не верит этому преданию, которое со страхом и трепетом ему рассказывает его старый слуга, но скоро сами обстоятельства заставляют поверить и мужественного графа.

В длинном ряде ночных сцен, следующих за поселением счастливого жениха в мрачном замке и протекающих при тусклом свете свечей, неспособном разогнать окружающей тьмы и ужасов снежной бури, голосящей за окнами в полях и лесах, — выясняется, что гибель дома Боротин неизбежна, что дух мертвой Праматери не успокоится, пока не погибнет последний отпрыск ее грешного рода. Действие внешних и внутренних сил, ведущих к гибели, развивается постепенно и параллельно.

С одной стороны, тень умершей красавицы появляется беспрестанно. Отец принимает ее за дочь, жених за невесту, так как Праматерь отличается от юной дочери графа только волнующимся покрывалом, сквозь которое сквозят черты и стан Берты.

С другой стороны, постепенно выясняется, что жених Берты, Яромир, — предводитель той самой шайки разбойников, с которой издавна борется граф Боротин. Когда же Яромир, преследуемый и вынужденный к бегству, скрывается в замке, назначив Берте свидание в старинном склепе ее предков, старый разбойник, пойманный солдатами короля, сознается графу, что Яромир, которого он выдавал за своего сына, не его сын, что он и есть мнимо умерший сын графа, украденный и воспитанный разбойниками. Граф, пораженный страшной вестью и раненный к тому же разбойниками, которых он только что преследовал, умирает. Нежная Берта не в силах перенести утраты жениха и отца и сходит с ума.

Яромир, ничего не знающий ни о своем происхождении, ни о проклятии, тяготеющем над родом, приходит на свидание ночью в склеп. На зов его из могилы выходит сама Праматерь. В последний раз приняв ее за невесту, Яромир бросается в ее мертвые объятия и падает бездыханным.

Так кончается всеобщей гибелью эта печальная трагедия. Только Праматерь, успокоенная, мирно засыпает в своей гробнице, ибо цель ее достигнута, род ее стерт с лица земли и она может уснуть спокойно.

Я не рассказал всех перипетий этой необыкновенно сложной пьесы, но и сказанное дает представление о ее мрачном романтическом характере. «Праматерь» написана в эпоху; «политической реакции» 1815–1848 гг., в те печальные и тусклые времена, которые во многих чертах напоминают наше страшное и угнетающее безвременье.

За романтической бутафорией, которой щедро украшена юношеская трагедия Грильпарцера, не сразу, можно почувствовать ее таинственный внутренний смысл.

Июль 1908