Онлайн чтение книги Витой Посох. Пробуждение
Глава 1

Глядя на замшелую арку древнего портала, полусотник Дорс с трудом сдерживал зевоту – спать хотелось неимоверно, вставать пришлось на рассвете. Но нельзя подавать плохой пример подчиненным, а то распустятся. Им только дай шанс, сразу на шею сядут. Да и проверяющих из столицы Беранис[6]Беранис – дух Зла, верховный демон в мифологии Игмалиона. принес, чтоб им сквозь землю провалиться. Ульхасы[7]Ульхас – животное, по характеру несколько напоминающее осла, но еще более тупое и упрямое. напыщенные! Строят из себя невесть что, со служивым человеком говорить нормально не желают – цедят слова сквозь зубы, словно к быдлу обращаются. А он никакое не быдло – полусотник Коронной Стражи, дворянин и ветеран, в последней Керионской кампании отличившийся! Из рук самого герцога ло’Тайлири именной кинжал за храбрость получил!

Обиженно покосившись на стоявших у порога таможни столичных хлыщей, полусотник снова перевел взгляд на арку портала. Сколько раз уж видал, а не перестает удивляться. Это кто ж такую махину выстроил? И как? Не в человеческих это силах! Больше ста локтей в высоту, вся покрыта искусной резьбой, в проеме клубится туман, что означает – портал в режиме ожидания. Ходят слухи, что в Диких Землях нашли еще несколько таких же, только их господа маги не смогли заставить работать, они так и остались бесполезными каменными громадинами. Один рабочий портал есть у королевства – этот. И ведет он в другую каверну, на территорию Торийского царства, большой и богатой страны. Игмалион в свое время пытался воевать с ней, да только через портал много воинов не проведешь – не пропускает больше пятидесяти человек за раз, да и то цепочкой. Это произошло вскоре после того, как древнюю арку обнаружили и запустили. Торийцы легко отбились и с тех пор держат со своей стороны у выхода из портала несколько боевых полков. Потом королевство и царство помирились, нашли общий язык, подписали несколько договоров и начали интенсивно торговать.

– Господин полусотник! – Дорс вздрогнул, услышав над самым ухом голос одного из столичных хлыщей. Подошедший незаметно мужчина был одет в черный шерстяной костюм, какие обычно носили опытные путешественники. Бывалая, видать, гадина, постоянно по стране катается и нервы людям портит. Из какой, интересно, он службы? Никаких знаков различия нет. Ну да ладно, фиг с ним, из какой бы ни был – все равно паскуда, видно по повадке.

– Чего? – недовольно буркнул Дорс, когда дальше молчать стало уже невежливо.

– Вы провели беседу с личным составом о повышении бдительности?

– Провел, естественно, – пробурчал полусотник, с трудом подавив ругательство. – Только зачем оно нужно, сударь?

– Ожидаем прохода через портал врага короны, – по-змеиному усмехнулся хлыщ. – Вам вчера уже говорили.

Ну да, как же! Врага короны! Опять какие-то гнусные подковерные игры, которые старый служака ненавидел всей душой. Видать, этот хлыщ из варла[8]Варл – сокращенное название второго аррала., а с людьми оттуда нужно держать ухо востро – на раз пришьют государственную измену, бывали случаи. Лучше им в лапы не попадаться, безопаснее со стаей зорхайнов[9]Зорхайны – местная летающая нечисть, нечто вроде оборотней. Первые годы после обращения зорхайны неразумны, разум обретают позже, но доживает до этого один из двадцати-тридцати, а то и меньше – слишком агрессивны в неразумном состоянии. в одиночку столкнуться. Вон, сотника Эггема вспомнить – толковый офицер был, да не то и не при тех ляпнул. За что и загремел на каторгу. Уж как за него ходатайствовали, даже сам маршал ло’Норрейни, командующий пограничной стражей, вступился, но не помогло. Точнее, как будто помогло, но… Зарезали «при попытке к бегству», когда поняли, что придется отпускать. На претензии потом развели руками – мол, бывает…

– Запомните, бдительность и еще раз бдительность, – продолжил варлин, сверля полусотника тяжелым взглядом, от которого тому захотелось зарыться куда-нибудь поглубже. – Упустим человека, которого должны найти, – все головы лишимся. Дело слишком серьезное, прошу отнестись к нему со всей ответственностью. И подчиненных настроить также.

– Как скажете, да-нери… – несколько удивленно пробормотал Дорс.

Головы можно лишиться? Всем? Даже этим хлыщам? Кого же они ловят-то? Нет, лучше не знать – меньше знаешь, крепче спишь. А особенно это касается грязных дел варла – второй аррал шутить не любит, излишне любопытных давит без сомнений. Причем тихо – одним далеко не прекрасным утром ты просто не проснешься. Яд или магия – на этих сволочей работает немало визуальных и стихиальных магов. Но раз так, то лучше и в самом деле прочистить мозги рядовым стражникам, а то привыкли, что здесь они сами себе хозяева, лениться начали, строить из себя невесть кого. Сейчас так нельзя, вот закончится все, столичные гости уберутся, тогда можно будет служить по-прежнему. Одно жаль – сегодня через портал пойдет богатый караван, повезет лианское вино и черное дерево, и стража рассчитывала на богатое подношение от купцов, а не выйдет. Придется строить из себя неподкупных. Полусотник тяжело вздохнул, поклонился варлину и быстрым шагом двинулся к своим людям, где сразу принялся орать и раздавать плюхи нерадивым, одновременно знаками показав помощникам, что ситуация хуже некуда. Те все поняли правильно и тоже начали гонять рядовых, выстраивая их таким образом, чтобы из портала и мышь не выскользнула незамеченной.

Дерт Хеннор, старший следователь второго аррала, еще некоторое время смотрел на мечущегося полусотника, насмешливо ухмыляясь. Нелюбовь армейцев и пограничной стражи к варлинам была общеизвестна и никого не удивляла. Он покачал головой – и что эти идиоты делали бы, если бы варл не стоял на страже интересов короны, если бы не снабжал их своевременно нужной информацией? Впрочем, не до них, самим бы не опростоволоситься. Надо же, Торийское царство из соседней каверны зачем-то решило стакнуться с дорскими аристократами, все еще не желающими смириться с завоеванием Игмалионом их родины тридцать пять лет назад. Уж давили их, давили, а они никак не угомонятся. Придется еще раз почистить эти конюшни, и основательно. Главное, узнать, к кому пойдет гонец, а там уж Мертвый Герцог, как за глаза называли главу второго аррала, разберется. И выяснить это – его, Дерта, задача. И он выяснит, не упустит гонца. Другого пути, кроме как через портал, у того нет, а здесь перекрыто все. Муха не пролетит незамеченной, не говоря уже о человеке. Старший следователь искренне надеялся, что это так, ибо провал будет стоить ему очень дорого.

Повезло, что успели добраться до острова Хорн, где располагается портал, вовремя – сегодня ожидается прибытие крупного каравана. Слава Троим, что такие караваны прибывают нечасто, а одиночные путники – еще реже. Последний пришел больше полутора декад назад. По очень простой причине: слишком дорого обходится эксплуатация портала, потому и плата за переход огромна – не каждый может позволить себе отдать такие деньги, только очень обеспеченные люди. Так было сделано по негласной договоренности между Игмалионом и Торией. Официально никому не запрещалось перемещаться из каверны в каверну, но лучше такого не допускать, вот соответствующие службы и установили ценовую границу. Если кто-нибудь сумеет заплатить нужную сумму, то пусть себе идет, раз достаточно богат, богатым многое позволено. Главное, чтобы ремесленники и крестьяне сидели на месте, а не шлялись по другим кавернам в поисках лучшей доли. Так ведь можно и без податного сословия остаться.

– Начинается, Дерт, – подошел к нему младший следователь, Ирлен Шаор.

– Разве?

– Сам глянь – туман в верхней части арки изменил цвет. Первый признак.

Действительно, под самой перекладиной портальной арки туман из серого стал голубоватым, затем розовым, после чего по нему покатились световые волны. Из ниоткуда возник тяжелый гул, сотрясающий землю вокруг. Арку перечеркнуло несколько молний, запахло, как после грозы. В центральной части портала завертелся вихрь, что-то грохнуло, завыло, раздался мерный барабанный бой и… из тумана один за другим потянулись тяжело груженные ульхасы и тирсы[10]Тирсы – некое подобие лошадей, только покрытых чешуей, произошедшие от травоядных ящеров. Не переносят низких температур. Холодные зимы в каверне Игмалион бывают только на Дорском и Ойнерском полуостровах и в Диких Землях. В этих местностях зимой приходится обходиться медлительными ульхасами и быками. В Торийском царстве зимы практически нет, вместо нее существует сезон дождей, поэтому торговцы по привычке и захватили тирсов – их придется оставить на острове в теплых конюшнях, перегрузив поклажу на ульхасов или быков., сопровождаемые непривычно одетыми людьми.

Стражники тут же взяли оружие на изготовку, маги приготовили боевые заклинания, варлины насторожились и впились глазами в торийцев. На вид люди как люди, разве что непривычно смуглы да одеты в шерстяные халаты поверх теплых ватных штанов. На головах круглые шапки, от одного вида которых хотелось смеяться, но никто себе этого не позволил – уроженцы царства крайне обидчивы, так и на дуэль можно нарваться, а бойцы там не слабые. Были прецеденты. Впрочем, так одеты оказались не все, некоторые из чужеземцев носили короткие полушубки и меховые треухи. Ничего удивительного – в их каверне не одна страна, а множество мелких. Торийское царство – самая большая, но все равно втрое меньше Игмалиона.

Как только все чужеземцы оказались на игмалионской территории и портал закрылся, снова приняв обычный вид, их тут же начали сортировать и разводить по кабинетам таможни для допроса. Благо Дерт привез с собой достаточное количество опытных следователей и допросчиков. Впрочем, к купцам проявляли максимум уважения – ссориться с ними не стоит, себе дороже обойдется. Слишком прибыльна торговля между кавернами, слишком многие высокопоставленные люди в ней заинтересованы.

Внимание Дерта привлек сумрачный молодой парень лет двадцати с небольшим. Чем привлек? Следователь не знал, но его интуиция буквально взвыла при виде быстрых взглядов исподлобья, которые чужак бросал вокруг. А своей интуиции он обычно доверял. Заинтересовавший варлина человек был одет в потертый, далеко не новый полушубок из незнакомого меха, на голове – какая-то странная шапка, закрывающая только уши и оставляющая открытым затылок. Штаны шерстяные, но тоже поношенные, сапоги явно вскоре каши запросят, едва держатся и все в заплатах. Лицо ничем не примечательно, разве что глаза выделяются – ярко-синие, такие обычно бывают у сильных визуальных магов. И волосы черные, что для Игмалиона непривычно, в королевстве встречается очень мало черноволосых. Кожа немного темнее, чем у игмалионцев, но значительно светлее, чем у дорийцев. Значит, не уроженец царства.

Следователь жестом подозвал помощника и буркнул, показав на парня:

– Этого ко мне на допрос. И стражу возле двери поставьте.

– Думаете, он?..

– Не знаю. Но проверить обязан.

Резко выдохнув, Кенрик шагнул в разноцветный туман. Вот и свершилось то, о чем он так долго мечтал – он наконец-то покинул родную каверну, где в последние годы не видел ничего хорошего. Юноша шел сквозь туман и ждал, когда наконец увидит страну, в которой надеялся найти свою судьбу. Вот мелькнул первый просвет, затем отблеск неба, и щеки ожгло холодным ветром – торийские стражи Перехода предупреждали, что в Игмалионе сейчас холодно, так оно и оказалось.

Первым, что увидел Кенрик, выходя из портала, были бесчисленные воины с арбалетами в руках, несколькими рядами окружившие арку. Помимо них вдали виднелись люди в серой и черной одежде непривычного покроя. На всех полушубки и меховые треухи, закрывающие уши и затылок. Лица светлые, почти белые, что после трех лет в Дорском царстве казалось странным. Да о чем речь – на него самого смотрели, как на невиданное чудо, хотя кожа юноши была темнее, чем у игмалионцев.

– Внимание! – с неприятным гортанным акцентом заговорил выступивший вперед воин с богатой перевязью, видимо, офицер. – Всем прибывшим пройти в здание таможни для допроса и досмотра. Прошу не оказывать сопротивления, и все будет хорошо. Никто не намерен причинять вред вам или вашему имуществу! Прошу помнить, что, согласно нашим законам, не получивший разрешения на пребывание на территории королевства не имеет права на это и будет выдворен с применением силы.

Об этом Кенрик раньше слышал и поежился. А вдруг он чем-то не понравится таможенникам? Вдруг обратно отправят? Что тогда делать? Юноша не знал, но истово надеялся, что этого не случится. В Тории ему делать совершенно нечего. Снова возвращаться в местную управу помощником писаря? Пусть избавят Трое[11]Трое – боги мира, в котором расположен Игмалион. Альтери, повелитель Жизни; Найтери, повелитель Света; Хальтери, повелитель Мрака. от такого!

– Благословение Троих, – произнесли, подходя к нему, двое воинов. – Следуйте за нами, молодой человек.

– И вас, почтенные, пусть они благословят… – низко поклонился Кенрик. – А куда идти?

– За нами, – повторил один из подошедших.

Счастье еще, что в Игмалионе говорят на том же языке, что и дома у Кенрика. Казалось бы, невозможно – разные каверны, никто не знает их реального расположения относительно друг друга, а язык одинаковый. Чудеса, если разобраться. В свое время, узнав об этом, юноша сильно удивился и долго пытался понять, как такое вообще возможно, но так ничего и не понял. Однако был рад – не пришлось в срочном порядке учить чужой язык.

Шли недолго, воины завели Кенрика в здание таможни, провели по нескольким коридорам и остановились возле самой обычной, ничем не примечательной двери.

– Вам туда, – хмуро бросил один.

– А кто там?

– Господин допросчик. Идите, он ждет.

Взяв себя в руки, Кенрик осторожно постучал.

– Войдите!

Он толкнул дверь и вошел. За столом напротив входа сидел светловолосый мужчина средних лет с пронзительным взглядом. Его лицо было непроницаемым.

– Благословение Троих, почтенный! – склонился в низком поклоне юноша.

– И вам того же, – безразлично ответил допросчик. – Проходите, присаживайтесь. Вещи прошу сдать моему помощнику для досмотра.

В кабинете, как выяснилось, находился еще один человек, но Кенрик его сперва не заметил. Скользкий какой-то, одним своим видом вызывающий отвращение молодой мужчина, с губ которого не сходила снисходительная ухмылочка. Юноша едва не вздрогнул, только крайним напряжением сил удержавшись от этого, и покорно отдал ему дорожный мешок со своими скудными пожитками. Ничего запрещенного к провозу он с собой не имел, поэтому не нервничал по поводу досмотра. А вот допрос Кенрика беспокоил, и сильно. Что говорить? Правду? Ни в коем случае! Знает ведь, что творят с потенциальными визуальными магами в той же Тории. Видел костры и колесования! Правда, здесь другая каверна, другая страна со своими законами. Ходят даже слухи, что здесь визуальных, наоборот, уважают, что здесь им раздолье. Но так ли это? А вдруг нет? Лучше не рисковать, мало ли…

Юноша понятия не имел, что в этот момент совершает самую страшную ошибку в своей жизни: скажи он правду, его судьба стала бы совсем иной, не довелось бы пройти через все, что ожидало впереди. Не раз в будущем Кенрик проклинал себя за глупость, но прошлого было не вернуть. Ведь, в отличие от его родной каверны, здесь визуальные маги действительно ценились. Сообщи он, что обладает даром визуала, юношу проверили бы и за счет казны отправили в столицу – учиться в Антрайне, Академии Визуальной Магии. Опять же за счет казны.

– Насколько я понимаю, вы не из каравана? – поинтересовался допросчик.

– Вы правы, почтенный, – кивнул юноша. – Просто примкнул к нему. Никто не станет ради одиночных путников активировать портал.

– Это уж точно, – как-то странно усмехнулся игмалионец. – Что ж, приступим. Можете называть меня да-нери Хеннор. Разговор нам предстоит долгий, так что располагайтесь поудобнее. Итак, кто вы? Откуда?

– Кенрик Валльхайм из вольного города Ронгедорма, да-нери. Вот мои документы.

Он выложил на стол подписанную на торийском пограничном пункте портала потрепанную подорожную, полученную перед изгнанием из родного города. Да-нери Хеннор изучил ее, особое внимание уделив печатям пограничных служб, а печатей этих там хватало – за последние пять лет куда только судьба Кенрика не забрасывала. Правда, добравшись до городка, невдалеке от которого располагался портал, он два года не двигался с места, пытаясь заработать денег на переход. И сумел сделать это буквально чудом.

– С какой целью вы посетили королевство Игмалион? – Допросчик положил подорожную на стол.

– Эмиграция… – с трудом выдавил из себя юноша. – Я слышал, что в Игмалионе любой может поступить в университет. Я хорошо умею работать с информацией. С архивами. У меня рекомендательные письма есть… там в мешке…

Он показал дрожащим пальцем на стол у окна, на котором помощник допросчика разложил его вещи. И осматривал каждую чрезвычайно внимательно, что-то записывая в своей тетради. Кенрик не понимал, что происходит, – досмотров он проходил немало, но столь дотошного еще ни разу не бывало. Чем мог заинтересовать пограничную стражу королевства нищий писарь?..

– Письма мы обязательно посмотрим, – кивнул допросчик. – Позже. Но скажите, почему вам не сиделось в родном городе? Разве там нет университетов?

– Один есть… – неохотно признал юноша. – Но туда так просто не поступишь. Обучение стоит очень дорого, у моего отца не было столько денег.

– А кто ваш отец?

– Старший писарь городской управы вольного города Ронгедорма.

– Вы во второй раз повторяете – «вольный город», – нахмурился да-нери Хеннор. – Что это значит? Что город не принадлежит ни одному государству?

– Именно так, почтенный, – подтвердил Кенрик. – Ронгедорм – город-государство. Вокруг него расположены десятки мелких стран и таких же вольных городов.

– И никто не пытается взять их под свою опеку? – удивленно приподнял брови допросчик.

– Многие пытались, – ответил юноша. – Последний раз это случилось около пятнадцати лет назад, герцог Новайра тогда решил захватить все, что сможет. Но вольные города выставили объединенное войско и размазали его полки по земле.

– Надо же… – удивленно покачал головой да-нери Хеннор. – Но вы так и не ответили, почему вам не сиделось дома. Что заставило вас уйти?

– Меня изгнали… – едва слышно прошелестел Кенрик, в уголках его глаз блеснули слезы. Воспоминания о случившемся до сих пор жгли душу огнем обиды.

– За что? – тут же насторожился допросчик.

– Я работал с документами в городском архиве и случайно забрался в запретную его часть… – понурился юноша, решив не скрывать ничего, кроме главного. – И прочел кое-какие старые документы. Которые рассказывали правду об основании города, полностью опровергающую общепринятые легенды. Сказал об этом отцу, а он побежал в магистрат и доложил… Он меня предал… Меня тем же вечером арестовали…

– И вас после этого всего лишь изгнали?! – изумился Хеннор. – У нас вас тихо удавили бы, пока не успели проговориться. Ронгедормские магистры, или как их там, очень гуманно с вами обошлись, молодой человек.

– Может быть… – сжал кулаки Кенрик. – Но отец…

– Ваш отец поступил абсолютно верно, – насмешливо бросил допросчик. – Если бы вы немного подумали, то и сами поняли бы это.

– Верно?! – расширились глаза юноши. – Почему вы так считаете, почтенный? Ведь он предал родного сына!

– Давайте разберемся, – еще более насмешливо предложил да-нери Хеннор. – У вас есть братья или сестры?

– И те и другие…

– Все ясно. Теперь предположим, что ваш отец не донес. Вы рассказали бы о своих находках друзьям или приятелям?

– Ну, наверное…

– Вот видите? – усмехнулся допросчик. – Из этого следует, что по городу пошли бы ненужные слухи. И кто-то другой обязательно довел бы их до сведения магистрата. Там быстро выяснили бы источник. И нейтрализовали его. То есть всю вашу семью либо обвинили бы в предательстве и казнили, либо тихо уничтожили бы. А так обошлось только вами. И то – вас даже не казнили, а всего лишь изгнали. Что же получается? Да, лично вас отец предал, но спас тем самым остальных своих детей. Как бы вы сами поступили на его месте?

– Не знаю… – пролепетал юноша, никогда до сих пор не смотревший на происшедшее с такой точки зрения.

Перед его глазами стояло виноватое лицо отца. Лицо, в которое он, уходя, плюнул с презрением. А дело-то вон в чем… Папа младших спасал… Трое Благословенных! Ну почему этот мир так гнусен?! Почему ради того, чтобы спасти одного, нужно предать другого? В ушах звучали едва слышные слова: «Прости, сынок… Я не мог иначе…» А он в ответ плюнул и проклял… Сказал, что у него нет больше отца. Гроша не взял, швырнув протянутый им кошелек в пыль, и ушел не оглядываясь. И как же Кенрику сейчас было стыдно…

– Вижу, поняли кое-что. – Да-нери Хеннор отметил заалевшие щеки юноши и снова усмехнулся.

– Понял… – с трудом выдавил тот.

– Хорошо, с вашим изгнанием из Ронгедорма все ясно, хотя мы к нему еще вернемся. Когда это произошло?

– Примерно пять лет назад.

– И чем вы занимались эти пять лет? Почему вам пришло в голову покинуть родную каверну?

Кенрик тяжело вздохнул и приступил к рассказу. А рассказать было что: и голодал, и холодал, и бит бывал, и в тюрьму попадал – слава Троим, ненадолго. За бродяжничество. Выжить, как ни странно, помогла грамотность – грамотных людей в родной каверне было мало, писарей не хватало. Но он нигде не чувствовал себя дома и через несколько месяцев, немного заработав, снова срывался с места и пускался в путь. Так постепенно и добрался до самой крупной страны в родной каверне – Торийского царства.

О том, что случилось дальше, вспоминать не хотелось. Именно там юноша узнал, что потенциально является визуальным магом. Об этом сказал ему умирающий бродяга, на которого Кенрик наткнулся на обочине дороги вскоре после пересечения границы Тории. Никто из проходящих и проезжающих мимо местных жителей не обращал внимания на слабые стоны изможденного, залитого кровью человека – видимо, для них такое было в порядке вещей. Кенрика это потрясло больше всего, в тот момент он окончательно разуверился в людях и понял, что от них стоит ждать только подлости и жестокости. Никто не поможет в беде, никто не протянет руку помощи. Но сам юноша так не мог и бросился к несчастному. Тому досталось подкованным копытом ульхаса, и поделать ничего было нельзя – ребра и печень бродяги превратились в кашу. Однако Кенрик сидел с ним, смачивая губы водой и вытирая со лба холодный пот, пока тот не отдал Троим свою грешную душу.

Перед смертью бродяга сообщил юноше о том, что он тоже визуальный маг, которых в родной каверне заживо жгут или колесуют. В любой стране! Кенрик поначалу просто не поверил, хотя это и объясняло многие странности в его короткой жизни. Да что там, он просто перепугался – на костер или плаху никак не хотелось. А бродяга продолжал лихорадочно шептать о своем стремлении попасть в соседнюю каверну, в королевство Игмалион, где визуалов, по слухам, не преследовали – наоборот, там существовала Академия Визуальной Магии, куда принимали любого одаренного. И даже платили ему королевскую стипендию! Не договорив, он в последний раз дернулся и замер.

Похоронив мертвеца в ближайшем овраге, Кенрик поспешил прочь. Он был в ужасе. Ведь если бродяга сказал правду, то первый же встречный стихиальный маг обнаружит его сущность и сдаст властям. Ему доводилось видеть казни визуалов, страшные казни. Оказаться на их месте? Нет, только не это!!! Юноша убеждал себя, что несчастный ошибся, но вновь и вновь возвращался к этой мысли. А вдруг не ошибся? Если так, то его все равно когда-нибудь обнаружат. Что из этого следует? Только одно: в самом деле нужно бежать туда, где визуалов не преследуют. Проход в каверну Игмалиона существовал всего один – древний портал на юго-восточной окраине Торийского царства, возле городка Таланабад. Он внезапно открылся немногим меньше шестидесяти лет назад и с тех пор находился под охраной царских войск. Еще немного поразмыслив, Кенрик отправился туда. По очень простой причине – он хотел жить.

По дороге юноша всеми силами избегал встреч с магами, что, впрочем, оказалось совсем не трудно – стихиалов в царстве было немного, царь их не жаловал и установил для «колдунов» очень высокие налоги. Значительно позже Кенрик выяснил, что магия в его родной каверне вообще мало развита по сравнению с тем же Игмалионом. Даже стихиальная. И не только магия – наука тоже.

Полгода заняла дорога до Таланабада – шел пешком. А добравшись, Кенрик узнал, что переход в другую каверну стоит больше ста пятидесяти золотых. Заработать такие деньги даже самый опытный писарь мог разве что лет за десять. Да и то, если не есть, не пить и не спать. Однако сдаваться юноша не собирался. Он легко устроился в городскую управу помощником писаря с довольно неплохим по местным меркам жалованьем – имел при себе рекомендательные письма из двух городов, где прежде работал, – и начал искать способы добыть еще денег. Чем Кенрик только не занимался! В свободное время вел переписку нескольких торговых домов, наводил порядок в архивах аристократов, обучал грамоте богатых недорослей. На сон оставалось часа по четыре в сутки. Но юноша не унывал – у него появилась цель в жизни, и ради этой цели он шел на все.

В конце концов удача улыбнулась Кенрику – живший в тридцати милях от города паша знатного рода обратился к нему, желая найти нужную информацию в своем огромном, очень старом архиве. Не сразу обратился, сперва больше полутора лет присматривался к чужеземцу, опрашивал его клиентов, а только затем решился нанять. Юноша навел в архиве идеальный порядок и нашел нужные документы, которые, как оказалось, требовались паше, чтобы отсудить у соседей часть земель. Он выиграл суд и не остался неблагодарным – заплатил столько, что, прибавив собственные сбережения, Кенрик смог не только заплатить за переход, но и имел при себе еще семнадцать золотых. Не такие уж маленькие деньги, на год безбедной жизни точно хватит. И хорошо – неизвестно еще, удастся ли сразу найти работу в Игмалионе.

Кенрик рассказал допросчику почти все, в том числе и о бродяге. Не упомянул лишь о своем даре визуала и солгал, пересказывая то, что услышал от несчастного. По его словам, тот говорил о своем стремлении учиться и том, что в Игмалионе любой желающий может поступить в коронный университет, а сам бродяга шел к порталу, но не дошел.

– И вы поверили первому встречному? – Допросчик удивленно посмотрел на юношу.

– Не сразу, – покачал головой тот. – Я начал расспрашивать людей, бывавших в королевстве. Многие подтвердили слова бродяги. Тогда я и решил идти сюда.

– Что ж, похвальная целеустремленность, – как-то непонятно усмехнулся да-нери Хеннор. – В общем, вам не солгали. В Игмалионе действительно существуют четыре коронных университета, в которые может поступить любой желающий. Но возьмут его только в том случае, если результаты сданных вступительных экзаменов будут достаточно хороши. А добиться этого не так-то просто – требования очень высоки.

– Я справлюсь! – заверил Кенрик. – Я со всем справлюсь!

– Хорошо, поверю вам, молодой человек, – кивнул допросчик. – Разрешение на проживание вы получите. Советую поступать в Онгерский университет. До Беремского, конечно, на семьсот миль ближе, но он значительно хуже. В столичный даже не пытайтесь соваться, там такой конкурс, что только гений поступит. А до Веклитского слишком далеко – это другой конец страны, на дорогу туда потратите больше года. Да и климат в Веклите отвратительный, даже летом сплошные дожди.

– Благодарю за совет!

– Не за что, – широко улыбнулся Хеннор, которому юноша напоминал его самого в молодости. – Но перед тем, как мы с вами распрощаемся, попрошу подробно описать все, что с вами случилось. А также то, что вы обнаружили в архиве Ронгедорма. И, естественно, общепринятые легенды. Хочу сравнить. Все письменно – вам как опытному писарю это труда не составит.

– С удовольствием! – Кенрик обрадовался возможности хоть так досадить магистрату родного города, изгнавшему его, как он считал, ни за что.

– Кстати, карты вы читаете?

– Да.

– Отлично. Мой помощник даст вам карту вашей каверны. Посмотрите, возможно, найдете в ней какие-нибудь неточности.

– Но я далеко не всю ее знаю… Только места, где сам побывал.

– Вот их и посмотрите на карте. – Допросчик глядел на юношу с каким-то нехорошим интересом, отчего тот внутренне ежился. Это что? Проверка на лояльность? Возможно. Ему нет никакого дела до стран своей бывшей каверны. Пусть Игмалион их хоть все под себя подгребет!

Вскоре Кенрика посадили за свободный стол и развернули перед ним карту. Как ни странно, он сразу нашел несколько ошибок – границы вольных городов были нарисованы неправильно. Да и прилежащие к ним страны оказались изображены с ошибками, даже названия некоторых неверны. Юноша исправил, что знал, и карту забрали. А затем перед ним положили стопку бумаги и письменные принадлежности. Обмакнув перо в чернильницу, Кенрик приступил к делу. Работалось на удивление легко. Впереди маячило светлое будущее – впервые за последние пять лет у него появилась надежда.

Глядя на склонившегося над столом юношу, Дерт неспешно размышлял. История ронгедормца была слишком нелепа, а потому правдоподобна. Слишком правдоподобна. Это и вызывало подозрения. Очень похоже на тщательно проработанную легенду. Тем более что в чем-то юноша солгал. Ложь опытный следователь умел чувствовать отлично и уловил, что Кенрик сказал ему не все. Но ведь легенда – ложь изначально… Почему тогда ему кажется, что ронгедормец солгал только в какой-то мелочи? Впрочем, его история могла быть и правдивой, он всего лишь скрыл то, что является гонцом. Или не является? Как понять?

Еще немного подумав, старший следователь принял решение взять Кенрика в дальнейшую разработку. Чем-то тот ему понравился – умеет смотреть, видеть и делать выводы из увиденного, а это ценное качество. Если он все же не гонец, то может оказаться полезным для королевства. Желательно, чтобы юноша в таком случае попал на обучение именно в Онгерский университет – кузницу кадров для второго аррала. Надо будет обязательно написать ректору и своему бывшему декану, чтобы к ронгедормцу внимательно присматривались. Но это опять же если он ни в чем не замешан – иначе разговор будет совсем другим.

– Простите, пожалуйста, – поднял голову юноша, – я закончил.

– Закончили? Вот и отлично. Возьмите вашу подорожную, я ее подписал. Вам разрешено жить на территории Игмалионского королевства. Въездная пошлина – два золотых. Они у вас есть?

– Да, есть, – с облегчением улыбнулся Кенрик, доставая кошель и кладя две монеты на край стола. – Вот, прошу вас.

– Тирет, прими, проведи по ордеру и выдай молодому человеку квитанцию, – приказал Дерт помощнику.

Тот, ни слова не говоря, сделал необходимое. Юноша бережно спрятал отданные ему бумаги за пазуху и просительно посмотрел на следователя.

– Вы что-то хотели? – поинтересовался Дерт.

– А вы не могли бы мне подсказать, как добраться до Онгера? А то я Игмалиона совершенно не знаю…

– Очень просто. Через час отходит паром до материка, цена – два серебряных дирхема. Он приходит в поселок Лонвайр, оттуда только одна дорога, идущая по побережью – к городу Дарлайн. Из Дарлайна направляйтесь в Страйн, он стоит на берегу Круглого озера, там найдете корабль до Горта. Из Горта не слишком далеко до Берема, а оттуда, через перевалы, доберетесь уже и до Онгера. Если повезет, будете на месте месяцев через пять-шесть. Как раз к началу лета, когда проводятся вступительные экзамены.

– Спасибо! – поклонился Кенрик.

– Пожалуйста, – задумчиво посмотрел на него Дерт. – Можете быть свободны.

– Благословение Троих вам, да-нери!

– И вам того же.

Юноша вышел, а следователь повернулся к помощнику и спросил:

– Что думаешь?

– Что-то неправильно, – ответил тот. – Слишком хорошее впечатление производит парнишка. Не фальшивка ли?

– Все возможно. Распорядись, чтобы маги поставили на него метку.

– Сейчас сделаю. Кому думаете поручить слежку?

– В Дарлайне у нас есть опытный агент, граф ло’Тарди, – криво усмехнулся Дерт. – Он на таких делах собаку съел. Вот пусть и займется мальчишкой.

– Э-э-э… – Помощник сморщился, словно съел что-то кислое. – Этот интриган имеет свойство чересчур увлекаться, если помните…

– Ничего, – хохотнул следователь. – Используем его недостатки для пользы дела.

– Я что-то не понимаю вашего замысла…

– Позже поймешь. А теперь иди к магам, мальчишка не должен уйти с острова без метки. Графу передашь, чтобы глаз с него не спускал, как только найдет.

– Как прикажете, – поклонился помощник, затем скрылся за дверью.

А Дерт еще долго сидел, погрузившись в размышления. Кроме Кенрика, в караване никого подозрительного не оказалось – самые обычные купцы, которые уже не в первый раз прибывали в Игмалион. Интересно, мальчишка гонец или нет? Что ж, время покажет. Главное – не упустить его, не позволить уйти из-под наблюдения. Пожалуй, лучше подстраховаться и поручить слежку не только неугомонному графу, но и еще кому-нибудь. Но кому? Есть только одна кандидатура. И пусть данное обстоятельство останется для ло’Тарди секретом, а то он слишком много о себе возомнил.