Онлайн чтение книги Вампиры - дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов
Глава 3. Взгляд потустороннего мира

Катя надевала в коридоре сапоги и прислушивалась к голосу телевизионного диктора, доносившегося из кухни.

– Слышала, что творится? – крикнула мама, шире распахивая дверь и прибавляя в телевизоре звук. – Послушай только!

Девушка замерла перед зеркалом.

«…женщина была найдена в канале Грибоедова в половине пятого утра…»

Катя накинула пальто, застегнулась, повязала красный шарф и вновь прислушалась к новостям.

«…отметины на шее жертвы напоминают змеиный укус…»

Девушка вздохнула, подумав: «Любит же кто-то этот канал Грибоедова», взяла с вешалки сумку, пакетик с остатками от вчерашнего ужина для дворовых кошек и вышла на лестничную клетку.

А диктор продолжал вещать: «У преступника своеобразное чувство юмора, шарф на шее жертвы он завязал бантиком…»

Катя непроизвольно коснулась своего шарфа и решительно захлопнула дверь. На лестнице, как всегда, не горел свет, за окнами было темно, из открытой форточки, бившейся при порывах ветра о стену, тянуло морозом. Глаза слипались, хотелось вернуться в теплую постель, укутаться в одеяло, зарыться в мягкую подушку. Полночи девушка не могла уснуть, все думала, думала…

«До свидания, – зачем я так сказала? Правильнее было бы сказать – прощай. Ведь «до свидания», это обещание новой встречи, надежда на нее. А я разве надеялась? Разве надеюсь сейчас? А он? Почему повторил за мной? Просто потому что «до свидания» говорят все и всегда, даже если больше не встретятся?»

Катя вышла из парадной и поежилась от холода. Две полосатые кошки сидели под деревом и как обычно дожидались ее.

– Кис-кис, – позвала Катя своих любимиц. Одна, что посмелее, сразу подбежала и неистово боднула головой в ногу. Другая затопталась на месте, жалобно мяукая. Эта маленькая серая кошечка с коротким, как у рыси хвостом, боялась подходить к людям.

Девушка высыпала на снег курицу, макароны, рыбные кости, выбросила пакет и заспешила на остановку. До колледжа она решила ехать на автобусе или маршрутке. Иногда, как сегодня, тащиться пешком по холоду не было никаких сил.

Кондуктор в троллейбусе с запотевшими окнами громко выкрикивала: «Передаем оплату, передаем». Сонные люди пихались, корчили недовольные лица и нехотя передавали.

В колледж Катя из всей группы пришла самая первая. Преподавательница по географии туризма – старушка в круглых очечках – открыла для нее кабинет, а сама куда-то ушаркала.

Девушка положила сумку и от нечего делать принялась задумчиво расхаживать между столами. Мысли по прежнему то и дело возвращались в тихий парк, к зеленоглазому незнакомцу. Было в нем что-то такое – необъяснимое, неповторимое и до блаженной дрожи таинственное.

Катя подошла к окну, отдернула пыльную занавеску и невидящим взглядом уставилась на белый от снега двор. Вместо спешащих в здание колледжа ребят она видела перед собой бледное лицо с поразительно зелеными глазами. Образ странного молодого человека точно врезался в мозг, и тот, как неисправный видеомагнитофон, прокручивал перед ней одну и ту же пленку. Кадры встречи в парке мелькали нескончаемой чередой, заставляя сердце мучительно сжиматься.

«Ненормальная, – грустно думала она, вдыхая тяжелый аромат пыли с занавесок, – как можно столько думать о парне, которого знать не знаешь? Да красавцев на свете полно, подумаешь – смазливое личико… Тут что-то другое. А может, все-таки гипнотизер? Кто их знает, как они…» В окно что-то стукнулось, и она подпрыгнула от испуга на месте. За стеклом сидел па подоконнике черный ворон и злобно смотрел на нее. Катя попятилась. У птицы были прозрачные голубые глаза, как у мертвецов из фильмов ужасов. Ворон, не спуская с нее страшного взора, сильно клюнул в стекло. Девушка вздрогнула, пятясь, взрезалась в учительский стол и чуть не упала. А ворон приоткрыл клюв, голова его склонилась и мелко затряслась, словно от безудержного смеха.

Катя осенила перед собой крестом, но птицу этот жест не заинтересовал. Ворон в упор смотрел на нее, медленно перебирая когтистыми лапами по подоконнику, издавая скрежет, от которого по коже проходил мороз. Тогда девушка махнула на него, надеясь испугать. Черный гость даже не шелохнулся.

– Катюша, – неожиданно раздался за спиной голос.

Девушка резко обернулась и случайно скинула со стола стопку тетрадей.

– Ну что же так неаккуратно, – заворчала преподавательница, – все своротила…

Катя бросилась собирать тетради, затем плюхнула стопку на стол, а когда посмотрела в окно, на подоконнике уже никого не было.

Вскоре начались занятия, Алиса с соседкой по парте так громко обсуждала свои новенькие сережки, что старушке преподавательнице приходилось повышать голос все сильнее и сильнее. Катя рассеянно записывала в тетрадь лекцию, но сосредоточиться на ней не выходило. Взгляд как нарочно тянуло к окну, а от воспоминания мертвых вороньих глаз волосы на затылке приподнимались и мурашки волнами стекали по спине. Ей прежде никогда не доводилась видеть таких существ, точно из потустороннего мира.

Страх, благополучно вчера позабытый и замененный нелепыми мечтаниями о красивом незнакомце из парка, снова вернулся. Она вспомнила птиц со старой березы, как раньше, застывших при ее появлении, шаги за спиной и неприятное ощущение, что кто-то постоянно следит. Вспомнила удивительную сцену со снежками, летевшими невесть откуда, человека в коричневой куртке, растворившегося в воздухе, силуэт кого-то крупного на тополе перед ее окном, отпечаток ладони и зеленые глаза…

«Я их себе не выдумала, они были, – окончательно поняла Катя, – зеленые, как изумруд, и сверкающие… как у незнакомца из парка. Отчего же газовый баллончик не навредил ему? Почему он не представился? Зачем пошел провожать? Откуда знал, где живу, и почему соврал, что не знает? Может, и правда не знал? А имя свое называть просто не захотел! Да и люди все разные, кого-то от запаха лука может вырвать, а кому-то даже газ нипочем».

Она искала всему простейшее объяснение, но в глубине души понимала, что так правильные ответы на возрастающие вопросы будет не найти.

Девушка размяла заледеневшие пальцы. У нее не было ни одной версии, выходящей за рамки привычной обыденности, потому что она боялась глубоко задумываться. Брала самую простейшую информацию, каждому понятную и без всяких выдумок, хранящуюся буквально на поверхности мозга. И чувствовала себя человеком с лопатой, которому нужно на некой территории икс найти и выкопать труп. Вместо того чтобы рыть там, где скорее всего закопан труп, она подальше от этого места трусливо косила лопатой траву, оттягивая страшный момент истины.

Занятия закончились, все пары Катя просмотрела в окно, за что получила два замечания. Преподавателей особенно бесило, когда их не слушают примерные ученики. Но сосредоточиться на учебе она не могла. Медленно перебирала в голове свои простейшие, безобидные объяснения, размышляла над дальнейшими действиями и опять в мельчайших подробностях воспроизводила встречу в парке.

У ворот колледжа девушку поймал Малой. После обстрела снежками он первый раз заговорил с ней. А так все проходил мимо с видом, будто у него масса неотложных дел.

На улице шел снег – пушистые мокрые снежинки. Еще утром расчищенную дорогу занесло.

– Катюха, какая встреча! – воскликнул Костя, взгромождая ей на плечи свою ручищу.

Терпеть его нелепые ухаживания хотелось сейчас меньше всего, поэтому она поинтересовалась:

– Ну что, разобрался с теми, кто тебя зашвырял снежками?

Улыбка исчезла с лица, парень помрачнел, рука на ее плечах напряглась. Девушка догадывалась, что вопрос его заденет, хотела поскорее отвязаться, но огорчение, отразившиеся в наглых глазах, ее неожиданно расстроило.

«Даже у такого, как Малой, есть чувства… Какие-то, хоть и примитивные».

– А я и не понял, что произошло тогда, – униженно промямлил он, – за домом никого не было, я поискал-поискал да и пошел себе… У пацанов из группы спросил – никто ничего не знает. Я даж прифигел немножко. – Малой снова разулыбался, пафосно прибавив: – Мистика какая-то!

Возразить было нечего, похоже, это мистика дышала каждый божий день ей в затылок и лазила по тополю возле дома, сверкая зелеными глазами.

– Ты на работу? – спросил Малой.

– Да, – встрепенулась Катя, ускоряя шаг, – мне нужно идти!

– Ка-ать, – продолжал виснуть на ней Костя, – давай после твоей работы сходим куда-нибудь? В кино там… или в клубе затусим, а?

– Не-ет, – помотала она головой, – извини, нет.

– А чего такое? – как всегда неподдельно изумился Малой. – Ща такой прикольный ужастик в киношке идет, пошли, ты чё бычкуешь?

«Ужастиков мне и в жизни хватает», – подумала она, осторожно спихивая с себя его руку и твердо повторяя:

– Извини, нет!

Парень резко остановился, как будто принял для себя какое-то решение.

Она тоже остановилась, вежливо улыбаясь.

– Ну как хошь! – выплюнул он с обидой. – Алиску приглашу, она хоть не корчит из себя… примадонну, блин!

Катя кивнула и, быстро распрощавшись, заспешила на работу, радуясь, что Малой на этот раз так быстро отстал. После встречи с незнакомцем в парке Костя показался ей еще более нелепым ребенком, чем раньше. И без того заоблачная, как казалось многим, планка для потенциальных ухажеров взлетела до небес. Она не считала себя особенной, не пыталась корчить примадонну или еще кого, но быть с первым, кто положит на нее глаз, не желала. Особенно если этот кто-то – хамоватый, наглый грубиян.

Юля все-таки заболела, поэтому у дверей торгового центра пришлось стоять одной. Лиду поставили в магазине, последнее время начальница к ней благоволила.

Листовки брали плохо, установка парников зимой в снегопад никого не интересовала. Катя всматривалась в лица людей, как и должен хороший промоутер, но это не помогало. Да и выискивала она не потенциальных клиентов, а человека в коричневой куртке, умевшего растворяться в воздухе. Только из магазина выходили все не те – обычные.

«Сомнительно, что я его узнаю. Сколькие мужчины носят коричневые куртки! Как узнать?»

Работу она закончила позже обычного, на сотовый несколько раз успела позвонить мама, возмущенно спрашивала: «Тебя вообще ждать сегодня дома или как?», и таким тоном, как будто блудная дочь целую неделю не появлялась.

Снегопад усилился. Катя быстро пронеслась дворами до шоссе, перешла дорогу, некоторое время постояла на пустынной остановке и пошла по натоптанной тропинке к парку.

«Я только посмотрю и сразу на автобус, – заверила она взволнованное сердце, вдвое быстрее забарабанившее в груди. – Просто посмотрю… и все».

На что собиралась посмотреть, для чего ей это нужно, девушка сама толком не понимала. Но белеющая меж деревьями тропинка словно зазывала. Не хватало воли, чтобы сопротивляться притяжению, чувство самосохранения померкло в сравнении с этим необъяснимым желанием войти в парк.

Между укрытых снегом берез девушка резко остановилась. Потребности идти дальше она не ощущала, а вскоре исчезло и желание, буквально насильно притащившее ее сюда, на что-то посмотреть.

Она хотела развернуться и бежать на остановку, но раздавшийся за спиной голос пригвоздил ноги к земле.

– Добрый вечер, Катя.

Дыхание оборвалось, ладони в рукавицах выпрямились, как у солдата в стойке смирно, а сердце окончательно ошалело: дрожало, стучало, рвалась наружу. Теперь она знала точно, зачем пришла сюда, кого втайне надеялась увидеть и как сильно стыдилась этого.

– Добрый, – оборачиваясь, сдавленно произнесла девушка.

Сегодня он был в другой куртке – темно-синей с белыми вставками на груди – и как в прошлый раз с непокрытой головой. Черные волосы припорошил снег, в полумраке на бледном лице блестели зеленые глаза.

Много раз за весь день девушке начинало казаться, что юноша из парка – плод ее воображения, до дрожи правдоподобный сон.

– А вы откуда? – задала она мучивший вопрос.

– Я… – Он замялся, но все-таки уклончиво пробормотал: – У меня дела тут, неподалеку.

Что же это за дела были такие, раз он заканчивал их каждый день в разное время? Она отлично помнила, что вчера возвращалась с работы раньше и в парке была около восьми часов. А сегодня только закончила в десять.

– А вы? С работы? – спросил он.

– Да.

Повисла неловкая пауза, во время которой они друг друга разглядывали.

– Нам по пути, – наконец улыбнулся он, не сводя с нее взгляда.

– Да, – повторила она, дивясь, отчего у нее, прочитавшей довольно много книг, такой бедный словарный запас.

Катя сделала несмелый шажок вслед за молодым человеком, когда вспомнила, что до сих пор не знает его имени. Только она набрала в легкие воздуха, чтобы спросить, но ее опередили:

– Кем работаете?

Обычно она не стеснялась своей работы – не всю же жизнь ей предстояло раздавать листовки! – а перед ним неожиданно стало неловко признаваться.

– Промоутером, – вяло ответила она и быстро добавила: – Так, подрабатываю.

– Здорово, – на полном серьезе сказал он и мельком посмотрел на нее.

«Наверно, ему смешно, – решила она, – просто он слишком воспитанный, чтоб это показать».

– А вы кем? – в свою очередь спросила Катя.

Молодой человек задумчиво наклонил голову, ей даже подумалось, что он не станет отвечать, но он обронил:

– Никем. Прадед оставил мне наследство.

«Чем дальше в лес, тем сказочнее». – Катя постаралась сохранить невозмутимый вид. Спутник весело посмотрел на нее и проницательно заметил:

– Как в старых добрых сказках, да?

Девушка тревожно покосилась на него.

«Почему он сказал про сказки? Может, он мысли читает? Господи, какой стыд…» Она интуитивно обернулась, чтобы посмотреть, не идет ли кто-нибудь за ними, но на тропе, изрытой следами, никого не было. Успокоения это не принесло, ведь человек, от одного взгляда которого у нее то перехватывало дыхание, то сердце тряслось как в лихорадке, то накатывал необъяснимый страх, уже шел рядом с ней.

Впереди показалась старая береза с черными силуэтами застывших на ветках птиц. Но ее собеседник как будто ничего не заметил и продолжил разговор:

– Сколько вам лет, Катя? – И тут же прибавил: – Простите за нескромность.

– Семнадцать. – Девушка не отрывала взгляда от острых клювов, направленных на нее. Она выискивала среди множества черных блестящих глаз другие – прозрачные мертвые глаза потустороннего мира. Поскольку молчание затянулось, а береза была совсем рядом, чтобы нарушить тишину, девушка спросила:

– А вам?

– Девятнадцать, – после недолгой паузы произнес он. – С хвостиком.

Катя отвела взгляд от березы и посмотрела в яркие глаза.

– И большой хвостик? – улыбнулась она.

Молодой человек тоже улыбнулся в ответ и кивнул:

– Приличный такой.

Они засмеялись.

На душе стало спокойно и хорошо.

«Все-таки он гипнотизер», – подумала девушка и наконец осмелилась заметить:

– Вы так и не представились.

– Да? Не может быть!

«Тянет время». – Катя в нетерпении приподняла брови.

– Вл-л… ад, – очень неуверенно протянул молодой человек. Его взгляд медленно двинулся по молчаливым птицам на ветвях. – Влад Воронов.

«Совпадение? Или… – Мысль оборвалась, с ветвей стремительно взлетела одна из птиц. Девушка не успела даже пикнуть, как увидела перед собой два голубых прозрачных глаза и острый клюв. Она зажмурилась, в тот же миг раздался приглушенный хлопок и карканье. Ей на плечи легла рука Влада.

Катя распахнула глаза. Черный ворон, громко хлопая крыльями и теряя перья, взлетал все выше и выше, пока не превратился в черную точку на темном небе.

Рука молодого человека по-прежнему лежала у Кати на плечах. По телу от приятной тяжести проходили теплые пульсирующие волны. Остальные птицы на дереве не подавали признаков жизни.

– Это какой-то недружелюбный ворон, – сказал Влад, уводя девушку подальше от старой березы.

Катя хотела рассказать, что видела уже этого недружелюбного ворона, но молодой человек резко сменил тему:

– Вы учитесь где-нибудь?

– Да, в колледже… на менеджера по туризму, третий курс, – с ходу выдала она все, что он мог бы спросить. Ей хотелось вернуться к теме черного ворона с голубыми глазами, которого молодой человек так легко отогнал от нее. Но в его планы это явно не входило.

– Как интересно! – с мягкой улыбкой воскликнул он. Его рука легко соскользнула с ее плеч. – Уже придумали, где будете работать, когда окончите колледж? Или, может быть, продолжите образование?

Девушка вздохнула. Направить разговор в нужное русло оказалось с ним не так-то просто. Он сам управлял диалогом по своему усмотрению.

Неожиданно он перестал улыбаться:

– Катя, не отвечайте, если я спросил что-то лишнее.

– Нет-нет, все в порядке, – поспешила заверить она, – после колледжа есть возможность попасть сразу на третий курс института. Возможно, я этим воспользуюсь. А с работой – пока не придумала.

Как и в прошлый раз, он придержал ее за локоть, когда они поднимались на пригорок к тротуару. Этот жест, такой привычный и отточенный, заставил ее сердце подскочить высоко-высоко, а потом медленно, точно ослабевший от наслаждения человек, оно сползло по позвоночнику и сладостно замерло.

«Глупая, о чем только думаю? – ругала она себя, пока они переходили дорогу. – Интересно, он хоть догадывается, какой… какой…» – У нее не находилось слов, чтобы даже себе объяснить, какой именно Влад. Одно знала точно – прежде она никогда таких не видела.

Девушка остановилась перед дверью парадной и пробормотала:

– Пришли.

Он смотрел на нее и улыбался, а она ждала заветных слов: «Увидимся снова?»

Молодой человек их не произнес, сказал лишь:

– До свидания, Катя.

* * *

В тиши длинной безлюдной улицы слышался хруст снега под ботинками. Полы черного пальто развевались от быстрого шага, а взгляд холодных голубых глаз скользил по полуразрушенным малоэтажным домам. Они тянулись глухой стеной вдоль узкого переулка. Выгоревшие стены с проступающими из-под штукатурки уродливыми оранжевыми кирпичами. Черные окна, где-то с разбитыми стеклами, где-то заложенные досками или заклеенные картонками от коробок. Покосившиеся балконы, проржавевшие водосточные трубы – сломанные и забитые льдом. Они точно железные морды зверей, обнаживших пасти с ледяными клыками сосулек, смотрели в землю.

А когда-то это был крупнейший промышленный район Санкт-Петербурга. С тех пор многие предприятия закрылись. Здания медленно разваливались, люди перебирались в новые дома, а эти все больше напоминали груду старых кирпичей.

Молодой человек остановился возле особо обшарпанной пятиэтажки, которая, казалось, вот-вот развалится. На другой стороне улицы за высоким бетонным забором, опутанным сверху колючей проволокой, стояло большое двухэтажное здание из красного кирпича, с надстройками разных форм и размеров.

В том месте, где заканчивалась бетонная стена, дорога вместе с забором поворачивала, а улица упиралась в другой бетонный забор, что огораживал серое блочное здание. Из дыры в его обшарпанной стене шел пар, а землю там покрывала толстая ледяная корка.

Молодой человек пересек дорогу, ухватился за ветку высокого дерева и с легкостью перемахнул через забор к дому вела тропинка из следов.

В окнах не горел свет, старая железная дверь встретила приветливым скрипом. Молодой человек прошел в прихожую: голые бетонные стены с парой ржавых крючков для одежды, на полу коричневый, прожженный в нескольких местах и вздувшийся линолеум. С потолка свисала одинокая лампочка.

Из проема, ведущего в следующее помещение, вышла невысокая тень, раздался негромкий голос:

– Господин, позвольте ваше пальто?

Молодой человек снял пальто и швырнул его в тень.

Входная дверь издала протяжный скрип, и на пороге возникла еще одна тень. В темноте полыхнул зеленый свет.

– Добрый вечер, – не двигаясь с места, поздоровалась тень, сверкая изумрудными глазами.

– Значит, вот как… Вл-ад… – насмешливо обнажил белые зубы молодой человек, вырывая из рук брата девичью резинку для волос с двумя пластмассовыми клубничинами. Он сжал в пальцах клубничины, те затрещали, и осколки посыпались на пол. На красивом лице отразилось отвращение. – Что с тобой? Последние мозги потерял?! С кем ты связался?! Это рыжее ничтожество!..

– Ее зовут Катя, – оборвал брат, глаза его хищно сузились, – выбирай выражения, когда говоришь о ней!

– Глупец, – черные перчатки полетели вслед за пальто в молчаливую тень, все еще стоявшую в прихожей, – она ничем не лучше остальных! Когда же ты поумнеешь?!

Брат не ответил и начал неторопливо раздеваться. Он повесил куртку на ржавый крючок и обернулся к тени.

– Ксана, оставь нас, пожалуйста.

Когда прислуга вышла, он негромко произнес:

– Не смей преследовать ее! Эта девушка нравится мне, а ты пугаешь ее!

– Идиот, это не я ее пугаю, а ты сам!

– Не вмешивайся, – повторил брат и решительно зашагал к проходу в другую комнату.

Золотистые ресницы дрогнули, и холодные голубые глаза зажглись гневом.

– Да что ты в ней нашел?! Моль и то симпатичнее! Если тебе хочется в кой-то веки с кем-то переспать, найди хотя бы кого-нибудь покрасивее!

Силуэт брата показался в дверном проеме.

– Она красива, но это нужно увидеть.

– О боже мой, кажется, кому-то здесь нужны очки!

Брат засмеялся.

– Тебе пойдут! Знаешь, такие в черной оправе. Вылитый профессор университета!

– Вил, ты…

– Влад, – перебил брат, – отныне так называй меня.

– Черта с два я стану тебя так называть! Ты попробуй нашей Кэти… – на красивом лице появилась улыбка, – пардон, твоей Кэти! Правду попробуй ей сказать!

Брат пожал плечами.

– Да, кстати, нашего прадеда зовут Арсений, и он оставил нам наследство. Я еще не придумал, как будут звать тебя, но…

– Проклятие! – Голубые глаза полыхнули ненавистью. – Я ее убью!

Улыбка с лица брата исчезла.

– Не посмеешь! – В голосе проскользнула дрожь.

Молодой человек, облаченный во все черное, прошел мимо и бросил через плечо:

– Скоро я одолжу тебе, братец, черную рубашку. – Он расхохотался. – А то в белой, боюсь, тебя не поймут на похоронах!