Онлайн чтение книги Том-Укротитель Tom le dompteur
Часть вторая. ПОИСКИ ИСЧЕЗНУВШИХ

ГЛАВА 1

Укротитель показывает характер. – Мисс Лизи капитулирует, – Амазонка и Манкиллер. – Смертельная опасность. – Катастрофа. – Ковбой теряет сознание.

Часы пробили четыре. Перед входом в цирк на бешеной скорости один за другим громко просигналили и резко остановились три автомобиля.

Из переднего ловко выскочила мисс Лизи Джонатан. В великолепном костюме наездницы, сжимая в ладони хлыст с украшенной жемчугом рукояткой, она направилась в цирк.

Пять или шесть молодых людей вышли из других машин, поспешно окружили мисс Лизи, намереваясь войти в цирк вместе с ней.

Одетые по последней моде, каждый с цветком орхидеи на лацкане пиджака, они выглядели элегантно, хотя и были уж слишком увешаны драгоценностями.

Судя по всему, молодые люди – чистокровные американцы.

А избыток украшений позволял сделать предположение о том, что джентльмены – с Западного побережья Штатов. Перед входом очаровательная амазонка резко обернулась и, подчеркивая каждое слово легким движением рукоятки плетки, отчеканила:

– Господа! Посторонним вход в цирк запрещен! Никто, кроме меня, сюда не войдет!

– О, мисс Лизи! Это жестоко! Мы же друзья… Для нас не должно существовать запретов.

– Посидите в баре… покурите, выпейте что-нибудь, но только не ходите за мной. Я вернусь через час!

Она проворно вбежала внутрь. Дверь захлопнулась. В вестибюле сидел человек в ковбойской одежде.

Ослепительно улыбнувшись, миллионерша протянула руку:

– Здравствуйте, мистер Том!

Молодой человек снял шляпу, поприветствовал ее с вежливой учтивостью и ответил:

– Добрый вечер, мисс Лизи.

– Я пришла вовремя… Вы видите…

– Как известно, точность – вежливость королей, мисс Лизи. Вы же доказываете, что пунктуальность[83]Пунктуальность – точность, аккуратность. присуща и королевам красоты!

– Это еще что такое?

– Просто комплимент, вы его заслужили.

– Вот как! Болваны, которых я оставила за дверью, придерживаются иного мнения!

Усмехнувшись, Том добавил:

– А теперь за работу. Нам многое надо сегодня успеть, как вы понимаете.

– Итак, Блэк… знаменитый Манкиллер?

– Он по-прежнему жесток и беспощаден. И я вас предупреждаю об этом еще раз.

– Пустяки! Я укрощу его! Я этого хочу! Но перед началом позвольте сказать…

– Я весь внимание, мисс Лизи!

– Вы надели костюм искателя приключений с Дикого Запада. Благодарю вас за это!

– Вам не за что меня благодарить… Мы будем готовить специальный номер, с участием ковбоя и амазонки… Вы – в костюме наездницы, я – ковбоя. Все просто.

– Ах, вот как! – прикусила язык молодая женщина. От внезапного приступа гнева у нее порозовели скулы. Она искала ответные слова, хлесткие, как оплеуха… но, видно, не нашла… или не осмелилась сказать.

Укротив свою гордыню, Лизи произнесла неестественно равнодушным голосом:

– Том, вам так идет костюм ковбоя. Вы будто в нем родились!

– Нет, я был матросом! Впрочем, немного и ковбоем тоже.

– Ах! Моряк! Ах! Ковбой! Человек, парящий над бескрайними просторами! Море… прерии… приключения… риск… Вы расскажете мне об этом, не так ли?

Том остановил девушку:

– Мое прошлое, мисс Лизи, принадлежит мне и только мне. И вы не должны обижаться, если я откажусь удовлетворить ваше любопытство. Мне не хотелось бы в вашем лице забавлять пресыщенную искательницу острых ощущений.

Лизи громко засмеялась:

– Невероятно! Что вы за человек? Вы бываете просто грубияном.

– Мисс Лизи, я протестую! Ведь я лишь вполне вежливо дал вам понять, что со мной следует обращаться как с мужчиной, а не как с марионеткой[84]Марионетка – кукла в кукольном театре, приводимая в движение с помощью нитей или шнуров. Так называют людей, политических деятелей и целые государства, являющиеся слепым орудием в чужих руках.. Не поступи я таким образом, уверен, вы стали бы меня презирать.

– Почему вы так решили?

– Во всяком случае, мне не хочется принадлежать к числу тех оставленных за дверью господ, о которых вы так пренебрежительно отзываетесь.

Лизи остановилась, отрезвленная этим недвусмысленным, но достаточно корректным[85]Корректный – вежливый, благопристойный. выпадом. Сделав над собой усилие, она постаралась ответить мягко:

– Ну что ж, оставим это.

– Отлично! За работу. Нас ждет Блэк!

– Подождите немного!

– Вы можете распоряжаться своим временем… но не моим, мисс Лизи!

– Что такое?

– В любом случае занятие закончится в пять часов.

На этот раз Лизи не выдержала и, уже не владея собой, в бешенстве закричала:

– Еще когда вы говорили со мной по телефону недопустимым тоном, я хотела разбить трубку и расторгнуть договор… оставить вас в нищете! Но почему-то не сделала этого и теперь жалею!

– Думаю, только потому, что не хотели отказаться от номера: амазонка в маске, оседлавшая Манкиллера; от восторженного рева толпы, восхищенных отзывов прессы, фотографий, интервью… Словом, от успеха, который постоянно вам сопутствует и к которому вы так привыкли.

Мисс Лизи побледнела:

– Возможно, так оно и есть. Но почему вы решили, что дело только в этом?

– В чем же еще?

– О! Этого вам не понять! Но знайте: мне стоит огромных усилий быть с вами ангелом. Да, да, очень нелегко… Я постоянно себя сдерживаю, одергиваю… Вы разговариваете со мной, как капрал[86]Капрал – воинское звание младшего командира (унтер-офицера) в армиях многих стран. с новобранцем…

Том ответил с холодноватой вежливостью:

– Не думал, мисс Лизи, что вам так со мной трудно. Мне кажется, я веду себя в высшей степени корректно. И если слишком требователен, то только потому, что речь идет о Манкиллере. А с ним шутки плохи. Если вам не нравится со мной работать над этим номером… не смею вас задерживать!

– Нет-нет… конечно нет!

– И все-таки, чтобы больше к этому не возвращаться… Если насилие над собой кажется вам невыносимым, давайте расстанемся. Я пойду за Блэком. В вашем распоряжении две минуты. Подумайте.

Том направился в конюшню. А мисс Лизи, нервно сжимая и разжимая пальцы в белоснежных перчатках, полузакрыв глаза, наполненные слезами бессильного гнева, чуть слышно шептала:

– О! Если б мои кавалеры слышали… если б они видели… Как ведет себя Укротитель! Как же я хочу отхлестать тебя, Укротитель, хлыстом… Подчинить тебя своей воле!

Вернулся Том, сопровождаемый фыркающим и взбрыкивающим Манкиллером. За ним – конюх с уздечкой и седлом.

Мисс Лизи выпрямилась, протянула молодому человеку руку и, ласково улыбнувшись, сказала:

– Том! Дорогой Укротитель! Я была не права. Сумасбродка! Забудьте все, и станем друзьями… хорошими друзьями!

Она крепко, по-мужски пожала огромную ручищу Тома. Тот почтительно поклонился:

– Мисс Лизи, я с радостью принимаю ваше предложение. Но посмотрите, посмотрите, – Блэк, кровожадный Манкиллер, кажется, оттаял…

Вытянув шею и раздув ноздри, жеребец остановился перед мисс Лизи. Он склонил к ней голову, словно в ожидании ласки или лакомства.

Девушка вынула из кармана несколько кусочков сахара, положила их на ладонь и протянула жеребцу.

Тот аккуратно захватил лакомство губами и с хрустом разгрыз аппетитные белые кубики.

Том расхохотался:

– О, мисс Лизи! Великолепно! Блэку это нравится!

– Еще бы! Самый короткий и надежный путь к сердцу лежит через желудок! А теперь – за работу!

Она отложила хлыст, подняла уздечку и, пока жеребец с наслаждением облизывал губы, ловко просунула ему в пасть мундштук[87]Мундштук – металлический стержень, соединенный цепочкой с таким же и привязанный к поводьям; всовывается в рот лошади для Управления ею; то же, что и удила.. Блэк фыркнул, но быстро успокоился. Затем Лизи молниеносно, не сходя с места, закрепила уздечку, подняла седло и спокойно приладила его на спине животного. И все это проделала без посторонней помощи!

Потом девушка крепко затянула на боках вздрогнувшего и напрягшегося Блэка ремни подпруги.

– Хорошо! Очень хорошо! – похвалил Том. – Пока все безупречно.

После паузы молодой человек коротко произнес:

– А теперь в седло.

Не доверяя Манкиллеру полностью, Том взял в левую руку уздечку, а правую предложил мисс Лизи. Та подняла плетку, встала ногой на широкую ладонь молодого человека и одним прыжком легко вскочила в седло.

Том отпустил узду, и Блэк громко яростно заржал. Он поднял передние копыта, потом опустил, бросился в ураганном галопе вперед, остановился, затем, пригнув голову, стал прыгать на одном месте.

Проявляя удивительную ловкость и хладнокровие, Лизи прекрасно держалась в седле.

Том восхищенно приговаривал:

– Блестяще! Превосходно! Многие ковбои на вашем месте уже валялись бы на земле!.. Теперь я не сомневаюсь в успехе!

До сих пор бесстрашная наездница только защищалась. Но теперь перешла в атаку.

Натянув уздечку, мисс Лизи несколько раз изо всех сил ударила жеребца плеткой по шее, одновременно глубоко вонзив шпоры в бока животного.

Высеченный, словно какая-нибудь жалкая кляча, получив по ребрам несколько ударов стальными шпорами, Блэк на мгновение расслабил свои могучие мышцы, затем рванулся вперед и помчался в бешеном галопе. Вытянув шею, раздув ноздри, Манкиллер яростно заржал, словно дикий жеребец, преследующий кобылицу. Ничуть не устав, он сделал пять или шесть кругов по арене. Сохраняя присутствие духа, наездница попыталась проверить, реагирует ли Манкиллер на команды.

Она потянула уздечку на себя, затем сильнее. Напрасные усилия! Такое впечатление, будто она пытается сдвинуть с места каменную скалу.

– Шпоры! Изо всех сил шпоры! – громко закричал Том.

Взбешенный жеребец понесся вперед как угорелый.

– Он закусил удила![88]Закусить удила – здесь: сжать их зубами, перестать повиноваться наезднику. Его не остановишь! – ответила Лизи. Разгоряченная борьбою, девушка была дьявольски хороша.

Тома прошиб холодный пот. Что делать? Как спасти Лизи? В голову пришла шальная мысль.

Укротитель вытащил из-за пояса длинный револьвер. Такие «игрушки» ковбои имеют при себе всегда.

– Придется покончить с Блэком. Пулю в лоб, и точка! И быстро! Времени нет!

Мимо вихрем пронеслась Лизи. Увидев оружие, девушка все поняла.

– Запрещаю вам это делать! Я укрощу его… или пусть он меня убьет!

Но Том не слушал Лизи. Он поднял револьвер, прицелился. В это мгновение Манкиллер, словно догадавшись об опасности, прыгнул через ограждение манежа[89]Манеж – здесь: арена, место для представлений в цирке. и поскакал вверх по ступенькам громадного амфитеатра.

– Браво! Браво, Манкиллер! – воскликнула наездница. Похоже, она, как и лошадь, сошла с ума.

А жеребец поднимался все выше. Летели в стороны порванные ковры, трещали раздавленные деревянные скамейки, под ударами мощных копыт проваливался дощатый пол.

Потеряв над собою контроль, Лизи яростно хлестала коня, кромсая шпорами бока животного.

Катастрофа казалась неминуемой.

В последней отчаянной попытке спасти положение Том бросился вдогонку за жеребцом по ступенькам амфитеатра. Ковбой преследовал его не отставая. Манкиллер с громким ржанием продолжал все крушить на своем пути.

Молодому человеку удалось приблизиться к жеребцу. Лизи бросила на него сумасшедший взгляд, в котором смешались торжество и страсть:

– Ну как, дорогой Укротитель? Что вы можете сказать о своей ученице? Хорошо я держусь в седле?

Смертельно бледный, Том, задыхаясь, крикнул:

– Вы убьетесь! Я не допущу, чтобы вы погибли!

Ударив плеткой Манкиллера, Лизи ответила:

– Неправда! Вам нет до меня никакого дела!

– О, мисс Лизи!

– Вот если б я была для вас…

Она запнулась, не решаясь продолжить. Улучив момент, Том бросился на лошадь, стараясь схватить ее своими железными пальцами за ноздри. В это время треснули лестничные перила, раздался ужасный грохот и все трое полетели вниз в образовавшийся провал.

Удержавшись в седле, мисс Лизи приземлилась прямо на спине коня. Среди груды обломков Тома не было видно. Девушка без единой царапины быстро вскочила на ноги. Рядом на земле неистово барахтался Манкиллер. Задние копыта животного запутались в каком-то хламе, а передние бешено сотрясали воздух.

Лизи в полумраке оглянулась по сторонам, ища глазами Тома, и вскрикнула от ужаса. Укротитель лежал без сознания под боком Манкиллера, оглушенный падением и обрушившимся на него телом животного.

Не обращая внимания на то, что Блэк продолжал сотрясать копытами воздух, девушка бросилась к жеребцу, схватила молодого человека под руки и – откуда только сила взялась! – вытащила его из-под лошади. Том не подавал признаков жизни. Вот теперь Лизи испугалась по-настоящему:

– Том… бедный Том! Вы меня слышите? Скажите же что-нибудь!.. Ах! Будь я проклята! Это моя вина!

Она приподняла его голову и вздрогнула, увидев на лбу героя струйку крови.

Словно обезумев, Лизи продолжала звать Тома охрипшим голосом, пока не появились привлеченные шумом работники цирка.

Два конюха спрыгнули вниз и сразу увидели неподвижно лежащего человека… Должно быть, уже мертвого!

– Вынесите его отсюда! Спасите его! – все время повторяла потерявшая над собой контроль Лизи.

Двое мужчин осторожно подняли Тома и направились к выходу.

Требовалась немедленная медицинская помощь.

Стряхнув с себя оцепенение, Лизи приложила руку к груди раненого и облегченно вздохнула. Под красной рубашкой ковбоя слабо, но отчетливо билось сердце.

Сразу окрепшим голосом мисс Лизи скомандовала:

– Позвоните в больницу. Пусть пришлют врачей в отель «Джонатан». Туда доставят раненого. Только быстро… Вот ваши сто долларов. Вы двое, отнесете мистера Тома в мой автомобиль. Поторопитесь – и, прошу вас, осторожно!.. Сто долларов… каждому.

Поклонники Лизи обступили печальную процессию, наперебой предлагая свои услуги. Девушка молча отстранила молодых людей.

С величайшей осторожностью пострадавшего уложили на мягкое заднее сиденье просторного салона лимузина. Устроившись рядом, Лизи крикнула водителю:

– Домой, и поторопитесь!

Пока машина мчалась на полной скорости, она осторожно вытирала лоб Укротителя носовым платком, прислонив голову молодого человека к своему плечу.

ГЛАВА 2

Лизи у изголовья раненого. – Появление мистера Госсе. – Ревность миллионерши. – Заточение и обольщение. – Ковбой хочет знать новости. – Незнакомый доктор и таинственная записка.

Рана была не столь серьезной, как показалось сначала. Опасность не угрожала жизни бесстрашного Укротителя. Врачи быстро и умело оказали первую помощь.

Прежде всего обработали огромную рану над бровью, идущую до самого уха, – след от удара копытом.

Рану продезинфицировали и наложили швы. Очищенная от застывших сгустков крови, она приняла вид аккуратной розовой линии. Для окончательного заживления потребуется совсем немного времени.

При падении Том не только получил множество ушибов, но и – представьте себе – на него свалилась лошадь!

Энергичный массаж, банки, затем стакан виски – и ковбой стал дышать глубоко и ровно, как человек, решивший не терять больше времени на бессмысленные обмороки.

Открыв глаза, наш герой увидел склонившуюся над ним мисс Лизи. В ее взгляде он прочитал страх и нежность.

С полными слез глазами она говорила что-то бессвязное, сжимала ему руки и нервно вздрагивала. Девушка не могла справиться с мучительным волнением, несвойственным обычно ее энергичному, а временами буйному характеру.

– Том! Дорогой друг, простите меня… я одна во всем виновата. Из-за меня вы чуть не погибли… Из-за моих капризов, глупостей, стремления всех удивить… О, простите меня!

Эта вспышка искреннего горя смела с ее лица привычное надменное выражение, как бы утопив его в отчаянном потоке слез.

Поставленный в затруднительное положение, Том не знал, что и делать, как себя вести. В конце концов он ответил шутливо:

– Подумаешь, удар копытом по голове… для настоящего ковбоя это привычно! Скверно то, что Блэк оказался таким нахалом… да и ваш покорный слуга был не на высоте! Потерять сознание из-за такого пустяка! Мне стыдно. Простите меня за все, что произошло, хотя, откровенно говоря, я рад случившемуся. Ведь благодаря этому я стал вашим другом…

У Лизи, словно у капризного ребенка, мгновенно изменилось настроение. Она улыбнулась и вытерла слезы.

– Не надо меня утешать и сводить к пустяку то, что вы чуть не погибли, спасая мне жизнь. И не благодарите меня, это я вам так обязана…

Закончив свое дело, врачи собрались уходить. Все в порядке! Несколько дней покоя… скажем неделю… хорошее легкое питание и затем можно при желании подниматься.

Провожая эскулапов[90]Эскулап – врач, медик; ныне употребляется в шутливом, иронически-дружелюбном смысле., Лизи спросила, действительно ли жизнь Тома вне опасности. Один из них расхохотался:

– Этот джентльмен будет жить лет сто!

– А не может быть осложнений? – не унималась молодая женщина.

– Исключено, он здоров как бык!

– На всякий случай я жду вас завтра.

И она протянула каждому чек на тысячу долларов.

Проводив врачей, Лизи в задумчивости остановилась в маленькой гостиной перед комнатой, где лежал больной. Девушка шептала, словно заклинание:

– Он будет здесь несколько дней… Нет, он останется в моем доме навсегда… Том должен принадлежать мне.

В это мгновение у входа позвонили.

– Меня нет дома! – крикнула молодая женщина.

Но слуга уже открыл дверь в большой гостиной.

Задорный мальчишеский голос спросил:

– И даже для меня, мисс Лизи?

Юнец ловко проскользнул между косяком двери и лакеем и очутился в комнате.

– Мистер Госсе! – обрадовалась миллионерша.

Протянув ему руку, она добавила:

– Проходите, дорогой… проходите!

– Очень любезно с вашей стороны! – церемонно ответил юный наездник. – Иного от вас, мисс Лизи, я и не ожидал… будучи уверен, что вы не оставите меня за дверью.

– Вы хотите видеть Тома, не так ли?

– Еще бы! Как только узнал, что случилось, – сразу к вам. Мы все так волнуемся. Если бы вы только знали! К нему можно, мисс Лизи?

– Ну конечно.

Она распахнула дверь и пропустила мальчика вперед:

– Том! К тебе гости…

При виде ребенка лицо раненого осветилось улыбкой.

– Ты! Мой маленький храбрый человек, – произнес Том. – Добро пожаловать, входи!

– Я вижу, ваши дела не так уж плохи?

– Чепуха… еще немного, и я сяду на лошадь…

Они обменялись рукопожатием, и Укротитель поинтересовался:

– Как поживает наша команда? Все ли в порядке?

– Гм… и да, и нет. Не стоило бы, конечно, вам говорить…

– Что такое? Выкладывай и ничего не утаивай.

– Дело в том… Ну ладно. Мисс Джейн, как только узнала… закричала и упала, потеряв сознание.

– Ах, Боже мой!..

– Мы, то есть я и Баттерфляй, попытались сделать все, что в наших силах… можете поверить. Придя в себя, она первым делом спросила, где вы и как себя чувствуете? «Том… дорогой… моя единственная надежда, – так говорила она, – я хочу его видеть»… Госпожа попыталась подняться… но опять упала на диван… при этом продолжала плакать… Я оставил при ней Баттерфляя, а сам побежал в цирк. Там узнал, что мисс Лизи увезла вас к себе. Я безумно рад, что вы в порядке. Надо немедленно сообщить об этом мисс Джейн. Это ее приободрит. Если б вы только знали, как она страдает… мы думали, что хозяйка просто умрет от горя!

Лизи слушала щебетанье Госсе молча. Лицо молодой женщины омрачилось. Большие красивые глаза, только что приветливо улыбавшиеся маленькому клоуну, стали беспокойными, напряженными. Она покусывала побледневшие губы, и ее тонкие ноздри нервно вздрагивали.

Девушка с нетерпением ждала, что ответит Том, словно от этого зависела ее жизнь.

А Укротитель из-за сильной слабости не заметил напряжения, сковавшего хозяйку дома.

Напряжения в высшей степени красноречивого, причина которого была понятна без слов.

Молодая миллионерша ревновала Тома к Джейн. Ревновала безумно. Ведь никто не может оградить себя от этого чувства.

Однако наш герой, человек по натуре простой, лишенный всяких условностей, ничего не заметил. Том видел в Лизи лишь доброго друга, страстно, как и он, влюбленного в верховую езду.

Словом, ничего не подозревая и сильно тревожась за Джейн, Укротитель ответил мальчику:

– Твой визит, мой дорогой, так меня обрадовал! Но в то же время как жаль, что мисс Джейн приняла этот банальный эпизод столь близко к сердцу. Однако я счастлив получить от тебя бесценные свидетельства ее ко мне симпатии. Скажи мисс Джейн, что я думаю только о ней и скоро вернусь. А в ближайшее время она получит от меня письмо.

– Да, мистер Том, все передам, слово в слово!.. Уверяю вас, она будет так рада! До свидания! Поскорее поднимайтесь на ноги!..

– Пока, дружок. Привет Баттерфляю!

– Обязательно передам. Я завтра вернусь. Если, конечно, мисс Лизи позволит.

Молодая женщина, стараясь выглядеть спокойной, ответила:

– Непременно, мистер Госсе. Вы всегда здесь желанный гость!

Как только мальчик исчез за дверью, Лизи подошла к Тому и не таясь спросила:

– Как видно, мисс Джейн вам небезразлична, дорогой друг?

– Вы правы, – ответил Укротитель, немного смущенный прямотой молодой женщины.

– Она действительно хороша, эта малышка!

– Мисс Джейн так несчастна! Печальная жертва ужасных событий. Она сейчас совсем одна… Добавьте к этому финансовый крах.

– Но ей можно помочь… деньгами.

– Она очень горда! А ее друзья, и в первую очередь я, бедны. Да разве деньги могут помочь в таких обстоятельствах?

– Ну не скажите… Любая помощь, предложенная в деликатной форме… в виде кредита…

– Но кто это может сделать?

– Например, я… Через ваше посредничество.

– Не знаю, что и сказать. Повторяю, сна горда… и эта… эта гордость, смешанная с недоверием, обязательно вынудит ее отказаться.

– Ну ладно. Подумайте об этом на досуге. А теперь надо отдохнуть.

– Должен признаться, я чувствую себя совершенно разбитым.

– Можно себе представить! Попытайтесь заснуть. Я буду рядом. Стану вашей сиделкой.

– Мисс Лизи!.. Умоляю вас, не делайте этого. Мне так неловко.

– Дорогой мой, я вам обязана самым дорогим… жизнью! Позвольте в обмен предложить то, что не продается и не покупается: искреннюю помощь.

– Ах, мисс…

– Не надо, Том… не отказывайтесь… я хочу… нет: я прошу вас об этом.

Она наклонилась над кроватью. Обдала Укротителя пряным запахом золотистых волос, загипнотизировала нежным взглядом больших карих глаз, красотой сильного, молодого, упругого тела, лишила дара речи.

Он был покорен и уже не сопротивлялся.

Том медленно погружался в это пьянящее блаженство, в чарующую мелодию нежно нашептываемых слов. И скоро впал в забытье, вполне, впрочем, понятное после ужасного события в цирке.

Наш герой спал долго… много часов. Когда проснулся, было уже темно.

Первое, что он увидел при мягком свете ночника, – мисс Лизи. Девушка полулежала в кресле, смотрела на него и улыбалась.

Еще не проснувшись окончательно, молодой человек тихо пробормотал:

– Мисс Лизи! Это вы? Какая вы красавица!

Она прошептала в ответ едва слышно, почти не шевеля губами:

– Мой друг! Я здесь, рядом… Мне с вами хорошо…

Не отдавая себе отчета, будто в полусне, Том продолжал:

– Мисс Лизи… Вы бесподобны. Каждый может гордиться знакомством с вами. Вега – яркая звезда, вокруг которой все вращается… Вашей любви достойны только выдающиеся люди. Мисс Лизи, как вы можете проводить время у изголовья незнакомого человека.

Она ответила мягким, убаюкивающим голосом:

– Я же вам говорю: мне очень хорошо.

Про себя молодая женщина не замедлила отметить:

«Проснувшись, он сразу заговорил обо мне. О той… наезднице… малышке Диксон даже не подумал. Он забудет ее».

Положив ему на голову ладонь, Лизи добавила:

– Дорогой Том, у вас температура… выпейте вот это успокоительное… попытайтесь заснуть опять. Вам сейчас необходим отдых… полный покой. Это категорическое предписание врачей и вашей сиделки.

– Я охотно повинуюсь своей сиделке…

Сделав несколько глотков живительного напитка, Том откинул голову на подушку и снова заснул. И спал долго, очень долго.

Просыпался он медленно и мучительно. Несмотря на природную выносливость, Том сильно ослаб. Температура все еще держалась. Молодой человек временами бредил. Каким бы могучим ни был организм, он не в состоянии перенести подобный шок[91]Шок – состояние резкой слабости и общего угнетения организма, вызванное ударом, ушибом, психическим потрясением, сильной болью. без последствий.

Неутомимая мисс Лизи не оставляла Тома все это время. Она внимательно фиксировала малейшие изменения в состоянии больного, старалась понять бессвязные слова, произносимые Укротителем в горячечном бреду.

Время от времени торжествующая улыбка искажала прекрасные черты молодой женщины. Она то и дело повторяла:

– Он мой… я хочу, чтобы он принадлежал мне.

От мисс Джейн, мистера Госсе и Баттерфляя не было никаких известий.

Том не понимал, в чем дело, волновался и нервничал. Он проклинал слабость, вынуждающую его бездействовать.

Что происходит в отеле «Гамильтон», как там мисс Джейн?

Но тут появлялась Лизи, что-то тихо, ласково нашептывала, обдавая теплым дыханием, завораживая своей красотой. И беспокойство невольно исчезало, воля притуплялась.

Казалось, наш герой безропотно подчинялся обстоятельствам, не в силах стряхнуть с себя хмельное упоение, вызванное присутствием красивой женщины.

Том, однако, и не догадывался, что благодаря Лизи находится фактически взаперти. Опытная искусительница мало-помалу словно загипнотизировала его, заставив забыть обо всем.

Все же на четвертый день молодой человек сумел взять себя в руки. Мысли о Джейн, ее горе не давали ему покоя. В прояснившемся сознании мелькнуло подозрение: «Происходит что-то непонятное… надо разобраться».

В комнате, к счастью, никого не было. Том поднялся и быстро направился к телефону.

– Алло! Свяжите меня с отелем «Гамильтон».

– Алло! Отель «Гамильтон». Кто у телефона?

– Том-Укротитель. Я хочу поговорить с мисс Джейн.

– Ах! Это вы, мистер Том. Добрый день, с вами говорит управляющий домом.

– Где мисс Джейн?

– Она только что вместе с Жакко, мистером Госсе и Баттерфляем куда-то уехала на две недели… Какое-то важное дело…

– Но почему она ничего не сообщила мне?

– Не знаю.

– Куда они все-таки уехали?

– Честное слово, не знаю, мистер Том!

Связь оборвалась, и Том, яростно ругаясь, вернулся в кровать.

Через мгновение в комнате появилась мисс Лизи. Наш герой успел заметить, что в улыбке, которая появилась и тут же сошла с лица молодой женщины, было что-то торжествующее и жестокое.

Она приблизилась к Тому, взяла его горячую руку и с ласковым укором в голосе произнесла:

– Мой друг, вы нервничаете… Что-то не так? В чем дело? Откройте мне свое сердце. Я хочу, чтобы вы были счастливы. Да, счастливы мной и для меня. Вы так сильно страдали, и мне так приятно быть вашей утешительницей!

В голосе и во взгляде Лизи было столько теплоты, что Том подумал: «Какой я идиот! Она так ко мне добра!.. Как никто на этом свете…»

Вслух же сказал:

– Дорогая мисс Лизи…

Та живо его перебила:

– Не надо мисс… Для вас я хочу быть просто Лизи… Ваша Лизи!

Беседу прервал звонок.

– Это доктор…

– Но я здоров… я в порядке, – запротестовал Том. – Врач ни к чему. Вы меня вылечили, дорогая Лизи.

– Доктор Эллисен! – объявил лакей, широко распахнув дверь.

В комнату вошел высокий, полноватый, хорошо одетый человек, с черной бородой, в дымчатых очках.

Он поклонился хозяйке:

– Мой почтенный коллега доктор Гарфилд почувствовал недомогание и попросил его подменить. Надеюсь, мисс Лизи извинит, что я не предупредил об этом заранее, торопясь выполнить свой профессиональный долг. Я постараюсь сделать все, чтобы заслужить ваше расположение и доверие.

– Добро пожаловать, доктор, – ответила молодая женщина, польщенная такой учтивостью. – Вот наш больной.

Том, лежа в кровати, подумал про себя: «Этот голос мне, кажется, знаком…»

Доктор осмотрел пациента, прослушал сердце и легкие и незаметно вложил ему в руку сложенную бумажку.

Затем, поднявшись, серьезно произнес:

– Все идет нормально. Вам уже можно приступить к легким непродолжительным упражнениям. Дней через пять-шесть вы почувствуете себя здоровым. До свидания, сэр. Мисс Лизи, мое почтение…

Том нервно сжимал записку:

«Что же все-таки происходит?»

ГЛАВА 3

Том притворяется. – Лизи или Джейн?  – Сюрприз мисс Лизи. – Драка. – Месть оскорбленной женщины.

Спустя час у входной двери вновь прозвенел звонок. К величайшему удивлению Лизи и Тома, лакей объявил:

– Доктор Гарфилд!

– Доктор? – остолбенела хозяйка дома. – Это вы?

– Собственной персоной и к вашим услугам!

– Но разве вы не больны?..

– Насколько себя знаю, нет, мисс Лизи…

– Тогда почему здесь был доктор Эллисен, ваш заместитель?

– В Сан-Франциско, если не ошибаюсь, нет врача с такой фамилией.

– В таком случае, не понимаю…

– Со мной тоже произошло что-то невразумительное. Позвонил какой-то джентльмен и отправил меня за двадцать миль к больному, не проживающему по указанному адресу.

– Почему?

– Трудно сказать… Возможно, некто, воспользовавшись моим именем, решил проникнуть в мой дом, чтобы снять слепки с замков, изучить расположение комнат и все такое. А затем в подходящий момент совершить ограбление.

Сжимая в ладони непрочитанную записку, Том совсем не разделял точку зрения доктора. Молодой человек размышлял: «Нет, это не вор, а скорее друг… избравший столь оригинальный способ передать мне послание.

Черт побери! Неужели я нахожусь в полной изоляции от внешнего мира?

Но почему? Кто так решил? Когда же я останусь один и смогу спокойно прочесть записку, буквально обжигающую мне пальцы?»

Наш герой вновь подвергся тщательному осмотру, ответил на все вопросы доктора, выслушал диагноз, различные рекомендации, изнемогая в ожидании конца затянувшегося обследования.

Наконец Гарфилд получил вознаграждение за визит и, сопровождаемый обеспокоенной мисс Лизи, откланялся.

Молодая женщина решила поговорить с доктором о случившемся наедине.

Том поспешно развернул помятую бумажку.

Несколько неровных строк, написанных карандашом, и подпись внизу.

– Он! Э то он… Слава Богу!

И снова, словно не веря в реальность происходящего, Том перечитал записку:

«Никому и ничему не доверяйте. В том числе и мисс Лизи, ей особенно. Она опаснее других, поскольку не скрывает своих намерений. Продолжайте делать вид, что больны. Одновременно набирайтесь сил и будьте готовы ко всему.

Доктор Эллисен и ваш покорный слуга – одно и то же лицо.

Силквайер.

P.S. Прочитав, записку уничтожьте. Привет от мисс Джейн».

Так-так, вначале надо выполнить последнюю просьбу сыщика. Но как? С минуты на минуту может вернуться мисс Лизи.

Время не терпит, и есть единственное надежное решение: Том скомкал записку и засунул в рот. Затем начал жевать, тщательно растирая бумагу крепкими зубами, пока она не превратилась в мягкую белую массу. Тогда он ее проглотил:

– Фу! Наконец-то! И как вовремя!..

В самом деле, спустя мгновение дверь распахнулась, и в комнату буквально ворвалась мисс Лизи, еще не пришедшая в себя от всех этих странностей.

Разумеется, визит доктора Эллисена, а вслед за ним Гарфилда, тут же стал темой их беседы. Они долго обсуждали случившееся. Том, строго соблюдая инструкции Силквайера и полностью ему доверяя, не дал мисс Лизи ни малейшего повода для каких-либо подозрений.

Прошло несколько дней. Хозяйка дома по-прежнему ломала себе голову над загадкой доктора Эллисена. А Укротитель продолжал «недомогать». Однако притворяться было все труднее: вернулся хороший аппетит, а на Щеках появился легкий румянец.

Мисс Лизи, по-прежнему проявляя неустанную заботу, целые дни проводила у изголовья Тома.

Удивительная это штука – жизнь! Постепенно, несмотря на предупреждение сыщика, молодой человек, привыкнув к обществу прелестной хозяйки дома, вновь проникся к ней расположением.

Правда, двусмысленность ситуации угнетала Укротителя. И он, проникаясь все большей симпатией к мисс Лизи, чувствовал себя словно виноватым.

Мало-помалу отношения естественно переросли в легкий флирт, и здесь мисс Лизи судя по всему, была как рыба в воде.

В его возрасте трудно было устоять перед молодостью и красотой хозяйки дома, каждый взгляд которой, каждый жест выдавали ее все возрастающую, едва скрываемую страсть.

Да, мисс Лизи, умеющая сразу поставить на место своих многочисленных кавалеров, без памяти влюбилась в смелого ковбоя.

Это льстило мужскому самолюбию Тома, и он не устоял перед чарами великолепной женщины.

Была ли это любовь? Вряд ли. Скорее какое-то необъяснимое влечение, то приближающее его к мисс Джонатан, то отдаляющее от нее.

Вместе с тем наш герой с чувством вины и нежности постоянно думал о Джейн Диксон, и образ ее стоял между ним и мисс Лизи. Догадываясь об этом, хозяйка дома изо всех сил боролась за свое счастье, за свою любовь!

Каждое мгновение она дарила дорогому для нее человеку столько ласки и очарования, что Том забывал о предостережениях Силквайера и собственных подозрениях.

Молодой человек перестал сопротивляться. И, отдавшись пьянящему упоению страсти, опрометчиво предал бедную Джейн, ее неискушенное чувство, Том будто убедил себя, что разделяет влюбленность Лизи Джонатан.

И однажды Укротитель, совсем потеряв голову, признался ей в этом. Девушка охнула от радости, скрепив столь желанные откровения бесстрашного наездника горячим поцелуем.

– О, – возбужденно зашептала Лизи, – значит, вы мой… Вы принадлежите только мне… и навсегда!.. Любимый! Еще немного времени, и наша любовь станет наконец-то открытой! О, какое это будет блаженство!

Столь бурная реакция[92]Реакция – здесь: действие, возникающее в ответ на какое-нибудь воздействие. хозяйки дома и мысль о скорых последствиях их отношений будто отрезвили нашего героя.

Как же случилось, что он, сам того не желая и не вполне осознавая, чем все может обернуться, связал себя с Лизи Джонатан… почти помолвлен с ней. Том явственно ощутил, что он прикован золотой цепью… Черт побери, да-да, именно цепью.

Том проклинал себя за нестойкость и неверность. Из головы не выходил нежный образ Джейн Диксон. Он же поклялся ей!

Запутавшись окончательно, молодой человек не знал что и делать. Оставалось только, продолжая притворяться не вполне здоровым, все хорошенько обдумать.

А события, подгоняемые неутоленной страстью Лизи, развивались с головокружительной быстротой.

– Друг мой, – с загадочным видом обратилась мисс Джонатан к Тому. – Я приготовила сюрприз! Вы будете в восторге!

И ликующая, влюбленная, чтобы не раскрыть прежде времени свой секрет, выбежала из комнаты.

Оставшись один, Укротитель вспомнил Силквайера и его наказ:

«Никому и ничему не доверяйте. Мисс Лизи особенно. Она опасна, поскольку не скрывает своих намерений».

Молодой человек на всякий случай облачился в свой костюм ковбоя, который висел в туалетной комнате, прилегающей к его спальне: красную шерстяную рубашку, голубые суконные штаны, кожаные сапоги со шпорами. Затянул на поясе широкий ремень, повесил два револьвера, отбросив ногой халат, в котором провел столько времени.

Звеня шпорами, Том быстрым шагом прохаживался по комнате. Время тянулось медленно. Давно наступила ночь. Но роскошный ярко освещенный дом был наполнен каким-то шумом, шарканьем ног.

О нем все будто забыли.

«Вероятно, что-то замышляют, – подумал ковбой. – Сюрприз мисс Лизи!.. Посмотрим, что за сюрприз!»

Он потянулся несколько раз, присел, расправил грудь, сделал десяток энергичных упражнений для рук. И сказал удовлетворенно:

– Они думают, что я по-прежнему лежу в постели. Но ведь это не так, черт побери! Я в отличной форме!

Скрипнула дверь, на пороге появился лакей:

– Прошу джентльмена следовать за мной.

Водрузив на голову широкополую серую фетровую шляпу, Том ответил:

– Ну что ж, пойдем!

Они прошли по длинному коридору и остановились перед огромной двустворчатой дверью, тотчас перед ними распахнувшейся.

Молодой человек просто замер от удивления перед тем, что увидел.

Это и был сюрприз мисс Лизи.

Он оказался в большом ярко освещенном зале, оформленном как церковное помещение. Повсюду были цветы и какие-то декоративные растения в горшках, а также дюжина кресел, где сидели джентльмены в сюртуках с серьезными лицами.

Посреди комнаты виднелись две рядом стоящие скамейки для молитвы, справа от них – мистер Джонатан, слева – высокий, худощавый, тщательно выбритый, с красным, кирпичного цвета лицом человек, облаченный в костюм священника.

Том инстинктивно сделал шаг назад. Но дверь за ним уже захлопнулась.

Мистер Джонатан бросился ему навстречу, энергично пожал руку и воскликнул:

– Приветствую вас, дорогой Том… Кто бы мог знать, что вы станете моим зятем?

Эти слова резанули слух молодого человека как выстрел из ружья.

Мистер Джонатан задышал ему в лицо ужасным винным перегаром и громко расхохотался, когда вконец растерявшийся Том невразумительно залепетал:

– Вашим зятем? Вы хотите сказать… что я женюсь?

– Да, да… Вы неплохо притворяетесь… ловкий обольститель! Я сейчас же пойду за невестой… моей дорогой Лизи… Мистер Оуэн, наш пастор[93]Пастор – священник протестантской (отделившейся от католической) церкви., наденет на ваши пальчики обручальные кольца. И вы, Том, получите сразу два сокровища… Мои миллионы и Лизи Джонатан. Ах вы… хитрюга!..

Ошеломленный ковбой посмотрел на мертвецки пьяного мистера Джонатана, затем перевел взгляд на пастора. Тот, кажется, тоже слегка пошатывался.

«Он тоже пьян?!»

Том оглядел сидящих джентльменов. Несмотря на приличный вид, они показались ему подозрительными. «Я, кажется, попал в западню? Кто эти люди? И где мисс Лизи?»

К нему как будто вернулись привычное хладнокровие и ясность мыслей. Но вот распахнулась дверь, и появилась молодая женщина. Восхитительная в своем великолепном свадебном наряде, она небрежно поприветствовала джентльменов и, звонко смеясь, направилась к нашему герою:

– Если гора не идет к Магомету…[94]Пословица, смысл которой сводится к тому, что нельзя бессмысленно требовать заведомо недостижимого, а следует идти на Уступки, даже если ты сильнее. Магомет (правильнее – Мохаммед) – мусульманский пророк, основатель религии ислама (около 570–632 гг.). Дорогой папочка, вы забыли о своих обязанностях. Мне пришлось ждать.

Новобрачная взяла Тома под руку и добавила:

– Дорогой жених… а скоро и супруг. Это и есть сюрприз… Мистер Оуэн, приступайте!

Сказать по правде, в этот торжественный момент уважаемый жених и будущий супруг нисколько не обрадовался, узнав, что за сюрприз ему приготовили. Его рука не ответила на энергичное, нервное пожатие молодой женщины. Ковбой много дал бы сейчас за то, чтобы какая-нибудь случайность помешала этой смешной комедии.

Не находя слов, он весь собрался, подумав: «Ты кажется пропал, старина!»

Ослепленная страстью обладательница миллионов как будто не заметила перемены в своем возлюбленном. Она подумала, что он просто волнуется от неожиданной радости, и ободряюще улыбнулась Тому.

Пастор или тот, кто выдавал себя за него, засмеялся развязным смехом, блестя золотой оправой очков, скрывающих осоловелые глаза. Он стал приближаться к молодым.

Том уже не сомневался, что пастор, как и мистер Джонатан, попросту пьян.

От негодования и отвращения ковбой инстинктивно попятился назад.

Он резко отпустил руку Лизи, когда отвратительный мистер Оуэн, еле ворочая языком, бессвязно забормотал:

– Итак! Имя… да… имя будущего… Послушайте, сын мой… как вас зовут… ну же…

Том отчетливо осознал, что не хочет участвовать в этом спектакле. Джентльмены в зале смотрели на молодых и насмешливо переговаривались. Лизи стало не по себе. Она побледнела. Мгновенно рассвирепев и не раздумывая более, ковбой бросился вперед и нанес пастору мощный удар в живот, отчего тот беззвучно свалился на пол, уронив Библию и очки.

Джентльмены вскочили с кресел, стали кричать и размахивать руками.

Джонатан грязно выругался, а Лизи пронзительно завизжала:

– Боже мой! Бедный Том! Он сошел с ума!.. Помогите!

Джентльмены угрожающе двинулись на строптивого жениха. Но они не знали, с кем имеют дело. Том перешагнул через неподвижное тело пастора и словно разъяренный бык рванулся навстречу нападающим. Затем громовым, перекрывающим шум голосом произнес:

– Что вам от меня надо, мерзавцы? Стоять на месте, или я всех уничтожу!

Да, может быть и мерзавцы, но привыкшие к любой неожиданности.

Плотно сомкнув ряды, набычив головы и сжав кулаки, джентльмены вовсе не собирались сдаваться.

Тогда Том рванулся вперед, энергично работая руками и ногами. Затрещали кости, господа, скверно бранясь, один за другим попадали на землю.

Проход свободен! Ковбой оказался у дверей… Черт побери… Не дай Бог она закрыта или, еще хуже, забаррикадирована снаружи?.. Ура! Лишь прикрыта.

Том вихрем бросился вниз по лестнице.

Только сейчас Лизи пришла в себя. Нет, ее жених не сошел с ума. Дело обстоит гораздо хуже! И она не потерпит, чтобы с ней так обошлись!

Страшный гнев из-за оскорбленного самолюбия и неразделенной любви захлестнул молодую женщину.

Она широко распахнула окно и громко крикнула:

– Закрыть двери… все двери. Никого из дома не выпускать!

Том был уже на первом этаже. В вестибюле он наткнулся на швейцара – огромного, атлетического сложения мужчину шести футов[95]Фут – мера длины в Англии, США и других странах, равная 30,479 см. высотой, с широченной, как у коренной лошади, грудью.

Гигант перегородил ковбою путь. Тот в ответ лишь рассмеялся:

– Прочь с дороги, скотина!

Одновременно Том нагнулся и ринулся на швейцара головой вперед. Удар пришелся в живот и был настолько силен, что колосс[96]Колосс – великан, гигант; огромное сооружение., ухнув, грузно опрокинулся на спину.

– Готов! – весело воскликнул наш герой.

Но, кажется, веселиться было рано.

Дом наполнился шумом, беготней, повсюду слышались встревоженные голоса.

Пьяные джентльмены с грохотом спускались вниз по лестнице.

Сбежавшиеся слуги, подбадривая друг друга, пытались окружить ковбоя.

Бормоча про себя: «Ничто меня теперь не остановит!»– Том выскочил во двор. От зажженных фонарей было светло как днем.

Будучи хорошей спортсменкой, Лизи всегда имела под рукой какое-нибудь оружие. В гостиной рядом с женскими безделушками находились острые кинжалы, револьверы, карабины[97]Карабин – облегченное ружье (винтовка) с укороченным стволом..

Ставшая белой, как ее свадебное платье, со сверкающими от гнева глазами Лизи кинулась к своей коллекции. Схватила великолепный длинноствольный пистолет, украшенный серебром, – любимое оружие ковбоев.

Молодая женщина твердой рукой взвела курок, – при этом послышался сухой щелчок, – вернулась к окну и выглянула во двор.

Заметив благополучно улепетывающего Тома, она гневно закричала:

– Стойте! Стойте же! Или я вас убью!

Никакой реакции! Мисс Лизи прицелилась и выстрелила, приговаривая:

– Мой! Теперь мой навсегда! Я люблю его!

ГЛАВА 4

Отчаянное бегство с пулей в плече. – Одинокий дом и крики о помощи. – Мучительный подъем на стену. – Пленники в подвале. – Том предлагает умирающим от жажды свою кровь.

Том вздрогнул от выстрела и схватился за плечо:

– Черт побери, попала.

Выскочив за ворота, он добавил с усмешкой:

– Она хватила через край, моя невестушка!.. Ладно!.. Поживем – увидим… я на свободе – и это главное…

Он бежал по улице. Следовало ожидать погони. Том слишком хорошо знал мисс Лизи. Она предпримет все, чтобы схватить его.

Впрочем, оскорбление было налицо, и судьи вряд ли будут церемониться в подобном случае.

Так что ему определенно светит тюрьма, если, конечно, он не даст задний ход. Но поскольку Том не имел ни малейшего желания идти на попятную, то камера в казенном доме герою обеспечена.

Такая перспектива совсем не входила в планы ковбоя.

Поразмыслив на бегу, он решил:

«Вперед, дружок… быстрее и дальше отсюда!»

Однако нельзя мчаться сломя голову. Этим можно привлечь к себе внимание зевак, и тогда преследователи поймают беглеца.

На улице, к счастью, было оживленно, Том смешался с толпой и, улучив момент, вскочил на подножку проходившего мимо трамвая.

– Ура! Не пойман – не вор!

Ковбой прошел в глубь салона и присел. Преследователи, кажется, остались с носом.

Понемногу начала напоминать о себе рана в плече. Том чувствовал ноющую боль и теплую кровь, медленно стекавшую по спине.

Побывавший в самых разных передрягах, Укротитель сделал несколько глубоких вдохов и выдохов:

«Свадебный подарок Лизи, кажется, застрял в мышцах плеча. Это не так страшно, бывало и похуже. Главное – не задеты легкие…»

Чтобы приостановить кровотечение, Том сильно прижался раненым плечом к кожаному сиденью.

Трамвай не спеша двигался вперед, время от времени останавливаясь, чтобы высадить пассажиров и забрать других.

Наконец наш герой остался в вагоне совсем один.

Трамвай достиг конечного пункта где-то далеко на окраине города. Том выглянул в окошко. Несколько отдельно стоящих домов, деревья, дальше ничего не видно. На улице темно.

Молодой человек, держась за поручни, вышел, пошатываясь, из трамвая. Вагоновожатый, посмотрев ему вслед, завистливо проворчал, полагая, что тот пьян:

– Весело живут эти ковбои!

– Ты прав, любезный! У меня был такой праздник! – стараясь ступать твердо, прошептал несостоявшийся жених.

Том решил не возвращаться в город, а добраться до ближайшей железнодорожной станции и уехать на время из Сан-Франциско.

Но он переоценил свои силы. Появилась слабость, стало трудно дышать. Ковбой остановился.

При свете оставшихся позади городских фонарей Том увидел высокую кирпичную стену, протянувшуюся вдоль дороги. Молодой человек подошел поближе, машинально оперся о каменный выступ и яростно прохрипел:

– Вот так, дружок! Плохи твои дела! Решил сыграть роль любовника, вскружил голову женщине… А это даром не проходит… с любовью не шутят… особенно здесь в Америке, где голубки легко превращаются в разъяренных тигриц! Надо собраться с силами, нельзя потерять сознание.

Но как ни подбадривал себя ковбой, – это не помогло.

Ноги перестали его держать, глаза начали закрываться, сердце вот-вот остановится. Том чувствовал, что еще немного, и он упадет.

Пытаясь опередить обморок, молодой человек осторожно опустился на землю и растянулся на спине лицом к мерцающим звездам. Ему стало лучше. Теперь можно спокойно поразмышлять о своем совсем не веселом положении.

«Что делать? Долго здесь лежать нельзя. Уже утром меня подберут как последнего бродягу. Если бы предупредить Силквайера! Ах черт! Хорошо же меня разделали… благодаря дорогой… очень дорогой Лизи… щедрый подарочек она мне преподнесла, такой острый, такой неожиданный… представляю себе ее в качестве нежной и любящей супруги… Впрочем, я получил то, что заслужил. Предал мою бедную Джейн… хотя люблю только ее. Проклятье! Я поступил как последний негодяй!»

Размышления Тома прервали какие-то глухие удары из-под земли вперемежку с жалобными стонами.

– Что такое? Неужели за стеною кто-то есть?

Молодой человек напряженно прислушался. Некоторое время было тихо, но вот опять стали явственно различимы непонятные звуки, слышные, впрочем, только когда он прижимал ухо к земле.

И тут его осенило:

– Ведь это кто-то зовет на помощь! Но что я могу в таком состоянии? Все равно, надо действовать, и немедленно…

Элементарная предосторожность требовала полежать на земле, немного отдохнуть. Но благородный искатель приключений просто не мог не поспешить на помощь попавшим в беду. В этом наш герой очень отличался от американцев – безнадежных эгоистов.

Молодой человек встал, пошатываясь, и скомандовал сам себе:

– Вперед! Я, кажется, сильно рискую своей шкурой… или, по крайней мере, тем, что от нее осталось… вероятно, это еще одна глупость с моей стороны.

Продолжая разговаривать сам с собой, Том пришел к следующему, вполне логичному выводу:

– Возможно, с противоположной стороны стены находится жилое строение… причем пустое, раз никто не пытается остановить стоны этих сидящих взаперти бедняг.

К тому же одинокий заброшенный дом – отличное место, где можно спрятаться от погони и немного прийти в себя.

Собравшись с силами, убедившись, что револьверы, как всегда, на поясе, молодой человек начал поиски входа в мрачное обиталище.

Искать пришлось долго. Заброшенный участок оказался большим. Над кирпичной оградой вокруг имения простирали ветви большие, высокие деревья.

Том нащупал наконец маленькую дверь в глубокой нише стены. Пальцы наткнулись на кнопку электрического звонка, и Укротитель инстинктивно[98]Инстинктивно – здесь: безотчетно, машинально, не обдумывая. нажал на нее.

Ответом было полное молчание: либо устройство не работало, либо дом действительно пустовал.

Гробовая тишина заинтриговала Тома еще более. Он прижался ухом к двери и долго, внимательно прислушивался.

Вокруг царило безмолвие.

Молодой человек снова приложил ухо к земле, надеясь услышать стоны. Абсолютная тишина. Любопытство Тома возрастало. Он решил проникнуть в дом во что бы то ни стало, некоторое время там отдохнуть и найти заодно злополучных пленников.

Укротитель осмотрел стену: вертикальная, абсолютно гладкая поверхность. Без подручных средств не обойтись. Том вспомнил о своем длинном шелковом поясе, обмотанном вокруг талии. Он развязал его, затем, подняв голову, облюбовал дерево около стены. Теперь следовало забросить на дерево пояс, покрепче затянуть петлю и преодолеть преграду подобно заправскому скалолазу.

Но, чтобы забросить пояс вверх, необходим какой-нибудь груз. Не обнаружив вокруг ничего подходящего, Том разрядил один из своих револьверов, привязал его к поясу и, хорошенько раскачав, закинул пистолет на ветку.

Это усилие вызвало такую боль в плече, что молодой человек едва не застонал.

– Черт побери! Мисс Лизи все время о себе напоминает… Так я никогда ее не забуду…

Он с силой дернул за пояс, удостоверился, что петля надежно затянулась и можно подниматься. В обычной ситуации такое восхождение было бы для нашего ковбоя пустяковой забавой. Но, чтобы решиться на подобное с пулей в плече, – нужно обладать поистине железной волей!

Том схватился за пояс и, сжав зубы, задыхаясь и истекая кровью, начал подниматься.

Взобравшись наверх, он перекинул ногу, сел и перевел дыхание.

– Фу! Даже с Манкиллером справиться было легче! – задыхаясь, пробормотал раненый.

Немного отдышавшись, Том отвязал пистолет и одну за другой вставил пули в барабан[99]Барабан – здесь: вращающаяся на оси деталь револьвера, в которую вставляются патроны..

– Отлично! Двенадцать пуль, пусть кто-нибудь попробует сунуться!

Не мешкая молодой человек бросил пояс вниз, обхватил руками ствол дерева, подступающего вплотную к стене, и соскользнул на землю с другой стороны забора.

Привыкшие к темноте глаза различили в саду очертания песчаных дорожек в обрамлении густого, коротко стриженного кустарника. В глубине – силуэт какого-то строения.

Ничто не нарушало царившую вокруг тишину.

Спокойно, словно находился на арене цирка, Том пошел к дому. Вот и огромная терраса с высоким крыльцом. Пахнуло удивительным ароматом цветущих роз. Укротитель поднялся по ступенькам и попытался открыть дверь. Она оказалась, как Том и предполагал, запертой. Молодой человек обошел дом и при свете звезд различил на цоколе[100]Цоколь – подножие стены или столба, обычно утолщающееся книзу. здания несколько небольших окон. Видимо, там располагались кухня и служебные помещения.

Но тут у него опять закружилась голова и пришлось, как и в прошлый раз, лечь на спину. И опять совершенно отчетливо донеслись глухие стоны, сопровождаемые каким-то хрипом и рыданиями.

У нашего героя было благородное сердце. Если собственные лишения и страдания были ему нипочем, то мимо горя других он пройти не мог. Даже не думая о том, что передвигается с трудом и едва стоит на ногах, молодой человек приблизился к одному окошку:

– Боюсь, эти несчастные умирают, их надо спасать.

Том выбил оконное стекло ударом сапога, открыл раму.

Просунул в образовавшееся отверстие ноги, потом туловище и, отпустив руки, упал вниз.

Ноги тотчас коснулись пола, но от толчка тело опять пронзила острая боль.

А стонут где-то совсем рядом.

В полной темноте Том ощупью продвинулся вперед и наткнулся на какое-то препятствие, наверно, стол.

– Спокойно, старина, не теряй головы, – вполголоса подбадривал себя молодой человек. – У меня же в кармане коробок спичек. Я совсем об этом забыл.

Молодой человек не мешкая чиркнул спичкой и при слабом мерцающем свете обнаружил, что находится в большой, хорошо обставленной столовой. В глубине помещения, в стене, виднелась сводчатая дверь, ведущая в подвал. Пламя обжигало пальцы. Быстро оглядев полки, Том увидел керосиновую лампу и зажег ее. Затем подошел к двери, попробовал открыть. Она была заперта.

Укротителя давно мучила жажда. Но странное дело! В столовой не было ни капли воды.

Том беззаботно махнул рукой:

– К черту! Попью потом, когда будет время.

Стоны и рыдания послышались опять, но уже тише.

Чувствовалось, силы покидают несчастных.

Том испугался, что может опоздать.

Но как открыть замок? Может быть, этим? Молодой человек схватил стальной мясницкий нож и начал рубить деревянную обшивку вокруг замка.

Дверь наконец открылась. Крутая каменная лестница вела вниз.

Том взял лампу и на пределе сил, поддерживаемый невероятной волей, спустился в подвал. Здесь он увидел не одного, а двух несчастных пленников. Молодой человек вскрикнул от гнева и жалости при виде этих людей:

– Ах вы, бедняги!

Прикованные за пояс цепями к стене, на расстоянии пяти-шести метров друг от друга, мужчина и женщина с мольбой протянули к нему руки. При дрожащем свете лампы, готовом вот-вот погаснуть в этом отвратительном, зловонном помещении, Том был даже не в состоянии разглядеть лица пленников.

Мужчина еле слышно прохрипел:

– Воды… умоляю… воды!

Том похолодел. Воды! Но это как раз то, чего нет в проклятом доме. И тут молодому человеку пришла в голову мысль, которая может посетить только в высшей степени благородные души.

Он уже давно чувствовал, как из раны в плече не переставая сочится струйка крови. Капля за каплей кровь смочила рукав рубашки, затем стала стекать в ладонь. Физические усилия в последние полчаса еще больше усилили кровотечение.

Укротитель решил так:

«Нет худа без добра! Ничего нельзя терять напрасно».

Он подошел к женщине поближе и прислонил к пересохшим губам окровавленную ладонь. Жадно и с наслаждением та втянула несколько капель живительной влаги и как в бреду прошептала:

– Еще!.. Еще!.. Еще!

Ставшая жертвой ужасной пытки, она выпила бы сейчас реку.

Еще несколько капель… теплой, липкой жидкости.

Тем не менее эффект уже поразительный!

Трех или четырех небольших глотков было достаточно, чтобы несчастная потихоньку ожила и пришла в себя.

Женщина с благодарностью посмотрела на незнакомца, принесшего ей избавление:

– Спасибо! От всего сердца, спасибо!

Она показала на своего товарища по несчастью.

– А теперь помогите ему.

Том молча выполнил ее просьбу. Мужчина сделал несколько жадных глотков, и к нему стал возвращаться рассудок.

А Том, напротив, почувствовал, как силы его покидают. Нечеловеческое напряжение последних часов не могло не сказаться даже на таком железном организме. У него стали подкашиваться ноги. Молодой человек взмахнул руками и тяжело, увлекая за собой мужчину, пытавшегося его удержать, рухнул на пол.

ГЛАВА 5

Том теряет сознание. – Пруд с лебедями. – Ковбой узнает пленников. – Как разорвать цепи? – Хитроумные мучители. – Западня.

Женщина вскрикнула и инстинктивно сделала шаг вперед, но упала на пол, а мужчина изо всех сил старался поддержать незнакомца, чтобы при падении тот не ударился о плиты и не уронил при этом лампу. Лампа опрокинулась и погасла, но пленник успел заметить, что рука спасителя в крови.

Он вспомнил странный, чуть солоноватый вкус влаги, которой только что поил его незнакомец.

Охрипшим от постоянного крика голосом узник, обращаясь к женщине, сказал:

– Это кровь! Он не нашел здесь воды и дал нам свою кровь.

На глазах у нее появились слезы:

– О, мой друг! Мать не сделала бы больше для умирающего сына!

– Ты права. Он ранен и, кажется, серьезно. Но во имя нашего спасения рисковал собственной жизнью. Я не хочу, чтобы он пострадал.

Крайне ослабевший мужчина попытался помочь неподвижному Тому. Он расстегнул ему рубашку и вздрогнул, нащупав слабо пульсирующее отверстие, откуда сочилась кровь. Мужчина разорвал рукав куртки ковбоя, сложил кусок материи вчетверо, приложил к ране и туго перевязал ремнем.

Эти усилия давались нелегко, мужчина сильно ослабел и боялся потерять сознание.

– Он жив? – испуганно спросила женщина.

– Да! Только потерял много крови. Но сердце бьется!

– Слава Богу!

– Надеюсь, кровь на ране свернется и кровотечение остановится.

– Что нам делать, как ему помочь, как привести в чувство? Мы прикованы… и в темноте.

– Надо немного подождать. Я уверен, молодой человек скоро придет в себя… это здоровяк.

– Бедный юноша! Она так нам помог! Я чувствую себя гораздо лучше… благодаря его крови.

Преодолевая собственную слабость, мужчина умело сделал Тому искусственное дыхание, чтобы тот поскорее очнулся, – очень простое и в то же время эффективное упражнение, с помощью которого в легкие ритмично[101]Ритмично – равномерно, размеренно. нагнетается воздух.

Процедура оказалась успешной. Молодой человек, привыкший жить в условиях часто меняющейся обстановки, глубоко вдохнул и воскликнул:

– Все вспомнил: Лизи… выстрел, побег, потом стена… подвал… прикованные к стене. Это вы, не так ли?

Прикованный мужчина был не в состоянии ответить, он слишком ослабел. В знак благодарности бедняга лишь сделал слабый жест рукою. Отозвалась женщина:

– Сын мой! Я могу вас так называть, ведь я гожусь вам в матери. Сын мой – да благословит вас Бог! Нас схватили какие-то ужасные люди, долго мучили, потом приковали к стене. Вы пытаетесь нам помочь! Благодарю Бога, что он послал вас нам!

Между тем молодой человек прекрасно понимал, что нескольких капель крови недостаточно для измученных людей. Он поддержал их лишь на время, но силы на исходе. Еще немного, и оба потеряют сознание.

Так и случилось. Снова начались страдания, еще более мучительные, чем раньше. Ослабло дыхание, оба начали просто сходить с ума.

– Воды!.. Умоляю!.. Воды… Мы не пили десять дней!..

Десять дней! Ковбой содрогнулся. Он, бывший моряк, человек привыкший к жестоким испытаниям, прекрасно знал, что значит столько дней без воды. Том вытер рукавом пот со лба и решительно сказал:

– Что-нибудь найду.

Пошарив по земле, молодой человек нашел лампу, зажег ее и, пошатываясь, поднялся по лестнице на кухню. Здесь ничего не было: ни крана, ни какого-либо сосуда с водой.

Раздосадованный Том пробормотал:

– Поищем снаружи.

Он приставил к стене под разбитым окном стул и, подтянувшись, вылез в сад. Побрел по дорожке, посреди ухоженного газона и невысоких аккуратно подстриженных деревьев. Лишь железная воля да усиливающаяся жажда помогали ему держаться на ногах.

Ковбой не поверил своим глазам. Он дошел до большого пруда, на котором покачивались два белоснежных лебедя.

Молодой человек жадно припал к зеркальной глади бассейна и долго с наслаждением пил.

– Тысяча чертей! – повеселел Том. – Никогда не думал, что вода так вкусна. А как же принести ее пленникам?

Приподнимаясь, он задел ногой железную лейку, вероятно, забытую здесь садовником. Она с грохотом покатилась по земле.

– Отлично! Вот так повезло!

Том быстро набрал воды, побежал к окну, осторожно спустился вниз. Он даже не чувствовал слабости. Радость придала ему новые силы.

Еще не успев шагнуть на ступеньки, молодой человек закричал:

– Я принес воду!

Два нечеловеческих рева были ему ответом. Видимо, так же кричат жертвы кораблекрушения, когда после бесконечных скитаний по океану видят на горизонте спасательное судно.

Том оставил лампу наверху, сбежал вниз и поднес несчастным лейку с водой.

Здесь возникла легкая заминка. Мужчина предложил даме первой утолить жажду, а та, в таком же порыве великодушия, захотела, чтобы сначала это сделал мужчина.

Том решил этот трогательный спор просто.

Он поднялся на кухню, взял с полки два стакана и, наполнив их водой, протянул несчастным.

И пока те с жадностью пили, наш герой наблюдал за ними с доброй улыбкой. Пленники, опустошив по нескольку стаканов подряд, попросили еще.

Молодой человек мягко напомнил, что после длительного воздержания неумеренное количество жидкости может принести серьезный вред организму. Пленники послушались, и скоро им стало несравнимо лучше.

Из всех пыток жажда, кажется, самая страшная. Но в то же время она легко утоляется и очень быстро забывается.

Молодой человек был счастлив, что помог этим людям. А ведь все произошло благодаря чистой случайности. Наш герой невольно подумал:

«Если бы Лизи не принуждала меня на ней жениться, если б я не стукнул пьяного пастора и не был ранен моей очаровательной, но несколько взбалмошной подругой, кто знает, что случилось бы с этими двоими. Однако самое трудное впереди. Необходимо вытащить их из подвала и надежно спрятать».

Но как это сделать? Ведь пленники прикованы.

В конце концов, неужели цепи настолько прочны, что с ними ничего нельзя сделать?

Том принес лампу, оставленную на последней ступеньке лестницы, и, держа ее над собой, подошел к мужчине. Мерцающее пламя четко высветило давно небритое, измученное лицо незнакомца, и ковбой вскрикнул, словно получил еще одну пулю.

– Мистер Диксон? Гризли-Бен?!

– Вы меня знаете? – в свою очередь удивился мужчина.

Вместо ответа Том повернулся к женщине:

– Мадам, а вы – миссис Диксон?

– Да! Да! Вы не ошиблись.

– Вас ищет столько людей! А сколько пролито слез!..

– Но кто вы… наш друг… наш спаситель?

– Укротитель Манкиллера.

– Вы… Том! Какая радость!

– А моя дочь… наша Джейн? – быстро спросила мать.

– Ваша дочь, мадам, окружена верными людьми и находится в полной безопасности. Она держится стойко, но очень за вас волнуется.

– Слава Богу! Теперь мы спокойны!

– А вы, – вступил в разговор мистер Диксон, – как вы здесь оказались? Кто вас ранил и, кажется, серьезно?

– Я все расскажу… позднее. А сейчас надо торопиться. Время не терпит… нужно отсюда выйти…

– О да, да. Вы правы… выйти…

– Мне надо осмотреть ваши оковы.

Том подошел поближе и при свете лампы осмотрел стальные пояса, опоясывающие пленников, и металлические цепи.

Цепи были сделаны из толстых звеньев, способных противостоять самому совершенному инструменту.

Молодой человек с сомнением покачал головой:

– Попробуем что-нибудь сделать.

Он поднял стальной тесак, которым ранее открыл дверь в подвал, и попросил мистера Диксона немного отступить к стене. Поскольку натяжение ослабло, Том левой рукой приподнял цепь.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Гризли-Бен.

– Вряд ли что получится, но надо попробовать.

Взмахнув тесаком, Том изо всех сил ударил по цепи правой рукой. Взлетел сноп искр. От тесака отлетел кусок, а звено даже не погнулось, оказавшись, правда, вдавленным в камень.

– Мерзавцы! – выругался в сердцах молодой человек. – Она сделана из прочной стали.

– Боже мой! Что теперь будет? – всхлипнула миссис Диксон.

– Не волнуйтесь, мадам, я это предвидел. Есть другие возможности.

– Так что же делать? – спросил мужчина, обеспокоенный не столько за себя, сколько за супругу.

– Думаю, что выход только один. Я немедленно вернусь в город… немного отдохну, наберусь сил…

– Да, да! Это то, что надо. Ведь вы серьезно ранены.

– Не говорите так… Главное – я вас нашел… желание любой ценой освободить вас – вот для меня лучшее лекарство.

– Дорогой наш спаситель! Как жаль, что я не могу вам помочь!..

– Немного терпения, и мы обрушимся на врага вместе! А сейчас я ненадолго вас оставлю… раздобуду несколько хороших пилок по металлу, спиртовую лампу и газовую горелку. Нагрею докрасна одно из звеньев цепи, а затем легко, словно свинец, разрежу его пилкой.

– Великолепно! Это единственный реальный выход из положения!

– Сколько нам еще ждать? – простонала бедная женщина, обводя затравленным взглядом голые, скользкие стены подвала и мерзкую подстилку.

– А если они вернутся сегодня ночью, если заметят, что в подвале кто-то был?

– Я уничтожу следы своего пребывания.

– А разве вы не разбили стекло на кухне?

– Не страшно! Я сделаю так, чтобы никто ничего не заподозрил.

– Но вы не представляете себе, до чего они хитры и коварны!

– Вы знаете этих людей?

– В том-то и дело, что нет.

– Весьма странно!

– Так же странно, как наше похищение и заточение здесь, в вонючем подвале. Нас привезли ночью, в наглухо закрытой коляске. Потом несколько дней кормили… Вы ни за что не угадаете чем… И даже не пытайтесь… Они давали нам очень сладкое варенье!

– Негодяи! Такой вид пытки мне известен, – прервал мистера Диксона Том. – К нему прибегают жители Мексики, Перу, Чили, да и, пожалуй, другие латиноамериканцы. Лично я не знаю ничего более страшного, чем принудительное кормление сладким без капли воды.

– Теперь-то и мне довелось в этом убедиться. Вы помните, что я исчез, когда отправился в китайский квартал на поиски пропавшей супруги.

– Как же можно такое забыть?

– Неизвестные похитители доставили меня в этот проклятый подвал. Миссис Диксон была уже здесь.

– Но почему они так с вами поступили?

– Позже… все узнаете… Как только мы оказались вместе, палачи сразу приступили к делу. Нам давали только сладкое и густое варенье. Пришлось есть, чтобы хоть немного утолить голод. Очень скоро нестерпимо захотелось пить. Но негодяи не давали и капли воды. На следующий день опять принесли цитроновое[102]Цитроновое – относящееся к цитрусовым растениям (лимоны, апельсины, мандарины, грейпфруты и т. п.). варенье, ананасовое желе и мармелад из айвы. Ни хлеба, ни овощей, ни, разумеется, воды. Скоро появились невыносимые боли во всем теле. Ведь если лакомиться исключительно сладкими продуктами, то последствия такого питания просто ужасны. Эта пища вызывает нестерпимую жажду, и, если ее не утолить, она пожирает тело. Мы сильно ослабели. Малейшее движение причиняло нестерпимую боль. Внутри словно полыхал огонь. День и ночь мы ревели как дикие звери… утратили чувство времени… забыли, где находимся и кто наши мучители. Хотелось только одного – воды, ни о чем другом мы не могли думать. Нам грезились фонтаны, реки, прозрачные источники, и оттого реальность становилась еще невыносимей. Без вас мы, конечно, долго не протянули бы.

Несчастный говорил отрывисто, глотая слова и сильно жестикулируя.

Его спутница выглядела еще хуже. Было нестерпимо больно наблюдать, как она словно безумная набросилась на принесенную ковбоем воду.

Сейчас они нуждались не только в этой жидкости сомнительной чистоты: им требовались живительные соки, немного вина, горячий суп, а для начала – хороший душ!

– Но, увы! Придется еще некоторое время потерпеть.

Укротитель же чувствовал себя гораздо лучше.

Страдания столь дорогих ему людей так взволновали Тома, что он решил отправиться в путь не мешкая. Ковбой произнес несколько ободряющих слов, взволнованно пожал пленникам руки.

Затем наполнил водой несколько бутылей, спрятал их под соломенной подстилкой так, чтобы пленники смогли достать, и собрался отнести лейку на место.

В голову пришла еще одна мысль:

– Если эти негодяи заметят что-либо подозрительное или вдруг начнут вас мучить – вот вам один из моих револьверов. Он заряжен! Защищайтесь или отомстите за себя!

– Спасибо! – благодарно улыбнулся Гризли-Бен. – Ваше оружие в надежных руках. Мы сумеем за себя постоять.

Теперь все! Том взбежал вверх по лестнице. Прошел в столовую, подвинул стул к окну, чтобы подтянуться и вылезти наружу. Но пальцы наткнулись на твердую шероховатую поверхность.

– Не понял!.. – удивился молодой человек.

Укротитель слез со стула, взял лампу, поднял ее и громко выругался. Пока он находился в подвале, кто-то заложил окно кирпичной кладкой!

ГЛАВА 6

Невеселые предчувствия Джейн Диксон. – Газетно-журнальная реклама. – От слез к смеху. – Визит соперницы. – Дуэль не состоится!

Вернемся в отель «Гамильтон».

Проводив Укротителя в цирк для встречи с Лизи Джонатан, Джейн Диксон почувствовала себя в высшей степени плохо. Никогда еще она не испытывала такой печали и душевной опустошенности. Заболело сердце, будто подсказывая, что с Томом что-то случилось. Он обещал вернуться быстро, через час-полтора. Это время показалось ей вечностью. Что это? Предчувствие? Или невольная ревность? Трудно сказать…

Джейн старалась отогнать навязчивую тревогу, вспоминая удивительный разговор, во время которого Том признался ей в любви.

Она полностью разделяла его чувство – и это поддерживало ее в нынешнем отчаянном положении.

Исчезновение родителей было для молодой женщины страшным ударом. Появление человека, волей обстоятельств ставшего ее другом, стало утешением для исстрадавшегося сердца.

Навсегда покоренная героем, великодушно предложившим ей крепкую руку и бесстрашную душу, она жила теперь этой переполнявшей ее любовью, такой робкой и целомудренной.

Джейн убеждала себя:

– Он любит… любит меня! Его честный, открытый взгляд, искренность… безграничная преданность… Нет, нет, я не имею права в нем сомневаться! Но я все время за него боюсь… и не только потому, что его жизнь подвергается опасности. Никто не может серьезно угрожать Тому, Тому-Укротителю. Боже мой, неужели я ревную его к Лизи Джонатан, такой красивой… богатой… обольстительной?

Минуты тянулись мучительно медленно.

Наконец-то раздался телефонный звонок.

– Что? Несчастный случай… в цирке… О, Боже! Том ранен… я предчувствовала… быстрее туда, я должна быть рядом!

Когда она прибежала в цирк, Тома уже увезли. Его только что переправила к себе мисс Лизи.

– Эта хищница опередила меня… лишила возможности о нем позаботиться. Но я это просто так не оставлю… он мой… я люблю… Я увижу его!

Она бросилась в отель «Джонатан». Но ее не пустили в дом, ссылаясь на категорический запрет врачей беспокоить больного. Никто не рассказал мисс Джейн и подробностей происшедшего.

Потерпевшая неудачу, разочарованная, она вернулась в отель «Гамильтон» и, несмотря на подавленное состояние, стала пытаться как-то осмыслить положение и найти выход.

Неожиданно для нее на помощь пришел мистер Госсе:

– Я пойду в отель «Джонатан»! – заявил мальчик, с редкой для такого юного возраста решимостью. – Я должен повидать мистера Тома. Вы можете на меня рассчитывать, мисс Джейн.

Хитроумный маленький наездник, как известно, сдержал свое слово. Но проникнуть в дом во второй раз ему уже не удалось.

Тем временем, и очень кстати, в отель «Джонатан» заглянул Силквайер.

Благодаря своему опыту и ловкости детектив оказался здесь желанным гостем.

Предварительно он отправил лечащего Тома доктора в дальний пригород Сан-Франциско якобы к жертве автомобильной катастрофы, а сам предстал вместо него перед больным и незаметно вручил ковбою записку. Все это оказалось для такого профессионала, как Силквайер, пустяковым делом.

Таким образом, бедная Джейн узнала, что ее друг чувствует себя лучше и скоро совсем выздоровеет. Других вестей от Тома пока не было, и рассчитывать на них не приходилось. Укротителя, как известно, заперли в отеле в буквальном смысле слова, и он не мог ни отправить письмо, ни воспользоваться незаметно телефоном.

Именно в это время Лизи, – для нее все средства хороши, если они направлены на достижение цели, – обманула Тома, сказав, что мисс Джейн уехала в неизвестном направлении.

По замыслу коварной миллионерши такое сообщение должно было не только ввести Тома в заблуждение, но, что важнее, разгневать его и подтолкнуть в объятия хитроумной хозяйки дома. Но не только это. Она нанесла жестокий удар мисс Джейн.

Уверенная в своей полной победе, Лизи Джонатан направила в местные газеты уведомление. В нем миллионерша в высокопарных выражениях объявляла о предстоящей свадьбе.

Дальше – больше. В городские иллюстрированные журналы поступили фотопленки, запечатлевшие молодых рядом друг с другом: пешими, верхом на лошадях и так далее. Самые разные фотографии, имеющие цель вызвать повышенный интерес у миллионов читателей.

И все это сопровождалось льстивыми комментариями. В Америке в таких случаях люди теряют юмор и чувство меры.

За сенсацию хорошо заплатили, и все было готово к тому, чтобы утренние газеты вышли с этой сногсшибательной новостью.

И когда Том просто-напросто убежал из-под венца, Лизи, так и оставшись мисс Джонатан, поспешила первым делом обзвонить редакции, чтобы воспрепятствовать публикации объявления и фотографий.

Но было поздно!

По улицам уже бегали маленькие, юркие продавцы и, громко выкрикивая новость номер один, быстро распространяли журналы и газеты. Впрочем, столь же бойко все это покупалось и в киосках.

Слухи, конечно, дошли и до отеля «Гамильтон». Удивленный канадец Жакко купил целую охапку местных изданий. Везде в том или ином виде красовался портрет Тома-Укротителя.

Одна из газет попала в руки Джейн. Как больно и стыдно ей было это читать! Вот заголовки статей:

Везде печатались привлекающие внимание публики большие рисунки, написанные яркими, сочными красками.

Сходство изображенных там людей с реальными героями было абсолютным. Что, впрочем, неудивительно, ведь гравюры[103]Гравюра – доска или пластина, на которой вырезано (в зеркальном, обратном виде) изображение, с которого делают оттиск на бумаге, ткани. делались с фотоснимков.

Ошеломленная Джейн листала журналы, узнавая Тома в самых разнообразных обстоятельствах и неизменно рядом с этой женщиной. Ее великолепная, несравненная красота бросалась в глаза, оттесняя все остальное на задний план.

Снимки с удручающей очевидностью запечатлели надменное выражение ее лица, смягченное, правда, счастливой улыбкой, а также – вполне довольный вид, похоже, влюбленного ковбоя.

Боль, ревность и гнев захлестывали Джейн по мере того, как она просматривала прессу.

Значит, Том предал ее, поступив в высшей степени недостойно.

И его низость и подлость открыто, с вызывающим бесстыдством выставлены на всеобщее обозрение.

Она много раз перечитывала слова, от которых пересыхали губы и темнело в глазах: «Самая красивая пара Соединенных Штатов!»

Бедная, маленькая Джейн! Как она страдала! Она безоглядно полюбила, отдала всю свою душу, а взамен получила пощечину! Джейн переносила удар молча, не позволяя себе разрыдаться.

Она обладала врожденной сдержанностью, помогавшей ей даже в таком горе держаться достойно перед верным Жакко, смотревшим на нее с любовью и печалью.

Последняя фотография ее просто убила. Не веря своим глазам, Джейн прочитала: «Восхитительная Лизи и непобедимый Укротитель женятся!» Невеста была бесподобна в великолепном свадебном наряде. А он – в костюме ковбоя и лихо заломленной широкополой шляпе выглядел счастливчиком.

На мгновение сердце бедняжки перестало биться. Она задохнулась от гнева.

– Как он может жениться? На другой!

Ведь он спас ей жизнь, оставался рядом, когда Джейн было совсем плохо, объяснился в любви.

И все так быстро забыто? Оказалось достаточно двенадцати дней?

– Зачем теперь жить? Для кого?

Она вздрогнула от оглушительного хохота, такого заразительного, остановить который было просто невозможно. Подняв блестевшие от подступивших слез глаза, девушка увидела Жакко, содрогающегося от приступа неудержимого смеха.

Не имея сил остановиться, парень, обхватив руками грудь и захлебываясь от веселья, с трудом проговорил:

– Ой, не могу! Ну, уморил! Мадемуазель Джейн, это слишком смешно! Нет, нет! Я боюсь лопнуть от смеха!

– Жакко, дорогой, перестаньте, вы что, с ума сошли?

– Если б вы только знали, мадемуазель Джейн… Том… ха-ха-ха, не женился! Газеты врут. Мисс Лизи имела неосторожность немного опередить события. Свадьба не состоялась. Смотрите, мадемуазель Джейн… Вот новости последнего часа.

Не веря своим глазам, девушка прочитала:

«Неудавшаяся свадьба. – Любовь и револьвер. – Бегство строптивого жениха. – Том-Укротитель отказался от руки самой красивой и богатой невесты Штатов. – Ярость и отчаяние обманутой невесты».

Ниже следовала выдержанная в юмористических тонах статья о событиях в отеле «Джонатан».

Надо признать, весьма злой, едкий рассказ, в нем семейство Джонатана предстало в довольно неприглядном виде.

Джейн мгновенно успокоилась и разделила буйное веселье Жакко. Получив удовлетворение, молодая женщина разразилась громким, нервным смехом, к которому примешивались еще не высохшие слезы. Успокоившись, она еще и еще раз перечитала заметку. Разумеется, Том был обманут и хитростью вовлечен в любовную интригу[104]Интрига – здесь: скрытые действия, направленные к достижению предосудительной цели.. Слава Богу, что он выбрался из этой ситуации с присущей ему решимостью и ловкостью.

Но в статье говорилось и о револьверном выстреле. Это обстоятельство сильно беспокоило Джейн.

«Почему он не прибежал сюда? – думала молодая девушка. – Ведь его место здесь, в этом доме».

Незаметно пролетели два часа. Джейн решила предупредить Силквайера. Тот всегда сможет найти выход.

Именно в это мгновение послышался звонок входной двери. Через минуту вошел Жакко, держа в руках визитную карточку. Джейн прочла: ЛИЗИ ДЖОНАТАН, чуть ниже, карандашом были нацарапаны слова: «Хочу незамедлительно поговорить с мисс Джейн Диксон».

– Нахальная особа! – непочтительно отозвался о гостье Жакко.

Джейн решительно ответила:

– Пусть войдет, и оставьте нас вдвоем.

Одетая во все черное, бледная, надменная и дьявольски красивая Лизи Джонатан стремительно вошла в маленькую гостиную.

Она небрежно кивнула Джейн и сразу заявила:

– Хочу видеть Тома!

– Я тоже хочу видеть Тома, – в тон ей ответила хозяйка дома.

– Он – мой жених!

– И мой тоже!

– Я люблю его!

– А я – еще больше!

– Он будет моим супругом.

– Мне кажется, он не спешит им стать, мисс Лизи.

– Что за шутки, мисс Джейн?

– Но об этом пишут газеты!

– Том здесь!.. Он прячется!..

– Увы, его в этом доме нет. А если бы он был, то не стал бы прятаться.

– Мисс Джейн… одна из нас здесь лишняя!

– Вы правы! Никто вас не задерживает!

– Смотрите-ка! Она еще острит!

– Каждый может делать что хочет!

– Нас двоих разделяют ненависть и любовь.

– Оставляю вам ненависть, сама же постараюсь сохранить любовь.

– Все будет наоборот, – сквозь зубы прошептала Лизи, – и я позабочусь об этом.

– Я знаю, что вы ни перед чем не остановитесь.

– Да, и перед силой тоже.

– Ах как страшно!

– Повторяю, одна из нас лишняя на этой земле… и пусть оружие решит, кто должен исчезнуть.

– Что? Вы предлагаете дуэль? Но это смешно. У вас слишком богатое воображение, мисс Джонатан.

– Итак, что вы предпочитаете… револьвер?..

Джейн расхохоталась.

– Нет, нет и нет, мисс Лизи!

– Вы отказываетесь?

– Я оставляю подобный способ выяснения отношений за мужчинами. Женщинам в этом деле должна быть присуща большая сдержанность и человечность.

– Ах! Значит, вы боитесь!

– Вас? Ну уж нет, мисс Лизи.

– Я вас заставлю…

Джейн пожала плечами:

– Только попробуйте!

– Вы испугались, вы трусите!

– Нисколько! И должна сказать, что ваши слова меня не трогают. Мужчина может быть и оскорбился бы, а я – нет!

– Я, кажется, поняла, в чем дело. Вы просто боитесь смерти! А вот я, во имя любви, приму ее с радостью.

– Слова! Пустые слова. Вы просто ищете повод для ссоры, чтобы выбраться как-то из смешного положения, в котором оказались по собственной вине.

– Мисс Диксон… осторожнее!

– Повторяю: я не боюсь вас, мисс Лизи Джонатан. Вы попали в смешное положение и хотите восстановить свое сильно пошатнувшееся реноме[105]Реноме – репутация, слава, известность., поэтому ищете искупительную жертву… В моем лице вы видите козла отпущения, вы подумали: а что, если взяться за эту глупышку Джейн Диксон… любой ценой вытащить ее на дуэль… устроить драчку… или я ее убью, или она меня… или я ее раню, или она меня… но я владею пистолетом лучше и имею больше шансов прикончить соперницу, а не наоборот. Вот в этом-то, дорогая, вы ошибаетесь, я стреляю лучше вас. И будьте уверены, прежде чем нажмете на курок, вы рассыплетесь на мелкие осколки, словно самая обыкновенная гипсовая кукла.

– Ну так покажите, на что вы способны.

– Ну что ж. Давайте выйдем в сад… возьмите кольцо, зажмите его большим и указательным пальцами и держите чуть выше головы. Я попаду в отверстие с расстояния двадцати пяти метров.

– Какой-то акробатический трюк[106]Трюк – ловкий прием, ловкая проделка; сложный акробатический номер..

– Не стоит так презирать акробатов, ведь вы, кстати, хотите на них походить. Но это никогда у вас не получится. Впрочем, я знала, что вы откажетесь от моего предложения.

– Откажусь?!

– Да, потому что боитесь!

– Ах, не доводите меня…

– Я думаю, пора напомнить, кто здесь гостья.

– Перестаньте разговаривать со мной в таком тоне!

– Тогда прекратим этот балаган![107]Балаган – здесь: бессмысленная, никчемная болтовня с кривляньем.

– Можно остановить все что угодно, кроме одного: моей к вам ненависти!

– Как вам угодно!

– И поскольку вы отказываетесь от честного поединка…

– С вашими поклонниками в качестве свидетелей, журналистами из газет и фоторепортерами?..

– Все-таки я заставлю вас в конце концов пойти на мои условия. Вы будете публично освистаны в цирке, на вас посыплются оскорбления, и вы шагу не сможете ступить спокойно, выйдя из дома. Я вам твердо обещаю. А вот это для начала!

И, уже не владея собой, Лизи двинулась на соперницу, чтобы ее ударить.

Джейн побледнела, но в то же мгновение ловко перехватила на лету руку миллионерши.

Джейн сжимала и сжимала запястье Лизи без видимых усилий.

Красивое лицо мисс Джонатан исказилось страдальческой гримасой, в глазах появились слезы боли и ярости. Чтобы не закричать, она до крови прикусила губу.

Маленькая ладошка Джейн Диксон с красивыми точеными пальчиками и розовыми ноготками оказалась крепкой, как железные клещи. Молниеносным движением она вывернула Лизи руку. Та присела и заревела как разъяренная тигрица.

Сохраняя олимпийское спокойствие и по-прежнему удерживая руку мисс Джонатан, Джейн проводила непрошеную гостью до двери, оставила за порогом и, отпустив наконец, сказала:

– Уходите! Мое терпение тоже имеет предел.

– Я убью вас! – глухо пробормотала Лизи.

– Не советую даже пытаться. Жакко… проводите мисс Джонатан!

ГЛАВА 7

Том терпеливо ждет встречи с противником. – Старый знакомый. – Том отвергает предложенные условия. – Связка ключей. – Друзья на свободе.

Оказавшись взаперти, Том пришел в ярость. Укротитель не отличался мягкостью и добродушием и в обычной жизни. Поэтому можно себе представить состояние нашего героя, когда он понял, что родители его дорогой Джейн оказались приговоренными к смертельным страданиям.

Некоторое время Том метался по кухне в бешенстве. Постепенно он начал успокаиваться, поняв, что этим делу не поможешь. И, обретя хладнокровие, поклялся снять скальп с головы того, кто устроил западню.

Разумеется, он прекрасно понимал, что пытаться снести стену, возникшую перед разбитым окошком, словно по мановению[108]Мановение – плавное, повелительное движение руки. руки волшебника, бессмысленно.

Том не сомневался, что за этой наспех воздвигнутой преградой кто-то стоит и напряженно ждет дальнейшего развития событий.

И если ковбой попробует разбить кладку, – тут же будет расстрелян в упор или, что еще хуже, схвачен.

Нет, надо искать какое-то другое спасение.

Поразмыслив, молодой человек пришел к выводу, что палачи супругов Диксон должны скоро вернуться. И вот почему.

Ведь этих несчастных заперли в подвале вовсе не с единственной целью подвергать мучительным страданиям. Целью несомненно был какой-то шантаж, суть которого Укротителю пока оставалась неизвестна. Бандитам что-то нужно от бедных супругов. И, учитывая состояние своих жертв, негодяи должны поторопиться.

Кроме того, злоумышленники захотят, конечно, выяснить, кто же осмелился проникнуть в дом. Ведь это угроза разоблачения!

Тому оставалось только ждать. В данной ситуации это было наилучшим решением.

Супруги Диксон, разумеется, думали, что у ковбоя все в порядке и он уже далеко.

Не желая усугублять их страдания, Том посчитал разумным оставить пленников в неведении. Пусть они думают, что Укротитель беспрепятственно вышел из дома, и ждут спасения.

Том решил устроиться на кухне. Он мог расположиться в кресле рядом с дубовой, обитой железом дверью. Но молодой человек поступил иначе. Так, на его взгляд, было лучше.

Посреди комнаты стоял большой стол. Несмотря на боль в плече, тихонько, стараясь не шуметь, Том перенес его к двери и с наслаждением, словно это мягкая перина, вытянулся на нем.

«Теперь мы их подождем, а заодно отдохнем», – удовлетворенно подумал Укротитель.

Время тянулось медленно – другой на месте нашего героя давно бы отчаялся.

Но Том, несмотря на свой энергичный темперамент[109]Темперамент – возбудимость и восприимчивость человека к впечатлениям внешнего мира., словно представитель краснокожих, обладал бесценным качеством: терпением.

Он терпеливо ждал, погрузившись в состояние полусна как истинный искатель приключений, привыкший спокойно располагаться во враждебном окружении, будь то люди или дикие животные. Словом, ковбой был уверен, что ни один посторонний шум не пройдет мимо его уха.

Снаружи рассвело. Том узнал об этом благодаря массивной плитке из стекла на потолке кухни. Сквозь это непрозрачное стекло струился тусклый зеленоватый свет.

Так в полной неподвижности прошло четыре часа. Стояла мертвая тишина. Но вот снаружи послышался легкий шорох, что-то скрипнуло, а стекло потемнело.

«Ага, – подумал Укротитель, – кто-то не выдержал. Наконец-то».

Он бесшумно взвел курок и стал держать револьвер наготове. Затем, затаив дыхание, встал за дверью.

Стало слышно, как бесшумно поднимается по ступенькам человек, потом вставляет ключ в замочную скважину. Прерывисто дышит где-то совсем рядом. Тихо, очень тихо поворачивает ключ…

Дверь приоткрылась, и показался длинный ствол револьвера.

Наступила долгая пауза. Видимо, незнакомец осматривал комнату. Обманутый тишиной человек, пригнувшись, готовый, если надо, выстрелить, осторожно вошел в помещение.

Том пока оставался незамеченным.

С присущими ему хладнокровием и мгновенной реакцией Укротитель схватил незнакомца за запястье и быстро потянул руку одновременно вверх и на себя.

Благодаря этому маневру незнакомец оказался лицом к лицу с ковбоем, а рука вместе с пистолетом – под углом сорок пять градусов. Незнакомец не успел и пикнуть.

– Раз! Два! – торжествующе проговорил Том.

Захват был столь силен, что оружие выпало из рук бандита, а при счете: «Два!» – он захрипел, потому что в горло впились пять железных пальцев.

Все произошло в течение секунды. Полузадушенный незнакомец опустился на пол, словно марионетка, у которой внезапно оборвались нитки.

Укротитель усмехнулся:

– Боже мой! Я, кажется, знаю этого обормота! Правда, мне очень не нравится вот это…

Продолжая посмеиваться, Том схватил незнакомца за бороду и сильно потянул. Борода осталась в его руке. Взору нашего героя предстал тщательно выбритый молодой человек, довольно симпатичный. Его левую щеку от глаза до уголка губ украшал огромный шрам.

Том совсем развеселился:

– Кого я вижу! Это же Остин… Остин Алькандер, отъявленный мошенник. По твоей заднице давно плачет хорошая плетка! Здравствуй, Остин!

Бандит с вытаращенными глазами и высунутым фиолетовым языком ничего не видел, не слышал и был не в состоянии говорить.

Теперь Том, соблюдая осторожность, смог убедиться, что бандит пришел один. Он положил неподвижного пленника на стол, только что служивший кроватью, затем вынул ключ снаружи и, закрыв дверь изнутри, спокойно произнес:

– А теперь, дорогой, поговорим.

Но тот не отвечал и более того, кажется, перестал дышать.

Том забеспокоился:

– Должно быть, я перестарался. Черт побери! Мне все чаще изменяет чувство меры.

Укротитель ущипнул бандита за мочку уха, несколько раз шлепнул по щекам и с удовлетворением констатировал[110]Констатировать – устанавливать факт, наличие чего-либо; подтверждать, свидетельствовать., что тот в порядке.

Глубоко вздохнув несколько раз, мистер Остин Алькандер оглушительно чихнул, сотрясясь всем телом.

Ковбой церемонно склонил голову:

– Будь здоров, мой мальчик!

Гот привстал, растерянно посмотрел на Укротителя и, узнав его, затравленно улыбнулся. Затем пролепетал:

– Ах, это ты… Том?

– К твоим услугам, дорогой…

– Том! Ох! Черт побери! Почему ты здесь?

– Просто гулял!.. А ты?

– Все шутишь. Я, к сожалению, ничего не могу тебе сказать.

– Милый мой, – широко улыбнулся Том, – ты же хорошо меня знаешь. У тебя на щеке след моих шпор. Уверяю, сейчас твоя шкура не стоит и цента…

– Да, я знаю. Как хорошо, что именно ты оказался в этом доме.

– Ну да? Это почему же?

– Тебе, должно быть, известна тайна, которую хранят супруги Диксон.

– Выкладывай, в чем дело! И быстро, недоносок… я спешу.

– С тобой, насколько я помню, можно поговорить и договориться.

– Последнее очень разумно.

– Послушай. Ты получишь двести тысяч долларов, если заставишь говорить эту парочку в подвале. Мы хотим узнать тайну их сокровищ.

– Что за сокровища?

– Какое тебе до этого дело? Твоя доля – двести тысяч долларов. Пять миллионов французских франков.

– Ты так богат… сегодня?

– Достаточно, чтобы заплатить эту сумму. По предъявлении чека ты получишь их наличными в Национальном банке.

– Слушай, Остин, скажи, на кого работаешь, и я отпущу тебя…

– А разве я не могу работать самостоятельно?

– Для этого ты слишком мелкая сошка. И больше всего похож на заурядного жулика, исполнителя чьей-то воли. Говори быстро, кто твой шеф!

– Не могу. Соглашайся лучше на мое предложение. Достаточно твоего устного согласия, и дело в шляпе.

– Нет!

– Ну и кретин! Чего тебе надо?

– Чтобы ты освободил этих несчастных в подвале.

– А если я откажусь?

– Я поступлю с тобой как индейцы со своими жертвами… Тебе известны пытки краснокожих? Они умеют развязывать языки самым строптивым.

– Попробуй только!

– Ну что ж, придется…

Несмотря на боль в плече, Том снова положил бандита плашмя на стол, засунул ему в рот кляп, свернутый из носового платка. Крепко связал руки и ноги.

Во время этих действий Укротителю пришла в голову простая мысль. Надо обыскать прохвоста! В карманах жулика Том обнаружил чековую книжку, две банкноты по сто долларов каждая, какие-то бумажки, нож и связку ключей.

Он осмотрел ключи, некоторые были довольно необычной формы, и его осенило:

– Остин! А не могу ли я этими ключами освободить моих друзей? Попробую! И немедленно!

Укротитель зажег лампу, распахнул ударом ноги дверь в подвал, спустился вниз, прыгая через ступеньки, и предстал перед изумленными супругами.

– Это вы… и так быстро, мой мальчик? – воскликнула миссис Диксон. – Вы пришли нас освободить?

– Надеюсь, мадам, – волнуясь так, как не волновался даже перед смертельной опасностью, ответил молодой человек.

Том рассмотрел замок, сравнил его отверстие с формой одного из самых маленьких ключей и пробормотал:

– Кажется, этот…

Два оборота… два сухих щелчка… клац! клац! И замок открыт. Стальной пояс, а вместе с ним и цепь с грохотом упали на каменный пол.

– Свободна! Я свободна! Благодарю вас, мой мальчик! Теперь я увижу ее!.. Мою Джейн!

Переполнявшие миссис Диксон слезы упали на руки Укротителя. Тот вздрогнул и пролепетал:

– Мадам… не стоит… я всего лишь выполняю свой долг.

И, отведя заблестевшие от подступивших слез глаза, он уже другим ключом открыл замок, сковывающий мистера Диксона.

Едва веря собственному счастью, еще боясь оказаться жертвой дьявольской игры воспаленного воображения, несчастные чуть не задушили в объятиях Тома, вырвавшего их из лап смерти.

Гризли-Бен сбивчиво и возбужденно проговорил:

– Вы спасли нас! Вернули… свободу… мы скоро увидим нашу дочь… Том!… дорогой друг… У вас такое доброе сердце… Мы вам обязаны этими минутами счастья и никогда не перестанем вас благодарить!..

– Мистер… мистер Диксон!… я прошу… мне неловко, я разделяю вашу радость… Но… позвольте напомнить: мы еще не выбрались отсюда.

Оставив счастливых супругов, ковбой поднялся бегом по лестнице на кухню. От радостного возбуждения Том не чувствовал своей раны. Молодой человек без видимых усилий схватил Остина, – у того был очень жалкий вид, – и, словно гигантскую куклу, потащил вниз.

Укротитель молча положил бандита на грязный, вонючий пол.

Пленники с отвращением смотрели на своего мучителя и ожидали, что же с ним сделает их спаситель.

Ждать пришлось недолго.

Молодой человек легко опоясал бандита одним из двух стальных ободов, продел в отверстие замок и – раз… два – защелкнул его.

– Уходим! Уходим! – заторопилась миссис Диксон. – Оставим это проклятое место побыстрее!

– Да, прочь отсюда, – добавил Гризли-Бен, бросив недобрый взгляд на Остина.

Поддерживая друг друга, супруги поднялись на кухню. Том тем временем еще раз проверил, надежно ли прикован бандит. Тот открыл глаза, ошеломленно посмотрел на лампу, тускло освещавшую мрачное подземелье, перевел взгляд на Укротителя и затравленно произнес:

– Том!

– Тебе не нравится?

– Ты не оставишь меня здесь.

– А почему бы и нет?

– Ты совершаешь ошибку, двойную ошибку.

– Да… знаю… Тебя следовало прикончить как шакала[111]Шакал – животное, похожее на волка; обитает возле жилищ; труслив, непригляден; вызывает отвращение.. Мой внутренний голос говорит мне, что, пощадив тебя, я поступаю неправильно!

– Неужели ты отказываешься от двухсот тысяч долларов! Это же целое состояние!

– Ты не сказал про вторую ошибку…

– Навлекаешь на свою голову большую беду, Том! Поверь мне, на этот раз ты не спасешься.

– Ты так уверен?

– И не таких ставили на место.

– Скотина! Как ты смеешь угрожать! Стоит мне пальцем пошевелить – и тебе крышка!

– Ты этого не сделаешь!

– Почему?

– Потому что не способен бить лежачего… кто не может себя защитить.

– Рассчитываешь на мое благородство, мерзавец!

– Вот именно.

– А ты прав!.. И что дальше?

– Ничего!.. Просто констатирую: ты совершаешь огромную ошибку.

– Ты становишься утомительным, Остин. Я пошел.

Прощай! В ведре есть немного воды. Я оставляю… Не хочу уподобляться тебе, когда ты мучил этих почтенных людей.

Том повернулся, быстро поднялся по ступенькам, закрыл на два оборота дверь, ведущую в подвал, и, обратившись к Диксонам, сказал:

– Уважаемый месье и вы, уважаемая мадам, на улице светло, нам нечего бояться. Мы можем идти.

Супруги вышли из кухни и оказались в саду.

С помощью ключей, изъятых у Остина, Том открыл дверь в кирпичной стене, окружавшей дом. И вот она – свобода, полная свобода под ярким, слепящим солнцем!

Рядом пролегала дорога. К великому счастью, именно в этот момент мимо проезжал конный экипаж. Том сделал знак, упряжка остановилась, и все поднялись наверх.

– Отель «Гамильтон»! – ликующим голосом крикнул ковбой. – И быстро! Вы получите королевские чаевые!

Возчик с воодушевлением дернул за вожжи, и коляска помчалась.

Из-за поворота тотчас вынырнула маленькая двухместная карета, запряженная великолепным рысаком, и на небольшом расстоянии последовала за экипажем.

Друзья и не подозревали, что за ними следят и что впереди их ждут новые испытания.

ГЛАВА 8

Возвращение супругов Диксон. – Ковбой приходит к сыщику. – Труп без головы. – В китайском квартале.

Том в отличие от своих спутников был молчалив и озабочен. Обеспокоенный Гризли-Бен, не удержавшись, спросил:

– Что-нибудь случилось, мой друг?

Миссис Диксон встревоженно добавила:

– Напоминает о себе ваша рана?

Молодой человек небрежно махнул рукой:

– Ничего страшного, уважаемая миссис Диксон.

– Но рану необходимо как следует перевязать!

– Видеть вас свободными и в безопасности – вот лучшее лекарство для моей царапины!

– И все-таки в чем дело?

– Я должен вас оставить.

– Что? Уже? – вмешался мистер Диксон.

– Даже не думайте об этом, – добавила миссис Диксон. – Вас ждет чистая, мягкая постель. Мы вызовем врача. Я буду за вами ухаживать.

– Я очень вам благодарен, но сейчас это невозможно… Нужно немедленно разыскать детектива и арестовать бандита, оставленного нами в подвале. Вы вполне могли бы вернуться домой одни, но вы слишком слабы, да и этот извозчик не внушает мне доверия… он так странно смотрит на нас.

– Но мы и в самом деле выглядим подозрительно… в ужасном тряпье и давно не мытые. А вы в разорванной рубашке и с окровавленной рукой тоже далеко не в лучшем виде.

– Да, вы правы. Но тем не менее мне надо уйти. По крайней мере, на несколько часов.

Хотя упряжка и так мчалась с бешеной скоростью, молодой человек нагнулся и крикнул извозчику:

– Давай, дорогой, жми! Пять долларов сверху!

Услышав магическую[112]Магический – здесь: чудодейственный, волшебный. цифру, кучер налег на вожжи, и экипаж покатил еще быстрее.

Через несколько минут коляска остановилась перед отелем «Гамильтон».

К счастью, во дворе оказался Жакко. Том окликнул его, и канадец подбежал к воротам. Узнав хозяев, гигант побледнел от радости и испуга.

– Месье!.. Мадам! Ах! Слава Богу!.. Какая радость!

Он подхватил могучими руками миссис Диксон, помог ей сойти с коляски, затем поддержал Гризли-Бена. Тот улыбнулся канадцу:

– Здравствуй, мой добрый Жакко! Нас спас и привез домой Том. А… Джейн? Где Джейн?

У распахнутого окна появилась высокая стройная фигурка. Раздался крик:

– Папа! Мама! Живы!

Потеряв голову от радости, Джейн бросилась к родителям.

В этот момент сзади послышался топот копыт. Это стремительно удалялась упряжка.

Пока едва стоящие на ногах мать и отец обнимали свою дочь, Том вытащил из кармана несколько долларов, протянул их кучеру и, хлопнув его по плечу, сказал:

– Держи, дорогой, и быстро жми в полицейское управление!

Через десять минут ковбой, войдя в большое красивое здание, обратился к дежурному:

– Я должен срочно видеть мистера Силквайера.

Полицейский критически посмотрел на молодого человека и сделал гримасу:

– Первый этаж… кабинет номер три. Кажется, он на месте.

Какая неудача! Детектив находился на совещании у начальника полиции.

Придется подождать. Проклиная все на свете, Том присел на стул. Прошло некоторое время. Сыщика все не было.

Наконец Силквайер освободился. Но в коридоре его отвлекли другие люди, пришедшие раньше ковбоя. Не обращая внимания на посетителей, Том первым ворвался в кабинет детектива и с порога закричал:

– Силквайер! Дорогой друг, идемте быстрее. Возьмите еще двух крепких вооруженных парней. Экипаж ждет на улице… я все расскажу по дороге.

– Но… хотя бы в двух словах…

– Я нашел супругов Диксон!

– Отлично! Едем…

Детектив нажал на какую-то кнопку два раза и тут же появились двое дюжих полицейских. Сыщик коротко бросил:

– Следуйте за нами. Мой друг, накиньте этот пиджак поверх вашего тряпья. Вы ранены?

– Да! Пуля в плече… пустяки!

– Рана перевязана?

– Я же говорю, чепуха!

– Мои люди имеют все необходимое в таких случаях. По дороге они окажут вам помощь.

Все четверо вышли на улицу. Поднялись в поджидавший их экипаж. Обращаясь к кучеру, Том произнес:

– Едем туда, откуда приехали: к дому у конечной остановки трамвая. Разумеется, опять заплачу сверх положенного. Только побыстрей.

– Все будет в порядке, шеф!

Наши герои окажутся на месте минут через пятнадцать.

И пока коляска катила по залитым солнцем улицам Сан-Франциско, Том поведал спутникам об удивительных событиях последних нескольких дней.

Под конец молодой человек сказал:

– А теперь нам остается арестовать этого проходимца Алькандера Остина, коротающего сейчас время в сыром подвале и размышляющего о превратностях человеческой судьбы.

Коляска уже достигла пригорода Сан-Франциско, и Силквайер собирался осмотреть рану своего друга, как сзади внезапно послышалась оглушительная сирена и резкие лающие звуки клаксона[113]Клаксон – у старинных автомобилей звуковой сигнальный аппарат в виде резиновой груши с металлическим рожком..

Движение приостановилось: автомобили и экипажи прижались ближе к обочине, а трамваи притормозили. Раздались предостерегающие крики полицейских: «Пожар! Пожар!»

– Гляди! Пожарная машина! – встрепенулся детектив.

Два больших красных автомобиля, следуя один за другим на расстоянии десяти метров, вихрем промчались мимо полицейских. Пожарные проследовали в сторону пригорода.

– Странно! – задумчиво покачал головой сыщик.

Том беззаботно ответил:

– Фриско большой город. Пожары здесь – обычное дело.

– Гм! Посмотрим…

Через семь-восемь минут бешеной скачки спутники остановились у пожарной машины, стоящей на тротуаре недалеко от трамвайного депо. В двухстах метрах от нее горел уже полностью объятый пламенем дом, тот самый, где супруги Диксон провели несколько страшных дней и ночей.

– Черт побери! – выругался ковбой. – Это наш дом полыхает.

– Я так и думал! – спокойно ответил Силквайер.

– Почему?

– Предчувствие, мой друг, предчувствие.

Все спрыгнули на землю и немного приблизились к пылающему зданию.

Детектив задумчиво произнес:

– Друзья мои, это не случайный пожар. Посмотрите, дом горит весь, целиком, сверху донизу… а какое пламя! Шестьдесят футов высотой… И потом… чувствуете запах?

– Как будто пахнет бензином.

– Вот именно.

– Ну и что?

– А подумайте хорошенько: кто-то заинтересован в том, чтобы уничтожить дом, где прятали супругов Диксон, а заодно и все следы их пребывания. Не так ли?

– Но что же с тем прохвостом?

– Сгорел живьем… либо успел сбежать.

– Вы так спокойно об этом говорите!

– Мы скоро узнаем, что с ним. Эй! Капитан Адлер!

Командир группы пожарных немедленно подошел к сыщику и отрапортовал:

– К вашим услугам, мистер Силквайер!

– Скажите, любезный, что вы собираетесь делать?

– Да знаете ли… водой тушить бесполезно, кругом разлит бензин.

– У нас есть сведения, что в подвале находится человек.

– Что вы говорите? Надо посмотреть… помочь!

– Но ведь очень опасно.

– На то мы и пожарные.

– Я знаю, что этот тип – отъявленный негодяй.

– Человек есть человек. Наш долг – спасти любого.

Капитан вынул свисток и несколько раз дунул в него. Тотчас примчались двое пожарных и быстро переоделись в специальные огнестойкие комбинезоны. Силквайер, Том, капитан и двое его помощников поспешили к горевшему дому.

Несмотря на нестерпимый жар, они подошли к замурованному подвальному окошку. Несколько ударов небольшим ломиком хватило, чтобы разметать кладку, и пожарные, помогая друг другу, спустились вниз.

Прошли пять тревожных минут. Затем спасатели появились наверху, чем-то явно взволнованные.

– Что скажете, – обратился к ним детектив, – в подвале кто-нибудь есть?

– Простите нас, – извиняющимся голосом ответил один из пожарных.

– Ну так что? Он там?

– Да, там.

В разговор вмешался Том:

– Я же говорил… он прикован.

– Да, именно так.

– Держите… вот ключи от замка.

– Ключи ни к чему, мистер.

– То есть как? Он мертв?

– У него нет головы.

– Это невозможно!

– Он обезглавлен… Там лужа крови. Что касается головы, то, несмотря на все поиски, мы так и не смогли ее найти.

Все пятеро озадаченно посмотрели друг на друга. Капитан воскликнул:

– Странная история… Это больше по вашей части, мистер Силквайер!

Покачав головой, детектив задумался:

– Кажется, я все понимаю…

– Скажите же, в чем дело? Прошу вас! – умолял Том.

– Это те же бандиты, что действовали в отеле «Гамильтон».

– Вы так думаете?

– Уверен. Там один оставил ногу… здесь другой потерял голову. Почерк тот же! Мы имеем дело с очень сильными и жестокими людьми! Чтобы уничтожить следы, они не останавливаются ни перед чем.

– Но я знаю этого несчастного!

– Не хотите же вы сказать, что вам известно его подлинное имя… место жительства… его связи? То-то и оно! Мы могли получить от этого человека нужные сведения. Но нам оставили лишь безымянный обезображенный труп! Да, эти мерзавцы знают свое дело. Нам не за что зацепиться.

– Нам тут уже нечего делать, – сказал капитан. – Я не смогу спасти даже часть имущества. Этот чертов дом был буквально залит бензином и потому вспыхнул сразу весь целиком. Попытаемся погасить пламя с помощью динамитных шашек… самое верное средство. Интересно, потребует ли хозяин страховку?

Слово «хозяин» заставило Силквайера вздрогнуть.

Сыщик обратился к капитану:

– Вы подсказали мне очень хорошую мысль. Вам известен владелец дома?

– Нет! Но это легко выяснить.

Мистер Адлер вынул из бокового кармана небольшого формата толстую книжку с подробным планом города и указаниями, какое строение кому принадлежит и где застраховано.

Капитан поискал нужную страницу, посмотрел примечание и ответил:

– Так, нашел… владелец дома некто Фо Хи, китаец, проживает на улице Пагоды Мина, торговец чаем. Честное слово! Эти узкоглазые устраиваются здесь как в оккупированной стране… спекулируют, воруют, суют повсюду свой нос, скупают недвижимость…

Силквайер задумался:

– Опять китаец! И меня чуть не убили, уж не знаю настоящие или мнимые китайцы. Но спасибо Тому – он меня спас. Значит, Фо Хи… и в его доме происходят ужасные вещи… Надо выяснить, что за личность, во что бы то ни стало. Капитан Адлер! Я вас оставляю… Следуйте за мной, Том.

– Я готов!

Оба поднялись в экипаж, и только он тронулся, как Силквайер заметил, что ковбой очень бледен и может потерять сознание. Это увидели и полицейские. Прервав молчание, один из них сказал:

– Джентльмену, кажется, плохо.

Ковбой сделал попытку отшутиться:

– Ну что вы! Оставьте… скоро пройдет!

Но человеческие силы имеют свои пределы. А ведь после ранения в отеле «Джонатан» наш герой совершил немало такого, что за пределами возможного даже для очень выносливого человека.

Том почувствовал ужасную слабость. Дыхание стало прерывистым. В глазах зарябило. Он с трудом, словно сквозь туман, увидел обеспокоенное лицо Силквайера.

Детектив взял молодого человека за руку, нащупал едва слышный пульс и озабоченно сказал:

– Дорогой друг… Позвольте, я посмотрю вашу рану…

– Делайте, что нужно…

В эту минуту ковбой вспомнил добрую улыбку своей возлюбленной… материнские слова миссис Диксон… крепкие, ласковые объятия Гризли-Бена и, бессильно откинув голову, прошептал:

– Джейн! Отель «Гамильтон»… туда, только туда…

Том потерял сознание.

Силквайер открыл дверцу и крикнул кучеру:

– Отель «Гамильтон», быстро!

Сыщик расстегнул раненому рубашку, снял временную повязку Гризли-Бена и открыл рану. Маленькое, темное отверстие находилось чуть ниже подмышки.

Детектив пробормотал:

– Легкие не должны быть задеты… но бедняга устал и, главное, потерял много крови. Однако этот здоровяк быстро поправится.

Детектив обратился к полицейским:

– Поезжайте в отель «Гамильтон» вместе с ним, не спускайте с него глаз. Отвечаете за парня головой и за всех, кто будет в доме. Ждите меня.

– Все ясно, шеф. Будет исполнено.

– Отлично! Теперь я вас оставлю.

Силквайер опять крикнул вконец ошалевшему от противоречивых указаний кучеру:

– Остановите! Остановите здесь!

Он спрыгнул на дорогу, перехватил первый попавшийся автомобиль и прибыл в управление.

– Необходимо как можно быстрее найти китайца Фо Хи, – размышлял детектив. – Быстрее, быстрее. Минуты дороже часов. Я распутаю этот клубок, происходящее стало мне порядком надоедать.

Через час два десятка конных полицейских ворвались в живописные, но грязные улочки китайского квартала.

Отрядом командовал Силквайер. Около дома Фо Хи он сделал знак, и полицейские быстро окружили здание.

Пять человек спешились и вошли в жилище торговца чаем. Их встретили рыдающие родственники. Заметив, что все одеты в белое – цвет траура жителей Поднебесной, детектив в сердцах выругался.

– Фо Хи, мне нужен Фо Хи!

Молодой китаец, горестно воздев руки к небу, ответил на хорошем английском:

– Увы! Джентльмены! Фо Хи – наш любимый отец – умер сегодня утром, с восходом солнца. Мы оплакиваем его кончину.

В глубине помещения, на низкой кровати в окружении канделябров с зажженными свечами, в роскошных одеяниях лежал маленький китаец с усами и небольшой седеющей бородкой.

Это и был Фо Хи!.. Покойник Фо Хи!

Детектив в бешенстве прошипел:

– Все интересующие меня люди умирают или исчезают раньше, чем я до них добираюсь. Но этот покойник… Действительно ли он Фо Хи?.. Надо проверить.

ГЛАВА 9

Несколько слов по-французски. – Исповедь Тома. – Дьявол и начинающий вор. – Событие, остановившее падение. – Приемный сын капитана. – Объяснение влюбленных.

Наконец-то супруги Диксон и Том – все трое, сильно ослабевшие, могли спокойно отдохнуть и подлечиться. Отель «Гамильтон», словно военный объект, охранялся днем и ночью. Благодаря стараниям Джейн ее пациенты быстро пошли на поправку.

Так продолжалось восемь дней.

Против всеобщего ожидания дела в цирке шли превосходно. Те, кто пророчил ему крах, ошиблись в своих прогнозах. Руководство цирка смогло как-то решить финансовые проблемы, и представления возобновились с прежним успехом. Конечно, такого ажиотажа[114]Ажиотаж – здесь: сильное волнение, возбужденное состояние., как в первые дни, быть уже не могло, но все равно теперь можно было смотреть в будущее с надеждой.

А вокруг последних событий в цирке воцарилась непонятная тишина. И это в Америке – стране информационного бума[115]Бум – здесь: шумиха, сенсация в средствах печати, информации., где газеты постоянно находят, раздувают и искажают любые факты и события. Несмотря на профессиональную пронырливость, репортеры местных газет так и не смогли найти здесь ничего нового.

Потеряв терпение, они потихоньку забросили дело под названием «Большой американский цирк». А вскоре и публика стала постепенно терять интерес к этим событиям.

Но непосредственные участники драмы не дремали и готовились кто к активным наступательным, кто к оборонительным действиям.

А пока настало своего рода негласное перемирие. Вооруженное перемирие.

На девятый день утром наши герои впервые после болезни вышли на прогулку. Стояла удивительная погода, на фоне изумрудной листвы больших деревьев ярко светило солнце.

Удобно устроившись в креслах-качалках, Гризли-Бен и его супруга доброжелательно наблюдали за дочерью и ковбоем. Молодые люди медленно прогуливались по песчаным дорожкам сада.

Оба были похожи на счастливых и довольных жизнью людей.

Оживленно болтая, они ходили взад-вперед, пока не уединились в густой тени грабовой[116]Граб – дерево с зазубренными складчатыми листьями. Древесина твердая, прочная, идет на столярные изделия. аллеи.

Том чувствовал себя превосходно. Он улыбался и много шутил. Но вот, вынув сигарету, Укротитель примолк и влюбленными глазами посмотрел на молодую женщину.

Канадец Жакко тотчас подал коробку спичек, повернулся и пошел прочь. Том крикнул вслед гиганту:

– Мерси, старина!

Его собеседница с интересом спросила:

– Вы говорите по-французски?

– Немного, мисс Джейн. В свое время я выучил язык, когда имел дело с матросами из этой прекрасной страны.

– Вы много плавали?

– Не только… я сменил множество профессий, побывал на всех континентах: Австралия, Перу, Бразилия, Япония, Индия и даже Франция, даже Париж! Затем долго жил в Америке: в городе, в пустыне, у индейцев.

До сегодняшнего дня Том избегал разговоров о своем прошлом.

И любопытная Джейн решила воспользоваться благоприятной обстановкой, чтобы как можно больше узнать об этом, весьма интересующем ее человеке.

Лукаво улыбаясь и становясь оттого еще прелестней, она спросила:

– Но для того, чтобы столько повидать, нужна долгая жизнь. Сколько же вам лет, мой друг?

Этот простой и вполне естественный вопрос привел Тома в замешательство. Он нахмурился и сделал неопределенный жест рукой:

– Говоря по правде, дорогая мисс, я не могу ответить точно. Может быть, двадцать три, а может, и двадцать пять, но не больше. Я не знаю, когда я родился.

– Но ваши родители?..

– Увы!

– Вы хотите сказать, что стали сиротой будучи еще ребенком?

– Не могу утверждать. Но рос я без отца и матери.

– Таким образом, вы не знаете своих родителей?

– В моей памяти осталось какое-то смутное, неясное воспоминание, похожее скорее на сон, как в общем-то у любого ребенка. Мне видится иногда красивая молодая женщина в нарядном одеянии. Она склоняется надо мной и нежно целует в лоб. Этот ласковый поцелуй, единственный в моей жизни, я не могу забыть. И все… сказочное видение исчезает, и я уже в грязном притоне. Нас там четверо или пятеро мальчишек, может и больше, босых, с непокрытой головой… в каких-то лохмотьях. С нами еще двое взрослых негодяев.

Старая пьянчужка, беззубая, вечно злая. От нее постоянно несло винным перегаром. Она часто нас колотила.

И такого же возраста мерзавец, с огромным красным носом, еще больший пьяница, чем его подружка. Иногда на него находили приступы какого-то демонического веселья. Негодяя величали Дьявол. По-другому никто его и не называл.

Эти скоты промышляли воровством и попрошайничеством. А мы им помогали.

– Боже! Как это ужасно! – содрогнулась Джейн.

Том печально улыбнулся:

– Что вы хотите, мисс Джейн? Должен признаться, что начинал я не как молодой князь… или отпрыск[117]Отпрыск – ироническое название чьего-либо ребенка, обычно не вызывающего симпатии говорящего. одного из местных промышленных королей. Мы питались подобранными на свалке объедками. Старые подонки заставляли нас пить отвратительное вино.

– Какая мерзость!

– Для других, старших, ребят вино было своего рода вознаграждением, они это очень ценили. Для меня это был деморализующий напиток… по крайней мере, так думал Дьявол.

Как известно, постоянное употребление алкоголя притупляет волю, стимулирует[118]Стимулировать – побуждать к действию; поощрять. воровство. Многие ребята из нашей конуры занимались этим, если можно так выразиться, ремеслом с удовольствием.

А я к такой работе приобщиться не мог. У меня не получалось… Мне было тогда всего четыре года, и негодяи, учитывая мой возраст, думали, что я постепенно втянусь.

Пьяные лица и молодые наглые воры – таковы воспоминания моего раннего детства.

Том рассказывал спокойно, без горечи, радуясь искреннему участию Джейн.

Девушка прервала Укротителя:

– Но ведь старикам так и не удалось вас испортить?

Видимо, вспомнив что-то смешное, Том широко заулыбался.

– Я пробовал красть с витрин, в основном продукты. Конечно, понимал, что это плохо, но был постоянно голоден и поэтому заставлял себя это делать.

Я был такой маленький, худенький, такой несчастный на вид, что никто меня не подозревал. Трепеща от страха, испытывая инстинктивное отвращение к тому, что делаю, я украдкой набивал себе карманы всякими банками, колбасой, конфетами.

А когда возвращался в отвратительный грязный притон, Дьявол награждал меня порцией вина.

– Какой негодяй! – возмутилась Джейн. От жалости на глазах у нее появились слезы.

Том посмотрел на свою подругу с нежностью и без всякого смущения продолжил рассказ, будто говорил о ком-то постороннем.

– Моя исповедь будет не вполне правдивой, если не сказать, что мало-помалу я начал испытывать пристрастие к алкоголю. Ну что вы хотите? Люди становятся такими, какими их воспитывают. Видимо, я должен был превратиться в отменного негодяя, если бы не событие, остановившее мое падение.

То, что произошло в тот день, одно из самых светлых воспоминаний моей жизни. Я до сих пор помню все до мелочей, будто это случилось вчера.

Я украл банку консервов. Меня привлекла этикетка, изображающая маленького поросенка с розовой смешной мордочкой, веселыми глазами и торчащими ушами.

От восхищения я стоял перед банкой как вкопанный, что вначале меня чуть не погубило, а потом, наоборот, спасло. Вместо того, чтобы сунуть банку в карман, я держал ее в руках и продолжал, разинув рот, любоваться поросенком. Меня заметили, надрали уши. Хозяин хотел вызвать полицию.

К великому счастью, в этот момент появилась его супруга. Несмотря на мои лохмотья и затравленный вид голодного волчонка, она повела меня к себе.

Вначале я был сильно напуган, но очень скоро освоился и открыв рот рассматривал красивую уютную комнату. Подошел к мальчикам, которые, по знаку своей матери, ответили мне рукопожатием. Страхи окончательно рассеялись, когда добрая женщина накормила меня, напоила горячим чаем. Она удивилась, увидев, что я совершенно не умею пользоваться столовыми приборами.

У Дьявола мы ели руками… прямо с тарелки… если на ней что-нибудь было.

Когда я насытился, она мне немного попеняла. Но так мягко и ненавязчиво, что мои глаза наполнились слезами.

Напоследок дама поцеловала меня, дала в руки маленькую белую монету. И подарила консервную банку с улыбающимся поросенком.

Меня никто никогда не целовал, и эта обычная материнская ласка перевернула мне душу. Глаза мгновенно высохли, на сердце стало тревожно. Неужели опять в притон? Там воровство, пьянство и порок! А эта удивительная женщина мягко и негромко продолжала:

– Воровать нехорошо! Ты ведь не будешь этого делать, мой маленький? Ты обещаешь мне?

Я твердо ответил:

– Клянусь, мадам! Подобное никогда не повторится! Никогда!

Она поцеловала меня еще раз и добавила:

– Когда тебе будет нечего есть, приходи к нам. Ты всегда найдешь здесь бутерброд и чашку чаю.

Во мне что-то перевернулось. Я ушел из этого дома другим человеком. Как вы думаете, мисс Джейн, что я сделал первым делом?

– Не знаю, не могу себе представить…

– Для начала я избавился от консервной банки, потому что улыбающийся поросенок напоминал мне о моих грехах и причинял боль. Я решительно выбросил жестяную банку в сточную канаву, даже не подумав о том, что буду есть вечером. Меня просто распирала гордость от такого поистине мужественного поступка. Я сжал в ладони монету достоинством в один шиллинг[119]Шиллинг – английская монета, равная 1/20 основной денежной единицы – фунта стерлингов. и поклялся сохранить ее на всю жизнь.

Молодая женщина, слушавшая с напряженным вниманием, воскликнула:

– Вы сдержали слово! Я знаю! Уверена в этом!

Ковбой показал девушке маленькую цепочку на шее с блестящей монеткой посередине.

– Это мой талисман[120]Талисман – предмет, который, по суеверным представлениям, приносит счастье, удачу., и я не променяю его ни на что на свете!

– Я вижу в этом проявление у ребенка необычайной душевной стойкости и врожденного чувства чести. Что же было дальше?

– Я долго шел все время прямо, никуда не сворачивая, твердо решив уйти как можно дальше от притона и больше не видеть Дьявола, спаивавшего меня и учившего воровать.

В конце концов я затерялся в огромном Нью-Йорке, и уже даже при желании не смог бы найти своих старых друзей.

Началась другая, более трудная, чем раньше, жизнь.

У меня ведь не было крыши над головой. Я коротал ночи где-нибудь под дверью, на стройках, в автомашинах или вагонах. Словом, везде, кроме нормальной постели.

Мне не было и шести лет, а я уже дрался с крысами и собаками за кусок хлеба или что-нибудь съедобное.

Иногда мне удавалось немного подработать.

Скверно одетый, постоянно босой и с непокрытой головой, я мерз зимой и изнемогал от жары летом, питался тем, что Бог пошлет. Другой на моем месте не выжил бы. Но я был крепок и, насколько помню, не знал даже, что такое простуда.

– И всегда один, без любви, без ласки! Какое страшное одиночество!

– Страшное и мучительное, поскольку я всегда был общительным и нуждался в участии.

У меня появились новые знакомые… В основном отъявленные мошенники, прошедшие хорошую школу у людей, подобных Дьяволу. Но ближе всего для меня стали бродячие собаки… эти уличные мудрецы, жившие не лучше и не хуже меня.

– Вы больше не встречали ту женщину, которой обязаны своим спасением?

– Я бы многое отдал, чтобы найти это доброе создание, спасшее мою душу. Но я был очень мал и не запомнил улицы, где находился благословенный дом.

Уже в восемь лет я часто приходил в порт и мечтал о морских путешествиях. Случай помог мне познакомиться с капитаном французского судна. Я узнал, что ему нужен юнга[121]Юнга – подросток на судне, готовящийся стать матросом, обучающийся морскому делу; молодой матрос., и, не веря в удачу, не сомневаясь в отказе, все же пришел к нему наниматься.

Капитан неожиданно согласился и взял меня на судно без лишних слов. С этого дня я впервые почувствовал себя самостоятельным человеком. У меня появилась крыша над головой, кровать, нормальная еда.

Для некоторых мальчиков профессия юнги – сущий ад… для меня же – ни с чем не сравнимое удовольствие. Я выполнял свои обязанности с таким усердием, что вскоре стал всеобщим любимцем. Сам капитан – бретонец[122]Бретонец – уроженец или житель Бретани, исторической области на северо-западе Франции. с суровой, грубоватой внешностью, но с добрым сердцем привязался ко мне. Он заменил мне отца, терпеливо учил читать, писать, считать. Капитан сделал из меня хорошего моряка, и я могу с гордостью добавить: честного человека. Я провел с ним десять лет и никогда его не забуду!

Джейн сразу догадалась:

– Ужасное расставание. Да, понимаю.

– Вечное, мисс Джейн… Моего приемного отца унесла смерть.

Голос ковбоя дрогнул, глаза увлажнились.

– Это случилось, когда мы возвращались во Францию, где я однажды провел несколько удивительных месяцев в семье моего капитана, в его небольшом имении в Сен-Мало[123]Сен-Мало – город и порт во Франции, на западном побережье страны, на берегу Бискайского залива Атлантического океана..

Мы заканчивали погрузку в Веракрусе[124]Веракрус – штат, город и порт Мексики, на ее юго-востоке, у берегов Мексиканского залива. и тут узнали, что на судне желтая лихорадка[125]Желтая лихорадка – острое заразное заболевание человека. Встречается в Южной Америке и Африке. Переносчик – комар.. Погибли все матросы один за другим. Капитан умирал на моих руках последним… Но меня страшная болезнь пощадила.

Воздав должное самому дорогому мне человеку, я уехал в Мексику. Мне казалось, что я не смогу плавать на другом судне, с другим капитаном.

Снова я брался за любую работу, но теперь все было гораздо легче. Ничто уже не могло меня напугать.

Оказавшись на границе Соединенных Штатов, я полюбил ковбойскую жизнь.

Девушка внимательно слушала исповедь бесстрашного друга, не спуская с него сочувственного взгляда.

Взволнованная до глубины души страданиями ребенка, бесконечно восхищаясь его могучей волей и жизнестойкостью, она воскликнула:

– Господи! Как иногда бывает жестока жизнь к бедным маленьким созданиям! Конечно, и нам бывало трудно! Но что такое наши страдания в сравнении с тем, что перенесли вы в годы обездоленного, безрадостного детства!

– Все это, мисс Джейн, давно забыто. Вернее, я вспоминаю сейчас о прошлом без горечи, а кое-что и с удовольствием. Я, видите ли, немного фаталист[126]Фаталист – человек, верящий в предопределение, в «рок», судьбу. и верю, если что-то случилось, то так и должно было быть… Последние события развивались тоже вполне логично и столкнули меня с реальностью, которая бесконечно меня радует.

– Вы верите в судьбу?

– Да, мисс Джейн… очень верю. Именно она привела меня из Лос-Анджелеса[127]Лос-Анджелес – город и порт на юге тихоокеанского побережья США. Основан в 1781 году испанцами. Промышленный центр. Курорт., где сгорело мое небольшое ранчо, в Сан-Франциско…

– Опять не повезло!

– Наоборот! Если бы не сгорело ранчо, я не стал бы жертвой железнодорожной катастрофы.

– О, Боже!..

– Да, мисс, судьба. Сошел с рельсов и опрокинулся вагон. Меня – полумертвого, контуженного – привезли в госпиталь в Сан-Франциско. Там у вашего покорного слуги украли последние несколько долларов. И, немного подлечившись, я оказался на улице без цента в кармане.

Но непонятно почему я был уверен, что впереди меня ждет счастье.

– Не понимаю!

– Слушайте дальше. Я бесцельно бродил по улицам очень голодный и случайно прочел афишу Большого американского цирка, узнал о премии, обещанной укротителю Манкиллера. И я решил попытать счастья, принять участие в этом номере. Остальное, мисс Джейн, вам известно. А теперь скажите, должен ли я оплакивать судьбу, сетовать на все, что случилось?

– О да, я знаю, что без вас погибла бы на манеже. Вы спасли меня. Без вас мои родители умерли бы, не выдержав мучительных страданий. И без вас я была бы одна на этом свете… без поддержки, без надежды… наедине с болью в сердце.

– Я не это хотел сказать, мисс Джейн. Не стоит преувеличивать мои скромные заслуги. Любой уважающий себя мужчина поступил бы точно так же на моем месте. А судьбу я благодарю за то, что могу видеть вас, слышать, разделять ваши радости и надежды, что-то значить в вашей жизни, в конце концов!

Девушка с волнением слушала Тома и вспоминала его недавнее признание в любви. А наш герой, понимая, что наступает решающий момент в его жизни, тоже начал волноваться:

– Если б я мог сказать, мог выразить…

– Говорите, говорите же, не бойтесь!

– Хорошо! Дорогая мисс!.. Дорогая Джейн! Я хочу быть всегда рядом с вами! Стать самым преданным другом, защищать вас от опасностей!

Она медленно поднялась, протянула ему руку, решительно и нежно ответила:

– Я стану вашей преданной подругой, мой дорогой!.. Рядом с вами мне ничего не страшно!

Том молча склонился и поцеловал девушке руку. Она тихо добавила:

– Вместе на всю жизнь.

Мистер Диксон и его жена продолжали издали наблюдать за Томом и Джейн. Догадываясь, о чем говорят молодые, Гризли-Бен не смог сдержать довольной улыбки:

– Дорогая, вы не находите, что эти дети составляют великолепную пару?

– Еще как нахожу!

– А что вы думаете о нашем Томе?

– Я была бы счастлива назвать его своим сыном и полагаю, что мы будем иметь такую возможность очень скоро.