Онлайн чтение книги Трагический исход
Глава 2. В БУРЮ

– Жюв!

– Фандор!

Эти тревожные призывы, эти душераздирающие крики раздавались, ширились вопреки злобствующей буре и грохотавшему урагану.

Драматичные события развивались так внезапно и быстро, что приведенные в замешательство двое мужчин с трудом могли дать себе отчет, что же с ними произошло.

Началось с того, что оба они, полицейский и журналист, сопровождаемые виконтессой де Плерматэн, прибыли на Булонский аэродром, чтобы захватить рабочего Мориса, под именем которого скрывался князь Владимир. И тут вдруг появился Фантомас, и, начиная с этого момента, Жюв и Фандор попали в руки опасного врага.

Они действовали решительно, не колеблясь, и началась страшная борьба, в результате которой оба попали в ловушку, расставленную для них бандитом.

Ничего не подозревая, они шагали по сетке шара, предательски растянутой по земле. Вдруг неожиданно она сомкнулась над ними, и они почувствовали, что поднимаются в воздух, отрываясь от земли с непреодолимой силой. Западня была хорошо расставлена, и теперь сетка, подвешенная к краю гондолы воздушного шара, вдруг поднялась в воздух, унося с собой ценный груз. Воздушный шар в одно мгновение всплыл над землей и оказался на расстоянии пятнадцати метров от нее, затем он завис на некоторое время в воздухе неподвижным, как бы сомневаясь, какой путь себе выбрать. В течение этой короткой передышки Жюв и Фандор, плененные в своей сетке, не имели возможности сделать ни одного движения, ни одного жеста, но зато они слышали и видели все то, что происходило внизу.

Вот почему они стали свидетелями стремительно развивающейся кровавой драмы, закончившейся убийством виконтессы де Плерматэн, жены Владимира, которую убил Фантомас.

С другой стороны, они увидели и услышали нечто такое, удивившее их в высшей степени и настолько поразившее, что они на мгновение забыли даже о той необычной и критической ситуации, в которую неожиданно попали.

Фантомас своим насмешливым и полным угроз голосом выкрикнул новость, о которой они не могли и подозревать.

Он сказал им:

– Виконт де Плерматэн, рабочий Морис, князь Владимир – одно и то же лицо, как вы знаете. Но вы не знаете того, что этот человек, которого вы хотели бы арестовать, – мой сын… Владимир – сын Фантомаса!

Затем шар, увлекаемый потоком воздуха, поднялся в небо и поплыл среди туч!

Подхваченный, как соломинка, ураганом и бурей он с головокружительной скоростью пронесся над крышами города Булонь, затем завис над морем, неспокойным и серым, насыщенным морскими туманами.

Жюв и Фандор были тесно прижаты друг к другу, как бы замурованы в этой сетке, завязанной над их головами; они не могли сделать ни одного движения. Достаточно было оглядеться, чтобы оценить свое положение. Сетка, в которой они находились, была привязана к нижней части гондолы толстой веревкой длиной в два – три метра.

Если бы эта веревка лопнула или оторвалась, тогда они полетели бы в бездну. С другой стороны, они отдавали себе отчет, что если сетка, с находящимися в ней пленниками, останется прикрепленной к воздушному шару, их положение не будет лучшим, поскольку аэростат, увлекаемый бурей, может затеряться в открытом море.

Напрасно они пытались добраться до гондолы, чтобы иметь возможность – последняя надежда! – втянуть веревку в отверстие сетки… Неудача подстерегала их.

Шар, сотрясаемый порывами ветра, то поднимался на большую высоту, то вдруг стремительно падал вниз. После двух или трех попыток Жюв и Фандор, по-прежнему находящиеся в своей сетке, столкнулись с поверхностью моря, касаясь гребня волны, создаваемого яростным водоворотом. Затем шар подпрыгнул, снова поднялся в небо, чтобы вновь опуститься вниз, исчерпав свои силы в борьбе против ненавистной стихии.

– Жюв, мы погибли! – произнес Фандор.

– Я тоже так считаю, – ответил полицейский.

Несмотря на создавшееся угрожающее положение, двое мужчин продолжали обмениваться мнениями по поводу того, что особенно их волновало. Казалось, к надвигавшейся смерти они относились совершенно равнодушно.

– Вы слышали? – спросил Фандор. – Фантомас сказал нам, что Владимир его сын!

Инспектор кивнул головой, в то время как своими нервными руками он старался ухватиться за звенья сетки, чтобы принять более удобное положение.

– Вот уже несколько месяцев, – сказал он, – личность Владимира казалась мне подозрительной, я предполагал, что его происхождение какое-то таинственное, но не мог даже подумать, что отцом этого преступника является Гений зла.

Внезапно Фандор закричал.

– Что случилось? – спросил Жюв встревоженным голосом. Он подумал, что, быть может, Фандор ударился, или произошли какие-либо события, которые приблизили их к драматичной развязке.

Но Фандор не выглядел страдальцем, наоборот, он смеялся, потому что ему удалось спастись от сильной волны, которая могла их раздавить.

– Я подумал, – сказал он голосом, трепещущим от переполнявших его чувств, – что если Владимир – сын Фантомаса, то возможно, что Элен не дочь этого злодея.

Элен!

При этом имени глаза журналиста вдруг наполнились слезами.

– Боже, – прошептал он, – я ее уже никогда не увижу! Это конец.

И несчастный постарался выпрямиться. В течение долгих минут он предпринимал страшные усилия, чтобы вынести страдания, которые испытывал: чрезмерная усталость сковывала его тело, угрожая перерасти в паралич.

Но Жюв, держась одной рукой за сетку, другой прикоснулся к его плечу.

– Сохраняй мужество, Фандор, – крикнул он. – Еще не все потеряно.

Полицейский в течение одной секунды оценил ситуацию.

Он отдавал себе отчет, что если воздушный шар опустится на уровень волны, то ветер унесет его в сторону открытого моря. Но он также отметил, что если шар поднимется на высоту пятьдесят или шестьдесят метров от земли, то попутным ветром его отнесет по направлению к земле.

Если же аэростат сможет продержаться на такой высоте, то они имеют шанс возвратиться на землю. Тогда можно надеяться на спасение.

Для того, чтобы воздушный шар смог продержаться, следовало уменьшить его нагрузку.

В нескольких словах Жюв объяснил Фандору ситуацию.

Последний тотчас все понял и спокойным голосом произнес:

– Из сказанного тобой, Жюв, я сделал вывод, что наш шар слишком нагружен и нас обоих ждет смертный час. Но если один из нас пожертвует собой, то другой должен спастись.

– Да, это мое мнение, – подтвердил Жюв.

Полицейский вдруг содрогнулся, и Фандор сразу же объявил:

– Мой дорогой Жюв, я говорю вам: прощайте!

И журналист, вынув из кармана перочинный ножик, хотел разрезать звенья сетки, чтобы выйти из нее и броситься в море.

– Что ты делаешь, Фандор? – закричал встревоженный Жюв.

Журналист нашел в себе силы, чтобы улыбнуться:

– Видите ли, Жюв, на журналистском языке это звучало бы следующим образом: «Я открыл дверь и сделал вам реверанс!»

Полицейский вцепился в руки Фандора и вырвал перочинный ножик.

– Ты не сделаешь этого, Фандор!

– Почему же, Жюв?

– Потому, – продолжил полицейский, – что это должен сделать я. Ты знаешь, что я отличный пловец, и, быть может, мне удастся выпутаться из беды.

Журналист иронично улыбался.

– Посмотрите-ка, – сказал он просто.

И указал глазами на море. Было отчетливо видно, что в таком море не только плавать, но даже продержаться некоторое время было бы невозможно.

– К тому же вы меня обижаете, Жюв. Я такой же хороший пловец, как и вы, – сказал Фандор.

Между тем полицейский продолжал.

– Послушай меня, малыш, – произнес он твердо, – нужно рассмотреть ситуацию спокойно и основательно. Совершенно очевидно, что тот из нас, кто бросится в воду, имеет тысячу шансов против одного не выйти оттуда живым. Но также очевидно, что тот, кто останется в этой сетке и будет утащен вместе с воздушным шаром по направлению к земле, имеет несколько больше шансов спастись.

– Разумеется, – ответил Фандор, – но я не могу понять, к чему вы клоните.

– К тому, – сказал Жюв, – что именно я должен спрыгнуть в море, а ты должен остаться.

– Почему же? – спросил Фандор, который теперь придерживал ладонь Жюва, как ранее Жюв остановил вовремя его руку, помешав перерезать сетку. – У вас нет причин, – продолжал он, – чтобы жертвовать собой. Моя жизнь по сравнению с вашей не представляет никакой ценности. И вы должны жить, Жюв, чтобы выполнить свой долг. Вы должны выследить Фантомаса, одержать верх над ним и сохранить себя живым, чтобы продолжать борьбу и довести ее до победного конца.

Но Жюв возразил:

– Я не согласен с тобой. Я считаю, что ты должен остаться в живых, Фандор, потому что ты любишь и любим. Элен рассчитывает на твою защиту, на твою любовь, ты не имеешь права умереть.

– Вы не имеете права покинуть меня, Жюв…

Мужчины смотрели друг на друга со слезами на глазах.

– Фандор, ты должен остаться, – настаивал Жюв.

– Не двигайтесь, Жюв, – объявил Фандор, – или я обгоню вас и выброшусь в море первым!..

Внезапно они вынуждены были прервать выдвижение своих доводов «за» и «против», так как воздушный шар, гонимый шквальным ветром, начал стремительно снижаться к морю, и сетка с находящимися в ней пленниками, погрузилась в середину волны. Они появились оттуда полузадохнувшиеся, насквозь промокшие, но с просветленными лицами.

– Жюв!

– Фандор!

Теперь они все поняли.

Ни за что на свете они не покинут друг друга, прекрасная борьба за первенство в благородстве показала, насколько их решения были неправомерны; теперь же они или оба погибнут, или спасутся вместе!

Итак! Эта гипотеза должна была осуществиться.

Воздушный шар, сотрясаемый бурей, все более оседал, а несчастные пленники, совсем окоченевшие от холода, становились все более равнодушными к противостоянию, к борьбе.

Кроме того, с каждой минутой увеличивалось расстояние, отделявшее их от твердой земли. В определенный момент у них создавалось впечатление, что вихревая буря приближала их к земле, но другой поток снова отдалял их от заветной цели. Они чувствовали себя заблудившимися, потерявшимися в разгулявшейся морской стихии!

Теперь уже Жюв и Фандор не говорили друг другу ни слова; они поняли, что конец их близок, только чудо могло вырвать их из лап смерти. Но они не могли рассчитывать на это чудо. Порывы ветра все усиливались, и воздухоплаватели, ослепленные вихревыми потоками, теряли сознание.

Их качало из стороны в сторону, они задыхались от волн, в которые время от времени попадали, их оглушала буря, в эпицентре которой продолжало трясти их потрепанный воздушный шар.

Вдруг раздались крики двух людей, крики ужаса, страшной тоски, в них, казалось, не было ничего человеческого. Это был вой; он сразу же стих вместе со взрывом шара, когда началось его головокружительное падение, продолжавшееся всего несколько секунд.

Сетка с Жювом и Фандором находилась в нескольких десятках метров от поверхности волн. У пленников создалось впечатление, что их шар разорвало на части и гондола падает вместе с ними.

– Прощайте, Жюв!

– Прощай, Фандор…

На пристани, в самой ее крайней части, о которую бились волны, у входа в Булонский порт собралась большая толпа. Она кричала:

– Браво, браво!

Там были разные люди, но больше всего пришло моряков, рыбаков, людей, чья профессия связана с морем. Они не могли не выразить свое беспредельное восхищение спектаклем, который разыгрывался на их глазах.

Погружаясь в волны, нечто черное и длинное, изрыгающее клубы дыма, похожие на большие тучи, собирающиеся вместе на небе, покидало внешнюю гавань и направлялось в открытое море. Это нечто, длинное и черное, отвратительно грохотало, то появляясь, то исчезая, казалось то заглоченным морем, то вновь выброшенным на поверхность; разъезжало перед зрителями то вперед, то назад.

Это нечто было миноносцем 27, отправляющимся на поиски воздухоплавателей.

Как только люди увидели, что с аэродрома поднялся воздушный шар, уносящий Жюва и Фандора, то сразу же сделали вывод, что это не преднамеренный взлет, а несчастный случай. Разумеется, никто не мог и предполагать, что если шар и покинул землю с двумя людьми, подвешенными в сетке внизу под гондолой, то это произошло по желанию кого-то, например, Фантомаса. Но все были уверены, что несчастные подвергаются серьезной опасности.

В порту было сосредоточено несколько кораблей под парами и миноносцев, которые уже несколько дней ожидали благоприятной погоды, чтобы отправиться в Дюнкерк.

Жан Дерваль, лейтенант, командующий миноносцем 27, оказался одним из первых свидетелей трагического полета шара.

Он как раз был на борту миноносца, показывая небольшое судно одному из своих друзей, врачу парижского госпиталя Юберу, проявляющему большой интерес к повседневной суровой жизни морского экипажа.

Доктор находился в складском помещении со вторым помощником.

Жан Дерваль поднялся на командный мостик. Уже два часа он ожидал приказа отходить к месту назначения в Дюнкерк, весь экипаж был на своих местах, огни зажжены.

Заметив воздушный шар, пролетающий над головой, он не мог сдержать себя. Тотчас отдал приказ, который с военной четкостью и пунктуальностью передавали его подчиненные.

Жан Дерваль приказал:

– Внимание! Вперед! Тихий ход!..

Он отдал приказ, действуя чисто интуитивно, даже не понимая, что произошло, поэтому и удивился, когда заработало машинное отделение миноносца. Удивился, когда заметил, как нарождаются клочья пены позади судна, а впереди появляются две волны, возникающие перед носовой частью миноносца, который буквально врезался в море.

Что же он сделал? На что решился?

Наконец Жан Дерваль пришел в себя. Все очень просто: они выходили из порта в открытое море, шли на поиски, отправлялись в погоню за воздушным шаром.

Так поступать было рискованно и безрассудно. Жан Дерваль никогда бы этого не сделал, если бы подумал, ведь он не имел права жертвовать своим экипажем и миноносцем. Он переоценивал свою сумасбродную попытку, когда миноносец пересек конечную точку заставы и он увидел бурное море. Вот тогда он вновь заколебался.

Очевидно, надо было проявить осторожность, повернуться другим бортом и возвратиться назад…

Вдруг кто-то приблизился к нему. Это был его друг доктор Юбер.

– Браво, Дерваль, – сказал он. – Я только что понял, что произошло, и восхищаюсь вашим смелым поступком. Я счастлив, что нахожусь на борту вашего корабля и смогу участвовать в спасении, которое вы задумали…

Жан Дерваль посмотрел на доктора.

– Вы знаете, – возразил он, – если мы тотчас не вернемся назад, то этот поход может закончиться трагически. Я спрашиваю себя, имею ли я право на это?

Доктор улыбнулся, затем пожал плечами.

– Вы хороший моряк, – сказал он утвердительно, – и вы спасете свой корабль. Если же вы беспокоитесь относительно экипажа, то предоставьте им случай… и вы увидите, что это за люди.

Жан Дерваль молчал. Не было смысла спрашивать матросов для выяснения их мнения.

Ей-Богу! Их мнение было бы единодушным: любой ценой двигаться вперед, разыскать шар, который видели пролетающим далеко над волнами, рисковать, сделать невозможное, чтобы спасти несчастных, потерявшихся во время бури.

Поэтому Жан Дерваль, ухватившись за поручни капитанского мостика отдавал приказы:

– Добавьте в топку топлива! Вперед!

С этого момента миноносец буквально бросился в яростное море. Он прыгал по волнам, все части корабля, составляющие его остов, трещали; создавалось такое впечатление, что в любой момент хрупкий длинный корабль может расколоться надвое. Матросы тотчас предугадывали, что нужно делать. И несмотря на то, что каждый находился на своем месте, кочегары насыщали топки, раздували огонь, весь корабль ужасающе содрогался.

Жан Дерваль не покидал капитанского мостика, и, не обращая внимания на пронизывающий ветер и волны, он прокладывал прямо перед собой самый короткий курс на воздушный шар.

В течение сорока пяти минут миноносец соперничал со скоростью потрепанного бурей аэростата. Доктор Юбер оставался на капитанском мостике рядом со своим другом. Оба были промокшими до нитки, ослепленными волнами, разбивавшимися о борт корабля.

Но как мало для них это значило! Погоня, которой они полностью отдались, была слишком увлекательной, слишком захватывающей, чтобы обращать на такие пустяки внимание…

– Доктор, – произнес командир Жан Дерваль, – теперь эти люди принадлежат вам, сделайте для них все, что можете.

Затем, снова поднявшись на капитанский мостик, он отдал приказ:

– Осторожно! Тихий ход! Мы возвращаемся назад.

Миноносец 27 повернулся другим бортом. И теперь, скользя по волнам, он уже не испытывал действия таких внезапных толчков, как раньше.

Наступила ночь, кругом царила полнейшая темнота, изредка пронизываемая огнями береговой линии. Приближались к городу Булонь, и Жан Дерваль был очень рад, что в результате ужасно трудного похода он сохранил свой корабль целым и невредимым.

Энергичное загорелое лицо лейтенанта излучало радость.

– Я помог им выпутаться из беды… Мне удалось выхватить из моря… этих несчастных. Еще несколько минут – и волны поглотили бы их…

И совсем не думал командир Жан Дерваль, который радовался спасению воздухоплавателей, о том, что он проявил небывалую смелость и сноровку.

Жан Дерваль превосходно вел свой миноносец. Он нагнал неуправляемый воздушный шар в тот момент, когда он после взрыва упал в море, и оно поглотило его. Жан Дерваль своим натренированным острым взглядом моряка сразу же обнаружил точку, где только что затонула сетка с находившимися в ней людьми. Корабль прибыл как раз на это место, и хорошо обученные матросы появились на палубе с багром; несколько минут спустя, выполняя в точности приказы своего шефа, они вытащили сетку с двумя безжизненными телами. Их перенесли в офицерскую кают-компанию, и вот тогда Жан Дерваль сказал доктору Юберу:

– Теперь эти люди принадлежат вам.

Затем он вышел, чтобы принять управление кораблем. Действительно, Жан Дерваль выполнил свой долг, он вырвал добычу из бездны моря. Теперь уже представителю медицинской науки придется возвращать их к жизни.

– Вот что! – решил Жан Дерваль. – Им нужна ванна, только ванна поможет им выпутаться из беды.

Мужественный офицер, честный и смелый, радовался тому, что нужно возвращаться в Булонь, чтобы привезти туда так удивительно спасенных двух людей.

– Жан Дерваль! – раздался вдруг голос, идущий с фланга корабля.

Офицер повернул голову; в одном из открытых люков появился доктор Юбер.

– Жан Дерваль, – спросил он несколько нерешительным голосом, – какие обычаи существуют на флоте, когда, например, корабль имеет на своем борту гроб?

– Я не понимаю… – сказал Жан Дерваль удивленно.

– Я хочу сказать, – уточнил доктор, – существует ли внешний символ, который водружают на корабль, если на борту его имеется труп, мертвец?

На этот раз лейтенант понял. Он почувствовал, как забилось его сердце. Большое разочарование отразилось на его лице.

Однако он не выразил излишнего и бесполезного удивления. Он довольствовался тем, что произнес:

– В таком случае вывешивают приспущенный флаг.

Юбер внимательно посмотрел на своего друга, а тот отвечал загадочным тоном, немного насмешливым, который совершенно не соответствовал трагической ситуации.

– Тогда, мой дорогой, сделайте все необходимое.

С наступлением ночи на набережной в Булони толпа людей все прибывала и прибывала. Казалось, весь город собрался в порту. Все ждали возвращения миноносца.

Эмоции достигли накала, так как два или три раза на корабле просигналили о приближении. Благодаря прожектору, пронизывающему море потоком световых лучей, удалось рассмотреть возвращавшийся миноносец 27; оставалось пройти только расстояние в несколько миль.

Шепот удовлетворения прошел по толпе, раздались аплодисменты, и тревожное состояние толпы уменьшалось по мере приближения миноносца.

Но новая тревога закралась в души добрых людей: удалось ли миноносцу спасти воздухоплавателей.

Внезапно в толпе стали распространяться и передаваться из уст в уста новости, отвлекая таким образом внимание от корабля, прибытие которого ожидали.

Настолько необычными, ошеломляющими и ужасными они были, что никто сначала и не хотел в них поверить, и только впоследствии очевидность их была установлена.

Толпа, вначале радостная и веселая, впала в панику.

О чем же говорили?

Что обнаружили?

Это было невероятно, неслыханно!

Люди, возвратившиеся с аэродрома, куда они побежали, чтобы узнать, что же произошло, в парке среди канатов и мешков с балластом натолкнулись на тело убитой женщины. Одни утверждали, что речь шла о виконтессе де Плерматэн, другие, что это была некая княгиня.

Официальные власти установили, что загадочно убитая женщина была одной и той же личностью; при ней нашли бумаги, удостоверяющие, что она княгиня и что по неизвестным причинам она носила еще имя виконтессы де Плерматэн.

Другие люди, которые только что вернулись с аэродрома, сообщали еще более тревожные известия; они слышали выстрелы, взрывы, шум от неистовых пререканий, затем голоса, произносящие трагическое, страшное, волновавшее всех имя: Фантомас.

Было известно, что Жюв и Фандор находились в парке, и предполагали, что именно они и были унесены воздушным шаром.

Что же произошло?

Теперь все собравшиеся дрожали от ужаса, как будто дуновение смерти задело их.

Страшное имя Фантомаса было у всех на устах; они отдавали себе отчет, что случилось нечто ужасное, пока еще непонятное, и что именно этот зловещий преступник, Гений зла и был организатором всех нахлынувших событий!

Повсюду с тревогой обсуждали последние новости.

Вдруг наступила тишина.

Раздался хриплый свисток, затем прожекторы порта осветили длинное и черное судно, входящее в гавань.

– Миноносец, миноносец вернулся! – закричала толпа.

Действительно, миноносец 27 возвратился в порт.

Толпа стихийно, чистосердечно выражала свое отношение к вернувшимся криками восхищения «браво».

Но вскоре на смену радости пришло разочарование.

И инстинктивно, словно они сговорились, мужчины при входе судна в гавань обнажили головы, а женщины перекрестились: флаг был приспущен.

Миноносец 27 привез домой мертвецов.