Онлайн чтение книги Трижды судьба
Глава 5

Октав шел за посланцем в область абсолютной темноты.

Здесь они находились вне пространства, на пороге бесконечности, где даже атомы застыли в неподвижности. Здесь присутствовало лишь движение мыслей — мыслей, сила которых влияла на Вселенную, и эти мысли могли излучать и воспринимать только богоподобные существа.

Однако, кстати заметить, мысли были чисто человеческие, с характерными для всех людей земными помыслами, идеями, порой ошибочными, отражающими человеческие слабости. Они оказались в совсем другой, очень далекой Вселенной. Высокий купол собора, где в полночь шуршала только пара заблудившихся летучих мышей.

Октав настроился на зону, где царствовал лишь мир мыслей.

Он услышал отчетливо различимое, громкое постоянное жужжание Генератора Вероятностей и более тихое потрескивание семи открытых Талисманов. Он чувствовал присутствие семи человеческих существ, собравшихся у Генератора Вероятностей. Терс сделал краткое сообщение, и Октав ощутил неприятие данной информации шестью существами из семи. Он занял свое место — восьмое, последнее.

Терс закончил свой реферат.

— Мы вызвали тебя, Октав, — передал мысли Прим, — чтобы выслушать объяснения твоему в высшей степени странному поведению. Мы узнали, что ты непростительно небрежен. Только дважды возникала необходимость возвращать Талисман, ибо его владельцы погибали насильственной смертью в каком-то из миров. Как же могло случиться, что Талисман похищен, — ведь он реагирует на опасность: немедленно предупреждает, что его разлучают с владельцем?

— Я тоже не могу этого объяснить, — виновато ответил Октав. — Должно быть, какое-то чуждое вмешательство смогло перекрыть предупреждение Талисмана или отвлечь мои мысли. Я заметил пропажу в тот момент, когда был вызван сюда. Если я верно восстановил события, происшедшие со мной на Земле, то, уверен, смог бы идентифицировать человека, в чьи руки попал Талисман, или того, кто его выкрал у меня.

— Был ли Талисман закрыт в это время? — быстро спросил Прим.

— Да, — ответил Октав. — Мысленный ключ к предохранителю известен только мне.

— Ну это, по крайней мере, маленькое преимущество в нашу пользу, — подумал Прим.

— Я совершил ошибку, — продолжал передавать мысли Октав, — но эту ошибку очень легко устранить. Дайте мне другой Талисман, тогда я смогу пойти в тот мир и добыть свой Талисман.

— Так не пойдет, — ответил Прим. — Ты и так слишком долго находился в том мире, Октав. Ты самый молодой в нашем кругу, но твое тело уже состарилось.

— Да, — импульсом передал ответ Октав, не тратя времени на раздумья. — Время течет медленно, когда вы сидите здесь, в вашем удобном уединении, и обмениваетесь замечаниями о событиях, совершаемых в том мире.

— Ты попал под влияние мира и его чувств, — отпарировал Прим. — Кончаю этот вопрос и перехожу ко второму, более важному пункту нашего объяснения.

Октав почувствовал неприкрытую враждебность семи остальных существ. Теперь утрата Талисмана будет для него роковой. Его надежда на хороший исход встречи не оправдалась.

— Мы узнали, — продолжал Прим, — что ты разглашаешь тайны. В эмоционально подчеркнутом и удивительно примитивном обличье предсказателя и ясновидца ты передаешь запретные знания представителям мира Земли главного ствола.

— Я этого не оспариваю, — согласился Октав. — Мир главного ствола нуждается в пополнении своих знаний. Вы же обращаетесь с ними не как со взрослыми разумными людьми, а как с плохо воспитанными детьми. И их, совершенно неподготовленных, толкаете в чрезвычайно сомнительное будущее.

— Мы можем наилучшим образом предрешить благополучие мира! — мысли Прима с помощью Талисмана, зажатого в его ладони, усилились до полной мощности. — В противовес твоим затеям мы все свои силы направили на бескорыстную службу мирам, поставив цель дать миру счастье с помощью научных методов. Главное условие нашей деятельности — полное отсутствие информации о нашей деятельности на Земле: ни один человек в мире не должен знать о наших действиях. Неужели ты настолько подвержен влиянию Земли, что я должен напоминать тебе о цели нашего существования?

Абсолютная темнота, казалось, пульсировала, но Октав не отвечал, и мысли свои Прим настойчиво продолжал передавать с помощью излучений, будто уговаривал маленького ребенка.

— Не получилось ли так, что тебе с самого начала оставалась непонятной логика наших научных действий? Каждый эксперимент требует известных мероприятий по безопасности. При нормальных условиях остался лишь один мир, с которым, естественно, нельзя экспериментировать. Поэтому-то и невозможно установить, какой вид общественного устройства и какое правительство более всего принесут пользы народу этого мира. Но различные аспекты жизни и развития общества любого мира проявляются в другом ракурсе, если воспользоваться Генератором Вероятностей. С его помощью можно наблюдать развитие отдельных миров и постоянно следить за их будущим. Мы в силах наблюдать важнейшие эпохи, когда мир стоит перед важным выбором, например, между демократической и тоталитарной формами правления, или между чисто этическими понятиями и тому подобное. В такие временные интервалы мы используем Генератор Вероятностей и направляем его импульсы на вождя того мира, в чьих руках сосредоточена власть над будущим. Теперь у него появляется несколько возможностей: одна, две или более. Течение времени в одном случае способствует развитию, в другом — приостанавливает его, поэтому мы имеем различные миры, общественные структуры которых сильно различаются. Анализируя факты, мы можем принимать окончательные решения.

— Я вынужден критиковать такую практику, — немедленно возразил Октав, не заботясь об опасности, вызванной непослушанием. — Ты обобщаешь вещи, забывая при этом, что крупные вероятностные факты возникают из множества мелких. Все обстоит совсем не так просто, как ты считаешь.

Своими выводами Октав сокрушал основы их знаний, но Прим, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания.

— Последний временной срез проведен нами тридцать земных лет назад, — непоколебимо продолжал он. — Открытие субтронных сил дало миру энергию космоса. Вследствие этого правительство мира встало перед тремя различными возможностями: скрыть изобретение и устранить изобретателя, использовать открытие в своих собственных целях или поставить открытие на службу обществу. В последнем случае возникает явная опасность: почти любой человек или по меньшей мере маленькая группа людей может в результате различных обстоятельств сосредоточить в руках силу, способную разрушить весь мир. Учитывая природные условия, можно реализовать только одну из перечисленных возможностей. Земле дается лишь один шанс на выбор. С нашим вмешательством можно реализовать все три возможности. Даже нескольких лет постоянного наблюдения достаточно для доказательства, что третья вероятность, то есть опубликование открытия о субтронных силах, была правильной. Оба других мира, которые развивались иным путем, к этому времени уже имели налицо факты, свидетельствующие об ошибочном выборе их пути развития.

— Да, другие миры, — с горечью подтвердил Октав. — Как много их уже было, Прим? Как много, помнишь, с самого начала?

— Но ведь мы же стремимся к сотворению самого наилучшего из миров, поэтому, естественно, вынуждены создавать и плохие, — терпеливо разъяснил Прим.

— Да, конечно, миры ужаса, которые никогда бы не возникли, если бы вы не стремились попробовать исчерпать все возможности человеческого духа — как добрые, так и злые. И без вашего вмешательства людям удалось бы построить свой прекрасный мир — без привлечения всех этих ужасных вариантов.

— Не хочешь ли ты сказать, что мы должны прекратить свое вмешательство и пустить все на самотек? — раздраженно спросил Прим. — Неужели нам нужно смириться с ролью фаталистов? Нам, мастерам судьбы?

— И далее, — продолжал Октав, не обращая внимания на возражения Прима. — После того как вы создали эти ужасные миры, где люди тоскуют по отнятому у них счастью, вы эти миры просто уничтожаете.

— Естественно! — уже сердито ответил Прим. — Если у нас появляется уверенность, что эти миры не отвечают желаемому, мы прекращаем их жалкое существование.

— Да, — с еще большей горячностью возразил Октав. — Ненужных котят просто топят. Ваша благосклонность распространяется только на один-единственный мир, остальные же без всяких церемоний заталкиваются в пакет для отходов.

— Но это же подлинный акт милосердия, — возразил Прим. — Нет ни горя, ни боли — только внезапное прекращение жизни — как стирание ненужного мазка кисти художника.

Но Октав не думал сдаваться. Наконец-то прорвались наружу все накопившиеся в нем сомнения относительно затей этих существ, так много возомнивших о себе. Его изобличительные речи, передаваемые импульсами, проносились сквозь тьму, рассекая ее, как удары кнута.

— Кто же вы такие, что можете утверждать, будто внезапное стирание не причиняет никакой боли? О, пусть это призрачные миры, результаты экспериментальных ошибок, они же не играют для вас никакой роли, а раз они результат неудачи — они должны быть устранены, поскольку нельзя вынести их молчаливого обвинения. Будто люди этих призрачных миров не имеют такого же права на будущее, как и человечество мира главного ствола. Какое же преступление совершили эти несчастные, не считая, конечно, что, возможно, они идут неверным путем? Причем вы же сами признаетесь, что все стоят перед таким же выбором. Какая разница между миром главного ствола и мирами ответвлений, не считая того факта, что вы больше заботитесь о будущем мира главного ствола? Я хочу обратить ваше внимание еще вот на что: вы настолько благосклонны к своему миру, миру главного ствола, что остальные рассматриваете только как гипотетические. Но они так же реальны, до мельчайших подробностей.

— Они же больше не существуют, — свирепо возразил Прим. — Очевидно, твои постоянные контакты с миром сузили твой кругозор и смутили дух. Ты встал на сторону миров, которых вообще больше нет.

— Ты твердо уверен в этом? — Октав же почувствовал, что своим вопросом привлек внимание остальных. — А если призрачные миры все-таки живы? Если вы только полагаете, что уничтожили их, отключив от них свое внимание, а они продолжают существовать в системе, параллельной миру главного ствола, и плыть в море времени? Я же вам постоянно повторяю: вы должны почаще искать такие миры. Вот тогда бы вы быстренько узнали, что люди уважаемого вами главного ствола уже чувствуют надвигающуюся тень опасности, замечая угрозу их миру от вторжения загадочных существ. Несколько человек понимают они находятся под необъяснимым чужим влиянием. А вдруг это влияние одного из созданных вами миров? Последний временной срез сделан не так давно, однако не исключено наличие миров-двойников, сознательно поддерживающих между собой внутреннюю связь, осознающих ее полностью. А если в этих забытых вами мирах развитие пошло путем, способствовавшим созданию мутантов? Возможно, среди этих существ разовьется гениальный вождь, которому станут известны вещи, скрытые даже от вас? И эти существа вторгнутся в избранный вами мир и полностью поработят его?

Октав молча вслушался в темноту. Он ощутил страх, сковавший остальных присутствующих. Но такой исход от его речей не был ему выгоден.

— Бред, бессмыслица! — холодно возразил Прим, его мысли-импульсы свидетельствовали, что его терпению приходит конец. — Ты утверждаешь, будто мы совершили ошибку. Вот уж просто смешно! Нам известна почти каждая деталь развития во времени и пространстве. Мы же, в конце концов, властелины Генератора Вероятностей!

— В самом деле? — этим запрещенным вопросом Октав разрушил за собой все мосты. — Будучи приглашенным в это общество, как, впрочем, и все здесь присутствующие, я, подобно вам, узнал, что Прим первый в нашем сообществе гениев девятнадцатого века, якобы является изобретателем Генератора Вероятностей, хотя точность данной информации никогда не подтверждалась. Как новичок, я считал это заявление неоспоримым. Теперь-то я знаю, что никогда не верил подобным слухам. Ни одна человеческая натура не способна изобрести Генератор Вероятностей, и Прим тоже! Он лишь нашел этот аппарат, вероятно, когда играл с потерянным кем-то Талисманом. Став владельцем Генератора, Прим мог потом перенести его в другое место, припрятать его от настоящих владельцев. Затем Прим постепенно привлекал нас к участию в этом обществе, ибо в одиночку ему не под силу опробовать все потенциальные возможности Генератора. Прим не изобрел его — он лишь украл!

Октав прекрасно понимал, что его слова попали в самое чувствительное место сообщества; тем самым он подписал себе приговор. Октав ощущал хаотические мысли-импульсы семи присутствующих, вторгающиеся в него, ждал момента, когда настанет время нажать на рычаги.

— Может ли кто-нибудь из вас, исключая Прима, действительно всерьез утверждать, что понял устройство Генератора Вероятностей, не говоря уже о том, чтобы изобрести такую машину? Вы говорите громкие слова о научном познании. Но знаете ли вы вообще современные научные методы людей, населяющих Землю в этот век? Вас превозносят собственные марионетки. Вы, родившиеся в темном средневековье, неожиданно попали на современную фабрику, где ничего не в силах понять. Вы ученики чародея, но что произойдет, если вернется сам чародей? Что может мне помешать испустить во время и пространство пронзительный крик, который выдаст настоящему владельцу этой машины ее местонахождение?

Октав почувствовал огромную силу, содержащуюся в их мыслях, будто они любой ценой хотели помешать ему на самом деле послать такой сигнал. Одновременно он ощутил и сомнения, появившиеся в мыслях Карта. Именно этого он и ждал: самое слабое место в их учении.

Прим огласил приговор.

— Терс и Септем проводят Октава в мир и, как только он обретет плоть, устранят его. — Прим остановился, помолчав, а потом продолжил: — Одновременно Сикст отправится в экспедицию на поиски утраченного Талисмана. Если он встретит какие-либо трудности, пусть немедленно потребует помощи. Поскольку Генератор Вероятностей функционирует в определенном режиме — когда заняты все позиции, — Санконд, Карт и Кепт тоже отправятся на Землю: они подберут для Октава подходящего наследника. Я останусь здесь и...

— Мой Талисман! — вдруг перебил его Карт. — Октав украл его! Он исчез!