Онлайн чтение книги Убийство на острове Марты
Глава 14

Часом позже, после того как Хедер увела всех четверых детей на пляж, прихватив с собой новый синтетический мяч, купленный по просьбе Кристофера (старый, как он сказал, «плохо надувается»), я снова отправилась в верхнюю часть острова. Миновав центральный гражданский аэропорт и проехав по Саут-роуд, главной магистрали северо-восточной части острова, выходящей на Атлантическое побережье, я выехала через Битлбанг-Корнерс в Чилмарк и остановилась у бакалейного магазина.

Это было некрашеное здание с опоясывающей его крытой галереей, наподобие непрезентабельных придорожных харчевен, имеющих мало общего с фешенебельными новомодными магазинами, построенными в колониальном стиле Новой Англии для туристов и местных богачей. Изнутри оно тоже мало походило на аккуратный супермаркет. Современные морозильные камеры затиснуты между контейнерами с пивом, дешевыми винами, лимонадом; прогнувшиеся полки вдоль стен забиты пыльными консервными банками, коробками, беспорядочно сваленными овощами. Засиженные мухами лампы дневного света тускло освещают непритязательную картину. Эта жалкая обстановка и беспорядок странным образом соответствовали свободной атмосфере летней жизни в деревне, присущей Менемше и западной части острова; в оживленных кварталах Эдгартауна и порта картина наблюдалась другая.

Покупателей было не много — всего несколько дачников, заглянувших сюда в поисках молодых кукурузных початков, и среди них два-три местных жителя; они выделялись одеждой и акцентом, а зачастую и избыточным весом, что было типично для здешнего населения, злоупотреблявшего содовой и жирной соленой пищей.

Лавочник сидел за кассовым аппаратом. Это был бледный субъект лет пятидесяти, с узкой грудью, большим животом, одетый не по сезону в серый пиджак без воротника, из-под которого виднелась не первой свежести рубашка, расстегнутая много ниже, чем это допускали правила приличия.

Я обождала, пока он отпустит очередного покупателя, и спросила, работает ли здесь еще Дороти Уэбб.

Он обратил на меня мутные слезящиеся глаза. Ответа мне пришлось ждать долго, даже по местным меркам.

— Дороти? Боюсь, что нет.

— Не можете ли вы подсказать, где ее найти?

— Думаю, на здешнем кладбище.

— О, я сожалею об этом. — Я не придумала ничего лучшего, как повторить, подобно всем благовоспитанным людям, эту сакраментальную фразу. — Собственно говоря, я ищу ее сестру, Алису. У меня была надежда, что Дороти поможет мне в этом.

Я уже знала, что ответ получу не сразу. И я не ошиблась. Он взвесил покупку, получил деньги и только потом повернулся в мою сторону.

— Алису, говорите?

— Да.

— Она тоже на кладбище, — сказал он с широкой улыбкой, будто ожидая, что новость будет мне приятна.

Но он ошибся. Сердце у меня упало. Мы с Питером допускали, что одной из сестер уже нет в живых, при всем том я почему-то (наверное, из прирожденного оптимизма) не думала, что они умерли обе. Я надеялась найти хотя бы одну из них — пусть бы она была полоумной, я бы до нее достучалась. Но как оказалось, эта дверь захлопнута наглухо.

Я спросила его, когда скончалась Алиса.

Отпустив еще одного покупателя, он неожиданно разговорился.

— Вот уже года два тому. Ее племянница, Сюзи, живет в Лобстервилле. — Лавочник говорил с сильным местным акцентом. — Она замужем за Генри Симмонсом, водопроводчиком из порта, у него там собственное дело. Если вам нужно узнать подробности, найдите Сюзи, она вам все скажет, я думаю.

Я поблагодарила и, не оглядываясь назад, покинула лавку. Мне не хотелось, чтобы он глазел на меня, что не преминул бы сделать, если бы я задержалась долее.

Выйдя наружу, я позволила себе на минуту раскиснуть, но вскоре мой всегдашний оптимизм взял вверх. Это было бы слишком просто, если бы Дороти была жива, подумала я. У меня, по крайней мере, есть координаты племянницы.

Я поехала в Лобстервилл, расположенный на северном берегу Острова, западнее Менемши, от которой он отгорожен бухтой, имеющей узкий выход в менемшинскую гавань и в море. Много лет тому назад Лобстервилл имел процветающие рыбные промыслы, однако теперь это был всего лишь длинный — с милю — ряд лачуг, построенных на дюнах, за пределами галечного пляжа, и отделенных одна от другой зарослями сорной травы, кустарника и куманики, — раздолье для скунсов, которые расплодились здесь во множестве.

В этот район вела узкая грязная дорога. Среди красивых большей частью островов Лобстервилл представлял уродливое исключение: в здешних трущобах скрывались неудачники, не имевшие другого пристанища, вынужденные жить по соседству с теми, кто мог превратить в трущобы любое место, где бы оно ни находилось.

Пройдя с дюжину домов или больше, я увидела ржавый почтовый ящик с надписью: Г.Симмонс. Между каркасами автомобилей пролегала песчаная дорожка, подводящая к дому, безвкусно выкрашенному в канареечный цвет, не сочетающийся с ярко-красной окраской ставен. У дома была протянута веревка, на которой развевалось мужское и женское белье, хотя и не дорогое, но явно указывающее на то, что хозяева не утратили цивилизованных привычек. Окна и дверь были открыты. Я достала блокнот, хранившийся в ящике для перчаток у меня в кабине, поднырнула под веревку с бельем и постучалась. Откуда-то изнутри, перекрывая рев телевизора, послышался женский голос:

— Кто там?

Не получив ответа, она появилась в дверях, повергнув меня в крайнее удивление. Не могу сказать точно, кого я ожидала увидеть, во всяком случае, кого-то, соответствующего окружающей обстановке: особу лет под сорок, располневшую, с грубыми чертами лица и непричесанными седеющими волосами, потерявшую всякую надежду сохранить хоть какую-то женственность.

Представшая предо мной женщина не сделала ни малейшей попытки прикрыть за собой дверь. Она была молода — на вид немногим более тридцати. Выглядела она как героиня фильма «Бонни и Клайд» — худенькая, с плоской грудью, с волосами цвета начищенной бронзы, завитыми в тугие колечки перманентной завивки. Она могла бы назваться миловидной, если бы не слишком узкий нос, торчащий, точно клюв, между узко посаженными глазами, холодными, точно у хорька; ее рот с неимоверным количеством губной помады чем-то напоминал мордочку грызуна. На ней был купальный костюм с мужской рубашкой поверх него; на ногах — безвкусные босоножки на платформе.

— Что вам нужно? — спросила она.

Я наконец обрела голос:

— Я ищу Сюзи Симмонс.

— Вы ее нашли.

Я представилась и сказала, что хочу получить информацию о ее тете.

— Тете Алисе? Зачем вам это понадобилось?

Тон был враждебным, говорить ей правду было нельзя.

— Статистическое бюро штата Массачусетс, — бойко начала я, — уточняет данные по аварийности на дорогах. — Изобразив сочувствие на своем лице, я заглянула в блокнот. — Ваша тетя у нас помечена как погибшая — сейчас найду… два года тому назад. Соответствует ли это действительности?

Затаив дыхание, я ожидала ответа. Разумеется, Алиса умерла не в автомобильной катастрофе. Я это знала и сказала так лишь для того, чтобы добиться незамедлительного ответа: обыватели обожают уличать официальные лица в неточности. Мой расчет оправдался. Прежде чем ответить, она окинула меня пристальным взглядом.

— Вы там, в штате, любите совать нос в чужие дела, так, что ли? — произнесла она.

— Информация носит конфиденциальный характер, — поспешила я заверить ее. — Вы не обязаны отвечать. — У меня был вид мелкой чиновной сошки, сверх меры перегруженной поручениями. — Но вы могли бы облегчить мою задачу, я уже столько времени мыкаюсь с этим делом.

Сюзи снова бросила в мою сторону изучающий взгляд.

— Не было несчастного случая, — сказала она внезапно. — Не было никакого авто. И откуда только вы берете такие сведения? — продолжала она. — Тетя Алиса умерла от сердечного приступа, и не два года назад, а пять. Она была в Бостоне с мисс Чедвик, с той старой леди, у которой она служила. Вы можете узнать у этой полоумной старухи, она живет на Ти-лейн, в большом доме, здесь все его знают. Алиса приходила помогать ей по дому.

— Вы сказали — в Бостоне? — переспросила я для вида и сделала пометку в блокноте.

Она кивнула.

— Мисс Чедвик привезла ее тело сюда. Насколько мне известно, она оплатила все расходы по похоронам. Не думаю, чтобы кто-нибудь из родственников провожал ее на кладбище, кроме другой моей тетки, Дороти. Она могла бы рассказать вам об этом, но ее нет в живых. Алису, честно говоря, не слишком любили.

Откровения молодой женщины меня не удивили. С этими деревенскими всегда так: доверившись однажды постороннему человеку, они стремятся выложить все до донышка. Я снова сделала одну-две пометки у себя в блокноте и улыбнулась извиняющейся улыбкой.

— Я все поняла — сердечный приступ, а не авария, пять лет назад, а не два года. Я внесу исправления в наши записи: подозреваю, что кто-то из наших опять напутал. Наверное, ее смешали с другой Алисой Уэбб, а может, компьютер наврал. Такое часто бывает. Извините, что отняла у вас время.

Мое признание возможности ошибок в системе учета сработало — хозяйка почтила меня еще большим доверием.

— Разумеется, вы правы. Она умерла, по-моему, в октябре. Мисс Чедвик наняла лодку, а от Фальмоута тело везли поездом. Помнится, тетя Алиса говорила как-то, что мисс Чедвик не летает самолетами.

— Зачем она ездила туда?

— Думаю, чтобы встретиться с этим парнем — с тем, про которого теперь пишут в газетах.

— С Хестоном?

— С ним. Говорят, он был ее банкир и приезжал каждое лето. Подумать только, такой конец!

— Я читала об этом сегодня утром, — вставила я. — Просто кошмар.

— Какая должна быть сила в руках убийцы, чтобы придавить мужчину автомобильным стеклом!

Я постаралась вернуть ее к интересующей меня теме.

— Ваша тетя предположительно скончалась в бостонской больнице?

— Кто, Алиса? Нет, Дороти, помню, говорила, что ее сестра умерла в гостинице, в своей постели, если мне не изменяет память. — Она пощелкала суставами пальцев. — В той гостинице, где мисс Чедвик останавливается каждый год.

— Вы не помните ее названия? — Сделав для вида пометку, я приготовилась записывать дальше.

Она покачала головой.

— Нет, ничего больше не помню. Знаю только, что это шикарный отель.

— «Копли Плаза»? «Ритц»? «Антей»?

— Да! — перебила она меня. — «Антей»! Что-то вроде этого.

Женщина ожидала новых вопросов, но я не могла больше ничего придумать. Пока что я ничего не добилась. Алиса Уэбб умерла пять лет назад в Бостоне, куда уехала с Грейс Чедвик; эта последняя доставила тело домой. Ну и что дальше? А дальше ничего. Внезапно меня охватило отчаяние. Какие еще «официальные» вопросы можно задать Сюзи?

— Старая леди была, похоже, с характером, — начала я наугад, делая вид, что пробегаю глазами свои записи. — У вашей тети, должно быть, накопилось много разных историй — я думаю, на целую книгу хватит.

— Ну нет, — засмеялась Сюзи. — Алиса была не слишком-то разговорчива, все больше жаловалась на хозяйку.

Я решилась предпринять последнюю попытку.

— Не упоминала ли ваша тетя когда-нибудь про детскую?

— Детскую? — В глазах Сюзи промелькнуло недоумение, и я вмиг поняла, что допустила оплошность: детская не имела никакого отношения к обстоятельствам смерти Алисы Уэбб.

— Кто-то в нашем офисе, — добавила я поспешно, — рассказывал на днях историю одной старой леди, которая долгие годы содержала детскую втайне ото всех. Но, вероятно, это другой случай. — Тут я сделала вид, что припоминаю что-то. — Да, чуть не забыла! Сколько лет было вашей тете?

— Точно не скажу. Около семидесяти, я думаю. — К моему облегчению, Сюзи снова улыбнулась. — Знаете, возможно, это была та самая женщина. Алиса не упоминала про детскую, но Дороти говорила, что сестра часто жаловалась, что одну из комнат в доме мисс Чедвик постоянно держат запертой. Один раз ключ потерялся, и хозяйка заявила, что его украла Алиса, и подняла шум. Алиса не ходила в дом целый месяц. Держу пари, это была та самая детская. Надо же, какой маразм! — Близко поставленные глазки Сюзи заблестели от любопытства, она была явно заинтересована. — Послушайте, почему бы вам не зайти в дом, я сделаю кофе, мы посидим и все обсудим. Муж скоро должен вернуться, но он нам не помешает.

Она открыла дверь, приглашая меня следовать за собой. Меня охватил панический страх — Сюзи была расположена посплетничать, теперь она все поставит вверх дном. Мне придется становиться на уши, чтобы придумать все новые варианты сокрытия моей истинной сути. При всем том я не узнаю ничего нового.

— Это очень мило с вашей стороны, миссис Симмонс. Я бы с радостью, но не могу — у меня еще четыре адреса на сегодня. Может быть, в следующий раз, когда мне случится быть в этих краях.

Она выглядела разочарованной.

— О'кей. — На её лице появилась озабоченность. — А нам не придется заполнять целую кучу разных форм после вашего отъезда?

— Боже упаси, конечно, нет. Мы сделали все, что нужно. Я вам очень обязана.

— Рада была поговорить с вами, — сказала она приветливо. — Здесь не часто бывают люди.

Я пошла к машине. На половине пути я посторонилась, чтобы пропустить во двор потрепанный пикап Генри Симмонса. Это, было темнолицее животное, я сразу узнала в нем одного из тех пьяниц, кто постоянно околачивался близ гаража Эда Руперта.

Он вылез из машины, окинул меня хмурым взглядом и молча направился в дом. Жена открыла перед ним дверь. Я к тому времени успела сесть в свою машину и не слышала их разговора. Во всяком случае, он не был долгим. Не оборачиваясь назад, муж ткнул пальцем в мою сторону, по-видимому, спрашивая у Сюзи, кто я такая. Не дослушав ее объяснений, он вошел внутрь. Я в душе посочувствовала ей, что у нее такой муж, но потом подумала, что, вероятно, она умеет постоять за себя. Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы вспомнить мою машину и сказать жене, что я не имею отношения к статистическому бюро?

Я отправилась восвояси, пытаясь осмыслить добытые сведения. Неумолчный внутренний голос говорил мне, что я упустила что-то важное, но мне никак не удавалось определить, что это было. В голове у меня все смешалось, мои идеи по-прежнему были основаны на умозрительных заключениях, а не на конкретных фактах.

И тут случилось нечто такое, что заставило меня отодвинуть мысли об убийстве и обо всем связанном с усадьбой «Марч Хаус» в сторону. Я уже выехала обратно на Саут-роуд, и когда пересекала холм, направляясь к Уэст-Тисбари, моему взору открылась чудесная панорама чистого неба, прежде чем дорога снова уходила вниз, в пространство, занятое лесами и пастбищами. Солнце стояло высоко и грело основательно. В небе было всего два-три легких облачка. Мне вдруг нестерпимо захотелось туда, в благословенную прохладу и тишь небес, где мы с Эсси спасались от суетного мира земли; он казался нам нереальным, мы смотрели на него с высоты и потешались над ним.

Мысли об этом повергли меня в весьма реальные финансовые заботы. Я отчаянно нуждалась в наличности, хотя бы в тех небольших суммах, которые выплачивала мне Дорис Кеттеридж. Не говоря уже о воздухоплавании, у меня на руках теперь была Хедер с ее близнецами, и я задолжала проценты по закладной. Живя на Острове уже почти целую неделю, я еще не удосужилась побывать у Дорис. Она, по-видимому, слышала о моем приезде — новости на Острове распространяются быстро — и, наверное, беспокоится, почему я не появляюсь; а может, раздосадованная моей неаккуратностью, уже нашла мне замену — она не обязана знать, как важна для меня эта работа.

Я приняла решение посвятить ближайшие несколько дней приведению в порядок собственного дома. Обычно я не забывала об Отисе Крэмме и его идиотском радаре, но тут нажала на акселератор и отвела душу, насколько это позволяло состояние дороги. Первая моя остановка была намечена у магазина художественных изделий.