Онлайн чтение книги Перед тем, как он ее застрелил What Came before He Shot Her
Глава 3

У Несс в плане дружбы все складывалось более благоприятно. По крайней мере, на первый взгляд. Расставшись утром с братьями, она делала то, что делала ежедневно с момента своего появления в Северном Кенсингтоне: встречалась с новыми подругами – Сикс и Наташей. Происходило это следующим образом: Несс покидала Джоэла и Тоби в районе моста Портобелло, потом слонялась возле него некоторое время: братья не должны были видеть, в каком направлении она двинется дальше. Когда Джоэл и Тоби исчезали из виду, Несс быстро шла в противоположную сторону, на север, мимо высотки Треллик-Тауэр, в Западный Килбурн.

Соблюдение мер предосторожности имело для нее большое значение. Несс переходила канал Гранд-Юнион по пешеходному мосту, после чего оказывалась прямо на Харроу-роуд, возле магазина, где работала тетушка. Неважно, что магазин в это время был еще закрыт. Всегда существовала вероятность, что Кендра вздумает явиться на работу пораньше, а Несс меньше всего хотела столкнуться с тетушкой.

Несс не боялась встречи с теткой, поскольку еще не рассталась с иллюзиями, что может заткнуть за пояс кого угодно, в том числе Кендру Осборн. Просто ей не хотелось терять драгоценные минуты на разборки с теткой. Если они встретятся, Несс, конечно, сварганит объяснение, почему оказалась в неположенный час в неположенном месте, и это будет вполне убедительно. Как-никак уже столько дней прошло с переезда из Ист-Актона, а тетка до сих пор ничего не заподозрила. Но уж больно жалко времени на такую ерунду. И так приходится его тратить на придание себе достойного вида.

Перейдя Харроу-роуд, Несс направлялась к спортивному центру «Юбилей» – приземистому строению возле Кэард-стрит, где местные жители могли заняться оздоровлением, вместо того чтобы слоняться по улицам и устраивать безобразия. В центре Несс заходила в туалет, который размещался как раз под залом тяжелой атлетики, доставала из рюкзака нормальный прикид и переодевалась под стук штанги об пол и возгласы тренирующихся. Вместо мерзких серых брюк она натягивала облегающие, как вторая кожа, синие джинсы, вместо мерзкого серого пуловера – кружевной топ или тонкую футболку. Обув ботинки на высоченных каблуках и распушив спиральки волос, Несс накладывала макияж: яркая губная помада, подводка для глаз, мерцающие тени для век. Затем окидывала себя оценивающим взглядом. Если отражение ей нравилось – а так было чаще всего, – Несс выходила из спортивного центра, огибала его и шла на Лэнсфилд-стрит.

Там, в самом сердце жилого массива под названием Моцарт-истейт, обитала семья Сикс. Моцарт-истейт – лабиринт стандартной кирпичной застройки, который простирается до самой Килбурн-лейн. Многоквартирные здания чередуются с рядами небольших малоквартирных стандартных домов. Моцарт-истейт, задуманный для разгрузки перенаселенных старых кварталов, как и все жилые массивы такого рода, стал со временем довольно непригляден. Днем Моцарт-истейт выглядел вполне безобидно, так как на улицах не было ни души, если не считать стариков, которые брели в ближайший магазин за буханкой хлеба или пакетом молока. Однако к вечеру все менялось. Ночные обитатели района давно были не в ладах с законом, торгуя наркотиками, оружием, смертью, и по-своему разбирались с каждым, кто вставал у них на пути.

Квартира Сикс располагалась в трехэтажном доме под названием Фарнабай-хаус – желтого цвета, с надежной деревянной дверью и с балконами, где летом можно отдохнуть в шезлонге. Издалека казалось, что жить в таком доме совсем неплохо, но при ближайшем рассмотрении выяснялось, что надежная толстая дверь сломана, окна рядом с ней либо разбиты, либо заколочены досками, в подъезде пахнет мочой, а в стенах проделаны дырки.

Так что семье Сикс некуда было деться от запахов и шума. Запахи происходили от сигаретного дыма и грязного белья; шум – от телевизора и подержанного караоке, которое мать преподнесла Сикс на Рождество. Женщине казалось, что этот подарок поможет дочери выбиться в поп-звезды. И еще отвлечет от улицы, но вслух мать не заикалась об этом. Ни с одной задачей презент не справлялся, но мать Сикс об этом не задумывалась и закрывала глаза на все особенности поведения Сикс, которые могли бы натолкнуть ее на подобные мысли. Бедная женщина работала на двух работах. Только так можно было прокормить четверых детей – из семи, – которые все еще жили с ней. У матери Сикс не было ни сил, ни времени поинтересоваться, чем ее отпрыски занимаются, пока она убирает номера в отеле «Хилтон» у Гайд-парка или гладит белье в прачечной отеля «Дорчестер». Как и большинство матерей в таком положении, она желала детям лучшей участи. Три дочери уже пошли по ее стопам – регулярно рожали без мужей от кого попало, но мать объясняла это невезучестью. Она отказывалась признавать вероятность того, что три младшие дочери повторят судьбы старших. Только единственный сын с регулярностью посещал школу, за что заработал кличку Профессор.

Несс вошла в Фарнабай-хаус через сломанную дверь и поднялась по лестнице. Она застала Сикс в спальне, которую та делила с двумя сестрами. Наташа сидела на полу и покрывала свои квадратные ногти еще одним слоем ярко-красного лака. Сикс же, стоя на кровати, прижимала к груди микрофон караоке, дожидаясь, когда закончится вступление к старой песне Мадонны. Когда Несс переступила порог, Сикс спрыгнула с кровати и стала пританцовывать вокруг нее, а потом вместо приветствия поцеловала в губы, засунув между ними свой язык.

Несс оттолкнула ее и выругалась так, что не миновать бы ей серьезного штрафа, если бы тетушка слышала, затем схватила подушку с соседней кровати и яростно вытерла о нее губы, оставив на наволочке и на щеке следы красной помады.

Наташа лениво похохатывала, пока Сикс танцевала вокруг Несс. В отличие от Несс Наташа встретила поцелуй весьма охотно и округлила губы, чтобы вместить язык Сикс. Они целовались так долго, что у Несс засосало под ложечкой, и она отвела глаза в сторону. Тут Несс и обнаружила причину столь раскованного поведения приятельниц. На комоде лежало ручное зеркало с остатками белого порошка на поверхности.

– Черт! Меня, что ли, дождаться не могли? Сикс, дурь еще осталась или это все?

Сикс с Наташей отлепились друг от друга.

– Ты чё, – ответила Сикс, – я ж тебе вчера говорила – подгребай вечерком. Забыла?

– Не знаешь что ли, я вечером не могу! Во черт! Где взяли-то?

– Таш постаралась. Щепотку там, щепотку тут!

Девушки заговорщически рассмеялись. Несс была в курсе, что у подруг существует договоренность с ребятами, которые являются посредниками между одним из крупнейших в Западном Килбурне поставщиков и покупателями, предпочитающими ловить кайф у себя дома, а не в притоне. За минет ребята отсыпали девушкам понемногу то ли из шести, то ли из семи пакетиков. Наташа и Сикс по очереди выполняли эту работу, но плата за нее всегда шла в общий котел.

Несс приподняла зеркало, послюнила палец, тщательно собрала остатки порошка и втерла его в десны, но без особого эффекта. Ей казалось, словно в груди вырастает тяжелый горячий камень. Несс терпеть не могла оставаться за бортом, быть сторонним наблюдателем.

– А травы тоже нет? – уточнила она.

Сикс отрицательно покачала головой, затем, танцуя, подошла к караоке и выключила его. Наташа смотрела на Сикс сияющими глазами. Не секрет, что Наташа, будучи двумя годами младше, обожала Сикс, но тем утром это обожание бесило Несс. Особенно учитывая ту работу, которую проделала Наташа, добывая порошок себе и Сикс.

– Слушай, Таш, – сказала Несс. – Знаешь, на кого ты похожа? Вылитая лесби. Прикрой рот, а то сожрешь Сикс.

Сикс прищурилась. Она порылась в большой куче одежды на полу, выудила оттуда джинсы и вынула из кармана пачку сигарет. Закурив, она произнесла:

– Чего ты привязалась к Таш? Она в порядке.

– Во как? Ты считаешь?

В другой раз подобные замечания разозлили бы Сикс и привели к скандалу, но сейчас она не хотела ломать кайф. К тому же она прекрасно понимала настоящую причину недовольства Несс, которую та скрывала за своими придирками к Наташе. Сикс имела обыкновение общаться с людьми без недомолвок. Она с детства выражала свои мысли прямо: в ее семье только так и можно было существовать.

– Веди себя, как угодно. Твое дело. Мне плевать. Меня и Таш ты вполне устраиваешь. Но и мы с Таш будем себя вести, как нам хочется. Нам, а не тебе. Верно, Таш?

Наташа кивнула, хотя даже не слушала Сикс. Наташа по жизни была ведомой и нуждалась в человеке, который возьмет ее на прицеп и потащит за собой: так не нужно думать и самой принимать решения. Поэтому она заранее была согласна с любым мнением, если оно исходило от объекта ее паразитического обожания.

Своим небольшим монологом Сикс поставила Несс в невыгодное положение. Несс не хотела ни от кого зависеть, но при этом нуждалась в подружках, в их компании и развлечениях, которые они могли обеспечить. Несс задумалась, как восстановить подпорченные отношения.

– Давайте перекурим. – Таким образом Несс показала, что старая тема ей надоела и она собирается ее сменить. – Что касается порошка, для меня слишком рано. Не люблю по утрам…

– Ты же только что… – начала было Наташа, но Сикс ее оборвала.

– Точно. Чертовски рано.

Сикс бросила сигареты и зажигалку Несс, та закурила и передала пачку с зажигалкой Наташе. Между девушками восстановился мир. По крайней мере, теперь они могли составить план на день.

Все их дни строились по одному образцу. Утро они проводили дома у Сикс, так как ее мать уходила на работу, брат – в школу, а сестры либо спали, либо были у трех старших сестер, которые со своими детьми жили в соседних кварталах. В это время Несс, Наташа и Сикс делали прически, маникюр, макияж и слушали музыку по радио. В половине двенадцатого они выходили попытать счастья на Килбурн-лейн: стянуть пачку сигарет у продавца газет, банку джина в ларьке, не имевшем лицензии, подержанную видеокассету в «Аполло-видео» и что придется – на рынке. Как правило, подругам не очень везло, потому что, едва завидев их на горизонте, продавцы усиливали бдительность. Они часто пугали девочек, что позвонят школьному инспектору, но ни одна из сторон не относилась к этим угрозам всерьез.

Иногда вместо Килбурн-лейн девочки шли к станции «Бейсуотер» на Квинсуэй – одна остановка автобуса от Моцарт-истейт. Там их ожидали разнообразные развлечения: интернет-кафе, торговые центры, катки, несколько бутиков и магазин столь желанных мобильных телефонов. Без мобильного телефона подросток в Лондоне не может чувствовать себя полноценной личностью. Поэтому во время паломничества на Квинсуэй девочки обязательно направлялись в магазин мобильных телефонов, как пчелы на цветущий луг.

Там их обычно просили выйти вон, что еще больше разжигало аппетиты подруг. Мобильный телефон был им не по средствам – у них вовсе не имелось средств. Но это не мешало им предаваться страстным мечтам.

– Посылали бы друг другу сообщения, – вздыхала Сикс. – Ты в одном месте, я типа в другом. Как тут без мобильника, Таш?

– Да уж, – отвечала Наташа. – В любой момент можно связаться.

– Назначить встречу.

– С парнями насчет дури договориться.

– Да, без мобилы никуда. У твоей тетки есть мобила, Несс?

– Есть.

– Почему бы тебе не увести для нас ее трубку?

– Если я это сделаю, тетка меня заподозрит. Начнет следить. Мне без ее слежки как-то веселее.

И правда, благодаря осторожности и дисциплине Несс удавалось не вызывать у Кендры никаких подозрений. По вечерам, кроме выходных, Несс не отлучалась, домой возвращалась в школьной форме до прихода тетки и притворялась, что делает домашнее задание, сидя за столом на кухне рядом с Джоэлом, который действительно занимался. Несс так тщательно себя контролировала, что, когда случалось перебрать, не рисковала появляться пьяной, а звонила тетке и предупреждала, что останется ночевать у Сикс.

– Что это за имя такое – Сикс? – удивилась как-то Кендра. – Ее так зовут?

– Ее настоящее имя Чинара Кахина, – пояснила Несс. – Но друзья и родственники зовут ее Сикс. Она родилась шестой по счету[5]Six (англ.)  – шесть.. Сикс самая младшая в семье.

Упоминание о семье вызвало у Кендры представление о благополучии и узаконило Сикс. Если бы Кендра видела ту семью, квартиру, где живет девочка, и то, что творится в этой квартире, вряд ли она бы порадовалась, что Несс, слава богу, так быстро нашла по соседству подружку. Но Несс не давала никаких поводов для подозрений, и Кендра пребывала в уверенности, что все идет хорошо. Это заблуждение позволяло ей надеяться, что планы по поводу массажного салона осуществятся и дружба с Корди Даррелл возродится.

Их отношения серьезно пострадали с тех пор, как юные Кэмпбеллы свалились Кендре на голову. Девичьи загулы откладывались с той же регулярностью, с какой раньше происходили, и долгие телефонные разговоры, придававшие особую приятность их отношениям, становились все короче, пока не свелись к обещаниям «Ладно, детка, перезвоню позже», но это «позже» никак не наступало. Теперь, когда быт на Иденем-уэй вошел, как полагала Кендра, в налаженную колею, она могла проводить дни и вечера так, как до появления Кэмпбеллов.

Свою поломанную жизнь Кендра начала восстанавливать с работы. Не было никакого резона и далее сокращать трудовое время в благотворительном магазине, как она делала, пока пристраивала племянников. Кендра вернулась к полному рабочему графику. Она возобновила занятия на курсах в колледже «Кенсингтон энд Челси», а также демонстрационные сеансы массажа в фитнес-клубе торгового центра «Портобелло-Грин». Кендра не сомневалась, что с Кэмпбеллами все в порядке, поэтому стала проводить демонстрационные сеансы еще в двух спортивных заведениях района. В результате Кендре удалось заполучить первых трех постоянных клиентов, и она почувствовала, что жизнь налаживается.

Одним дождливым днем, вскоре после того, как Сикс обрушилась на Несс со своим поцелуем, Корди заглянула к Кендре в благотворительный магазин. Кендра очень обрадовалась. Она как раз поджидала Джоэла и Тоби – примерно в это время мальчики выходили из Учебного центра. Колокольчик звякнул, когда Кендра раскладывала на витрине очередное пожертвование – несколько ничем не примечательных украшений семидесятых годов. Оторвавшись от своего занятия и увидев на крыльце Корди вместо Тоби и Джоэлом, Кендра разулыбалась.

– Спасай меня, детка! – воскликнула она.

– Ты, судя по всему, завела себе хорошего любовника? Представляю, как он трахает тебя по три раза на дню! Вышиб все твои девичьи мозги. Угадала, мисс Кендра?

– Смеешься, что ли? С мужиком сто лет не встречалась. Уже забыла, чем они от нас отличаются.

– Слава тебе господи. А то я решила, что ты, шлюшка, снюхалась с моим Джеральдом и избегаешь меня, боясь, что я прочитаю страшную правду на твоем лице. Хотя если честно, я была бы тебе только благодарна. Джеральд терзает меня каждую ночь.

Кендра понимающе засмеялась. Неумеренный сексуальный аппетит Джеральда Даррелла – крест, который выпало нести его жене. Этот аппетит в сочетании с желанием Джеральда иметь сына – у них уже было две дочки – превращал каждую ночь Корди в первую брачную. Поскольку еженощно Корди выглядела сначала заинтересованной, а в конце – удовлетворенной, Джеральд не замечал, что в середине жена смотрит в потолок и думает, когда же муж поймет, что она принимает противозачаточные таблетки.

– Он еще не догадался?

– Нет, черт возьми. У мужиков столько самомнения. Он воображает, что я просто мечтаю ходить с пузом столько раз, сколько ему заблагорассудится.

Корди оперлась о прилавок, и Кендра заметила, что подруга не сняла хирургическую маску – обязательный элемент униформы маникюрши в салоне красоты «Принцесс юропиен энд афро-унисекс», расположенном на той же улице. Маска болталась у Корди на шее подобно воротнику елизаветинской эпохи. Кроме того, ее наряд состоял из красного нейлонового халатика и бахил. Отец Корди – европеец, мать – кенийка; эта смесь подарила Корди потрясающую внешность: блестящая черная кожа, изящная шея, профиль, как на старинных монетах. Но, даже несмотря на прекрасную наследственность, правильные черты лица и фигуру манекенщицы, Корди выглядела нелепо в этой униформе, обязательной для сотрудников ее салона.

Корди обошла прилавок и взяла сумку Кендры, поскольку знала, что та лежит в шкафу, не видном со стороны покупателей. Она открыла сумку и достала сигареты.

– Как поживают девочки? – осведомилась Кендра.

– Аманда проколола нос и завела дружка. Просит косметику. – Корди зажгла спичку. – Патия просит мобильник.

– Сколько им сейчас?

– Десять и шесть.

– Черт. Тебе надо оставить работу.

– Поздно. Полагаю, они залетят, как только им исполнится двенадцать.

– А что думает Джеральд?

– Да они крутят им, как хотят. – Корди выпустила дым через нос. – Аманда сломала палец, так он чуть с ума не сошел. Патия пролила несколько слезинок, он первым делом полез за кошельком, нет бы за носовым платком. Я говорю – нет, он говорит – да. «Пусть у моих девочек будет все, чего не было у меня» – вот его аргумент. Ах, Кен, дети в наше время – вечная головная боль, никакие таблетки не помогают.

– Верю. Уж казалось бы, все сделала, чтобы их у меня не было, а в результате – трое.

– И как ты, справляешься?

– Да вроде. Хотя понятия не имею, что с ними делать.

– Когда их можно увидеть? Или ты их прячешь?

– Прячу? С чего бы?

– Не знаю. Может, у них по две головы.

– Фантазерка! – Кендра издала смешок.

Действительно, она скрывала Кэмпбеллов от подруги. Держать Кэмпбеллов подальше от сторонних глаз – только так можно избежать сплетен, которые, конечно, возникли бы. Не только из-за внешности детей – одна Несс более или менее походила на родственницу Кендры, и то не без помощи макияжа, – но и из-за странностей в поведении, прежде всего у мальчиков. Если замкнутость Джоэла еще можно объяснить застенчивостью, то как быть с Тоби? Как растолковать, почему он такой? Если пускаться в объяснения, то упоминания об их матери не избежать. О судьбе отца детей Корди знала, а вот про Кароль Кэмпбелл Кендра никогда не рассказывала, неизменно обходя эту тему.

Через минуту дверь снова отворилась, и в магазин вошли Джоэл и Тоби. На улице был дождь, и школьная форма Джоэла промокла на плечах. Тоби предстал со спасательным кругом на талии, будто ожидал всемирного потопа.

Ничего не оставалось, как познакомить Корди с мальчиками.

– Вот и они, – быстро произнесла Кендра. – Это Джоэл. Это Тоби. Не хотите подкрепиться? Может, отправитесь в «Топ», съедите по кусочку пиццы с колбасой?

Интонация тети смутила мальчиков, как и предложение подкрепиться. Джоэл не знал, как реагировать, а Тоби всегда все повторял за Джоэлом, поэтому слова Кендры остались без ответа. Джоэл просто опустил голову, а Тоби приподнялся на цыпочки и просеменил к прилавку. Взяв в пригоршню бусы, он мыслями улетел в неизвестном направлении, словно путешественник во времени.

– Вам что, кошка язык откусила? – улыбнулась Корди. – Какие скромняги. Вот бы мои девчонки так себя вели. Хоть часок. Где ваша сестра? Хотелось бы и с ней познакомиться.

Джоэл поднял голову. Каждый, кто хоть немного умеет читать по лицам, сразу бы понял, что мальчик лихорадочно ищет алиби для Несс. Обычно сестрой никто не интересовался, поэтому Джоэл не заготовил никакой отмазки.

– Там она. С одноклассниками, – наконец выдавил он. – Делает проект. Для класса.

– Примерная школьница, значит? Ну а вы? Тоже учитесь?

– А мне подарили «Твикс», – вмешался Тоби. – Сегодня я ни разу в штанишки не покакал и даже не пописал. Вот! Мне хотелось, но я утерпел, тетя Кен. Я спросил: «Можно в туалет?» – и мне дали за это «Твикс». Вот! – И Тоби покрутился на одной ноге.

Корди смотрела на Кендру, та пыталась угадать верный тон.

– Так вы хотите пиццу или нет? – наконец обратилась она к Джоэлу.

Мальчик с готовностью кивнул. Ему хотелось поскорее уйти. Джоэл взял три фунта, протянутые Кендрой, и вытащил Тоби из магазина. Братья направились в сторону Грейт-Вестерн-роуд.

Когда дверь закрылась, наступило минутное замешательство. Кендра не знала: то ли делать вид, что ничего не произошло, то ли внести в ситуацию ясность. Выбор зависел от Корди.

Правила приличия предусматривали смену темы. Дружба предписывала честное обсуждение. Между этими двумя крайностями существовала золотая середина, и Корди решила придерживаться именно ее.

– Да, дети требуют уйму времени. – Корди сняла с витрины пепельницу и затушила сигарету. – Ты ведь даже не предполагала, что значит быть матерью.

– Я вообще не собиралась быть матерью. При всем при этом мне кажется, я неплохо справляюсь.

Корди кивнула и задумчиво посмотрела на дверь.

– Их мать не собирается забрать детей?

Кендра покачала головой и, отводя разговор в сторону от Кароль Кэмпбелл, заметила:

– Несс помогает мне. Она уже большая. Джоэл тоже не маленький.

Кендра смолкла, ожидая, не заведет ли Корди речь о Тоби.

Корди именно это и сделала, но в такой форме, что Кендра полюбила подругу еще больше.

– Короче, Кен, понадобится помощь – звони, – сказала Корди. – И если захочешь потанцевать – тоже. Всегда к твоим услугам.

– О’кей, детка. По-моему, у нас все отлично.

С небес на землю Кендру вернул звонок инспектора школы миссис Харпер, разрушивший жизнь на Иденем-уэй, 84. К тому времени прошло почти два месяца с начала обучения. Несс сумела отсрочить свое разоблачение благодаря тому, что за это время ни разу не появилась на занятиях, если не считать вступительного теста. Ученики школы часто меняли место жительства, поскольку власти постоянно переводили эмигрантов, претендующих на политическое убежище. То обстоятельство, что Ванесса Кэмпбелл, которая числилась в списках, не являлась в класс, было воспринято многими преподавателями спокойно: значит, ее семья поселилась в другом районе. Учителя не включали ее в перечень отсутствующих, который подавали инспектору, и поэтому известие о том, что Несс не посещает школу, настигло Кендру только через семь недель.

Позвонили Кендре не домой, а на работу. Она, как это часто случалось, была одна в магазине, поэтому не могла уйти. А ей хотелось. Ей очень хотелось немедленно сесть в свой «пунто» и броситься на поиски племянницы, как в ту ночь, когда Кэмпбеллы появились в Северном Кенсингтоне. Но поскольку это было невозможно, Кендра заметалась по магазину. Она ходила туда-сюда мимо стоек с поношенными джинсами и старыми пиджаками и старалась не думать о всей той лжи, которой ее кормила племянница, и о лжи, которой она сама только что угостила миссис Харпер.

Сердце Кендры так громко билось, что она с трудом слышала голос в трубке.

– Прошу прощения, что так вышло, – оправдывалась Кендра. – Это недоразумение. Да, я записала Несс и ее брата в школу. Но девочке пришлось уехать в Брэдфорд, она ухаживала за матерью.

Кендра понятия не имела, где находится этот Брэдфорд и сможет ли она найти его на карте, но знала, что там проживает много эмигрантов: в теплое время года часто сообщалось о беспорядках среди них; азиаты, афроамериканцы и местные скинхеды были готовы поубивать друг друга, лишь бы одержать верх.

– А там, в Брэдфорде, Ванесса посещает школу?

– Она занималась с частным преподавателем. Завтра племянница возвращается.

– Всякое бывает, миссис Осборн, но вы могли бы предупредить нас…

– Да, конечно, вы правы. Просто я… Дело в том, что у Ванессы мама заболела… У нас сложная ситуация… Мать вынуждена жить отдельно от детей…

– Я понимаю.

Конечно, она ничего не понимала и не могла понять, поскольку Кендра скрыла правду – ей нужно было любой ценой сохранить за Несс место в этой школе.

– Так вы говорите, девочка завтра возвращается? – уточнила миссис Харпер.

– Сегодня вечером я встречаю ее на вокзале.

– Мне показалось, вы сказали «завтра»?

– Я имела в виду, что в школу она придет завтра. Если будет здорова. Если заболеет, я позвоню вам, – нашлась Кендра.

Она замолчала в ожидании ответа. В эту минуту она благодарила судьбу за то, что Глория Кэмпбелл с детства вдолбила в нее хороший английский. Умение грамотно строить фразы сослужило ей добрую службу. Кендра понимала, что с таким произношением внушает гораздо больше доверия, чем если бы говорила на диалекте, который миссис Харпер, без сомнения, ожидала услышать, набирая номер ее телефона.

– Хорошо, так и передам учителям. В следующий раз обязательно с нами свяжитесь, миссис Осборн.

Кендра и не подумала обижаться на приказной тон миссис Харпер. Она была счастлива, что инспектор поверила ее объяснению, и безропотно приняла бы любые замечания, за исключением прямого оскорбления. Кендра испытала облегчение оттого, что сумела на ходу состряпать историю, но, положив трубку, разозлилась и заметалась по магазину. В это время по дороге из Учебного центра домой к ней зашли Джоэл и Тоби.

Тоби держал тетрадь, на некоторых страницах которой имелись цветные наклейки: они отмечали успехи Тоби при выполнении фонетических упражнений, повышающих технику чтения. Еще больше красных, синих и желтых наклеек со словами «Молодец!», «Отлично!», «Все правильно!» было на спасательном круге. Кендра оглядела Тоби, затем повернулась к Джоэлу.

– Где она шляется целыми днями?

Джоэл был не дурак, но над ним тяготело правило «не распускать язык». Он наморщил лоб и с идиотским видом спросил:

– Кто?

– Не притворяйся, что не понимаешь. Мне звонила школьный инспектор. Где Несс проводит время? С кем? С этой девочкой… как ее там… Сикс?

Джоэл молчал, опустив голову. Заговорил Тоби.

– Посмотри, тетя Кен, сколько у меня наклеек! Мне за них дали комикс, так много я набрал очков. Я выбрал «Человека-паука». Он у Джоэла в рюкзаке.

Перед глазами Кендры возникли картинки того, чем Несс, вероятно, занимается вместо учебы. Кендра проклинала себя за глупость и обзывала дурой. Джоэла и Тоби Кендра оставила у себя в магазине до закрытия, чтобы Джоэл не смог предупредить сестру; позже они вместе вернулись домой. Первым делом Кендра сняла рюкзак племянницы со спинки стула, бесцеремонно его открыла и высыпала содержимое на кухонный стол, за которым Несс болтала по телефону, лениво перелистывая последние проспекты колледжа «Кенсингтон энд Челси», словно и впрямь выбирала профессию.

Несс перевела взгляд со стопки проспектов на груду своих вещей, потом на лицо тети. Бросив в трубку: «Мне пора», она настороженно уставилась на Кендру.

Та перебирала все, что вытряхнула из рюкзака. Несс посмотрела Кендре за спину, туда, где на пороге кухни переминался с ноги на ногу Джоэл. Прищурившись, девочка оценила вероятность того, что ее выдал брат, и отбросила эту версию. Джоэл вполне надежен. Информация просочилась из другого источника. Тоби? Этого быть не может. У Тоби одни тараканы в голове.

Кендра пыталась читать по содержимому рюкзака, как жрец читает по внутренностям животного. Она развернула голубые джинсы и черную футболку с надписью золотыми буквами «Сладкая киска», после чего те сразу полетели в мусорное ведро. Кендра перебрала тональный крем, лак для ногтей, заколки для волос, спички, сигареты, потрясла ботинки на высоких каблуках, проверяя, не спрятано ли что-нибудь в них. Наконец достала из ведра джинсы и обследовала карманы, обнаружив упаковку жвачки «Ригли сперминт» и несколько свернутых в трубочку бумажек. С торжествующим видом Кендра кинула их на стол, как неопровержимую улику, доказывающую ее наихудшие опасения.

– Итак, как ты это объяснишь? – начала Кендра.

Несс молчала.

В этот момент так громко заработал телевизор, что всем на расстоянии двухсот ярдов стало ясно: в доме 84 в сотый раз смотрят «Историю игрушек-2». Кендра выразительно глянула на Джоэла. Тот поспешил наверх просить Тоби сделать потише. Там Джоэл и остался, понимая, что от места взрыва лучше держаться подальше.

Кендра повторила вопрос. Несс взяла со стола пачку сигарет и, порывшись в вещах, нашла спички.

Кендра выхватила у нее коробок и швырнула в раковину, туда же последовали сигареты. Указывая на бумажные трубочки, она продолжила:

– Господи, ты забыла историю отца? Тот тоже начинал с косяков, с марихуаны. Ты прекрасно знаешь. Он не скрывал этого, даже брал тебя в общество взаимопомощи, на эти их встречи. Ты ждала его в игровой комнате, пока они занимались. Твой отец мне рассказывал. Так что происходит? Отвечай правду. Думаешь, наркомания – это то, что случается с другими, но не с тобой?

Несс терпеть не могла упоминаний об отце. Из чувства самосохранения она позволяла себе по отношению к нему одну эмоцию – презрение, и еще большее презрение она испытывала по отношению к тетке.

– Из-за чего переполох? Ну, кручу я самокрутки. И чё? Ты ваще вечно думаешь самое худшее.

– Говори нормально, как тебя учили, Ванесса. И не надо о самокрутках, я же вижу, что у тебя есть нормальные сигареты. Я не такая дура, как тебе кажется. Ты куришь марихуану, прогуливаешь школу. Что еще?

– А я тебя предупреждала, что не буду носить эту идиотскую форму.

– Полагаешь, я поверю, что ты бросила школу из-за формы? Ты что, считаешь меня идиоткой? Где ты проводила все это время? Что делала?

Несс потянулась за пачкой «Ригли». Она хотела показать этим жестом, что если ей не дают курить, то уж пожевать жвачку она имеет полное право.

– Ни фига не делала.

– Ничего, – поправила Кендра. – Ни-че-го. Повторяй! Ни-че-го.

– Ничего.

Несс положила жвачку в рот. Она играла с упаковкой, вертя ее в пальцах и не отрывая от нее глаз.

– И с кем ты ничего не делала?

Несс молчала.

– Я жду!

– С Сикс и с Таш. Довольна? Мы сидели у Сикс, слушали музыку. Только и всего.

– Она твой поставщик? Эта Сикс.

– Еще чего! Она моя подруга.

– Тогда почему я ее ни разу не видела? Она тебя снабжает, и ты боишься меня с ней знакомить?

– Пошла ты! Я тебе объяснила, что это самокрутки. Не веришь – не надо. Ты сама никого в упор не видишь.

Кендра понимала, что Несс хочет свернуть разговор, и не могла этого допустить.

– Куда ты катишься, Ванесса? Это немыслимо! – издала она извечный вопль страдающих родителей.

Обычно за ним следует немое обращение к самому себе: «В чем моя ошибка? Что я сделал не так?» Но Кендра не спросила себя об этом, так как дети были не ее и заниматься ими она была не обязана. Но как-никак они определяли жизнь Кендры, и нужно было найти к ним подход. Кендра задала другой вопрос, хуже которого нельзя было придумать.

– Что сказала бы твоя мама, Ванесса, если бы узнала о твоем поведении?

Несс скрестила руки на груди. Ее этим не проймешь – ни воспоминаниями о прошлом, ни прогнозами на будущее.

Кендра не имела понятия, чем конкретно занимается Ванесса, но предположила, что главную роль в жизни племянницы играют, во-первых, наркотики, во-вторых, с учетом возраста, мальчики. Хрен редьки не слаще. Обо всем этом Кендра знала, поскольку много чего видела на улицах Северного Кенсингтона. Продажа наркотиков. Сбыт контрабанды. Хулиганство. Грабежи. Случайные драки. Группы парней в поисках приключений. Девчонки в поисках того же. Единственный способ избежать неприятностей – строго следовать маршруту «дом – школа – дом».

– Ты должна взяться за ум, Ванесса, иначе попадешь в беду, – наставляла Кендра.

– Как-нибудь сама о себе позабочусь.

Зерно разногласий между Кендрой и Несс заключалось в том, что они совершенно по-разному понимали значение фразы «заботиться о себе». Трудности, болезни, разочарования, смерть близких убедили Кендру, что главное в жизни – твердо стоять на ногах и рассчитывать только на свои силы. Те же самые учителя преподали Несс совсем другой урок: главное – убежать от трудностей как можно дальше.

У Кендры оставался в запасе последний аргумент, она надеялась, что хоть он заставит племянницу задуматься и изменить свое поведение.

– Ванесса, ты же не хочешь, чтобы твоя мама узнала о твоем поведении?

Несс оторвала взор от обертки «Ригли», которая полностью приковывала ее внимание, и тряхнула головой.

– Почему бы и нет, тетя Кен! А тебе что, не терпится с ней поделиться?

Это был неприкрытый вызов, без всяких сомнений. И Кендра его приняла.