Глава 3. Память камней

Онлайн чтение книги Витой Посох. Время пришло
Глава 3. Память камней

«Камни помнят все», – так утверждают большинство ведающих, с которыми мне довелось общаться. Среди северных народов даже существует совершенно отдельная категория – слушающие камни. В отличие от других обладающих даром, эти люди занимаются только одним: они говорят с камнями, а после сообщают соплеменникам полученные ответы. Не обладая даже крупицей дара, мне сложно судить об этой скрытой от большинства стороне бытия. Однако не раз приходилось столкнуться с тем, что истории, услышанные от говорящих с камнями, как нельзя лучше подтверждали совершенно неизвестные местному народу факты, которые я узнал из других источников.

До сих пор не дает покоя один случай. Очень пожилая слушающая из крохотного северного селения, прижавшегося к скалам почти на краю материка, как-то сказала мне:

– Твои предки пришли с Севера. Сейчас в том краю нет солнца и нет жизни – один лед, но прежде было иначе. Мир, пригодный для обитания людей, становится все меньше с каждым поколением. Если не удастся найти средство, то наши потомки останутся жить на клочке суши, подобно домашним насекомым, пирующим в горшке с едой. Останется только захлопнуть крышку, и их род прервется.

– Но ведь есть и другие каверны, – не согласился я. – Там тоже живут люди, хотя, возможно, они не похожи на нас.

– А ты знаешь, во скольких из них еще осталась жизнь? – спросила старуха».

Элианар ло’Райди. «Хроники Севера»

Этот год на территории области Дойн выдался неспокойным. С весны подули сухие восточные ветры, выдувая влагу из земли, а неожиданная жара летом довершила дело. Сочные травы на лугах пожухли прежде времени, и скот был вынужден перейти на сено задолго до зимы. Посадки овощей вблизи поселков спасло только то, что большинство селений располагались на берегах многочисленных речек и озер, которыми славились эти края. И то местные жители были вынуждены носить воду на поля с вечера до утра. Благо что летние ночи в этом году стали еще светлее.

В центральных и южных областях Дора началась настоящая засуха. Крупных водоемов в этих краях встречалось не так уж много, а мелкие пересохли. Вода стала ценностью. Посевы погибали, степным районам, издревле жившим земледелием, угрожал голод.

Крестьяне Дойна не спешили продавать небогатый урожай, желая оставить запасы на зиму. Дорские власти потребовали продажи «излишков», угрожая в случае неподчинения, забрать их силой. Народ начал роптать. Именно тогда впервые заметили всадников на серебристых карайнах. Они осаживали наиболее ретивых и наглых сборщиков налогов и продовольствия. С хорошо обученными карайнами и вооруженными всадниками сборщикам спорить было сложно, а призвать на помощь армейскую охрану, как во времена Дорской империи, уже невозможно. Хотя и довольно формально, но власть принадлежала теперь игмалионской короне. Большинство местных владетелей, имеющих свои вооруженные отряды, хотя и были теперь дорского происхождения, не торопились помогать разорять принадлежащие им же селения, поэтому сопровождение караванам с реквизированным продовольствием выделяли неохотно и по минимуму.

Первые стычки вооруженных всадников со сборщиками произошли вблизи Стайского хребта, но карайны быстры, и вскоре рейды неизвестного военного отряда распространились и на более дальние районы. К удивлению сборщиков, всадники не применяли оружия. Как правило, окружив караван, они лишь требовали вернуть изъятое сверх установленной нормы обратно и следили за исполнением приказа.

Общую численность всадников на карайнах установить не представлялось возможным, обычно они появлялись не больше чем впятером. По рассказам населения, всадники были молодыми людьми, причем денери из них были всего один или двое. Кто-то утверждал, что видел среди них и девушку. Среди жителей, помнящих времена существования княжества, поползли слухи, что раз вернулись серебристые карайны, которых со времен войны с Дором не видел никто, то вскоре должен вернуться и князь.

Известия дошли до наместника области, и он отдал приказ егерским патрулям прочесать горы и покарать виновников нападений. Губернатору Дорской провинции наместник сообщать не решился, опасаясь, что информация станет известна центральным властям.

Однако часть егерей из местного населения сразу отказалась наотрез, причем ссылаясь на опасность встречи с дикими карайнами – теперь уже стало понятно, что те никуда не исчезли, а просто избегали попадаться людям на глаза. Следы карайнов появились даже в предгорьях. На людей они не нападали, но в больших стадах скота иногда недосчитывались.

Многие горячие головы охладил ультиматум, подкинутый всадниками отряда на второй день после получения приказа прямо на егерские заставы. На листах бумаги была всего одна фраза:

«Не лезьте в горы – это территория княжества, свободная от дорских законов, и мы будем ее защищать».

Подписи не было, но многочисленные следы карайнов вокруг застав говорили сами за себя. Откуда стало известно о предполагаемом рейде в горах, тоже не приходилось гадать – егеря привычно пользовались для исполнения черных работ прислугой из местных бедняков. Двое из бессемейных работников на следующее утро после приказа больше не появились, в свои селения они тоже не возвращались.

Власти попытались переломить ситуацию, назначив награду за каждого из пойманных всадников. Из страха перед вышестоящим начальством либо в погоне за наживой некоторые егеря и вольнонаемные все же отправились в горы, пренебрегая предупреждением. Обратно не вернулся ни один из них.

Райден запретил состоящим в отряде посещать окрестные селения без крайней нужды, чтобы не подвергать неоправданному риску себя и своих близких или приятелей в долине.


Ралия очнулась в темноте, под рукой ощущался кривой древесный корень, а висок заметно болел. Тихо, только в голове звон, похоже, она хорошо приложилась ею об этот самый корень, когда упала. Девушка приподнялась, зашипев сквозь зубы, потому что голова слегка закружилась. В отдалении раздались голоса. Ралия встала и как можно тише направилась на звук.

Из-за деревьев послышался шум шагов и ругань:

– Где же она?!

«Не про меня ли это?» – подумала Ралия и остановилась прислушиваясь.

– Она не могла уйти далеко, – ответил второй голос.

– Хвар пошел за ней, но что-то и его не слыхать, – с сомнением отозвался первый.

– А может, они уже договорились под кустом?.. – хохотнул второй.

– Хвар всегда поделится с товарищами… – хмуро заявил первый, – да и слышно было бы, если что… – В его голосе проскользнула опаска.

И тут девушка вспомнила, что случилось перед тем, как она упала.

Ралия, как и некоторые другие молодые люди из отряда, нередко посещала поселки в предгорьях, чтобы развлечься. Девушка тоже искала себе пару на равнине, ведь она давно стала взрослой. Ее интересовали сильные, уверенные в себе партнеры. Мужчины из их отряда не могли дать ей того, чего она хотела – сверстники были слишком молоды и неопытны, да и воспринимались скорее приятелями по играм, наставник – недосягаем, а Релио она не понимала и стеснялась. Вчера, как обычно переодевшись в платье, она решила напоследок съездить на одну из деревенских вечеринок. Селение находилось на отшибе, и опасности ничто не предвещало.

Никто из собравшихся у костра не понял, зачем появился егерский разъезд, обычный путь патрулирования пролегал ближе к горам, и в селение егеря почти не заезжали. Может, заглянули на огонек?..

Стояла поздняя ночь, и больше половины селян разошлись по домам. Некоторые парочки предпочли удалиться в ближайший лесок. У костра оставалось лишь трое парней и две девушки, считая Ралию. Она навещала это селение не впервые и считалась почти своей. Постоянной пары у Ралии так и не сложилось, хотя статной фигуристой чужачке симпатизировали многие. Последнее время за ней ухаживал довольно симпатичный парень, родители которого были беженцами из центрального района.

Четверо егерей вышли к костру, когда Ралия ожидала своего ухажера чуть поодаль. Парень никак не мог закончить разговор со своим приятелем, и девушка раздраженно поглядывала на теплую компанию. Один из егерей сразу направился к ней. Ралия попыталась отойти в сторону от кривозубого ухаря, воняющего перегаром.

«Уже успели нажраться в деревне», – неприязненно скривилась она.

– Куда же ты, красавица! – Мужик схватил девушку за руку. – Пойдем погуляем!

Привычным приемом Ралия резко освободилась от захвата, так что егерь охнул и его лицо перекосилось, а девушка быстро направилась в сторону подлеска.

– Стой, дрянь! – Егерь рванулся за ней, злобно сверкая глазами.

Если бы удалось оторваться от преследователя, можно было позвать Лорхи и скрыться. Ралия понимала, что остальные егеря сейчас начнут домогаться «любезностей» у оставшихся возле костра, но как ни обидно, попросив Лорхи разобраться с подонками, она подставила бы местных еще больше.

Однако егерь не отставал. Тогда Ралия внезапно остановилась и наклонилась, сделав вид, что растирает подвернутую лодыжку. Когда егерь налетел на нее, сразу обхватив за талию, в руке у девушки уже был кинжал, выхваченный из ножен, пристегнутых к голени. Пригнув голову, Ралия резко нанесла удар по дуге слева направо поверх себя – раздалось сиплое бульканье, и на спину хлынула кровь. Нечаянно потеряв равновесие из-за груза мертвого тела, она упала, и не очень удачно, ухитрившись стукнуться головой о древесный корень.

Сейчас головокружение почти не беспокоило. Ралия застыла и задержала дыхание, пока два егеря проходили мимо не больше чем в четырех шагах от нее. Только когда они отошли достаточно далеко от затаившейся девушки, она очень осторожно направилась в сторону поляны, где происходила вечеринка.

Шаг, другой, прислушаться к звукам. Еще шагов двадцать. Чуть виднеется почти угасший костер на поляне. Как тень Ралия вышла из подлеска и сразу же пожалела об этом. У костра не осталось никого, кроме той самой девчонки. Даже издали были видны обнаженная грудь и раздвинутые ноги, девушка не шевелилась. Мутная похотливая волна на мгновение накатила, но тут же рассеялась без следа, когда откуда-то из нутра Ралии вопреки опыту и доводам рассудка, закипая, стал подниматься гнев. «Они посмели сделать это с ней без согласия!..»

Девушка рванулась к костру и наклонилась над местной. Та оказалась в сознании, только слезы текли по искривленному от отчаяния лицу. Сзади послышался шорох шагов. Ралия обернулась. Четвертый из егерей, хромая, ковылял в их направлении, но он все еще был способен оказать реальное сопротивление. Кинжал остался где-то в лесу. Ралия вытянула вперед обе руки:

– Стой, дерьмо!

– Не лопочи! Твой хахаль утирается кишками, а второй еще долго будет лечить свою жопу.

Красная пелена застлала взгляд Ралии, она бросилась к егерю, и оба покатились по земле. Через некоторое время девушке удалось прижать горло противника правым локтем, и она нанесла удар в висок слева. Егерь отключился. Однако в лесу уже послышались приближающиеся шаги.

«Лорхи!» – мысленно воззвала Ралия, вложив в призыв все, что увидела и почувствовала в последние минуты.

«Мы идем», – ответил голос, показавшийся бесплотным.

Девушка вскочила и устремилась к ближайшим кустам. Ее приятель на самом деле лежал на земле, зажимая рану в животе, губы парня посерели.

– Уходи, – прошептали эти губы.

– Нет! Я не позволю! – отозвалась Ралия и тут же с остервенением стала одну за другой отрывать полосы материи от подола недавно приобретенного платья.

Девушка занялась перевязкой раненого, а егеря приближались. Вот первый показался на открытом месте. Потом Ралия услышала шум, и на поляну выскочили два карайна.

Мягкая с виду кошка Лорхи сделала всего одно движение лапой в прыжке, и голова егеря повисла, а мгновением позже безжизненное тело рухнуло на землю. Ралию замутило, как и в первый раз, когда она увидела, насколько смертелен и неотвратим удар Лорхи. Может, ее научил муж?.. Сейчас этот вопрос был неуместен.

– Что со вторым? – обратилась к карайне Ралия, имея в виду искавших ее в лесу егерей.

Сайтан, как назвала мужа Лорхи, демонстративно облизал лапу.

«Его нет», – сообщила карайна.

– Нам пора уходить, – передала Ралия, в то же время не зная, что делать с раненым юношей.

Неожиданно ее глаза натолкнулись на взгляд Сайтана, он был выше своей подруги почти в полтора раза.

«К целительнице, – услышала девушка. – А я приберу грязь».

Ралия задумалась, милях в пятнадцати отсюда и в самом деле проживала ведающая, к которой иногда обращались ребята из отряда. Наверно, это единственный шанс…

Ралия взвалила раненого юношу на спину Лорхи, а сама уселась сзади.

«Беги, милая!» – напутствовала она карайну.

Муж Лорхи бросил взгляд на обеих и скачками направился в сторону леса.

Разбуженной до рассвета ведающей Ралия отдала все, что было при ней ценного.

– Спасите его, пожалуйста! – пробормотала она и, уже уезжая, прибавила: – И пусть егеря забудут об этом…

Ведающая внимательно посмотрела на Ралию, но ничего не ответила.

– Мы должны скрыть следы, – попросила Лорхи напарница.

«Тогда путь будет дольше», – сообщила карайна.

– Хорошо, тогда, тогда…

«Что?»

– Я не хочу в отряд.

«Куда поедем?» – Карайна была несколько сбита с толку.

– К Релио.

«Мм?»

– Друг Хальдры. Ты сможешь его найти?

«Да. Хорошо…»

Вскоре они добрались до гор, но, вопреки ожиданию, Лорхи повернула на восток, и они еще долго ехали вдоль скал, прежде чем карайна углубилась в какое-то ущелье.

Серые каменные стены, не на чем задержаться взгляду. Уже немало времени прошло с ночного происшествия, но Ралию до сих пор трясло.

– Куда мы едем? – спросила девушка у напарницы.

«В обход, – лаконично произнесла Лорхи. – Тут тропы карайнов, и никто не станет искать здесь человека».

Ралия промолчала.

Под мерный бег карайны девушка впала в странное состояние. Ей виделись скалы, сочащиеся дымом, неясные тени и еще что-то, вызывающее смутное беспокойство. Но вот что?.. Резкие гортанные выкрики и лязг оружия путались в вязкой пелене, через которую ехала Ралия, и не достигали ее сознания…


Рассвет. Серый, как туман. Релио проснулся, вышел из хибары и не мог понять зачем, пока среди скал не появилась карайна с всадницей.

Рыжеватые волосы, грязное, с оборванным выше колен подолом платье, залитое кровью.

– Ралия?!

Девушка не сразу очнулась от грез.

– Релио?..

– Да, а кого ты ожидала увидеть?

Гостья смутилась, но, расстегнув упряжь, соскочила на землю. Карайна прыжками тут же устремилась в обратную сторону.

– Можно остаться у тебя ненадолго? – с надеждой попросила Ралия.

– Конечно! Только места в хибаре не так много.

– Я потерплю. – По губам девушки скользнула виноватая улыбка. – Мы… кое в чем перестарались. Не хочу появляться в отряде, прежде чем выясню, все ли обошлось.

– Что «обошлось»? – Молодой человек почувствовал, что собеседница многое недоговорила.

– Мм… егеря… Одного разъезда недосчитаются утром.

– Почему?!

– Слишком наглые… были…

– Поясни.

– Заявились в поселок и…

– А ты что делала там?! Райден же запретил!

– Решила попрощаться с приятелями.

– Ну и как?!

– Попрощалась… – Ралия опустила глаза, она надеялась, что ведающая спасет раненого, но ощущала себя виновницей происшедшего в деревне.

– А точнее?

– Егеря решили развлечься, но слишком рьяно. Я не в счет…

– А кто в счет?

– Местные… – Ралия вскинула голову. – Довольно им измываться над теми, кто не имеет права даже воспротивиться насилию!

Релио помрачнел. Не так давно он сам пережил очень неприятную историю, поэтому и решил на время переселиться в одну из укромных долинок.

– Что ты предлагаешь? – В голосе юноши не чувствовалось уверенности несмотря на тон.

– Резать, – упрямо прошептала Ралия. – Может, хватит поднимать зад перед всяким облеченным властью?!

Юноша сжал зубы, месть или отмщение за все, что потеряно, так и не ушли из его ума, хотя в последнее время он неожиданно почувствовал какое-то веяние, будто свежий ветер среди затхлых болотных испарений. Релио попросил девушку подробно рассказать все, что случилось в деревне. Слушая, молодой человек все больше хмурился – члены отряда старались избегать жертв даже среди ненавистных сборщиков продовольствия, чтобы не вызвать слишком активных мер со стороны местных властей. Однако он понимал и реакцию Ралии.

– Иди спать, – задумчиво произнес он, выслушав девушку. – Потом разберемся.

Релио уложил бывшую подопечную к стене, а сам улегся на край лежанки, но никак не мог уснуть.

– За все! За всех! – шептал он. – Чтобы наша земля стала свободной! Чтобы не было страха…

Больше года назад Релио познакомился с одним молодым денери, жившим неподалеку от гор. В гости к другу он несколько раз приезжал на Хальдре, а позже купил ульхаса, которого оставлял в одном из предгорных хуторов. Хальдра появлялась редко, малышей у нее не было уже более четырех лет, и обычно кошка бродила неизвестно где.

Мир оказался не без «добрых» людей. С началом рейдов кто-то донес местным властям о визитах к его новому приятелю всадника на серебристом карайне. Тот не выдержал побоев и угроз и рассказал, когда его друг должен появиться в следующий раз. К счастью, Релио удалось выпутаться самому – Райден тренировал его не зря. Боль от ран вскоре прошла, но душевная боль не унималась. Поставив в известность Райдена, юноша ушел жить в крохотную долинку, чтобы никого не видеть.

Проснувшись, Ралия обнаружила, что молодой денери нервно ходит с места на место, хватаясь то за одно, то за другое дело. Разговор не клеился, Релио сильно волновался, что импульсивный поступок девушки может навлечь беду на весь отряд и жителей предгорий.

Полдня гостья неприкаянно бродила по маленькой долине из конца в конец. Ралия с детства немного сторонилась странного юношу, на котором висела какая-то печать отрешенности и печали. Он с радостью занимался совместными делами, но нередко выпадал из общей атмосферы, когда другие отдыхали и веселились. Девушка не могла этого понять и найти подход к Релио, поэтому стеснялась, чувствуя себя глупой. А в последнее время, когда жизнь в отряде вошла в налаженное русло, молодой денери вообще стал отдаляться ото всех, общаясь в основном с наставником.

Наставника, как большинство ее сверстников называли бывшего разведчика, гонявшего подрастающую молодежь до полного изнеможения и требовавшего ото всех максимальной слаженности и ответственности, Ралия тоже стеснялась, потому что считала недосягаемым примером. Кроме того, три года назад Райден все же взял в жены Рамелу, которую много лет отговаривал от этого шага, надеясь, что девушка найдет себе парня своего возраста. Теперь они жили чуть поодаль от базы, и у них подрастал сын. В результате, когда встал вопрос, куда же направиться после всего, что случилось, – к товарищам по отряду; в долину, где Сэлги и не входящие в отряд девушки воспитывали новое пополнение из кошачьих и человеческих детей; к наставнику или к Релио, пару месяцев назад ушедшему жить куда-то в горы, – девушка несколько неожиданно для себя остановилась на последнем варианте.

Во второй половине дня, не выдержав неизвестности, молодой человек попросил Ралию позвать Лорхи, чтобы установить контакт с Райденом через его карайна Сагрио. Райден передал, что временно занят, но просил не беспокоиться, обещая выяснить реакцию властей на случившееся. Вечером опять же через Сагрио и Лорхи командир передал, что гибель егерей почему-то списали на диких карайнов. Молодые люди немного успокоились, хотя и не понимали, как такое могло произойти.

На второй день Ралия собралась навестить раненого приятеля и заодно попытаться разузнать у ведающей, как же на самом деле разрешился вопрос с гибелью егерского разъезда. Релио решил поехать с ней, однако прежде требовалось придумать что-то с одеждой для девушки. Платье она, конечно, постирала, как могла, но показываться в нем на люди было нельзя. Вещи юноши ей оказались малы во всех отношениях.

Релио подумывал воспользоваться своим ульхасом, которого оставил на хуторе у знакомых, но Ралия его отговорила.

– Лорхи сможет унести двоих, – сообщила смущенная девушка после разговора с кошкой. – Если надо, мы подождем, пока ты сходишь на хутор.

Так они и сделали ближе к вечеру. Релио достал для Ралии рубаху и штаны, после чего они направились к ведающей.

Раненый юноша был еще слаб, но целительница обещала поставить его на ноги в ближайшие дни.

– Мы узнали, что убийство егерей списали на диких карайнов. Как такое могло случиться? – осмелился задать вопрос Релио.

Ведающая бросила косой взгляд на Ралию и объяснила:

– От тел егерей почти ничего не осталось, они оказались разорваны кошачьими лапами в клочья и засыпаны землей. Двум егерским ульхасам просто перегрызли горло, а два других пошли на корм кошкам, причем останки второго обнаружили возле самых гор. Вокруг все было истоптано лапами карайнов.

Релио поежился, а Ралия опустила голову, она поняла, что имел в виду муж Лорхи под фразой «прибрать грязь». Не исключено, что он мог попросить поддержки и у кого-то из диких сородичей.

– Не пошлют ли егерей в горы, чтобы разобраться с происшествием? – с сомнением уточнил юноша.

– Вряд ли! – хмыкнула ведающая. – Скорее наоборот, те из них, что отказались прочесывать горы, ссылаясь на опасность встречи с дикими карайнами, теперь получили удачное подтверждение для обоснования своего проступка.

Через день Ралия вернулась в отряд. Накануне отъезда они с Релио долго беседовали у костра. Девушка, не выдержав, повинилась в своих похождениях. В ответ юноша-денери рассказал ей многое о себе, в том числе и кое-что о том случае, из-за которого стал отшельником.

Молодой человек чувствовал себя очень неловко, он не мог объяснить, что даже в своих фантазиях не в состоянии представить близкие отношения с обычными людьми. Релио никогда не ощущал расового превосходства или какого-либо неприятия в отношении людей, они могли стать прекрасными товарищами, но и только. По восприятию люди были какими-то другими, это мешало ощутить полную близость.

После всего происшедшего Ралия была окончательно сбита с толку. Как вести себя дальше, повзрослевшая девушка просто не понимала. Если бы молодой денери обратил на нее внимание, она пошла бы за ним, но она ему не нужна. У матери, насколько она помнила, мужчин было много, и кто именно являлся отцом девочки, та затруднялась сказать. Существовала, конечно, Рамела, но образ тихой покладистой женщины у Ралии с ее взрывным характером тоже не вызывал восторга. Никакого другого примера она пока не встречала.


Колеса повозки, влекомой медлительными быками, постукивали по каменистой дороге. Хозяин телеги задумчиво дымил трубкой, Сайви дремал, засунув голову под покрышку воза, Арви и Элви рассеянно глазели по сторонам. Скоро должны были показаться окраины Лорга.

Мужика, направляющегося в окрестности нужного им города навестить родню, они нашли только к полудню после прибытия в Ралд. Поселок оказался на редкость малолюдным, местные жители объяснили, что регулярного сообщения с Лоргом сейчас нет, и стоит надеяться только на случайных проезжих, которых лучше всего пытаться отловить у лавки, рядом с которой находится и общественный колодец с хорошей питьевой водой.

Остановив свою повозку, Ридан, как звали невысокого коренастого жителя одного из ближайших к Ралду селений, зашел в лавку, торгующую всем и поэтому являющуюся центром местного мироздания. Ребята подошли к нему и наудачу поинтересовались, не знает ли он кого-то, кто собирается отправляться в сторону Лорга, добавив, что они могут заплатить за проезд, хотя и не очень много. Мужик почесал в затылке, скептически оглядел молодых людей, потом принялся объяснять, что вообще-то он сам направляется в ту сторону, попутчика взял бы и бесплатно, но предпочел бы более физически крепкого, потому как может понадобиться выталкивать телегу из грязи, и вообще, хотя грабителей в окрестностях давно уже нет, потому как грабить стало некого, но мало ли что… И поедет он тихо, потому как никуда не торопится, и будет останавливаться временами на попутных рынках, потому как везет с собой немного товара на продажу. Молодые люди, у которых не было другого выбора, выслушав пространные пояснения хозяина телеги, постарались его заверить, что втроем сойдут за одного крепкого спутника. Еще раз почесав в затылке и оглядев попутчиков, мужик махнул рукой, зевнул и сказал:

– А-а, влезайте, да-нери, вместе веселее.

Это был первый и последний раз, когда он назвал их «да-нери», потом Ридан, такой же флегматичный и равнодушный к сословным различиям, как и его быки, обычно обращался к ним «ребята», а однажды, вытолкнув застрявший таки в болотистой низине воз, они удостоились уважительного «парни».

Поездка проходила до предела спокойно, быки вышагивали со скоростью усталого пешехода, а их хозяин размышлял о чем-то своем, следя только, чтобы животные не сворачивали на обочину пощипать травы. Первое время дорога была сухой и почти ровной, товарищей даже удивляло, откуда тут может взяться глубокая грязь, если не будет дождей. Однако на второй день, вскоре после поворота на Лорг, дорога пошла под уклон и спустилась в болотистую низину, поросшую лесом, скорее всего старое русло какой-то реки. Выбитые колесами ямы с грязью кое-где были завалены ветками и небольшими стволами деревьев, создававшими подобие гати. По такой местности они ехали почти до самого вечера, и как раз там в одном месте им и пришлось выталкивать телегу, одно колесо которой провалилось и застряло между двумя стволами, а второе почти повисло в воздухе. Перемазались все с ног до головы и, выехав наконец к небольшой чистой речушке, там же остановились мыться и ночевать. С этого-то момента хозяин телеги и стал относиться к попутчикам более уважительно.

Далее путешествие продолжалось без приключений. Временами они останавливались в придорожных поселках, где Ридан продавал свои изделия, а товарищи покупали еду на дальнейший путь. Здесь все было дешево, и прибавление третьего спутника практически не сказывалось на финансах. В целом путешествие до Лорга заняло почти шесть дней, что было неудивительно при их скорости передвижения, да и сама дорога, если считать не по карте, наверно, была длиннее восьмидесяти миль.

Первые дни друзья, а особенно Сайви, очень опасались погони, но то ли его дядя постеснялся описывать властям обстоятельства, при которых он не уследил за племянником, то ли сказалось что-то другое, но погоня так и не появилась. Пару раз воз обгоняли какие-то люди на ульхасах, но Сайви и Элви, как наиболее приметные, на всякий случай заблаговременно прятались под промасленную шкуру, накрывавшую скарб.

Наконец потянулись первые домишки окраин Лорга. В начале пути Ридан сообщил ребятам, что свернет раньше самого города, а дальше они доберутся сами, но прошлым вечером сказал, что не великий крюк доставить их до места в благодарность за помощь. Еще через пару часов все трое стояли у дверей одноэтажного каменного дома, где проживал «мастер Ларади», как его назвали горожане. Ридан помахал ребятам, и телега неспешно покатила в сторону местного рынка.

На стук металлическим молоточком в специальную пластину, прибитую к двери, отозвался сварливый старческий голос:

– Заходите, коли по делу.

Отворив дверь, Арви прошел первым. В большой светлой комнате их встретил бодрый старик в чем-то типа темного сюртука.

– С чем пожаловали, молодые люди? Вижу, вы не местные. Рассаживайтесь.

Ребята присели, и Арви достал рекомендательное письмо. Старик долго его читал, поглядывая на прибывших, потом сказал:

– Этот прохвост Соли, как я понимаю, опять хочет втравить меня в противоправное дело.

Арви хихикнул бы, потому что так же охарактеризовал стряпчего автор письма, но положение было серьезным.

– Впрочем, изложите сами, что вас привело ко мне. Только не надо врать, если ждете от меня полноценной помощи.

Арви как умел изложил суть истории, покривив только в том, что дядя Сайви хотел сдать племянника в храм за непослушание. Зато, чтобы придать истории достоверности, рассказал, что ему самому грозила похожая участь, поскольку отчим не хотел отпускать его на учебу в игмалионский Антрайн.

Стряпчий долго бормотал себе что-то под нос, потом, наставив тощий палец на Арви, выдал:

– Беглецы, значит… А если ваши родственники обратятся куда следует?! Что я буду делать?! Что скажу, если ко мне придут и спросят, проезжали ли тут искомые беглецы?

Потом еще пошамкал губами и добавил:

– В Антрайн, значит… А вы уверены, молодой человек, что у вас на самом деле есть дар?! Жрец ведь мог и ошибиться…

Арви покрылся холодным потом – а вдруг старик прав, тогда все их путешествие зря, кому нужны трое подростков из далекой провинции в столичном городе. Элви выглядел относительно спокойным, но по нему далеко не всегда заметно, что происходит у него внутри.

Старик же походил по комнате, зачем-то заглянул за книжный шкаф, впритирку уставленный книгами, а потом неожиданно с восторгом заявил:

– Я знаю, что с вами делать!

Арви аж подпрыгнул. А стряпчий продолжил:

– Я отправлю вас к моему давнишнему другу. – На этих словах он хихикнул. – Этот старый шарлатан посмотрит, правда ли у тебя есть дар визуала или все это байки. Надеюсь, на это у него способностей хватит… А вот потом я решу, как оформить ваше дело. А то, может, вам лучше вернуться по своим домам и не топтать зря ноги.

С этими словами он принялся что-то писать на вытянутом из стопки на столе листе бумаги. Арви сидел ни жив ни мертв. Дописав, мастер Ларади сунул сложенный вчетверо лист юноше.

– Вот! Пройдете отсюда два квартала вперед по улице и квартал направо. На доме, если вы умеете читать, будет табличка с надписью «Маг Его Высочества Ринальдин» и какая-то страшная рожа, видимо, его портрет. – Старик, ухмыляясь, потирал руки, очевидно, под этим деянием подразумевалась страшная месть.

Поклонившись и поблагодарив, ребята уже двинулись к выходу, когда их окликнул голос стряпчего:

– Да, и передайте этому шарлатану, что я не против встретиться с ним вечерком за рюмочкой настойки.

Несмотря на серьезность ситуации, молодые люди чуть не прыснули со смеху.


Дом мага они нашли легко, кроме упомянутой таблички он к тому же был разрисован загадочными символами, наверно для тех, кто не умеет читать. Дверь им открыл шустрый и абсолютно седой дедок с ясными голубыми глазами в развевающемся балахоне. Не дав пришедшим сказать ни слова, он, сделав красивый приглашающий жест, произнес:

– Проходите, да-нери! Что вам будет угодно узнать? Или вам нужно совершить магический обряд?

Поняв, что вставить слово ему в ближайшее время не дадут, Арви просто протянул магу письмо. Открыв его, тот сразу потерял боевой пыл, видимо, предназначенный для нечастых клиентов. Прочитав письмо, он посмотрел на молодых людей, а потом сказал уже обычным тоном:

– Присядьте пока. Я сейчас приду, – и вышел в другую комнату.

Ребята сели все рядом на старый диван, стараясь держаться поближе друг к другу и все же немного побаиваясь мага. Тот вернулся через пару минут и рассеянно, как показалось Арви, стал разглядывать пришедших. Потом старик протер глаза и посмотрел на них еще раз подольше. Молодые люди сидели, ничего не понимая. Встряхнув головой, старик наконец спросил:

– Кому из вас говорили, что у него дар визуального мага?

Арви встал на негнущихся ногах, опасаясь худшего.

– Подойди ко мне, мальчик.

Юноша подошел. Старый маг вновь посмотрел на него странным взглядом и, отстранив рукой, обратился к Сайви и Элви:

– А теперь вы двое, только по очереди.

Сначала подошел Элви. Маг долго рассматривал его, поворачивал из стороны в сторону, потом жестом подозвал Сайви. На того он смотрел недолго, а потом сказал со вздохом, махнув рукой:

– Сядьте все обратно, мне надо подумать.

Молчал он минуты три, временами потирая переносицу. Ребята старались даже дышать потише, ожидая приговора. Наконец старик заговорил:

– Вот что я вам скажу, молодые люди, я, конечно, не самый сильный маг, но, если мне не врут мои глаза, то вы все визуалы.

Ребята недоуменно переглянулись.

– К сожалению, другого визуала на ближайшие миль двести в округе, а то и больше, нет, и посоветоваться мне не с кем. Но чует мое сердце – факт, что вы собрались вместе и забрели в этот забытый богами город, не случаен. Да что там говорить, такого просто не бывает. Мой учитель искал себе ученика одиннадцать лет, пока не нашел меня, и только спустя еще лет восемь – другого мальчишку, более многообещающего. – Он вздохнул.

Товарищи поняли, что «не самый сильный маг», видимо, было очень мягкой характеристикой. Старик надолго замолчал, опустив голову и как будто забыв о посетителях. Когда он заговорил, ребята не поверили своим ушам.

– Я хочу сказать вам вот что: скоро начнутся дожди, а там и до снега недолго, с вашими темпами до ближайшего порта, даже если не будет препятствий в пути, вы до зимы не поспеете. К тому же вы-то люди почти взрослые, – кивнул он на Арви с Элви, – но с вами теперь мальчишка, которому едва исполнилось тринадцать. Паренек он домашний, как я понимаю, к тяготам путешествия по распутице не готовый, подумайте о нем.

В пылу побега с корабля Арви с другом, конечно, задумывались об этом, но надеялись, что все как-то образуется само. А вот теперь этот вопрос встал в полной мере.

– Кроме того, южнее, говорят, все еще неспокойно, – продолжал старый визуал. – В общем, я предлагаю всем троим остаться у меня до весны. Тем временем я, глядишь, и сумею подучить вас кое-чему полезному в дороге, как визуалов. Я сам не так уж много могу, но знаний у меня достаточно, и уроки наставника я помню.

Арви с Элви переглянулись и почти в один голос спросили:

– А если нас начнут искать?

– А документы?

– Ну-у, документы вам старый хрыч Рани выправит хоть на признанного бастарда его императорского величества Дора. – Маг сплюнул, видимо что-то вспомнив. – Но вам и это не понадобится. Как я понял, Арвио через полтора года исполнится семнадцать, и он сам сможет распоряжаться хоть имуществом, хоть наймом кого-то там. До той поры я поставлю на вас всех хороший полог невнимания, а на доме и так всяких заклятий достаточно, и не мною ставленных – учителем.

Увидев скептический взгляд Элви, он добавил:

– Ты думаешь, что слабый маг не может поставить сильных заклинаний? Может, но немного. Зато для слабого первое дело – уметь хорошо прятаться, вот это я и умею. – Старик улыбнулся. – На что мне теперь расходовать свои силы? На одурачивание дураков? Лучше я потрачу их с пользой. А постепенно, глядишь, и вы научитесь таким премудростям. Ну так что?

– Спасибо вам за предложение, – начал Арви, посмотрел на старика, на своих спутников и закончил: – Мы будем рады его принять.

Кажется, старый маг вздохнул с радостным облегчением, но, возможно, это только показалось.


Бывший десятник Лодан Нэдри, сидя в маленькой комнатке в предместье Игмалиона, пил горячий сехлит[13]Сехлит – в Игмалионе напиток типа чая из листьев кустарника с тем же названием., к которому пристрастился уже в столице, поскольку в Великих холмах это растение не встречалось. Сейчас он с улыбкой вспоминал о своей военной карьере.

– Ваше имя?

– Лодан Нэдри.

– Возраст?

– Сорок пять. – Сто лет Лодан отбросил смело, за время пути он стал выглядеть даже моложе, чем десять лет назад, хотя сверх остатка немного пришлось накинуть для соответствия внешности.

– С ваших слов, вы хотите присоединиться к войскам его высочества?

– Разумеется, мне нечего делать среди дорцев и местных мятежников. – Мастер позволил себе легкую ухмылку.

– Вы лучник? – спросил сотник, хотя боевой лук великовозрастного новобранца говорил сам за себя.

– Конечно. С детства. Я охотник, – сообщил Лодан, чтобы снять лишние вопросы.

– Откуда же вы?

– С Великих холмов. – И, глядя на непонимающее лицо сотника, пояснил: – К северу от Нарита до побережья.

– А-а, Пустоши, – вынес заключение вероятный командир. – Как же вы пробрались сквозь войска противника?

– Я прошел через перешеек задолго до того, как он был перекрыт, и, как сами понимаете, охотнику ходить осторожно не привыкать. – Нэдри немного покривил против истины, поскольку для прохода через войска мятежников воспользовался не только навыками охотника, но и силой, однако об этом знать всем подряд было необязательно. – Я отправился повидать столицу, остановился по дороге в деревушке милях в пятидесяти отсюда к западу у одной хозяйственной вдовушки, но однажды увидел проходящие войска. Подумал было, что на учения, а чуть позже дошли слухи, что война началась, вот и решил присоединиться.

Мастер не соврал ничуть, описав и путь в столицу, и вдову, у которой он остановился, вот только причина путешествия была совсем другой, чем желание провинциала поглазеть на такое диво, как столичный город.

Сотника немного смущал первоклассный боевой лук охотника с Пустошей, который он успел посмотреть, но кто их там знает – Север, дикие места, зато бойцы из тех краев не слабые, особенно привыкшие своим луком добывать пропитание семьям из года в год по любой погоде. Не то что городские увальни.

– Ладно. Принят! На довольствие зачислим к вечеру, а пока отправляйтесь в распоряжение десятника Латли, у него как раз нынче двоих бойцов выбили.

Объяснив, где найти десятника, командир вызвал интенданта, чтобы занести вновь прибывшего в списки на довольствие и прочее. А Лодан Нэдри неспешно направился к палатке десятника.

Когда дошли слухи о мятеже, а может, даже чуть раньше, Лодан почувствовал, как давно забытое ощущение присутствия силы отрывает его от насиженного десятилетиями места. С появлением Арена уважаемый мастер луков понял, что нечто, давшее ему силу в юности, напоминает о себе, а прожитые сверх меры годы были только нечаянной отсрочкой, хотя это до сих пор представлялось непонятным. Зато теперь он понимал, что отсидка в глуши, пусть даже и с пользой для окрестного народа, будет всего лишь демонстрацией слабости и нежелания пройти свой путь как должно. А должным являлось активное участие в надвигающихся событиях и следование путем данной ему силы. То, что настали особые времена, мастер знал и без туманных речей Карады, к которой он привел Альну. Сколько бы Лодан ни ругался и ни злился, он то, что он есть, хотя и не до конца понял, что именно. Но правила «кому многое дается, с того многое и спрашивается» никто не отменял. Вверенный его заботам слабосильный калека превратился в уверенного в себе молодого мужчину и отменного лучника. Когда Арен вместе с Роланом рванулся защищать Холмы от бандитов, мастер почувствовал, что юноша встал на свой собственный путь, а Лодану еще предстояло нащупать свой. Их пути начали расходиться, хотя могли пересечься еще не единожды. Отправившись по наитию на юг в сторону столицы Игмалиона и задержавшись по пути у приятной вдовушки, он теперь подходил к палатке десятника Латли. Войска принца Лартина вторую декаду вели бои за Илайский перешеек.


Во время боев Лодан аккуратно посылал стрелы по всему просматриваемому сектору, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, потому что его стрелы всегда находили цель, и на этом жизнь цели заканчивалась. К счастью, во всеобщем бардаке первой в жизни окружающих его людей военной кампании никому не приходило в голову внимательно присмотреться к немолодому лучнику. Стреляет, попадает, пока еще жив – и ладно.

К концу скоротечной войны Лодан Нэдри стал десятником, был рекомендован на повышение, но как вольнонаемный имел наглость заявить, что его ждут домашние дела, и Нэдри скрепя сердце отпустили в отставку. Дел у Лодана не было, но и находиться в регулярных войсках он интереса не имел. От жалованья отставной десятник отказался, чтобы, никого не ставя в известность, остаться в столице, но некоторую сумму за хорошую службу получил. На эти деньги он снял крохотную комнатушку в предместье и жил, пытаясь сообразить, что же не дает ему вернуться в родные леса из этого нелепого скопища народа. А что-то точно не давало.


Юноша с пепельными волосами остановился на углу восьмой кольцевой города Игмалион, внимательно вглядываясь в камни под ногами. Он уже не первый раз проходил по этому месту, и каждый раз что-то не давало ему покоя.

– Кровь, – прошептал он себе под нос. – И кровь не одного человека…

Халег поднял глаза, осматривая выступ стены углового дома и нависающий над улицей каменный карниз, покрытый узорной резьбой.

– Очень странно…

– Простите, что вы сказали?

Юноша резко повернулся и увидел в трех шагах от себя худощавого бледного человека в черном камзоле. Средних лет, но почти седой, с резкими чертами лица и странными желтоватыми глазами незнакомец внимательно смотрел на Халега и явно не собирался уходить.

– Я сказал «кровь», – смутился молодой человек; задавший вопрос человек был действительно странным и даже опасным, но не для него, иначе бы Халег почувствовал его приближение.

– Почему вы так решили?

Вопрос незнакомца поставил виконта в тупик, и он с минуту обдумывал, что же ответить, но решил объяснить как есть:

– Я несколько раз проходил здесь, и что-то беспокоило меня, теперь я понял, что именно…

– И как вы это поняли?

– Я увидел кровь на камнях и решил осмотреть место. – Слово «увидел» не очень соответствовало тому, как Халег осознал присутствие крови, которая давно была не видна, но сохранилась в камнях мостовой, но пояснять он не стал. – Здесь была драка, двое напали на третьего, а четвертый… Похоже, он спрыгнул сверху и попытался помешать. Оттолкнул одного из нападавших, тот упал, но второй успел нанести смертельную рану жертве, после чего схватился с новым противником. Спрыгнувший внезапно потерял равновесие, поскользнувшись на луже крови, и первый бандит успел подобрать выпавший кинжал и проткнуть падающего. Тот ударился о стену головой, но даже в таком состоянии смог извернуться и тяжело ранить противника. Третий бандит сбежал.

Мертвый Герцог, как за глаза называли главу второго аррала, хорошо знал, что именно произошло здесь около четырех лет назад, и его очень заинтересовали выводы незнакомого юноши, в котором с первого взгляда чувствовался военный.

– По каким признакам вы определили, что тут произошло?

Халег наклонился и провел пальцем по едва заметной насечке на камне стены, которая и сама-то имела цвет запекшейся крови, как у многих зданий столицы, но в нее впитались и брызги настоящей крови на уровне несколько ниже человеческого роста.

– Вот здесь кинжал чиркнул по стене, это могло быть только при выпаде в падении, значит, кто-то толкнул человека со спины. Но на мостовой два пятна крови, одно смазанное в трех шагах от стены, второе на самой стене и рядом с ней, а к камню прилипли волосы, один до сих пор остался там.

Давнишняя история предстала перед Фарном ло’Верди, как вчера. Здесь он потерял одного из своих лучших агентов, хотя тот был способен справиться с обоими преступниками. Досадная и нелепая случайность!.. Особенно потому, что многообещающий агент являлся его сородичем. Об этом факте не знал никто, кроме самого герцога. Конечно, из тяжелораненого бандита успели вытрясти все, что тот знал, но молодого высшего зорхайна[14]Всякий, кого укусит зорхайн, через некоторое время превращается в такое же существо. Первые годы после превращения такие существа неразумны и кровожадны, набрасываются на все живое, поэтому их уничтожают и люди, и карайны. Разум и память восстанавливаются через пять – десять лет, но высшим зорхайном становится максимум один из нескольких сотен. Многие из обретших разум кончают с собой, не в силах пережить то, что они натворили в диком состоянии, и принять свою новую сущность. Оставшиеся скрываются вдали от людей. Высшие зорхайны являются оборотнями, поэтому могут жить и в человеческом облике, хотя это требует определенной тренировки. Фарн ло’Верди – один из немногочисленных высших зорхайнов, решивших вернуться к людям. это вернуть не могло. Как парень вычислил всю картину до таких мелочей, не укладывалось в голове.

– Так сколько было погибших? – уже с неприкрытым интересом уточнил Фарн.

– Двое. Я чувствую две смерти… – Виконт присел на корточки и коснулся пальцами камней мостовой. – Кровь смешалась, но ее легко различить. Кровь второго очень странная…

Юноша поднялся и, бросив взгляд на собеседника, ощутил что-то общее между ним и погибшим здесь странным человеком. Интерес седого аристократа отнюдь не праздный… Однако Халег никогда не видел зорхайнов, на север стаи диких не залетали, поэтому сравнить было не с чем. Фарн внутренне напрягся, слишком близко юноша подошел к разгадке его тайны, которую не должен был знать никто, кроме личного слуги.

– Позвольте, я пойду? – Юноша уловил напряжение собеседника и счел за лучшее закончить разговор, тем более что уточнение подробностей утомило.

– Я не держу вас. Вы обучаетесь в Военной академии?

– Да, – удивился виконт.

– Хорошо. Тогда я вас найду, если вы мне понадобитесь. Как вас зовут? – Герцог выяснил все, что хотел, но решил держать молодого военного в поле зрения.

– Халег… ло’Айри… виконт. – Юноша почувствовал себя неуютно, поняв, что столкнулся с кем-то из сильных мира сего.

– Фарн ло’Верди, второй аррал, – улыбнулся незнакомец, хотя улыбка у него получилась весьма специфическая. – Думаю, о Мертвом Герцоге вы наслышаны.

Халег издал неопределенный звук и кивнул.

– Я могу на вас рассчитывать, если потребуется?

Виконт пожал плечами:

– Я предпочитаю карьеру военного.

Герцог усмехнулся и ничего не сказал, он привык к подобной реакции на дела второго аррала.

– Можете идти.

Халег слегка поклонился и пошел. Страха или неприязни ко второму арралу и Мертвому Герцогу лично он, в отличие от многих, не испытывал, но и желания заниматься подобными делами не имел.


Не прошло и пары месяцев после выхода Лодана в отставку, как по предместью столицы, на самой окраине которого поселился мастер, пошли слухи. Недавно закончившаяся война была первой на памяти большинства, и мечты о военных подвигах вскружили головы юного поколения. Люди судачили, что мастер-лучник в одиночку перестрелял вражеский заслон, чем и обеспечил одну из решающих побед в войне. Лодан не имел понятия, откуда пошли эти слухи, хотя некоторая часть правды в них присутствовала, и втихомолку посмеивался, но совершенно не представлял, к чему может привести людская молва.

Вскоре чуть не половина окрестных подростков ходила за Лоданом по пятам, а молодые люди постарше старались отловить мастере наедине, чтобы расспросить о войне и попроситься в ученики.

Неожиданно для всех Нэдри выбрал Марни, нескладного мосластого юношу лет девятнадцати с конопатым лицом и рыжими вихрами. Парень работал грузчиком в порту и за обучение честно приносил назначенную мастером плату, не догадываясь, что она была чисто символической по меркам других мастеров. Нэдри знал, что парень содержит себя и сестру. Их родители умерли несколько лет назад.

Однажды вечером на пустыре в перерыве тренировки с Марни Лодан спросил нового ученика, с чего тот решил стать именно лучником и почему выбрал обучение за деньги у мастера, а не завербовался в королевские войска, где жалованье, наоборот, платили бы ему.

– Я хочу стать генералом, – покраснев, ответил парень и, глядя на онемевшего от изумления наставника, сбивчиво пояснил: – В Военную академию берут только аристократов. Чтобы получить титул, надо стать отличным бойцом и прославиться на войне, например, застрелив вражеского генерала, командующего сражением.

Мастер только охнул, услышав о планах своего подопечного.

– Ты думаешь, что будет еще одна война? – слегка рассеянно спросил Лодан.

– Конечно, а как же… – уверенно ответил Марни.

Мастер не нашелся что ему ответить, причин для новой войны не было никаких, но таковых и для прошедшей тоже не было, не считая желания дорских аристократов вернуть свою власть.

– Вербоваться в армию я не хочу потому, – продолжал ученик, – что вряд ли меня там будут учить стрелять. Узнав, что я работал грузчиком, пошлют строить укрепления. А настоящий мастер, говорят, может все.

Лодан приподнял брови, он знал продолжение этой поговорки: «… даже сделать из быка танцовщицу». Вот так! Сам назвался мастером, никто за язык не тянул. Конечно, он знал, что большинство мастеров выбирают одаренных учеников и потом гордятся их успехами. Неумех не любит никто. Но раз уж он считает себя мастером…

И Нэдри вернулся к обучению новичка со всей тщательностью и терпением.


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
Глава 3. Память камней

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть