Онлайн чтение книги Том 4. Стихотворения, не вошедшие в Собрание сочинений
Комментарии

Список условных сокращений

Бак. раб. — газета «Бакинский рабочий». Баку, 1906–1995.

Бирж. вед. — газета «Биржевые ведомости», утр. вып. СПб. — Пг., 1880–1917.

Восп., 1, 2 — сб. С. А. Есенин в воспоминаниях современников в двух томах, тт. 1–2. М., Худож. лит., 1986.

Г18 — Сергей Есенин. Голубень, СПб., Революционный социализм, 1918.

Г. тр. кр. — газета «Голос трудового крестьянства». М., 1917–1919.

Еж.ж. — «Ежемесячный журнал». Пг., 1914–1918.

Зарянка — ИРЛИ — макет не вышедшего при жизни Есенина сборника «Зарянка. Стихи для детей». 1916 (Хранится в ИРЛИ, арх. М. В. Аверьянова, ф. 428, оп. I, № 132, лл. 1-12).

Зн. бор. — газета «Знамя борьбы», Пг., 1918 (№ 1-91).

Комментарий — Комментарий к Собранию сочинений Есенина С. А. Составители Толстая-Есенина С. А. и Чеботаревская Е. Н. 1940–1941 (Хранится в ГЛМ, ф. 4, оп. 1, № 227/1-3, 278).

Кр. нива — журнал «Красная нива». М., 1923–1932.

Кр. новь — журнал «Красная новь». М., 1921–1942.

Н. прил. — «Ежемесячные литературные и популярно-научные приложения к журналу „Нива“». СПб. — Пг., 1894–1916.

П18 — Преображение. Стихотворения Сергея Есенина. [М], Изд. Московской трудовой артели художников слова, [1918].

Р16 — Сергей Есенин. Радуница, Пг., Изд. М. В. Аверьянова, 1916.

Р18 — Радуница. Стихотворения Сергея Есенина М., Изд. Московской трудовой артели художников слова, [1918].

Сел. час. — Сельский часослов. Поэмы Сергея Есенина. М., Изд. Московской трудовой артели художников слова, 1918.

Ск-1 — «Скифы», сборник 1-й, СПб., Скифы, 1917.

Ск-2 — «Скифы», сборник 2-й, СПб., Скифы, 1918.

Собр. ст. — Сергей Есенин. Собрание стихотворений, тт. 1, 2, 3, М.—Л., Госиздат, 1926; (Стихи и проза. Т. 4), М.—Л., Госиздат, 1927.

Хроника, 1, 2 — В. Белоусов. Сергей Есенин. Литературная хроника, чч. 1 и 2. М., «Советская Россия», 1969–1970.

ГЛМ — Государственный литературный музей Российской Федерации. Отдел рукописных фондов, фототека (Москва).

ГМЗЕ — Государственный музей-заповедник С. А. Есенина (с. Константиново Рязанской обл.).

ГМТ — Государственный музей Л. Н. Толстого (Москва).

ИМЛИ — Институт мировой литературы им. А. М. Горького Российской Академии наук (до 4 декабря 1991 года — ИМЛИ АН СССР). Рукописный отдел (Москва).

ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук (до 21 ноября 1991 года — ИРЛИ АН СССР). Рукописный отдел (Санкт-Петербург).

НБ ФА — Научная библиотека Федеральных архивов (до 29 июня 1992 г. — Научная библиотека Центральных государственных архивов СССР), Москва.

РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства (до 24 июня 1992 года — Центральный государственный архив литературы и искусства СССР), Москва.

РГБ — Российская государственная библиотека (до 22 января 1992 г. — Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина). Отдел рукописей (Москва).

РГИА — Российский государственный исторический архив (до 24 июня 1992 г. — Центральный государственный исторический архив СССР), Санкт-Петербург.

РИАМЗ — Рязанский историко-архитектурный музей-заповедник. Фонд письменных источников (Рязанский кремль).

РНБ — Российская Национальная библиотека (до 27 марта 1992 года — Государственная Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина). Отдел рукописей (Санкт-Петербург).

Четвертый том Полного собрания сочинений С. А. Есенина по особенностям состава и композиции существенно отличается от первых трех томов. В этом томе впервые собраны все известные на нынешний день законченные произведения, по разным причинам не вошедшие в подготовленный поэтом трехтомник, а также стихотворения, оставшиеся незавершенными или сохранившиеся в отрывках.

Публикация этой части наследия Есенина в его собраниях сочинений имеет свою историю.

Государственное издательство, предпринявшее выпуск «Собрания стихотворений» С. А. Есенина в трех томах, после гибели поэта решило развернуть это собрание в полное . В четвертый дополнительный том намечалось включить «все стихотворения, оставшиеся в рукописях, а также стихотворения, не вошедшие в три предыдущих тома…» (Собр. ст., т. 1, с. VIII).

В 1927 году четвертый том «Стихи и проза», составленный И. В. Евдокимовым, вышел в свет. Как отмечалось в «Предисловии», книга вобрала в себя, помимо прозы, «а) стихотворения, не включенные поэтом, по разным соображениям, в первые три тома; б) забытые и затерявшиеся в старых журналах и газетах; в) поступившие от разных лиц, преимущественно из дружеских альбомов, не публиковавшиеся до сего времени, и г) посмертные стихотворения» (Собр. ст., т. 4. Стихи и проза, с. 7).

Произведения были сгруппированы в разделы по годам, внутри же разделов располагались в хронологической последовательности по времени публикации или по датам, имеющимся в автографах. В книгу вошло 62 стихотворения (в том числе надпись на сборнике, подаренном И. В. Евдокимову: «Сердце вином не вымочу..»).

В «Предисловии» же сообщалось, что «четвертый том не исчерпает полностью всего, написанного Есениным, а следовательно возможны некоторые пропуски, — и почти несомненны некоторые варианты и разночтения». Это объяснялось тем, что издатели «не имели возможности пользоваться оставшимся рукописным наследством поэта, недоступно хранящимся у сестры поэта Е. А. Есениной и у разных других лиц…» (там же).

Не были использованы однако не только недоступные рукописи. Осталось неучтенным значительное число прижизненных публикаций стихотворений поэта в газетах, журналах и других изданиях (например, «Лебедушка» — журн. «Доброе утро», М., 1917, № 5–6, март; «О родина!» — «Свободный журнал», Пг., 1917, № 6, декабрь; «Мечта» — журн. «Нива», Пг., 1918, № 3, 20 января).

После выхода в свет тома «Стихи и проза» родственники, друзья поэта, исследователи, почитатели творчества Есенина, нашли и напечатали большое число забытых и ранее неизвестных стихотворений поэта. Особенно много есенинских текстов было обнаружено в 50-70-е годы. С публикациями и пояснениями к ним выступали С. А. Толстая-Есенина, Е. А. Есенина, А. А. Есенина, Рюрик Ивнев, Д. И. Золотницкий, Ю. Л. Прокушев, В. Г. Белоусов, В. И. Астахов, В. А. Вдовин и другие. Выделяется такая находка, как рукописный сборник раннего Есенина «Больные думы», содержащий 16 стихотворений.

Все это дало возможность в пятитомное Собрание сочинений (М., 1961–1962) ввести 68 забытых или не публиковавшихся при жизни поэта стихотворений, таких, например, как «К покойнику», «Ты ушла и ко мне не вернешься..», «Свищет ветер под крутым забором…», «Кто я? Что я? Только лишь мечтатель…»

В 1–3 томах этого собрания размещались стихотворения в хронологическом порядке, а стихотворные экспромты и наброски были выделены в особый раздел и помещены в конце 5-го тома.

Во второе пятитомное издание (М., 1966–1968) были дополнительно включены «Больные думы» и три стихотворения («Тихий ветер. Вечер сине-хмурый…» — с неточностями, «Греция», «Польша»), экспромт («Дорогой дружище Миша…» — М. П. Мурашеву). В то же время в издание не вошли напечатанные в пятитомнике 1961–1962 гг. три стихотворения («За сухое дерево месяц зацепился…», «Подражание Борису Садовскому», «Же́не Рокотову») — как не принадлежащие Есенину.

Первые три тома Собрания сочинений в 6-ти томах (М., 1977–1980) воспроизводили подготовленное автором издание его стихотворений и поэм. Четвертый же том (1978) составили публикации стихотворений, не вошедших в трехтомник. Том состоял из двух разделов: «Стихотворения», «Отрывки, наброски, экспромты, шуточные стихи» и «Приложения» — «Dubia». По сравнению со вторым пятитомником здесь (с дополнениями — в 6 томе) напечатано 20 новых поэтических текстов.

Новые публикации стихотворений Есенина также содержались в книгах: «Избранное» (М., 1946); «Избранное» (М., 1952); «Стихотворения» (Л., 1953. Б-ка поэта, малая серия); «Сочинения. В 2-х т.» (М., 1955); «Стихотворения и поэмы» (Л., 1956. Б-ка поэта. Большая серия. Второе изд.);«Сергей Есенин» ‹Избранное›(М., 1958); «Собрание сочинений. В 3-х т.» (М., 1970).

Все названные издания явились основой для подготовки настоящего тома в Полном собрании сочинений С. А. Есенина.

Составители провели дополнительную поисковую и исследовательскую работу в государственных архивах и частных собраниях Москвы, Санкт-Петербурга, Рязани, с. Константинова, Спас-Клепиков, Ташкента, Липецка.

Впервые учтены 9 ранее неизвестных автографов, в том числе 2 фотокопии: «Поэт», «Чары», «Акростих», «Грубым дается радость…» (фрагмент), «Издатель славный! В этой книге…», «Воспоминание» ‹1924› (две рукописи), «Я помню, любимая, помню…», «Кто я? Что я? Только лишь мечтатель…»; 2 списка рукой С. А. Толстой-Есениной («Плачет метель, как цыганская скрипка…», «Ах, метель такая, просто черт возьми..» — сняты с автографов поэта).

Выявленный автограф стихотворения «Поэт» ‹1912›, из которого с 1945 года печатались только две заключительные строфы, дал возможность впервые в собрании сочинений воспроизвести его полный текст.

Впервые учтен список «Кантаты», сделанный рукой М. П. Герасимова в 1926 году и предназначавшийся для Музея Есенина.

Просмотрены сотни книг, периодических изданий России — СССР и русского зарубежья за 1912–1930 годы; учитывалась также литература о Есенине более поздних лет, вплоть до 1995 года.

Впервые указываются 10 первых прижизненных и посмертных публикаций, ранее не отмеченных в собраниях сочинений С. А. Есенина. Среди них: «Заметает пурга…», «Не стану никакую…», «Деревенская избенка», «Дорогой дружище Миша…». Особо следует отметить находку в газете «Воля и думы железнодорожника» (М., 1918, 26 окт., № 72) — первую публикацию «Кантаты» с разночтениями во всех трех частях.

По автографам, спискам и первым публикациям внесены уточнения в тексты 15 стихотворений: «Брату Человеку», «Пороша», «Воспоминание» ‹1924›, «Пускай я порою от спирта вымок…» и других.

По сравнению с основным составом поэтических произведений, входивших в 4-й и 6-й тома Собрания сочинений 1977–1980 гг., в настоящий том дополнительно включены 11 есенинских текстов. «Поэт» (ст. 1-12), «Юность», «Народная. Подражание песенке матери » — из «Формы», «Возлюбленную злобу настежь…», «Частушки ( О поэтах )», «Не надо радости всем ласкостям дешевым…», «Клавдии Александровне Любимовой», «Пил я водку, пил я виски», «И. Д. Рудинскому по поводу посещения им нашей школы 17 ноября 1911 г.», «Вот они, толстые ляжки..», «Не жалею вязи дней прошедших…».

Основной раздел тома — «Стихотворения». Сюда вошли завершенные произведения Есенина — от его ранних опытов («Звезды», «Зима») до стихотворений конца 1925 года, созданных после того, как рукопись первого тома Собр. ст. была сдана поэтом в издательство («Клен ты мой опавший, клен заледенелый…», «Не гляди на меня с упреком…»). Представлены стихи для детей («Сиротка», «Бабушкины сказки»), пейзажная и любовная лирика («Пороша», «Я помню, любимая, помню…»), стихотворения гражданской тематики («Поэт» ‹1912›, «Капитан Земли»), поэтические посвящения («На память Мише Мурашеву», «В глазах пески зеленые…»). Здесь печатаются сонеты и акростих, четверостишия и объемные «Сельский часослов», «Цветы». Основной раздел завершается последним стихотворением Есенина «До свиданья, друг мой, до свиданья…».

Следующий раздел — «Стихи на случай. Частушки». К стихам на случай отнесены: стихотворные записи в альбомах, принадлежащих разным лицам; стихотворные экспромты, адресованные друзьям и знакомым поэта (исключая помещенные в соответствующий раздел седьмого тома наст. изд. дарственные надписи). Из шуточных стихов в собрание впервые вводятся строки, обращенные к К. А. Любимовой. Здесь же печатаются частушки Есенина «О поэтах».

В третьем разделе даются отрывки из завершенных или незавершенных и не дошедших до нас стихотворений («При луне хороша одна…», «Буря воет, буря злится…»), а также явно незаконченные произведения («И. Д. Рудинскому по поводу посещения им нашей школы 17 ноября 1911 г.»).

В разделе «Коллективное» — «Кантата», написанная С. Есениным совместно с М. Герасимовым и С. Клычковым.

Материал, размещенный в первом, основном, а также в трех последующих разделах настоящего тома, вместе со стихотворными строками, черновыми набросками, заготовками и т. п., входящими в 7-ой том, непосредственно примыкает к произведениям первых трех томов и завершает собою публикацию всего известного на нынешний день поэтического наследия Есенина.

В «Приложения» настоящего тома впервые вводится раздел «Строки, записанные современниками». Здесь публикуются как законченные стихотворения («Упоенье — яд отравы…», «Мине», «Тетя Мотя…»), так и отдельные строфы, частушки, оставшиеся в памяти родных, друзей, знакомых Есенина. Среди них: Ю. П. Анненков, С. Т. Коненков, В. П. Комарденков, А. Б. Мариенгоф, Н. А. Сардановский, Н. И. Титов, Г. Ф. Устинов, М. И. Цветаева.

Вторая часть «Приложений» — «Приписываемое» (Dubia). Она содержит стихотворения, в отношении которых авторство Есенина окончательно не установлено.

Завершается раздел тремя аннотированными списками под общим заголовком «Приписанное, но не включенное в настоящее издание»:

1. Ошибочные публикации под фамилией Есенина;

2. Намеренные публикации под фамилией Есенина (в том числе — «Послание евангелисту Демьяну»);

3. Стихотворения, принадлежность которых Есенину весьма сомнительна (архивные списки), или источник текста не достоверен (публикации).

Произведения основного и идущих за ним разделов печатаются в последних редакциях по авторским публикациям, а также по автографам или спискам, сделанным родными и близкими поэта («Не пора ль перед новым Посемьем…», «И так всегда. За пьяною пирушкой…»). Если имеется несколько автографов одного стихотворения, то предпочтение отдается более поздней по исполнению рукописи (например, «Даль подернулась туманом…»). В случае, когда автограф предшествует первой публикации, текст стихотворения дается по этой публикации («Моей царевне», «Льву Повицкому»). Из нескольких авторских публикаций в качестве источника текста, как правило, берется последнее издание (исключением является стихотворение «Молитва матери» — см. коммент. к нему).

Сопоставление прижизненных и посмертных публикаций с автографами позволило устранить ряд погрешностей, не замеченных автором или редакторами («Гаснут красные крылья заката…», «Слушай, поганое сердце…»). Все исправления оговариваются в комментариях.

Списки стихотворений воспроизводятся без изменений, за исключением фрагмента «Не пора ль перед новым Посемьем…», где уточнены написания (а стало быть, и значения) некоторых слов.

Стихотворения датируются:

а) по авторским пометам в рукописях;

б) по году, указанному под стихотворением в первой публикации («Наша вера не погасла…» — напечатано в 1917 г. с пометой: «1915»; «Небо ли такое белое…» — опубликовано в 1924 г. с пометой: «1917»);

в) по году первой публикации;

г) по времени подготовки стихотворения к печати («Береза» — напечатано в январе 1914 года, датируется: ‹1913›; «Узоры» — опубликовано 1 января 1915 г., датируется: ‹1914›). В иных случаях устанавливается приблизительная дата. Она определяется с учетом стиля и языка произведения, особенностей рукописи (почерк, орфография), творческой истории стихотворения, истории его публикации, фактов биографии поэта, свидетельств мемуаристов. Обоснование каждой даты дается в комментариях (например, «Вечер, как сажа…», «Прячет месяц за овинами…», «По лесу леший кричит на сову…»).

Датировка «Строк, записанных современниками» произведена по содержанию воспоминаний. Обстоятельства, при которых были произнесены или написаны поэтом те или иные строки, соотнесены с соответствующими документально установленными фактами его биографии.

Стихотворения, включенные в «Приписываемое», датированы по первым публикациям («В эту ночь…», «Уйти бы…») и по рассказам мемуаристов («Будь Юрием, москвич…», «Ноктюрн»).

Материалы в каждом разделе размещаются в хронологической последовательности.

Варианты и комментарии даются в соответствии с принципами, принятыми в предыдущих томах (см. статью «От редакции» в 1 томе). Варианты отдельных «Строк, записанных современниками», а также 1 и 3 частей «Кантаты» (раздел «Коллективное») отнесены в Комментарии.

При освещении творческой истории того или иного стихотворения использовался «Комментарий», составленный С. А. Толстой-Есениной и Е. Н. Чеботаревской в 1940–1941 годах (ГЛМ), а также новые документальные материалы.

Многие стихотворения, вошедшие в том, при жизни поэта не получили откликов критики. Поэтому общий объем этих откликов, представленных в комментариях, невелик.

Составители выражают благодарность за помощь в работе над томом Л. А. Архиповой (ГМЗЕ), Л. Я. Дворниковой (РГАЛИ), Е. Ю. Литвин (ИМЛИ), И. И. Кузнецовой (ГЛМ), Н. Д. Симакову (б-ка ред. газ. «Правда»), А. А Федюхину (НБ ФА), В. А. Шошину (ИРЛИ).

Особая признательность — А. А. Козловскому и С. И. Субботину (ИМЛИ), прочитавшим том в рукописи и давшим ряд ценных советов.

Поэт («Он бледен. Мыслит страшный путь…») (с. 7). — Сб. «День поэзии», М., 1956, с. 119 (в статье Ю. Прокушена «Новое о Сергее Есенине»).

Печатается по беловому недатированному автографу (РГБ).

Датируется по свидетельству Е. А. Есениной (Сергей Есенин. Собр. соч. В 5 т. Т. 1, М., 1961, с. 335).

Звезды (с. 8). — Журн. «Спас-Клепиковский работник просвещения», 1924, № 1, февр., с. ‹23›; газ. «Сталинец». Рязань, 1956, 29 янв., № 13.

Печатается по автографу, входящему в тетради, принадлежавшие Е. М. Хитрову (ИМЛИ).

В этих двух тетрадях — листы с автографами стихотворений: первая тетрадь — «Звезды», «Воспоминание» («За окном у ворот…»), «Моя жизнь», «Что прошло — не вернуть», «И. Д. Рудинскому»; вторая тетрадь — «Ночь» («Тихо дремлет река…»), «Восход солнца», «К покойнику», «Зима», «Песня старика разбойника». На первом листе первой тетради рукой поэта — «Сергей Есенин. 1911 г. и 1912 г.»

Все эти стихотворения, кроме «Звезды» и «И. Д. Рудинскому», датируются 1911–1912 годами в соответствии с авторской пометой.

Хитров Евгений Михайлович (1872–1932), учитель русского языка и литературы Спас-Клепиковской второклассной учительской школы, в стенах которой в 1909–1912 гг. пребывал начинающий поэт, вспоминал: «Есенин приносил мне много своих стихотворений, которые я складывал в общий ворох ученических работ. Все они были написаны на отдельных листках. Перед окончанием Есениным нашей школы я попросил его переписать стихи в отдельную тетрадь. Есенин принес мне одну тетрадь с четырьмя стихотворениями ‹описка — с пятью›. Я сказал, что этого мало. Тогда он принес еще тетрадь с пятью стихотворениями. Эти две его тетради у меня сохранились» (Восп., 1, 143).

В 1924 году Е. М. Хитров принял участие в подготовке к печати рукописного журнала «Спас-Клепиковский работник просвещения», который был размножен на гектографе тиражом 30 экземпляров (Гублит № 1355). В этом журнале вслед за статьей Хитрова «Мои воспоминания о Сергее Есенине», помеченной 25 февраля 1924 года, помещены три есенинских стихотворения: «Воспоминание» («За окном у ворот…»), «Звезды», «И. Д. Рудинскому». Все они скопированы для гектографа рукой Хитрова под общим заголовком: «Ученические стихотворения Сергея Есенина, написанные в 1911–1912 учебном году».

Стихотворения «Звезды» и «И. Д. Рудинскому» для публикации в журнале Хитров избрал не случайно. В воспоминаниях он писал: «Первое произведение, которое меня поразило у Есенина, было стихотворение «Звезды». Помню, я как-то смутился, будто чего-то испугался. Несколько раз вместе с ним прочел стихотворение. Мне стало совестно, что я недостаточно много обращал внимания на Есенина. Сказал ему, что стихотворение это мне очень понравилось, что его можно даже напечатать.

Вскоре к нам в школу приехал со своей обычной ревизией епархиальный наблюдатель Рудинский. Я показал ему стихотворение Есенина. Рудинский в классе, при всех расхвалил поэта и дал ему несколько советов. В результате этого у Есенина появилось новое стихотворение «И. Д. Рудинскому» (Восп., 1, 142).

Известно, что Рудинский посетил школу 17 ноября 1911 года. Это дает основание датировать «Звезды» 1911 годом.

И. Д. Рудинскому (с. 9). — Журн. «Спас-Клепиковский работник просвещения», 1924, № 1, февр., с. ‹23›; газ. «Сталинец». Рязань, 1956, 29 янв., № 13.

Печатается по автографу (ИМЛИ).

Датируется по времени, указанному в заглавии наброска другого стихотворения: «И. Д. Рудинскому по поводу посещения им нашей школы 17-го ноября 1911 г.» (см. с. 270 наст. тома).

В воспоминаниях Е. М. Хитрова, предваряющих журнальную публикацию, отмечается:

«Среди трех помещаемых ниже стихотворений Есенина одно написано им по случаю посещения нашей школы епархиальным наблюдателем Рудинским. Факт сам по себе незначительный. Обыкновенная казенная ревизия казенного человека. Казенная похвала молодого поэта, сделанная по просьбе нас, учителей. Стихотворение это показывает, какой отзвук эта похвала вызвала в душе Есенина. К нам, постоянным своим учителям, он уже привык, и на него мало действовали наши похвалы и порицания. Но отзыв свежего, стороннего человека проник до глубины души его» (Восп., 1, 140). По рассказам соучеников Есенина, Рудинский «удостоил особым вниманием и особой похвалой молодого поэта», сказав, «что у него большой талант и его нужно развивать» (Воспоминания В. В. Ушакова, помеченные: «22/II-1926». РИАМЗ, научный архив, № 2659). Эти воспоминания использовал позже И. Г. Атюнин в литературном обзоре «Рязанский мужик поэт-лирик Сергей Есенин» (Рукопись, ИМЛИ).

Рудинский Иван Дмитриевич (1857—?) происходил из семьи священнослужителя, окончил Московскую духовную академию, преподавал в рязанских духовных училищах русский и церковно-славянский языки, гражданскую историю, арифметику, географию, дидактику. Позднее был епархиальным наблюдателем церковно-приходских школ в Рязанской губернии.

Воспоминание («За окном, у ворот…») (с. 11). — Газ. «Чарджоуская правда», 1959, 25 июля, № 147 (в статье В. Белоусова «У истоков творчества» — ст. 1–8); полностью: газ. «Волжский комсомолец». Куйбышев, 1960, 13 апр., № 74 (в статье того же автора «Первые шаги. Новое о Сергее Есенине»). Обе публикации — с неточностями.

Печатается по автографу (ИМЛИ).

Датируется по помете рукой Есенина на тетради, где помещено это стихотворение (см. коммент. к стихотворению «Звезды» — с. 337).

Моя жизнь (с. 13). — Кр. новь, 1926, № 9, сент., с. 114.

Печатается по автографу (ИМЛИ).

Датируется по помете рукой Есенина на тетради, где помещено это стихотворение (см. коммент. к стихотворению «Звезды» — с. 337).

В журнале напечатано вместе со стихотворением «Что прошло — не вернуть» и сноской: « От редакции. Стихи Сергея Есенина взяты из его ученической тетради. Он писал их будучи учеником Спас-Клепиковской второклассной учительской школы. Стихи относятся к 1911–1912 годам. Они предоставлены в распоряжение редакции Е. М. Хитровым. Наивные и школьнические по форме, они знаменательны тем, что уже в них даны основные лейтмотивы хорошо известных всем настроений поэта».

Что прошло — не вернуть (с. 14). — Кр. новь, 1926, № 9, сент., с. 115.

Печатается по автографу (ИМЛИ).

Датируется по помете рукой Есенина на тетради, где помещено это стихотворение (см. коммент. к стихотворению «Звезды» — с. 337).

Ночь («Тихо дремлет река…») (с. 16). — Журн. «Юность». М., 1957, № 4, апр., с. 32 (вместе с другими произведениями поэта, сопровожденными предисл. и примеч. ред., под общим заголовком: «Сергей Есенин. Неопубликованные и малоизвестные стихи»).

Печатается по автографу (ИМЛИ).

Датируется по помете рукой Есенина на тетради, где помещено это стихотворение (см. коммент. к стихотворению «Звезды» — с. 337).

Восход солнца (с. 17). — Газ. «Чарджоуская правда», 1959, 26 июля, № 148 (в статье В. Белоусова «У истоков творчества»).

Печатается по автографу (ИМЛИ).

Датируется по помете рукой Есенина на тетради, где помещено это стихотворение (см. коммент. к стихотворению «Звезды» — с. 337).

К покойнику (с. 18). — Сергей Есенин. Собр. соч. В 5-ти т. Т. 1, М., 1961, с. 79.

Печатается по автографу (ИМЛИ).

Датируется по помете Есенина на тетради, где помещено это стихотворение (см. коммент. к стихотворению «Звезды» — с. 337).

Зима (с. 19). — Газ. «Чарджоуская правда», 1959, 25 июля, № 147 (в статье В. Белоусова «У истоков творчества» — ст. 1–8); полностью: газ. «Молодой сталинец». Тбилиси, 1959, 15 авг., № 97 (в статье того же автора «Труд смолоду. Новое о Сергее Есенине», с неточностью).

Печатается по автографу (ИМЛИ).

Датируется по помете рукой Есенина на тетради, где помещено это стихотворение (см. коммент. к стихотворению «Звезды» — с. 337).

С темой русской зимы связано также шуточное стихотворение Есенина тех лет, о котором писал в своих воспоминаниях его соученик по Спас-Клепиковской второклассной учительской школе Я. А. Трепалин. Он рассказывал:

«Помню, как-то зимой каток занесло снегом. Недолго думая, Сергей пишет целую балладу, которая начиналась шутливо:

и прикалывает к сосне. Все читали, смеялись и начинали расчищать каток» (Трепалин Я. Песня родине. К 70-летию со дня рождения Сергея Есенина. — Газ. «Учитель». Воронеж, 1965, 29 сент., № 28).

Песня старика разбойника (с. 20). — Газ. «Вечерний Тбилиси», 1959, 15 авг., № 192 (в статье В. Белоусова «Неопубликованные стихи Сергея Есенина», с неточностью в заглавии).

Печатается по автографу (ИМЛИ).

Датируется по помете рукой Есенина на тетради, где помещено это стихотворение (см. коммент. к стихотворению «Звезды» — с. 337).

Ночь («Усталый день склонился к ночи..») (с. 21). — Журн. «Огонек». М., 1957, № 2, 6 янв., с. 26 (в статье Ю. Прокушева «Юношеские годы Сергея Есенина», с неточностями).

Печатается по тексту в записной книжке соученика Есенина по Спас-Клепиковской школе И. Е. Смирнова. (ГЛМ). Автограф неизвестен.

Датируется по той же записной книжке, где имеется список «учащихся III отделения Спас-Клепиковской второклассной школы за 1911–1912 уч. год».

«Больные думы» — один из ранних рукописных сборников Сергея Есенина. Он включает в себя 16 стихотворений.

Все стихотворения печатаются по автографам (РИАМЗ. Фонд письменных источников, ед. уч. 12528, 10 л.).

История сборника такова. В августе 1965 года сотрудникам Рязанского краеведческого музея стало известно, что у жительницы города Рязани Марии Дмитриевны Ильиной хранятся неизвестные стихи Сергея Есенина. Вскоре музейные работники смогли ознакомиться с этой рукописью. Она представляет собой две сшитые вместе ученические тетради в сиреневых обложках; на обложке первой тетради наклеен белый листок, на котором обозначено: «Больные думы». Ни одно из стихотворений автором не подписано и не датировано.

В беседе с сотрудниками музея М. Д. Ильина рассказала, что летом 1912 года вместе со своим братом Сергеем она гостила в Константинове — отмечался престольный праздник Казанской Богоматери (8 июля ст. ст.). «На следующий день, — продолжала Мария Дмитриевна, — возвращаясь в Рязань, я и брат оказались в одном вагоне с неизвестным юношей. Вскоре брат разговорился с ним. Юноша назвал себя Сергеем Есениным. В Рязани он переночевал у нас, в школе ‹…›, где учительствовал мой отец. Ночь напролет Есенин беседовал с братом, а наутро куда-то ушел. Возможно, он пытался пристроить стихи в местную газету «Епархиальные ведомости», которую выпускало издательство «Братства Василия Рязанского». По-видимому, Есенина постигла неудача. Он не стал задерживаться в Рязани и тотчас отправился в Москву, оставив брату тетради со стихами. Брат Сергей Дмитриевич пропал без вести во время Отечественной войны, и теперь некого спросить, о чем говорил Есенин в ту памятную ночь и что привело его в Рязань» (цит. по статье В. И. Астахова «Здесь все напоминает о поэте» — сб. «Есенин и русская поэзия». Л, 1967, с. 332).

После приобретения у М. Д. Ильиной сборника «Больные думы» предстояло точно установить авторство Сергея Есенина. Для этого фотокопия автографа стихотворения «Деревенская избенка», входящего в сборник, была подвергнута графологической экспертизе во Всесоюзном научно-исследовательском институте охраны общественного порядка при МООП РСФСР. Экспертиза установила, что стихотворение написано рукой Есенина (справка эксперта № 209 от 15 сентября 1966 г. — РИАМЗ).

Одно стихотворение, помещенное в «Больных думах», — «Брату Человеку» («Тяжело и прискорбно мне видеть…») без названия, но подписанное фамилией Есенина, сохранилось также в записной книжке И. Е. Смирнова, соученика поэта по Спас-Клепиковской школе (оно впервые было опубликовано Ю. Л. Прокушевым в альманахе «Литературная Рязань» в 1955 году).

Записная книжка И. Е. Смирнова, помимо стихотворений Есенина и русских поэтов-классиков, содержит расписание уроков, планы прочитанных произведений, адреса знакомых, а также список учащихся III отделения Спас-Клепиковской второклассной школы за 1911/12 учебный год. Последнее дает основание отнести к этому периоду не только стихотворение «Брату Человеку», но и другие стихи сборника «Больные думы». Тем более, что одно из них имеет заглавие: «Вьюга на 26 апр‹еля› 1912 г.».

Остальные стихотворения сборника «Больные думы» датируются 1911–1912 гг.

По материалам, присланным В. И. Астаховым из Дома-музея С. А. Есенина в селе Константинове, сборник впервые был напечатан полностью в книге: «Есенин и русская поэзия», Л., 1967, с. 334–341. До выхода этой книги 10 стихотворений из «Больных дум» помещались в периодической печати. Эти публикации указываются ниже.

« Нет сил ни петь и ни рыдать… » (с. 22). — Газ. «Приокская правда». Рязань, 1966, 27 сент., № 227 (в статье В. Астахова «Неизвестные стихи Сергея Есенина. Найдена первая рукопись поэта», с неточностью).

« Я ль виноват, что я поэт… » (с. 23). — Газ. «Приокская правда». Рязань, 1966, 27 сент., № 227 — ст. 1–4 (в указанной выше статье В. Астахова, с неточностью); полностью — газ. «Ленинградская правда», 1967, 20 авг., № 196 (в сообщении Н. Хомчук «Есенин и русская поэзия» — к выходу в свет одноименного сб.).

« Не видать за туманною далью… » (с. 27). — Газ. «Ленинградская правда», 1967, 20 авг., № 196 (в указанном выше сообщении Н. Хомчук).

Пребывание в школе (с. 29). — Газ. «Приокская новь». Рыбное, 1966, 3 сент., № 104 (в статье В. Астахова «Неизвестные стихи Сергея Есенина. Публикуются впервые» — ст. 1-12, с неточностью в тексте и с неверными датами: «1905–1907 гг.»).

В записной книжке (с. 29) соученика Есенина И. Е. Смирнова есть такие строки: «Учусь последний год в Спас-Клепиковской второклассной школе. Грязь, пыль, скудная пища способствует ни чему иначе, как различным заболеваниям» (орфография подлинника. — ГЛМ).

Мои мечты (с. 31). — Газ. «Литературная Россия». М., 1967, 13 янв., № 3, с. 22 (вместе со стихотворениями «Деревенская избенка», «Весенний вечер»; вступ. статья С. Савельева «Первая рукописная книга Сергея Есенина. Как были найдены пятнадцать неизвестных стихотворений поэта»).

Брату Человеку (с. 32) — Газ. «Сталинец», Рязань, 1956, 1 янв., № 1; альм. «Литературная Рязань», кн. 1, 1955, с. 324 (в статье Ю. Прокушева «Сергей Есенин (Литературные заметки и публикация новых материалов)»); текст стихотворения взят публикатором из записной книжки И. Е Смирнова (ГЛМ) — см. с. 344 — и воспроизведен с имеющимися в ней неточностями).

В газете помещено вместе со стихотворением «На память об усопшем. У могилы» (оба — без названия) под общим заголовком «Стихи Сергея Есенина. Публикуются впервые». Стихотворения, как сообщается в сопроводительной заметке, взяты из первой книги альманаха «Литературная Рязань», которая в «ближайшие дни выходит в свет».

« Я зажег свой костер …» (с. 33). — Газ. «Ленинградская правда», 1967, 20 авг., № 196 (в сообщении Н. Хомчук «Есенин и русская поэзия» — ст. 1-16).

Деревенская избенка (с. 35). — Газ. «Приокская новь». Рыбное, 1966, 3 сент., № 104 (в статье В. Астахова «Неизвестные стихи Сергея Есенина. Публикуются впервые», с неточностью).

Весенний вечер (с. 37). — Газ. «Литературная Россия». М., 1967, 13 янв., № 3, с. 22.

(См. коммент. к стихотворению «Мои мечты» — с. 345).

« И надо мной звезда горит …» (с. 38). — Газ. «Смена». Л., 1967, 19 авг., № 194 (в статье А. Любарского «„И надо мной звезда горит…“ Неизвестные стихи Сергея Есенина»).

Поэт («Не поэт, кто слов пророка…») (с. 39). — Газ. «Сталинское знамя». Рязань, 1945, 28 дек., № 255 (в статье А. Скороходова «На родине Сергея Есенина (К 20-летию со дня смерти поэта)» — ст. 13–20); полностью — газ. «Лит. Россия». М., 1993, 16 апр., № 15, с. 2 (в статье Натальи Есениной «Неизвестные строки Есенина»).

Начиная с первой публикации (1945), во всех последующих изданиях, в том числе в собраниях сочинений Есенина, из стихотворения печатались только две заключительные строфы. Полный текст стихотворения стал известен в 1993 году и был опубликован племянницей поэта Н. В. Есениной, дочерью Е. А. Есениной.

Печатается по автографу, помещенному на обратной стороне фотографии поэта. Над текстом — в правом верхнем углу — рукой Е. А. Есениной проставлена дата: «1912». После текста: «На память горячо любящему Другу Грише. Сер. Есенин» (Частное собрание, Москва).

Датируется по помете сестры поэта 1912 годом.

По свидетельству Е. А. Есениной, фотография со стихотворением была подарена Грише Панфилову после окончания Сергеем Спас-Клепиковской второклассной учительской школы (конец мая 1912 г.). Есенин писал Г. А. Панфилову осенью 1912 года: «Отныне даю тебе клятву, буду следовать своему «Поэту». Пусть меня ждут унижения, презрения и ссылки».

Панфилов Григорий Андреевич (1893–1914) — друг отроческих лет Есенина. Сохранилось 19 писем и открыток поэта, адресованных Панфилову (см. т. 6 наст. изд).

Капли (с. 41) — Газ. «Чарджоуская правда», 1959, 26 июля, № 148 (в статье В Белоусова «У истоков творчества» — ст. 1-12); полностью — журн. «Вопросы литературы». М., 1960, № 3, март, с. 131 (в письме к Г. А. Панфилову (август 1912 г.), включенном в подборку «Из литературного наследия Сергея Есенина»; письма подготовил к печати и прокомментировал Е. Динерштейн).

Печатается и датируется по письму Есенина к Г. А. Панфилову (РГБ).

На память об усопшем. У могилы (с. 42). — Газ. «Сталинец», Рязань, 1956, 1 янв., № 1; альм. «Литературная Рязань», кн. 1, 1955 ‹фактически вышла в январе 1956 г.›, с. 326 (в статье Ю. Прокушева «Сергей Есенин. Литературные заметки и публикация новых материалов»).

Печатается по одному из недатированных писем Есенина к Г. А. Панфилову 1912–1913 годов. (РГБ). Эта датировка принята и для стихотворения. Возможно, оно навеяно безвременной смертью их общего друга Д. Ф. Пырикова (скончался 17 мая 1912 года[2]Сообщено Н. Д. Чистяковым.).

См. в наст. т. коммент. к стихотворению «Брату Человеку» (с. 346).

« Грустно… Душевные муки… » (с. 43). — Газ. «Молодой сталинец». Тбилиси, 1959, 15 авг., № 97 (в статье В. Белоусова «Труд смолоду. Новое о Сергее Есенине»).

Печатается и датируется по письму Есенина к Г. А. Панфилову, апрель 1913 г. (РГБ).

« Ты плакала в вечерней тишине… » (с. 44). — Газ. «Приокская правда». Рязань, 1967, 18 авг., № 194 (в статье Д. Коновалова «Новое о Сергее Есенине. Найдены неопубликованные письма поэта»).

Печатается и датируется по одному из писем Есенина к М. П. Бальзамовой 1913 года (ГМЗЕ, ОНФ, инв. № 54/12).

«Стихотворение тебе я уже давно написал, но как-то написать в письме было неохота, — сообщал Есенин М. П. Бальзамовой. — Я, признаться сказать, не люблю писать письма, читать их люблю ‹…›. Ну да ладно. Вот тебе стихотворение ‹далее идет текст›».

Бальзамова Мария Парменовна (1896–1950) — подруга юности поэта. Сохранилось 17 писем и почтовых открыток Есенина, адресованных Бальзамовой (см. т. 6 наст. изд.).

Береза (с. 45). — Журн. «Мирок», М., ‹1914›, кн. 1, январь, с. 10. Подпись: Аристон.

Печатается по авторизованной вырезке из журн. «Мирок», включенной в макет сб. «Зарянка» (ИРЛИ).

Автограф неизвестен.

Датируется 1913 г. — с учетом времени на подготовку и выход журнала.

В макет сборника «Зарянка» Есенин включил пять стихотворений, опубликованных в 1914 году («Воробышки», «Пороша», «Береза», «Колокол дремавший…», «С добрым утром»), и пять стихотворений еще не публиковавшихся («Вечер, как сажа…», «Прячет месяц за овинами…», «По лесу леший кричит на сову…», «За рекой горят огни…», «Молотьба»).

На первом листе с названием макета сборника рукой поэта обозначено: «Книгоиздательство. 1916». Неизвестно, для какого книгоиздательства готовился этот сборник, но сохранился он в архиве петроградского издателя М. В. Аверьянова (1867–1941). Не исключено, что Есенин начал составлять сборник в 1914 году в Москве. Работа над макетом была продолжена в Петрограде, где поэт обозначил предполагаемый год издания сборника.

При жизни Есенина «Зарянка» не была издана. Впервые полностью она вошла в сборник стихотворений, выпущенный под тем же названием изд-вом «Малыш» в 1964 году (составитель А. Козловский, «Введение» А. Есениной).

«Береза» — первое, как достоверно известно в настоящее время, напечатанное стихотворение поэта. Авторство Есенина установлено Д. Золотницким. В 1946 году в ленинградском журнале «Костер» это стихотворение было опубликовано в подборке «Стихи Сергея Есенина» вместе с «Молотьбой» и «По лесу леший кричит на сову…». В кратком вступлении к подборке, в частности, говорилось, что «ленинградский литературовед Д. Золотницкий обнаружил рукопись книжки Есенина «Зарянка» в Институте литературы Академии наук СССР». Позднее Д. Золотницкий опубликовал заметку о стихотворении «Береза» и псевдониме «Аристон» (Золотницкий Д. Из ранних стихов Сергея Есенина. — Журн. «Нева». Л., 1955, № 3, июнь, с. 169–170). В 1962 году стало известно письмо Есенина к Г. А. Панфилову от февраля 1914 г., где поэт сообщал своему другу: «Распечатался я во всю ивановскую. ‹Ред›актора принимают без просмотра и ‹псев›доним мой «Аристон» сняли. Пиши, г‹ово›рят, ‹под› своей фамилией» (В. Белоусов. Сергей Есенин. М., 1965, с. 67).

Один из друзей Есенина в своих воспоминаниях замечал, что «вначале он хотел писать под псевдонимом «Ористон» (так назывался начинавший получать распространение в то время музыкальный ящик)», см.: Сардановский Н. А. Из моих воспоминаний о Сергее Есенине (ИМЛИ). Речь шла о механическом музыкальном инструменте Аристон (Aristonette), изобретенном в Германии в 1880-х годах и вошедшем в моду в России.

В литературе о Есенине назван и другой возможный источник происхождения псевдонима «Аристон». Это — стихотворение Г. Р. Державина «К лире» («Звонкоприятная лира…»), где есть такие строки:

С творчеством Державина Есенин был хорошо знаком. С. М. Городецкий рассказывал, что «молодой рязанец, взяв с полки державинскую книгу, легко находил в ней нравившиеся ему стихи» (подробнее см.: Кошечкин С. «Псевдоним мой „Аристон“…» — Журн. «Смена», М., 1976, № 23, дек., с. 18–19).

В письме к М. П. Бальзамовой (февр. 1914 г.) поэт называет еще один свой псевдоним — «Метеор». Ни одного произведения Есенина, подписанного этим псевдонимом, до сих пор не найдено.

« Я положил к твоей постели… » (с. 46). — Есенин С. А. Собр. соч. В 6-ти т. Т. 6, М., 1980, с. 394.

Печатается по недатированному автографу (ИМЛИ).

Это стихотворение, как и «Исповедь самоубийцы», вызывало сомнение в авторстве Есенина. В 1966 году была проведена почерковедческая экспертиза А. И. Колонутовой, которая установила подлинность руки Есенина (ИМЛИ).

Датируется 1913–1915 гг. с учетом следующих данных.

Известна машинописная копия ответного письма хранителя Музея Есенина при Всероссийском Союзе писателей на имя Л. Л. Мацкевич от 23 февраля 1929 г.:

«Лидии Леонидовне Мацкевич

Музей Есенина настоящим удостоверяет, что им получены от Вас следующие рукописи С. А. Есенина: стих. «Я положил к твоей постели…», «Сонет» ‹«Моей царевне»›, «Чары» и «Исповедь самоубийцы», письмо 1916 г., адресованное на Ваше имя, и фотография 1913 г. с надписью рукой С. А. Есенина.

Музей приносит Вам свою большую благодарность за чрезвычайно ценные Ваши пожертвования.

Хранитель музея

Секретарь» (Есенин С. А. Собр. соч. в 6-ти т. Т. 6, М., 1980, с. 398).

Автографы названных стихотворений в настоящее время находятся в рукописном отделе ИМЛИ; «Сонет» («Моей царевне») и «Чары» располагаются на одном листке. Там же хранится фотография Есенина конца 1913 года с надписью:

«На память ‹имя адресата основательно стерто›

Сережа Есенин

В лето 1914-ое января 10»

Лаборатория Российского Федерального Центра судебной экспертизы при Министерстве юстиции РФ не смогла восстановить утраченный текст (акт № 81/020 от 13.02.1995 г.). Между тем, можно предположить, что надпись сделана поэтом именно Лидии Мацкевич.

Сохранился альбом библиофила Петра Александровича Терского (собрание Ю. Л. Прокушева, Москва), где рукой Есенина записано стихотворение «Чары». Автограф Есенина не датирован, но он помещен между записями других лиц 6 декабря 1914 г. и 24 января 1915 г.

Стихотворение «Сонет» под заглавием «Моей царевне» было опубликовано в феврале 1915 г. (журн. «Жизнь», Казань).

На основании этих документальных данных можно обозначить время создания стихотворения «Я положил к твоей постели…», а также стихотворений «Сонет» («Моей царевне»), «Чары» и «Исповедь самоубийцы» — 1913–1915 годами.

Мацкевич Лидия Леонидовна — московская знакомая Есенина. Ее знал и друг юности поэта Н. А. Сардановский (его письма к ней в ГЛМ). Общение Есенина и Сардановского в Москве приходилось на 1913–1915 гг. (Восп., I, 132–133). Судя по всему, в это время Есенин встречался и с Л. Л. Мацкевич, тогда же вручил ей рукописи своих четырех стихотворений и фотографию 1913 года.

Исповедь самоубийцы (с. 47). — Есенин С. А. Собр. соч. В 6-ти т. Т. 6, М., 1980, с. 392–393.

Печатается по недатированному автографу. Под стихотворением — рукой Есенина: «С. Есен», ниже: «Л. Л. Извините, что плоха и неразборчива рукопись. Я очень нездоров и писать [под] нет сил» (ИМЛИ).

Датируется 1913–1915 гг. (см. коммент. к стихотворению «Я положил к твоей постели…» — с. 351).

Моей царевне (с. 49). — Журн. «Жизнь», Казань, 1915, № 6/7, февр., с. 9.

Беловой недатированный автограф с заглавием «Сонет» (ИМЛИ) помещен на одном листке со стихотворением «Чары».

Печатается по тексту первой публикации.

Датируется 1913–1915 гг. (см. коммент. к стихотворению «Я положил к твоей постели…» — с. 351).

Чары (с. 50). — Газ. «Молодой сталинец», Тбилиси, 1959, 15 авг., № 97 (в статье В. Белоусова «Труд смолоду. Новое о Сергее Есенине»).

Имеется два беловых недатированных автографа: первый — на одном листке со стихотворением «Сонет» («Моей царевне») (ИМЛИ), второй — в альбоме библиофила П. А. Терского (собр. Ю. Л. Прокушева, Москва). Автограф в альбоме по записи более поздний, чем первый (ср. даты в коммент. к стихотворению «Я положил к твоей постели…» — с. 351).

Печатается по автографу в альбоме.

Датируется 1913–1915 гг.

Буря (с. 51). — Газ. «Чарджоуская правда», 1959, 26 июля, № 148 (в статье В. Белоусова «У истоков творчества»).

Печатается по списку, сделанному рукой Ивана Игнатьевича Морозова (1883–1942), поэта, члена Суриковского литературно-музыкального кружка (ИМЛИ).

Автограф неизвестен.

В этом списке под названием «Неизданные стихотворения Сергея Есенина (К 5-летию со дня его смерти — 28.XII.25 г.)», содержащем стихи «Буря» и «Ты ушла и ко мне не вернешься…», говорится: «Стихотворения Сергея Есенина относятся к раннему периоду его литературной деятельности. Сданы они им были в редакцию журнала «Млечный Путь», объединявшего вокруг себя группу крестьянских писателей из состава тогдашнего Суриковского литературного кружка. ‹…› Настоящие стихотворения не были своевременно напечатаны за прекращением издания журнала и переданы были мне для начатой работы по собиранию сведений о жизни и творчестве писателей-самородков. Иван Морозов ».

Датируется годами участия Есенина в работе Суриковского кружка, а также с учетом свидетельства И. И. Морозова.

« Ты ушла и ко мне не вернешься… » (с. 52). — Газ. «Чарджоуская правда», 1959, 26 июля, № 148 (в статье В. Белоусова «У истоков творчества»).

Печатается по списку рукой И. И. Морозова.

Автограф неизвестен.

Датируется теми же годами, что и стихотворение «Буря» (коммент. к нему см. выше).

Бабушкины сказки (с. 53). — Журн. «Доброе утро», М., 1915, № 5/6, 10 окт., с. 1.

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется годами участия Есенина в работе Суриковского литературно-музыкального кружка.

В семье бабушки по материнской линии Натальи Евтихиевны Титовой (1847–1911) будущий поэт прожил около шести лет. Есенин вспоминал в автобиографии (1923): «Стихи начал слагать рано. Толчки давала бабка. Она рассказывала сказки. Некоторые сказки с плохими концами мне не нравились, и я их переделывал на свой лад…».

Лебедушка (с. 54). — Журн. «Доброе утро», М., 1917, № 5/6, март, с. 12–15.

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется годами участия Есенина в работе Суриковского литературно-музыкального кружка.

Редактором журнала «Доброе утро» был один из руководителей Суриковского кружка — Г. Д. Деев-Хомяковский (псевд. Деева Григория Дмитриевича; 1888–1946). «Для «Доброго утра» у меня есть еще несколько вещей», — сообщал Есенин Дееву-Хомяковскому в феврале 1915 г. Не исключено, что стихотворение «Лебедушка» Есенин передал в редакцию журнала до своего отъезда в Петроград (начало марта 1915 г.).

Королева (с. 59). — Журн. «Доброе утро», М., 1918, № 3/4, февр. — март, с. 17.

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется годами участия Есенина в работе Суриковского литературно-музыкального кружка, а также по воспоминаниям Г. Д. Деева-Хомяковского. В своем очерке «Правда о Есенине» (журн. «На литературном посту», М., 1926, № 4, май, с. 33–35) стихотворение «Королева» Деев-Хомяковский относил к 1913–1914 гг. В частности, он писал о есенинских стихах той поры, что «в них было много сказочного, былинного ‹…›, образ крестьянского плетня переплетался с образами королев и королей…»

Это стихотворение, как и «Лебедушку», Есенин, возможно, передал в редакцию журнала «Доброе утро» до своего отъезда в Петроград.

Пороша (с. 61). — Журн. «Мирок», М., 1914, кн. 2, ‹февр.›, с. 46.

Печатается по недатированному автографу в сб. «Зарянка» (ИРЛИ), с исправлением в одиннадцатой строке по тексту «Мирка»: вместо «под густою» — «под самою».

Датируется по первой публикации.

«Среди материалов, по которым Есенин составлял «Собрание», этого стихотворения не было» (Комментарий — ГЛМ).

Село (Пер‹евод› из Шевченко) (с. 62). — Журн. «Мирок», М., 1914, кн. 3, март, с. 85.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Стихотворение — вольный перевод отрывка из поэмы Т. Г. Шевченко «Княжна» (1858):

(Тарас Шевченко. Повне зібрання творів у 12 томах. Том 2. Киïв, 1990, с. 16–17).

В 1914 году исполнилось 100 лет со дня рождения великого украинского поэта, и эта дата широко отмечалась в России.

Возможно, мысль о переводе стихов Т. Г. Шевченко подсказал Есенину И. А. Белоусов, чья книга «Из Кобзаря» вышла еще в 1887 году.

С Белоусовым Есенин познакомился в 1913 году в Москве (см. Субботин С. Полный жизни и света (Сергей Есенин в 1913 году: неизвестные воспоминания ‹В. Е. Воскресенского). — Газ. «Голос». Рязань, 1994, 6-12 января, № 1, с. 5). О первой встрече с юным поэтом Белоусов вспоминал: «… Передо мной стоит скромный, белокурый мальчик, — до того робкий, что боится даже присесть на край стула, — стоит, молча потупившись, мнет в руках картузок.

Его привел ко мне (помнится, в 1911 г. — ‹ошибка памяти›) репетитор моих детей — Владимир Евгеньевич Воскресенский — «вечный студент» Московского университета, народник, служивший корректором при типографии Сытина.

«Я к вам поэта привел, — сказал Воскресенский и показал несколько стихотворений, — это вот он написал, — Сергей Есенин!..»

Не помню, какие стихи он принес. Но я сказал поэту несколько сочувственных слов.

А молодой поэт стоял, потупившись, опустив глаза в землю. Имя Сергея Есенина тогда еще ничего никому не говорило». (Белоусов Иван. Цветок неповторимый (У гроба Сергея Есенина). — Сб. «Памяти Есенина». М., 1926, с. 138).

«Колокол дремавший…» (с. 63). — Журн. «Мирок», М., ‹1914›, кн. 4, ‹апр.›, с. 124. Под заглавием «Пасхальный благовест».

Печатается по авторизованной вырезке из журнала «Мирок» (Зарянка — ИРЛИ).

Автограф неизвестен.

Датируется по первой публикации.

См. в наст. т. коммент. к стихотворению «Береза» — с. 349–350.

Кузнец (с. 64). — Газ. «Путь правды», СПб., 1914, 15 мая, № 87.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Стихотворение было перепечатано в газ. «Эхо», Вологда, 1914, 13 июня, № 157 — с ошибочной подписью «Сергей Еонкин».

Возможно, это стихотворение — не первое выступление поэта в большевистской печати (см. коммент. к стихотворению «В эту ночь…» в разделе «Приписываемое» — с. 523).

На страницах этого номера газеты «Путь правды» впервые встретились два имени — Сергей Есенин и Демьян Бедный (стихотворение «Деревня. Быль»).

Об участии Есенина в рабочем движении см.: Шалагинова Л. Сергей Есенин в революционной Москве (1912–1914). — Журн. «Вопросы литературы». М., 1987, № 11, ноябрь, с. 177–185.

С добрым утром! (с. 66). — Журн. «Мирок», М., 1914, кн. 7, июль, с. 219.

Печатается по авторизованной вырезке из журнала «Мирок» (Зарянка — ИРЛИ).

Автограф неизвестен.

Датируется по первой публикации.

«Среди материалов, по которым Есенин составлял «Собрание», этого стихотворения не было» (Комментарий — ГЛМ).

Юность (с. 67). — Журн. «Огонек», М., 1987, № 30, 25 июля — 1 авг., с. 30 (с предисловием Михаила Поспелова «Весенней гулкой ранью. Неизвестный автограф Есенина»).

Недатированный автограф Есенина на обороте его фотографии конца 1913 года (собрание М. Б. Поспелова, Москва). Подпись под стихотворением: «Ес.». Над текстом стихотворения рукой неизвестного лица написано: «На память Полине». Слева от этих строк — надпись карандашом «Полине Ивановне Рович».

Печатается по факсимильному воспроизведению этого текста в журнале «Огонек».

Датируется по этой фотографии Есенина, а также по времени его встреч с семьей Рович (лето 1914 г.), — см.: Н. А. Сардановский. «На заре туманной юности» (Восп., I, 130–132).

Рович Полина Ивановна (1893–1919?), сестра сверстника Есенина К. И. Ровича (1897–1972).

Егорий (с. 68). — Сергей Есенин. Стихотворения и поэмы. Л., 1956, с. 67–68 (Б-ка поэта. Большая серия. Второе издание).

Черновой автограф. Помещен на обороте одного из листов автографа поэмы «Марфа Посадница» (РНБ, ф. К. К. Владимирова).

Текст представляет собою незавершенную редакцию стихотворения. Об этом свидетельствует зачеркнутая и не исправленная автором часть пятой строки.

В автографе трудно читаются отдельные слова. Поэтому в первой публикации текста и ряде последующих изданий (Собр. соч, т. 1, М., 1961; то же, т. 1, М., 1966; Собр. соч., т. 4, М., 1978) слово «ратобойцы» читалось как «ратовой уж», слово «грозовой» — как «чужевой»…

В 1968 году Р. Б. Заборова в статье «Изучая рукописи Есенина» (журн. «Русская литература». Л., № 4) предложила свое прочтение некоторых слов в есенинском тексте.

В наст. издании текст и варианты даются по черновому автографу, прочтенному по фотокопии (собрание Ю. Л. Прокушева), сделанной в 1957 г. (тогда рукопись, выполненная карандашом, читалась более четко).

Датируется годом написания «Марфы Посадницы» — 1914.

Какие-либо документальные данные, говорящие о более раннем или позднем, чем «Марфа Посадница», создании «Егория», обнаружить не удалось.

У литературоведов нет единого мнения о конкретном источнике стихотворения. Так, Л. Л. Бельская считала «Егория» переложением «евангельских легенд», восходящих «к апокрифам и народным сказаниям» (см. ее автореферат канд. дис. «Раннее творчество Сергея Есенина (Стихи 1910–1916 гг.)», Алма-Ата, 1967, с. 12). Р. Б. Заборова в указанной выше статье писала, что «Егория» следует сравнивать «с духовными стихами, близкими к былинам». Е. И. Наумов замечал: в стихотворении «Егорий» Есенин «явно отправляется ‹…› от духовных стихов, которые отвергались официальной церковью» (Наумов Е. Сергей Есенин. Личность. Творчество. Эпоха. Л., 1969, с. 66). А. Л. Дымшиц видел в произведении «обработку фольклорного мотива, в котором св. Георгий Победоносец предстает в образе народного заступника — Егория Храброго» (см. примеч. в есенинском томе «Библиотеки поэта», Большая серия, с. 396).

Близость стихотворения Есенина к фольклорным сюжетам видна, в частности, из следующих наблюдений А. Кирпичникова, связанных с образом Егория: «И в поговорках, и в сказаниях Егорий пасет зверей, особенно волков, и распределяет им пищу ‹…›. Покровительство стадам, ведет Егория прямо к начальству над волками и другими дикими зверями ‹…›, представление именно волков собаками божественного воеводы — обычное представление» (Кирпичников А. Св. Георгий и Егорий Храбрый. Исследование литературной истории христианской легенды. СПб., 1879, с. 114, 148).

А. П. Ломан полагал: «Наиболее вероятно, что поэт использовал бытующие в Рязанском крае «Песнь о Егории» и «Легенду о Егории» — «Легенду» более, чем «Песнь». Исследователь рассматривал есенинское стихотворение «как экстрактивную рецепцию «Легенды», так как поэт из всей «Легенды» экстрагировал лишь два эпизода — «православные разбежались по лесам… и жили с волками», и Егорий, избавляя мать-Родину от иноземцев, «встретил много волков и напустил их на хана. Оба выбранных эпизода служат для усиления патриотической направленности поэмы…» (Ломан А. П. Материалы к исследованию источников поэмы Есенина «Егорий». — Сб. «Есенин и современность». М., 1975, с. 230–231).

Лохманида — здесь: схватка, драка.

Планида — в гороскопическом смысле: судьба.

Громовень — громовой рев, шум.

Молитва матери (с. 71). — Журн. «Проталинка», М., 1914, № 10, окт., с. 635–636; журн. «Доброе утро», М., 1915, № 11, 10 февр., с. 9.

Печатается и датируется по первой публикации, так как во второй публикации искаженно передаются описываемые в стихотворении реалии (см. раздел «Варианты» — с. 291).

Автограф неизвестен.

В обзоре журналов для детского чтения за 1914 г, («Солнышко» и «Проталинка»), опубликованном без подписи в критико-библиографическом издании «Новости детской литературы» (М., 1915, февр., № 2. с. 18–19), отмечалось: «Война и связанные с ней переживания нашли отклик ‹…› в стихотворениях: «Молитва матери» Есенина, «Равнина» Верхарна, во многих иллюстрациях, а также в обращении к детям — посильно отозваться на общее горе».

Богатырский посвист (с. 72). — Газ. «Новь», М., 1914, 23 ноября, № 122.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Перепечатывалось из «Нови» в газете «Сызранское утро» (1914, 27 ноября, № 264).

Первые четыре строки стихотворения в несколько измененном виде повторены во второй строфе третьей главки поэмы «Русь».

Бельгия (с. 74). — Журн. «Марс», М., 1915, № 1, янв., с. 8.

Печатается по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется с учетом срока выхода журнала (еженедельника).

Стихотворение было также напечатано в сб. «Песни о Бельгии». Собр. Евгением Вильчинским. Посвящ. Его Величеству королю Бельгии Альберту I. Пг., 1916, с. 25–26; под текстом и в оглавлении ошибочно указан инициал: «Е. Есенин». Существует недокументированное свидетельство, что это стихотворение Есенину не принадлежит (см.: Земсков В. Ф. Встречи Маяковского и Есенина. — Сб. «Маяковский и советская литература. Статьи, публикации, материалы и сообщения». М., 1964, с. 356).

Стихотворение связано с фактом оккупации нейтральной Бельгии германской армией в августе 1914 года. Стойкое сопротивление бельгийских солдат, героизм народа, мужество короля Альберта I (1875–1934) вызвали в те дни сочувственные отклики многих писателей, деятелей искусств России Для оказания помощи бельгийским патриотам организовывались сборы средств, проводились лотереи, выпускались книги.

Сиротка (Русская сказка) (с. 75). — Журн. «Мирок», М., 1914, кн. 12, дек., с. 364–368.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Сюжет стихотворения восходит к русской народной сказке «Морозко». «На протяжении всей жизни Есенина почти до самого конца одними из любимых книг и одно время даже настольных его были «Русские народные сказки» А. Н. Афанасьева и «Поэтические воззрения славян на природу» того же автора. Он говорил, что черпал из них много материалов для своего творчества» (Комментарий — ГЛМ).

Узоры (с. 81). — Журн. «Друг народа», М., 1915, № 1, янв., с. 3.

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется годом начавшейся в августе 1914 г. первой мировой войны, а также с учетом времени подготовки к печати и выхода в свет (дек. 1914 г.) номера журнала — см. Г. Д. Деев-Хомяковский. «Правда о Есенине» (Восп., I, 149–150).

Стихотворение было отмечено среди других произведений, из которых «глядит не только жуть» войны, но и светится надежда на то, что минуют «страшной жизни грозы» (Клейнборт Л. Печатные органы из народа: «Народная семья», «Друг народа», «Заря Поволжья». — Журн. «Северные записки». Пг., 1915, ‹№ 7–8›, июль — авг., с. 118).

На страницах журнала «Друг народа» № 1 за 1915 год впервые встретились имена Есенина и Ширяевца — стихотворение «Хоровод» («Не цветочки расцветали…»). «Я рад, что мое стихотворение помещено вместе с Вашим», — писал Есенин Ширяевцу 21 января 1915 г. (см. т. 6 наст. изд.).

Что это такое? (с. 82). — Журн. «Мирок», М., 1915, кн. 1, ‹январь›, с. 28.

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

В Собр. ст. (Стихи и проза. Т. 4) стихотворение помещено среди произведений 1915 г.

Нами датируется 1914 годом с учетом времени подготовки номера журнала к печати.

В рецензии «Четвертый том Есенина» Инн. Оксенов писал: «Предчувствие своего голоса появляется у Есенина не ранее 1913-14 гг. Такие стихи, как «Ямщик» (1914), «Что это такое?» (1915), «На небесном синем блюде…» (1915), уже ясно показывают будущее лицо поэта, намечают его дальнейший путь» («Красная газета». Веч. вып. Л., 1927, 13 мая, № 126).

Ямщик (с. 83). — «Красная газета». Веч. вып., Л., 1926, 14 июня, № 137.

Автограф факсимильно воспроизведен в сб. «Памяти Есенина», с редакционной пометой: «1914 год. Рукопись принадлежит И. А. Белоусову». Местонахождение автографа в настоящее время неизвестно.

Печатается по тексту, факсимильно воспроизведенному в сборнике.

Датируется по помете под автографом.

В «Красной газете» опубликовано вместе со стихами «Гусляр» («Темна ноченька, не спится…»), «Мальвине Мироновне» («В глазах пески зеленые…») под общим заголовком «Стихотворения Сергея Есенина» и редакционным примечанием: «Печатаются в выходящем в свет сборнике «Памяти Есенина», изд. Всеросс. Союза поэтов. М., 1926. Стр. 272. Ц. 2 р. 50 к. Воспроизводится в «Кр. газ.» с разрешения издательства».

«Среди материалов, по которым Есенин подготавливал свое «Собрание», этого стихотворения не было» (Комментарий — ГЛМ).

См. также коммент. к стихотворениям «Село» (с. 356–357) и «Что это такое?» (с. 364).

Удалец (с. 85). — Журн. «Красный смех», М., 1915, № 6, ‹февр.›, с. 7 — ст. 13–16; полностью — газ. «Веч. Тбилиси», 1959, 15 авг., № 192 (в статье В. Белоусова «Неопубликованные стихи Сергея Есенина»).

Печатается по беловому недатированному автографу (РГБ).

Датируется 1914–1915 годами — по времени подготовки к выпуску в свет журнала.

На автографе помета Есенина: «Красный смех» и его же приписка:

«Если в двух последних номерах не появится, то будет напечатано в другом журнале. С почт. С. Есенин .

О почтовом ящике я говорил лично, что ‹последнее слово зачеркнуто›.

«Красный смех» — еженедельный сатирический и юмористический журнал, выходивший в Москве в 1915 году (всего выпущено 9 номеров).

Приписка — письмо в редакцию журнала. Фраза после подписи связана с шестым номером журнала, где в отделе «Почтовый ящик» дан следующий ответ автору:

Сия аллегория должна, очевидно, изобразить домашний очаг, ставший «вражьим станом» и требующий для умиротворения сарафан?

Действительно, военный мотив!

Фук и Дид ».

Псевдоним «Фук и Дид» расшифровать не удалось.

« Вечер, как сажа… » (с. 87). — Журн. «Нева», М.—Л., 1955, № 3, июнь, с. 170.

Беловой недатированный автограф (Зарянка — ИРЛИ).

Печатается по этому автографу.

Датируется годами подготовки сб. «Зарянка» (см. коммент. к стихотворению «Береза» — с. 349–350).

В журнале напечатано вместе со стихотворениями «Бабушкины сказки», «Береза», «Село. Из Тараса Шевченко», «Королева», «По лесу леший кричит на сову…». Публикации предпослана статья Д. Золотницкого «Из ранних стихов Сергея Есенина».

Гасница — маленькая керосиновая лампа без стекла, коптилка; здесь — пламя гасницы.

Тропарь — ( церк .) молитвенные стихи, церковные песнопения в честь какого-либо праздника или святого.

« Прячет месяц за овинами… » (с. 88). — Сергей Есенин. Избранное. М., 1952, с. 64.

Беловой недатированный автограф (Зарянка — ИРЛИ).

Печатается по этому автографу.

Датируется годами подготовки сб. «Зарянка» (см. коммент. к стихотворению «Береза» — с. 349–350).

« По лесу леший кричит на сову… » (с. 89). — Журн. «Костер». Л., 1946, № 7, июль, с. 25.

Беловой недатированный автограф (Зарянка — ИРЛИ).

Печатается по этому автографу.

Датируется годами подготовки сб. «Зарянка» (см. коммент. к стихотворению «Береза» — с. 349–350).

В журнале напечатано вместе со стихотворениями «Молотьба», «Береза» под заголовком «Стихи Сергея Есенина». Публикация предварялась следующим предисловием:

«Девятнадцати лет С. Есенин приехал из рязанской деревни в Москву и поступил на работу в типографию.

Вскоре в тогдашних московских детских журналах («Мирок», «Проталинка») появились его первые стихотворения: «Поет зима — аукает…», «Черемуха душистая…» и другие.

В 1916 году Есенин намеревался выпустить свои стихи для детей отдельной книжкой, но помешала война.

Только теперь, спустя 30 лет, ленинградский литературовед Д. Золотницкий обнаружил рукопись книжки Есенина «Зарянка» в архиве Института литературы Академии наук СССР. Ниже мы печатаем неизданные стихи из этой книжки».

« За рекой горят огни… » (с. 90). — Сергей Есенин. Избранное. М., 1952, с. 66 (с неточностью).

Беловой недатированный автограф (Зарянка — ИРЛИ).

Печатается по этому автографу.

Датируется годами подготовки сб. «Зарянка» (см. коммент. к стихотворению «Береза» — с. 349–350).

Летошний — прошлогодний, относящийся к прошлому лету или году.

Корогод — хоровод.

Молотьба (с. 91). — Журн. «Костер», Л., 1946, № 7, июль, с. 25.

Беловой недатированный автограф (Зарянка — ИРЛИ).

Печатается по этому автографу.

Датируется годами подготовки сб. «Зарянка» (см. коммент. к стихотворениям «Береза» — с. 349–350 — и «По лесу леший кричит на сову…» — с. 366–367).

« На лазоревые ткани… » (с. 93). — Журн. «Русская мысль». М. — Пг., 1915, кн. 7, июль, с. 27–28; журн. «Северная звезда». Пг., 1916, № 1, 1 янв., с. ‹58›; альманах «Северное сияние». Пг., 1916, Р16; Р18; корректура сб. «Руссеянь», 1920 (ИМЛИ).

Печатается по тексту невышедшего сб. «Руссеянь». М., Альциона, 1920.

Автограф неизвестен.

Датируется по записи (№ 1653 от 16 янв. 1915 г., под заглавием «Вечер») в книге регистрации рукописей редакции «Ежемесячного журнала» (ИРЛИ, ф. В. С. Миролюбова). Стихотворение в «Ежемесячном журнале» не появилось. Под заглавием «Вечер» («На лазоревые ткани…») оно было напечатано в указанных выше петроградских изданиях. Другое стихотворение этого периода под таким названием неизвестно (ср. коммент. в 1 т. наст. изд. к стихотворению «Вот уж вечер. Роса…»).

В Р16 — в разделе «Маковые побаски».

Об этом разделе, где среди других стихотворений напечатаны «Вечер» («На лазоревые ткани…»), а также «Белая свитка и алый кушак…», «Девичник», входящие в этот том, критик З. Бухарова писала: «Особенно характерны для молодого поэта его «Маковые побаски» ‹…›, где так ярко зарисована жизнь деревни в ее праздниках, труде, обрядности, где ласковые, свежие строки, при всей их внешней легкости, обвеяны дымкой кроткой, не вполне еще осознанной чисто славянской грусти» (Н. — прил., Пг., 1916, № 5, май, стб. 149).

В рецензии на три есенинских сборника (Р18, П18, Сел. час.), подписанной Евстафий Григорьев , говорилось: «‹…› Есенин воспринимает мир в такой праздничной яркости, красоте, бодрости. Возьмите ранние его стихи из сборника «Радуница». Лихим раздольем полны бег тройки в стихотворении «На лазоревые ткани…» или гульба новобранцев в стихотворении «По селу тропинкой кривенькой…» (журн. «Зарево заводов», Самара, 1919, № 2, с. 81; есть основание предполагать, что рецензия подписана совместным псевдонимом Н. А. Павлович и М. П. Герасимова — членами редакционной коллегии журнала, часто встречавшимися и сотрудничавшими с Есениным осенью 1918 года — см. в разделе «Коллективное» наст. т. стихотворение «Кантата» и коммент. к нему (с. 480–483), в 5 томе — киносценарий «Зовущие зори» и коммент. к нему).

«В «Собрание» Есенин это стихотворение не включил» (Комментарий — ГЛМ).

« На небесном синем блюде… » (с. 95). — Кр. новь., 1926, кн. 5, май, с. 99 (с неточностью).

Печатается по списку рукой И. А. Белоусова (РГАЛИ).

Автограф неизвестен.

В Собр. ст. (Стихи и проза. Т. 4) указано: «Доставлено В. И. Вольпиным, которому сообщено И. А. Белоусовым» (с. 424).

В «Комментарии» же С. А. Толстой-Есениной говорится: «Составителями IV-го тома оно было получено от И. А. Белоусова и датировано по его указанию» (в IV томе стихотворение напечатано в подборке произведений 1915 года).

См. также в наст. т. коммент. к стихотворению «Что это такое?» — с. 364.

С учетом этого стихотворение датируется 1915 годом.

«Во время работы над «Собранием» у Есенина этого стихотворения не было» (Комментарий — ГЛМ).

Греция (с. 96). — Журн. «Огниво». М., 1915, № 6/8, с. 2.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

В журнале опубликовано вместе со стихотворением «Польша» под общим заголовком «Два сонета» и с последовательной нумерацией римскими цифрами (I и II).

Стихотворение обращено к Греции, в то время еще не втянутой в мировую войну. По сообщениям русских газет начала 1915 г., вопрос о позиции страны по отношению к войне вызывал во влиятельных кругах Греции разноречивые суждения: одни высказывались за сотрудничество с кайзеровской Германией, другие настаивали на принятии стороны Антанты, к которой примыкала Россия. 29 июля 1917 года Греция сделала свой выбор, выступив на стороне Антанты.

Ахиллес (Ахилл) — в древнегреческой мифологии герой Троянской войны, описанной в поэме Гомера «Илиада». Во время осады и взятия Трои (ок. 1260 г. до н. э.) Ахиллес при покровительстве богинь Афины и Геры совершил несколько подвигов.

Патрокл — друг Ахиллеса, вместе с ним участвовал в Троянской войне. Убит Гектором.

Гектор — один из главных троянских героев, старший сын царя Трои Приама, погиб в единоборстве с Ахиллесом.

Андромаха — супруга Гектора, образ верной любящей жены.

Будь Сербии сестрою… — православная Сербия первой приняла на себя удар австро-венгерских и немецких войск в августе 1914 года.

Сои (соя) — устаревшее название сойки, лесной перелетной птицы с пестрым оперением и резким скрипучим голосом.

Польша (с. 97). — Журн. «Огниво». М., 1915, № 6/8, с. 2.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

В журнале опубликовано вместе со стихотворением «Греция» под общим заголовком «Два сонета».

Стихотворение написано в связи с началом оккупации Польши (Польского Королевства, входившего с 1815 года в состав Российской империи) немецкими и австро-венгерскими войсками в первую мировую войну.

Периодическая печать России того времени много писала о героизме поляков, отстаивающих свою родину от захватчиков. К концу 1915 года вся территория Польши была оккупирована.

Костюшко Тадеуш (1746–1817) — польский политический и военный деятель, руководитель Польского восстания 1794 г. В сражении с царскими войсками был ранен и взят в плен, заключен в Петропавловскую крепость. Освобожден в 1796 году. Умер в Швейцарии, прах его перевезен в Краков.

Черемуха (с. 98). — Журн. «Мирок», М., ‹1915›, кн. 3, ‹март, с. 87›; журн. «Задушевное слово», Пг., 1915, № 24, 12 апр., с. 382.

Печатается по тексту «Задушевного слова» (еженедельный журн. для старшего возраста).

Автограф неизвестен.

Датируется по первой публикации.

Стихотворение из «Мирка» было перепечатано в сб. «Ясное утро». Вторая книга для чтения. Сост. Вс. Флеров. М., 1924, с. 98–99.

«В «Собрание» это стихотворение Есенин не включил» (Комментарий — ГЛМ).

« Я одену тебя побирушкой… » (с. 99). — Газ. «Веч. Москва». 1928, 15 сент., № 215 (с неточностями).

Автограф хранился в архиве Рюрика Ивнева; местонахождение в настоящее время неизвестно.

Печатается и датируется по фотокопии автографа (собрание Ю. А. Паркаева, Москва).

Перепечатано в газете «Слово», Рига, 1928, 20 сент., № 985.

Ивнев Рюрик (псевд., наст. фам. и имя: Ковалев Михаил Александрович; 1891–1981), поэт, прозаик, переводчик, входил в литературную группу имажинистов, один из друзей Сергея Есенина.

В воспоминаниях «О Есенине» Р. Ивнев, рассказывая о первых встречах с поэтом в 1915 году в Петрограде, писал: «Мы были так увлечены творчеством Есенина, что о своих стихах забыли. Я думал только о том, как бы скорее услышать еще одно из его новых стихотворений, которые ворвались в мою жизнь, как свежий воздух.

Под впечатлением наших встреч я написал и посвятил ему стихотворение, которое «вручил» 27 марта 1915 года.

Два дня спустя, 29 марта, Есенин ответил мне стихотворением «Я одену тебя побирушкой…»

С тех пор наша дружба была скреплена стихами» (Рюрик Ивнев. Часы и голоса. Стихи. Воспоминания. М., 1978, с. 152).

Стихотворение Рюрика Ивнева (автограф — ИМЛИ):

Сергею Александровичу Есенину

27 марта 1915

Прибаска — красное словцо, прибаутка; здесь — частушка.

Цевна (цевница) — народный духовой музыкальный инструмент, род свирели.

« О дитя, я долго плакал над судьбой твоей… » (с. 101). — Журн. «Парус», М., 1915, № 2, ‹март— апр.›, с. 26.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Побирушка (с. 102). — Журн. «Доброе утро», М., 1915, № 16, 25 апр., с. 2.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Девичник (с. 103). — Еж. ж., Пг., 1915, № 6, июнь, с. 4; Р16.

Печатается по тексту Р16.

Автограф неизвестен.

Датируется по книге регистрации рукописей в «Ежемесячном журнале» (поступление 27 апреля 1915 года за № 2198).

В Р16 — в разделе «Маковые побаски».

Под названием же «Маковые побаски» осенью 1915 года литературно-художественное общество «Страда» намеревалось выпустить «книгу стихов молодого поэта Сергея Есенина» (см. раздел «Литературная хроника» в газ. «День», Пг., 1915, 29 окт., № 298).

О стихотворении «Девичник» в «Комментарии» С. А. Толстой-Есениной сказано: «В «Собрание» Есенин его не включил».

Сам Есенин в разговоре с И. Н. Розановым в 1921 году заметил: «Обратите внимание ‹…›, что у меня почти нет любовных мотивов. «Маковые побаски» можно не считать, да я и выкинул большинство из них во втором издании «Радуницы» (Розанов Иван. Есенин о себе и о других. М., 1926, с. 13).

Рюшка — обшивка из сборчатой легкой ткани.

Город (с. 104). — Журн. «Звезда», Л., 1975, № 4, апр., с. 189 (со статьей Т. Конопацкой «Неизвестные стихи Сергея Есенина»).

Печатается по беловому недатированному автографу (ГЛМ).

Датируется по свидетельству Л. В. Бермана, секретаря петроградского журнала «Голос жизни», где в 1915 году печатались стихотворения Есенина:

«Как-то я предложил ему:

— Вот ты пишешь все о деревне и о деревне. Попробуй написать о городе. Ведь ты видишь город совсем иначе, чем городские поэты.

И вот Есенин принес стихотворение «Город». Когда я его прочитал, то понял, что я ему в советчики не гожусь. Но понял я также, что Есенин поэт не только одаренный, а и очень самобытный» (цит. по указанной выше статье Т. Конопацкой в журн. «Звезда», с. 188).

« У крыльца в худой логушке деготь… » (с. 106). — Журн. «Звезда», Л., 1975, № 4, апр., с. 189 (со статьей Т. Конопацкой «Неизвестные стихи Сергея Есенина»).

Печатается по беловому недатированному автографу (ГЛМ).

Датируется тем же годом, что и «Город» (см. выше коммент. к этому стихотворению).

Логушка (лагушка) — небольшой деревянный бочонок с боковым отверстием (для дегтя).

Шкворень (шворень) — болт, стержень, на котором поворачивается передок всякой повозки.

Канка (ряз. и тамб. диалект) — индюшка (индейка).

Старухи (с. 107). — Журн. «Звезда», Л., 1975, № 4, апр., с. 188. (со статьей Т. Конопацкой «Неизвестные стихи Сергея Есенина»).

Печатается по недатированному беловому автографу (ГЛМ).

Датируется тем же годом, что и «Город» (см. коммент. к этому стихотворению — с. 375).

Гашник — веревочка, шнурок, тесьма.

« Я странник убогий… » (с. 108). — Р16; Р18.

Беловой недатированный автограф (ИРЛИ); другой беловой недатированный автограф, помещенный на одном листе со стихотворением «Инок» («Пойду в скуфейке светлый инок…») (Архив М. П. Мурашева, хранится у наследников. Москва).

Печатается по Р18.

Датируется по письму Есенина к В. С. Чернявскому (июнь 1915) с этим стихотворением.

В статье «Народный златоцвет» П. Н. Сакулин писал: «Поэт — «странник улогий», «пришел на эту землю, чтоб скорей ее покинуть». «Пою я о Боге касаткой степной», — говорит он о себе. — «На сердце лампадка, а в сердце Исус» («Вестник Европы», Пг., 1916, кн. 5, май, С. 205–206).

Сочувственное цитирование профессором есенинских строк вызвало осуждающий отклик у поэта Д. Н. Семёновского, знакомого с Есениным по совместной учебе в университете им. А. Л. Шанявского. Семёновский переписывался с А. М. Горьким, принимавшим близкое участие в судьбе этого молодого поэта. В июле 1916 г. Семёновский писал Горькому: «…как не стыдно Сакулину хвалить такие стишки, как

(Сергей Есенин в стихах и жизни: Письма. Документы. ‹Кн. 3›. М., 1995, с. 310.

В 1921 году Есенин говорил И. Н. Розанову:

— Знаете ли вы мою «Радуницу»?

— Да.

— Какое у вас издание?

— У меня есть и первое и второе.

— Ну, тогда вы могли это заметить и сами. В первом издании у меня много местных, рязанских слов. Слушатели часто недоумевали, а мне это сначала нравилось. «Что это такое значит, — спрашивали меня:

Потом я решил, что это ни к чему. Надо писать так, чтобы тебя понимали. Вот Гоголь: в «Вечерах» у него много украинских слов — целый словарь понадобилось приложить, а в дальнейших своих малороссийских повестях он от этого отказался. Весь этот местный рязанский колорит я из второго издания своей «Радуницы» выбросил.

— Но и вообще второе издание, кажется, сильно переработано, — заметил я, — состав стихотворений другой.

— Да, я много стихотворений выбросил, а некоторые вставил, кое-что переделал, например, изменил стихи о «страннике улогом» и о «кубетке» — стало просто:

(Розанов Иван. Есенин о себе и о других. М., 1926, с. 14).

Кубетка (обл. ряз.) — временное убежище, конура, шалаш.

Разбойник (с. 110). — «Свирель». Третий альманах молодой поэзии. Пг. — Томск, 1917, с. 6.

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется на основании письма Л. И. Каннегисера из Петрограда к Есенину в Константиново от 11 сентября 1915 года (РГАЛИ). В этом письме передается просьба редактора журнала «Северные записки» С. И. Чацкиной «прислать переделанного „Разбойника“». Предыстория этой просьбы, видимо, такова. Известно, что летом 1915 г. Каннегисер гостил у Есенина в Константинове. Перед отъездом Каннегисера Есенин передал ему для петроградских изданий несколько стихотворений. В их числе был «Разбойник», которого поэт намеревался переделать. Стихотворение, переданное в редакцию «Северных записок», заинтересовало Чацкину и ей захотелось получить его в переделанном виде. Ответил ли Есенин на эту просьбу — неизвестно, стихотворение в журнале не появилось.

Ножни́ца (обл. ряз.) — деревянный или кожаный футляр для ножа.

« Белая свитка и алый кушак… » (с. 112). — Р16; Еж. ж., 1916, № 5, май, стб. 7.

Печатается по тексту Еж. ж.

Автограф неизвестен.

Датируется по письму неустановленного лица к Есенину от 16 сентября 1915 г. В письме сообщается о мнении редактора «Ежемесячного журнала» В. С. Миролюбова, что полученные от Есенина стихотворения «Танюша» («Хороша была Танюша, краше не было в селе…»), «Белая свитка и алый кушак…» «можно будет напечатать». Подпись: За секретаря П. Бер ‹…› (РГАЛИ).

Шигая — скрываясь.

Плясунья (с. 114). — Газ. «Кубанская мысль», Екатеринодар, 1915, 29 нояб., № 60.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Публикация в газете предварялась статьей П. Кузько «О поэтах из народа», где, в частности, говорилось: «Сегодня на столбцах нашей газеты читатели найдут присланное в редакцию Есениным стихотворение «Плясунья». Правда, немного затруднительное для понимания, благодаря словам чисто областного характера, но характерное для молодого поэта».

К отдельным словам даны объяснения в сносках под стихотворением: «1. Трензель — музыкальный треугольник, в который стучат палочкой. 2. Не робь — не робей. 3. Косники — ленты в косах».

В этой же газете 15 ноября 1915 г. был помещен материал Сергея Городецкого «Письмо из Петрограда. Об искусствах и литературе». В разделе «Поэзия» автор сообщал: «В этой области новое принесла деревня. Весной пришел в Петроград из Рязанской губернии поэт Сергей Есенин. В его стихах много свежего и самобытного чувства, хотя и перегружает он их областными словами».

Руси («Тебе одной плету венок…») (с. 115). — Н. — прил., 1915, № 12, дек., стб. 613–614; журн. «Заря», М., 1916, № 4, 24 янв., с. 16.

Печатается по тексту «Зари».

Автограф неизвестен. Датируется по первой публикации.

В «Приложениях» к «Ниве» — вместе со стихотворениями «Сторона моя, сторонка…» и «Занеслися залетною пташкой…» под общим заголовком «Русь».

Куга — болотное растение, озерный камыш.

Смирна — благовонная смола, употребляемая при богослужениях.

Ливан (от названия страны Ливан) — ладан.

« Занеслися залетною пташкой… » (с. 116). — Н. — прил., 1915, № 12, дек., стб. 614.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

См. коммент. к стихотворению «Руси» («Тебе одной плету венок…» — с. 379).

Часослов — сборник текстов ежедневных молитв, богослужений.

Колдунья (с. 117). — Журн. «Весь мир», Пг., 1915, № 51, дек., с. 24.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Стихотворение, вероятно, навеяно рассказами о нечистой силе, бытовавшими в российских деревнях. Е. А. Есенина вспоминала об одной беседе поэта с матерью:

— Расскажи, где ты видела колдунов? — попросил Сергей.

— Видела, — начала мать. — Я видела вместе с бабами, тоже к коровам шли. Только спустились с горы, а она тут и есть, во всем белом скачет на нас. Мы оторопели, стоим, ни взад, ни вперед; глядим, с Мочалиной горы тоже бабы идут. Мы кричать, они к нам бегут, ну, мы — осмелели, бросили ведры да за ней. Она от нас, а мы с шестами за ней, догнали ее до реки, а она там и скрылась в утреннем тумане (Восп., I, 39–40).

Поминки (с. 118). — Р16.

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется годом подготовки к печати Р16.

В Р16 напечатано в разделе «Русь».

«В «Собрание» Есениным не было включено» (Комментарий — ГЛМ).

В рецензии на Р16, подписанной инициалами «З. Б.» ‹Зоя Бухарова›, отмечалось: «Сергей Есенин музыкален и красочен. Он лирик и художник родного быта. В последнем отношении интересны пьесы: «Калики», «Поминки», «Дед», «В хате» и др.» (Н. — прил., 1916, № 5, май, стб. 149).

Коливо — обрядное поминальное кушанье — каша из риса или пшена с изюмом.

Епитрахиль — часть облачения служителя православной церкви в виде длинной полосы ткани, надеваемой на шею под ризу.

Дед (с. 119). — Р16.

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется годом подготовки к печати Р16.

Стихотворение было отмечено в рецензии на Р16 (см. выше коммент. к стихотворению «Поминки»).

Жамковая слюда (жамка — пряник) — глазурь на прянике.

« Наша вера не погасла… » (с. 120). — Газ. «Дело народа», Пг., 1917, 28 марта, № 11, с пометой — 1915 г.; Зн. бор., 1918, 21 марта, № 3; Г. тр. кр., 1918, 12 апр., № 100.

Печатается по тексту Г. тр. кр.

Автограф неизвестен.

Датируется с учетом пометы в газ. «Дело народа».

Известны еще две прижизненные публикации стихотворения: «Известия Елецкого Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов», 1918, 19 апр., № 84; «Известия Шацкого уездного исполнительного комитета Советов красноармейских и крестьянских депутатов», 1918, 5 июня, № 27.

Русалка под Новый год (с. 122). — Газ. «Ростовская речь», Ростов-на-Дону, 1916, 1 янв., № 6, (с ошибкой); помета — «Петроград».

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется с учетом времени подготовки к публикации.

« Не в моего ты Бога верила… » (с. 124). — «Петроградский вечер». Веч. газ., 1916, 7 февр., № 236.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

« Закружилась пряжа снежистого льна… » (с. 125). — «Петроградский вечер». Веч. газ., 1916, 10 февр., № 239.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

« Ску́пились звезды в невидимом бредне… » (с. 126). — Сб. «Северная звезда», Пг., 1916., № 4, февр., с. 43.

Печатается и датируется по первой публикации. Исправлены по смыслу два сомнительных слова в первой строке.

Автограф неизвестен.

Единственное из стихотворений Есенина, где использованы омонимические рифмы.

« Гаснут красные крылья заката… » (с. 127). — Сб. «Страда», Пг., 1916, с. 13; Лит. прил. № 1 к газ. «Известия ВЦИК Советов…», М., 1918, 22 авг., № 180.

Беловой недатированный автограф (РГАЛИ).

Печатается по тексту в Лит. прил. к газ. «Известия…» с уточнением в 6-й строке по автографу.

Датируется по первой публикации.

«Среди материалов, которые были у Есенина во время его работы над «Собранием», этого стихотворения не было» (Комментарий — ГЛМ).

На память Мише Мурашеву (с. 129) — Сергей Есенин. Собр. соч. В 5 т. Т. 5., М., 1962, с. 243.

Стихотворение вписано в альбом М. П. Мурашева с датой: «1916 г. 15 марта».

Печатается и датируется по беловому автографу в альбоме М. П. Мурашева (Архив М. П. Мурашева, хранится у наследников. Москва).

Мурашёв (Мурашов) Михаил Павлович (1884–1957), писатель, издательский работник, картограф, один из самых первых друзей Есенина в Петрограде. Сотрудничая в петроградских изданиях, содействовал публикации есенинских произведений. После Октябрьской революции жил и работал в Москве, где встречи друзей продолжались. Мурашевым опубликовано несколько мемуарных очерков о Есенине.

Известны пять дарственных надписей Есенина Мурашеву (см. т. 7 наст. изд.).

« Дорогой дружище Миша… » (с. 130). — Газ. «Путь Ленина», Ртищево, 1960, 29 мая, № 65 (в статье Б. Сорокина «Здесь все напоминает о поэте»; с неточностью).

Четверостишие обращено к Михаилу Павловичу Мурашеву.

Надпись сделана на паспарту ниже фотопортрета Есенина и датирована: «1916 г. 15 марта» — факсимильно воспроизведена в еженедельнике «Неделя», М., 1965, 26 сент. — 2 окт., № 40, с. 6 (публикация В. Белоусова).

Печатается и датируется по автографу (Архив М. П. Мурашева, хранится у наследников. Москва).

«Перед уходом в армию, — писал в своих воспоминананиях М. П. Мурашев, — Сергей принес мне на сохранение свои рукописи, а черновые наброски на моих бланках передал мне со словами:

— Возьми эти наброски, они творились за твоим столом, пусть у тебя и остаются.

За обедом мы много говорили о петроградской литературной жизни. Сергей в этот раз рассказал о своих литературных замыслах: он готовился к написанию большой поэмы.

После обеда, когда перешли в кабинет, он прочел несколько новых стихотворений и в заключение преподнес мне свой портрет…» (Восп., 1, 192).

Ты как вихрь…  — возможно, здесь намек на псевдоним Мурашева «Михаил Вихрев». Под таким псевдонимом рассказы Мурашева печатались в журналах «Весь мир», «Журнал для всех», «Панорама», «Русское богатство», «Современный мир» и других.

Нищий с паперти (с. 131). — Сб. «Северная звезда», Пг., 1916, № 8, 15 апр., с. 12.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Куканьшей — от кукан; здесь: узкая полоска отмели на реке.

« Месяц рогом облако бодает… » (с. 132). — Журн. «Весь мир», Пг., 1916, № 16, апр., с. 26.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

« Еще не высох дождь вчерашний… » (с. 133). — «Пряник осиротевшим детям». Сб. в пользу убежища общества «Детская помощь». Пг., 1916, с. 92.

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется годом выхода сб. из печати (май 1916).

« В зеленой церкви за горой… » (с. 134). — Н. — прил., 1916, № 10, окт., стб. 251–252.

Беловой автограф с пометой: «Июнь 1916. Константиново» (РГБ). Записан вместе со стихотворением «Я снова здесь, в семье родной…» под общим заголовком «Стихотворения». Имеет номер II.

Печатается по тексту первой публикации.

Датируется по автографу.

« Даль подернулась туманом… » (с. 136). — Кр. новь, 1926, № 7, июль, с. 112, с датой: «Июнь 1916»; Собр. ст. (Стихи и проза. Т. 4), с. 66–67, в подборке стихотворений 1916 г. с пометой: «Июль».

Беловой недатированный автограф (РНБ, ф. И. И. Ясинского). Вместе со стихотворениями «Не бродить, не мять в кустах багряных…», «О красном вечере задумалась дорога…», «Твой глас незримый, как дым в избе…», «О товарищах веселых…» был передан автором И. И. Ясинскому для публикации в середине октября 1916 г. (см. письма Есенина И. И. Ясинскому от 20 ноября 1916 г. и А. Л. Волынскому от 30 ноября того же года и коммент. к ним — т. 6 наст. изд.).

Беловой недатированный автограф хранился в собрании К. Л. Зелинского (местонахождение в настоящее время неизвестно; копия снята А. А. Козловским).

В ГЛМ хранится фотокопия датированного автографа стихотворения. Текст и дата этого автографа (местонахождение оригинала неизвестно) соответствуют тексту и дате, опубликованным в журнале «Красная новь».

В примечаниях к стихотворению в Собр. ст. (Стихи и проза. Т. 4) указано: «Из альбома Зинаиды Вениаминовны Гейман. Доставлено В. И. Вольпиным». Местонахождение альбома с этим автографом в настоящее время неизвестно. Также неизвестно и время исполнения автографа.

В 1994 году в рукописный отдел ИМЛИ от родственников З. В. Гейман поступил еще один беловой датированный автограф этого стихотворения на отдельном листке, текст которого отличается от альбомного текста, воспроизведенного в Собр. ст. (Стихи и проза. Т. 4). Одновременно с этим автографом в ИМЛИ поступили недатированный автограф стихотворения «О пашни, пашни, пашни…» и книга Есенина «Исус Младенец» (Пг., 1918) с его дарственной надписью и датой: «1918, Москва, июнь». Все три автографа выполнены одинаковым почерком, красными чернилами, по старой орфографии. Это дает основание считать, что автограф стихотворения «Даль подернулась туманом…» исполнен в июне 1918 года. Дата же под этим стихотворением — «1916. Июль» — химическим карандашом проставлена, видимо, позднее.

О правке в автографах см. раздел «Варианты» (с. 293–294).

Печатается по беловому автографу (ИМЛИ).

Датируется по фотокопии автографа (ГЛМ).

«Среди материалов, по которым Есенин готовил «Собрание», этого стихотворения не было» (Комментарий — ГЛМ).

Гейман Зинаида (Зельда) Вениаминовна (1892–1971), знакомая Есенина и подруга З. Н. Райх.

« Слушай, поганое сердце… » (с. 137). — Журн. «На литературном посту», М., 1926, № 4, май, с. 12 (в статье Вл. Ермилова «Почему мы не любим Федоров Жицей?»); сб. «Есенин. Жизнь. Личность. Творчество». М., 1926, с. 67–69 (в очерке М. Мурашева «А. Блок и С. Есенин» с факсимильным воспроизведением автографа и с неточностью в печатном тексте).

Стихотворение вписано в альбом М. П. Мурашева со следующими пометами: над текстом — «16 г. 3 июль», под текстом: «Прим. Влияние «Сомнения» Глинки и рисунка «Нерон, поджигающий Рим». С. Е.». Альбом имеет название: «Милости прошу к нашему шалашу!»

Печатается и датируется по автографу (Архив М. П. Мурашева, хранится у наследников. Москва).

М. П. Мурашев вспоминал: «В то время я собирал материал для литературных альманахов «Дружба» и «Творчество». У меня встречались писатели, участвовавшие в редактировании сборников. Одно из таких литературных совещаний было назначено на 3 июля. Я пригласил и Сергея Есенина.

Все собрались. Пришел Есенин. Ждали Блока, но он почему-то запаздывал.

В это время, возвращаясь с концерта на Павловском вокзале, зашел ко мне скрипач К. Вслед за ним пришел художник Н., только что вернувшийся из-за границы, откуда он привез мне в подарок репродукцию с картины Яна Стыки «Пожар Рима». Эта картина вызвала такие споры, что пришлось давать высказываться по очереди. Причиной споров была центральная фигура картины, стоящая на крыше дворца с лирой в руках, окруженная прекрасными женщинами и не менее красивыми мужчинами, любующимися огненной стихией и прислушивающимися к воплям и стонам своего народа. Горячо высказывались писатели, возмущенно клеймили того, кто совмещал поэзию с пытками. Есенин молчал. Скрипач К. — тоже. Обратились к Есенину и попросили высказаться.

— Не найти слов ни для оправдания, ни для обвинения — судить трудно, — тихо сказал Есенин.

Потребовали мнения К.

— Разрешите мне сказать музыкой, — произнес он.

Все разом проговорили: «Просим, просим!»

К. вынул скрипку и стал импровизировать. Его импровизация слушателей не удовлетворила. Он это почувствовал и незаметно для нас перешел на музыку Глинки «Не искушай» и «Сомнение». Эти звуки дополняли яркие краски картины ‹…›.

Сергей Есенин подошел к письменному столу, взял альбом и быстро, без помарок написал следующее стихотворение: ‹далее идет текст›».

«Через 10 дней, — продолжал Мурашев, — состоялось деловое редакционное совещание, на котором присутствовал А. Блок. Был и Сергей Есенин.

Я рассказал Блоку о прошлом вечере, о наших спорах и показал стихотворение Есенина.

Блок медленно читал это стихотворение, очевидно и не раз, а затем покачал головой, подозвал к себе Сергея и спросил:

— Сергей Александрович, вы серьезно это написали или под впечатлением музыки?

— Серьезно, — чуть слышно ответил Есенин.

— Тогда я вам отвечу, — вкрадчиво сказал Блок.

На другой странице этого же альбома Александр Александрович написал ответ Есенину — отрывок из поэмы «Возмездие», над которой в то время работал и которая еще нигде не была напечатана…» (Восп., I, 193–195).

А. Блок вписал в альбом 12 строк из пролога к «Возмездию» (начиная со строки: «Жизнь — без начала и конца…»).

« В глазах пески зеленые… » (с. 138). — «Красная газета». Веч. вып., Л., 1926, 14 июня, № 137; сб. «Памяти Есенина». М., 1926, с. 237 (факсимиле датированного автографа с посвятительной надписью: «Мальвине Мироновне — С. Есенин»); Кр. новь. 1926, № 6, июнь, с. 134.

Печатается и датируется по автографу в альбоме поэтессы Мальвины Мироновны Марьяновой (1896–1972) — РГАЛИ, Коллекция альбомов. Альбом М. М. Марьяновой.

В «Красной газете» — вместе со стихотворениями «Ямщик» и «Гусляр» («Темна ноченька. Не спится…») под общим заголовком «Стихотворения Сергея Есенина», с редакционной сноской (см. коммент. к стихотворению «Ямщик» — с. 364–365).

В журнале «Красная новь» — вместе со стихотворениями «В час, когда ночь воткнет..» и «Вот такой, какой есть…»; с неточной датой: вместо «9 июля 1916 г.» — «9 июня 1916 г.»

По словам М. Марьяновой, она впервые встретилась с Есениным в 1915 году в Петрограде на квартире писателя И. И. Ясинского. «После нашей первой встречи у Ясинского, — вспоминала поэтесса, — Есенин стал бывать у меня. В то время мы с мужем Д. И. Марьямовым жили на Забалканском проспекте. В нашем доме собирались молодые, начинающие авторы. Особенно ярко запомнился один день. Пришел Есенин утром, чем-то возбужденный, радостный, попросил меня прочесть мои стихи, потом начал смотреть мой альбом и вдруг совершенно неожиданно написал: «Мальвине Мироновне — С. Есенин»…

В этот же день он написал мне в альбом стихотворение «Небо сметаной обмазано…» (Марьянова М. М. Встречи с Есениным. Сб. «Воспоминания о Сергее Есенине». М., 1965, с. 176–177).

« Небо сметаной обмазано… » (с. 139). — «Памятка о Сергее Есенине. 4/Х 1895 — 28/ХП 1925». М., 1926, с. 57 (факсимиле датированного автографа).

Печатается и датируется по автографу в альбоме М. М. Марьяновой (РГАЛИ. Коллекция альбомов).

См. выше коммент. к стихотворению «В глазах пески зеленые…».

Исус младенец (с. 140). — Еж. ж., 1916, № 12, дек., стб. 181–183; Исус Младенец. ‹Пг.›: Сегодня, 1918; Р18.

Список рукой неустановленного лица хранится в бумагах Петроградского комитета по делам печати (РГИА, ф. 777, оп. 25, ед. хр. 1922).

Среди материалов Есенина, хранившихся у З. Н. Райх, находились листки с текстом стихотворения, вырванные из книги Р18. На первом листке ниже заглавия рукой Есенина карандашом было написано: «Отрокам резвым, большим и малым» (копия сделана С. А. Толстой-Есениной 6 августа 1940 года. Известна и вторая копия, сделанная Е. Н. Чеботаревской (без даты). Обе копии — ГЛМ).

Печатается по тексту Р18.

Автограф неизвестен.

Датируется: 1) по записи в регистрационной книге рукописей Петроградского Комитета по делам печати за 1916 год. Судя по помете на рукописи, стихотворение было представлено в Комитет 13 июля за № 6437. В тот же день духовный цензор-протоиерей П. Н. Лахостский запретил его для печати; 2) по отметке от 29 июля за № 4134 в книге регистрации рукописей, поступивших в редакцию «Ежемесячного журнала» В. С. Миролюбива (ИРЛИ, ф. 185, оп. 1, ед. хр. 1345).

Отдельное издание стихотворения «Исус младенец» вышло в 1918 году с иллюстрациями художницы Екатерины Ивановны Туровой — раскрашено от руки 125 нумерованных экземпляров (весь тираж — 1000 экз.). Брошюра со стихотворением явилась одним из первых выпусков петроградской «Артели художников „Сегодня“». Выход брошюры был отмечен в ряде петроградских газет и журналов. Так, в газете «Новая жизнь» от 16 (3) марта, № 43, рецензент А. Кудрявцев писал, что из первых шести выпусков «особенно интересны детские — веселые и милые стишки Н. Венгрова и любопытна сказка в стихах С. Есенина…»

В 1921 году в Чите изд-во «Скифы» на Дальнем Востоке выпустило «Исуса Младенца» с рисунками, выполненными по эскизам Е. Туровой.

По завершении выпуска «Собрания стихотворений» Есенина (1927 г.) критик Инн. Оксенов писал: «В IV том вошло несколько «архаических» вещей, пронизанных религиозными мотивами, о которых сам поэт говорил в одной из автобиографий, что он с радостью от них бы отказался. Среди этих стихов обращает на себя внимание единственно лишь простая и, безотносительно к сюжету, прекрасная сказка «Исус младенец» («Красная газета». Веч. вып. Л., 1927, 13 мая, № 126).

« В багровом зареве закат шипуч и пенен… » (с. 145). — Газ. «Волжская коммуна», Куйбышев, 1960, 27 авг., № 204 (в статье В. Белоусова «Новое о Есенине. Три стихотворения»; вместе с «Наша вера не погасла…» и «Нищий с паперти»).

Печатается и датируется по списку рукой Л. Р. Когана, где над текстом стоит дата: «19 22/VII 16» (РНБ).

Список стихотворения сопровожден следующей припиской Л. Р. Когана: «Подлинник находился в архиве Екатерининского дворца в Детском селе (г. Пушкин). Он представляет собой лист ватманской бумаги in octavo. Текст писан акварелью, славянской вязью. С правой стороны, сверху — вниз, орнамент. Список сделан мною в 1930 году. В настоящее время оригинал, по-видимому, утрачен. Стихотворение это написано по случаю посещения дочерьми Николая II лазарета при строительстве Федоровского собора в Царском Селе, где Есенин, призванный на военную службу, состоял писарем. Есть основание полагать, что оно было написано по требованию полковника Ломана, начальника Есенина ‹…›».

В РГАЛИ (ф. Н. Н. Никитина) хранится еще один документ, связанный с этим стихотворением Есенина. Это письмо А. И. Иконникова к Н. Н. Никитину от 19 мая 1962 года. Познакомившись с воспоминаниями Н. Н. Никитина о Есенине, опубликованными в журнале «Звезда» (Л., 1962, № 4), А. И. Иконников сообщал, что в 30-х годах ему довелось разбирать материалы так называемой «детской половины» Александровского дворца в бывшем Царском Селе. «И там среди книг, журналов, бесчисленных фотографий, — продолжал А. И. Иконников, — я обнаружил роскошную в пол-листа папку, обложенную великолепной золотой парчой, сделанной в стиле конца XVII в. В папке лежал большой лист плотной бумаги, на котором среди очень неплохо сделанных орнаментов в том же стиле конца XVII в. было написано чуть ли не золотом стихотворение «Царевнам», подписанное Есениным…»

Лист со стихотворением, видимо, был уничтожен в период временной оккупации немецко-фашистскими войсками г. Пушкина (Царское Село), когда Екатерининский дворец подвергся разграблению.

Стихотворение «В багровом зареве закат шипуч и пенен…» Есенин читал в первом отделении концерта, состоявшегося в присутствии императрицы и ее дочерей. В этом концерте принимали участие артисты В. В. Сладкопевцев, Н. С. Артамонов, группа балалаечников под управлением В. В. Андреева, режиссер Н. Н. Арбатов… Как вспоминал сын полковника Д. Н. Ломана (1868–1918), штаб-офицера для особых поручений при Дворцовом коменданте, Ю. Д. Ломан (1906–1980), по окончании концерта его участники были представлены высоким особам. «Во время беседы императрицы с ними ей были преподнесены сборник стихов Есенина «Радуница» и сборник рассказов Сладкопевцева» (Ломан Ю. Д. «Воспоминания крестника императрицы» (автобиографические записки). СПб., 1994, с. 66).

С другим концертом, организованным специально для раненых, связано чтение Есениным поэмы «Русь». После концерта во время артистического ужина по просьбе Д. Н. Ломана поэт выступил со стихотворением «Вещий сон».

«В этом стихотворении, — вспоминал Ю. Д. Ломан, — поэт рассказывал, что он во сне увидал Пушкина, который пришел в городок ‹…›

Есенин проводил Пушкина в «дом розовый» и услышал, как полковник, обращаясь к Пушкину, сказал:

Стихотворение было довольно длинное…» (ИМЛИ).

Подробнее о пребывании Есенина в Федоровском городке см.: Мурашев Михаил. Сергей Есенин в Петрограде. — Сб. «Сергей Александрович Есенин. Воспоминания». Под ред. И. В. Евдокимова. М.—Л., 1926, с. 56–60; Ломан Ю. Д. Федоровский городок. — Сб. «Воспоминания о Сергее Есенине». М., 1965, с. 161–166; Вдовин В. Сергей Есенин на военной службе. — Журн. «Филологические науки». М., 1964, № 1, с. 135–150; Хомчук Наталия, Ломан Александр. Сергей Есенин в Царском Селе. — Сб. «День поэзии». М.—Л., 1965, с. 267–275.

Коган Лев Рудольфович (1885–1959) — литературовед.

« Без шапки, с лыковой котомкой… » (с. 146). — Бирж. вед., 1916, 15 (28) авг., № 15741.

Печатается по беловому недатированному автографу (ИМЛИ).

В архиве М. П. Мурашева находится еще один автограф стихотворения, помещенный на одном листке со стихотворением «Алый мрак в небесной черни…» под общим заголовком «Странник» и под римскими цифрами I и II. В конце второго стихотворения помета: «Петроград» (хранится у наследников. Москва). Этот автограф стихотворения «Без шапки, с лыковой котомкой…» идентичен тексту первой публикации (содержит несколько диалектных слов). В автографе, хранящемся в ИМЛИ, диалектные слова заменены общепринятыми, что дает основание считать этот текст более поздней редакцией стихотворения.

Датируется по году первой публикации.

«Среди материалов, собранных Есениным во время подготовки «Собрания», была машинописная копия этого стихотворения. Почему Есенин не включил его в «Собрание», нам неизвестно» (Комментарий — ГЛМ).

Елей — оливковое масло с благовониями, применяемое в церковных обрядах и ритуалах.

« День ушел, убавилась черта… » (с. 148). — Еж. ж., 1916, № 11, ноябрь, стб. 8.

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется по книге регистрации рукописей, поступивших в редакцию «Ежемесячного журнала» (запись от 16 августа 1916 г. за № 4184; — ИРЛИ, ф. В. С. Миролюбова).

С. А. Толстая-Есенина указывала: «Среди материалов, по которым Есенин составлял «Собрание», этого стихотворения не было» (Комментарий — ГЛМ). Однако она ошиблась. У Есенина имелся текст этого стихотворения, переписанный рукой его двоюродного брата — И. И. Есенина, из «Ежемесячного журнала» (ГЛМ).

Мечта (Из книги «Стихи о любви») (с. 150) — Нива. Пг., 1918, № 3, 20 янв., с. 38.

Беловой недатированный автограф (ИРЛИ, ф. В. С. Миролюбова).

Печатается по тексту первой публикации.

Датируется по книге регистрации рукописей, поступивших в редакцию «Ежемесячного журнала». Под № 4273 там помечено, что 16 сентября 1916 г. от Есенина принято стихотворение «Жгемь» ‹со сноской — пояснением автора: «Жгемь — мечта, дума»›. Тут же указан адрес поэта: «Царское Село. Канцелярия по постройке Федоровского собора» (ИРЛИ, ф. В. С. Миролюбова). В «Ежемесячном журнале» стихотворение не появилось.

«При подготовке «Собрания» у автора этого стихотворения не было» (Комментарий — ГЛМ).

Из книги «Стихи о любви» — книга Есенина под таким названием не выходила и каких-либо сведений о ней не найдено.

Орарь — часть облачения дьякона (широкая лента с вышитыми крестами, надеваемая через левое плечо).

« Синее небо, цветная дуга… » (с. 154). — Ск-1, с. 118.

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

В сб. «Скифы» помещено вместе со стихотворениями «Осень», «О красном вечере задумалась дорога…», «О товарищах веселых…» под общим заголовком «Голубень» и датой под всей подборкой — «1916 г.» (см. коммент. к этим стихотворениям в т. 1 наст. изд).

Датируется 1916 годом.

«Среди материалов, по которым Есенин составлял «Собрание», этого стихотворения не было» (Комментарий — ГЛМ).

« Пушистый звон и руга… » (с. 156). — Газ. «Знамя труда». Пг., 1918, 7(20) янв., № 113.

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

Это стихотворение Есенин намеревался включить в сб. «Голубень», над составлением которого начал работу в 1916 году. Оно значилось в «Голубени» в разделе «Златой посев» (РГАЛИ), но было зачеркнуто и заменено стихотворением «То не тучи бродят за овином…»

Датируется 1916–1917 годами с учетом времени подготовки к печати сб. «Голубень», вышедшего из печати в мае 1918 года, и первой публикации.

Руга — церковная земля и угодья.

Завьялый — занесенный (завеянный) снегом, песком.

« Снег, словно мед ноздреватый… » (с. 157). — Г. тр. кр. 1918, 26 июня, № 157; журн. «Вестник Воронежского округа путей сообщения», 1919, № 8/9, март, с. 7.

Беловой недатированный автограф (ИРЛИ, ф. В. С. Миролюбова). На автографе имеется регистрационный номер 4776. В книге регистрации рукописей, поступивших в «Ежемесячный журнал» (ИРЛИ), под этим номером указано, что 18 января 1917 года от С. Есенина поступило стихотворение «Голубень». Надо полагать, одновременно с «Голубенью» Есенин передал в редакцию это стихотворение, а также стихотворение «Как покладинка лег через ров…» («Нощь и поле, и крик петухов…»), помеченное тем же регистрационным номером.

Печатается по тексту журн. «Вестник Воронежского округа путей сообщения» с исправлением в 5-ой строке по автографу.

Датируется по книге регистрации рукописей, поступивших в редакцию «Ежемесячного журнала» в 1917 году.

Преполовенской водой — то есть водой, освященной в церкви во время христианского праздника Преполовенья (среда четвертой недели после Пасхи). Эта вода считалась целебной.

Дамаскин Иоанн — византийский философ, богослов и поэт (VI–VII вв.). Причислен церковью к лику святых.

« К теплому свету, на отчий порог… » (с. 159). — «Интимный журнал». ‹Пг. — Киев›, 1917, № 1, март, с. 10; Г18; Р18.

Печатается по тексту Р18.

Автограф неизвестен.

Датируется по первой публикации.

В журнальной публикации двустишия объединены в три четверостишия.

« Есть светлая радость под сенью кустов… » (с. 160). — «Во имя свободы». Однодневная газета Союза деятелей искусства. Пг., 1917, 25 мая, с. 6.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Газета выпущена к 25 мая 1917 года. В этот день в Мариинском театре состоялся большой концерт-митинг по случаю Займа Свободы. Участвовали артисты государственных театров, поэты, оркестр музыкальной драмы, члены Государственной Думы и другие общественные деятели. Воззвание Временного правительства и его же постановление о Займе Свободы 1917 г. помечены 27 марта 1917 г. Подписка на заем открылась 6 апреля.

В газете, наряду со стихотворением Есенина, были напечатаны произведения Леонида Андреева, Анны Ахматовой, Алексея Ремизова, Игоря Северянина, Велимира Хлебникова, Саши Черного.

«Среди материалов, которые были у Есенина во время работы над «Собранием», этого стихотворения не было. Возможно, что он забыл о нем» (Комментарий — ГЛМ).

« Не от холода рябинушка дрожит… » (с. 161). — Еж. ж. («Журнал для всех»). 1917, № 7/10, июль — окт., стб. 5; Ск.-2, с. 170; Г18; Р18.

Печатается по тексту Р18.

Автограф неизвестен.

Датируется по первой публикации.

В журнале стихотворение напечатано без деления на двустишия.

« Заря над полем — как красный тын… » (с. 163). — Ск.-2, с. 174; Г18; Р18.

Печатается по тексту Р18.

Автограф неизвестен.

Датируется 1917 годом — временем подготовки Ск.-2;

В Ск.-2 помещено среди 15 стихотворений с общим заголовком «Под отчим кровом».

« Небо ли такое белое… » (с. 164). — Поэты наших дней. Антология. М., 1924, с. 30, с датой — «1917».

Печатается по тексту первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется по помете в антологии.

Стихотворение связано с поездкой Есенина на Север в 1917 году (Вологда — Архангельск — Соловецкие острова — Белое море — Мурманское побережье). Вместе с поэтом были Зинаида Николаевна Райх и Алексей Алексеевич Ганин. Во время поездки Есенин и Райх обвенчались в Кирико-Иулиттовской церкви, дер. Толстиково, Вологодского уезда — 30 июля ст. ст. (12 августа н. ст.).

В заметках «Сергей Есенин» (1922), «Автобиография» (1923), «Автобиография» (1924) поэт, называя свои поездки, замечал, что «Россию ‹…› исколесил вдоль и поперек, от Северного Ледовитого океана до Черного и Каспийского моря ‹…›»; «‹…› ездил по России: Мурман, Соловки, Архангельск»; «был ‹…› на Мурманском побережье, в Архангельске и Соловках». Свою поездку на Север Есенин в автобиографиях ошибочно относил к «19-20-21» и «1918-21» годам.

В РГАЛИ хранится набросок плана книги воспоминаний З. Н. Райх, где есть такая запись: «Белое море — Соловки, рыбачка, чайка…» (сб. «Встречи с прошлым». Вып. 2. М., 1976, с. 169–171).

Более подробно о поездке поэта см.: Парфенов Н. Сергей Есенин на Севере. — Газ. «Красное знамя», Сыктывкар, 1966, 23 окт.; Шабунин А. Есенин едет на Север. — Журн. «Север», Петрозаводск, 1969, № 1, с. 107–109; Сорокажердьев В. Он был у нас на Севере. — Газ. «Полярная правда», Мурманск, 1975, 3 окт.; Свирская М. Л. Из воспоминаний. — «Минувшее». Исторический альманах. М. ‹Кн.› 7, 1992, с. 51–52.

Умба — пристань на побережье Белого моря в Кандалакшском заливе.

О родина! (с. 166). — «Свободный журнал», Пг., 1917, № 6, дек., с. ‹13›; журн. «Вестник Воронежского округа путей сообщения», 1919, № 10, апр., с. 11.

Печатается по тексту журнала «Вестник Воронежского округа путей сообщения».

Автограф неизвестен.

Датируется годом создания поэмы «Октоих» (август 1917 г.), где первая строфа совпадает с первой строфой стихотворения, опубликованного в «Свободном журнале» (см. коммент. к поэме «Октоих» в т. 2 наст. изд.).

В «Свободном журнале» напечатано вместе со стихотворением «Свищет ветер под крутым забором…» — общий заголовок: «Неисходный час».

« Свищет ветер под крутым забором… » (с. 168). — «Свободный журнал», Пг., 1917, № 6, дек., с. ‹13›.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

В журнале напечатано вместе со стихотворением «О родина!» под общим заголовком «Неисходный час» и порядковым номером II.

« Заметает пурга… » (с. 170). — Газ. «Новая жизнь», Пг., 1917, 24 дек. (6 янв. н.с.), № 210; журн. «Жаворонок», Пг., 1918, № 1, ‹январь›, с. 15; Р18.

Печатается по тексту Р18, как последней авторской публикации.

Автограф неизвестен.

В журнале «Жаворонок» в ст. 13 вместо слов «Гей вы» напечатано «Эй вы», опущены ст. 25–28.

Стихотворение было напечатано также в сборниках: Зарницы. Чтец-декламатор для детей. Сост. Н. Ашукин. М., 1923, с. 19–20, где в ст. 13 вместо слов «Гей вы» напечатано «Гой вы»; Времена года в русской поэзии. Сб. стихотворений. Под ред. Н. С. Ангарского. М., 1924, с. 164. В обеих книгах — с названием «Пурга».

Во всех изданиях, кроме Р18, стихотворение напечатано без разбивки на четверостишия.

«В «Собрание» это стихотворение Есенин не включил» (Комментарий — ГЛМ).

Коляда — старинный рождественский и новогодний обряд с песнями, играми, обходом соседей.

Сельский часослов (с. 172). — Газ. «Знамя труда», М., 1918, 11 июня, № 224.

Машинопись с правкой автора (РГАЛИ, ф. 190, оп. 2, ед. хр. 4, лл. 34–38). Там же хранится беловой (лл. 28–33) и черновой (лл. 39–44) автографы. Все источники не датированы.

В черновом автографе имеется следующий рисунок, выполненный автором:

[рисунок отсутствует]

Надо полагать, этот рисунок связан с символическим смыслом поэмы.

Первая публикация воспроизводилась по источнику, текст и графика которого совпадали с текстом и графикой белового автографа.

Печатается по тексту машинописи с правкой автора.

Датируется по первой публикации.

Кроме указанных источников, в ИРЛИ (ф. Г. Б. Шмерельсона) хранится еще одна недатированная машинопись поэмы с подписью, исполненной также на машинке: «Сергей Есенин». Судя по тексту (старая орфография) и графике строк, эта машинопись восходит к черновому автографу, работа над которым шла в первой половине 1918 года. Однако две детали свидетельствуют о связи этой машинописи и с беловым автографом: и в беловом, и в машинописном тексте вычеркнуты строки:

и в 4-й главке слово «Земля» обведено кружком.

На последнем, 5-м, листе машинописи имеется владельческая запись «Получил от С. Есенина в 1924 г. в Ленинграде. Гр. Шмерельсон». Запись сделана поэтом, секретарем ленинградского «Воинствующего ордена имажинистов».

На основании этой записи в одной из обзорных работ исполнение машинописи отнесено к середине 1924 года, т. е. к приезду Есенина в Ленинград (Базанов В. В. Материалы о Сергее Есенине в Рукописном отделе Пушкинского Дома. — Сб. «Литературный архив. Материалы по истории русской литературы и общественной мысли». СПб., 1994, с. 33). Однако указанные выше характерные особенности машинописи ставят под сомнение эту датировку. Скорее всего, Гр. Шмерельсон получил от Есенина в 1924 году машинопись поэмы «Сельский часослов» более раннего происхождения, а именно — 1918 года.

Под таким же названием в 1918 году вышла книга поэм Сергея Есенина (издание Московской Трудовой Артели Художников Слова), но поэмы «Сельский часослов» в ней не было. Более того, ни в один из своих последующих сборников это произведение поэт не включил. Не вошло оно и в посмертный 4-й том «Стихи и проза», составленный И. В. Евдокимовым.

В день публикации «Сельского часослова» вечерняя газета «Новости дня» (М., 1918. № 57) в рубрике «Горестные заметы» напечатала такую заметку: «Есенин в «Знамени труда» сообщает автобиографические данные:

Теперь понятно, почему г. Есенин примкнул к партии столь малограмотной». ‹В то время газета «Знамя труда» была органом ЦК партии левых эсеров›.

Чернявский Владимир Степанович (1889–1948), поэт, артист, один из близких петроградских друзей Есенина (см. коммент. к стихотворению «Прощание с Мариенгофом» — с. 412).

Третий Завет — после книг Священного писания — Ветхого Завета и Нового Завета, составляющих Библию. Поэма несет в себе мысль о великом будущем России — «начертательницы Третьего Завета».

Израмистил — это имя Есенин составил из слов: «изографство» и «мистическое». В письме к Р. В. Иванову-Разумнику (Ташкент, май 1921) он высказывал мысль о том, что искусство в некоторой степени должно быть связано с мистической образностью, с загадками языка. Это искусство поэт «хорошо изучил, обломал». «И даже в поэме «Сельский часослов», — говорил Есенин далее, — назвал это мое брожение «Израмистил». Тогда мне казалось, что это мистическое изографство. Теперь я просто говорю, что это эпоха двойного зрения, оправданная двойным слухом моих отцов, создавших „Слово о полку Игореве“…»

В поэме «Сельский часослов» использованы сюжеты и образы Библии (Книга Пророка Исайи, VII, VIII, IX). Так, например, сюжет 4-й главки поэмы, связанный с именем Израмистила, напоминает библейский сюжет о рождении Еммануила (еврейское имя Господа Иисуса, встречаемое первый раз в пророчестве Исайи о рождении Спасителя от Девы — см.: Библейская энциклопедия. Репринт, изд. 1891 г. М., Терра, 1990, с. 235–236).

« И небо и земля все те же… » (с. 178). — Газ. «Советская страна», М., 1919, 3 февр, № 2.

Черновой автограф (на обгорелом листе, последние две строки отсутствуют) — ИМЛИ.

Печатается по первой публикации.

Судя по черновому автографу, этими строфами начиналась поэма «Иорданская голубица» — она писалась в июне — июле 1918 года. Однако такое начало поэмы, очевидно, не удовлетворило автора и было заменено. Позже поэт эти строфы опубликовал как самостоятельное стихотворение (см. коммент. к поэме «Иорданская голубица» в т. 2 наст. изд.).

Датируется временем создания «Иорданской голубицы».

Ложноклассическая (в черновом автографе — ложноотеческая) Русь — дореволюционная Россия.

Езекиильский глас ветров — пророческий глас; от имени Иезекииля, третьего из четырех библейских пророков Ветхого Завета. В пророчествах Иезекииля — разнообразные таинственные видения и символы.

Мрежа (мережа) — рыболовная снасть.

« Не стану никакую… » (с. 179). — Газ. «Коммунист», Ереван, 1959, 30 авг., № 205 (в статье В. Белоусова «Забытые стихи Есенина»).

Беловой автограф (ИМЛИ); беловой не датированный Есениным автограф (РГАЛИ). Текст их одинаков. Печатается по этому тексту.

Беловой автограф, хранящийся в ИМЛИ, входит в рукописный сборник, на обложке которого рукой поэта написано:

Сергей Есенин

Стихотворения

1918

Сборник состоит из автографов стихотворений «Серебристая дорога…», «О пашни, пашни, пашни…», «Не стану никакую…» (каждый на отдельном листе). Даты под автографами отсутствуют.

Рукопись РГАЛИ представляет собой автографы двух стихотворений — «Серебристая дорога» и «Не стану никакую…», объединенных пометой неустановленного лица: «№ 44 октябрь 8 дня Стихотворения Сергея Есенина». В конце рукописи той же неизвестной рукой — дата: «1918». Возможно, первая помета указывает на публикацию стихотворений в ненайденном пока периодическом издании.

Датируется по авторской помете на обложке рукописного сборника (ИМЛИ).

Акростих ‹Рюрику Ивневу› (с. 180). — Газ. «Веч. Москва», 1926, 12 апр., № 83. Под заглавием: «Акростих Есенина» с посвящением Рюрику Ивневу (с неточностью).

Датированный автограф хранился в архиве Рюрика Ивнева; местонахождение рукописи в настоящее время неизвестно. Фотокопия автографа — в собрании Ю. А. Паркаева (Москва). Печатается по этой фотокопии.

Рюрик Ивнев в «Комментарии к акростиху Есенина „Радость, как плотвица быстрая..“» писал: «Часть зимы 1918-19 гг. Есенин, Гусев-Оренбургский, Борис Тимофеев и я жили в Козицком переулке, уг. Тверской, образовав «писательскую коммуну».

Вечером 20 января 1919 г. у нас собралось много гостей. Так как в ту пору было плохо с транспортом, все, жившие далеко, остались ночевать, разместившись в трех комнатах. Есенину и мне осталась четвертая.

После шумных споров нам не спалось, и мы в эту ночь долго беседовали.

Не помню, по какому поводу, но мы решили объясниться акростихами.

Утром 21 января, когда все разошлись, мы исполнили свое намерение.

Таким образом и возник акростих Есенина. Кстати, это единственный, написанный им, акростих» (ИМЛИ).

Рюрик Ивнев «объяснился» следующими строками:

Сергею Есенину (Акростих)

1919 Москва ( Рюрик Ивнев . Избранное. М., 1985, с. 159).

« В час, когда ночь воткнет… » (с. 181). — Газ. «Веч. Москва», 1926, 14 июня, № 134; Кр. новь, 1926, № 6, июнь, с. 133 (с неточностью); под текстом дата: «1919, январь».

Недатированный автограф был вписан в альбом Натальи Николаевны Ольховской; местонахождение альбома в настоящее время неизвестно. Фотокопия автографа — ГЛМ, фототека.

Печатается по фотокопии автографа.

Датируется по помете в журнале.

К газетной публикации дано примечание: «Стихотворение «В час, когда ночь воткнет…» Сергей Есенин читал в 1919 году Ивану Грузинову. Вскоре после смерти Сергея Есенина А. Золонджев извлек это стихотворение из альбома Н. Ольховской, куда вписал его Есенин. Доставлено нам Грузиновым».

«По-видимому, это стихотворение — отрывок из «Небесного барабанщика», — заметил И. В. Евдокимов в примечаниях к произведению (Собр. ст. Стихи и проза. Т. 4., с. 428). Документальных подтверждений этому предположению не найдено.

« Вот такой, какой есть… » (с. 182). — Кр. новь, 1926, № 6, июнь, с. 133–134. Под текстом дата: «1919, февраль».

Автограф — в альбоме литератора Ивана Васильевича Репина (1871–1936) — РГАЛИ, ф. 1279, оп. 3, ед. хр. 1, л. 66.

В альбоме под стихотворением — помета: «1919 ф. П. В. У. Ж». (буквы написаны не совсем четко; в Собр. ст. (Стихи и проза. Т. 4), в собраниях сочинений в 5-ти и 6-ти томах воспроизведены как «Р. В. У.»).

Печатается и датируется по автографу в альбоме.

В журнале «Красная новь» строка 3 напечатана с неточностью: «Золотую плету я песнь» вместо «Золотою плету я песнь». Эта неточность повторялась во всех изданиях, куда входило это стихотворение.

В примечании к стихотворению в Собр. ст. (Стихи и проза. Т.4) отмечено: «Доставлено В. И. Вольпиным. Из альбома Ивана Васильевича Репина. В «Красной нови» с оригинала «Собрания». Буквы «Р. В. У.», подписанные под стихотворением, владелец альбома объяснить не мог» (с. 428).

Под стихотворением в альбоме приписка Г. Ф. Устинова: «„Советскую страну“ закрыли, а он стихи пишет! Тогда же».

« Советская страна » — еженедельная газета, выходила в Москве в 1919 году. Ее редактировал писатель и критик Георгий Феофанович Устинов (1888–1932), друживший с Есениным с конца 1918 года до последнего дня поэта, автор многих статей о его творчестве. На страницах этой газеты было напечатано несколько стихотворений Есенина. Издание прекратило свое существование на № 4, вышедшем 17 февраля. Следовательно, стихотворение «Вот такой, какой есть…» записано в альбом после этой даты. (Подробнее о есенинских записях в альбоме И. В. Репина см.: Коршунова В. П. Живое дыхание времени. — Сб. «Встречи с прошлым». Вып. 5, М., 1984, с. 363–368).

« Ветры, ветры, о снежные ветры… » (с. 183). — Собр. ст. (Стихи и проза. Т. 4), с. 93–94.

Беловой автограф (ИМЛИ); беловой автограф (РГАЛИ), где последняя строфа заменена четырьмя строчками точек. Оба автографа не датированы.

Печатается по беловому автографу (ИМЛИ).

Стихотворение включалось в невышедший сборник «Телец», 1920 (верстка сборника в свое время была передана И. В. Евдокимову С. Б. Борисовым, ссылка на нее имеется в т. 4 Собр. ст.; в наст. время один из экземпляров верстки находится в частном собрании).

В комментариях к т. 4 Собр. ст. указано: «В неосуществившемся издании «Альционы» (А. М. Кожебаткина) ‹имеется в виду сборник «Руссеянь», 1920› это стихотворение было зачеркнуто поэтом уже в сверстанном экземпляре книги» (с. 428). Это подтверждается самим макетом «Руссеяни» (ИМЛИ).

Датируется временем подготовки сборника «Телец».

«В «Собрание» это стихотворение Есенин не включил» (Комментарий — ГЛМ).

Прощание с Мариенгофом (с. 184). — Журн. «Гостиница для путешествующих в прекрасном», М., 1922, № 1, ноябрь, с. 3.

Печатается по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется временем отъезда Есенина за границу вместе с Айседорой Дункан (10 мая 1922 г.).

В «Романе без вранья» А. Б. Мариенгоф заметил, что за три дня до отлета в Кенигсберг Есенин зашел к нему:

— А я тебе, дура-ягодка, стихотворение написал.

— И я тебе, Вяточка!

Есенин читает, вкладывая в теплые и грустные слова теплый и грустный голос… (Мариенгоф Анатолий. Роман без вранья. Л., Прибой, 1927, с. 131).

Опубликовано А. Б. Мариенгофом в журнале во время пребывания Есенина за рубежом. Стихотворение не входило ни в одну прижизненную книгу поэта.

«В «Собрание» Есенин его не включил» (Комментарий — ГЛМ).

Анатолию Мариенгофу посвящено несколько есенинских произведений 1918–1921 годов. Среди них такие, как «Ключи Марии», «Сорокоуст», «Пугачев». В свою очередь, и Мариенгоф над несколькими своими вещами 1919–1925 годов обозначил посвящение: Сергею Есенину. Стихотворение, врученное Есенину перед его отъездом за границу, в книге «Роман без вранья» Мариенгоф назвал по примеру есенинского — «Прощание с Есениным». Вот его полный текст:

* * *

1922 (Анатолий Мариенгоф. Стихи и поэмы. 1922–1926. М., 1926, с. 39–40. На обл.: Новый Мариенгоф).

Рецензируя № 1 журнала «Гостиница для путешествующих в прекрасном», критик Л. Вас-ий ‹Л. Василевский› писал: «Очень раздражает обилие семейного материала: стихи Есенина «Прощание с Мариенгофом», интимные письма того же Есенина к тому же Мариенгофу и другим лицам. Все эти Толенька, Толики и Сашуры и пр. — провинциализм дурного тона и почти наглость» («Красная газета». Веч. вып., Пг., 1922, 4 дек., № 58).

Известен более поздний отзыв о стихотворении «Прощание с Мариенгофом». Писательница русского зарубежья Н. Н. Берберова в своей книге «Курсив мой», написанной в 60-е годы, называет это стихотворение Есенина «нежнейшим из всех его стихов» (Берберова Н. Курсив мой. Автобиография. Мюнхен, 1972, с. 239–240).

Мне страшно — ведь душа проходит // Как молодость и как любовь…  — Здесь перефразированы строки из стихотворения В. С. Чернявского. Об этом он сам говорит в письме к С. А. Толстой-Есениной от 5 сентября 1926 года: «Книжечка Мариенгофа ‹Воспоминания о Есенине. М., 1926›, где есть только два хороших места, в общем произвела на меня отвратительное впечатление, я таким его себе и представлял. Но есть в ней и кое-что неожиданное для меня, очень поразившее: стихи Сергея. Я уверен, что когда он писал строфу «Мне страшно» и т. д., вспомнилось ему одно из моих обращений к нему, очень давних, и он повторил его в перифразе. У меня было так:

Первые две строки нашли отзвук у Сережи через четыре года после нашей разлуки, а две следующих бессознательно сказали в 1915 году о нем будущем , которого в те золотые времена я, конечно, не мог бы себе представить. До сих пор я не знал этих стихов к Мариенгофу» (ГМТ). Стихотворение Чернявского относится ко времени наиболее частых их встреч в Петрограде и датировано 1915 годом (см. об этом коммент. А. А. Козловского к воспоминаниям В. С. Чернявского. — Восп., 1, 475).

О А. Б. Мариенгофе см. также коммент. к стихотворению «Я последний поэт деревни…» в т. 1 наст. изд.

« Грубым дается радость… » (с. 186). — С. Есенин. Стихи. (1920-24), М.—Л., 1924, с. 39–40. В разделе «Москва кабацкая».

Беловой недатированный автограф (ГЛМ); черновой автограф, ст. 9-12, с датой: «1923» (частное собрание, Москва).

Печатается по беловому автографу (ГЛМ).

Датируется по фрагменту чернового автографа.

Ю. Н. Либединский (1898–1959) вспоминает о таком разговоре с Есениным:

— Сережа, у тебя вот сказано:

Ведь слово «эфтой» — это все-таки оборот не литературный, вульгаризм.

Он оставляет мою аргументацию без всякого внимания.

— А как иначе ты скажешь? С «этою» силой? — спрашивает он, смеется, и разговор прекращается, чтобы возобновиться спустя несколько дней.

— Помнишь, ты говорил о нарушении литературных правил? — напоминает он. — Ну, а тебе известны эти строки:

— Гумилев?

— Мастер, верно? А ведь тут прямое нарушение грамматики. По грамматическим правилам надо бы сказать: «И руки, которыми ты обняла свои колени, кажутся мне особенно тонкими». Ну, что-то в этом роде: «обняв» или «обнявшие»? Но «обнявшие колени» — ничего не видно, а «колени обняв» — сразу видишь позу…

Есенин жил в стихии языка, как ласточки живут в стихии воздуха, и то, что ученым воронам могло казаться нарушением правил языка, было виртуозным владением им. Чтобы так «нарушать» правила языка, надо в совершенстве им владеть (Восп., 2. 144–145).

В рецензии на сборники Есенина «Стихи» (1920-24) и «Москва кабацкая» А. Лежнев отмечал: «За «страшным» названием «Москва кабацкая» скрываются мягкие лирические стихотворения, грустные и жалобные. ‹ далее цитируются ст. 1–8 стихотворения «Грубым дается радость…»›. В них совершенно отсутствует поэтизация разгула или порочное очарование, которое присуще, например, стихам Бодлера. Потому нельзя говорить об их опасности. Есенин кается еще прежде, чем согрешил» (журн. «Печать и революция», М., 1925, кн. 1, янв. — февр., с. 130).

Папиросники (с. 188). — Кр. нива, М., 1927, № 9, 27 февр., с. ‹1›. Под стихотворением помета: «1923 г.». «Папиросники» напечатаны вместе со стихотворениями: «День ушел, убавилась черта…», «Ямщик», «Пороша» под общим заголовком: «Неизданные стихи Сергея Есенина».

Печатается по первой публикации.

Автограф неизвестен.

Датируется по помете.

В журнале к «Папиросникам» дано редакционное примечание: «Стихотворение доставил Ал. Кулёмкин, б. студент Литературно-Художественного Института имени Валерия Брюсова».

Сам А. Ф. Кулёмкин в очерке «Есенин и студенты» вспоминал об одной из встреч с поэтом: «Я прочитал стихотворение «Гамены» — о беспризорниках, ночевавших в норах и нишах китайгородской стены. Есенин прочитал свое стихотворение «Папиросники». Текст этого стихотворения он оставил у меня. Потом оно было напечатано в № 9 журнала «Красная нива» за 1927 г.» (Сб. «Воспоминания о Сергее Есенине», М., 1965, с. 427).

Что оставил Есенин у А. Кулёмкина — автограф или список стихотворения — неизвестно. В настоящее время местонахождение этого текста не установлено.

В 1926 году в ростовской газете «Молот» от 31 января, № 1347 была напечатана информация «К вечеру памяти Сергея Есенина». В ней, в частности, говорилось: «В Ростове у частных лиц имеется несколько рукописей Есенина. Среди них одно из стихотворений «Москва кабацкая», написанное от руки карандашом, и редкое стихотворение «Папиросники» (рукопись)». Что это были за автографы, выяснить не удалось.

Кулёмкин Александр Федорович (1895–1971), литератор, издательский работник. Встречался с Есениным в Москве в 1921–1922, 1923–1925 годах.

« Издатель славный! В этой книге… » (с. 190). — Красная газета. Веч. вып., Л., 1925, 31 дек., № 316. Под заголовком «Неизданное стихотворение Сергея Есенина».

Беловой недатированный автограф первых трех строф с посвящением: «Милому Ионову» (Музей Сергея Есенина в Ташкенте).

Печатается по тексту первой публикации.

Датируется 1924 годом (по свидетельству П. И. Чагина; см.: Собр. соч. В 5 т. Т. 2. М., 1961, с. 300).

Публикация в «Красной газете» производилась по другому, ныне неизвестному источнику, в котором была четвертая, заключительная строфа, отсутствующая в «ташкентской» рукописи.

Ионов (псевд.; наст. фам. Бернштейн) Илья Ионович (1887–1942?), поэт, участник революционного движения. После Октября заведовал Ленинградским отделением Госиздата, где в 1924 году предполагался выпуск книги Есенина «Ржаной путь» (см. сб. «Памятка о Сергее Есенине», М., 1926, с. 55). Приезжая в Ленинград, Есенин любил бывать у Ионова, беседовать с ним.

«Среди материалов «Собрания» этого стихотворения у Есенина не было» (Комментарий — ГЛМ).

Форма. ‹1› Свое («Цветы на подоконнике…») (с. 191). 2. Народная. Подражание песенке матери (с. 192).

‹1›. Сб. «День поэзии». М., 1956, с. 124 (в статье Ю. Прокушева «Новое о Сергее Есенине», с неточностью).

Автограф был в архиве П. И. Чагина. Его местонахождение в настоящее время неизвестно.

Печатается по фотокопии этого автографа, снятой в 1956 году и хранящейся в ИМЛИ. Подпись под текстом: « С. Е. »

В ряде изданий стихотворение «Цветы на подоконнике…» печаталось под заглавием «Форма».

2. Газ. «Московский комсомолец», 1974, 18 окт., № 245 — ст. 1–4; полностью — журн. «Огонек», М., 1975, № 40, с. 23. В журнале — помета: «Публикуется впервые» и послесловие М. А. Чагиной.

Беловой недатированный автограф (РГАЛИ, ф. П. И. Чагина).

Под текстом подпись: « С. Е. »

Печатается по беловому автографу.

Там же в фонде П. И. Чагина вместе с автографом второго из названных стихотворений хранится еще один листок без даты, на котором рукой Есенина под заголовком «Пример» записан следующий текст:

Опубликовано: газ. «Московский комсомолец», 1974, 18 окт., № 245 — ст. 1–2; полностью — сб. «С. А. Есенин. Материалы к биографии». М., 1992, с. 263 — факсимиле.

Все три произведения датируются по свидетельствам П. И. и М. А. Чагиных 1924 годом.

«Три листка под общим заголовком «Форма», — писал П. И. Чагин, — это творческая лаборатория поэта, письменное свидетельство его работы над формой, его упражнение в большом деле» (Чагин Петр. Вдохновение, помноженное на труд. — Газ. «Московский комсомолец», 1974, 18 окт., № 245).

«Форма», видимо, соотносится с размышлениями Есенина о своеобразии поэтических произведений различных жанров, о взаимосвязи со смыслом, содержанием стихов — их ритма, песенности, звукописи и т. д.

Помета «Свое» над первым стихотворением указывает на то, что оно полностью написано поэтом.

В подзаголовке второго произведения обращают на себя внимание слова «Подражание песенке матери». Тут вспоминается история стихотворения «Ты поила коня из горстей в поводу…», готовившегося для трехтомного Собр. ст. (в 1925 году). Тогда стихотворению, опубликованному ранее без названия, Есенин дал заглавие: «Подражанье песне» Этим поэт как бы подчеркнул внутреннюю связь своего оригинального произведения с народной песней.

Иное произошло со вторым стихотворением «Формы». Здесь отдельные строки заимствованы из фольклорного источника, имевшего многочисленные варианты. Так, в Рязанской губернии бытовала песня:

(Записана Л. А. Архиповой в селе Константинове (август 1993 г.) от Н. И. Харламова, 1932 г. рожд., слышавшего песню от своей матери Татьяны Ивановны Харламовой (1882–1961).

В Рязанской губернии была известна и частушка:

(Панфилов Анатолий. Константиновский меридиан. Ч. 2. М., 1992, с. 41).

В Московской губернии имела хождение песенка:

(Шмелев И. С. Лето господне. Сочинения. В 2-х т. Т. 2. М., 1989, с. 197–198).

Как и под стихотворением «Цветы на подоконнике…», под текстом «Народная. Подражание песенке матери» стоит подпись поэта: С. Е. Этим Есенин отметил свою творческую причастность ко второму произведению «Формы».

О песне «Чтой-то солнышко не светит…» писали Е. А. Устинова и В. И. Эрлих.

Устинова вспоминала о пребывании Есенина в Ленинграде в ноябре 1925 года:

«Есенин ‹…› к нам в номер гостиницы «Англетер» ‹…› пришел не один — с поэтом Н. П. Савкиным. Читал свои последние произведения. В этот его приезд мы виделись два раза. В день отъезда он пел хрипловатым приглушенным голосом вместе с Савкиным рязанские частушки: «Что-то солнышко не светит… ‹далее следуют семь строк песни с некоторыми разночтениями›» (Восп., 2, 354).

В воспоминаниях «Четыре дня», написанных 28 января 1926 года, Эрлих привел один куплет и припев из нее, заметив, что это была у Есенина «любимая в последнее время песня» (сб. «Памяти Есенина». М., 1926, с. 95, 97).

Песня, несколько строф из которой Есенин привел как пример в листках «Формы» и о которой вспоминают Устинова и Эрлих, родилась среди тамбовских повстанцев — участников крестьянского мятежа под руководством Александра Степановича Антонова (1888–1922).

Приводим (в сокращении) один из вариантов этой песни, записанной литератором Р. М. Акульшиным (псевдоним — Родион Березов) от бывшего красноармейца Федора Давыдова, участвовавшего в подавлении восстания:

«В литературных кругах Москвы в продолжение многих лет песня «антоновцев» была весьма популярной. На каждой вечеринке меня просили:

— Родион, спой «антоновцев»!» (Березов Родион. Последняя песня «антоновцев». — Газ. «Новое русское слово», Нью-Йорк, 1950, 18 июня).

По рассказам некоторых современников (Н. Л. Брауна, А. А. Прокофьева), они слышали песню тамбовских повстанцев от Николая Клюева.

Памяти Брюсова (с. 194). — Газ. «Заря Востока», Тифлис, 1924, 11 окт., № 700. С пометой: «Тифлис».

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

В начале 20-х годов Сергей Есенин и Валерий Брюсов (1873–1924) не раз встречались на литературных вечерах в Москве. Известны отзывы Брюсова в печати о творчестве Есенина, в частности, рецензия на сборник «Голубень» (1920), суждения в статье «Вчера, сегодня и завтра русской поэзии» (1922).

Н. П. Стор, сотрудник газеты «Заря Востока», вспоминал:

«В. Я. Брюсов умер неожиданно от крупозного воспаления легких 9 октября 1924 года.

Весть о его смерти пришла в редакцию на следующий день. Есенин не находил себе места, ходил мрачный, какой-то потерянный.

Среди дня он зашел ко мне в кабинет и протянул листки бумаги, написанные карандашом. То была его заметка «В. Я. Брюсов»…

Статья мне понравилась. Я тут же пошел к редактору Михаилу Осиповичу Лифшицу. Тот прочитал статью и, отложив листки в сторону, сказал:

— Все хорошо, но он ведь поэт. Пусть напишет стихи. Они пойдут в завтрашний номер. Место я придержу.

Я вернулся в кабинет и сообщил Есенину, что от него требуют стихов. Поэт был явно рассержен этим сообщением.

— Что я им — машина какая-то! Они думают, что стихи пишут просто так!

Но все же, взяв у меня бумагу, пошел в свободную комнату. Часа через два он пришел и показал мне стихотворение «Памяти Брюсова», которое тут же отнес редактору, и оно вышло, как уже говорилось, на следующий день, 11 октября» (Стор Н. П. ‹Воспоминания о Сергее Есенине›. Машинопись. Частное собрание. Москва).

В книге «Встречи с Есениным» (Тбилиси, 1961) Николай Вержбицкий писал: «Говоря о манере работать и о творческой лаборатории Есенина, следует отметить, что он почти никогда не писал в состоянии опьянения, а если это иногда и случалось, то стихи выходили плохие, слабые. В качестве примера можно назвать стихотворение «На смерть Брюсова» (1924). Это стихотворение поэт сам не включил в собрание своих сочинений» (с. 100; стихотворение названо неточно).

Стихотворение вошло в четвертый том Собрания стихотворений (Стихи и проза). В рецензии Инн. Оксенов из произведений 1924–1925 гг., включенных в том, особо отметил «Памяти Брюсова» — «сильное и простое до предела стихотворение, извлеченное из «Зари Востока» (Оксенов Инн. Четвертый том Есенина. — «Красная газета». Веч. вып., Л., 1927, 13 мая, № 126).

Стор (наст. фам. Стороженко ) Николай Павлович (1903–1984), журналист, встречался с Есениным в Грузии осенью 1924 — зимой 1925 гг.

« Заря Востока » (с. 196). — Журн. «Журналист», М., 1926, № 5, май, с. 29. С пометой: «Тифлис. Октябрь. 1924 г.».

В примечании к стихотворению в т. 4 Собр. ст. (Стихи и проза) отмечалось: «С автографа. Доставлено фельетонистом Бен-Гали. По сообщению Бен-Гали, написано в октябре 1924 г. и посвящено редакции газеты «Заря Востока», в которой печатался Есенин, будучи в Тифлисе. Имена и фамилии, встречающиеся в стихотворении, объяснены Бен-Гали. В «Журналисте» — с оригинала «Собрания» (с. 429).

Местонахождение автографа в настоящее время неизвестно.

Печатается и датируется по Собр. ст. (Стихи и проза. Т. 4).

В публикации т. 4, как и «Журналиста», фамилии и имена сотрудников газеты в 1924–1925 годах снабжены краткими примечаниями. Ниже даются сведения об этих людях в более полном виде.

Лившиц (Лифшиц) Михаил Осипович (Иосифович) (1889–1937?) — редактор «Зари Востока».

Кара-Мурза Валериан Николаевич — поэт, журналист, технический секретарь редакции.

Ахобадзе В. М. — заведующий редакцией.

Лопатухин Э. Б. — заведующий типографией и финансовой частью.

Карп Матвей — заведующий издательской частью.

Вирап (Вирапян) Никита Амбарцумович; (1894–1938?) — председатель правления Акционерного издательского общества «Советский Кавказ», выпустившего в январе 1925 года книгу Есенина «Страна Советская».

Вержбицкий Николай Константинович (1889–1973) — журналист, выпускающий.

Бен-Гали (Гехтман Исаак Ефимович), фельетонист газеты.

Н. К. Вержбицкий вспоминал:

Есенин в редакции «Зари Востока» «был всеобщим любимцем. Мы гордились тем, что он вошел в нашу семью, а поэт, видимо, отдыхал душой в этой мирной обстановке.

Редактор Михаил Осипович Лифшиц с подлинной нежностью относился к поэту, он каждый день расспрашивал меня о нем, бережно хранил все автографы Есенина, по возможности не отказывал в авансах…

«Финансовый маэстро Лопатухин» ‹…› никак не мог согласиться с тем, что обычную стихотворную строчку можно делить на части, причем издательству приходится платить построчный гонорар иногда всего за несколько букв. ‹…› Бен-Гали — псевдоним фельетониста Гехтмана, которому врач делал операцию аппендицита и, по рассеянности, оставил внутри марлевую салфетку. После этого фельетонисту советовали попросить врача сделать разрез на пуговках — мало ли что еще может оставить там рассеянный хирург…

Случай с помещением стихов Есенина на четвертой полосе был вызван тем, что весь номер оказался заполненным обязательным официальным материалом, а сам Есенин настаивал, чтобы стихи его во что бы то ни стало появились на другой день, ибо от этого зависело получение гонорара» (Вержбицкий Николай. Встречи с Есениным. Воспоминания. Тбилиси, 1961, с. 27; слова мемуариста о четвертой полосе фактами не подтверждаются).

А в голове паршивый сэр Керзон…  — Керзон Джордж Натаниель (1859–1925). В 1919–1924 гг. — министр иностранных дел Великобритании, один из организаторов интервенции против Советской России. В мае 1923 года Англия направила Советскому правительству меморандум, составленный Дж. Керзоном и вошедший в историю под названием «ультиматум Керзона». Документ содержал ряд провокационных требований, отвергнутых Советским правительством. В октябре 1924 г. Керзон участвовал в антисоветских акциях («Керзон зашевелился» — заметка в «Правде» от 28 октября 1924 г.).

«Мне скучно, бес!» — «Что делать, Фауст?» — первые строки «Сцены из «Фауста» А. С. Пушкина (1825). Полный и точный текст начала таков:

СЦЕНА ИЗ «ФАУСТА»

Берег моря. Фауст и Мефистофель.

Фауст

Мефистофель

По свидетельству Н. П. Стора, Есенин написал, помимо стихотворения «Заря Востока», еще несколько шуточных стихотворений о сотрудниках редакции газеты (письмо Н. П. Стора к литератору О. Л. Бишареву от 15 января 1984 года; хранится у адресата). Эти четверостишия вместе со строками других авторов без подписей были напечатаны в сборнике «Тысяча зевков», посвященном 1000 номеру газеты (вышел 11 октября 1925 г.). Сборник издавался на правах рукописи. Среди имен, упомянутых в четверостишиях, есть и названные в стихотворении «Заря Востока»:

Карп

Ник. Вержбицкий

Бен-Гали

Каких-либо документальных данных, подтверждающих свидетельство Н. П. Стора, не обнаружено.

Воспоминание («Теперь октябрь не тот…») (с. 199). — Газ. «Заря Востока», Тифлис, 1926, 7 марта, № 1120.

Беловой недатированный автограф (ст. 1-26 — частное собр., Москва; ст. 27–30 — собрание Ж. С. Егуповой, г. Липецк).

Печатается по беловому автографу. В свое время он находился у сотрудника газеты Н. П. Стора. После смерти поэта — в связи с организацией музея Есенина в Москве — Н. П. Стор сообщал С. А. Толстой-Есениной 2 июля 1927 года из Тифлиса: «Сейчас я отправляю Вам «Воспоминание» (вторую страницу затерял), «Батум» и «Письмо от матери..» (ГЛМ). Позже первая страница автографа оказалась в частном собрании в Москве, а вторая обнаружилась в г. Липецке у Ж. С. Егуповой, отец которой — С. Ф. Логвинов — в середине 20-х годов работал в Тифлисе, в наркомате культуры Грузии.

Судя по варианту 25-й строки, редакция «Зари Востока» располагала другим автографом. Публикация в газете сопровождалась редакционным примечанием: «Настоящее стихотворение Сергея Есенина написано им в январе 1925 г. в Батуме». Ранее это служило основанием для датировки. Однако в той же газете от 6 ноября 1924 г. было анонсировано: «В завтрашнем номере «Зари Востока» будут помещены следующие ‹…› воспоминания, рассказы и стихотворения: Вл. Маяковский — Октябрь; Асеев — Новый Кремль; Сергей Есенин — Воспоминание; ‹…› Никулин — Спутник ‹…› и др.». Учитывая дату анонса, упомянутые материалы, вероятно, уже находились в портфеле редакции.

7 ноября большинство произведений названных авторов было напечатано в газете, кроме стихотворения Сергея Есенина. Почему оно отсутствовало — неизвестно. Но этот анонс позволяет датировать «Воспоминание» 1924 годом.

« Над омраченным Петроградом » — первая строка первой части поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник» (1833).

Льву Повицкому (с. 201). — Газ. «Трудовой Батум», 1924, 13 дек., № 283.

Беловой недатированный автограф (РГАЛИ) с ошибочной (потеря рифмы) перестановкой ст. 1 и 2 в последней строфе:

Печатается и датируется по первой публикации.

Повицкий Лев Иосифович (1885–1974), журналист, участник революционного движения. Познакомился с Есениным в 1918 году в Москве и поддерживал с ним дружеские отношения до конца жизни поэта. Особенно теплыми они были весной 1920 года в Харькове и в зимние месяцы 1924–1925 годов в Батуме.

В своих воспоминаниях Л. И. Повицкий писал: «Весной 1924 года я приехал на Кавказ и поселился в Батуме, где начал работать фельетонистом в местной газете «Трудовой Батум».

Я был в курсе передвижений Есенина по Кавказу и ждал его прибытия в Батум ‹…›.

Приезд Сергея Есенина я отметил в «Трудовом Батуме» 9 декабря статьей о его творчестве. Он ответил мне стихотворением «Льву Повицкому» ‹…›. Оно бросает свет на душевное состояние поэта в 1924–1925 годах» (Восп., 2, 243–244).

Цветы (с. 203). — «Арена». Однодневная газета. Работники печати — работникам цирка, Баку, 1925, 4 янв., № 1. С примечанием: «Стихи появляются в печати впервые».

Черновой недатированный автограф (ИМЛИ). Судя по тексту, с этого автографа состоялась посмертная публикация стихотворения в журнале «Красная новь», 1926, № 11, ноябрь, с. 109–112. С пометой: «Из черновых рукописей С. Есенина».

В письме от 17 декабря 1924 года из Батума Есенин извещал Г. А. Бениславскую: «На столе у меня лежит черновик новой хорошей поэмы «Цветы». Это, пожалуй, лучше всего, что я написал».

В письмах из Батума П. И. Чагину Есенин сообщал: 14 декабря 1924 года — «Сейчас же посылаю «Цветы»; 21 декабря того же года — «Цветы», как хочешь, печатай или не печатай. Это философская вещь. Ее нужно читать так: выпить немного, подумать о звездах, о том, что ты такое в пространстве и т. д., тогда она будет понятна». Чагин, являясь редактором газеты «Арена», полученное стихотворение опубликовал в этом издании.

Печатается по первой публикации.

Датируется по указанным письмам Есенина к Г. А. Бениславской и П. И. Чагину.

Выпуск однодневной газеты «Арена» был связан с чрезвычайным происшествием в Баку: 28 декабря 1924 года полностью сгорело здание местного цирка со всем находившимся в нем имуществом артистов. Комиссия по оказанию помощи пострадавшим среди других мер наметила «издание газеты 3 января».

Есенин «не включил поэму в «Собрание». В октябре 1925 г. он написал стихотворение «Цветы мне говорят — прощай…», в котором повторились некоторые строки поэмы «Цветы». Это стихотворение Есенин напечатал и тем самым, разумеется, отказался от возможности напечатать поэму» (Комментарий — ГЛМ).

Батум (с. 209). — Журн. «Огонек», М., 1945, № 43, 28 окт., с. 7 — ст. 1-21, без названия; полностью — Сергей Есенин. Соч. В 2-х т. Т. 1., М., 1955, с. 244–247.

Черновой недатированный автограф (РГАЛИ); беловой автограф (ИМЛИ), где под текстом неустановленным лицом проставлена дата: ‹1924–1925›.

Печатается по беловому автографу.

Датируется на основании письма Есенина к Г. А Бениславской от 20 декабря 1924 г. В этом письме рассказ о батумских впечатлениях поэта перекликается с содержанием стихотворений «Батум» и «Никогда я не был на Босфоре..», помеченного 21 декабря 1924 г.

В журнале «Огонек» напечатано под заголовком «Из неопубликованного литературного наследия Есенина» и сопровождено следующим примечанием: «Публикуемый нами отрывок «Корабли плывут в Константинополь…» — начало большого поэтического произведения и взят из черновой рукописи С. Есенина. Четыре страницы рукописи имеют множество поправок, целые строфы перечеркнуты совсем. Более закончены только первые, начальные строфы, которые мы и приводим».

А другие здесь живут иначе…  — Возможно, здесь отразились впечатления от рассказов технического редактора выходившей в Батуме газеты «Красный пограничник» С. И. Могилевского и Л. И. Повицкого о местных жителях, занимающихся контрабандой, и о борьбе советских пограничников с преступниками. В частности, Повицкий располагал сведениями о том, что с контрабандистами были связаны родственники батумской знакомой поэта Ольги Кобцевой — «мисс Оль», как ее называл Есенин (см. Восп., 2, 248).

Индиго — темно-синее красящее вещество, цвет индиго.

Капитан Земли (с. 214). — Газ. «Заря Востока», Тифлис, 1926, 21 февраля, № 1109 (без строк 35–42); строки 35–42 впервые воспроизведены в издании: Сергей Есенин. Собр. соч. В 5-ти т. Т. 3. М., 1962, с. 37.

Беловой датированный автограф (РГБ). В первоначальной помете: «18 марта 25. Батум» рукой поэта исправлены число и месяц: «17 январь».

Был еще источник текста, по которому стихотворение публиковалось в «Заре Востока». Его местонахождение в настоящее время неизвестно.

Печатается и датируется по беловому автографу (РГБ).

В газ. «Заря Востока» произведение напечатано под заголовком: «Сергей Есенин. Неизданные стихотворения». Над названием стихотворения помета: «1» и в сноске — примечание: «Впервые публикуемое стих-е Сергея Есенина «Капитан земли» написано в январе 1925 г. в Батуме, накануне годовщины смерти Ленина. Остальные неизданные стих-я Есенина будут опубликованы в ближайших номерах «З. В.». Ред. »

Рассказывая о батумском периоде жизни поэта, Л. Повицкий вспоминал: «Как-то раз наступила у Есенина пора безденежья, между тем, ему срочно понадобилась сумма в сто рублей. Это была для того времени порядочная сумма. Мы думали-гадали, где добыть деньги, как вдруг Есенин воскликнул:

— Я протелеграфирую Чагину.

И он мне прочел тут же составленную телеграмму:

«Вышлите срочно сто высылаю стихотворение «Ленин». Дня через два деньги были получены. Я напомнил Есенину о данном им Чагину обещании.

— Сегодня напишу и вышлю.

И в самом деле вечером он мне прочел стихотворение. Я очень был огорчен: стихотворение сырое, недоработанное, с явной печатью торопливости. Такое стихотворение печатать нельзя. Я осторожно посоветовал ему:

— А ты не спеши, дай ему полежать, может быть, найдешь еще другие слова о Ленине.

Он понял, что стихотворение мной не одобрено, но, не показывая вида, деловито ответил:

— Нельзя, надо, чтобы стихотворение попало в газету к траурным дням.

Стихотворение было послано. Настали траурные дни. Получен был номер «Бакинского рабочего». Я развернул газету и с удовлетворением убедился, что стихотворения нет. И в следующем номере стихотворения не оказалось. Есенин был озадачен: пожалуй, это был первый случай подобного рода в его литературной практике советского времени.

В Москве в 60-х годах я при встрече с Чагиным спросил его, помнил ли он, что «забраковал» стихотворение «Ленин».

Чагин улыбнулся:

— Грех на моей душе. В таком виде стихотворение нельзя было печатать. К Есенину у нас требования были очень высокие» (Повицкий Лев. Сергей Есенин в жизни и творчестве. — Газ. «Лит. новости», М., 1992, № 5, с. 12).

Сам Есенин признавался П. Чагину:

— Я в долгу перед образом Ленина… Ведь то, что я писал о Ленине — и «Капитан Земли» и «Еще закон не отвердел», это слабая дань памяти человека, который не то что как Петр Первый Россию вздернул на дыбы, а вздыбил всю нашу планету (Восп., 2., с. 163).

1 Мая (с. 218). — Бак. раб., 1925, 5 мая, № 98.

Печатается и датируется по первой публикации.

Автограф неизвестен.

П. И. Чагин вспоминал: «Одним из самых примечательных дней в бакинский период жизни Сергея Есенина был день 1 мая 1925 года. Первомай того года мы решили провести необычно. Вместо общегородской демонстрации организовали митинги в промысловых и заводских районах, посвященные закладке новых рабочих поселков, а затем — рабочие, народные гулянья. Взяли с собой в машину, где были секретари ЦК Азербайджана, Сергея Есенина. Он не был к тому времени новичком в среде бакинских нефтяников. Он уже с полгода как жил в Баку. Часто выезжал на нефтепромыслы, в стихию которых, говоря его словами, мы его посвящали. Много беседовал с рабочими, которые знали и любили поэта.

Есенина на маевке встретили как старого знакомого. Вместе с партийными руководителями ходил он по лужайкам, где прямо на земле, на молодой весенней траве, расположились рабочие со своими семьями, читал стихи, пел частушки» (Восп., 2, 162).

Пускай меня бранят за стансы…  — Стихотворение «Стансы» критиковалось рядом литераторов. Так, в статье А. К. Воронского «На разные темы» (альманах «Наши дни», М., 1925, № 5), в частности, говорилось: «В «Заре Востока» № 713 от 26 октября 1924 г. помещены «Стансы» Сергея Есенина, навеянные пребыванием поэта в Баку. Стихи — пространные и гражданственные ‹…›. Очень хорошо, что Сергей Есенин, хотя и с большим опозданием, решил стать певцом и гражданином «великих штатов СССР» и «тихо» сесть за Маркса ‹…›. Беда, однако, в том, что стихи во имя Маркса просто плохи. «Стишок писнуть», «Эра новая не фунт изюму нам» в устах такого первоклассного поэта, каким является Есенин, звучат совершенно неприлично ‹…› «Стансы» режут слух как гвоздем по стеклу. Они небрежны, написаны с какой-то нарочитой, подчеркнутой неряшливостью, словно поэт сознательно хотел показать: и так сойдет. Но хуже всего даже не эти «фунты изюма», не «писнуть», даже не скудная, сырая рифмовка стиха, — хуже всего, что «Стансам» не веришь, они не убеждают. В них не вложено никакого серьезного, искреннего чувства, и клятвы поэта звучат сиро и фальшиво» (с. 304–306). См. также коммент. к «Стансам» в т. 2 наст. изд.

Балаханы — В то время пригород Баку, где 1 мая 1925 г. состоялась закладка нового рабочего поселка имени Степана Разина.

Не очень лефте!  — От «ЛЕФ» («Левый фронт») — названия журнала, издававшегося в Москве в 1923–1925 гг. литературной группой «ЛЕФ» (под редакцией В. В. Маяковского). В этом журнале, провозглашавшем борьбу за обновление литературного творчества, подчас публиковались статьи, оправдывающие увлечение некоторых авторов заумью и формалистическими изысками.

« Неуютная жидкая лунность… » (с. 220). — Бак. раб., 1925, 25 мая, № 115.

Черновой автограф (собрание М. С. Лесмана, хранится у Н. Г. Князевой, Санкт-Петербург; факсимиле — в сб. «Есенин и русская поэзия», Л., 1967, с. 359 и в аннотированном каталоге «Книги и рукописи в собрании М. С. Лесмана», М., 1989, с. 297). Под стихотворением помета рукой неустановленного лица: «24 мая 1925 г.». Незачеркнутые строки автографа совпадают с текстом, опубликованным в газете «Бакинский рабочий». Судя по этому совпадению, первая публикация состоялась по указанному автографу или копии с него.

21 октября 1925 года Есенин послал это стихотворение вместе с двумя другими в редакцию журнала «Новый мир» (см. письмо члену редколлегии журнала, писателю И. М. Касаткину в т. 6 наст. изд.). Стихотворение было опубликовано в «Новом мире» посмертно в 1926 году (кн. 4, апр., с. ‹19›). Местонахождение этой рукописи неизвестно.

Ни один из вышеназванных источников текста в поле зрения С. А. Толстой-Есениной не попал. В «Комментарии» она писала: «… Сохранилась машинописная копия стихотворения, которая была у Есенина во время подготовки «Собрания», не датирована. Точная дата написания нам неизвестна» (ГЛМ).

Печатается по первой публикации.

Датируется с учетом пометы под автографом.

Инн. Оксенов в рецензии «Четвертый том Есенина» называет «ряд стихов, в которых отразился переход поэта на «советские» темы, темы революции: «Капитан земли» ‹…›, «1-е Мая» и, в особенности, имеющее большое значение для общественной биографии поэта, «Неуютная жидкая лунность». Здесь впервые у Есенина ясно выражено признание мощи «каменного и стального», преимущества городской культуры перед деревенской патриархальностью». Приведя три строфы из стихотворения, в том числе такую:

критик продолжал: «Смысл этих строф особенно ярко выделяется при сопоставлении с аналогичными по теме стихами «Москвы кабацкой», в которых деревне «сдавили шею каменные руки шоссе» и поле «стынет в тоске волоокой, телеграфными столбами давясь» («Волчья гибель»). Так на закате поэт дошел до сознания правды и необходимости «завоевания» деревни «городской» техникой и культурой…» («Красная газета». Веч. вып., Л., 1927, 13 мая, № 126).

« Я помню, любимая, помню… » (с. 222). — Бак. раб., 1925, 4 авг., № 174; Кр. нива, 1925, 6 сент., № 37, с. 872.

Фотокопия недатированного белового автографа (фототека ГЛМ). Местонахождение этого автографа в настоящее время неизвестно.

По словам С. А. Толстой-Есениной, существовал черновой автограф, который имел «посвящение — А. М. ‹Августе Миклашевской›. В дальнейшем посвящение было снято автором» (Комментарий — ГЛМ). Местонахождение черновика в настоящее время также неизвестно.

Печатается по тексту журнала «Красная нива» без заглавия «Я помню…» (по словам П. И. Чагина, заглавие дано редакцией журнала).

Датируется по свидетельству С. А. Толстой-Есениной: стихотворение «было написано в июле 1925 г. в Москве. В «Собрание» Есенин его не включил» (Комментарий — ГЛМ).

Миклашевская Августа Леонидовна (1891–1977), актриса Камерного театра. Ей посвящен цикл «Любовь хулигана» — из семи стихотворений (см. коммент. к стихотворению «Заметался пожар голубой…» в т. 1 наст. изд.).

« Я иду долиной. На затылке кепи… » (с. 224). — Бак. раб., 1925, 4 авг., № 174; Кр. нива, 1925, 9 авг., № 33, с. 764.

Печатается по тексту второй публикации.

Датируется по черновому автографу (ГМЗЕ, ОНФ, № 4356, л. 1). В музей автограф поступил из собрания П. И. Чагина.

А. А. Есенина вспоминала: «В первой половине июля ‹1925 г.› Сергей уезжает в деревню, или, как мы говорили, «домой». Дома он прожил около недели. В это время шел сенокос, стояла тихая, сухая погода, и Сергей почти ежедневно уходил из дома то на сенокос к отцу и помогал ему косить, то на два дня уезжал с рыбацкой артелью ‹…›. Вернувшись из деревни, под впечатлением этой поездки он написал стихи: «Я иду долиной. На затылке кепи…», «Спит ковыль, равнина дорогая…» (Восп., 1, 118).

С. А. Толстая-Есенина уточнила: Есенин уехал в Константиново «в ночь с 9 на 10-е июля ‹…›, а 16 июля вернулся в Москву». Одновременно она заметила, что стихотворение «Я иду долиной. На затылке кепи…» «не было включено Есениным в «Собрание» ‹…› (Комментарий — ГЛМ).

В лайковой перчатке…  — Лайка — сорт мягкой кожи.

« Тихий ветер. Вечер сине-хмурый… » (с. 226). — «Красная газета». Веч. вып., Л., 1926, 27 марта, № 73. Под текстом помета: «Баку, июль, 1925 г.».

Печатается по недатированному автографу, подписанному инициалами: « С. Е. » (РГАЛИ, ф. П. И. Чагина). В автографе (химическим карандашом) в ст. 3 слово «Персии» зачеркнуто и над ним рукой неустановленного лица зелеными чернилами написано слово «Индии».

Датируется по помете в «Красной газете» (ее редактором был П. И. Чагин).

Высказывалось предположение, что это стихотворение должно было войти в цикл «Персидские мотивы» (см. Орлов В. Затерявшееся стихотворение Сергея Есенина. — Сб. «День поэзии», Л., 1964, с. 84–85).

« Море голосов воробьиных… » (с. 228). — Бак. раб., 1925, 10 авг., № 179.

Известны три недатированных автографа: черновой — ГЛМ, беловые — РГАЛИ и собрание К. Гинзбурга, Нью-Йорк, США.

Автограф ГЛМ исполнен на плотном листе белой бумаги; на обороте помещены шуточный рисунок (священник с кадилом перед шкафом, где изображена женщина, стоящая на полке) и рифмованные строки, произносимые священником: «Во имя отца и сына, сидит в шкафу Ина…» ‹и т. д.› Возможно, рисунок и строки принадлежат Есенину.

Существовал еще один автограф, «который был самим Есениным отдан для печати в «Бакинский рабочий» (Комментарий — ГЛМ). Местонахождение этой рукописи неизвестно.

В Собр. ст. (Стихи и проза. Т. 4) стихотворение напечатано среди произведений 1925 года с пометой: «Август». В кн. Сергей Есенин. Избранное (Сост. С. А. Толстая-Есенина, ред. П. И. Чагин. М., 1946) под стихотворением указано: «Август 1925 г., Мардакьяны».

Печатается и датируется по первой публикации.

С. А. Толстая-Есенина вспоминала: «В августе 1925 года Есенин жил в Мардакянах, близ Баку, на даче П. И. Чагина. Окно из комнаты Есенина выходило в сад, и часто на рассвете его будили голоса птиц. В один из таких рассветов он написал это стихотворение и вскоре напечатал его в газете «Бакинский рабочий» ‹…›. Осенью 1925 года, подготавливая свое «Собрание», он вернулся к этому стихотворению, хотел включить его в цикл «Персидских мотивов» и начал его перерабатывать, но не закончил и поэтому не включил его в «Собрание» (Восп., 2, 261).

Ах, у луны такое. // Светит — хоть кинься в воду…  — По воспоминаниям Н. К. Вержбицкого, эти строки связаны с рассказанной им легендой о китайском лирике VIII века Ли Бо (Ли Пу). По этой легенде, Ли Пу, бежав от любви императрицы, «дошел до огромной реки Янцзы, поселился здесь и часто ночью на лодке выезжал на середину реки и любовался лунным отражением. Однажды ему захотелось обнять это отражение, так оно было прекрасно. Он прыгнул в воду и утонул… Есенина поразила эта легенда» (Восп., 2, 217). Ли Пу Есенин упомянул также в дарственной надписи на портрете китайского лирика, присланном Н. К. Вержбицкому (см. т. 7 наст. изд.).

« Плачет метель, как цыганская скрипка… » (с. 230). — Кр. новь, 1926, янв., кн. 1., с. 119.

В журнале опубликовано вместе со стихотворением «Снежная замять крутит бойко…» и редакционным примечанием: «Помещаемые два стих-я — неотделанные наброски поэта».

В ГЛМ хранится список этого стихотворения, сделанный С. А. Толстой-Есениной. Он размещен на двух листах. На одном под текстом стихотворения дата: «4/5 X 25 г.» и подпись: «Сергей Есенин». На другом — помета: «Оригинал черновика стихотворения отдан мною Екатерине Есениной. Это копия с черновика».

Еще один список с чернового датированного автографа, выполненный С. А. Толстой-Есениной, находится в РГАЛИ.

Местонахождение оригинала в настоящее время неизвестно.

Печатается и датируется по копии с черновика ГЛМ.

По свидетельству С. А. Толстой-Есениной, это и два следующих за ним стихотворения были продиктованы поэтом в ночь с 4 на 5 октября 1925 года. Судя по всему, тексты были просмотрены автором и в стихотворение «Плачет метель, как цыганская скрипка…» внесено несколько поправок. Тогда же С. А. Толстая-Есенина записала под диктовку поэта еще четыре стихотворения: «Снежная замять крутит бойко…», «Вечером синим, вечером лунным…», «Не криви улыбку, руки теребя…», «Сочинитель бедный, это ты ли…». Все они были включены Есениным в Собр. ст. Остальные же стихотворения, записанные в ночь с 4 на 5 октября 1925 года («Плачет метель, как цыганская скрипка…», «Ах, метель такая, просто черт возьми!», «Снежная равнина, белая луна…»), по словам С. А. Толстой-Есениной, «автор печатать не хотел, так как они его не удовлетворяли» (Восп., 2, 258; см. также коммент. к стихотворению «Слышишь — мчатся сани, слышишь — сани мчатся…» в т. 1 наст. изд.).

« Ах, метель такая, просто черт возьми! » (с. 231). — Журн. «Смена», М., 1946, № 3/4, февр., с. 13.

Печатается и датируется по беловому списку, сделанному С. А. Толстой-Есениной и помещенному на одной странице со стихотворением «Снежная равнина, белая луна…», с общей датой: «4/5 X 25 г.». В списке над стихотворением — римская цифра: «IV» (РГАЛИ).

В ГЛМ хранится идентичный список этих же стихотворений, выполненный С. А. Толстой-Есениной, но без дат. На обороте листа ее же рукой помечено: «Копия с рукописи. Оригинал я отдала Ек. Есениной. С. Есенина ».

Местонахождение оригинала в настоящее время не установлено.

В журнале напечатано вместе со стихотворением «Снежная равнина, белая луна…» под общим заголовком «Неопубликованные стихи», с пометой: «Ночь 4/5 октября 1925 года, Москва» и послесловием С. А. Толстой-Есениной «Восемь строк».

«Помещаемые здесь стихи, — говорится в послесловии, — принадлежат к тому же циклу шести- и восьмистиший, написанных в ночь с 4 на 5 октября 1925 года. Они печатаются впервые, по моей записи, сделанной под диктовку Есенина ‹…›. На другой день, по этой моей записи, Есенин сделал небольшие правки».

См. коммент. к стихотворению «Плачет метель, как цыганская скрипка…» (с. 439).

« Снежная равнина, белая луна… » (с. 232). — Журн. «Смена», М., 1946, № 3/4, февр., с. 13.

Печатается и датируется по списку рукой С. А. Толстой-Есениной, помещенному на одной странице со стихотворением «Ах, метель такая, просто черт возьми!» и общей датой: «4/5 X 25 г.». В списке над текстом стихотворения — римская цифра: «II». Судя по цифрам, проставленным, как здесь, так и над предыдущим четверостишием, предполагалась нумерация записанных под диктовку поэта его новых стихотворений.

См. коммент. к стихотворениям «Плачет метель, как цыганская скрипка…» (с. 439) и «Ах, метель такая, просто черт возьми!» (с. 440).

« Клен ты мой опавший, клен заледенелый… » (с. 233). — Красная газета. Веч. вып., Л., 1926, 3 янв., № 2; Кр. нива, 1926, № 1, 3 янв., с. 1.

Печатается и датируется по черновому автографу (РГАЛИ), текст которого совпадает с текстом журнала «Красная нива». Имеется также совпадающий с журнальным текстом список рукой С. А. Толстой-Есениной с пометой под стихотворением: «Проверено С. Е.» (ГЛМ).

Публикация в «Красной газете» под заголовком «Посмертные стихи Сергея Есенина», возможно, производилась по другому источнику. На эту мысль наводят некоторые особенности публикации: двустишия даны как четверостишия, в третьей строфе вместо «приморозил» напечатано «заморозил», в четвертой — «чтой-то стал нестойкий» читается как «стал чтой-то нестойкий», в пятой строфе вместо «вон» поставлено «вот», а вместо «песни» — «песню».

26 ноября 1925 года по настоянию родных и близких Есенин лег в психиатрическую клинику 1-го Московского государственного университета.

В клинике, как отмечал Наседкин, Есенину «отвели светлую и довольно просторную комнату на втором этаже. В окна глядели четкие прутья предзимнего сада» (Наседкин В. Последний год Есенина. Из воспоминаний. М., 1927, с. 44).

«Клен ты мой опавший…» — одно из первых стихотворений, написанных поэтом в клинике.

« Какая ночь! Я не могу… » (с. 234). — Бак. раб., 1926; 12 февр., № 37; журн. «Новый мир», М., 1926, кн. 2, февр., с. 5.

Печатается и датируется по черновому автографу (РГАЛИ), сверенному со списком рукой С. А. Толстой-Есениной (ГЛМ). В списке имеется примечание: «Все проверено и исправлено Есениным. Мною переписывалось с рукописи С. Есенина». Под стихотворением — помета: «Проверено Сергеем».

В Бак. раб. напечатано вместе со стихотворениями: «Не гляди на меня с упреком…», «Ты меня не любишь, не жалеешь…», «Может, поздно, может, слишком рано…» под общим заголовком «Посмертные стихи Сергея Есенина». В редакционном примечании говорится: «Помещаемые стихотворения написаны Сергеем Есениным в клинике, где поэт находился перед отъездом в Ленинград. Сергей Есенин, бывавший в последние годы в Баку, просил напечатать эти стихи в «Бакинском рабочем». (Есенин находился в клинике 1-го Московского университета с 26 ноября по 21 декабря 1925 г.)

Текст в «Новом мире» полностью совпадает с черновым автографом, списком рукой С. А. Толстой-Есениной и напечатан вместе с теми же стихотворениями, что и в «Бакинском рабочем», под общим заголовком: «Четыре стихотворения. Посмертные».

См. коммент. к стихотворению «Может, поздно, может, слишком рано..» в наст. т. (с. 443–444).

« Не гляди на меня с упреком… » (с. 236). — Бак. раб., 1926, 12 февр., № 37; журн. «Новый мир», М., 1926, кн. 2, февр., с. 6.

Печатается и датируется по черновому автографу (РГАЛИ); имеется список рукой С. А. Толстой-Есениной с пометой под стихотворением «Проверено С. Е.» (ГЛМ).

См. коммент. к стихотворениям: «Какая ночь! Я не могу…» (с. 442) и «Может, поздно, может, слишком рано…» (с. 443–444) в наст. т.

« Ты меня не любишь, не жалеешь… » (с. 238). — Бак. раб., 1926, 12 февр., № 37; журн. «Новый мир», М., 1926, кн. 2, февр., с. 7.

В журн. «Новый мир» — без шестой строфы. В Собр. ст. (Стихи и проза. Т. 4) ошибочно указано, что строфа впервые публикуется в этом издании.

Печатается и датируется по черновому автографу (РГАЛИ). Имеется список рукой С. А. Толстой-Есениной с пометой под стихотворением: «Проверено Сергеем» (ГЛМ).

См. коммент. к стихотворениям «Какая ночь! Я не могу…» (с. 442) и «Может, поздно, может, слишком рано…» в наст. т.

« Может, поздно, может, слишком рано… » (с. 240). — Памятка о Сергее Есенине. 4/Х.1895 — 28/XII 1925. М., 1926, с. 53–54; газ. «Веч. Москва», 1926, 6 февр., № 30 (в статье без подписи «Есенин о себе»); Бак. раб., 1926, 12 февр., № 37; журн. «Новый мир», М., 1926, кн. 2, февр., с. 8.

Печатается и датируется по черновому автографу (РГАЛИ).

См. коммент. к стихотворению «Какая ночь! Я не могу…» (с. 442) в наст. т.

В Собр. ст. (Стихи и проза. Т. 4, с. 431) дано следующее примечание: «Четыре последних стихотворения ‹как и в наст. томе› первоначально были объединены в один цикл, названный поэтом «Стихи о которой» — См. сб. «Сергей Александрович Есенин». М., 1926, с. 226 (Письмо И. В. Евдокимову). В разговоре с И. В. Евдокимовым Есенин считал в этом цикле семь стихотворений. После смерти было напечатано родственниками только четыре. Отбросил ли сам поэт название «Стихи о которой» или оно ошибочно было пропущено при первоначальной публикации в журнале «Новый мир»; мы печатаем их без названия цикла ввиду неясности этого вопроса».

В воспоминаниях И. В. Евдокимова к словам Есенина о том, что он с сестрой послал в издательство «семь новых стихотворений — «Стихи о которой» — и что «стихи, кажется, неплохие», сделана сноска: «Письмо было доставлено мне Е. А. Есениной только в конце апреля 1926 года. «Стихи о которой» переданы не были, почему и не вошли в первый том, как того хотел поэт» (Восп., 2, 299).

По предположению С. А. Толстой-Есениной, в цикл «Стихи о которой» должны были войти: «Какая ночь! Я не могу…», «Не гляди на меня с упреком…», «Ты меня не любишь, не жалеешь…», «Может, поздно, может слишком рано…», а также «неотделанное» стихотворение «Кто я? Что я? Только лишь мечтатель…» и еще два стихотворения — «Есенин читал их вслух, продолжал работать над ними и увез их в Ленинград» (Комментарий — ГЛМ). Дальнейшая судьба этих двух стихотворений остается неизвестной.

« Кто я? Что я? Только лишь мечтатель… » (с. 242). — Журн. «Новый мир», М., 1959, № 12, дек., с. 271 (в статье С. Масчан «Из архива Есенина»).

Печатается по черновому недатированному автографу (ИРЛИ).

Имеется список рукой С. А. Толстой-Есениной с ее пометами под стихотворением: «Дек. 1925» и на обороте листа: «С рукописи С. Е.» (ГЛМ).

Датируется по этой помете.

При сравнении чернового автографа и списка рукой С. А. Толстой-Есениной в ряде строф обнаруживаются расхождения (см. «Варианты»). Это говорит о том, что С. А. Толстая-Есенина располагала другим — возможно, беловым — автографом, местонахождение которого в настоящее время неизвестно.

Не исключено, что это стихотворение входило в цикл «Стихи о которой» (см. выше коммент. к стихотворению «Может, поздно, может, слишком рано…»).

« До свиданья, друг мой, до свиданья… » (с. 244). Красная газета. Веч. вып., Л., 1925, 29 дек., № 314 (в статье Георгия Устинова «Сергей Есенин и его смерть»); Веч. Москва, 1925, 30 дек., № 297 под заголовком: «Предсмертное стихотворение Есенина».

В «Красной газете» и «Вечерней Москве» стихотворение опубликовано с ошибкой в ст. 5: вместо «До свиданья, друг мой, без руки, без слова» — «До свиданья, друг мой, без руки и слова». С этой ошибкой стихотворение печаталось во всех изданиях (кроме сб. «Избранное». М., 1946, сост. С. А. Толстая-Есенина) вплоть до Собр. соч. В 5-ти т. (М., 1966–1968), где в последнем томе (с. 374) дана следующая поправка: «В т. 3 на стр. 228 первую строку второй строфы следует читать: «До свиданья, друг мой, без руки, без слова».

Вместе с тем еще в 1926 году в журн. «Красная нива» (№ 4, 24 янв., с. ‹8›) было помещено факсимиле автографа с пояснением: «Мы воспроизводим здесь снимок этого последнего стихотворения Есенина. Стихотворение написано на клочке бумаги, вероятно, первом, попавшемся под руку».

Печатается по недатированному автографу (ИРЛИ). Автограф написан кровью.

В конце 80-х годов этот факт, а также авторство Есенина подверглись в ряде публикаций сомнению. В связи с этим комиссия Есенинского комитета Союза писателей организовала экспертизу автографа экспертно-криминалистическими и судебными экспертами. Выводы:

1. «Рукописный текст стихотворения ‹…› выполнен самим Есениным Сергеем Александровичем».

2. «Этот текст исполнен Есениным Сергеем Александровичем под влиянием необычных внутренних и внешних факторов, «сбивающих» привычный процесс письма и носящих временный характер. В числе таких факторов наиболее вероятными являются необычное психофизиологическое состояние С. Есенина (волнение, алкогольное опьянение и др.) и использование им пишущего прибора и красителя, обладающих плохими расписывающими свойствами» (Заключение от 15 апреля 1992 г., № 374/010).

(Вывод почерковедческой экспертизы, произведенной в конце 1920-х годов: «Предсмертное письмо Есенина (стихи) характерно резко выраженным центростремительным направлением строк, что указывает на депрессивность и подавленность состояния, в котором он находился в момент писания» — Зуев-Инсаров Д. М. Почерк и личность. 2-е испр. и доп. изд. М., 1930, с. 87).

3. «Микроспектральным методом, проведенным в лаборатории, установлено, что стихотворение написано кровью» (Заключение от 15 июня 1992 г., № 2028).

Датируется по свидетельствам Е. А. Устиновой и В. И. Эрлиха.

Утром 24 декабря 1925 года Есенин из Москвы приехал в Ленинград и остановился в гостинице «Англетер» («Интернационал»), где уже проживали знакомые поэта — супруги Г. Ф. и Е. А. Устиновы. Сюда в гости к Есенину приходили Н. Клюев, В. Эрлих, И. Приблудный, В. Измайлов, Д. Ушаков и другие литераторы.

Е. Устинова вспоминала: «27-го я встретила Есенина на площадке без воротничка и без галстука, с мочалкой и с мылом в руках. Он подошел ко мне растерянно и говорит, что может взорваться ванна: там будто бы в топке много огня, а воды в колонке нет.

Я сказала, что когда все будет исправлено, его позовут.

Я зашла к нему. Тут он мне показал левую руку: на кисти было три неглубоких пореза.

Сергей Александрович стал жаловаться, что в этой «паршивой» гостинице даже чернил нет, и ему пришлось писать сегодня утром кровью.

Скоро пришел поэт Эрлих. Сергей Александрович подошел к столу, вырвал из блокнота написанное утром кровью стихотворение и сунул Эрлиху во внутренний карман пиджака.

Эрлих потянулся рукой за листком, но Есенин его остановил:

— Потом прочтешь, не надо!» (Устинова Е. Четыре дня Сергея Александровича Есенина. — Сб. «Сергей Александрович Есенин. Воспоминания». Под ред. И. В. Евдокимова. М.; Л., 1926, с. 236).

Сам В. И. Эрлих, описывая события утра 27 декабря, так рассказывал о передаче ему листка из блокнота: «Сергей нагибается к столу, вырывает из блокнота листок, показывает издали: стихи. Затем говорит, складывая листок вчетверо и кладя мне в карман пиджака: «Это тебе. Я еще тебе не писал ведь? Правда… И ты мне тоже не писал!» Устинова хочет прочитать. Я тоже. Тяну руку в карман.

— Нет, ты подожди! Останешься один — прочитаешь. Не к спеху ведь» (Эрлих Вольф. Четыре дня. — Сб. «Памяти Есенина». М., 1926, с. 95).

Стихотворение было прочитано В. И. Эрлихом только 28 декабря.

После публикации стихотворения и материалов о смерти Есенина появилась версия, что «До свиданья, друг мой, до свиданья…» обращено к Вольфу Эрлиху. Скорее всего, источником этой версии стали слова Есенина, приведенные Эрлихом в его воспоминаниях «Четыре дня»: «Это тебе… ‹далее — см. выше›» (они написаны 28 января 1926 года).

Однако в книге «Право на песнь», помеченной ноябрем 1928— январем 1929 гг., из слов Есенина, якобы сказанных Эрлиху при передаче листка со стихотворением, оставлено только одно слово: «Тебе». Чем вызвано такое существенное сокращение, узнать уже невозможно. Но тут любопытно следующее. Если из первой редакции есенинских слов можно понять, что стихотворение обращено к Эрлиху («Я еще тебе не писал ведь?»), то из второго варианта («Тебе») такой вывод с полной определенностью сделать нельзя.

По еще одной версии, стихотворение связано с другим знакомым Есенина — Виктором Андрониковичем Мануйловым, впоследствии известным литературоведом. С ним, тогда молодым поэтом, Есенин познакомился в августе 1921 года в Москве, позднее встречался в Баку, где в 1924 году Мануйлов написал стихотворение «Сергею Есенину».

В 1934 году в парижском журнале «Числа» (№ 10) была напечатана заметка «О последнем стихотворении Есенина». Ее автор, близкий к семье Мануйловых А. Дехтерев, сообщал: «Мне писала О. В. ‹Ольга Викторовна, мать В. А. Мануйлова›, что накануне своей смерти Есенин все время говорил о Викторе, вспоминал встречи с ним и чуть ли не тосковал по нем. И что известные предсмертные стихи, написанные кровью: «До свиданья, друг мой, до свиданья…» — относятся именно к нему, к Виктору Мануйлову» (с. 241).

Сам В. А. Мануйлов так откликнулся на парижскую публикацию: «Много в этой заметке, сообщаемое о моих родителях, о годах моей юности, соответствует действительности, однако у меня нет оснований предполагать, что предсмертные стихи Есенина были обращены ко мне» (Мануйлов В. О Сергее Есенине. — Журн. «Звезда», Л., 1972, № 2, с. 187).

Таким образом, ни В. И. Эрлиха, ни В. А. Мануйлова называть адресатом есенинского стихотворения оснований нет.

Любопытно признание Валентина Катаева: «Долгое время мне казалось — мне хотелось верить, — что эти стихи обращены ко мне, хотя я хорошо знал, что это не так» («Алмазный мой венец». — Журн. «Новый мир», М., 1978, № 6, с. 116).

В 1990 году А. М. Марченко (статья «Плач по Сергею Есенину» в «Литературной газете» за 3 октября) изложила и по-своему обосновала версию о том, что последнее стихотворение Есенина адресовано Николаю Клюеву. Спустя два года такую же мысль высказала и привела собственную аргументацию Н. М. Солнцева. Ее вывод: «Клюев был единственным из предсмертного окружения Есенина, которому могли быть посвящены эти стихи» (Солнцева Наталья. Китежский павлин. Филологическая проза: Документы. Факты. Версии. М., 1992, с. 258).

Но как бы ни казалось, что эта версия правдоподобней других — следует помнить, что конкретный адресат стихотворения автором не назван, и это сделано вряд ли случайно.

Как считал В. Г. Шершеневич, «оно написано к несуществующему другу, в пространство» (Шершеневич Вадим. Великолепный очевидец. — Сб. «Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова». М., 1990, с. 627). По мнению же Н. Т. Панченко, «содержание этого стихотворения шире, чем прощание с конкретным человеком» (сб. «Белые ночи». Л., 1973, с. 263).

Вообще слова друг, брат в стихотворениях нередко выступают как понятия обобщенные, не связанные с конкретными личностями, например: «Наедине с тобою, брат, // Хотел бы я побыть…» (Лермонтов); «Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат…» (Надсон); название стихотворения «Брату Человеку» и строки из «Черного человека» Есенина: «Друг мой, друг мой, //Я очень и очень болен…» и т. д. Это давняя традиция русской поэзии, и не только русской.

Так, в 1846 году в переводе с немецкого в России был опубликован цикл из 15 стихотворений под общим заглавием «Гимны». Одно из них — «Тихо спи, измученный борьбою…» заканчивалось строфой:

Сравнив эту и первую строфу есенинского стихотворения, литературовед Омри Ронен заметил, что Есенин памятливо прочел немецкую масонскую похоронную песню (см. сб. «Пятые Тыняновские чтения». Рига, 1990, с. 24).

Есть основания полагать, что эту песню Есенин мог знать.

В 1916 году в Москве вышла книга «Стихотворения Аполлона Григорьева. Собрал и примечаниями снабдил Александр Блок». Том открывался большой статьей Блока «Судьба Аполлона Григорьева». Эта книга не могла пройти и не прошла мимо внимания Есенина, которому, по его словам, «часто приходилось встречаться с Блоком» («Автобиография», 1924).

Статья Блока заканчивалась такими строками: «Я приложил бы к описанию этой жизни картинку: сумерки; крайняя деревенская изба одним подгнившим углом уходит в землю; на смятом жнивье — худая лошадь, хвост треплется по ветру; высоко из прясла торчит конец жерди; и все это величаво и торжественно до слез: это — наше, русское» (с. XI).

Спустя более восьми лет эта блоковская «картинка» нашла своеобразное продолжение в есенинской «Автобиографии» (1924), а также в стихотворении 1924 года «Этой грусти теперь не рассыпать…»:

Как пишет современный исследователь, «заражение» блоковско-григорьевской темой оказалось устойчивым, даже оставило свои следы в лирике Есенина навсегда» (Небольсин С. История двух совпадений. — Журн. «Литературная учеба», М., 1978, № 3, с. 226).

Видимо, как статью Блока, Есенин не забыл и стихи, вошедшие в книгу. И если в 1924 году он вернулся к блоковской «картинке», то в конце 1925 года могла всплыть в его памяти и заключительная строфа из немецкого похоронного гимна «До свиданья, брат, о, до свиданья…», переведенного Аполлоном Григорьевым.

Но от каких бы дальних или близких ассоциаций ни отталкивался Есенин, его стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…» было оригинальным, глубоко прочувствованным раздумьем о жизни и смерти…

Сразу же после первых публикаций стихотворение привлекло внимание широкой общественности, в том числе литературной. Воспринято оно было по-разному.

«…Какие чудесные, искренние и трогательные стихи написал он перед смертью ‹…›. Мы потеряли великого русского поэта», — сообщал Максим Горький о Есенине бельгийскому писателю Францу Элленсу (Переписка А. М. Горького с зарубежными литераторами. Архив А. М. Горького. Т. VIII. М., 1960, с. 99).

Вспоминая о трагических днях декабря 1925 года, В. В. Маяковский писал:

«Конец Есенина огорчил, огорчил обыкновенно, по-человечески. Но сразу этот конец показался совершенно естественным и логичным. Я узнал об этом ночью, — огорчение, должно быть, так бы и осталось огорчением, должно быть, и подрассеялось бы к утру, но утром газеты принесли предсмертные строки:

После этих строк смерть Есенина стала литературным фактом.

Сразу стало ясно, скольких колеблющихся этот сильный стих, именно — стих , подведет под петлю или револьвер.

И никакими, никакими газетными анализами и статьями этот стих не аннулируешь.

С этим стихом можно и надо бороться стихом, и только стихом .

Так поэтам СССР был дан социальный заказ написать стихи о Есенине» (Маяковский В. Как делать стихи? — Полн. собр. соч. В 13-ти т. Т. 12. М., 1959, с. 95–96).

Выполняя этот «социальный заказ», сам Маяковский написал стихотворение «Сергею Есенину» (впервые опубликовано 16 апреля 1926 года в тифлисской газете «Заря Востока»). Свое стихотворение он закончил, говоря его словами, перефразировкой последних есенинских строчек:

Стихотворение Маяковского получило большой общественный резонанс, особенно среди молодежи.

Размышлениями о поэте и его стихотворении «До свиданья, друг мой, до свиданья..» начал Л. Д. Троцкий свое письмо «Памяти Сергея Есенина», оглашенное 18 января 1926 года на вечере во МХАТе: «Мы потеряли Есенина — такого прекрасного поэта, такого свежего, такого настоящего. И как трагически потеряли! Он ушел сам, кровью попрощавшись с необозначенным другом, — может быть, со всеми нами. Поразительны по нежности и мягкости эти его последние строки. Он ушел из жизни без крикливой обиды, без позы протеста, — не хлопнув дверью, а тихо призакрыв ее рукою, из которой сочилась кровь. В этом жесте поэтический и человеческий образ Есенина вспыхнул незабываемым прощальным светом» (Троцкий Л. Памяти Сергея Есенина. — Газ. «Правда», М., 1926, 19 янв., № 15).

Имея в виду заключительные строки есенинского стихотворения, А. Ревякин заявлял, что Есенин тянет людей «в болото пессимизма и заплесневевшей мути идеологии изживающих себя классов… Его расшибленность видна во всех его произведениях — вплоть до ‹…› записки, написанной кровью» (Чей поэт Сергей Есенин? М., 1926, с. 36).

Негативную оценку есенинскому предсмертному стихотворению дал А. Крученых: «Какое надругательство над жизнью! Какие неуклюжие слова! Какой Сологуб водил рукой Есенина?!..» (Гибель Есенина. На обл.: Драма Есенина. М., 1926, с. 10).

Тем не менее интерес к стихотворению был значителен. Об этом свидетельствуют многочисленные его перепечатки в периодике как в нашей стране, так и за рубежом. Например, газеты: «Известия», М., 1925, 31 дек.; «Сегодня», Рига, 1925, 31 дек.; «Парижский вестник», 1926, 6 янв.; «Последние известия», Ревель, 1926, 10 янв.; «Красный Алтай», Барнаул, 1926, 31 янв.; «Новое русское слово», Нью-Йорк, 1926, 31 янв.; «Тихоокеанская звезда», Хабаровск, 1926, 7 февр.; журналы: «Ледокол», Кострома, 1925, № 23/24 (вышел в янв. 1926 г.); Кр. нива, 1926, № 4, 24 янв.; в сб. «Памятка о Сергее Есенине», М., 1926 и т. д.

Стихотворение часто исполнялось на вечерах, посвященных памяти Сергея Есенина, в разных городах страны. Так, в отчете о вечере в Ростове-на-Дону, состоявшемся 2 февраля 1926 года, сообщалось о выступлении актрисы Алексеевой-Месхиевой. Когда она «читала предсмертное, кровью написанное есенинское стихотворение, весь зал поднялся и притаил дыхание..» (газ. «Молот», 1926, 3 февр.).

В 1927 году четыре строки есенинского стихотворения были использованы А. Н. Вертинским в романсе «Последнее письмо» («Письмо Есенина»). «От себя» Вертинский добавил восемь строк, и многие современники воспринимали весь романс как «полный» вариант стихотворения Есенина.

Приводим текст этого романса, впервые опубликованного в Париже в 1927 году (с нотами):

Вспоминая об одной из встреч с Ф. И. Шаляпиным, Вертинский писал: «… Федор Иванович бесцеремонно взял меня за руку и повел на эстраду. Что было делать? Пришлось петь. Первой песней моей было «Письмо Есенина» — «До свиданья, друг мой, до свиданья…», написанное в том же году. Шаляпин слушал и… вытирал слезы платком (клянусь вам, что это не актерское бахвальство, а чистая правда)» (Вертинский Александр. Юрий Морфесси. — А. Вертинский. За кулисами. М., 1991, с. 160).

Строки есенинского стихотворения «перепевались» и советскими поэтами того времени. Назовем Петра Орешина («Милый, ты назначил встречу…»), Бориса Кисина («Свою судьбу провидит каждый…»), Веру Звягинцеву («Сергею Есенину»), Дмитрия Покровского («До свиданья, друг мой, до свиданья…»)…

В период борьбы с так называемой «есенинщиной» заключительные строки стихотворения Есенина оценивались не иначе, как упадочные, выражающие «потерю всякого интереса к жизни, состояние полнейшего безразличия к ней, ‹…› сознание своей ненужности „в этой жизни“» (Сб. «Против упадочничества, против «есенинщины». М., 1926, с. 43–44).

С годами все больше открывалась философская суть стихотворения. Появились исследования, где эти строки рассматривались уже в контексте всего творчества Есенина.

Стихи на случай

Частушки

« „Пророк“ мой кончен, слава Богу… » (с. 247). — Газ. «Приокская правда», Рязань, 1967, 18 авг., № 194 (в статье Д. Коновалова «Новое о Сергее Есенине. Найдены неопубликованные письма поэта»).

Печатается по автографу в письме к М. П. Бальзамовой, датируется 1913 г. по почтовому штемпелю на конверте (ГМЗЕ, ОНФ, № 54/11).

Четверостишие представляет собой как бы авторское раздумье после завершения «Пророка», замысел которого восходит к августу 1912 года. «Благослови меня, мой друг, на благородный труд, — обращался тогда Есенин к Г. Панфилову. — Хочу писать «Пророка», в котором буду клеймить позором слепую, увязшую в пороках толпу ‹…›» — см. т. 6 наст. изд.

Второе упоминание о «Пророке» содержится в письме Есенина к М. П. Бальзамовой 1913 г. «Пишу много ‹…›. Начал драму «Пророк», — сообщал поэт. — Читал ее у меня довольно образованный человек, кончивший университет историко-филологического факультета. Удивляется, откуда у меня такой талант, сулит надежды на славу…» (там же). Судя по последним фразам, драма, как называет автор свое произведение, была не только начата, но и в значительной степени написана. В письме, где содержится комментируемое четверостишие, Есенин указывает, что «Пророка» он «очень удачно ‹…› написал в экономическом отношении (черновик — 10 листов больших и 10 листов беловых написал)» и что «только уж очень резко ‹…› обличал пороки развратных людей мира сего» (там же).

Каких-либо других сведений о произведении Есенина «Пророк», кроме четверостишия и упоминаний в письмах, не найдено.

« Перо не быльница… » (с. 248). — Журн. «Нева», Л., 1967, № 7, с. 219 (в статье О. Точеного «Неизвестное стихотворение Сергея Есенина»).

Печатается и датируется по автографу, вписанному в «Альбом, принадлежащий Ф. Ф. Фидлеру, 1915–1916 гг., с автографами писателей начала XX века» (ГЛМ, ф. 240, РОФ 4173, л. 36). Под стихотворением — рукой Есенина: «В поминание Федору Федоровичу Фидлеру».

Фидлер Ф. Ф. (настоящее имя и отчество Фридрих Фридрихович; 1859–1917), поэт-переводчик, библиограф. Перевел на немецкий язык произведения Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Некрасова, Никитина.

С. А. Есенин и Н. А. Клюев 6 октября 1915 года были приглашены на обед к петроградскому литератору Александру Алексеевичу Измайлову (1873–1921), где присутствовал и Фидлер. «После обеда, — записал в своем дневнике Фидлер, — я позвал их к себе: 27-летний Ник‹олай› Алексеев‹ич› Клюев (в рубашке из цветного ситца ‹…›) и 20-летний Серг‹ей› Александр‹ович› Есенин (приятное мальчишеское лицо с доверчиво-наивными глазами из-под светлых курчавых волос)». — Цит. в переводе с немецкого К. Азадовского по его статье «Клюев и Есенин в октябре 1915 года (по материалам дневника Ф. Ф. Фидлера)». — Журн. «Cahiers du Monde russe et soviétique», Париж, 1985, т. 26(3–4), с. 417.

В этот же день поэты оставили записи в альбомах хозяина дома. Сохранилось письмо Есенина к Ф. Фидлеру (см. т. 6 наст. изд.).

« Любовь Столица, Любовь Столица… » (с. 249). — Журн. «Русская литература», Л., 1970, № 3, с. 159 (в статье А. П. Ломана и В. Ф. Земскова «Дарственные надписи С. А. Есенина (инскрипты)»).

Печатается по списку рукой неизвестного лица на листе бумаги со штампом: «Петроград, гостиница «Селект». Лиговская ул., д. 4» (собрание Я. С. Сидорина, хранится у наследников, Санкт-Петербург). Под четверостишием помета: «915 г. Сергей Есенин». В списке в ст. 4 к слову «зорьно» дан вариант «зорько».

Автограф неизвестен.

Датируется по помете в списке.

Столица Любовь Никитична (урожд. Ершова; 1884–1934), поэтесса и драматург, автор нескольких сборников стихотворений, поэм («Зоя и Авенир», «Лебединая Родина», «Голос незримого»), романа в стихах «Елена Деева», многих пьес («На весах судьбы», «Московские невесты», «Звезда от Востока», «Рогожская чаровница»…). Ею написан также ряд статей, в том числе о поэзии А. Блока, Н. Клюева.

В конце 1918 года Л. Столица с мужем и сыном уехала на юг страны, а в 1920 году эмигрировала. Умерла в Софии.

Строки из ее стихотворения «Казак» (1914) Есенин цитировал в статье «Ярославны плачут», опубликованной в феврале 1915 года (см. т. 5 наст. изд.).

Личное знакомство Есенина с Л. Н. Столицей состоялось, видимо, в начале 1915 года. В это время в Университете им. А. Л. Шанявского Есенин подружился с поэтом Д. Н. Семёновским. Позже Дмитрий Николаевич рассказывал, что они с Есениным «несколько раз бывали в салоне богатой москвички, пишущей стихи. Это была Любовь Столица». По словам Семёновского, «гостиная у нее была обставлена на боярский лад, а в углах стояли на подставках настоящие снопы с приставленными к ним цепами. У Столицы можно было не только послушать и почитать стихи, но и плотно закусить… Сергей Есенин охотно посещал такие вечера, но ничем не выделялся в среде начинающих поэтов…» (Шошин Михаил. Фабрика за овином. Повесть и рассказы. М., 1977, с. 153).

Как вспоминала литератор и художница Н. А. Серпинская, в 1915–1916 гг. на квартире Л. Н. Столицы и ее мужа проводились литературные вечера под названием «Золотая гроздь». Среди гостей там бывали поэтессы Софья Парнок, Ада Чумаченко, актрисы Вера Юренева и Вера Холодная, писатели Николай Телешов и Николай Клюев, хирург Петр Герцен и член Государственной думы Михаил Новиков… «Хозяйка дома — хмельная и «дерзкая», — пишет Серпинская, — с вакхическим выражением крупного лица с орлиным властным носом, с серыми пристальными глазами, в круглом декольте с красной розой, с античной перевязью на голове ‹«Она как демон, она как львица…»› с точки зрения комильфотной элегантности выглядела и держалась вульгарно, крикливо ‹…›. Вели себя все, начиная с хозяйки ‹…› — весело, шумно, непринужденно. Здесь все считали себя людьми одного круга, веселились и показывали таланты без задней мысли и конкуренции» (РГАЛИ, ф. 1463, оп. 1, ед. хр. 10, л. 167).

Заметим также, что образ главной героини романа в стихах Л. Столицы «Елена Деева», впервые опубликованного в 1915 году, отмечен автобиографическими чертами поэтессы. В частности, так обрисован один из ликов Елены: «… Горят // Виноградный рот пурпурный, // Водопадный яркий взгляд». Не близко ли это к тому, что сказал Есенин о самом авторе романа в двух последних строках своего четверостишия?

В конце сентября 1915 года, возвращаясь из Константинова в Петроград, Есенин побывал у Л. Столицы. В этот раз она подарила Есенину только что вышедшую тогда свою книгу «Русь» с теплой дарственной надписью. Известны несколько писем Есенина к поэтессе (см. т. 6 наст. изд.), есенинская частушка о ней (см. ниже).

Частушки (О поэтах) (с. 250). — 1–8: Г. тр. кр., М., 1918, 19 мая, № 127. В конце подборки — помета: «Записал С. Есенин»; 9, 10 — Мариенгоф Анатолий. Роман без вранья. Л., 1927, с. 96.

Восемь частушек из газеты печатаются по тексту этой публикации, 9-10 — по тексту книги А. Мариенгофа.

Автографы неизвестны.

Датируются приблизительно годами знакомства и наиболее частых встреч с поэтами, упоминаемыми в частушках.

Как свидетельствовали современники, Есенин знал множество частушек, любил их распевать. «Некоторые частушки, распеваемые им, — вспоминал И. В. Грузинов, — были плодом его творчества. Есенинские частушки большею частью сложены на случай, на злобу дня или направлены по адресу его знакомых: эти частушки его, как и многие народные частушки, имеют юмористический характер» (Восп., 1, 377).

Среди сочиненных Есениным частушек особым успехом пользовались четверостишия о поэтах. А. Б. Мариенгоф рассказывал:

«Один новый год мы встречали в Доме печати… Есенина упросили спеть его литературные частушки. Василий Каменский взялся подыгрывать на тальянке. Каменский уселся в кресло на эстраде. Есенин — у него на коленях.

Начали: ‹далее идут частушки о Блоке, Брюсове, Маяковском, Мариенгофе, Городецком›. И, хитро глянув на Каменского, прижавшись коварнейшим образом к его груди, запел во весь голос припасенную под конец частушку. «Квас сухарный, квас янтарный…».

Туго набитый живот зала затрясся от хохота. В руках растерявшегося Каменского поперхнулась гармошка» (Мариенгоф Анатолий. Роман без вранья. Л., 1927, с. 96).

Таня Ефименочка — Ефименко Татьяна Петровна (1890–1918), поэтесса, автор единственного сборника стихов «Жадное сердце» (Пг., 1916). Вместе с матерью была убита бандитами в своей усадьбе на Украине.

Маяковский бездарь… обокрал Уитмана —

С творчеством Владимира Маяковского Есенин был хорошо знаком. Об этом, в частности, говорят упоминания поэта-футуриста в статье Есенина «Ключи Марии» (1918), в «Декларации имажинистов» (1919), в есенинском письме к Р. В. Иванову-Разумнику (1921).

Несколько поэтических сборников американского поэта и книга К. Чуковского о нем были в личной библиотеке Есенина (см.: Архипова Л. Что читал поэт. — Газ. «Приокская газета», Рязань, 1993, 8 мая, № 86). Известно также, что книжка «Пионеры» Уитмена и книжка Есенина «Исус Младенец» вышли в одном и том же издательстве артели художников «Сегодня» (Пг., 1918). Отзывы об этих книжках напечатаны в одной подборке в журнале «Наш путь» (Пг., 1918, № 2, май).

В предреволюционные годы некоторые русские футуристы находились под сильным влиянием поэтики американского «барда». Недаром, прочтя произведение одного из них, Валерий Брюсов воскликнул:

— Что же такое эти стихи, как не пересказ «своими словами» одной из поэм Уота Уитмана? (журн. «Русская мысль», Пг., 1913, № 3, март).

Как свидетельствовал Корней Чуковский, «самый талантливый и самобытный из русских футуристов Вл. Маяковский» в начале своей литературной работы также находился под влиянием поэзии Уитмена. Критик приводил примеры этого влияния. «Услыхав, что американский поэт так и озаглавил одну свою поэму «Уот Уитман», — Маяковский зачеркнул на своей новой трагедии заглавие «Я» и назвал ее «Владимир Маяковский»… Уитман в своей поэме с первых строк отмечает свой возраст:

    Я тридцати семи лет, в полном здравьи

                                               эту песню начинаю.

Маяковский поступает так же:

              Иду красивый, двадцатидвухлетний.

Чуковский приводил и другие случаи близости стихов Маяковского (из поэм «Облако в штанах» и «Человек») со стихами Уитмена (см. статьи К. Чуковского в книгах У. Уитмена «Листья травы. Проза» (Пб., 1922), «Избранные стихотворения (М.; Л., 1932), «Избранные стихотворения и проза» (М., 1944).

В свете этого вряд ли надо удивляться есенинской частушке, сатирически заостренной.

Пляшет Брюсов… не мышом, а крысиной…  — В частушке «обыграны», возможно, стихотворения Валерия Брюсова «Летучая мышь» (1895), «Крысолов» (1904), «В полдень» («Свершилось! молодость окончена!..»; 1904).

« Не надо радости всем ласкостям дешевым… » (с. 252). — Хроника, 1, 90.

Автограф — в том же альбоме М. П. Мурашева, где вписано стихотворение «На память Мише Мурашеву». Под текстом: «Пасха. 1916 г. 10 апр., 12 1/2 ч. ночи. Сергей Есенин» (Архив М. П. Мурашева, хранится у наследников. Москва).

Печатается и датируется по автографу.

См. также коммент. в этом томе к стихотворениям «На память Мише Мурашеву» (с. 383) и «Дорогой дружище Миша…» (с. 383–384).

« Не стихов златая пена… » (с. 253). — Журн. «Молодая гвардия», М., 1975, № 8, авг., с. 211 (в статье В. Базанова «Неизвестные инскрипты Сергея Есенина», с неточностью).

Печатается по недатированному автографу (частное собрание, Москва).

Строки вписаны в сб. Ск-1 перед подборкой стихотворений Есенина под общим заголовком «Голубень». Обращены к Елене Станиславовне Пониковской, петроградской знакомой поэта.

Известны еще три дарственные надписи Есенина тому же лицу на сб. Ск-1 и Ск-2, судя по всему, сделанные одновременно. Под одной из них — в Ск-2 — помета: «Сергей Есенин. 1918». Экспромт датируется по этой помете.

Эти три надписи вместе с четвертой на кн. «Радуница» (Пг., 1916), датированной: «1917 г. 29 апр.», см. в т. 7 наст. изд.

Как должна рекомендоваться Марина (с. 254). — Газ. «Веч. Свердловск», 1959, 12 окт., № 241 (в статье В. Белоусова «Новые стихи Сергея Есенина»).

Печатается и датируется по беловому автографу (ИМЛИ).

Эти шуточные строки написаны для пятилетней девочки во время пребывания Есенина в профилактории имени Шумской (Москва, ул. Большая Полянка, 52). (См. воспоминания Ф. Гущина (Гутштейна) в Хронике, 2, 104–105).

« Если будешь… » (с. 255). — Хроника, 2, 139.

Печатается и датируется по автографу (РГАЛИ).

Автограф написан карандашом на небольшом листке тонкой бумаги, наклеенном на авантитуле книги Георгия Адамовича «Чистилище». Стихи. Пб., 1922. Ниже наклеен такой же листок с автографом (карандаш) Ивана Приблудного: «Едва ли, Сережа, // На эту похожа // Моя озорная стряпня. Иван Приблудный ».

Не исключено, что оба текста не имеют отношения к книге Г. Адамовича и написаны по другому поводу.

Приблудный Иван (наст. фам. и имя: Овчаренко Яков Петрович; 1905–1937), молодой поэт, один из близких знакомых Есенина в последние годы его жизни.

« За все, что минуло… » (с. 256). — Радуница. Информационный сборник. № 2. М., 1990, с. 85 (в статье Ю. А. Паркаева «С любовью русской…»).

Печатается и датируется по автографу (частное собрание, Москва).

Сокол (Соколов Евгений Григорьевич; 1893–1938), поэт, прозаик, переводчик. Известны еще 9 адресованных ему дарственных надписей, сделанных Есениным (см. т. 7 наст. изд.).

« Эх, жизнь моя… » (с. 257). — Газ. «Ленинская правда», Чарджоу, 1962, 22 ноябр., № 139 — ст. 1–4 (в статье В. Белоусова «Экспромты Есенина»); полностью — журн. «Русская литература», Л., 1968, № 4, с. 156 (в статье Р. Б. Заборовой «Изучая рукописи Есенина»).

Печатается и датируется по автографу (РНБ).

Четверостишия написаны химическим карандашом. На полях листа наклеены контрамарка на вечер стихов С. Есенина 3 октября 1924 года в клубе имени Сабира, вырезка из афиши и счет бакинского отеля «Новая Европа» с указанием фамилии: «Галькевич».

Гольдшмит (Гольцшмидт) Владимир Робертович (1891?—1957) — «футурист жизни», поэт, гипнотизер, выступал на эстраде с силовыми номерами. Один из «шапочных знакомых» Есенина.

Галькевич — служащий бакинского отеля «Новая Европа».

Муран Константин Михайлович — журналист, поэт. В письме к Г. Бениславской от 12 мая 1925 года Есенин называет его своим «бакинским другом» (см. т. 6 наст. изд.).

« Милая Пераскева… » (с. 258). — Газ. «Веч. Москва», 1965, 2 окт., № 233 (в статье В. Белоусова «Стихи в начале пути. К 70-летию со дня рождения С. Есенина»; без строки: «Пьем всякую штуку» и с ошибочной датой); полностью — Хроника, 2, 306.

Печатается по беловому недатированному автографу (ИМЛИ).

Датируется по письму С. А. Есенина к П. М. Денисовой-Соколовой от 17 ноября 1924 г. и воспоминаниям художника К. А. Соколова.

Шуточные строки обращены к Параскеве Михайловне Денисовой-Соколовой (1895–1987), жене Константина Алексеевича Соколова (1887–1963). Знакомый Есенина с 1916 года, он осенью 1924 года приехал в Грузию писать пейзажи. «Я поведал Есенину о ссоре с женой, — вспоминал позже художник о появлении этих автографов. — В тифлисской гостинице он написал Парасковье Михайловне письмо и стихи. Все это было одновременно отослано мной тетке, а та уже передала адресату» (Хроника, 2, 306).

Известна также дарственная надпись Есенина Параскеве Михайловне на фотографии 1924 года, где поэт снялся вместе с К. А. Соколовым (см. т. 7 наст. изд.).

Клавдии Александровне Любимовой («Из всякого сердца вынется…») (с. 259). — Газ. «Сов. Россия», М., 1990, 3 окт., № 228 (в статье Т. Флор-Есениной «Был всегда неожиданным. Новые штрихи к портрету Сергея Есенина»).

Печатается по беловому недатированному автографу (ИРЛИ).

Автограф передан в ИРЛИ членами семьи Любимовых, которые встречались с Есениным осенью 1924 года в Тифлисе. В связи с этим датируется 1924 годом.

Шуточные строки обращены к дочери художника Александра Михайловича Любимова (1879–1955), сотрудника тифлисской газеты «Заря Востока».

« Калитка моя… » (с. 260). — Журн. «В мире книг», М., 1970, № 9, с. 41–42 (в статье В. и А. Терновских «Что сохранили память и перо»).

Печатается по фотокопии чернового автографа (собрание С. Ф. Антонова, хранится у наследников. Москва). Автограф написан на бланке «Служебной записки» с типографским штампом Государственного издательства РСФСР. Под текстом стихотворения помета рукой неустановленного лица: «Перепевы о Ив. Доронине». Местонахождение автографа в настоящее время неизвестно.

Датируется годом выхода книги И. И. Доронина «Гранитный луг», а также временем встреч с артистом МХАТ-2 В. П. Яблонским, в архиве которого первоначально находился автограф стихотворения.

Видимо, это набросок стихотворения, пародирующего некоторые черты поэзии Ивана Ивановича Доронина (1900–1978).

Известна дарственная надпись Есенина И. И. Доронину на кн. «Березовый ситец», М., 1925 (см. т. 7 наст. издания).

« Никогда я не забуду ночи… » (с. 261). — Журн. «Вопросы литературы», М., 1976, № 8, авг., с. 242 (в статье В. Вдовина «Факты — вещь упрямая»).

Печатается и датируется по беловому автографу (ГМТ, ф. С. А. Толстой-Есениной).

Строки обращены к Софье Андреевне Толстой (впоследствии жене Есенина; 1900–1957) и были вписаны в ее альбом вскоре после их знакомства.

Ванька и Иван — имеется в виду Иван Приблудный — см. коммент. к стихотворению «Если будешь…» (с. 463–464).

« Пускай я порою от спирта вымок… » (с. 262). — Журн. «Лит. Азербайджан», Баку, 1959, № 10, окт., с. 99 (в статье С. Турабова «Есенин в Азербайджане», с неточностью).

Печатается и датируется по фотокопии автографа, помещенного на обороте групповой фотографии членов кружка рабочих писателей и поэтов при газете «Бакинский рабочий» (собрание Ю. Л. Прокушева). В нескольких занятиях этого кружка участвовал Сергей Есенин.

Строки обращены к журналисту Евсею Ароновичу Гурвичу (1885–1971), сотруднику бакинской газеты «Труд», руководителю литературного кружка. У него же хранилась фотография с автографом. Местонахождение оригинала в настоящее время неизвестно.

Е. А. Гурвич рассказывал: «… Я предложил Есенину сняться с членами кружка. Он охотно согласился. Через несколько дней я получил карточки и раздал их. После занятий ко мне подошел Есенин, забрал у меня карточку и удалился в кабинет редактора Чагина. Вскоре вышел и молча вернул мне карточку, а сам ушел. Я случайно перевернул снимок и увидел там написанные Есениным стихи…» (Гурвич Евсей. Есенин в Баку. Воспоминания. — Газ. «Баку», 1965, 2 окт., № 233).

Фришберг Владимир Львович — журналист, управляющий конторы при редакции газеты «Бакинский рабочий».

« Самые лучшие минуты… » (с. 263). — Сергей Есенин. Собр. соч. В 5-ти т. Т. 5, М., 1962, с. 254.

Печатается и датируется по автографу на кн.: «Березовый ситец», М., 1925 (собрание А. П. Трунова. Москва). Под четверостишием подпись автора: «Сергей».

Строки обращены к писательнице и издательскому работнику Анне Абрамовне Берзинь (1897–1961).

Письма Есенина к А. А. Берзинь и коммент. к ним см. в т. 6 наст. изд.

« Милый Вова… » (с. 264). — Вольф Эрлих. Право на песнь. Л., 1930, с. 30.

Автограф — приписка к письму С. А. Толстой В. И. Эрлиху на обороте почтовой карточки, посланной 26 июля 1925 года, из Ростова-на-Дону (вокзал) в Ульяновск.

Печатается по автографу. Датируется по помете в письме С. А. Толстой (ИРЛИ, ф. В. И. Эрлиха).

Письма, записки, телеграммы Есенина В. Эрлиху и коммент. к ним см. в т. 6 наст. изд.

О В. Эрлихе см. также коммент. к стихотворению «До свиданья, друг мой, до свиданья…» в наст. томе (с. 445–450).

« Пил я водку, пил я виски… » (с. 265). — Журн. «Новый мир», М., 1978, № 6, июнь, с. 20 (в книге Валентина Катаева «Алмазный мой венец»; воспроизведено по памяти, с неточностями). Точный текст: журн. «Урал», Свердловск, 1985, № 9, с. 159 (в статье Г. Бебутова «Полгода творческого взлета. К 90-летию со дня рождения С. А. Есенина»).

В РГАЛИ (ф. Г. В. Бебутова) находятся 6 листов, обозначенных: «С. А. Есенин и В. П. Катаев». Из них 1-й лист (обложка журн. «Современник», 1925) содержит автограф экспромта Есенина, 6-й лист — сонет Катаева с пометой: «Ранняя осень 1925 года» и (на обороте) пояснение к истории появления обоих экспромтов. На остальных листах — фрагменты сонета Катаева и другие записи.

Печатается по автографу.

Датируется по помете В. Катаева.

Экспромт С. Есенина написан в Москве в шуточном стихотворном соревновании между тремя поэтами: С. Есениным, В. Катаевым, Э. Багрицким. Об этом эпизоде В. Катаев упомянул в книге «Алмазный мой венец».

В связи с первым двустишием есенинского экспромта Катаев заметил: «Есенин допустил явную описку, написав «Быстрицкий» вместо «Багрицкий», т. к. стихи сочинялись на конкурс со мной и Багрицким, с которым я только что познакомил Есенина».

Текст сонета Э. Багрицкого неизвестен, не запомнил его и Катаев. Автограф сонета самого Катаева сохранился и впервые воспроизводится ниже:

Разговор с Пушкиным

О подробностях чтения стихов Э. Багрицким и В. Катаевым ни «Алмазный мой венец», ни архивные пояснения ничего не сообщают. А о том, как Есенин произнес заключительные строки своего экспромта, в книге В. Катаева сказано:

«При последних словах он встал со слезами на голубых глазах, показал рукой на склоненную голову Пушкина и поклонился ему низким русским поклоном».

Неправильное написание Есениным фамилии Багрицкого, возможно, связано с фамилией Юрия Быстрицкого, героя книги А. Ветлугина «Записки мерзавца» (Берлин, 1922), посвященной «Сергею Есенину и Александру Кусикову».

« И так всегда. За пьяною пирушкой… » (с. 266). — Газ. «Ленинская правда», Чарджоу, 1962, 22 ноября, № 139 — ст. 1–4 (в статье В. Белоусова «Экспромты Есенина»); полностью — газ. «Веч. Москва», 1965, 2 окт., № 233 (в статье того же автора «Стихи в начале пути»). Обе публикации с неточностью.

Печатается по списку рукой С. А. Толстой-Есениной (ГЛМ).

Под стихотворением — примечание рукой С. А. Толстой-Есениной: «Записано мною за Сергеем, когда он на рассвете проснулся и в полубреду стал читать стихи. Он не знал, что я записываю. X 1925. С. Е.».

Датируется по этому примечанию.

Отрывки. Неоконченное

« Ты на молитву мне ответь… » (с. 269). — Газ. «Чарджоуская правда», 1959, 25 июля, № 147 (в статье В. Белоусова «У истоков творчества»).

Печатается и датируется по письму Есенина к Г. А. Панфилову, лето 1911 г. (РГБ).

Четверостишие представляет собою отрывок из ненайденного стихотворения «Душою юного поэта».

В письме Есенин обращался к другу: «Дай мне, пожалуйста, адрес от какой-либо газеты и посоветуй, куда посылать стихи. Я уже их списал. Некоторые уничтожил, некоторые переправил. Так, например, в стихотворении «Душою юного поэта» последнюю строфу заменил так: ‹далее идет текст четверостишия›» (см. т. 6 наст. изд.).

И. Д. Рудинскому по поводу посещения им нашей школы 17-го ноября 1911 г. (с. 270). — Газ. «Молодой сталинец», Тбилиси, 1959, 15 авг., № 97 (в статье В. Белоусова «Труд смолоду. Новое о Сергее Есенине»).

Печатается и датируется по автографу (ИМЛИ).

Текст представляет собою начальные строки еще одного стихотворения, связанного с ревизией Спас-Клепиковской второклассной школы епархиальным наблюдателем (см. стихотворение «И. Д. Рудинскому» и коммент. к нему в наст. томе — с. 9 и 339).

« Кто скажет и откроет мне… » (с. 271). — Газ. «Ленинская правда», Чарджоу, 1961, 2 дек. № 144 (в статье В. Белоусова «Ранние стихи Есенина»).

Печатается и датируется по письму к Г. А. Панфилову 1913 г. (РГБ).

Отрывок из стихотворения «Смерть», полный текст которого неизвестен (см. письмо к Г. А. Панфилову и коммент. к нему в 6 т. наст. изд.).

« Холодней, чем у сколотой проруби… » (с. 272). — Газ. «Волжская коммуна», Куйбышев, 1957, 29 сент., № 239 (факсимиле автографа в заметке С. Щербаковой «Неизвестный автограф Сергея Есенина»).

Печатается по факсимиле в первой публикации. Автограф находился в записной книжке Антонины Михайловны Вощакиной. В настоящее время местонахождение книжки с автографом неизвестно.

«А. М. Вощакина училась на первом курсе педагогического института в Петрограде, — говорилось в заметке. — В институте был организован литературный кружок, которым руководил профессор П. Н. Сакулин. На собрания кружка часто приглашались знаменитые в Петрограде поэты и писатели. Однажды профессор Сакулин объявил, что в следующее занятие кружок посетит молодой, начинающий поэт Сергей Есенин. Имя Есенина было тогда знакомо не всем членам кружка ‹…›. Он пришел вместе с поэтом Николаем Клюевым. А. М. точно помнит, как был одет поэт: синяя поддевка, косоворотка голубого цвета, хорошо идущая к его большим выразительным глазам, шаровары и сапоги. Среднего роста, стройный, с копной золотистых русых волос, подстриженных по-крестьянски, «в скобку», он был обаятелен.

Весь вечер Есенин и Клюев читали стихи.

Занятия кружка заканчивались традиционной «чашкой чая». На этот раз за чаем присутствовал Сергей Есенин. Кружковцы протягивали ему блокноты, тетради и он охотно вписывал в них свои стихи».

Так в руках Есенина оказалась небольшая записная книжка А. М. Вощакиной. Четким красивым почерком поэт написал в ней: «Холодней, чем у сколотой проруби ‹и т. д.›».

Датируется временем посещения Есениным Императорского женского педагогического института и его выступления на собрании литературного кружка — 10 февраля 1916 года. Эта дата обозначена на извещении о собрании кружка (ГЛМ).

Как сообщалось в заметке «Волжской коммуны», А. М. Вощакина предполагала, что четверостишие — строфа из написанного в ранние годы, но не напечатанного стихотворения.

Судя по стилю, по «походке стиха», эта строфа представляет собою скорее всего отрывок из стихотворения 1915–1916 годов.

« Не пора ль перед новым Посемьем… » (с. 273). — Сергей Есенин. Собр. соч. В 5-ти т. Т. 5, М., 1962, с. 246.

Печатается по списку З. Н. Райх (с уточнениями).

Датируется по ее помете: «Под диктовку Сергея Есенина записано в ноябре 1917 года З. Есениной» (РГАЛИ).

Стихотворение представляет собою единственный фрагмент, вероятно, незаконченного произведения. Авторы статьи «К интерпретации стихотворного текста Есенина «Не пора ль перед новым посемьем…» А. М. Панченко, И. П. Смирнов относят его к «незавершенному опыту вольного переложения «Слова о полку Игореве» в диалектных терминах» (журн. «Русская литература», Л., 1971, № 4, с. 148). Действительно, поэтика есенинского отрывка весьма близка к поэтике «Слова о полку Игореве». Зачин («Не пора ль…»), ораторская интонация первой половины фрагмента, строка: «Что шумит, что звенит за курганом…», характер образности, лексика (Каяла, аксамитник), ощущение пространства, напряженность речи — все это восходит к произведению древнерусской литературы. Тем не менее считать есенинский отрывок только «опытом вольного переложения «Слова…», на наш взгляд, вряд ли правомерно. Как известно, фрагмент продиктован в ноябре 1917 года, в период работы поэта над «Преображением» — поэмой, полной ощущения происходящих социальных потрясений. Надо полагать, с обстановкой тех дней и связано прежде всего содержание фрагмента.

Посемье — от слова Семь (т. е. река Сейм), упоминаемое в Ипатьевской летописи — общее название земель с поселениями трех русских княжеств — Черниговского, Новгород-Северского и Путивльского.

В связи с этим слово Посемье следует писать с прописной буквы, а не со строчной, как это было принято ранее. Здесь слово Посемье надо понимать как метафору объединения всех русских земель.

Каяла — название точно не установленной реки, упоминаемое шесть раз в «Слове о полку Игореве». На ее берегах в 1185 году в сражении с половцами русские дружины потерпели поражение. Здесь Каяла — метафора всего «Слова…»

Сухояловый омеж — долго не бывший в употреблении лемех (сошник). Ср. в «Преображении»: «Рушит скалы златоклыкий // Омеж».

Скряньте настно белесые обжи — т. е. сдвиньте смело рукоятки сохи.

Оборатуйте кодолом Карну — в записи: Каму. Вероятно, в списке ошибка. Карна в «Слове…» — вопленница, жрица смерти. В этом случае строку можно прочитать так: охватите (одолейте) железными путами жрицу смерти.

Что от нудыша мутит осоку — в записи слово Нудыш дано с заглавной буквы. Вероятно, это неточность. У Есенина в «Сказании о Евпатии Коловрате»: «Отворялась Божья гридница // Косятым окном по нудышу…», т. е. от нужды, вынужденно, поневоле.

Аксамитник, аксамит — старинный плотный узорный бархат.

Сукрой — здесь: срезанный пласт земли.

Оторочилось синее небо — т. е. потемнело по краям синее небо.

« При луне хороша одна… » (с. 274). — Сергей Есенин. Собр. соч. В 5-ти т. Т. 5, М., 1962, с. 246.

Печатается по беловому недатированному автографу (РГАЛИ). Автограф написан по старой орфографии, на основании чего датируется: до 1919 года.

Четверостишие, возможно, — отрывок (начальная строфа?) из неизвестного стихотворения.

« Вот они, толстые ляжки… » (с. 275). — Газ. «Красный Дон», Новочеркасск, 1920, 27 июля, № 153 (в статье Молотобойца «Шарлатаны? Сумасшедшие?» с разночтениями в 1-й строке («Вот эти голые ляжки…») и в 3-й строке («Где по ночам монашки…»).

Печатается по недатированному черновому автографу (ИМЛИ).

Четверостишие с вариантами и написанные под ним отдельные слова и строки (в большинстве зачеркнутые) помещены на листе с обгорелыми краями (лист обгорел во время пожара в с. Константинове в 1929 г.). Вверху листа — слова: «Телец», ниже — «Есенин».

Хранится в ИМЛИ и другой обгорелый лист, где рукой Есенина сделана запись, явно относящаяся к этому четверостишию. Запись имеет такой вид:

Можно предположить: записи как на первом, так и на втором листах связаны с замыслом неосуществленного произведения.

Датируется по заметке в «Известиях ВЦИК..» (см. ниже).

Иван Старцев вспоминал об одном из своих посещений Есенина в Богословском переулке: «Усадил меня обедать и начал рассказывать, как они ночью переименовывали в свои имена улицы и раскрасили ночью стены Страстного монастыря, на которых Есенин намалевал: «Вот они, толстые ляжки… ‹и т. д.›». Переполох в монастыре, усердное отмывание на следующий день монастырских стен от имажинистской нечисти и чуть ли не крестный ход…» (Старцев Иван. Мои встречи с Есениным. — Сб. «Сергей Александрович Есенин. Воспоминания». М.—Л., 1926, с. 64).

О происшествии у стен Страстного монастыря (ныне на его месте стоит кинотеатр «Россия») газета «Известия ВЦИК…» 31 мая 1919 года в заметке «Художники» писала:

«Модным лозунгом дня стало вынесение искусства на площадь и художественное преобразование жизни нашей улицы.

Весьма характерно поняли этот лозунг имажинисты. Они попросту проповедуют в искусстве то, что принято называть «уличным», «площадным» и т. п. (брань, цинизм, хулиганство, некультурность…), и свое «искусство» в этой области выносят на заборы и стены домов Москвы.

28-го мая, утром, на стенах Страстного монастыря объявились глазам москвичей новые письмена «веселого» содержания: «Господи, отелись!», «Граждане, белье исподнее меняйте!» и т. п. — за подписью группы имажинистов.

В толпе собравшейся публики поднялось справедливое возмущение, принимавшее благоприятную форму для погромной агитации…

Действительно, подобной стенной поэзии допускать нельзя. Придется серьезными мерами охранять Москву от уличного озорства этого нового типа веселой молодежи».

В автобиографии «Сергей Есенин», помеченной «1922 г. 14 мая, Берлин» отмечалось: «В России, когда там не было бумаги, я печатал свои стихи вместе с Кусиковым и Мариенгофом на стенах Страстного монастыря или читал просто где-нибудь на бульваре».

В другой «Автобиографии» ‹1923› Есенин, говоря об имажинистах, замечал: «Мы переименовывали улицы в свои имена и раскрасили Страстной монастырь в слова своих стихов».

По свидетельству М. Д. Ройзмана, на литературном вечере в Клубе поэтов (весна 1925 года) Есенина спросили:

— Вы же классик. Зачем же писали страшное четверостишие на стене монастыря?

Поэт с улыбкой ответил:

— Год-то какой был. Монастыри ударились в контрреволюцию. Конечно, я озорничал. Зато Страстной монастырь притих… (Ройзман Матвей. Все, что помню о Есенине. М., 1973, с. 56).

И. Г. Эренбург вспоминал об одной из встреч с Есениным. Поэт тогда говорил: «Искусство вдохновляет жизнь, оно не может раствориться в жизни. Конечно, он, Есенин, писал похабные стихи на стенах Страстного монастыря, но это — озорство, а не программа» (Эренбург Илья. Собр. соч. В 9-ти т. Т. 8. М., 1966, с. 362).

« Возлюбленную злобу настежь… » (с. 276). — Журн. «Отклики», Ревель, 1921, № 2, 23 марта, с. 3.

Печатается по тексту журнала.

Автограф неизвестен.

Эти два четверостишия Есенина помещены в подборке под названием «Перлы Совдеповской поэзии (Отрывки 1917–1919 гг.)» вместе со стихотворениями Василия Каменского («Помещик упрощенный»), Вадима Шершеневича («Вам жутко? Из-под кровати…»), Иеронима Ясинского (из сб. «Воскреснувшие сны», 1919) и Василия Князева (из «Красного Евангелия», 1918).

Датируется с учетом пометы в названии журнальной подборки, года возникновения группы имажинистов, а также с учетом своеобразного стиля четверостиший.

« Не жалею вязи дней прошедших… » (с. 277). — Сб. «Воспоминания о Сергее Есенине». М., 1965, с. 428 (в очерке А. Ф. Кулёмкина «Есенин и студенты»).

Печатается по тексту первой публикации.

Датируется по свидетельству А. Ф. Кулёмкина. «Сентябрь 1925 года, — вспоминал он. — Шли мимо, от Кудринской к Арбату, и «на огонек» зашли ко мне Сергей Есенин, Петр Орешин, Василий Наседкин и Иван Приблудный. Читали стихи, читали возбужденно и вразнобой ‹…›. Я показал Сергею Александровичу свой альбом и он без особой просьбы написал четверостишие…» (Указ. сб., с. 428).

Местонахождение альбома с автографом Есенина в настоящее время неизвестно. О А. Ф. Кулёмкине см. коммент. к стихотворению «Папиросники» в наст. томе (414–415).

Синий день. День такой синий.

I. «Ты ведь видишь, что ночь хорошая…» (с. 278);

II. «Сани. Сани. Конский бег…» (с. 279);

III. «Ты ведь видишь, что небо серое…» (с. 280). — Журн. «Новый мир», 1959, № 12, дек., с. 272 (в статье С. Масчан «Из архива С. Есенина», без общего заглавия и эпиграфа).

Печатается по списку рукой С. А. Толстой-Есениной (ГЛМ).

Датируется по свидетельству С. А. Толстой-Есениной.

В списке после III стихотворения указано: «Написано в тот же раз, что и I и II. С. Е. ». А на странице, где помещено стихотворение II, ее же рукой помечено: «Все эти стихи записаны мною за Сергеем в туманный октябрьский рассвет. Он проснулся, сел на кровати и стал читать стихи. Не видел, что я пишу. После я сказала, он просил их уничтожить. С. Е. ».

«Конечно, эти стихи, — писала в своей статье С. Масчан, — нельзя считать даже наброском какого-то целостного произведения, но они представляют безусловный интерес. В этих отдельных, часто несвязанных поэтических строках возникают есенинские образы, краски, музыка его стиха» (там же).

« Буря воет, буря злится… » (с. 282). — Наседкин В. Последний год Есенина (Из воспоминаний). М., 1927, с. 45 — ст. 1–3; полностью (сохранившиеся строки) — Сергей Есенин. Собр. соч. В 5-ти т. Т. 3, М., 1962, с. 249–250.

Печатается и датируется по рукописи «Комментария» (ГЛМ).

В. Ф. Наседкин, который беседовал с Есениным 20 декабря в клинике, вспоминал: «За вечер Есенин дважды читал мне три новых стихотворения. Одно, если не изменяет память, начинавшееся со строк «Буря воет, буря злится…» ‹далее приводится еще две строки›, поразило меня своей редкой силой выразительности и образности. Под свежим впечатлением оно показалось мне лучшим из всего, написанного им за этот год» (Восп., 2, 312).

С. А. Толстая-Есенина, рассказав о двенадцати стихотворениях Есенина, помеченных осенью 1925 года и посвященных русской зимней природе, сообщала: «Были еще стихотворения с зимним пейзажем, написанные 17–20 декабря 1925 года в последние дни пребывания Есенина в клинике. Они не дошли до нас полностью, т. к., продолжая работать над ними, Есенин оставил автографы у себя и увез их в Ленинград. Куда они исчезли после его смерти, нам неизвестно. В памяти слышавших эти стихи от Есенина сохранились отдельные строки: «Буря воет, буря злится…» ‹и т. д.›.

Дальше поэт вспоминает свою жизнь.

В последней строфе березки на поляне танцуют вальс. Этой строфой начиналось другое «зимнее» стихотворение, написанное перед тем, которое мы цитируем. Этим стихотворением Есенин, по его словам, пожертвовал для того, чтобы воспользоваться строфой как концом для нового стихотворения» (Восп., 2, 262–263).

Коллективное

Кантата (с. 285). — Газ. «Воля и думы железнодорожника», М., 1918, 26 окт., № 72; журн. «Зарево заводов», Самара, 1919, № 1, янв., с. 24–25.

Список рукой М. П. Герасимова. Дата: «Осень 1918» (список сделан для музея Есенина в 1926–1927 годах с текста в «Зареве заводов» с уточнением в 1-й строке: вместо кровавой — кровавый и указанием даты).

Печатается по тексту «Зарева заводов».

Датируется по помете в списке рукой М. П. Герасимова (ИМЛИ).

Первая публикация «Кантаты» была анонимной и начиналась небольшим предисловием под заголовком «Открытие мемориальной доски»: «Во время октябрьских торжеств на могиле жертв революции будет открыта мемориальная доска скульптора Каменского ‹был принят проект С. Т. Коненкова›. Для открытия мемориальной доски выработана следующая кантата… ‹далее воспроизводится текст всех трех частей произведения›».

Вторая публикация сопровождалась редакционным примечанием: «Написана коллективно тремя поэтами: М. Герасимовым, Сергеем Есениным, Сергеем Клычковым для кремлевской доски скульптора Коненкова, павшим за свободу». Коллективность, видимо, надо понимать как совместное обсуждение поэтами тематической направленности и редактуры всей кантаты, хотя у каждой ее части был автор.

На принадлежность Есенину второй части кантаты указал И. В. Евдокимов в примечании к 4 тому Собр. ст. Есенина «Стихи и проза» (1927), с. 427. Есть основания полагать, что автором первой части кантаты был М. П. Герасимов, а третьей — С. А. Клычков. Об этом, в частности, говорят последовательность фамилий авторов «Кантаты» в примечании редакции «Зарева заводов» (главный редактор журнала — М. П. Герасимов) и повторенная в «Кантате» часть строки из стихотворения М. Герасимова «Аллюминий» («Сквозь туман кровавый») — см.: Герасимов М. Завод весенний. М., 1919, с. 83.

Первая, газетная, публикация кантаты по сравнению со второй, журнальной, имеет разночтения во всех частях произведения.

Приводим полный текст кантаты, напечатанный в газете:

I

2

3

«К первой годовщине Октябрьской революции, — рассказывал С. Т Коненков, — было решено установить обелиск на Кремлевской стене в память о героях революции, павших в боях за свободу. Московский Совет объявил конкурс. По конкурсу прошел мой проект, и мне было поручено сделать мемориальную доску-надгробие. Я приступил к работе. Времени было мало. В мастерской в те годы у меня бывали Клычков и Есенин. Как-то в разговоре с ними я сказал, что хорошо бы написать стихи для торжественного открытия мемориальной доски. Они живо и охотно откликнулись на мое предложение. К ним подключился и поэт Михаил Герасимов, с которым в то время Есенин был близок. Композитор Иван Николаевич Шведов (1895–1921) написал на стихи Есенина, Клычкова и Герасимова музыку. Так появилась «Кантата». На торжественном митинге, посвященном открытию мемориальной доски, который состоялся в первую годовщину Октября, оркестр и хор исполнили «Кантату». На митинге выступал Владимир Ильич Ленин…»

На вопрос, были ли на митинге Есенин, Клычков и Герасимов, С. Т. Коненков ответил: «Скорее всего были. Я помню, что домой с митинга мы шли все вместе. Были с нами и Клычков и Есенин» (Прокушев Юрий. Сергей Есенин в 1918 году. — Альм. «Прометей». Т. 4, М., 1967, с. 317–318).

Добавим, что «Кантату» после речи В. И. Ленина исполнил сводный хор, состоявший в основном из молодых рабочих-студийцев Пролеткульта под руководством дирижера-педагога Г. П. Любимова (псевд.; наст. фам. и имя Караулов Модест Николаевич; 1882–1934).

В 1948 году, когда сделали проход из Кремля в Мавзолей В. И. Ленина через Сенатскую башню, мемориальная доска была снята со стены и отправлена в Ленинград, в Государственный Русский музей. В 1961 году под наблюдением С. Т. Коненкова доску отреставрировали.

При жизни Есенина была еще одна публикация «Кантаты»: Львов-Рогачевский В. Революционные мотивы в русской поэзии. Тула, 1921, с. 210.

Знаменательно, что в самый трудный период борьбы с немецко-фашистскими захватчиками есенинская часть «Кантаты» была напечатана в сборнике «Гражданская и Отечественная война в поэзии», выпущенном в 1942 году Кировским издательством.

«Во время составления «Собрания» у Есенина этого стихотворения не было» (Комментарий — ГЛМ).