Онлайн чтение книги Перед тем, как он ее застрелил What Came before He Shot Her
Глава 7

Той ночью, когда Несс увидела Блэйда, выходившего из полицейского участка на Харроу-роуд, она довольно легко приняла решение, но в результате ступила на путь, который повлиял на жизнь даже незнакомых ей людей. Не говоря уже о ее собственной.

Блэйд был не из тех, кто вызывает симпатию. От него исходило столь явное ощущение опасности, что ему следовало носить на шее маяк, а не эту безделушку: золотой итальянский амулет, якобы отводящий дурной глаз. В Блэйде чувствовалась также внутренняя сила. Эта сила притягивала к нему людей, в то же время Блэйда боялись и сохраняли с ним дистанцию. Он держал людей в состоянии зависимости, неуверенности, напряжения. Блэйд освоил манеру поведения, которая внушала людям страх, что было необходимо ему при его физических данных. Имея рост сто шестьдесят сантиметров, он производил впечатление человека, которого можно пальцем перешибить. Совершенно лысый, со срезанным подбородком, отчего в профиль его нос походил на клюв, Блэйд рано понял, что есть только два способа выжить в той среде, в которой он родился: вырваться из нее или подчинить себе. Блэйд выбрал путь хозяина жизни. Так было проще, а он ценил простоту.

Приблизившись к нему, Несс в полной мере ощутила и силу, и опасность, но ей некогда было об этом задумываться. Встреча с теткой, а затем визит в Моцарт-истейт к Сикс привели ее в такое расположение духа, когда меньше всего заботишься о самосохранении. Поэтому, хорошенько разглядев Блэйда, включая ковбойские ботинки, добавлявшие ему роста, и татуированную кобру, пересекавшую лицо, Несс нашла в нем как раз то, что искала.

Блэйд же увидел, что девочка с готовностью даст ему желаемое. Он провел четыре часа в полиции – на два часа больше, чем когда-либо. На этот раз Блэйд засел крепко, пришлось сплясать под полицейскую дудку. Он оказался в их власти. Блэйд терпеть этого не мог и злился на себя, что довел ситуацию до крайности. Ему хотелось немного разрядить напряжение. Существовало несколько способов сделать это, и один из них бесстыдно предлагала Несс.

Когда за Блэйдом подъехала машина, он не сел на переднее сиденье и не приказал водителю – некоему Кэлвину Хэнкоку, чьи многочисленные косички были аккуратно заправлены под шапку, чтобы не вызывать неприятных эмоций у человека, лишенного волос, – следовать на Портнелл-роуд, к семнадцатилетней Ариссе. Нет, он кивком велел Несс забраться на заднее сиденье, и сам устроился рядом. Кэлвин Хэнкок остался за рулем.

– На Виллесден-лейн, – скомандовал Блэйд.

Кэл – это был именно он – посмотрел в зеркало заднего вида. План изменился, а он этого не любил. В обязанности Кэла входила безопасность Блэйда, и он успешно справлялся с этой задачей уже пять лет, чем заслужил крышу над головой и сомнительную награду: дружбу с Блэйдом. Кэл понимал, каким риском чреваты внезапные решения, понимал также, сколько будет стоить его жизнь, если что-либо случится с Блэйдом.

– Дружище, я думал, ты настроился на Риссу. На Портнелл чистота и порядок. Она весь день готовилась. Мы, конечно, можем поехать и на Виллесден. Мало ли кого ты подобрал, меня это не интересует.

– Черт, ты мне вроде советуешь?

Вместо ответа Кэл переключил передачу.

Несс слушала и млела от восторга.

– Нам требуется немного радости, – добавил Блэйд, обращаясь к Кэлу.

У Несс по телу прошел трепет возбуждения. Кэл послушно подвел автомобиль к обочине, открыл бардачок и скатал самокрутку с марихуаной. Раскурив, он протянул ее Блэйду, а сам снова повел машину по ночной дороге; его глаза встретились с глазами Несс в зеркале заднего вида.

Блэйд откинулся назад. Он не обращал на Несс никакого внимания, отчего становился для нее еще более притягательным. Он курил, не предлагая Несс. Не в силах сдерживаться, она положила ладонь на бедро Блэйду, затем – ближе к паху. Блэйд отшвырнул ее руку. При этом он ни разу не взглянул на девочку. Несс хотелось быть его рабыней.

Голосом, который она позаимствовала из многочисленных фильмов, где так противоестественно изображается блаженство близости, Несс прошептала:

– Детка, я доставлю тебе удовольствие. В моих руках ты будешь млеть от счастья. Открой свои желания. Я все сделаю.

– Это я тебя сделаю, шлюха. – Блэйд равнодушно посмотрел на Несс. – Когда и где захочу. И всегда будет так, а не иначе. Лучше сразу заруби это на носу.

Несс расслышала только «всегда будет так» – и наполнилась теплым, влажным волнением от того, что эти слова сулили.

Кэлвин вел машину на север, в сторону, противоположную Харроу-роуд, за пределы Килбурн-лейн. Несс, занятая только Блэйдом, не обращала внимания, куда они направляются. Наконец они очутились в районе низких кирпичных домов и узких улочек с давно разбитыми фонарями. Это могло быть что угодно – от Хэкни до преисподней. Несс понятия не имела.

Кэл припарковался и открыл дверцу со стороны Несс. Девочка выбралась из автомобиля. Блэйд за ней. Он отдал окурок Кэлу и сказал, прислонившись к машине:

– Проверь тут.

Кэл пошел по дорожке между двумя домами.

Несс дрожала – не от холода, а от предчувствия, которого не испытывала никогда прежде. Она старалась выглядеть спокойной – бывалой, если так можно выразиться, но не могла отвести глаз от Блэйда. Он стал словно средоточием ее желаний. Несс казалось, что в этот вечер, который начинался так ужасно, свершилось чудо.

Кэл вернулся через несколько минут.

– Все чисто, – сообщил он.

– У тебя с собой? – спросил Блэйд.

– Черт возьми, дружище. А как же? – Кэл похлопал себя по карману потертой кожаной куртки. – Кто любит тебя больше папочки? Сколько времени ты жив-здоров под присмотром Кэла Хэнкока!

Блэйд ничего не ответил. Он кивнул в сторону дорожки между зданиями. Кэл двинулся первым.

Несс замыкала шествие. Она старалась держаться поближе к Блэйду, словно они пара.

Место оказалось шумным, грязным, пропитанным едкими запахами: гниющих помоек, кухонного пара, горящего мусора. Они миновали двух пьяных девиц, блюющих в чахлом кустарнике, и шайку подростков, задиравших пенсионера – бедняга по глупости решил вынести мусорное ведро на ночь глядя. Затем им встретилась свора котов с рваными ушами, которые сцепились друг с другом, и тощая, как швабра, женщина, которая всаживала под кожу иглу в укрытии из выброшенных матрасов, прислоненных к высохшему дереву без листьев.

Они направились к центральному дому в ряду таких же построек. Несс решила, что здание либо пустует, либо его обитатели спят. Блэйд постучал. Открылось смотровое окошко. Кто-то оглядел их и отворил дверь. Блэйд отодвинул Кэла и ступил внутрь, Несс за ним. Кэл остался снаружи.

Мебели внутри не оказалось. Кое-где лежали старые матрасы, по три в стопку. Столами служили перевернутые картонные коробки. Два торшера отбрасывали скудный свет на стены и потолок; пол с потертым коричневым ковром оставался в тени. Стену украшало граффити: взмывающий в стратосферу мужчина со всклокоченной гривой и обнаженная девица верхом на шприце.

В целом дом имел нежилой вид, но в нем было полно народу. Из плохо настроенного радиоприемника доносилась хрипловатая музыка, и можно было даже подумать, что проходит вечеринка. Однако люди не разговаривали друг с другом и не танцевали. Здесь только курили, а беседа если и завязывалась, то касалась исключительно качества крэка[10]Крэк – более дешевая версия кокаина, предназначенная для курения. и того действия, которое он оказывает на организм и сознание.

Кто-то курил марихуану, кто-то – табак; дурь переходила из рук в руки. Продажей занималась негритянка средних лет, облаченная в красное неглиже, которое открывало печальное состояние ее большой отвисшей груди. Судя по всему, она была главной; ей помогал охранник у дверей, который через смотровое окошко оценивал желающих войти.

Никого не заботил вопрос: а безопасно ли в этом месте предаваться подобному досугу? Такого рода притонов в окрестностях было больше, чем поганок в лесу. Полиция не могла их выследить, а если бы даже кто-нибудь из местных набрался храбрости и донес, требуя ареста содержателей притона, у полиции и других дел хватало.

Дама в красном неглиже снабдила Блэйда необходимым, ему даже не пришлось просить. Его вкусы здесь знали. Поскольку благополучие этой дамы зависело от благополучия Блэйда, она рада была угодить. Это заведение находилось на территории, контролируемой албанской группировкой, и дама была обязана Блэйду не только крышей, но и средствами к существованию, которые давал ей этот бизнес.

– Как поживает бабушка, дорогой? – спросила Красное Неглиже, пока Блэйд раскуривал поданную трубку, крошечную, еле видную в его ладони. – Все еще в больнице? Бедняга. А твоя мать по-прежнему не дает тебе видеться с братьями и сестрами? Сука. Кто это? Она с тобой?

«Она» относилось к Несс, которая тенью следовала за Блэйдом и стояла на шаг позади, словно почетный эскорт. Девочка ждала какого-нибудь знака с его стороны, который бы показал, чего он от нее хочет, и пыталась под видом равнодушия скрыть растерянность. Блэйд положил ладонь ей на шею, указательным и большим пальцем прихватил мочку уха и потянул Несс вперед. Потом, вставив ей в рот трубку, с улыбкой смотрел, как девочка затягивается.

– С кем же она, если не со мной? – ответил Блэйд Красному Неглиже.

– Уж больно зеленая. Тебе вроде не свойственно.

– Ревнуешь? Что, глаз на меня положила?

– Ой, что ты! – Красное Неглиже рассмеялась и похлопала Блэйда по щеке. – Ты слишком важная шишка для меня. Позовешь, если Мелия понадобится.

Она удалилась по темному коридору, где единственная парочка пристроилась у стены и неуклюже сотрясалась, согнув колени.

Несс быстро ощутила эффект от курения. Вся ее прошлая жизнь отступила на задний план, существовал только настоящий момент. Ей было плевать на опасность, угрожающую с разных сторон. Разве могли волновать подобные вещи, когда рассудок оставил ее, уступив место сознанию, как ей казалось, высшему? Несс понимала одно: ей хочется еще этой штуки, творящей такие чудеса.

– Вижу, тебе понравилось! – улыбнулся Блэйд.

– Это все ты, – заметила девочка.

Для нее Блэйд был средоточием всех желаний, источником всех чувств. Только он мог наполнить ее, сделать собой.

– Давай я тебе пососу! Ты даже не представляешь, как тебе будет классно!

– Специалист, значит?

– А ты проверь!

– Твоя мама знает, с чем ты пристаешь к дяденькам?

Его слова глубоко задели Несс. Она повернулась, подошла к матрасам и села на одну из куч, между двумя парнями. До ее появления те были поглощены собственными ощущениями, но Несс отвлекла их.

– Дашь затянуться? – спросила она, указывая на трубку. – Я тебе тоже дам, если пожелаешь.

Она положила руку соседу на бедро, а потом запустила между ног точно так, как недавно в машине.

Блэйд наблюдал за Несс издалека, он понимал, зачем она это делает. Но Блэйд был не из тех мужчин, которые позволяют бабам выделываться у себя на глазах. Блэйд решил, что эта маленькая шлюшка может делать, что хочет. Он оставил ее в комнате и отправился искать Мелию. Ничего, скоро эта малолетка узнает, что значит в подобном месте играть с мужчинами, как со щенками.

И Несс действительно скоро узнала. Затянуться ей дали, но не за ту цену, которую она назначила. Несс привлекла внимание не только тех двоих, между которыми расположилась. Другие мужчины тоже заприметили ее, и, когда рука девочки легла между ног соседа по матрасу, не он один почувствовал возбуждение.

В комнате были женщины, но опыт научил их сидеть тихо и ловить кайф, за которым они сюда пришли. Никому из мужчин не хотелось тратить время и силы на уговоры или принуждение. И когда подвернулся случай получить то же самое без всяких затрат, они им воспользовались.

Мужчины видели, что Несс очень молода, но это их не смутило. Эти «джентльмены», когда им было лет по двенадцать-тринадцать, клеились к одиннадцатилетним девочкам. С тех пор они мало изменились. В их мире, где никто не знал, ради чего жить и на что надеяться, не требовалось особо совершенствовать примитивные навыки ухаживания.

Несс оказалась в кольце мужчин прежде, чем поняла, что происходит. Сам факт оцепления, даже не последствия, которые оно предвещало, положил начало ее отрезвлению. Она больше не хотела курить.

– Вали девку сюда, – раздался чей-то голос.

Несс схватили сзади и повалили на матрас. Горячее дыхание окутывало ее со всех сторон, дыхание и запах. Две пары рук стянули с нее колготки, третья раздвинула ноги. Четвертая сжала руки. Несс крикнула – и это было воспринято как проявление возбуждения.

Несс стала извиваться – попытку вырваться восприняли как страстное нетерпение. Услышав, как расстегивается молния на чьих-то брюках, девочка снова крикнула и зажмурилась, чтобы ничего не видеть. Горячее тело плюхнулось на нее и начало ритмично двигаться. Несс завизжала.

И тут все кончилось. Кончилось так, как Несс и не смела мечтать. Она услышала жуткую брань; неведомая сила сорвала с нее мужское тело. Не кто иной, как Блэйд, поднял девочку с матраса. Нет, он не вынес ее на руках из этого кошмара, словно рыцарь прекрасную даму. Блэйд встряхнул ее изо всех сил и как следует отругал. Если ей, недоношенной идиотке, дебильной шлюхе, требуется хороший урок, он сам преподаст его, а не этот подонок.

Несс была на седьмом небе, словно ей сделали предложение. Она понимала, что, если бы Блэйду было плевать на нее, он бы не пришел на помощь. Он выступил один против всех. Эти мужчины были выше, крепче, сильнее. Блэйд рисковал собой, спасая ее. Поэтому когда Блэйд двигался к двери, толкая Несс перед собой, девочка воспринимала тычки как ласку и без сопротивления шла.

На улице их ждал Кэл Хэнкок.

– У Мелии все в порядке, – сказал ему Блэйд. – Поехали на Лэнсфилд.

– А что с ней? – Кэл кивнул на Несс.

– Поедет с нами. Здесь эту шлюху оставлять нельзя.

И вот через тридцать минут Несс оказалась не в элегантной квартире, которую себе представляла, а в какой-то берлоге возле Килбурн-лейн, в квартале, предназначенном на снос, где временно поселились те бездомные, у которых хватало духу жить в непосредственной близости от Блэйда. Там на матрасе, покрытом колючим одеялом, Блэйд сделал с Несс именно то, что не удалось парню в притоне. Но теперь Несс с готовностью приняла этот знак внимания.

У Несс были свои планы на жизнь, и, раздвигая ноги под Блэйдом, она думала, что Блэйд – единственный человек, с которым она хотела бы их разделить.

Кендра поверила в версию Дикса о том, как он вытащил Несс из «Сокола» и привез домой. Дикс, спокойный и доброжелательный, с мягким голосом, казался искренним. Кендра решила махнуть рукой на Несс в ту самую ночь, когда девочка встретила Блэйда. Кендра придерживалась этой линии поведения в течение нескольких недель, но после рассказа Дикса она почувствовала, что должна наладить отношения с племянницей. Вопрос в том, как это сделать, – особенно если учесть, что Несс почти не появлялась дома.

Ее отсутствие имело положительную сторону: Кендра могла спокойно заниматься своими делами, не отвлекаясь на семейные неурядицы, что она и делала, к тому же это помогало выкинуть из головы то, что произошло между ней и Диксом в квартире над «Соколом». А Кендре, безусловно, необходимо было забыть об этом ради самоуважения. Она хотела считать себя профессионалом.

Но отсутствие Несс имело и отрицательную сторону: опять-таки ради самоуважения Кендра хотела побеседовать с Несс. Кендра не рассчитывала, что между ними возникнут родственные и тем более дружеские отношения. Просто она ощущала себя виноватой оттого, что превратно истолковала случай с Диксом, и испытывала потребность извиниться перед Несс. Кендра считала, что к этому ее обязывает и долг перед братом, который когда-то нашел силы круто изменить свою жизнь. Гэвин Кэмпбелл злоупотреблял наркотиками до самого появления Тоби на свет, а после рождения младшего сына чуть не умер. «Это привело меня в чувство, – объяснял Кендре Гэвин. – Я понял, что Кароль нельзя доверять детей. Вот в чем штука».

Штука была еще и в том, что детей Кэмпбеллов никогда не били. Поэтому, встретив той ночью Несс возле дома и ударив ее по лицу, Кендра совершила поступок, который требовалось загладить, попросив у Несс прощения. Годилось любое средство, чтобы вернуть Несс домой; наверняка Гэвин хотел бы этого.

Необходимость вернуть Несс усилилась звонком из Комиссии по защите прав несовершеннолетних, раздавшимся вскоре после сеанса массажа в квартире над «Соколом». Некая Фабия Бендер сообщила, что ждет у себя Ванессу Кэмпбелл и кого-нибудь из взрослых, кто сейчас заменяет девочке родителей. То обстоятельство, что в дело вмешалась Комиссия, давало Кендре козырь, которым она могла воспользоваться в разговоре с Несс. Если, конечно, удастся ее найти.

Расспросы Джоэла не дали результатов. Время от времени он встречается с сестрой, но, судя по словам мальчика, никакой системы в ее приходах и уходах нет. Он не упомянул о том, что Несс стала ему чужой, сказал только, что иногда они с Тоби застают Несс дома. Сестра принимает ванну, роется в одежде, таскает из запасов Кендры сигареты «Бенсон энд Хеджес», доедает остатки карри, окунает чипсы в баночку с мексиканским соусом и смотрит ток-шоу по телевизору. Когда Джоэл обращается к ней, она обычно его игнорирует. Весь ее вид говорит, что она здесь ненадолго. Больше Джоэл ничего не мог добавить.

Кендра выяснила, что у Несс есть знакомые среди местных, по крайней мере двух ее подруг зовут Сикс и Наташа. Дальше этого осведомленность Кендры не простиралась, хотя она предполагала, что этим круг общения племянницы не ограничивается. Возглавляли список догадок Кендры алкоголь, наркотики и секс. Не исключала она и воровства, проституции, венерических заболеваний и участия в банде.

Прошло несколько дней, а Кендре, несмотря на все ее усилия, так и не удалось пересечься с Несс. Она искала племянницу, но безрезультатно. И только когда Кендра сдалась на волю случаю, случай представился: Кендра увидела Несс на Квинсуэй; девочка направлялась к «Уайтлиз» в компании двух девушек, полной и тощей. Одеты все трое были одинаково, по уличной моде: обтягивающие джинсы, обрисовывающие ягодицы и лобок, высокие каблуки, коротенькие курточки поверх крошечных разноцветных футболок. На голове у Несс Кендра заметила собственный шарфик.

Она нагнала девушек в универмаге, когда те, тыча пальцами, рассматривали украшения в отделе аксессуаров. Кендра окликнула Несс по имени, и та оглянулась, прижав руку к шарфику, словно испугавшись, что Кендра его отнимет.

– Мне нужно поговорить с тобой, – начала Кендра. – Я разыскиваю тебя несколько недель.

– Но я не прячусь, – возразила Несс вызывающим тоном.

Толстушка фыркнула, словно Несс отлично поставила Кендру на место. Кендра посмотрела на девушку.

– Как тебя зовут? – спросила она.

Толстушка не ответила, лишь сделала мрачное лицо, которое означало: отвяжись.

Вместо нее подала голос худышка:

– Меня зовут Таш. – И замолчала под весьма неприветливым взглядом подруги.

– Понимаешь, Таш, мне нужно с Ванессой кое-что обсудить. Может, вы с подругой – наверное, это Сикс, да? – дадите нам такую возможность?

Наташа прежде не слышала, чтобы у черной женщины был такой английский, разве что по телевизору, поэтому она молча уставилась на Кендру. Сикс переступила с одной ноги на другую, скрестила руки на груди, окинула Кендру пренебрежительным взглядом и не сдвинулась с места.

– Так как? – подождав, спросила Кендра.

– Никак. Они останутся, – заявила Несс. – Я ваще не собираюсь вести с тобой беседы. Не о чем.

– А мне есть о чем. Например, что я была не права.

Несс прищурилась. После инцидента у дома прошло какое-то время, поэтому девочка не очень поняла, что Кендра имеет в виду. Но никогда в жизни ни один взрослый не признавался ей, что был не прав. За исключением отца. Поэтому Несс почувствовала смущение, которое выбило ее из колеи и помешало отреагировать сразу.

Кендра воспользовалась промедлением Несс.

– Пойдем выпьем кофе. Потом вернешься к своим подругам.

Кендра сделала пару шагов в сторону выхода, как бы приглашая Несс за собой.

Девочка поколебалась мгновение, потом обратилась к подругам:

– Ладно, послушаю, чего этой корове нужно. Встретимся у кинотеатра.

Кендра повела Несс в кафе неподалеку от «Уайтлиз» Она хотела уйти из торгового центра, где все отвлекало: сильный шум, толпы подростков. Кафе было переполнено людьми, которые устали от покупок и хотят тишины, слава богу, не подростками, ищущими развлечений. Кендра заказала у стойки кофе. Пока его готовили, Кендра без лишних слов приступила к сути.

– Я очень виновата перед тобой. Я обидела тебя, Несса. Я сильно рассердилась из-за того, что ты не выполнила обещание и бросила мальчиков одних. Кроме того, я неправильно истолковала твое поведение и поэтому… – Кендра старалась лучше объяснить происшедшее. – И поэтому дошла до точки.

Кендра оставила за кадром два обстоятельства: пережитую в клубе «Нет печали» горечь из-за осознания своего возраста и отсутствия мужского внимания, а также встречу с Диксом Декуртом, который рассказал ей, что произошло в тот вечер на самом деле. Оба эти обстоятельства говорили о самой Кендре то, что ей хотелось сохранить в тайне. Несс достаточно было знать, что тетя понимает свою ошибку, ощущает себя виноватой и хочет помириться.

– Вернись домой, Ванесса. Давай начнем все сначала.

Несс смотрела в сторону. Она вынула из сумки пачку сигарет «Бенсон энд Хеджес», которую стащила у Кендры, и закурила. Они сидели за стойкой, которая тянулась вдоль витрины кафе. По улице мимо окон шла группа парней. Увидев Несс, они замедлили шаг и стали что-то обсуждать между собой. Несс кивнула им почти по-королевски. Парни с неожиданным почтением склонили головы и двинулись дальше.

Кендра заметила эту сцену. От короткого общения Кендры с этими парнями, пусть безмолвного, у Кендры по спине пробежал холодок дурного предчувствия. Она не могла объяснить, что все это значит: кивок Несс, почтение парней, холодок по спине, но все это явно не предвещало ничего хорошего.

– Тоби и Джоэл. Подумай о них, – напомнила Кендра. – Ты нужна им. Скоро день рождения Тоби. В вашей жизни произошло столько изменений за последние три месяца. Если бы ты была дома, уделяла им внимание…

– Ясно. Надеешься сделать из меня няньку, – оборвала Несс. – Вот чего тебе надо, значит. Тоби с Джоэлом тебя достали. Хочешь спихнуть их на меня. Чего еще?

– Нет, Несс. Я хотела извиниться перед тобой, потому что была не права и жалею о своем поступке. Прости меня. Давайте будем жить как другие семьи.

– У меня нет семьи.

– Это неправда. У тебя есть братья. У тебя есть я. Есть мама.

– Ха! – Несс издала смешок. – Ну да, мама.

Она глубоко затянулась. К кофе Несс даже не притронулась. Кендра тоже.

– Так не может продолжаться дальше, – уговаривала Кендра. – Надо что-то менять. Давай попробуем.

– Как есть, так и есть. Ничего не поправишь. Каждому чего-то надо. И ты не исключение.

Несс собралась уходить. Поняв это, Кендра решила разыграть козырную карту.

– Звонили из Социальной службы. Сотрудница по имени Фабия Бендер хочет с тобой встретиться. Ну и со мной тоже. Мы должны пойти к ней, Несс, потому что…

– Чего-чего? Типа она отправит меня куда-нибудь? Ой, как страшно! – Несс надела сумку на плечо и поправила шарфик на голове. – Теперь обо мне есть кому позаботиться. Плевать я хотела на Социальную службу, на тебя и на всех. Ясно?

С этими словами Несс покинула кафе и снова направилась в сторону «Уайтлиз». Она цокала по тротуару на своих высоких каблуках, освещенная солнцем поздней весны, а Кендра сидела и размышляла, как далеко может зайти этот конфликт.

Настал тот день, когда Джоэл собрался купить лавовую лампу для Тоби. Сначала ему нужно было придумать, как поступить с Тоби. Кендра работала в магазине, а значит, помочь не могла. Окажись Несс дома, он попросил бы ее присмотреть за братом. Поход за лампой не должен занять много времени: дойти до Портобелло-роуд, расплатиться, вернуться обратно. Несс, даже в ее нынешнем расположении духа, наверное, согласилась бы побыть с Тоби. Но она отсутствовала, и Джоэл искал другие варианты. Можно было оставить Тоби дома одного в расчете на благополучный исход. Или отвести его в такое место, где ему будет интересно, и потому он никуда не уйдет.

Джоэл вспомнил об утином пруде в Минвайл-гарденс. От завтрака остался тост. Если он устроит для Тоби укрытие в камышах – подобие крепости, о которой тот когда-то говорил, – и снабдит его тостом, то Тоби будут обеспечены и безопасность, и занятие – кормление уток.

Джоэл взял тост, добавил к нему еще хлеба на всякий случай и подождал, пока брат надует спасательный круг. Затем Джоэл надел на брата ветровку, и они отправились в путь. Выглянуло солнце; люди спешили насладиться хорошей погодой. Джоэл слышал голоса, которые доносились со стороны Детского центра: дети играли на площадке, подростки катались на скейтбордах. Джоэл забеспокоился, не будет ли возле утиного пруда многолюдно, но, миновав кусты и выйдя на тропинку, которая вела к пруду, он с облегчением увидел, что на берегу никого нет. Зато уток плавало много. Время от времени они ныряли в поисках еды, задирая хвостики.

По берегу рос густой камыш. Тоби хотел остаться на пристани, но Джоэл объяснил ему, в чем преимущество расположения в камышах. Якобы там находятся утиные домики. Если Тоби будет сидеть тихо, утки к нему привыкнут, подойдут и начнут есть хлеб прямо из рук. Разве это не лучше, чем бросать хлеб с пристани – ведь утки могут и не заметить корм в воде?

Тоби имел весьма небольшой опыт общения с утками и не знал, что хлеб, брошенный в воду, привлекает внимание любой утки в радиусе пятидесяти ярдов. Поэтому план Джоэла выглядел для него вполне логично. Тоби с радостью расположился в наскоро сделанном укрытии, откуда можно было беспрепятственно наблюдать за утками.

– Ты должен сидеть тут, – наставлял брата Джоэл. – Понял? Скоро вернусь, только схожу кой за чем на Портобелло-роуд. А ты жди здесь. Обещаешь, Тоби?

Тоби кивнул. Он поднял спасательный круг повыше, уткнулся в него подбородком и стал пристально вглядываться в воду сквозь камыши.

– Дай мне тост, – попросил Тоби. – Наверняка эти уточки голодные.

Джоэл положил тост и хлеб рядом с братом, вылез из камышей и направился вверх по тропинке. С удовлетворением он отметил, что сверху Тоби не видно. Оставалось только надеяться, что брат не покинет укрытие. Джоэл рассчитывал обернуться минут за двадцать, не больше.

Первую часть маршрута он проделал трусцой. Джоэл думал о том, помнит ли еще младший брат, как они раньше отмечали дни рождения. Если у мамы наступало улучшение, то они собирались впятером вокруг маленького стола на кухне. Если мама чувствовала себя плохо, то их было только четверо, но папа старался загладить отсутствие мамы: он смешил их, очень громко пел поздравительную песню собственного сочинения, вручал подарок: перочинный ножик, или косметичку, или ролики, пусть подержанные, но чистые, или кроссовки, о которых виновник торжества втайне мечтал.

Так было до того, как дети Кэмпбеллы переехали на Хенчман-стрит. Глория старалась устроить праздник – когда ей напоминали, что скоро чей-нибудь день рождения, – но Джордж Гилберт неизменно являлся ложкой дегтя: он либо приходил домой пьяным, либо использовал событие как предлог напиться и перетянуть внимание с именинника на себя. Джоэл не имел представления, как они будут отмечать день рождения Тоби у тетки, но очень хотел сделать этот день особенным.

У жилого массива Уорнингтон-Грин нужно было свернуть. Тут внимание Джоэла привлекло футбольное поле. Оно было углублено и огорожено невысокой кирпичной стенкой с цепью – подразумевалось, что эти меры воспрепятствуют проникновению посторонних. Но вереница следов с левой стороны отмечала место, где можно пройти. Футбольные ворота давно были сломаны, и поле изменило свое предназначение. Джоэл увидел внизу местных художников-граффитистов. Они наносили краску на грязные кирпичные стены.

И тут появился парень-растаман, его косички были спрятаны под вязаной шапкой, которая под тяжестью прически съехала набок. Во рту он держал самокрутку с марихуаной. Парень собирался добавить последние штрихи к шедевру, состоящему из букв и фигуры мультяшного вида. Красные буквы, обведенные бело-оранжевым контуром, провозглашали: «Вопросов нет?» – и служили основанием для фигуры, которая восставала из них, как феникс из пепла: чернокожий мужчина с ножом в каждой руке и яростным оскалом на татуированном лице. Эта новая картина являлась одной из многих, украшавших поле. Тут были грудастые женщины, мужчины, курящие травку, злобные полицейские с пистолетами в руках, гитаристы, откинувшиеся на спину, чтобы их музыка достигала небес. Кроме подобных рисунков красовалось множество имен, аббревиатур, кличек и названий улиц. Трудно было представить, что кто-то может играть в футбол на таком ярком поле – он просто засмотрелся бы по сторонам.

– Чего глазеешь? Никогда не видел художника за работой?

Вопрос исходил от парня-растамана, который заметил Джоэла, стоявшего наверху. Джоэл воспринял вопрос именно как вопрос, не как угрозу, поскольку растаман выглядел безобидно – такой вывод Джоэл сделал по сонному выражению лица парня, словно благодаря травке тот пребывал в стране снов.

– Это не художество, – ответил Джоэл. – Художество в музеях.

– Неужели? Думаешь, и ты так сможешь? Хочешь, дам тебе краску? И попробуй нарисуй что-нибудь подобное.

Растаман указал баллончиком на почти законченную картину.

– А кто это? – поинтересовался Джоэл. – И что значит «Вопросов нет?»?

Растаман отложил баллончик с краской. Он подошел к самому краю поля и задрал голову.

– Издеваешься, парень? Держишь Кэла Хэнкока за дурака?

– Почему? – Джоэл нахмурился.

– Спрашиваешь, кто это такой. Будто сам не знаешь. Сколько ты живешь тут, парень?

– С января.

– С января – и не знаешь, кто это? Ну и ну.

Кэл удивленно покачал головой, вынул изо рта самокрутку и протянул Джоэлу – затянуться. Мальчик спрятал руки за спину – общепонятный знак отказа.

– Чистый, что ли? Это хорошо, парень. У тебя есть будущее. Как тебя зовут?

Джоэл представился.

– Кэмпбелл, говоришь? А сестра у тебя есть?

– Да, Несс.

– Надо же! – Кэл присвистнул, глубоко затянулся и понимающе кивнул. – Ясно.

– Ты ее знаешь, что ли?

– Я? Еще чего не хватало. Я не имею дела с бабами, у которых психоз!

– Но у моей сестры нет…

Тему «психоза» и связи этого термина с судьбой Кароль Кэмпбелл Джоэл старался обходить стороной. Поэтому он просто ударил носком кроссовка по кирпичу.

– Может, и нет, – дружелюбно согласился Кэл. – Но ведет она себя как псих.

– А ты точно не ее парень? – осведомился Джоэл.

– Точно! – усмехнулся Кэл. – Так же точно, как то, что мои яйца на месте.

Кэл подмигнул Джоэлу и вернулся к работе.

– Так кто же это такой? – настойчиво повторил Джоэл, указывая на рисунок.

– Придет время – узнаешь. – Кэл лениво помахал в ответ.

Джоэл еще немного полюбовался тем, как ловко Кэл оттенил букву «В» в слове «Вопросов», и отправился дальше.

С тех пор как Тоби показал Джоэлу лавовую лампу, прошло немало времени, поэтому, когда Джоэл удостоверился, что лампа по-прежнему находится в витрине магазина на Портобелло-роуд, он обрадовался.

О появлении Джоэла оповестил автоматический звонок. Через три секунды из задней двери вышел мужчина азиатской наружности. Он бросил взгляд на Джоэла и недоверчиво прищурился.

– Где твоя мама, мальчик? – спросил он. – Что тебе здесь нужно? Ты один?

При этом хозяин магазина все время озирался. Джоэл понимал – он ищет не маму, а банду мальчишек, которые, по его мнению, могут в любой момент ворваться вслед за Джоэлом и учинить погром. Для здешних мест реакция продавца была нормальной, на одну треть обусловленной паранойей и на две трети – печальным опытом.

– Хочу купить лампу. – Джоэл старался выговаривать слова как можно правильнее.

– Ради бога, но она стоит денег.

– Что я, не знаю, что ли? У меня есть деньги.

– У тебя есть пятнадцать фунтов девяносто девять пенсов? Покажи, пожалуйста.

Джоэл подошел к прилавку. Мужчина быстро опустил руки вниз. Он не сводил взгляда с Джоэла, и, когда тот полез в карман и вынул смятую пятифунтовую банкноту и груду монет, продавец попытался пересчитать их взглядом, не прикасаясь пальцами, поскольку руки держал под прилавком – по всей видимости, так он чувствовал себя безопаснее. Джоэл даже подумал, что мужчина сжимает в руках изогнутый арабский нож, которым можно отсечь голову.

– Вот деньги. Можно взять лампу?

– Какую?

– Лавовую. Мне нужна лавовая лампа.

– Иди выбирай. – Хозяин кивнул в сторону витрины.

Когда Джоэл отошел, хозяин быстро скинул деньги с прилавка в ящик и закрыл его, словно опасаясь, что кто-то подсмотрит.

Джоэл выбрал красно-оранжевую лампу, ту самую, которая заворожила Тоби. Он вынул шнур из розетки и поставил лампу на прилавок. На лампе отложился слой пыли за то время, что она стояла на витрине. Но это ерунда; пыль – дело поправимое.

Джоэл вежливо подождал, пока хозяин упакует лампу. Тот, не шевелясь, смотрел на Джоэла и молчал.

– Не могли бы вы положить ее в какую-нибудь коробку? – сказал Джоэл.

– У этой лампы нет коробки, – не то обиженно, не то рассерженно ответил хозяин. – Если хочешь – бери. Не хочешь – уматывай. Нет у меня никаких коробок.

– Может, пакет? Или газета? Хоть как-нибудь завернуть.

– Не морочь мне голову, мальчик! – Голос хозяина сорвался на крик. – От тебя одни неприятности! От тебя и таких, как ты. Будешь брать лампу или нет? Если нет, немедленно убирайся, не то вызову полицию.

Воображение хозяина рисовало картину: сейчас сюда ворвется банда мальчишек, главарем которой является этот парень, и они сровняют его магазин с землей.

Несмотря на свой возраст, Джоэл прекрасно умел распознавать страх, когда сталкивался с ним, и прекрасно знал, до чего страх может довести человека.

– Я не хочу вам неприятностей, честное слово. Мне просто нужен пакет, чтобы донести лампу. – Джоэл увидел за спиной продавца пакеты и указал на них. – Дайте мне любой из них.

Не отрывая взгляда от Джоэла, хозяин протянул руку назад, взял пакет и швырнул его через прилавок. Словно кошка, готовая к прыжку, он наблюдал за тем, как Джоэл кладет лампу в пакет.

– Спасибо, – поблагодарил Джоэл.

Он отошел от прилавка и с облегчением покинул магазин. Он был не менее рад расстаться с хозяином-азиатом, чем хозяин – с ним.

Возвращаясь в Минвайл-гарденс, к утиному пруду, Джоэл заметил, что Кэл Хэнкок уже закончил свою картину. Его место занял другой растаман, он сидел на корточках на краю поля и раскуривал сигарету. С другой стороны топтались трое парней в толстовках, им было лет по двадцать. Один из них вынул из кармана пластиковые стаканчики.

Джоэл бросил на них беглый взгляд и поспешил прочь. Некоторые вещи лучше не видеть.

Джоэл возвращался к утиному пруду мимо высотки Треллик, а не через Иденем-истейт. В итоге он очутился у пруда с другой стороны, но укрытия и оттуда не было видно. Это очень порадовало мальчика. Он подумал, что воспользуется камышами и в другой раз, если понадобится.

Джоэл сбежал к пристани и свернул к укрытию, негромко окликая брата. Тот не отзывался. Джоэл приостановился и огляделся, желая убедиться, что не ошибся с местом. Почти сразу он заметил примятые камыши – значит, именно тут сидел Тоби. Но брат исчез вместе с хлебом.

– Блин, – пробормотал Джоэл.

Он стал звать брата громче, пытаясь сообразить, куда тот мог деться. Джоэл поднялся по тропинке на главную аллею. Здесь его внимание привлек шум, доносившийся со скейтодрома: грохот скейтбордов и восторженные крики.

Джоэл поторопился туда. Из-за хорошей погоды на всех трех уровнях было много народу. Кроме скейтбордистов и велосипедистов собрались и зрители из числа гуляющих по парку.

Тоби не было среди зрителей – он расположился в центре скейтодрома. Мальчик сидел, болтая ногами; его джинсы задрались так, что видна была липучка на кроссовках. Он хлопал по спасательному кругу.

Четверо мальчишек летали вверх-вниз по склону скейтодрома на своих разукрашенных досках. Их мешковатые джинсы свисали низко между ног и были закатаны до середины икры. Грязные футболки были украшены выцветшими логотипами. На головах – вязаные лыжные шапки.

Тоби раскачивался туда-сюда, наблюдая, как мальчишки мастерски выделывают в воздухе свои трюки. Скейтбордисты не обращали на Тоби внимания, хотя тот всячески старался его привлечь.

– Можно мне тоже попробовать? Можно? Можно? Дайте мне покататься! – кричал он.

Джоэл поспешил к брату. По дороге он заметил группу парней, стоявших на мосту через канал Гранд-Юнион. Компания остановилась и смотрела вниз. Обменявшись несколькими словами, парни направились к винтовой лестнице. Джоэл не знал, кто они такие, но их одежда и манера держаться говорили ему, что парни эти из одной тусовки. Джоэлу совсем не хотелось оказаться рядом с этими парнями, когда они подойдут к скейтодрому, поэтому он ускорил шаг и подошел к Тоби.

– Тоб, почему ты не дождался меня возле уточек? – начал Джоэл. – Мы же договорились. Разве ты забыл? Я просил тебя сидеть там.

– Посмотри на них, Джоэл! – Тоби задыхался от восторга. – Я тоже так смогу! Если мне дадут. Я прошу их, прошу. Веришь, что у меня получится?

Джоэл покосился на винтовую лестницу. Компания уже почти спустилась. Джоэл надеялся, что парни пойдут по своим делам вдоль канала. За мостом стояла заброшенная баржа, и у мальчика мелькнула мысль, что они могут свернуть к ней; баржа пустовала давно, дожидаясь того, кто сделает ее притоном. Но парни направлялись прямиком к скейтодрому. Капюшоны наброшены поверх кепок, куртки распахнуты по случаю теплой погоды, широченные джинсы спущены на бедра.

– Пошли, Тоби. Нам пора. Нужно убрать комнату, помнишь? Тетя Кен велела содержать ее в порядке. А у нас все раскидано.

– Ты гляди, гляди! – восхищался Тоби, указывая на мальчишек, которые по-прежнему летали на досках. – Нет, ну правда я так смогу? Давай покажу!

Джоэл взял брата за руку.

– Мы должны идти. Я сержусь на тебя. Почему ты не ждал меня там, где я сказал?

– Нет, не пойду, не пойду. – Тоби вырвал руку. – Я тоже могу, как они. Давай покажу!

– Я тоже могу, как они! Давай покажу! – подхватил издевательский голос.

Джоэл, даже не оборачиваясь, понял: они с Тоби стали добычей парней с моста.

– Я тоже могу! Сейчас покажу тебе, милый Джоэл! Только сначала вытру жопу – а то с утра обосрался и забыл подтереться!

Джоэл нахмурился, услыхав свое имя. По-прежнему не оборачиваясь, он свирепо прошептал:

– Тоби, нам пора!

Но его слова услышали.

– Еще бы! Тебе пора, желтожопая обезьяна! Беги давай, пока ноги не поотрывали. И своего мелкого дебила не забудь! Ого! Зачем ему спасательный круг?

Наконец-то Тоби отвлекся от скейтбордистов и посмотрел на подошедших парней: на него подействовали их мерзкий тон и враждебный настрой. Он поднял глаза на Джоэла, ища указаний, как быть. В это время на скейтодроме наступило некоторое затишье: все словно ждали начала спектакля.

– Ха, я знаю, зачем ему спасательный круг, – раздался тот же издевательский голос. – Он хочет поплавать. Грев, поможем ему?

Джоэл понял, что это значит. Если не считать утиного пруда, поблизости был только один водоем. Тоби сидел на прежнем месте, но выражение его лица изменилось: восторг уступил место страху. Он не знал этих парней, подошедших к Джоэлу, но в их словах отчетливо слышал злобу, хотя и не понимал, чем ее вызвал.

– Кто это, Джоэл? – спросил Тоби.

Джоэл решил, что пора это выяснить, и обернулся. Парни стояли полукругом. В середине находился полукровка с перекошенным лицом, которого Хиба представила как своего бойфренда. Она называла его Нилом. Фамилию Джоэл забыл. Зато помнил их единственную встречу и то, как позволил себе немного пошутить – такого рода шуток парни типа Нила не прощают. В присутствии приятелей, среди которых Нил явно претендовал на роль вожака, он не упустит случая одержать победу – если не над беспомощным малышом вроде Тоби, то над его старшим братом – и тем самым заработает немало очков.

Парень по имени Грев сделал несколько шагов вперед и протянул руку к Тоби.

– Оставь его, – вмешался Джоэл. – Он ничего тебе не сделал. Пошли, Тоб, нам пора домой.

– Им пора домой, – передразнил Нил. – Они там будут плавать. У тебя в саду наверняка бассейн, Тоб. И вообще, что это за имя – Тоб?

– Тоби, – прошептал малыш, не поднимая головы.

– То-би. Очень приятно, То-би. Сейчас, Тоби, я отойду в сторонку, и ты сможешь драпануть домой.

Тоби приподнялся, но Джоэл знал эту игру. Стоит сделать шаг – и Нил с компанией набросятся на них, просто так, ради забавы. Джоэл надеялся, что сам как-нибудь переживет эту стычку: в парке много народу, кто-нибудь придет на помощь или наберет по мобильному «999». Но Джоэл не хотел, чтобы Тоби попал в лапы этой шайки. Для них Тоби – как трехногая собака, которую можно безнаказанно терзать и мучить.

– Слушайте, ребята, давайте разойдемся, – дружелюбно обратился к Нилу Джоэл. – У нас своя дорога, у вас – своя. Мы ведь вам не мешаем. Вы нам тоже.

Джоэл так непринужденно произнес эту фразу, так явно демонстрировал отсутствие страха, что один из парней рассмеялся. Нил стрельнул глазами в сторону своей свиты, требуя тишины.

– Ты желтожопая обезьяна, – бросил он Джоэлу. – Убирайся отсюда. Если еще раз мне попадешься…

– Такая же желтожопая, как и ты, – не удержался Джоэл, хотя в создании Нила приняли участие два народа, а в создании Джоэла – минимум четыре. – Так что не будем уточнять, у кого какая кожа, приятель.

– Ты мне не приятель. Я таких приятелей с кашей ем, понял?

Из свиты Нила раздались смешки. Приободренный Нил шагнул вперед, кивнув Греву. Этот жест означал, что нужно хватать Тоби. Сам же Нил заинтересовался пакетом, который Джоэл держал в руках.

– Дай-ка сюда, – потребовал он. Тем временем Тоби увернулся от Грева. – Посмотрим, что там у тебя.

Джоэл прекрасно понял, что теперь шансов на благополучный исход нет, кроме одного. Джоэл знал, что случится, если замешкаться, поэтому действовал без промедлений. Он сунул пакет в руку Тоби и скомандовал:

– Беги, Тоби!

На этот раз повторять не пришлось. Тоби, поняв с первого раза, сорвался с места.

– Держи его! – заорал кто-то.

Парни понеслись вслед за Тоби, но Джоэл бросился им наперерез.

– Ты, дерьмо собачье! – крикнул он Нилу. – Корчишь крутого пацана, а на самом деле кусок дерьма, воняешь и только.

Это была речь камикадзе. Джоэл хотел переключить внимание Нила на себя и достиг этой цели. Одновременно он отвлек на себя всю компанию, поскольку парни, не имея умственных ресурсов для собственной стратегии, все повторяли за Нилом. Лицо Нила стало багровым, а веснушки – бурыми. Он сжал кулаки и встал на изготовку. Его команда явно собиралась убить Джоэла, но Нил остановил их.

– Он мой! – крикнул Нил и набросился на Джоэла, как бешеная собака.

Его удар пришелся Джоэлу в живот. Нил и Джоэл повалились на землю, вцепившись друг в друга руками. Парни из команды Нила издали радостный вопль и сгрудились, предвкушая схватку. Мальчишки со скейтодрома присоединились к ним; выглянув из-за головы Нила, Джоэл увидел лес ног.

Джоэл не был хорошим бойцом. Когда его втягивали в драку, он начинал задыхаться. Однажды во время большой потасовки он потерял сознание и очнулся в «скорой помощи» с маской на лице. О драках Джоэл знал только то, что видел по телевизору, и его тактика заключалась в беспорядочном размахивании кулаками.

Джоэл все-таки умудрился заехать Нилу в ключицу, на что тот ответил ударом в висок. В голове у Джоэла зазвенело. Он потряс головой, желая отделаться от этого звона. Нил переменил позу и ударил Джоэла в подбородок, затем навалился всей тяжестью, коленями прижал его руки к земле и начал молотить без передышки. Джоэл изогнулся, пытаясь сбросить соперника, рванулся вправо-влево, но высвободиться не смог.

– Ах ты сукин сын! – шипел Нил сквозь кривые зубы и перекошенные губы. – Сейчас я тебя проучу. Будешь знать, как гавкать.

Нил вцепился Джоэлу в горло и стал душить. Джоэл слышал тяжелое дыхание и сопение – не только свое собственное, но и зрителей, разгоряченных зрелищем. На этот раз все было по-настоящему, не в кино и не по телевизору. И Нил был для окружающих своим парнем.

– Кончай его, – раздался возбужденный шепот.

– Точно! Прикончи его! – добавил кто-то.

– Держи! – Джоэл увидел, как один из зрителей передает Нилу некий предмет.

Перед глазами сверкнуло серебристое лезвие. Карманный нож, остро заточенный. Джоэл осознал, что напрасно надеялся: никто не придет ему на помощь, его песенка спета. Предчувствие конца придало ему сил, пробудило врожденный инстинкт самосохранения. Нил потянулся схватить нож, и ему пришлось приподняться. У Джоэла появился шанс.

Он сбросил Нила с себя, повалил и стал, не разбирая, наносить удар за ударом, вкладывая в каждый всю свою силу. Джоэл дрался как девчонка: таскал Нила за волосы, царапал его безобразное лицо. Джоэл дрался не для того, чтобы проучить Нила, или доказать, что он сильнее, главнее, круче. Он хотел лишь остаться в живых.

Джоэл не знал, где находится нож, взял его Нил или выронил. Но понимал: это драка не на жизнь, а на смерть. И все остальные это понимали: они замерли в напряженном молчании, никто не уходил.

В наступившей тишине Джоэл услышал крик какого-то мужчины:

– Что здесь происходит? Расступитесь. Вы слышите меня? Отойди, Грев Джонсон. И ты, Дэшелл Патрик. Что вы тут делаете? Боже правый!

При этих словах Джоэла оторвали от Нила, поставили на ноги и оттащили в сторону.

Джоэл увидел Айвена Везеролла. Это был именно он, преподаватель школы Холланд-Парк.

– Что там у вас, нож? Вы с ума сошли? Чей он? Твой, Джоэл Кэмпбелл?

Не дожидаясь ответа, Айвен велел всем убираться.

Несмотря на то что Айвен был один, а парней много, он держался так уверенно, что все от неожиданности подчинились – они не привыкли к вмешательству посторонних в их разборки. Подчинился и Нил – он держался за разорванную губу – с той только разницей, что, уводимый друзьями, бросил на прощание:

– Ну погоди! – Угроза эта относилась к Джоэлу. – Я тебя сделаю, обезьяна желтожопая. Тебя и твоего братца. Дерьмом своим захлебнетесь.

Джоэл кинулся было догонять Нила, но Айвен схватил его за плечо.

– Бей меня, мальчик, бей меня! – зашептал он, вызвав недоумение у Джоэла. – Давай, давай! Я делаю захват. Хорошо. Ударь меня… Вот так. Сейчас я покажу тебе отличный приемчик, называется «нельсон». – Быстрым движением Айвен захватил Джоэла за плечи. – И мы пройдем с тобой к скамейке. Давай, давай, бей меня, Джоэл. Я уложу тебя сюда… Постараюсь не сделать больно… Готово. Вот мы и на месте.

Джоэл, как и было обещано, очутился на скамейке. Он оглянулся и увидел, что Нил с командой поднимаются по винтовой лестнице по направлению к Грейт-Вестерн-роуд. Скейтбордисты тоже рассеялись, и Джоэл остался вдвоем с Айвеном Везероллом. Мальчик не понимал, как совершились все эти чудеса.

– Пусть они считают, что я разбираюсь с тобой. Это нам на руку, – пояснил Айвен. – Судя по всему, я появился вовремя. О чем ты думал, скажи на милость, когда связывался с самим Нилом Уаттом?

Джоэл молчал. Он дышал с трудом и не хотел снова оказаться в «скорой помощи», потому решил не тратить силы на разговоры. К тому же он хотел поскорее отделаться от Айвена. Нужно было разыскать Тоби. И вместе с ним запереться дома.

– Все случилось само собой? – допытывался Айвен. – Вообще я не удивляюсь. Удивился бы, если бы ничего не произошло. Нил Уатт сводит счеты со всем белым светом. Боюсь, иначе и быть не может: его отец в тюрьме, а мать содержит притон для любителей кокаина и крэка. Это, конечно, лекарство от многих болезней, но Нил его не принимает. Все это тем более грустно, что у парня большой талант – я имею в виду игру на фортепиано.