Онлайн чтение книги Трон фараона
VI. В зарослях Нила

Спустя три дня простая парусная барка, напоминающая те дахаби , которые и сейчас бороздят воды Нила по всем направлениям от дельты до истоков великой реки, подплыла к берегу неподалеку от убежища, скрывавшего Меренра и Оуниса. С барки донесся странный, несколько заунывный, манящий и зовущий зов — это пела египетская флейта. Услышав эту песню,

Оунис сказал юноше:

— Пора в путь! Наши друзья прислали барку за нами. Это — Ато, старый слуга и спутник твоего отца!

Меренра последовал за старым жрецом и по перекинутому с барки на берег легкому мостику перебрался на легкое суденышко; барка сейчас же подняла сходни и пустилась в путь, подгоняемая мощными ударами тяжелых весел, которыми управляли молчаливые, отлично обученные искусству гребли чернокожие нубийцы. На корме, где расположился Меренра, капитан барки, воинственного вида человек лет сорока, вполголоса вел оживленную беседу с Оунисом. Ато почтительно делал подробный доклад о положении дел, а Оунис принимал этот доклад и давал указания.

— Боюсь, — говорил Ато, — что узурпатор осведомлен о наших планах. Я три дня крейсировал около твоего убежища, не смея приблизиться, потому что за моей баркой, как тень, следили днем и ночью подозрительные суда. Только сегодня, не видя их, я рискнул пристать к берегу.

— Лишь бы выбраться на простор Нила! — ответил Оунис.

— Да, но удастся ли это?

— Почему нет?

— Оглянись вокруг!

— Сэтт! — воскликнул встревоженно жрец. — Его раньше не было здесь.

— Да, не было! — подтвердил Ато. — Но мои преследователи позаботились о том, чтобы эта держи-трава, злейший враг пловцов, закрыла выход из рукава Нила на фарватер. Два часа назад я нашел еще свободным узкий выход; не знаю, уцелел ли, не зарос ли он?

— Поспешим! Боги должны помочь нам! — отозвался Оунис, и гребцы налегли на весла. Барка летела стрелой. Но вот через какой-нибудь час пути она врезалась в запрудившую все русло канала густую траву и остановилась неподвижно.

— Рубите, рубите проклятую траву! — в бешенстве скомандовал Оунис, и гребцы, покинув весла, принялись расчищать дорогу барке среди грозившей, казалось, задушить суденышко травы, известной египтянам под названием сэтт , или держи-трави, составляющей и сейчас истинное бедствие для пловцов по Нилу, так как это странное растение обладает таинственной способностью разрастаться с невероятной быстротой. Достаточно каких-нибудь тридцати-сорока часов, чтобы стебли сэтт сделали непроходимым на несколько недель многоводный рукав реки.

— Это ловушка, приготовленная нам! — бормотал Оунис.

— Будем бороться. Живыми не сдадимся! — отозвался беззаботно Меренра, по-видимому, еще не сознавший всей опасности нахождения на прикованной так близко к берегу почти неподвижной лодке. Берег этот имел довольно обжитой вид: виднелись убогие хижины, развалины какого-то храма, пальмовая рощица, а через некоторое время замелькали и человеческие фигуры.

Прислушавшись, пассажиры барки уловили ясно долетавшие звуки нестройной дикой музыки: гудел маленький трескучий барабан, и дрожали струны арфы, и жалобно и дерзко выпевала что-то флейта.

— Праздник вина, праздник богини Баст10Баст — в египетской мифологии богиня радости и веселья.! — сказал Ато, обращаясь к Оунису.

— Пусть веселятся. Лишь бы не тронули нас! — отозвался жрец.

Но его надежде не было суждено оправдаться: скоро люди, совершавшие мистерии в честь богини пьянства Баcт, уже толклись всего в нескольких шагах от их барки, с трудом прокладывавшей себе путь среди зарослей нильской держи-травы. Увидев ее, они, размахивая факелами, кричали во все горло:

— Странники, чужеземцы! Сюда, к берегу! Кто смеет не веселиться в эту ночь, посвященную всесильной богине? Кто смеет, не воздавая ей чести, проплывать мимо? Или вы хотите, чтобы мы, слуги богини, потопили ваше судно?

Несмотря на усиленную работу, лодку не удавалось отвести от берега, на котором бесновались, размахивая факелами, подпрыгивая, подплясывая и оглашая воздух дикими песнями в честь богини пьяного веселья, почитатели культа вина, культа богини Баст.

— Оставьте нас в покое! — крикнул Оунис.

Но беснующиеся отвечали только хохотом. Один из них швырнул с берега горящий факел в лодку, и только случайно, пролетев мимо борта, он погрузился в воду и погас. За первым факелом последовали другие. Гребцы лодки с величайшим трудом успевали сбрасывать факелы, грозившие лодке пожаром, в воду, но было ясно, что еще несколько минут — и лодка, несущая юного фараона, обратится в пылающий плавучий костер, а между лодкой и чистой водой оставалось еще большое пространство, сплошь заросшее держи-травой.

— Колдунья! Нефер-колдунья! — раздались в это мгновение дикие крики на берегу. — Тащите, волочите колдунью сюда!

— Убейте, убейте ее!

— Нет, не убивайте! Лучше позабавимся: будем пытать ее. Выжжем ее очи! Спалим ее грудь!

— Раскаляйте железо! Мы заклеймим заклинательницу! Это по ее вине мрут наши мужья и дети. Она напускает порчу на нас. Убейте ее! — визжали женщины, толпившиеся вокруг неподвижно стоявшей у пламени костра молодой женщины, одетой с такой роскошью, словно это была сама дочь фараона.

— Пытать, пытать колдунью! Пусть скажет, где хранится зарытое жрецами Нэпи сокровище храма. Золото! Где золото? Говори, проклятая! — гудели мужские голоса. И этим крикам аккомпанировал визг скрипок, треск словно обезумевшего барабана.

Меренра, уже несколько мгновений страстными гневными очами молодого льва наблюдавший эту сцену, не выдержал: выхватив из-за пояса короткий меч, он прыгнул, едва коснувшись борта барки легкой стопой, и упал на ноги среди обезумевших оргиастов, готовых приступить к пыткам несчастной заклинательницы.

Ему не пришлось пустить в ход оружие: толпа с воплями разбежалась во все стороны; на месте осталась только заклинательница. Одним ударом меча Меренра рассек веревку, связывавшую прекрасные руки.

— Меренра! Назад! На барку! Они убьют тебя! — полным смертельного ужаса голосом закричал Оунис.

Гребцы поспешили перебросить с барки сходни на песчаную отмель. Юноша подхватив заклинательницу, пробежал по отмели и, тяжело дыша, опустил тело спасенной женщины на одну из скамей, а сам схватился за меч.

Оргиасты, однако, видя, что весь экипаж лодки, схватившись за луки и стрелы, готов дать им отпор, не осмелились приближаться к ней и толпились вдали. Среди них теперь тоже показалось много вооруженных луками людей. Запела тетива, засвистели стрелы, проносясь с жалобным и зловещим визгом над головами гребцов-нубийцев. И вдруг…

Заклинательница, сидевшая с полузакрытыми глазами на скамье, вскочила, стала, простирая руки к толпе, попятившейся при виде ее на корме лодки, и закричала торжественно и страстно:

— Заклинаю вас! На глазах ваших жен и детей ваших — проклятье мое! Духи огня да спалят селенья ваши! Духи земли да отравят кровь вашу, и да пожрут воды разгневанного за вероломство ваше Нила ту землю, на которой живете вы и стоят ваши жилища! Боги ветра, боги бурь разнесут по всем четырем странам света прах могил отцов ваших. Кара, грозная кара неба на вас! За то, что осмелились вы поднять руку. И на кого же? Я чую, я чую близость Осириса, Великого, Беспощадного! Кровь бога течет в жилах молодого льва, вырвавшего меня из пастей подлых гиен, трусливых шакалов. Фараон, фараон!

И заклинательница упала, как подкошенная, навзничь, а устрашенная ее проклятиями толпа поклонников культа Баст быстро рассеялась.

Оунис, едва услышал последние слова заклинательницы, скрипнув зубами, ринулся к ее бесчувственному телу и занес руку, вооруженную кинжалом, готовясь поразить женщину.

Но Меренра успел отвести удар.

— За что ты хочешь убить ее? — сказал он, заслоняя грудью заклинательницу.

— Она… выдала нас!

— Она спасла нас! — отозвался Ато. — Эти негодяи забросали бы нас стрелами. А теперь…

— Мы свободны! — донесся крик одного из гребцов. И в самом деле, путь к свободной воде был очищен, лодка скользнула, шурша бортами, среди двух зеленых стен держи-травы и очутилась на просторе.

Оунис понурил голову, опустил руку, положил кинжал в складки пояса и спустился в каюту, бормоча что-то. Когда он вышел опять на палубу, он при свете месяца увидел, что спасенная Меренра заклинательница с арфой в руках сидела у ног молодого фараона.

— Благословен, сто раз благословен великий Нил! — пела заклинательница. — Ты, жизнь дающий родной стране, ты, оплодотворяющий землю, веселящий взор пастуха, земледельца, воина, жреца. Ты счастлив, Нил: твои струи несут к трону юного фараона!..

Меренра сидел близко от заклинательницы и внимал ее песне.