Онлайн чтение книги Молот Вулкана Vulcan's Hammer
1

Артур Питт попал в толпу сразу же, как только покинул офис «Единства» и стал переходить улицу. Остановившись на углу возле своего автомобиля, он прикурил сигарету. Затем открыл дверцу машины, взял кейс-атташе и стал внимательно изучать толпу. Их было человек пятьдесят-шестьдесят — все это были местные жители: рабочие, механики, водители, фермеры, домохозяйки, бакалейщики. Самые обыкновенные представители среднего класса.

Питт скользнул на сидение и, взяв микрофон, встроенный в панель автомобиля, вызвал старшего по званию — начальника южно-американского региона. Люди уже заполнили улицу и направлялись прямо к нему. Вне всякого сомнения, они опознали его по одежде, соответствовавшей Т-классу — белой рубашке с галстуком, серому костюму, фетровой шляпе. Атташе-кейс. Сияющие черные туфли. Наконечник лучевого карандаша, торчащий из нагрудного кармана. Он вытащил золотистую трубку и держал ее наготове.

— Критическое положение, — произнес он.

— Таубман слушает, — донеслось из микрофона. — Где вы находитесь? — Официальный голос доносился откуда-то сверху.

— Все еще в Кедровой Роще, в Алабаме. Вокруг меня собирается толпа. Предполагаю, она блокировала дорогу. Похоже, что весь город собрался здесь.

— Какие-то Исцелители?

На краю тротуара молча стоял старик с крупной головой и короткой стрижкой. Он был одет в широкую, свободного покроя, одежду, сандалии и подпоясан узловатой веревкой.

— Он один, — ответил Питт.

— Попробуйте снять для «Вулкана-3».

— Попытаюсь.

Толпа уже окружила автомобиль. Питт слышал, как их руки ощупывали автомобиль, осторожно его исследовали.

Он откинулся назад и закрыли дверцы на двойной замок. Стекла были подняты, верх туго натянут. Он включил мотор, который привел в действие систему защиты, встроенную в автомобиль. Послышался тихий шум работающей системы, ее питающие элементы искали слабые звенья в защитной броне. На обочине тротуара старик в коричневом по-прежнему не двигался. Поблизости от него стояло несколько человек в обычной одежде.

Питт вытащил сканер и поднял его. В это же мгновение в дверцу чуть пониже стекла ударился камень. Автомобиль содрогнулся, сканер задвигался у него в руках. Второй камень попал прямо в стекло и сеть трещин расползлась по нему. Питт опустил сканер.

— Я нуждаюсь в помощи. Они настроены решительно.

— Подмога уже в пути. Попытайтесь сделать снимки получше. Мы не можем ничего разобрать.

— Конечно вы не можете, — зло бросил Питт. — Они заметили эту штуковину у меня в руке и умышленно начали обстрел.

Одно из задних стекол треснуло. Несколько рук слепо потянулись внутрь.

— Я собираюсь убираться отсюда, Таубман.

Питт мрачно оскалился, заметив краем глаза, как защитная система пытается починить разбитое окно — пытается и не может. Как только вспенивался новый кусок пластика, руки снаружи хватали и отламывали его.

— Не поддавайтесь панике, — обратился к нему стальной голос из панели.

— Чтобы сохранить старые мозги? — Питт отпустил тормоза.

Автомобиль проехал несколько ярдов и встал, как вкопанный. Мотор заглох, а с ним перестала работать и защитная система; гул затих. Острый приступ паники пронзил Питта. Он оставил попытку найти сканер и трясущимися руками вытащил иглопистолет. Четыре или пять человек стояли перед кабиной, закрывая ему обзор, несколько забрались на машину. Внезапно раздался рев — они начали сверлить крышу тепловым буром.

— Когда они доберутся сюда? — быстро пробормотал Питт. — Я застрял. Они используют какую-то интерференционную плазму — она все разрушает.

— С минуты на минуту прибудет подмога, — раздался ясный, металлический голос, лишенный страха и такой безразличный к его положению. Организаторский голос. Глубокий и зрелый, отстраненный от опасной суеты.

— Пусть поторапливаются.

Автомобиль сперва качнуло от града камней, обрушившихся на него, затем он зловеще зашатался: в него вцепились с каждой стороны и пытались перевернуть. Оба задних стекла были выбиты. Мужская рука потянулась к дверной защелке. Питт испепелил ее, направив на нее луч.

— Я вывел из строя одного.

— Если бы вы смогли показать нам хотя бы нескольких…

Протянулось еще несколько рук. Внутри кабины стало душно — тепловой бур почти прошел сквозь обшивку.

— Я ненавижу это делать.

Питт направил луч на атташе-кейс и выждал, пока от него ничего не осталось. Затем поспешно уничтожил содержимое карманов, документы и, наконец, свой бумажник. Когда пластик вскипел черной массой, на мгновение он увидел фото своей жены… которое затем исчезло.

— Они ворвались, — спокойно произнес он, когда левая сторона автомобиля со скрежетом хрустнула и отошла в сторону под действием бура.

— Попытайся продержаться, Питт. Патруль должен быть…

Внезапно микрофон умолк. Чьи-то руки схватили его и прижали к сиденью. Пиджак затрещал по швам, галстук содрали с шеи. Он вскрикнул. Камень попал ему прямо в лицо, иглопистолет упал на пол. Разбитой бутылкой ему перерезали глаза и рот. Крик оборвался. Тела сомкнулись над ним, он соскользнул с сиденья и был погребен под шевелящейся массой теплых человеческих тел.

На приборной доске продолжал работать скрытый сканер, замаскированный под зажигалку для сигарет; передавая эту сцену. Питт не знал о нем, прибор был вмонтирован в автомобиль присланный ему шефом. Затем из массы барахтающихся людей протянулась чья-то рука, опытными пальцами ощупала приборную доску — и очень осторожно потянула шнур. Замаскированный сканер прекратил работу.

Вдали на шоссе траурно проревели сирены полицейского патруля. Та же самая опытная рука осторожно отдернулась назад и исчезла в общей массе…

Уильям Баррис тщательно осмотрел фото, еще раз сравнив его со вторым снимком, переданным сканером. На его письменном столе стояло кофе, который уже превратился в холодную жижу, забытую среди бумаг. Офис «Единства» звенел и вибрировал от звуков множества компьютеров, калькуляторов, видеофонов, телетайпов и массы принтеров, на которых работали младшие клерки. Чиновники бесконечно перемещались в лабиринте коридоров, бесчисленных ячеек, в которых находился персонал Т-класса.

Три юных секретарши, цокая высокими каблучками, быстро прошли мимо его стола. Они возвращались к своим рабочим местам после перерыва на обед. Обычно он обращал на них внимание, особенно на стройную блондинку в широком розовом свитере, но не сегодня; он даже не заметил, что они прошли.

— Это лицо не обычно, — пробормотал Баррис. — Взгляните на его глаза и надбровные дуги.

— Френология, — индифферентно бросил Таубман. Его пухлое, хорошо выбритое лицо выражало скуку. В отличие от своего собеседника он положил глаз на секретарш.

Баррис бросил фото на стол.

— Неудивительно, что у них так много последователей. С организаторами, похожими на этих…

Он снова впился взглядом в крошечный фрагмент ленты сканера. Это было единственное, что можно было разглядеть. Был ли это тот же самый мужчина? Он не был полностью уверен. Только пятно, форма без очертаний. Наконец он снова вернул фото Таубману.

— Как его зовут?

— Отец Филдс. — Не спеша, Таубман перелистывал свою картотеку. — Пятьдесят девять лет. Профессия — электрик. Высококлассный эксперт. Один из лучших во время войны. Родился в Маконе, штат Джорджия, в тысяча девятьсот семидесятом году. Присоединился к Исцелителям два года назад, в самом начале движения. Один из основателей, если можно доверять информаторам, сообщающим об этом. Два месяца провел в Психологической коррекционной лаборатории в Атланте…

— Так долго? — бросил Баррис.

Он был поражен. У большинства людей на это уходило две недели. В такой передовой лаборатории быстро наступало здравомыслие — у них все было оборудовано по высшему классу, имелась любая известная ему медицинская техника, даже неизвестная, которую он видел лишь мельком. Всякий раз, когда он посещал это место, у него возникало сильное чувство страха, несмотря на его абсолютный иммунитет.

— Он убеждал, — заявил Таубман. — Исчез.

Подняв голову, он обменялся взглядами с Баррисом.

— Не прошел курс лечения.

— Два месяца и без лечения?

— Он был болен, — произнес Таубман со слабой насмешкой.

— Ранение, а затем хроническое заболевание крови. Что-то, связанное с радиационным облучением, полученным во время войны. Он уклонился от лечения, а затем в один прекрасный день смылся. Взял один из этих чертовых кондиционеров на стене, переоборудовал его при помощи ложки и зубочистки. Конечно, никто не знает, что он из него сделал, результаты эксперимента исчезли вместе с ним за стеной ограды. Все что нам досталось, так это детали, которые он не использовал.

Таубман уложил фото в картотеку. Указывая на вторую пленку сканера, он сказал:

— Если это тот же самый мужчина, значит мы слышим о нем впервые после его побега.

— Вы знали Питта?

— Немного. Приятный, довольно наивный молодой парень. Преданный своей работе. Женат. Попросился о зачислении на эту службу, так как нуждался в дополнительной месячной надбавке. Возможно, для того чтобы его жена могла обставить свою гостиную дубовой мебелью эпохи ранней Англии. — Таубман встал. — Все говорит о том, что здесь не обошлось без отца Филдса.

— Слишком плохо, что полиция запоздала, — посетовал Баррис. — Она всегда приезжает на несколько минут позже.

Он изучал Таубмана. Они оба практически равны по своему положению, их политика в подобных вопросах основывалась на взаимном уважении. Но он никогда не любил Таубмана, ему казалось, что тот всегда чересчур много внимания уделяет собственному статусу. И не интересовался теоретическими вопросами «Единства».

Таубман пожал плечами.

— Когда весь город против вас, это не так странно. Они блокировали дороги, перерезали связь, заглушили каналы видеофонов.

— Если вам удастся поймать отца Филдса, пришлите его ко мне. Я хотел бы лично допросить его.

Таубман тонко улыбнулся.

— Конечно. Но я сомневаюсь, что мы его поймаем.

Он зевнул и направился к двери.

— Это маловероятно, он очень хитрый.

— Что вы знаете об этом? — требовательно спросил Баррис. — Вы, кажется, знакомы с ним… почти на личной основе?

Не потеряв ни капли самообладания, Таубман ответил:

— Я видел его в лабораториях Атланты. Пару раз. Кроме того, Атланта является частью моего региона. — Он встретился с Баррисом взглядом.

— Вы полагаете, это именно тот мужчина, которого Питт заметил перед смертью? — спросил Баррис. — Человек, который организовал эту толпу?

— Не спрашивайте, меня, — ответил Таубман. — Пошлите фото и эту пленку «Вулкану-3». Спросите его.

— Вы знаете, что «Вулкан-3» отвечает не раньше, чем через пятнадцать месяцев, — заметил Баррис.

— Может быть, ему нечего будет сказать, — Таубман открыл дверь в холл. Телохранители-полицейские со всех сторон окружили его. — Хотя я могу сказать вам одно. Исцелители всегда преследуют одну и ту же цель. Все остальное пустая болтовня — вся эта чушь об их желании разрушить общество и уничтожить цивилизацию. Это необходимо лишь коммерческим комментаторам, но мы знаем, что в действительности…

Его оборвал Баррис.

— Они хотят разрушить «Вулкан-3». Они хотят выбросить его части к черту. Все, что сегодня происходит — смерть Питта, да и остальное, — это попытки уничтожить «Вулкан-3».

— Питт успел сжечь свои бумаги?

— Я полагаю да. Мы не нашли ни его останков, ни его вещей, ничего.

Дверь захлопнулась.

Выждав несколько минут, Баррис подошел к двери, открыл ее и выглянул, чтоб убедиться, что Таубман ушел. Вернувшись к письменному столу, он щелкнул переключателем внутреннего видеотайпа, соединившим его с местным монитором «Единства».

— Мне нужна Психологическая коррекционная лаборатория в Атланте, — начал он и друг, быстрым ударом ладони оборвал связь.

Он подумал: «Это тот образ мышления, который превратил нас в тех, кем мы сейчас являемся. Параноидальная подозрительность ко всем. „Единство“, — иронично размышлял он дальше, — некое единство, когда все и вся шпионят друг за другом, выискивая любой промах, любую ошибку. Разве друг за другом, был контакт с главой Исцелителей. Это ведь его работа — допрашивать всех, кто попался в руки. Именно он курирует персонал Атланты. Вот почему я сперва проконсультировался с ним. И тем не менее, тут есть человеческие мотивы. Он сам погружен в это, — мрачно отметил Баррис. — А что я? Каковы мои мотивы? Что побудило меня подозревать его? К тому же Язон Дилл уже в преклонных годах, и кто-то из нас скоро его заменит. И если мне удается что-то инкриминировать Таубману, даже если это будет одно подозрение в измене, без реальных фактов… А может быть, и мои собственные мысли не так уж чисты. Я не могу доверять себе самому, так как я тоже заинтересован — как и все мы, ведь на этом построена структура „Единства“. Лучше не поддаваться подозрениям, если я не могу быть уверен в своих мотивах».

Он вновь соединился с местным монитором.

— Да, сэр, — ответила девушка. — Ваш звонок в Атланту…

— Отмените его, — приказал он. — Вместо этого… — Он вдохнул. — Соедините меня с Управлением «Единства» в Женеве.

Пока его вызов проходил через десятки столов на всем протяжении канала в тысячи километров, он сидел с отсутствующим видом, потягивал кофе. Человек, который смог избегать психотерапии в течение двух месяцев, невзирая на усилия лучших медиков… «Интересно, сумел бы я сделать это. Сколько искусства, какое упорство!» — подумал Баррис.

Щелкнул видеоэкран.

— Управление «Единства», сэр.

— Начальник Северо-Американского отдела Баррис. — Произнес он ровным голосом. — Я хочу задать вопрос чрезвычайной важности «Вулкану-3».

Последовала пауза и затем голос зазвучал снова:

— Вам нужны какие-то данные первоочередной важности? Экран был пуст; он слышал только голос, и этот голос был настолько безразличен, что он не мог узнать, кто это. Вне сомнения, какой-то функционер. Безымянный винтик.

— Еще ничего не занесено в картотеку, — ответил он с явным нежеланием. Функционер, безымянный или нет, знал свою работу. Он был вышколен для этого.

— Тогда, — прозвучал голос, — вы должны сделать свой запрос в обычном порядке. — Послышался шелест перелистываемых документов.

— Время отсрочки, — продолжал голос, — сейчас составляет три дня.

Непринужденным, шутливым голосом Баррис спросил:

— А что «Вулкан-3» делает эти три дня? Разрабатывает новые шахматные дебюты?

Такое замечание должно было быть сделано в шутливой манере, ибо от этого зависел его скальп.

— Очень жаль, мистера Баррис. Положенное время не может быть сокращено даже для персонала вашего уровня.

Баррис начал обходной маневр.

— Тогда соедините меня с Язоном Диллом.

— Управляющий Дилл находится на конференции, — функционер вовсе не казался смущенным или озадаченным. — Его нельзя беспокоить по обычным делам.

Резким движением Баррис прервал связь. Экран померк.

Три дня! Чертова бюрократия раздутых организаций. Они взяли верх над ним. Они умели тянуть волынку.

Он рефлекторно взял чашку и отпил кофе. От холодного, горьковатого напитка он поперхнулся и выплеснул его; кофейник сразу же наполнил чашку горячим кофе.

Неужели «Вулкан-3» не обращает на это никакого внимания?

Может быть, его совершенно не заботит то, что всемирное движение возникло — как говорит Таубман — чтобы расплющить его металлическую оболочку и сделать так, что вороны будут клевать разбросанные реле и ячейки памяти?

Но, конечно, это не был «Вулкан-3» — это была организация.

От юных секретарш с пустыми глазами, управляющих и начальников, до техников, обеспечивающих деятельность «Вулкана-3», и статистиков, собиравших данные. И Язона Дилла.

Умышленно ли изолировал Дилл остальных начальников, отсекая их от «Вулкана-3»? Возможно, «Вулкан-3» отвечал, но информация удерживалась.

Я подозреваю даже его, подумал Баррис. Собственного начальника, высшего чиновника в «Единстве». Нервишки у меня сдали от напряжения — это действительно безумие.

Мне нужен отдых, в отчаянии подумал он. Смерть Питта Совсем меня доконала. Я чувствую свою ответственность за случившееся, так как после всего, я по-прежнему здесь, за этим столом, в безопасности, в то время как горячие юнцы, подобные Питту, идут работать за пределы офиса, туда, где опасно. Они погибают, если что-то идет наперекосяк. Таубману, мне, всем начальникам — нам нечего страшиться этих безумцев, одетых в коричневые халаты.

По крайней мере п ок а нечего страшиться .

Взяв формуляр, Баррис начал тщательно писать.

Он писал медленно, изучая каждое слово. Форма позволила ему вместить десять вопросов. Он задал только два:

а) Представляют ли Исцелители какую-либо опасность?

б) Почему вы не реагируете на их существование?

Затем он опустил вопросник в приборную щель и сел, прислушиваясь к тому, как сканер шелестел над ее поверхностью. За тысячи миль отсюда его вопросы влились в огромный поток, льющийся со всех концов мира из офисов «Единства», имеющихся в каждой стране. Одиннадцать директорий-отделений. Каждая со своим начальником, персоналом и подчиненными «Единству» офисами. Каждое со своими полицейскими органами, приносящими клятву местному начальнику-директору.

Через три дня наступит очередь Барриса и к нему придут ответы. И тогда, наконец, мучившие его вопросы, рассмотренные изощренным механизмом, получат разъяснение. Наряду со всеми остальными в Т-классе, все важные проблемы он предоставлял решать огромному механическому компьютеру, находящемуся где-то в подземной крепости поблизости от офисов Женевы. Выбора у него не было. Все дела такого уровня решались «Вулканом-3» — и это был закон.

Встав, он подозвал одну из ближайших секретарш, стоявшую наготове. Она сразу же направилась к его столу, приготовив блокнот и ручку.

— Слушаю, сэр, — улыбнулась она.

— Я хочу продиктовать письмо миссис Артур Питт, — сказал Баррис. Дав ей адрес, он вдруг передумал. — Нет, скорее всего, я напишу его сам.

— Сами, сэр? — переспросила секретарша, моргнув от удивления. — Вы имеете в виду так, как это делают дети в школе?

— Да, — сказал он.

— Могу я спросить, почему, сэр?

Баррис не знал. У него не было разумных причин. Сентиментальность, подумалось ему после того, как секретарша ушла. Возврат к прежним временам детства.

«Ваш муж погиб, выполняя служебный долг», — начал он, сидя у стола и размышляя. «Единство» глубоко скорбит. Как директор, я желаю передать вам свои личные соболезнования в этот трагический час».

Проклятье, подумал он, я не смогу этого сделать. Я никогда не смогу. Я обязан поехать и увидеть ее; я не могу писать подобные вещи. В последнее время их слишком много. Слишком много смертей, чтобы я мог их перенести. Я не похож на «Вулкан-3». Я не могу игнорировать это. Я не могу молчать.

А ведь несчастье случилось не в моем регионе. Парень даже не был в моем подчинении. Соединившись со своим заместителем, Баррис сказал:

— Я хотел бы, чтобы вы меня заменили сегодня. Я нокаутирован. Я чувствую себя не хорошо.

— Очень плохо, сэр — сказал Питер Аллисон. — Но наслаждение при мысли, что он способен занять важное место, пусть даже на мгновение, было явным.

Ты будешь на моем месте, подумал Баррис, закрывая и запирая свой стол. Ты охотишься за этим постом так же, как я охочусь за постом Дилла. Ступень за ступенью вверх по лестнице — к вершине.

Он записал адрес миссис Питт, положил его в нагрудный карман и покинул офис так быстро, как мог, радуясь тому, что уходит, найдя оправдание для бегства из удушающей атмосферы.