Онлайн чтение книги Волна мозга Brain Wave
Глава 7

Колдун Вато, сидевший перед своей хижиной, рисовал на земле непонятные фигуры, что-то бормоча себе под нос. Мванци, попытавшись отвлечься от лязга оружия и грохота боевых барабанов, прислушался:

– …закон подобия, выраженный в форме «а» и «не-а»… Тем самым эта форма магии подпадает под закон всеобщей каузальности, однако открытым остается вопрос о ее отношении к закону влияний…

Мванци изумленно вытаращил глаза, но решил не трогать старика – пусть себе болтает. У Мванци на плече висело ружье, и поэтому все остальное его мало трогало. Если что-то и поможет им исполнить заветную мечту, это будут ружья, но никак не заговоры.

Черный человек должен быть свободен! Пусть белые угнетатели убираются за море! Он слышал эти слова с детства, они впитались в его плоть и кровь, они стали смыслом его жизни. Но только теперь у них появилась возможность сбросить с себя это ненавистное ярмо…

В отличие от своих собратьев, Мванци ничуть не опасался того, что поселилось в его душе. Он моментально обуздал силы сознания, подчинив их своей железной воле так же, как он подчинил себе соплеменников. Весть, посланная им, моментально облетела все окрестные земли – от джунглей Конго до степей юга, – и в сердцах измученных, разуверившихся людей вновь шевельнулась надежда. Настало время действовать. Пока белый человек не пришел в себя, они – сотня некогда конфликтовавших племен, собранных воедино его гением, – могли в два счета справиться с ним и завоевать вожделенную свободу! План действий Слон Мванци держал в тайне от всех.

Под грохот барабанов, продолжавших свой нескончаемый разговор, он двинулся к опушке тропического леса, уверенно раздвигая руками густые заросли тростника. Какая-то тень метнулась вниз и замерла, ожидая его. Умные коричневые глаза смотрели на него с невыразимой тоской.

– Собрал ли ты лесных братьев? – спросил Мванци.

– Они скоро придут, – ответила обезьяна.

Мванци в голову пришла совершенно замечательная идея. Все прочее – организация, план выступления, стратегия – рядом с ней казалось ничем. Она состояла в следующем: если душа человека стала такой большой, значит, большими стали и души животных. Его догадка скоро подтвердилась. Слоны совершили ряд дьявольски хитроумных нападений на соседние фермы. Тогда же Мванци стал работать для создания языка, который был бы понятен животным, поймав для проведения опытов шимпанзе. Мванци всегда считал, что обезьяны мало в чем уступают людям. Сегодня за их содействие он готов был дать им очень и очень многое, памятуя о том, что они тоже были африканцами.

– Лесной брат, скажи своим людям, что они должны быть готовы.

– Не все они хотят этого, о, полевой брат! Сначала их надо немножко побить, а на это понадобится время!

– Времени у нас в обрез. Используйте барабаны, как я учил вас. Пошлите этот приказ – пусть они начинают сбор.

– Все будет так, как вы прикажете! Когда наступит полнолуние, дети леса будут уже здесь. Они будут вооружены ножами, трубками для отравленных стрел и ассегаями.[7]Ассегай (ассагай) – у многих африканских народностей длинное метательное копье с железным наконечником.

– Лесной брат, ты обрадовал меня. Ступай же к своим барабанщикам!

Обезьяна проворно вскарабкалась на дерево и в следующее мгновение исчезла в его густой кроне. На спине у нее висело ружье.

Коринф, зевая, отодвинул бумаги в сторону и встал из-за стола. Он не сказал ни единого слова, но ассистентам его, склонившимся над приборами, все было ясно и так.

(Идет оно все к черту. У меня уже голова раскалывается. Отправлюсь-ка я домой.)

Иохансон еле заметно двинул рукой, подразумевая следующее:

(А я, пожалуй, еще здесь побуду, шеф. С этим устройством пока все идет как надо.)

Грюневальд кивнул в знак согласия.

Коринф автоматически потянулся за сигаретой, но карман его был пуст. В эти дни табака нельзя было сыскать днем с огнем. Коринф все еще надеялся на то, что мир вновь станет управляемым, но день ото дня его надежда слабела. Что сейчас творилось за пределами города? Несколько радиостанций – профессиональных и любительских – образовывали тоненькую сеть, связывающую воедино Западную Европу, обе Америки и побережье Тихого океана. Прочие земли и страны погрузились в непроницаемую мглу, хотя время от времени оттуда и поступали сообщения о беспорядках, разгуле насилия и прочих подобных вещах.

Вчера Мандельбаум посоветовал ему постоянно быть начеку. Миссионеры Третьего Ваала, несмотря на все предпринятые властями меры предосторожности, сумели проникнуть в город и уже успели обратить в свою веру массу горожан. Новая религия представляла собой чисто оргиастический культ, основанный на лютой ненависти к логике, науке и вообще к любым проявлениям разумного начала. Ненависть эта распространялась и на их носителей.

Коринф шел по темному коридору. Электричество приходилось экономить – продолжало работать всего несколько электростанций, управлявшихся и охранявшихся добровольцами. Лифт теперь работал только днем – все семь этажей Коринфу пришлось пройти пешком. Его вдруг охватила непонятная тоска, но тут он заметил, что в кабинете Хельги горит свет. Он на миг задумался, но уже в следующее мгновение постучал в дверь.

– Войдите.

Он вошел в ее кабинет. Хельга сидела за заваленным бумагами столом и что-то писала. Использовавшиеся ею для этого значки были совершенно непонятны ему, вероятнее всего, они были ее собственным изобретением. Она выглядела такой же привлекательной, как и всегда, но взгляд ее был необычно усталым.

– Привет, Пит, – сказала она. Улыбка ее, несмотря на усталость, была теплой. – Как ты?

Коринф произнес пару слов, сопроводив их двумя или тремя жестами. Все прочее Хельга, прекрасно знавшая его, воссоздала сама.

(– О, лучше не бывает. Но ты-то что здесь делаешь? Я полагал, что вы с Феликсом решаете проблемы создания новой власти.)

(– Так оно и есть, – подтвердила она. – Но ты знаешь, мне здесь работается лучше, чем дома. Кстати, ты не знаешь, кто занял мое прежнее место?)

(– Билли Сондерс. Ему всего десять лет, но он очень сообразительный. Конечно, лучше было бы прибегнуть к услугам какого-нибудь взрослого слабоумного, на этой работе и физических нагрузок достаточно.)

(– Вряд ли. Работы сейчас немного. В отличие от прочего мира, вам, ребята, удалось найти общий язык!)

– Боюсь, что ходить в такую даль теперь небезопасно. – Коринф смущенно переступил с ноги на ногу. – Давай я провожу тебя домой?

– В этом нет необходимости. – Она сказала это таким тоном, что Коринф вдруг понял – она любит его…

«Обострились все наши чувства. Мне никогда не приходило в голову, что эмоциональная жизнь человека может быть связана с его мозгом. Мы стали куда чувствительнее любого животного».

– Садись, – предложила Хельга, откинувшись на спинку кресла. – Отдохни немного.

Он усмехнулся и опустился в кресло.

– Жаль, пива нет, – сказал Коринф. (Помнишь, как было прежде?)

– Какими мы тогда были наивными… Жаль этого времени – такого уже не будет никогда. Молодому поколению нас не понять, они никак не могут взять в толк, почему мы так любим вспоминать о прошлом.

Волосы Хельги отсвечивали золотом. Установилось молчание.

– Как продвигается твоя работа? – спросила она, чувствуя, что молчание становится невыносимым.

– Достаточно успешно. Я связался по коротковолновой станции с Рэйедером, который, как ты знаешь, живет в Англии. Несмотря на все доставшиеся на их долю испытания, они все же уцелели. Ряд их биохимиков работал с ферментами и получил любопытные результаты. Они надеются, что к концу года они смогут полностью обеспечить себя питанием, – ими возводится завод по производству синтетической пищи. Информация, которую сообщил мне Рэйедер, прекрасно укладывается в концепцию поля-ингибитора. Кстати, я засадил Иохансона и Грюневальда за разработку аппарата, который будет генерировать такое же поле, но, естественно, в куда меньших масштабах. Если нам это удастся, мы тем самым докажем состоятельность нашей теории. Тогда Нэт получит возможность детально изучить влияние поля на биологические структуры. Что касается меня самого, то я собираюсь заняться дальнейшей проработкой квантово-релятивистской общей механики Рэйедера совместно с принципом всеобщей взаимосвязи.

– Что тобой движет? Обычное любопытство?

– Можешь поверить, я руководствуюсь чисто практическими интересами. Мы можем найти способ получения атомной энергии из любого материала путем прямого расщепления ядер, тогда разом разрешатся все энергетические проблемы. Возможно, нам удастся преодолеть и световую скорость, тогда расстояние до звезд…

– Понимаю. Ты говоришь о новых мирах. При желании мы бы могли вернуться и в это твое ингибирующее поле, с тем чтобы опять поглупеть. Наверное, это сделало бы нас счастливее. Нет, нет, конечно же я понимаю, что тебе этого не хочется! – Хельга открыла ящик стола и вынула из него измятую пачку сигарет. – Курить не бросил?

– Господи! Откуда они у тебя?!

– Это тайна. – Она протянула ему зажженную спичку и после этого прикурила от нее сама.

Какое-то время они молча курили. Оба прекрасно понимали, что происходит в душе у другого.

– И все же я бы проводил тебя до дома, – не выдержал Коринф. – Там сейчас небезопасно. Банды пророка…

– Хорошо, – согласилась Хельга. – Хотя у меня есть машина, а у тебя нет.

– От меня до тебя – пара кварталов, да и район наш безопасный.

Патрулировать весь город власти не имели возможности, все силы были сосредоточены на некоторых ключевых трассах и районах.

Коринф снял очки и принялся протирать стекла.

– Я до сих пор этого не понимаю… – сказал он. – Человеческие взаимоотношения были для меня загадкой и прежде, теперь же и вовсе… Чем можно объяснить столь неожиданный возврат к животному состоянию заметной части человечества? Ведь эти люди, кажется, должны были стать разумней? Почему они не понимают того…

– Они этого не хотят. – Хельга сделала глубокую затяжку. – Мы сейчас не станем говорить о сумасшедших, которых тоже немало. Согласись, что ум иметь мало, надо иметь и достойную тему для размышления. Миллионы, вернее, сотни миллионов людей, которым прежде не приходило на ум ничего сколь-нибудь значимого, вдруг получили в свое распоряжение мощнейший мыслительный агрегат – мозг, наделенный новыми свойствами. Они не могут не мыслить, но разве у них есть для этого разумное основание? Они верны прежним предрассудками суевериям, они испытывают те же ужас, ненависть и жажду. Пришедшая к ним неведомо откуда ментальная энергия используется ими для достижения прежних низменных целей. Когда Третий Ваал предлагает этим перепуганным, вконец запутавшимся людям некую панацею от всех их бед, он играет наверняка – они верят ему, потому что им этого хочется. Он предлагает им сбросить ненавистное ярмо разума и забыться в эмоциональной оргии. Это неизбежно, Питер, хотя, конечно, долго длиться подобное не может.

– Н-да… Сейчас мой Ай-Кью приближается уже к пятистам, но при этом я отдаю себе отчет в том, что особенно уповать на разум нам теперь не приходится… Увы, это так.

Коринф поморщился и затушил сигарету. Хельга собрала бумаги и, положив их в ящик стола, спросила:

– Ну что – идем?

– Да уж пора… Скоро полночь. Боюсь, Шейла будет волноваться. Пройдя через пустынный холл и попрощавшись с охранниками, они вышли на улицу. На стоянке, освещавшейся одной-единственной лампой, стояла одинокая машина Хельги. Хельга села за руль и осторожно повела автомобиль по совершенно неосвещенным городским улицам.

– Как бы мне хотелось, – еле слышно прошептала она, – оказаться где-нибудь в горах. Далеко-далеко отсюда.

Он кивнул, с тоской вспомнив открытый горизонт и небо, усыпанное звездами…

Банда напала на них так неожиданно, что они даже не пытались бежать от нее. Только что они ехали по совершенно пустым улицам и вдруг перед ними была уже огромная толпа, в первых рядах которой стояли люди с фонариками. Хельга поспешила нажать на тормоз, и тут же машину со всех сторон окружили люди.

– Смерть ученым! – заревела толпа дружно и тут же подхватила песню:

Из-за домов поднялась стена пламени, отсвечивавшая красным…

Коринф мгновенно понял, что беснующейся толпе удалось прорвать линии обороны, выстроенные патрульными вокруг этого охраняемого района, они могли уничтожить его, прежде чем властям удалось бы прислать сюда подкрепление.

В окне водителя появилось бородатое грязное лицо.

– Баба! У него же там баба!

Коринф, не раздумывая, выхватил из кармана пистолет и выстрелил. Бородач завалился на спину, толпа же возбужденно завыла.

Коринф неимоверным усилием сумел открыть дверцу машины со своей стороны и тут же почувствовал, что его хватают за ноги. Он снял очки, решив, что носить их в сложившихся обстоятельствах небезопасно, и, прокашлявшись, обратился к толпе:

– Слушайте меня! Слушайте меня, люди Ваала! Рядом с его головой просвистела пуля.

– Слушайте, что вам скажет Третий Ваал!

– Пусть скажет! – раздалось из толпы. – Давайте его послушаем!

– Молнии, громы и град бомб! – закричал Коринф. – Пейте, ешьте и услаждайте себя, ибо последний день близок! Разве вы не слышите, как дрожит земля у вас под ногами? Ученые взорвали большую атомную бомбу! Мы должны истребить их, прежде чем наш мир обрушится под тяжестью их открытий! С кем вы – с нами или с ними?

Толпа опешила, чувствуя, что происходит что-то неожиданное и важное. Люди ждали, что он скажет им дальше. Коринф вздохнул и, не думая особенно о смысле сказанного, продолжил:

– Грабьте, рушьте, убивайте! Даешь винные погреба! Пламя, только пламя способно очистить наш мир от всей этой нечисти! За мной, братья! Я знаю, где они прячутся! За мной!

– Смерть ученым! – вновь поползло по толпе, заполнившей собой весь Манхэттен.

– Они там! – истошно завопил Коринф, взобравшись на крышу автомобиля и указывая рукой в направлении Бруклина. – Они нашли прибежище там! Я видел их атомные бомбы собственными глазами, о, люди Ваала! Я говорю вам – конец мира близок! К вам я послан самим Ваалом – я его полномочный представитель! Да поразит меня гром, если это не так!

Хельга нажала на кнопку клаксона. От его звуков толпа пришла в еще большее неистовство и, не разбирая дороги, потекла в указанном посланником Ваала направлении, круша все, что попадалось ей на пути.

Коринф спрыгнул с крыши автомобиля, дрожа от волнения.

– Поезжай за ними, – шепнул он Хельге. – Иначе они заподозрят что-то недоброе.

– Я понимаю, Пит… – Хельга помогла ему сесть в машину и, включив фары, поехала вслед за многотысячной толпой, время от времени подгоняя ее оглушительными сигналами клаксона. Вскоре с неба послышался стрекот десятков вертолетов.

– Теперь – уходим, – прохрипел Коринф.

Хельга кивнула и, развернув машину, нажала на газ. Толпа, которую полицейские вертолеты потчевали слезоточивым газом, тут же осталась далеко позади.

Хельга остановила машину перед домом Коринфа.

– Приехали.

– Я же хотел тебя проводить, – робко пробормотал Коринф.

– Ты это уже сделал. Если бы не ты, они бы от того района камня на камне не оставили. – Слабая улыбка тронула ее губы. – Это было просто замечательно. Пит. Кто бы знал, что ты на такое способен…

– Для меня это было такой же неожиданностью, – усмехнулся Коринф.

– Наверное, ты ошибся со специальностью. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда… – Немного помедлив, Хельга добавила: – Ну да ладно – спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил Коринф.

Она наклонилась вперед и хотела было что-то сказать, поддавшись мгновенному порыву чувств, но тут же здравый смысл взял свое, и она только грустно покачала головой. Хлопнула дверца. Хельга вздохнула и поехала домой.

Коринф проводил ее машину взглядом и, постояв еще с минуту, вошел в дом.