Онлайн чтение книги Трагический исход
Глава 25. ПОВЕЛИТЕЛЬ И ВЛАСТЕЛИН

Что же случилось с Жювом в то время, когда происходили эти ужасные события, когда Фантомас так хладнокровно, свирепо и жестоко расправился с Фирменой, оставив на своем пути еще один труп. Узнав, что барон де Леско является одновременно Владимиром и сыном Фантомаса, полицейский, будучи вне себя от ярости и охватившего его ужаса, бросился на него.

А произошло это следующим образом.

Жюв не проронил ни слова во время драматичного разговора, в ходе которого мнимая аристократическая пара обменивалась взаимными упреками, и понял, что они были просто сообщниками.

Жюв не удивился, узнав, кто скрывался в действительности под масками барона и баронессы де Леско. В тот день, когда он допрашивал Фирмену и пытался ее запугать, чтобы вызвать на решительное объяснение с мужем, Жюв уже подозревал, что Валентина де Леско – это умело загримированная Фирмена Бенуа, старающаяся скрыть свои подлинные черты.

Зато Жюв был поражен открытием, что Гаду и барон де Леско – это одно и то же лицо!

Он уже давно понял, что именно Гаду повинна в убийстве американца Фавье, но содрогнулся, узнав, что Гаду была бароном Жоффруа, и этот последний, украв документы семьи Леско, – очевидно, угаснувшего рода – имел дерзость совершить преступление при тех трагических обстоятельствах, которые сопутствовали убийству дядюшки Фавье.

– Это достойный сын Фантомаса! – произнес Жюв с дрожью в голосе, когда услышал последние слова убийцы.

Однако события развернулись так быстро, что у Жюва не было времени все обдумать.

Услышав слова холодного презрения, вырвавшиеся из уст Валентины, барон Жоффруа бросился на молодую женщину…

В одно мгновение Жюв оказался между двумя противниками!

Он думал, что ему удастся схватить убийцу, но барон внезапным прыжком избежал захвата и с ловкостью и проворством, присущими его действительному возрасту, хотя в облике барона де Леско он казался пожилым человеком, он выпрыгнул через окно, бросился в сад и убежал…

К счастью, Жюв был всегда готов к худшему. Не прошло и несколько секунд, как барон Жоффруа покинул комнату, а Жюв с револьвером в руке уже бросился следом за ним.

– Остановитесь! – приказал Жюв. – Остановитесь, или буду стрелять!

Увы! Эта угроза была напрасной…

Барон де Леско продолжал бежать. Впрочем, казалось, что он бежал с потрясающим хладнокровием и сноровкой. Он бежал не по прямой, а петлял по мостовой, перебегал с одного тротуара на другой, и Жюв немедленно угадывал смысл этих маневров.

– Я не могу выстрелить! – воскликнул он. – Пули не достигнут цели… Я очень рискую!

Темной ночью долго продолжалось это бешеное преследование.

Барон Жоффруа пользовался преимуществом пустынных улиц богатого квартала.

Он бежал, не чувствуя одышки, и все, что мог сделать Жюв, это не отставать от него.

Однако Жюв не отчаивался.

– В конце концов, – решил он, – эта безумная погоня должна увенчаться встречей с полицейскими, прохожими, я позову на помощь, и мне ее окажут…

Когда беглец, находящийся на расстоянии менее ста метров от полицейского, достиг бульвара Фландрэн, Жюву показалось, что он устал и расстояние между ними уменьшилось.

– Он в моих руках! – обрадовался полицейский.

Жюв ускорил шаги.

Он уже слышал прерывистое дыхание барона, он уже угрожал ему револьвером, когда неожиданно разыгралась странная сцена…

Внезапно, как из-под земли, так как мостовая рядом с Жювом была разрыта, выскочила банда из нескольких человек, которые устремились на полицейского и барона…

В то время как одни завладели Жоффруа де Леско, скрутили его с удивительной ловкостью и потащили, другие схватили Жюва и крепко связали его по рукам и ногам!

Растерянный полицейский почувствовал, как на глаза ему натягивают повязку…

Затем у него возникло ощущение, что его спускают вниз, уносят куда-то… что он падает в бездну!

Он отчетливо услышал, как несущие его люди идут по лестнице с бесчисленными ступенями, а потом до его ушей дошел глухой шепот, в котором назойливым лейтмотивом звучало:

– Жап! Жап!

Наконец Жюв был водворен – он мог это лишь предположить, так как его ноги не касались земли, а на глазах оставалась повязка – на поверхность спокойной и неподвижной воды. Укачивание не позволяло в этом усомниться.

Потом последовал толчок, за ним несколько других, свидетельствующих о том, что судно, на котором он находился, причалило к понтону на набережной.

Его снова несли, и у него появилось очень характерное ощущение холода… как будто он оказался в каком-то подземелье, в глубине подвала…

Жюва положили на твердую и влажную землю и развязали путы: его руки и ноги стали свободны.

В одно мгновение Жюв поднялся…

Он сорвал повязку с глаз, искал взглядом своих обидчиков…

Он ничего не увидел! Он был погружен в полный мрак!

Сколько времени полицейский пробыл там? Час? День? Ночь?

Представить себе было невозможно! Ему показалось, что прошла вечность…

Вначале он, как сумасшедший, передвигался на ощупь, стараясь найти путь к свободе, но его протянутые вперед руки подсказывали, что он находится в темнице, в тюрьме, каменные стены которой были толстыми и прочными.

Жюв, охваченный тревогой, провел так долгие часы, но в конце концов почувствовал, как его одолевает непреодолимая сонливость, с которой он не мог больше бороться…

Полицейский проснулся очень поздно.

В помещение, где он находился, проникал слабый свет. Свет шел с потолка, и, подняв глаза, Жюв ужаснулся.

Свет не был устойчивым, неподвижным, как это бывает при обычном освещении. Свет постоянно подрагивал, и Жюв, насторожившись и внимательно прислушавшись, различил над собой как будто ласковое журчание текущей воды…

Возможно ли это?

– Может быть, мне это снится, – прошептал полицейский, – надо мной не может течь вода!

Однако, когда его глаза привыкли к темноте, Жюв увидел, что его камера похожа на погреб, обнесенный со всех сторон стенами, в одной из которых проделана дверь.

Самым странным казался потолок.

Прозрачный, из толстого стекла и, судя по тому, что видел Жюв, являлся руслом реки или канала!

Жюв очень долго наблюдал за этой невыразимой картиной.

Временами над его головой мелькали тени и продолговатые формы, которые, очевидно, были судами, проплывающими по поверхности воды.

Жюв в растерянности заломил руки:

– Где я нахожусь? Я схожу с ума!

Вскоре Жюв овладел собой и начал рассуждать:

– Черт возьми! Я попал в дьявольскую западню! Я в руках сына Фантомаса, а может быть, и самого Фантомаса, ведь отец и сын всегда договорятся! Несомненно, я умру от голода!

Но Жюв ошибался…

Волнение помешало ему сразу заметить все детали камеры. Когда его взгляд обшаривал тонущие во мраке уголки камеры, то в одном из них он обнаружил кувшин чистой воды и большую краюху хлеба.

Жюв насытился… Затем, перевернувшись на спину, он смотрел и слушал.

Наконец окружающая его тишина была нарушена.

Вначале возник еле уловимый шум, вскоре он усилился.

Невдалеке, за железной дверью, которая закрывала тюрьму, раздались шаги, послышались невнятные слова…

Два или три раза Жюв разобрал, что звучало таинственное и загадочное имя:

– Жап! Жап!

Слово «Жап» произносилось с различной интонацией, от уважительной до боязливой и грубой…

Несчастный полицейский, преследуемый неотвязными мыслями, начал кричать!

Он встал, сделал несколько шагов по камере, ущипнул себя за руку, убедился, что он жив и не спит и, к своему удивлению, два-три раза выкрикнул:

– Жап! Жап!

И сразу же холодный пот выступил у него на лбу. Жюв сказал себе:

– Хватит! Неужели и я, как другие, во власти галлюцинаций? Безумие, вызванное болезнью Жапа?

Вдруг кровь застыла в его жилах…

Он услышал что-то… медленный ритм музыки постепенно усиливался… прояснялась мелодия…

Жюв, ошеломленный и потрясенный новым открытием, прошептал:

– Опять та же мелодия! Ведь это «Страстно»!

В этот момент полицейский почувствовал ужасную тревогу…

Он вспомнил события, связанные с пропажей кулона Валентины де Леско.

Он подумал о Фандоре, который так и не знал, где Жюв и как прийти ему на помощь!

Ах! Если бы Жюв знал, что журналист получил депешу, в которой говорилось, чтобы он «не беспокоился и ждал», и что депеша была подписана его именем, его тревога стала бы непереносимой!

Полицейский очень долго оставался в этом ужасном положении. Он съел хлеб и выпил всю воду из кувшина. Жажда и голод вновь начали его мучить… Вдруг Жюв обхватил голову руками и громко произнес:

– Как? Неужели я приговорен к смерти от истощения и не пытаюсь спасти себя?

Он почувствовал новый прилив энергии, новые силы, новый задор.

– Я буду бороться!

Жюв, как сумасшедший, устремился к двери своей камеры. Он ее внимательно осмотрел.

Она была крепкая и, казалось, могла выдержать все атаки.

Однако Жюв разразился смехом.

– Ладно! Еще не все потеряно! – прошептал он. – Глупцы отняли у меня револьвер, но не разоружили полностью!

Жюв занялся странным делом. Он разулся, обхватил рукой каблук своего ботинка и, сделав усилие, отвинтил его.

Ботинок Жюва был с секретом… В каблуке Жюв отыскал тонкое лезвие пилки, которую он всегда носил с собой на случай побега или другой надобности…

– Это поможет мне выбраться отсюда! – сказал он, размахивая миниатюрным приспособлением.

И Жюв тотчас же занялся интенсивной работой.

Терпеливо и умело он начал подпиливать крепление дверных петель его камеры. Это казалось невозможным, но на самом деле нет ничего невозможного, если энергия подкреплена яростью, как это было у несчастного Жюва!

Лезвие пилки сначала лишь немного царапало металл, затем появилась неглубокая блестящая борозда, которая медленно, но уверенно прокладывала себе дорогу…

После нескольких часов усилий Жюв спилил две петли. Теперь ему было достаточно навалиться на дверь, чтобы вышибить ее и выйти на свободу…

Любой другой на месте Жюва не колебался бы ни минуты, чтобы тотчас ринуться отсюда, но инспектор, напротив, был достаточно смел, чтобы поразмыслить.

Вначале он снова обулся, затем заставил себя походить, чтобы размяться и восстановить свободу движений, утраченную во время работы…

И только когда он почувствовал, что полностью владеет своим телом, он приблизился к двери, приложил к ней ухо, прислушался.

Там вновь царила полнейшая тишина.

Тогда Жюв, уверенный, что его никто не сторожит, отважился открыть дверь.

Он уперся плечом в створку двери и навалился на нее всей своей тяжестью…

Последние стальные оковы, которые поддерживали петли, не выдержали, дверь подалась, упала. Жюв одним прыжком перескочил через нее… И очутился в узком, чрезвычайно темном коридоре.

Жюв пошел наугад.

– Здесь я умру от голода, – рассуждал он, – там, куда я иду, возможно, получу пулю в лоб… И здесь смерть, и там смерть, но по мне уж лучше быстрая смерть!

Жюв шел вперед минут пять. Вдруг он остановился. Перед ним вдали блеснул еле заметный свет.

Одновременно послышался гул голосов.

Жюв вздрогнул.

– Посмотрим, – сказал он себе, – я не могу ошибиться, я подхожу к какому-то общему залу этого подземного притона. Приближается решительный момент. Вперед!

Он теперь продвигался только ползком.

Прошло двадцать минут, прежде чем Жюв достиг конца галереи. И когда наконец он смог заглянуть в большой зал, находящийся прямо перед ним, освещенный очень приятным, голубоватым, необычайным светом. Жюву показалось, что его сердце остановилось, а мозг начал раскалываться под черепной коробкой, настолько он был потрясен от удивления, волнения и ужаса!

В большом зале находились двое.

Один стоял. На нем было черное трико, обтягивающее его гибкое и сильное тело, лицо скрывал капюшон. Жюв сразу же узнал этого человека, он не мог ошибиться.

Это был король ужаса! Маэстро страха! Гений преступного мира! Это был Фантомас!

Второй человек был связан и сидел на деревянном стуле. Его Жюв также узнал. Его лицо выражало слепую ярость, глаза метали молнии, губы были белые, лоб – мертвенно-бледный…

– Боже мой! – прошептал полицейский. – Это Владимир. Жоффруа де Леско! Передо мной двое самых крупных злодеев, которые существуют на земле, Фантомас и его сын!

Однако Жюв наблюдал эту сцену молча, сдерживая крик возмущения, который рвался с его губ…

Прежде всего ему хотелось узнать, почему Фантомас угрожал своему сыну, а тот кипел от гнева.

И Жюв слушал.

Говорил Фантомас. Его властный голос выражал непреклонную волю, а четкие жесты показывали, что он владел ситуацией, что он командовал. Одержимость его была безрассудной:

– Владимир, ты требуешь объяснений. Пусть будет так! В тот момент, когда твой бунт окончится твоим полным подчинением, я тебе расскажу, что я сделал и каким образом победил!

Тотчас же с уст пленника сорвалось восклицание.

– Отец! – прохрипел Владимир. – Я не подчинюсь тебе, пока жив!

Фантомас пожал плечами. Он не соизволил ответить. Лишь презрительная улыбка тронула его лицо. Монстр, очевидно, был рад видеть сына таким неукротимым!

Однако Фантомас продолжал:

– Твой выстрел из револьвера в Булони, Владимир, почти лишил меня глаз… О! Прими мои поздравления!.. Ты хорошо подготовил покушение! Ты, не колеблясь, убил бы меня!.. Увы, Владимир, ты не подумал о том, что я не отношусь к людям, которых можно застать врасплох!.. Патроны твоего револьвера были без пуль, ты меня ранил, но не убил!..

Фантомас усмехнулся, тогда как Владимир заскрипел зубами от ярости…

Фантомас заговорил вновь:

– Раненый, без денег, я нашел средство украсть большую сумму, собранную на памятник в Булони, и вернулся в Париж. Что делать? Мои больные глаза больше не могли выносить света. Даже слабый свет вызывал невыносимую боль. Владимир, я не колебался! До полного выздоровления я буду жить в полной темноте!

Из осторожности я приобрел на улице Жирардон дом, подвалы которого уходят до бесконечности в карьеры Монмартра… туда, где мы сейчас находимся…

В этих подземельях, Владимир, я и решил жить!

Фантомас привык жить при свете, Фантомас вынужден был исчезнуть, чтобы воскреснуть в другом облике.

Отныне Париж больше не будет говорить о Фантомасе! Он будет дрожать при слове «Жап»!..

Фантомас разразился смехом, скрестил руки, смерил сына взглядом с головы до ног.

– Жап! – произнес он отчетливо. – Это я! Жап – это воплощение мрачного преступления, воплощение тьмы, но сегодня мое зрение восстановилось, и я могу, если захочу, возобновить борьбу под именем Фантомаса! Теперь слушай внимательно.

Тогда, когда я решил жить в темноте, я не забывал, Владимир, что хочу тебя победить, разлучить тебя с этой Фирменой, которую ты любишь больше, чем меня, твоего отца, любишь так, что способен на отцеубийство!

У меня сообщники повсюду. Я знаю, что ты стал бароном де Леско, пусть! Я объявил тебе войну, я жаждал победить тебя!

Фантомас сделал паузу.

Его циничный смех прозвучал в огромном зале, вызвав незатихающее эхо.

– Именно тогда начались, – продолжал он, – самые странные происшествия. Я собрал всех слепых Парижа, сделал их своими рабами, я основал в этом подземелье Королевство Ларвов[1]Злые духи.. Я для них все, я властвую над ними, сердоболен и жесток одновременно. Они любят Жапа! Они преданы мне до смерти!.. Они мне охотно служат.

Фантомас говорил спокойным тоном, но его голос выдавал сильное волнение.

– Борьба продолжалась беспощадная, – сказал он. – Чтобы тебя победить, мне надо было разлучить вас с Фирменой, а для этого пришлось влюбить ее в себя. Клятвопреступление, вот из-за чего ты мог ее возненавидеть, и я дал себе слово сделать ее клятвопреступницей!..

Фантомас продолжал, как будто вел рассказ о каком-то фантастическом, нереальном приключении:

– Золото, которое я разбрасываю пригоршнями, мои сообщники, имеющие точные инструкции, – все это дало возможность везде исполнять музыкальную мелодию «Страстно» с единственной целью: взволновать душу твоей любовницы своим нежным настойчивым повторением.

Когда я почувствовал, что она тронута этой любовью, которая бродит вокруг нее, я ей назначил свидание. Она пришла. Возможно, я достиг бы того, что она меня полюбила, если бы, к несчастью, она не потеряла у меня драгоценное украшение. Валентина приняла меня за вора!.. Для меня это непереносимо! Я попросту послал начальнику Службы безопасности найденную драгоценность… Увы! События осложнились. Валентина предупредила Фандора. Этот проклятый бесстрашный журналист, которого я ненавижу, бросился преследовать меня. Жюв захотел посетить мой дом на улице Жирардон, я предоставил ему свободу действий… Его труп стеснил бы меня в этот момент… Я довольствовался тем, что его одурманили парами опиума… Сражаюсь не с ним, а с тобой!..

В этот момент Владимир наконец нарушил свое ожесточенное молчание.

– Я тоже сражаюсь с тобой, Фантомас! – закричал он. – Ты говоришь о том, что ты сделал, но забываешь, что я пытался сделать.

Но Фантомас жестом руки прервал его.

– Совсем нет! – сказал он. – Я знал, что ты тоже начал волноваться. Черные цветы, цветы подземелья, которые я посылал твоей любовнице, ты случайно нашел в подвале и уничтожил, но они поселили в твоей душе тревогу. Ты понял, что я ожесточился против тебя и принял твой вызов…

Фантомас остановился. Еще раз он окинул сына взглядом. Затем он медленно произнес:

– Но меня трудно провести! Ты стал Гаду, я это знал, Владимир! Ты хотел использовать в борьбе против меня то же оружие, что применял я… В то время, как я покушался на твою любовницу, ты осмелился подступиться к моей дочери! Ты отослал Фирмену в Нормандию, где я устроил фантастическое представление при помощи восковой фигуры. Ты украл Элен, ты унес ее…

О, Владимир, я был вне себя от ярости!

Я, Фантомас, оказался побежденным тобою, моим сыном? Нет, никогда!

Я властелин и повелитель! Что бы ни произошло, я тебе это докажу…

Владимир, наступил момент, когда ты убил Фавье, чтобы раздобыть деньги для расплаты со своими сообщниками. Я начал мстить. Прежде всего я убил кучера Коллардона, тупого исполнителя, который увез в своей коляске мое несчастное дитя… Я устранил его сына Зизи, так как надеялся с его помощью пустить полицию по твоим следам… К несчастью, Жюв почти угадал истину… Он допросил твою любовницу, она устроила тебе жуткую сцену… Жюв бросился в погоню за тобой.

Путы, которые связывали Владимира, начали трещать под напором его мускулов!

Разгневанный сын Фантомаса заорал:

– Негодяй! Негодяй! Ведь это ты разрушил мое счастье!

– Возможно! – усмехнулся Фантомас.

И неуловимый маэстро ужасов медленно продолжал:

– Я прятался в твоем салоне, когда ты бледнел под градом оскорблений, которыми тебя осыпала Фирмена… Я смеялся! Я мечтал, что ты возненавидишь эту женщину, но увидел, что она заставила тебя страдать, и я был уже немного отомщен…

Фантомас ухмыльнулся снова, потом более спокойным тоном заговорил, не обращая внимания на своего побежденного сына…

– Я устремился за Жювом… Мои ларвы находятся в засаде по всему Парижу. Ты бежал к бульвару Фландрэн. Очень хорошо! Я опередил тебя незаметно, так как хожу только по поперечным улицам, предупредил моих парней. Что касается тебя и Жюва, вы оказались в указанном мною месте, вас схватили и унесли… Жюв умрет от голода в темнице, а ты, мой сын, ты в моей власти!..

Фантомас внезапно произнес эти последние слова с оттенком гордости и вызова.

– Ты в моей власти! – повторил он.

Вдруг он смертельно побледнел и отступил на три шага назад…

Невероятным усилием Владимир разорвал свои путы!

Теперь он стоял в дикой злобе перед отцом, выкрикивая бессвязно в ответ:

– Нет, Фантомас! Я не подчиняюсь твоей власти! У меня есть заложник, который заставит тебя уступить моей воле! Элен – моя пленница!

Сын злодея продолжал более спокойным голосом, отдельные интонации которого странно напоминали произношение Фантомаса:

– Я также принял свои меры предосторожности! Если случится несчастье со мной или с Фирменой, Фантомас, клянусь тебе, твоя дочь умрет… Жизнь за жизнь! Вот, что я предлагаю тебе!

В это мгновение показалось, что Фантомас проиграл в ужасной борьбе, которую вели друг против друга отец и сын.

Бандит побледнел…

Было ли правдой то, что сказал Владимир?

Можно ли было ему верить?

Фантомас вздрогнул, вспомнив, что за несколько минут до этого он без жалости убил несчастную Валентину де Леско, Фирмену… Увы! Неужели Элен заплатит своей жизнью, как угрожал Владимир, за жизнь этой несчастной жертвы?

Однако Фантомас постарался обуздать себя.

– Владимир, – осторожно начал он, – мы не можем быть врагами! Мир принадлежит мне, я властелин и повелитель, но ты можешь стать моим первым лейтенантом. Для нас двоих не будет ничего невозможного! Послушай, ты только что сказал: жизнь за жизнь! Ладно! Я принимаю условия сделки… Ты по-прежнему любишь Фирмену?..

– По-прежнему! – подтвердил Владимир.

– Но она тебя ненавидит!

– Мне все равно!

Фантомас немного помолчал, потом продолжал:

– Ну что же? Пусть будет так. Жизнь за жизнь! Возврати мне Элен, и я верну тебе Фирмену…

За все это время Жюв не упустил ни слова, ни жеста в разговоре Фантомаса с его сыном…

Прижавшись к земле, растворясь в темноте, задыхаясь, взбешенный от ярости, он наблюдал эту схватку гигантов.

Жюв отдал бы тысячи жизней, чтобы иметь возможность броситься вперед, схватить за горло Фантомаса, задержать Владимира.

О! Арестовать этих людей, подлинных гениев преступного мира! О! Схватить их, предать правосудию, топору палача!..

Временами Жюв, вопреки своей воле, еле сдерживал себя.

Он был без оружия, но гнев не позволял ему раздумывать.

Впрочем, что значила его смерть? Впервые Фантомас оказался на расстоянии нескольких метров от него, не подозревая о его присутствии… Не должен ли он этим воспользоваться?

Однако Жюв сохранял спокойствие.

Он сдержал себя, ему удалось остаться бесстрастным наблюдателем и ждать…

– Схватить Фантомаса, конечно, хорошо! – рассуждал Жюв. – Но если Владимир ускользнет от меня, что будет с Элен?.. Ведь Фандор ее обожает… а я хочу счастья Фандору!

Действительно, лишь мысль об опасности, грозящей Элен, попавшей в руки Владимира, сдерживала Жюва!

Только понимание ужасного положения несчастной молодой девушки заставляло его отказаться от открытой схватки.

Тем временем Фантомас предложил:

– Ладно! Жизнь за жизнь! Верни мне Элен, а я тебе верну Фирмену.

Жюв не слышал, что ответил Владимир, но он понял, что тот вступил в сделку. Фантомас сделал знак следовать за ним… Они пересекли большой зал…

Они, несомненно, должны были покинуть подземелье! Выбравшись отсюда, Владимир должен привести отца к своей пленнице!

Тогда Жюв поднялся на ноги.

С дерзким безрассудством он начал преследовать обоих злодеев!

– Еще не все потеряно! – прошептал Жюв. – Мне бы только узнать, где Элен, и, Боже мой! Больше меня ничего не будет удерживать: я буду свободен в выполнении… своего долга!