Онлайн чтение книги Тройная медь
4

Мать привезла ее от врача в первой половине дня.

Алена осторожно прошла от машины к подъезду, на лифте поднялась на восьмой этаж, переоделась в халатик и сразу легла у себя в комнате. Мать приготовила ей чай. Она напилась и сказала:

—Ты, мамочка, поезжай. Я нормально себя чувствую. Все не так страшно, как я себе представляла.

—Пожалуй,— согласилась мать.— Мне сегодня обязательно надо появиться на работе... К вечеру вернусь. А ты будь умницей, лежи, как велел доктор. В случае чего, вот здесь на бумажке его телефон. Смотри, звони только ему, а то мы подведем человека...

Мать уехала.

Боль утихала. Но другая, бередящая сердце боль о невозвратности того, что было сделано, начинала терзать Алену.

В сумятице приготовлений к операции, о страхе перед уколами, инструментами, в преодолении стыда перед врачом, совсем не старым еще человеком, чьи руки с длинными пальцами, облепленными тонкой резиной, заворожили ее, она не думала о последствиях того, что будет сделано. Сейчас же, оставшись одна, она почувствовала необычайную пустоту и в самой себе и того огромного мира, который ее окружал...

Утром привязалась к ней глупая мысль: мальчик может родиться или девочка? Алена взяла колоду карт и погадала. В раскладе получался мальчик. И он представился идущим между ней и Федором, лет уже четырех, таким милым, что она всплакнула.

И вот того, что могло быть, уже нет и не будет никогда. Никто не увидит человека, который начинался в ней, краткий миг жил в ее сознании и прошел стороной мимо этого прекрасного мира.

Какое-то липкое, гадливое чувство к себе, к своему телу, державшемуся на стержне ноющей боли, охватило ее. Она решила принять душ или ванну.

Алена пошла в ванную комнату, открыла краны, подождала, слушая шум воды, пока ванна наполнится, скинула халатик и легла в теплую воду. В минуты приятная сонливость подступила к ней. Она закрыла глаза.

Очнулась Алена от какой-то неизведанной никогда слабости... Вода, в которой она лежала, стала розовой.

«Кровь!» — сказала себе испуганно. Хотела встать, но руки и ноги едва подчинялись ей. С большим трудом, кусая губы, она перевалила тело через край ванны, осторожно поднялась было во весь рост и тут же ухватилась за умывальник — так, померкнув, поплыли перед глазами в шальной путанице плитки кафеля, розовая вода, полотенца на крючках с цветочками, яркие коробки стирального порошка... зеленый флакон одеколона — ее подарок Федору.

В глубине мозга будто раскручивалась и раскручивалась невесомая карусель и тащила ее за собой, подчиняя себе, лишая воли, и не было сил сопротивляться ей,

Она посмотрелась в темное зеркало и подумала: «Как бледна я, боже мой... И волосы растрепаны...»

Она хотела поправить волосы, концы которых были мокры и холодили плечи и спину, но едва подняла руки, как карусель наддала скорость, развернулась в иную плоскость, и, хватаясь леденеющими пальцами за полотенца, Алена медленно опустилась на пол и легла... Кафель был холодный.

«Вот и простужусь... Как все глупо»,— думала она с жалостью к себе, страшась оторвать от пола голову.

Но надо было что-то делать; она решила обязательно добраться до телефона... Отлежавшись, Алена сумела наконец встать и, согнувшись осторожно, держась за дверь, за стены, побрела в большую комнату. Она была уже у телефона, когда головокружение опять повалило ее... Томительный страх перед чем-то неведомым объял Алену. И в то же время она с беспокойством думала, что приедут врачи, снова врачи, застанут ее раздетой, и будет так стыдно... И хотя Алена начинала чувствовать, что ужас в другом, чему ее разум не хочет верить, она не сомневалась, что сейчас, прежде чем вызвать врача, встанет и оденется... Но внезапно все ее мысли — об одежде, о врачах, о Федоре, об отце и матери, о самой себе — принялись стремительно пересекаться с тем, что было перед глазами, дробиться в какой-то хаотичной мозаике... Паника настигла ее и, нарастая, покатилась лавиной, под которой все здравые практические мысли потеряли дыхание... И единственное билось в висках: «Телефон, телефон...» Она приподнялась и сняла трубку и уже вставила палец в диск на цифре «0», но выплыли слова матери: «...Мы подведем человека… звони только ему...»

«Конечно, конечно, только ему,— решила Алена. Он сделал все, как я хотела... Нельзя подводить человека...» Однако бумажке с телефоном врача лежала в ее комнате, и до нее надо было добираться... Она снова опустилась на пол с желанием уснуть, и это было приятно.

Алена подумала, что есть еще время, надо только набраться сил...

...Телефон звонил и звонил над самой ее головой. Она едва услышала его сквозь забытье и опять сумела заставить себя приподняться... Сняла трубку. Отдаленно зазвучал голос, его, любимый, сильный голос...

— Федор! — позвала она, теряя сознание.