Онлайн чтение книги За все рассчитаюсь с тобой!
Глава 4. Бешеная стрельба

1

С полдюжины фанаток сидели на высоких табуретах перед стойкой дешевой закусочной, куда я вошел. Девчонки не обратили на меня ни малейшего внимания, слишком занятые взаимными признаниями в любви, которую они испытывали к Фрэнку Синатре. Я тоже не обратил на них внимания, так как был слишком обеспокоен.

Запершись в телефонной будке, я набрал номер Киллиано. Мне любезно сообщили, что в настоящий момент его нет дома, но его можно отыскать в муниципалитете, и дали номер.

Бросив еще одну монетку в пять центов, я позвонил в муниципалитет. Секретарь поинтересовалась, кто звонит.

– Ваш шеф проинформирует вас об этом, если сочтет нужным, – сказал я. – Соедините меня с ним, и побыстрее. Это весьма срочно.

Подождав некоторое время, я услышал масленый голос Киллиано.

– Это Кейн, – торопливо сказал я. – Немедленно верни девушку, или я устрою такое побоище, которое навеки войдет в историю города как одна из самых черных страниц. И я не шучу. Я сыт по горло тобой и твоей бандой. Время шуток прошло!

– Ты так думаешь? – проскрипел Киллиано. – Прекрасно! Мне это тоже надоело. Уондерли призналась в соучастии в убийстве Херрика и обвинила в этом тебя. Она подписала соответствующие документы. Что ты на это скажешь? Дело в шляпе, и, видит Бог, тебе придется несладко. Я отдал приказ, чтобы тебя задержали живым или мертвым…

– О'кей, Киллиано! Ты сам напросился на это. Я не успокоюсь, пока не поимею твою шкуру и не прибью ее к дверям твоего дома. И никто не сможет меня остановить!

Я повесил трубку и вернулся к Тиму Дувалу, ожидающему меня в потрепанном «Меркурии».

– Она в тюрьме, – сообщил я, влезая в машину и садясь рядом с ним, хлопнув дверцей. – Мерзавец сказал, что она во всем призналась.

Он обеспокоенно глянул на меня.

– И что мы будем делать? – спросил он, трогаясь с места.

– Для начала вернемся к тебе, – сказал я, прикуривая и стараясь унять дрожь в руках. – Нужно подумать, как ее вытащить оттуда. Это достаточно трудно, но меня ничто не остановит до тех пор, пока девушка не будет на свободе.

– Тебе это никогда не удастся, – с сомнением произнес Тим. – Именно этого они и ждут и, уж будь спокоен, приготовили достойную встречу.

– Не думаешь же ты, что я оставлю девчонку в их грязных лапах? – сердито буркнул я. – Мы вытащим ее оттуда.

Он кивнул.

– Все понятно. Но я пока не вижу, как это сделать.

Я щелкнул пальцами.

– У тебя есть на примете хороший адвокат?

– Джед должен знать.

– Необходимо, чтобы кто-то представлял ее интересы. Они не смогут помешать адвокату войти к ней в тюрьму. Я позвоню Джеду, как только он вернется. Жми на всю катушку!

Едва мы приехали, я тут же соединился с Дэвисом. Тим и Хэтти с надеждой смотрели на меня.

– Они схватили малышку, – без обиняков сообщил я Дэвису, едва тот поднял трубку. – Один мерзавец, который помогал тащить провизию на борт катера, донес на нее. Была обещана награда, и эта жадная сволочь не устояла. Они заставили ее подписать фальшивые показания. Мне необходим адвокат. Ты можешь это устроить для нее?

– Без проблем! Копинджер с удовольствием займется ее делом. Он ненавидит Киллиано. Я сейчас же еду к нему. А где малышка?

– В городской тюрьме. И послушай, я заплачу любые деньги. Скажи своему приятелю, чтобы он немедленно отправлялся туда. Когда все будет улажено, приезжай сюда. Есть разговор.

– Понятно, – коротко ответил Дэвис.

Положив трубку, я встал. Тим выжидательно смотрел на меня.

– Все в порядке?

Я утвердительно кивнул.

– Он появится здесь, как только устроит дело с адвокатом, – сказал я, подходя к окну.

Я не понимал, что со мной творится. Никогда ничего подобного я не ощущал. Меня бил озноб, мускулы конвульсивно сокращались, как у лошади, безуспешно пытающейся отогнать мух. Горло пересохло, а сердце было готово выскочить из груди. Мне хотелось бежать в тюрьму и стрелять, стрелять. И наплевать, что будет со мной, лишь бы удалось пристрелить нескольких подонков, мучающих ее там, в тюрьме.

– Налей мне выпить, – сказал я, не оборачиваясь.

Тим налил виски. Я повернулся к нему.

– Если мне не удастся вытащить ее оттуда, я подвергну город огню и разорению! Киллиано или я: двоим нам не жить на этом свете!

– Садись! – спокойно сказал Тим.

– Как ты не можешь понять! Надо было ее арестовать, чтобы до меня дошло, насколько дорога мне эта девушка! Теперь я перехожу в атаку, и плохо будет, если кто-то встанет у меня на пути.

– Успокойся! – Тим толкнул меня на стул. – Я понимаю, какое это для тебя несчастье, но ты во многом упростишь работу этим мерзавцам, если потеряешь голову. Только призвав на помощь спокойствие и ум, можно добиться результата! А если ты бросишься в драку очертя голову, то просто сыграешь на руку Киллиано.

Я глубоко вздохнул и попытался улыбнуться.

– Ты прав, Тим, – сказал я. – В настоящий момент я в бешенстве, и, как ты правильно заметил, ни к чему хорошему это не приведет. Нужно как можно скорее вытащить ее оттуда. Что ж, придется пораскинуть мозгами. Для начала поедем посмотрим, как выглядит тюрьма.

– Подожди Джеда, – посоветовал Тим. – Он хорошо знает это мрачное место. Ни к чему лишний раз рисковать.

– Хорошо. Подождем Дэвиса.

Мы прождали его два часа, самые длинные два часа в моей жизни. Я не хотел бы заново пережить их.

Дэвис появился около трех часов дня, когда солнце палило вовсю. Он обливался потом, но был полон оптимизма.

– Я договорился с Копинджером, – сразу отрапортовал он. – Он поехал повидать малышку, а потом тут же приедет сюда.

– Садись. Это правда, что она подписала показания?

Он кивнул.

– Они заставили ее проделать это перед журналистами. Так что читайте сегодняшние газеты. – Он достал гребешок и причесал волосы. – У них было шесть часов на ее обработку. И лишь только после этого сообщили о ее аресте. Этого времени вполне достаточно, чтобы заставить разговориться любую женщину.

– Перестань! – воскликнул Тим.

– Все в порядке, – я чувствовал, что холодею. – У меня нет никаких иллюзий относительно того, к каким методам прибегли эти негодяи. Но в конце концов они заплатят за все. – Я закурил, в то время как мои собеседники обменялись взглядами. – У кого-нибудь есть идея, как вытащить ее оттуда? – спросил я, глядя на Дэвиса.

Некоторое время он молчал.

– Освободить? – недоверчиво переспросил он. – Но это просто невозможно! Эта тюрьма – настоящая крепость. Флаггерти направил туда двенадцать копов. Я поехал вместе с Копинджером, но они не разрешили мне войти. Они ждут, когда ты там появишься. На крыше установлены два прожектора, у всех сторожей автоматы. У них есть даже сторожевые овчарки. Нет ни единого шанса пробраться туда.

Внезапно я почувствовал себя лучше.

– И все же я сделаю так, что она выйдет из тюрьмы!

– Хотелось бы узнать, как ты это проделаешь? – глаза Дэвиса распахнулись пошире.

– Эта тюрьма около магистрали?

Он кивнул.

– Она находится примерно в четверти мили от Национального шоссе номер четыре.

– Я поеду туда и посмотрю… Когда вернется Копинджер?

– Приблизительно через час. Я поеду с тобой и заберу адвоката. Что ж, у тебя есть шанс прокатиться по дороге… как это уже было проделано вчера ночью.

– О'кей, – я пожал плечами, взяв специальный полицейский револьвер 38-го калибра, принадлежавший до недавнего времени Бату. Это действительно превосходное оружие, но мне было жалко «люгер». Внимательно осмотрев револьвер, я сунул его за пояс. – Так ты по-прежнему в игре? – спросил я Дэвиса.

Он удивленно уставился на меня.

– Разумеется!

– Я задал вопрос потому, что с сегодняшнего дня отступления уже не будет. Это смертельная схватка.

Он почесал затылок, потом пожал плечами.

– Я играю.

Я посмотрел на Тима.

– А ты?

Он утвердительно кивнул.

– Прекрасно, – я не мог не восхищаться мужеством своих друзей.

Я вышел, и Дэвис последовал за мной.

2

Копинджер был человеком небольшого роста, примерно сорока лет, со смуглой кожей и черными глазами, холодными и проницательными. Вид у него был немного флегматичный, но что-то подсказывало мне, что он знает намного больше, чем это кажется на первый взгляд.

– Она в очень плохом состоянии, – заявил он, как только сел в машину. – Не знаю, что они с ней проделывали, но, безусловно, дело не чисто. – Он покачал головой, достал из кармана пакет с табаком и листок темной бумаги и начал скручивать сигарету. – Можно сказать, она едва дышит.

Волосы шевельнулись у меня на голове.

– Что она вам сказала?

Он закурил, сделав несколько затяжек.

– Она заявила, что убила Херрика, – произнес он бесцветным голосом. – Вот и все, что она сказала. Несмотря на то, что я оставался с ней наедине, она, как сомнамбула, повторяла только эти слова, и повторяла их даже тогда, когда я сообщил, что работаю на вас. – Он снова покачал головой. – Она пропала, Кейн. Я ничего не могу сделать. Мы можем объявить ее невменяемой, но это ничего не изменит.

– О'кей. Продолжайте навещать ее как можно чаще. Разговаривайте с ней. Я хочу убедиться, что мы не можем опровергнуть обвинение. Теперь я знаю, что нужно делать.

Он с уважением посмотрел на меня.

– Я много слышал о вас… У вас определенная репутация. Если вы вздумаете применить насилие, это вряд ли поможет малышке. Если возникнет опасность того, что ее освободят, девушку тут же пристрелят «при попытке к бегству». Я хорошо знаю Флаггерти и Киллиано. Эти негодяи ни перед чем не остановятся. Ни перед чем! Для них нет ничего святого! Очень скоро выборы, и все будет досконально освещено в прессе. Будьте предельно осторожны.

– Я буду осторожен.

– Вы хотите устроить ей побег? – спросил он после небольшого раздумья.

Я посмотрел на Дэвиса. Он утвердительно кивнул.

– Безусловно, – уверенно сказал я. – Я осмотрел подходы к тюрьме. Это трудная задача, но, думаю, выполнимая.

– Она не выйдет оттуда живой… Даже если вам удастся до нее добраться.

– Но у меня нет выбора…

– Я понимаю… – Он задумчиво почесал нос. – Даже если внутри тюрьмы у нее будет сообщник, побег вряд ли возможен.

Я заинтересованно посмотрел на него.

– Как это – сообщник?

Он неопределенно пожал плечами.

– Я знаком с одним из охранников… – начал он, потом безнадежно махнул рукой. – Но к чему это? Это ничего не даст.

Я ударил кулаком по спинке сиденья.

– Нужно, чтобы удалось!.. Кто этот охранник?

– Парень по имени Том Митчел. Флаггерти соблазнил его жену. Парень знает, но бессилен что-либо предпринять. Он будет в восторге, если представится возможность отомстить. Вы можете с ним поговорить.

– Не слишком ли это рискованно?

– Митчел – надежный человек, – заверил Копинджер. – Он сгорает от желания отомстить Флаггерти. Но боюсь, от него будет мало пользы. Разве что он нарисует вам план тюрьмы.

Я хлопнул по плечу Дэвиса.

– Съездишь и привезешь этого парня к Тиму. Мы с ним поговорим.

Мы уже были возле дома Тима. Я и Копинджер вышли из машины. Дэвис тут же развернулся и укатил. Я протянул два банкнота по сто долларов адвокату.

– Это только аванс, – сказал я. – Продолжайте заниматься малышкой.

Он оттолкнул руку с деньгами.

– Я взялся за дело ради справедливости. Вот уже долгое время я ожидаю, что появится достаточно ловкий и решительный человек и в один прекрасный день сведет счеты с Киллиано. К чему мне деньги, когда предлагается место в первом ряду на грандиозный спектакль. Что-то подсказывает, что Киллиано ваш.

– Я тоже на это надеюсь, – сказал я, пожимая руку маленькому адвокату.

После его ухода я вошел в дом и, сев у окна, наблюдал, как рыбаки готовят суда для ночной рыбалки. Я думал о мисс Уондерли. И чем больше я думал, тем больше становилось не по себе. Я снова видел ее, лежащую на песке. Это было так давно! Я видел обезьянью рожу Бата и слышал голос Киллиано: «Ты сможешь заняться ею?» – и ответ Бата: «С удовольствием…» Мне было очень скверно в этот момент.

Последующие три часа тянулись со скоростью улитки, и, когда наступили сумерки, я был совсем плох. Около восьми появился Тим и принес вечернюю газету. Информация об убийстве Херрика была помещена на первой странице. Там же была и фотография мисс Уондерли. Она выглядела очень привлекательно. Газетчики окрестили ее «Убийца-блондинка». Я внимательно прочитал ее показания, явно вытянутые за волосы. Девушка сказала, что мы вместе вернулись в отель и здорово напились. Я был зол, как ей казалось, потому что Херрик пытался заставить меня покинуть город. Я расточал угрозы в его адрес, и она посоветовала мне позвонить ему, думая, что я блефую. Но я позвонил и пригласил его к себе. Я был совершенно пьян к тому времени, когда появился Херрик, и тут же затеял с ним спор. Херрик рассердился, и завязалась драка. Она ударила Херрика моим пистолетом по голове, и, падая, он разбил себе голову о камин. Потом мы совсем выключились и обнаружили труп только утром, когда проснулись протрезвевшие.

Таковы были признания мисс Уондерли, которые она подписала. На фотографии подпись выглядела неразборчивой, как будто рука дрожала. Уже от одного взгляда на фотографию мне становилось тошно.

Немного погодя Тим пришел предупредить меня, что Дэвис с Митчелом ожидают меня на пристани. Я вышел. Была ночь, и звезды отражались на спокойной глади воды. Вблизи никого не было. В конце причала маячила фигура Дэвиса в компании плечистого парня, от которого на милю разило копом.

– Это и есть Митчел, – представил его Дэвис.

Я подошел, внимательно вглядываясь. Было темно, но все же вид парня внушал доверие. Он тоже внимательно рассматривал меня, словно я был заезжей знаменитостью.

– Честер Кейн, – представился я, сразу беря быка за рога. – Так что ты на это скажешь?

Он сглотнул, взгляд его переходил с меня на Дэвиса и обратно.

– А что вы хотите от меня услышать? – спросил он неуверенно.

– То, что тебе нравится моя идея.

Он воздел руки к небу.

– О'кей!

– Но помни, – твердо сказал я, – тебе незачем бояться меня. Однако, если вздумаешь схитрить, у тебя не хватит времени даже испугаться. Понял?

Он ответил, что понял.

Я видел, как укоризненно Дэвис смотрит на меня.

– Совсем незачем запугивать нас, – недовольно проговорил он. – Мы просто хотим оказать тебе небольшую услугу.

– Так что ты скажешь о возможности отомстить Флаггерти, да еще к тому же заработать пятьсот долларов?

– А что я должен делать? – заинтересованно спросил Митчел.

– Для начала ответь на несколько вопросов. Где ты живешь?

Он назвал адрес. Я вопросительно глянул на Дэвиса.

– Это в пяти минутах ходьбы отсюда.

– Что ж, поехали к тебе, но не вздумай выкинуть какой-нибудь номер.

– У меня и в мыслях такого нет!

Мы забрались в машину Дэвиса и поехали к Митчелу. Он проводил нас в гостиную. Меблировка была скромной, но достаточно комфортабельной.

– Ты живешь один?

– Да, – ответил он, моргая.

– Ах да, твоя жена ушла к Флаггерти!

Он сжал кулаки, его лицо побледнело.

– Не волнуйся, – сказал я. – Я в курсе дела, да и ты тоже. Ты хочешь отомстить, не так ли? Мы поможем тебе.

Он повернулся, подошел к бару, достал бутылку виски и поставил на стол. Затем принес три бокала. Мы уселись за стол.

Митчелу было приблизительно лет сорок пять. Он выглядел бы достаточно симпатичным, если бы не мрачное выражение толстого веснушчатого лица.

– В чем заключается твоя работа? – спросил я, когда мы прикончили первую порцию.

– Я охранник блока «Д».

– Где находится мисс Уондерли?

Он заморгал, посмотрел на Дэвиса, который дипломатично отвел взгляд, потом вновь на меня.

– Вы, кажется, что-то говорили о пяти сотнях? – осторожно спросил он.

– Точно, – ответил я, протягивая стодолларовый банкнот. – Вот, бери задаток. Остальное получишь, когда сообщишь то, что я хочу знать.

Он согласно кивнул, вертя банкнот в руках.

– Девушка в блоке «А».

– Где это?

– Верхний этаж.

– Возьми карандаш и бумагу и постарайся нарисовать план тюрьмы.

Мы курили и пили, ожидая, когда он закончит.

– Вот, – проговорил наконец Митчел, – вход здесь. На каждом этаже решетки, постоянно запертые на ключ, и свой охранник. Заключенных приводят сюда. Женщин налево. Заключенные…

– Подожди, – остановил я его. – Меня интересует лишь женская половина. Я хочу знать все, до малейших подробностей.

– Как скажете, – согласился он. – Женщины входят через эту дверь, и здесь их имена заносятся в регистрационную книгу. Потом их ведут по коридору…

– А это что за квадрат?

– Комната отдыха охраны, а рядом кабинет врача. Из кабинета врача ход в прозекторскую, где производится вскрытие, а дальше тюремный морг. Флаггерти сконцентрировал все в тюрьме.

– О'кей. Где блок «А»?

– Туда можно попасть на лифте. Заключенные не имеют права подниматься по лестнице, так как она проходит через все этажи.

– Сколько там заключенных? Женщин, я имею в виду.

– Четыре… нет, три. Одна умерла сегодня утром.

– Где камера мисс Уондерли?

Он указал камеру на плане, и я отметил ее крестиком.

– Сколько там охранников?

– Три женщины-охранницы. Одна из них обходит камеры каждый час.

– А охрана на других этажах?

– Они не заходят в блок «А», но ежечасно обходят свои этажи. На каждом этаже их по двое.

– Сколько их всего в здании?

– Десять на дежурстве и десять на отдыхе. После ареста девушки Флаггерти прислал еще двенадцать из комиссариата для патрулирования снаружи. Так что из тюрьмы и мышь не проскочит.

Я тщательно изучил план, потом посмотрел на Митчела.

– А если бы ты захотел, чтобы кто-то убежал оттуда, с чего бы ты начал?

Он безнадежно покачал головой.

– Это практически невозможно.

Я протянул ему четыреста долларов и, когда он сунул их в карман, вытащил еще билет в тысячу долларов.

– Видел когда-нибудь такую купюру?

Он широко раскрыл глаза.

– Это для парня, который скажет мне, как вытащить малышку оттуда.

Он поколебался, потом пожал плечами.

– Я бы и рад помочь, но такой возможности просто не существует. – Он пододвинул ко мне стул. – И сейчас объясню почему. Во-первых, нужно войти в тюрьму. Там собаки, прожекторы и сторожа. Вы же видели подходы к тюрьме. Там нет даже кустика… только песок. Все освещается прожекторами. Невозможно добраться даже до ограды…

– О'кей. Предположим, мы добрались до ограды. Что потом?

– Но вам это не удастся, – нетерпеливо возразил он.

– И тем не менее, я уже там. Что дальше?

Он пожал плечами.

– Дежурный охранник у ворот, с тех пор как арестовали мисс Уондерли, пропускает лишь врача и офицеров полиции. Все осведомлены о ваших способностях и не желают рисковать. Копинджеру стоило большого труда добиться разрешения туда войти.

– О'кей. Предположим, это будет доктор. Он входит. Что потом?

– Его провожают до другого охранника, который открывает еще одну решетку и провожает доктора до его кабинета. Доктор не имеет права входить в другие помещения, если там нет больных. Когда сегодня утром умерла заключенная, доктора до решетки блока «А» провожал охранник, а там его приняла старшая охранница.

– Мне кажется, ты говорил, что мужчины-охранники не заходят на женскую половину? – сухо заметил я.

– За исключением тех случаев, когда туда надо проводить постороннего человека. Копинджер, например, зашел туда в сопровождении двух охранников.

– Итак, проникнуть туда невозможно? – спросил я, нервно барабаня пальцами по столу.

Митчел с сожалением развел руками.

– Если бы существовал хотя бы малейший шанс, я бы тут же сказал: мне очень не мешало бы поиметь тысячу долларов. Я не знаю, что здесь можно сделать. Невозможно незамеченным ни войти в тюрьму, ни выйти из нее. Тот, кто сделает попытку, будет мертв раньше, чем достигнет хоть какого-то результата. Флаггерти ждет, что вы попробуете осуществить нечто подобное, и готов встретить вас.

– О'кей, Митчел, – сказал я, вставая. – Держи язык за зубами. Я подумаю, может быть, все же представится возможность для тебя заработать тысячу долларов. Когда твое дежурство?

– Завтра утром, в семь.

– С чего начинаются твои обязанности?

– Инспектирую камеры, расписываюсь в книге приема дежурства и привожу все в порядок после того, как вскрытие будет закончено.

– Какое вскрытие?

– Они хотят узнать причину смерти той заключенной, о которой я говорил. Вскрытие назначено на девять тридцать утра.

– Хорошо. Мы еще увидимся.

Когда мы вышли в душную ночь, Дэвис сказал похоронным голосом:

– И что же мы будем делать дальше?

– Обсудим кое-что. Ты же слышал, что говорил Митчел.

– Не мели чепухи. Я хорошо слышал, что он сказал.

– О'кей. Готов держать пари на десять баксов против моей тысячи, что завтра к вечеру малышка будет на свободе.

Он в изумлении уставился на меня.

– Ты ненормальный, – пробормотал Дэвис, забираясь в машину. – И тем не менее я принимаю пари.

– Я не сумасшедший, – успокоил я журналиста. – У меня появилась идея.

3

Получасом позже я вновь ехал в компании Дэвиса. Дэвис был за рулем, а сзади рядом со мной сидел Тим Дувал.

– Это здесь, – сказал Тим, выглядывая в окно.

Дэвис остановил машину у тротуара перед довольно мрачным зданием. Над дверью красовалась вывеска, на которой можно было прочитать: «Максисон. Похоронное бюро».

– Надеюсь, вы отдаете отчет в своих поступках, – заметил Дэвис.

– Оставь нас в покое, – огрызнулся Тим, прежде чем я успел ответить. – Я переживаю лучшие минуты в жизни. Кстати, ты тоже участвуешь в деле. Так о чем сожалеть?

– Конечно, у тебя нет положения и работы, которой можешь лишиться, – проворчал Дэвис. – А я должен думать о своем будущем. Этот парень играет со смертью, и очень хотелось бы знать, чем все это кончится для меня лично.

– Вы это скоро узнаете, – спокойно сказал я. – У меня появился шанс войти в тюрьму, так почему бы его не использовать. Для этого мы сюда и прибыли.

– Как раз сюда ты и попадешь после посещения тюрьмы! – возразил Дэвис. – Максисон устроит тебе пышные похороны.

– Не надо таких минорных настроений. – Я повернулся к Тиму: – Максисон действительно живет здесь?

– Да. Уже три года.

– Ну же, – умолял Дэвис, – не темните. Объясните, что к чему.

– Операция достаточно рискованная, – начал я, вытаскивая пачку сигарет и пуская ее по кругу. Мы закурили. – Вы слышали, что сказал Митчел? Только офицеры полиции могут войти в тюрьму. Он также сообщил, что утром умерла одна заключенная и завтра будет вскрытие, после чего ее похоронят. Тим сказал, что Максисон единственный владелец похоронного бюро в городе. Это он устраивает официальные похороны, в том числе и заключенных. Я хочу войти в тюрьму как его ассистент.

Дэвис так и застыл с открытым ртом.

– Ну и ну! В этом действительно что-то есть. Но как это тебе пришло в голову?

– Да уж, – скромно сказал я, когда он, достав расческу, снова причесывался.

– Минутку. А вдруг Максисон не пойдет на это? Или тебя в тюрьме узнают?

– Максисон согласится, – спокойно ответил я. – Тим сказал, что у него есть дочь. Мне неприятно, но придется взять ее как заложницу. Припугнем его, если он заартачится.

Маленькие глазки Дэвиса чуть не выскочили из орбит.

– Этого еще не хватало! Итак, мы еще и похитители!

– Ты всегда можешь выйти из игры, – сказал я, пожав плечами, – Хэтти займется девушкой. Это не более чем блеф. Нужно же как-то держать этого парня.

– Ты не слишком-то рискуешь, – успокоил Тим друга. – У тебя и так рожа, как у гангстера, а теперь ты им станешь в самом деле.

– О'кей, – проворчал Дэвис. – Похищение людей – это федеральное преступление. За него полагается смертная казнь.

Я открыл дверь и вышел из машины. Тим последовал за мной.

– Эй! – Дэвис высунулся в окно. – А что, если тебя опознают в тюрьме?

– Будет видно. Подожди меня здесь. Тим и я проделаем эту работу. Если увидишь копа, дай знать клаксоном и побыстрее сматывайся. Жаль, если тебя задержат в такой ответственный момент.

Он наморщил нос.

– Я тоже не горю желанием попасть в лапы к копам. Хорошо, идите. Я буду молиться в ожидании вас. Это моя специальность.

В сопровождении Тима я направился к двери. Позвонив, я стал терпеливо ждать. Через некоторое время мы услышали торопливые шаги. Дверь открыла худенькая девчушка с узкими плечиками. Я дотронулся до шляпы.

– Я бы хотел видеть мистера Максисона.

Она удивленно уставилась на нас.

– Но уже слишком поздно! Вы не могли бы подождать до утра?

– Увы. Дело идет о весьма срочном заказе.

Она заколебалась, затем кивнула.

– Подождите немного, – повернувшись, она сделала несколько шагов, затем оглянулась. – Как ваше имя?

– Мое имя вам ничего не скажет, – сказал я.

– О! – удивленно протянула она и удалилась.

– Это Лаура, дочь Максисона. Отец ее обожает. А между тем в ней нет ничего особенного.

Я пожал плечами.

– Если бы у тебя была дочь, ты бы тоже обожал ее, не думая о красоте.

– Ты прав, – согласился Тим.

Дверь отворилась, и мужчина средних лет, худой и сутулый, показался на пороге.

– Добрый вечер, – сказал он. – Что вам угодно? Я чем-нибудь могу вам помочь?

– Да. – Я рассматривал его. Он был плешив, с большим лбом и маленькими проницательными глазками, очень близко поставленными к переносице. У него было лицо, весьма подходящее для человека его ремесла и вместе с тем довольно хитрое.

– Можем ли мы войти? – спросил я.

– Бог мой! – с некоторым колебанием сказал он, но все же отошел в сторону. – Прошу вас. Хотя сейчас и не самое подходящее время, чтобы говорить о делах, – добавил он.

– Лучше поздно, чем никогда, – заметил Тим, чтобы хоть что-то сказать.

Мы прошли коридор и оказались в маленькой приемной, украшенной зеленым ковром. Воздух здесь был довольно затхлый, и к тому же чувствовался какой-то специфический запах. Максисон включил свет и встал возле витрины с миниатюрными гробиками.

– Итак, господа, – нервно проговорил он, теребя галстук, – чем могу быть полезен?

– Мое имя Честер Кейн, если это вам что-нибудь говорит.

Он сделал резкий шаг назад, прижав руки ко рту. Страх перекосил его лицо в гримасе ужаса. Его худое, почти скелетообразное лицо приняло оттенок позеленевшего сыра.

– Не пугайтесь, – продолжил я, внимательно рассматривая гробовщика. – Я пришел, чтобы сделать вам конкретное предложение. Достаточно выгодное для вас, смею уверить.

Он молчал, стуча зубами.

– Прошу вас… – наконец проблеял он. – Покиньте мое заведение… я не могу иметь с вами дел…

Я пододвинул ему стул.

– Садитесь.

Он буквально рухнул на стул.

– Нравится вам это или нет, но мне хочется заключить с вами сделку, – сказал я. – Для начала мне нужно задать вам несколько вопросов. И, если у вас имеется хоть капля здравого смысла, вы на них ответите. Завтра в тюрьме вы должны забрать тело заключенной для похорон. Это верно?

Он задрожал, но упрямо набычил голову.

– Мне нечего вам сказать, – пробормотал он. – У меня официальная миссия в тюрьме, и я не нарушу своего обещания, если…

– Вы будете отвечать на вопросы? – Я навис над ним, подобно горе. – Или мне придется забрать вас с собой?

Достав револьвер, я нацелил его в грудь Максисона. Одну секунду я опасался, что он потеряет сознание, но этого не произошло.

– Нет… нет… – начал он умоляющим голосом.

– Вы будете говорить?

Он слабо кивнул. Я убрал револьвер.

– О'кей. Но отвечайте быстро.

Он снова кивнул. Его дыхание напоминало дыхание астматика.

– Завтра в тюрьме вы должны забрать и похоронить заключенную?

– Да.

– В котором часу?

– В десять.

– А в котором часу вы должны прибыть в тюрьму?

– В девять тридцать.

– Как происходит вся эта процедура?

Он заморгал, но все же ответил:

– После вскрытия я и мой ассистент подготовим тело и, уложив в гроб, привезем сюда, чтобы передать родственникам.

– Тело будет находиться в прозекторской или в камере?

– В прозекторской.

Я скривился, хотя и ожидал подобного ответа. Это означало, что я должен привести мисс Уондерли в прозекторскую, что было весьма затруднительно.

– Гроб готов?

Он кивнул.

– Где он?

В тот момент, когда он вставал, до меня донесся характерный щелчок снятой телефонной трубки. Я тут же метнулся к двери, на ходу сказал Тиму, чтобы тот присмотрел за Максисоном. Вытащив револьвер, я пробежал коридор и, резко распахнув дверь, влетел в комнату. Тощая маленькая Лаура судорожно набирала номер. Увидев меня, она издала придушенный вскрик и окаменела. Я вырвал телефонную трубку из ее рук и положил на рычаги.

– Я и забыл о вас, – улыбаясь, проговорил я. – Пытались вызвать полицию, не так ли?

Гримаса ужаса перекосила и без того некрасивое, бледное лицо девушки. Прижав руки к груди, она уже открыла рот, чтобы закричать.

– А вот этого не надо, – я приложил палец к губам. – Я хочу поговорить с вами.

Она все еще дрожала, но в глазах появилось удивление. Закрыв рот, она осталась стоять, устремив на меня взгляд испуганных глаз.

– Вы знаете, кто я такой, не так ли?

Ей удалось сделать утвердительный жест.

– Я не хочу причинять вам зла, но мне очень нужна ваша помощь. Не нужно меня бояться. У меня неприятности, и вы можете очень помочь мне.

Она еще больше удивилась, несколько раз моргнула, но ничего не сказала.

– Посмотрите на меня, – продолжал я. – У меня ведь совсем не злой вид, не так ли?

Я видел, как страх постепенно покидает девушку. Она выпрямилась.

– Нет, – прошептала она тихо.

– Вот видите. Вы читали то, что обо мне напечатано в газетах, не так ли?

Она кивнула.

– Вы знаете, что арестована мисс Уондерли и ей предъявлено обвинение в убийстве?

Она снова кивнула. Ее страх уступил место любопытству. Я вынул газету, в которой был помещен портрет мисс Уондерли, и показал ей.

– Как вы полагаете, она похожа на преступницу?

Она посмотрела на фотографию и вернула ее мне с задумчивым видом.

– Нет…

– Это не она убила Херрика и, разумеется, не я. Это политическое преступление, и его хотят взвалить на меня лишь из-за того, что я обладаю определенной репутацией.

Она перевела взгляд на свои руки и покраснела. Я испытующе смотрел на нее.

– Вы когда-нибудь любили, Лаура? – неожиданно спросил я.

Она вздрогнула.

– Да? – продолжал я после небольшой паузы. – И это плохо кончилось?

– Мой отец… – начала она.

– Ничего. Это меня не касается. Но если вы любили, то должны понять, что я сейчас испытываю, потому что люблю эту женщину. Я вытащу ее из тюрьмы, даже если взамен мне придется оставить там свою шкуру. И я вас очень прошу, помогите мне!

Она судорожно глотала ртом воздух.

– Но как? – спросила она, глядя на меня.

– Сейчас объясню. Выслушайте меня. Очень жаль, но я не вижу другого выхода. Жизнь женщины, которую я очень люблю, в опасности. Я сделаю все, чтобы спасти ее. Я увезу вас и буду держать в надежном месте до тех пор, пока мисс Уондерли не окажется на свободе. Это единственная возможность заставить вашего отца помочь мне. Я даю слово, что с вами ничего плохого не случится и вы вернетесь домой через день или два.

Она подпрыгнула.

– Нет! Пожалуйста, не увозите меня!

Я подошел к ней и приподнял за подбородок.

– Вы все еще боитесь меня?

Она посмотрела на меня.

– Нет.

– Прекрасно. Пойдемте, мне нужно поговорить с вашим отцом. Я уверен, он мне поможет.

Мы вернулись в гостиную. Максисон со злостью и страхом смотрел на Тима, который напустил на себя вид гангстера из Чикаго. Но это у него не очень получалось.

– Ваша дочь очень умна, – сказал я. – А сейчас покажите мне гроб.

Он проводил меня в просторный зал. Гробы стояли на полу. Максисон указал на гроб, имитированный под эбеновое дерево, инкрустированный серебряными кружевами.

– Вот он.

Я поднял крышку. Внутри было чисто и лежал толстый матрац.

– Не кажется ли вам, что это слишком дорогое удовольствие для того, кто кончил свои дни в тюрьме? – сказал я. – Кто оплатил расходы по похоронам?

– Ее муж, – ответил Максисон, щелкнув пальцами и краем глаза следя за Лаурой.

Я вынул матрац и критически обследовал внутренность гроба. Затем взял длинную отвертку и, вывинтив винты, убрал цинковое дно. Я измерил глубину и, наморщив лоб, попытался сделать несложный расчет.

– Вы могли бы достаточно быстро сделать двойное дно? – спросил я Максисона.

– Да… Но зачем? – удивился он.

– Не пытайтесь понять. – Я повернулся к Лауре, стоявшей с широко раскрытыми глазами рядом: – Не сделаете ли вы что-нибудь для меня, моя кошечка? – спросил я, похлопывая по гробу. – Лягте в него.

– О нет! – она задрожала все телом. – Я… Я не могу!

– Но я вас очень прошу.

Максисон сделал шаг вперед, но Тим поднял револьвер, и старик остановился.

– Не делай этого, Лаура, – только и сказал он.

Она заколебалась, но, взглянув на меня, направилась к гробу. Сев в него, она с ужасом глянула на меня.

– Лягте!..

Дрожа всем телом, она вытянулась в гробу, и я сделал необходимые замеры.

– Отлично! – сказал я, помогая девушке выбраться. После этого повернулся к Максисону: – Я хотел убедиться в том, что гроб достаточно глубок, чтобы вместить два тела. Завтра мы положим в него двоих: умершую в тюрьме женщину и мисс Уондерли. Вот для чего необходимо двойное дно. Именно таким способом мисс Уондерли исчезнет из тюрьмы.

4

На следующее утро, в девять часов, я приехал в похоронное бюро Максисона. Катафалк, мрачный и старомодный, был припаркован возле центрального выхода. Я мельком глянул на него и, толкнув стеклянную дверь, вошел в бюро.

Максисон уже ждал меня, облаченный в черную мантию с шелковыми отворотами и высокую черную шляпу. Лицо было взволнованным, нервный тик то и дело дергал щеку.

– С ней все в порядке? – спросил он, едва только я появился.

– Все о'кей. Пока вы будете со мной честным, вам нечего бояться за дочь. Она не скучает, там есть женщина, которая о ней заботится. – Я похлопал его по костлявой груди. – Но если ты схитришь, папаша, она будет чувствовать себя намного хуже!

Его губы задрожали, и он отвел взгляд. Мне было жаль его, этого бедного гробовщика, но у меня не было иного выхода. Я знал, что не могу доверять этому человеку.

– Вы освободились от помощника? – спросил я.

Он кивнул.

– Он давно мечтал проехаться с женой в Майами. Я отпустил его на несколько дней.

– О'кей! Так чего мы ждем? Приступим. – Я прошел в зал, где были выставлены гробы. Подняв крышку, я осмотрел двойное дно и вентиляцию. Максисон хорошо поработал, об этом я ему и сказал.

– Будет лучше, если вы сделаете отверстия возле запястий немного побольше, – сказал я. – Ведь ей будет очень тесно. Можно ли это устроить?

Пока он возился с гробом, я открыл маленький чемоданчик, который принес с собой. Дэвис, Тим и я проработали над планом всю ночь, не смыкая глаз. Я был уверен, что мы все предусмотрели. Мы вновь повидали Митчела, и за тысячу долларов я заручился его поддержкой. Ему придется сыграть сегодня очень важную роль. Он, безусловно, отдавал себе отчет, что может потерять свое место, но, судя по всему, ему было наплевать на это. Он был сыт по горло Парадиз-Палм и Флаггерти и готов был исчезнуть, как только дело будет закончено.

Я надел форму охранника, которую мне достал Митчел. Она неплохо сидела на мне. Затем я облачился в черную длинную, как у Максисона, мантию. Воротничок застегивался очень плотно, так что формы охранника не было видно. И еще я засунул за щеку специальные тампоны, которые Тим одолжил у знакомого актера. Результат был поразительный: лицо мое стало одутловатым с выдвинутыми вперед зубами. Очки в толстой оправе довершили маскировку.

– Что вы скажете о своем новом служащем? – спросил я Максисона, поворачиваясь к нему лицом.

Он широко раскрыл глаза.

– Ни за что бы вас не узнал! – проговорил он довольно искренне.

– Будем надеяться, – сказал я. – Так как Флаггерти знает меня намного лучше, нужно, чтобы мое превращение обмануло и его.

Максисон установил двойное дно. Все шло хорошо.

– Отлично, – я подошел к нему. – Дело может принять любой оборот: главное, не паникуйте преждевременно. Меня зовут Георг Масон, я ваш новый служащий. Старый ассистент в отпуске. Я приехал из Аризоны, и я сын вашего старого друга. Не думаю, что полиция станет задавать вопросы, но, если такое случится, отвечайте без запинки. Если меня схватят, это будет хуже для Лауры. Понятно?

Он облизал губы и утвердительно кивнул. Казалось, он вот-вот потеряет сознание.

– О'кей. – Я надел высокую черную шляпу, такую же, как у него. – Вперед!

Я сел за руль довольно потрепанного катафалка, но восьмицилиндровый двигатель старой машины работал хорошо и был способен развить довольно приличную скорость, в чем я убедился, когда ехал по дороге. Перед тюрьмой я снизил скорость, доведя ее до двадцати миль в час. В тот момент, когда крыша тюрьмы показалась из-за дюн, я заметил двух полицейских с автоматами Томпсона в руках. С недовольным видом полицейские сделали мне знак остановиться.

– Вы будете говорить с ними, – прошептал я Максисону. – Это генеральная репетиция. Эти копы не причинят вам неприятностей.

Полицейские, став по обе стороны катафалка, подозрительно смотрели на нас.

– Куда направляетесь? – осведомился один из них.

– В тюрьму, – сухо ответил Максисон, демонстрируя не в меру ретивому копу извещение о смерти и судебное постановление о проведении похорон.

Коп изучил бумаги и вернул их. По его лицу я понял, что юридическая казуистика была для него темным делом. Во всяком случае, мы не вызвали подозрений.

– О'кей, – с важным видом произнес полицейский. – Проезжайте. – Он вытащил желтую эмблему и приклеил на крыло катафалка. – С этим вы можете подъехать к воротам тюрьмы. Двигайтесь на минимальной скорости и остановитесь по первому требованию.

– И это достаточно серьезное предупреждение, – со смехом сказал тот из них, что стоял с моей стороны. – Наши друзья горят желанием воспользоваться своим оружием.

Максисон поблагодарил их и отъехал. Мы начали медленно продвигаться к воротам.

– Да уж, по всему видно, меня уважают, – насмешливо заметил я.

Максисон посмотрел на меня.

– Вы должны быть готовы к этому, – проворчал он.

На гребне дюны я заметил еще четырех копов. Один из них лежал за пулеметом и контролировал дорогу. У другого я заметил портативную рацию. Мы проезжали мимо них со скоростью черепахи. Рассмотрев эмблему на крыле, они сделали нам знак проезжать. Да, Митчел сказал правду: обычным способом в тюрьму проникнуть было совершенно невозможно.

Дальше мы натолкнулись на баррикаду, сделанную из ствола дерева. Я остановил катафалк. Три копа выскочили из укрытия и со смехом окружили машину. Один из них, высокий рыжий тип с физиономией ирландца, кивнул головой Максисону.

– Привет, Макс, – сказал он, улыбаясь. – Как тебе нравятся наши приготовления к войне? Потрясающе, не так ли? Этот подонок Флаггерти никому не доверяет. Мы дрожали от холода этой ночью, а сейчас поджариваемся на солнце. Ты в тюрьму?

– Да.

Коп перевел взгляд на меня.

– Я никогда раньше не видел этого типа, – сказал он. – Кто он?

– Мой новый ассистент Георг Масон, – довольно хладнокровно ответил Максисон. – О'Хейли в отпуске.

– Это меня не удивляет. Он всегда в отпуске. Законченный бездельник. – Коп плюнул и повернулся ко мне: – Рад познакомиться, Масон. Я Клэнси. Как тебе нравится новая работа?

– Довольно милая, – ответил я, пожимая плечами. – Приятно сознавать, что клиенты не могут тебя обругать.

Он расхохотался.

– А ты не лишен чувства юмора! – сказал он, хлопнув себя по ляжкам. – Эй, парни, – обратился он к другим копам, – как он вам?

Те тоже смеялись.

– Что ж, – заявил Клэнси, – я не думал, что на такой работе еще можно сохранить чувство юмора.

– Ничего другого нам не остается, – ответил я. – А что здесь происходит? Началась война? Я отродясь не видел столько полиции.

Клэнси вытер рукавом потное лицо.

– А, не травите душу! – недовольно проговорил он. – Поймали эту Уондерли, и шеф воображает, что Кейн попробует вызволить ее оттуда. Шеф ненормальный, но никто не смеет сказать это ему. Держу пари, что Кейн давно пересек границу штата. Он не идиот и не станет рисковать головой ради девицы, с которой был знаком всего одну ночь.

– Но она вся из себя, – заметил один из копов. – Красотка! Я с удовольствием обменял бы ее на свою жену.

– И я с удовольствием сделал бы это, – сказал Клэнси, – но не стал бы рисковать из-за нее своей шеей.

– Видимо, Флаггерти очень уважает этого парня, раз призвал под свои знамена столько полицейских, – заметил я со смехом.

– Я же сказал: Флаггерти ненормальный, – презрительно произнес Клэнси. – Если эта дама убежит, то Флаггерти потеряет свою должность. Я лично слышал, как Киллиано предупреждал его.

– Этого не случится, – сказал я. – Держу пари, что он сейчас сидит где-нибудь в баре, пока вы жаритесь на солнце.

– Ты так думаешь? – Клэнси нахмурился. – Ах подонок! Он торчит в своем кабинете с кондиционером на первом этаже полицейского управления и оттуда рассылает приказы! – Он копнул носком форменного ботинка песок и осуждающе покачал головой. – Не знаю, что за порядки в этой тюрьме. Вчера умерла заключенная, а сегодня утром еще одна потеряла рассудок. Это произошло как раз тогда, когда я заступал на дежурство. Войдя туда, вы сразу услышите ее вопли и смех. Есть от чего и самому свихнуться.

– Но ей же в таком состоянии нельзя находиться в тюрьме, – бросил я.

– Ее выпустят через день или два. Сейчас она находится в соседней камере с малышкой Уондерли. Флаггерти решил, что это подействует на нее нужным образом, раз она будет видеть эту ненормальную сквозь решетку и постоянно слышать ее вопли.

Я сжал руль, почувствовав головокружение, но, к счастью, Клэнси ничего не заметил.

– Они ни в коем случае не должны держать эту сумасшедшую в тюрьме, – продолжал Клэнси. – Это действует на нервы другим заключенным. И ведь она представляет опасность. Ее заключили в тюрьму за то, что она ударила ножом своего престарелого отца. Я лишний раз подумаю, прежде чем подняться в блок «А».

– Дайте нам проехать, Клэнси, – сказал Максисон, бросив на меня взгляд. – Нас ждут в десять.

– Хорошо. У этих парней все в порядке, – сказал он, обращаясь к другим копам. – Пусть проезжают.

В тот момент, когда я на катафалке медленно объезжал заграждение, Клэнси крикнул мне:

– Если вы встретите этого проходимца Кейна, передайте, пусть побыстрее решится проверить нашу бдительность. Надоело жариться на солнце!

– Я попрошу первым делом выбрать себе гроб, – пообещал я. – Мы сочтем за честь взять на себя его похороны!

Копы довольно расхохотались.

– Ну, как себя чувствуете? – спросил я Максисона.

Он вытер лоб носовым платком. Ему было не по себе.

– Пока все благополучно, – прошептал он.

– Вы слышали, что сказал этот коп? – спросил я, сжав зубы. – Та сумасшедшая около малышки. Вы поняли, что это означает?

– Да, – дрожащим голосом отозвался он.

– Ничего вы не поняли! – со злобой закричал я. – Представьте, если бы на месте мисс Уондерли находилась ваша Лаура.

Я видел, как конвульсивно дернулась его щека, но он ничего не ответил.

Мы подъехали к кованым воротам. Мрачное здание тюрьмы возвышалось перед нами. Солнце золотило серые стены. Это зловещее строение, стоявшее особняком, заставило меня задрожать. Я остановил катафалк возле будки, из которой вышли два вооруженных автоматами копа.

– Привет, Максисон, – поприветствовал моего спутника один из них. – Мы давно ждем тебя.

– Можем мы въехать, Франклин? Мы потеряли много времени из-за ваших постоянных проверок.

– Ничего не поделаешь, – проворчал Франклин. Он уже направился к воротам и в этот момент обратил внимание на меня. Резко развернувшись, он пошел обратно. – Кто этот парень? – требовательно спросил он. У него было плоское лицо с раскосыми, как у китайца, глазками.

Максисон вновь повторил мою легенду. Франклин почесал голову.

– Не знаю, что и делать, – рассуждал он. – У меня приказ Флаггерти не пропускать никого неизвестного. Я никогда не видел этого парня. Не лучше ли мне позвать сержанта?

– Я бы не советовал, – заметил второй коп. – Сержант как раз завтракает. Это может лишить его настроения на целый день.

– Я тороплюсь, – нетерпеливо проговорил Максисон, стараясь не стучать зубами. – У меня масса работы. Уже поздно.

Франклин смотрел на меня, наморщив лоб. Он был в замешательстве. Я просунул голову в окошко. Коп подошел поближе.

– Мы могли бы сыграть партию в карты, – предложил я, понизив голос. – Старик прекрасно справится с этим делом один. У меня имеются кое-какие деньги.

Он довольно улыбнулся.

– Неплохая мысль! Эй, парень, выйди из машины.

Я сделал вид, что замешкался, открывая дверцу, быстро вытащил свой револьвер 38-го калибра и сунул в руки Максисону, который, позеленев от страха, пересел на мое место.

Я спрыгнул на раскаленный асфальт.

– Посмотрим, нет ли у тебя оружия! – со смехом сказал Франклин. – После этого можешь забраться обратно.

Коп похлопал руками по моему телу. Потребуй он расстегнуть мантию, я бы пропал, так как форма охранника неминуемо вызвала бы его законные подозрения. Но он не догадался это сделать.

– О'кей, все в порядке, – сказал он.

Я вновь забрался в катафалк и закрыл дверцу. Моя левая рука тут же завладела оружием. Я сунул револьвер в карман, чтобы он был у меня под рукой.

Ворота отворились, и мы въехали во двор. И тут я увидел собак. Свирепые псы рвались с цепей, оскалив клыки. Их злобное рычание напоминало волчье.

Наконец мы остановились перед последними воротами. Пять или шесть охранников, вооруженных карабинами, находились по другую сторону. Один из них открыл нам ворота.

– О'кей, Максисон, – сказал он. – Врач уже на месте, так что поторопись.

Я проехал мимо, не обращая на них внимания.

Мы прибыли на место.

5

В просторном зале вскрытия, облицованном белым кафелем, было чисто и прохладно. В воздухе носился сильный запах дезинфекции. Тело женщины, частично прикрытое простыней, лежало на мраморном столе. Ее наголо обритая голова покоилась на маленьком деревянном возвышении. Это было мертвое тело, очень похожее на восковой манекен в музее ужасов.

Доктор, маленький, толстенький, светловолосый человек, мыл руки. Пар от горячей воды заставил запотеть стекла его очков.

– Я закончил, – сказал он, повернувшись в нашу сторону. – Несчастная покончила с собой, проглотив осколки стекла. Хотелось бы знать, где она могла их найти.

Где-то в тюрьме раздался пронзительный, дикий и безрадостный вопль женщины. Можно было подумать, что ее пытали, щекоча пятки. Я сжал зубы. Смех этот был сравним разве что со скрежетом напильника по стеклу. Доктор нахмурился.

– Я подам рапорт, – гневно сказал он. – Ее нельзя держать здесь.

Максисон и я промолчали. Внешне бесстрастно мы смотрели то на доктора, то на мертвую женщину. У меня по спине пополз холодок.

– Давно пора уволить отсюда Эдну Роббинс, – продолжал доктор. – Я не утверждаю, что именно она довела эту несчастную до сумасшествия, но от этой садистки можно ждать чего угодно. – Он обращался ко мне.

– Эдна Роббинс, кто она? – поинтересовался я.

– Шеф охранниц, – ответил он, бросая полотенце в таз. – Впервые здесь? – Он покачал головой. – Это мерзкая женщина. Я не могу тратить время на болтовню… Я немедленно подпишу свидетельство о смерти. Можете забрать его у меня, когда все закончите.

Максисон кивнул.

Доктор двинулся к двери, когда та отворилась и на пороге появилась небольшого роста коренастая женщина с квадратными плечами. Ее светлые волосы отливали медью. Они были собраны в пучок и подвязаны синей лентой. Форма охранницы сидела на ней как влитая.

– Ты закончил? – спросила она доктора голосом, в котором звучали нотки, заставившие вспомнить о скрипе железных петель.

Он что-то проворчал и вышел, не взглянув на нее.

Женщина посмотрела ему вслед, затем сделала знак Максисону.

– Как можно быстрее заберите тело, – распорядилась она. – Я прикажу Митчелу, чтобы он все здесь прибрал.

– Все будет в порядке, мисс Роббинс, – сказал Максисон, бросая на нее испуганный взгляд.

С моей помощью он установил гроб на подставку. Охранница подошла к трупу и долго всматривалась в лицо женщины. Выражение ее лица вызвало у меня гусиную кожу.

Практически безгубый рот, маленький нос и голубые глазки. Брови стрелками сходились на переносице, придавая мисс Роббинс дьявольский вид. Приподняв простыню, она с интересом изучала широкие полосы разрезов. Я, как загипнотизированный, не мог отвести от нее глаз. Неожиданно повернув голову, охранница уставилась на меня пронзительным взглядом. У меня появилось ощущение, что она видит меня насквозь.

– Новенький, не так ли? – пролаяла Эдна Роббинс.

Я утвердительно кивнул, наклонившись к чемодану Максисона. Вытащив сумку с инструментами, я передал ее ему.

– А что у вас со ртом? – вдруг спросила она. – Похоже на опухоль.

Я машинально ощупал языком каучуковые подушечки. Состояние у меня было хуже некуда.

– Пчела укусила, – я с трудом заставил себя говорить. – Не думал, что это так заметно.

Некоторое время она сверлила меня холодным, изучающим взглядом, затем нехотя пошла к двери.

– Поторопитесь, – бросила она Максисону, прежде чем выйти.

Я наблюдал, как она уходила. У нее были узкие бедра и довольно приличные ноги. Когда за ней закрылась дверь, я выпрямился и вытер лоб.

– Вот ведьма! – выругался я. – Ее глаза словно видят человека насквозь.

Максисону тоже было жарко.

– Она очень опасный человек, – прошептал он.

– А то я не вижу! – Я направился к двери. Открыв ее, выглянул в коридор. Он был пуст. – Что ж, приступим! – сказал я, закрывая дверь.

Сбросив мантию, я прикрыл ее полотенцем, снял очки и вынул каучуковые подушечки из-за щек.

– Занимайтесь своим делом, – посоветовал я Максисону. – Отвинтите второе дно и спрячьте под гроб. Подольше возитесь с трупом, но, когда я вернусь, будьте готовы все оперативно закончить.

Он судорожно кивнул.

– И будьте благоразумны! – еще раз предупредил я. – Никаких шуток!

Сумасшедшая вновь начала смеяться отрывистым лающим смехом. Мороз опять пробежал у меня по коже.

Открыв дверь, я выглянул в коридор. Митчел уже поджидал меня.

– Ну как? – спросил я.

– Пока все в порядке, – ответил он, но по глазам его было видно, насколько он испуган. – Будьте предельно осторожны.

– Это и в моих интересах, – сказал я.

– Лестница в конце коридора. Утренний обход закончен. До следующего еще полчаса времени. Опасайтесь Роббинс.

– Я уже имел честь познакомиться с ней. Знаешь, что тебе надлежит делать?

– Да, но, надеюсь, в этом не возникнет необходимости.

– Я тоже на это надеюсь, – заверил я его и двинулся к лестнице.

Из комнаты охраны доносились невнятные голоса. Широкие ступени вели на верхние этажи. Я миновал стальную решетку, которая перегораживала галерею с выходившими туда дверями камер. На одном из лестничных пролетов я прошел мимо заключенного, который, стоя на коленях, мыл пол. Он поднялся и дал мне пройти. Я чувствовал на спине его любопытный взгляд. Вероятно, он спрашивал себя, кто я такой. Я не остановился, пока не достиг верхнего этажа. Всего лишь несколько минут отделяют меня от мисс Уондерли. Эта мысль вызвала у меня одновременно и панику и радость.

В конце лестницы я вновь наткнулся на стальную решетку, но меня это не обескуражило: Митчел снабдил меня универсальной отмычкой. В тот момент, когда я вышел на лестничную площадку и подошел к решетке, сумасшедшая издала душераздирающий вопль. Он прозвучал так близко от меня, что я оледенел от ужаса. Был момент, когда я хотел кубарем скатиться вниз по ступенькам, но, овладев собой, уже собрался вынуть отмычку. И в этот момент я почувствовал, что за мной наблюдают. Я повернулся: Эдна Роббинс стояла на пороге открытой двери. Ее маленькое личико было лишено какого-либо выражения. Мое сердце, сделав резкий скачок, замерло. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Она была подозрительной, но не обеспокоенной. Моя форма охранника сбила ее с толку. Я понимал, что медлить нельзя, и направился в ее сторону.

– Здесь что-то не в порядке, – сказал я, подойдя вплотную.

Ее лицо было непроницаемо.

– Что дает повод так думать?

– Я услышал крики, когда был этажом ниже. Это заставило меня подняться.

– Да уж, в бдительности тебе не откажешь, – насмешливо сказала она. – Но тебе здесь нечего делать! Уходи!

– О'кей! – я пожал плечами. – Не надо сердиться. – Я восхищенно глянул на нее. – Мне бы не хотелось, чтобы с такой красивой девушкой, как вы, случилась неприятность.

– Неужели? Ну-ка, ну-ка, подойди поближе.

Отступать было поздно, и я прошел за ней в маленький кабинет, такой же пустой и холодный, как и его хозяйка, Эдна Роббинс. Она присела на письменный стол и скрестила руки на груди.

– Что-то раньше я тебя здесь не видела!

– Я один из новых охранников, направленных сюда из комиссариата, – объяснил я, садясь рядом на угол стола.

Мы находились так близко, что наши плечи соприкасались. Она была вынуждена повернуть голову, чтобы взглянуть на меня.

– Мне кажется, я тебя уже видела недавно, – проговорила она удивленно.

– Разумеется, мы виделись вчера, – начал безбожно врать я. – Я стоял у ограждения, когда вы проходили.

– Ты похож на нового ассистента Максисона, – с подозрением сказала она.

Я рассмеялся.

– Ничего удивительного: это мой брат. Нас часто путают. У него пошире лицо, и он не умеет ладить с женщинами.

– А ты умеешь? – ее голос был откровенно ироничен.

Я бросил на нее косой взгляд.

– Женщины – это моя специальность. К тому же я им нравлюсь.

– И ты надеешься произвести впечатление, болтаясь в женском отделении?

– Эта сумасшедшая так напугала меня, когда заорала. Я подумал, а вдруг она набросилась на вас.

Ее взгляд зажегся странным светом.

– Этого просто не может быть. Никто не рискнет напасть на меня! – отрезала она.

– А вам не холодно? – спросил я, придвигаясь поближе. – Вы мне нравитесь.

Она поднялась и подошла к двери.

– Уходи! И больше не возвращайся. Даже если услышишь крики, забудь о них. Здесь нечего делать посторонним. Я в силах справиться сама.

– Я верю вам, – я направился к двери. – Но, если я вам понадоблюсь, вы найдете меня этажом ниже.

– Уходи! – нетерпеливо повторила она.

Она дошла до ступенек, наблюдая, как я ухожу. Я спустился до блока «Б» и пошел по коридору. Я слышал, как она вернулась в свой кабинет, хлопнув дверью. Подождав еще некоторое время, я вновь быстро поднялся на лестничную площадку, вынул отмычку и открыл решетку. Я задыхался, горло пересохло, а сердце было готово выскочить из груди. Заперев за собой решетку, я направился по узкому коридору к камере мисс Уондерли.

6

Первые три камеры были пусты. Пахло дезинфекцией и немытыми телами. Совершенно бесшумно я двигался по узкому, покрытому линолеумом проходу, куда выходили двери камер. С другой стороны прохода находилась сетка, защищающая от падения во внутренний холл тюрьмы. Сетка была такая мелкая, что через нее нельзя было различить, что делается внизу.

В четвертой камере кто-то шевелился. Я остановился, чтобы посмотреть.

Толстая дряхлая женщина улыбнулась мне, демонстрируя беззубый рот.

– Добрый день, красивый мальчик, – сказала она, подходя к решетке и обхватывая прутья руками. – Вот уже десять лет, как я не видела мужчин. Уж не ради ли меня ты пришел сюда?

Страх почти парализовал меня. Отрицательно покачав головой, я прошел дальше, прижимаясь к решетке.

– Ах, ты пришел повидать малышку? – засмеялась она. – Она тебе понравится, но берегись Бакси. Она в камере рядом, и учти, она ненавидит копов.

Я продолжил путь, не спуская глаз со старухи. Когда я поравнялся с шестой камерой, через решетку просунулась рука, худая и цепкая. Она схватила меня за запястье. Я вздрогнул и попытался освободиться, чувствуя, как костлявые, но невероятно сильные пальцы впились в кожу. Она подтащила меня почти к самой решетке, так что мой лоб коснулся холодного металла. Я находился лицом к лицу с молодой женщиной-блондинкой, глаза которой горели безумным блеском. Что-то вроде свиста вылетало из ее сжатых губ. В уголках рта сумасшедшей показалась пена. Волосы мои поднялись дыбом, сердце перестало биться. Сумасшедшая просунула вторую руку и ухватила меня за воротник.

– Вот ты и попался, грязный коп! – заорала она. – Давно тебя поджидаю! – она подмигнула. – Я убью тебя!

– Нет, нет! – запротестовал я, стараясь вырваться. – Я пришел, чтобы освободить вас отсюда!

Лицо сумасшедшей перекосила злобная гримаса, и она вновь зашлась в диком хохоте.

– Меня не выпустят отсюда! – успокоившись, прошипела она. – Но уж хотя бы с тобой я поквитаюсь! – Ее лицо вновь исказилось, глаза сощурились. – Я вырву у тебя глотку! – прошипела она.

Из последних сил упершись в решетку, я вырвался из ее захвата, покатился по полу, стараясь прижаться к противоположной сетке. Она злобно следила за мной, колотя кулаками по решетке. В тот момент, когда я попытался подняться на ноги, она упала на колени и схватила меня за щиколотку. Свободной ногой я наносил беспорядочные и бесплодные из-за решетки удары. Сумасшедшая, держа ногу обеими руками, тянула меня к себе. Я издал крик отчаяния, чувствуя, как мое тело скользит по линолеуму. Уцепившись за решетку, я сопротивлялся, но она тянула, как рыбак тянет из реки рыбу.

Старуха из соседней камеры посмеивалась, глядя на мои лихорадочные попытки освободиться.

– Она вырвет у тебя сердце, – прошипела она.

Пот стекал по моему лицу. Что-то в выражении лица сумасшедшей лишало меня сил. Женщина была совсем рядом. Я чувствовал ее зловонное дыхание. Ужас охватил меня с новой силой.

– Что с тобой случилось? – задыхаясь, сказал я. – Я выпущу тебя отсюда, тебя и девушку из соседней камеры.

– Ты до нее не дотронешься, – взвыла она. – Ей уже и так досталось. Я тебе помешаю это сделать! Я помешаю всем делать это! Сейчас, сейчас, я поймаю твою глотку!..

Ее пальцы все ближе и ближе подбирались к моему горлу. Она следила за моим лицом с таким вниманием, что не заметила, как я поднял ногу.

Удар в грудь заставил ее упасть на спину. Освобожденный, я выпрямился и прижался к сетке. Дрожь сотрясала мое тело.

– Она здорово напугала тебя? – насмешливо спросила Эдна Роббинс.

Я повернулся, оледенев от ужаса. Эдна стояла по ту сторону решетки, глядя на меня злыми глазами. Ее маленький нос раздувался от гнева. Старая женщина моментально спряталась в глубине своей камеры. Я одернул порванный рукав и провел рукой по волосам, чувствуя себя совсем разбитым.

Открыв решетку, Эдна приближалась ко мне.

– Мне кажется, я ясно дала тебе понять, чтобы ты не показывался здесь! – отчеканила она. – Тем хуже для тебя, мой мальчик! О'кей, храбрец, я посмотрю, как ты запоешь в кабинете Уордена.

Я отступил и посмотрел в соседнюю камеру. На узкой койке лежала женщина с золотыми волосами. Я сразу узнал ее. Мое сердце болезненно сжалось.

– Не сердитесь, – хриплым голосом сказал я. – Я ничего плохого не сделал. Мне только хотелось узнать, на кого похожи сумасшедшие.

Эдна неприязненно улыбнулась.

– Прекрасно, ты увидел ее. Надо бы запихнуть тебя к ней в камеру, чтобы ты вдосталь насмотрелся. Уж она бы позабавилась с тобой. Пошли, голубчик, больше тебе не придется работать здесь. Уорден мигом выставит тебя отсюда.

Существовал лишь один выход из создавшегося положения: или Эдна, или я. Я прикинул свои шансы. Ее маленькое тело казалось достаточно крепким, но все же она вряд ли смогла бы одолеть меня. Нужно постараться схватить ее за горло раньше, чем она успеет поднять тревогу. Я медленно направился к ней, прикидываясь смущенным.

– Неужели нельзя закрыть глаза на такой пустяковый проступок, – сказал я.

– И не рассчитывай… – начала она.

Я попытался схватить ее за горло, но Эдна преподала мне урок. Моментально схватив мое запястье, она провела прием джиу-джитсу, и я оказался на полу, сильно ударившись спиной.

– Я же достаточно ясно сказала, что могу справиться с кем угодно, – прошипела она. – Это касается и тебя. – Носок ее форменного ботинка ударил мне в лицо. – Вставай, и вперед! И никаких историй, или я сверну тебе шею! – проскрипела она.

Я перекатился, схватил ее за ноги и дернул на себя. Она вскрикнула, теряя равновесие. И все же ей удалось выскользнуть из моего захвата. Поднявшись, я вновь кинулся в атаку. Она была крепкой, как сталь. Я попытался ударить ее головой, но получил такой удар в глаз, что посыпались искры. В следующий момент она захватила мою руку болевым приемом, угрожая сломать. Страшная боль едва не лишила меня сознания.

– Я тебя научу уважению, – шипела она, нажимая все сильнее и сильнее.

Я упал на колени, увлекая ее за собой. Я тряс Эдну, как фруктовое деревце, но она вцепилась в меня бульдожьей хваткой. Боль становилась невыносимой. Откинувшись назад корпусом, я нанес удар свободной рукой. Удар пришелся в шею. Выпустив меня, она повалилась на пол. Моя правая рука повисла, как плеть. Но с Эдной не было покончено. Ругаясь сквозь сжатые зубы, она вновь поднялась. Ее светлые волосы рассыпались по плечам. Сделав шаг вперед, я нанес резкий прямой удар в бок. Эдна вновь оказалась на полу, но, извернувшись, как кошка, опять встала на ноги. Меня охватило чувство, близкое к панике. Это был достойный противник: сильный, ловкий и очень хорошо тренированный.

На этот раз она не бросилась на меня, а, сделав ложный выпад, метнулась вдоль сетки к выходу из галереи. Я, хромая, последовал за ней. Любой ценой нужно было помешать ей поднять тревогу. Она замешкалась на выходе из галереи, и я настиг ее. Повернувшись, она выдала мне болезненный удар в живот. Я схватил ее за талию, поволок обратно. Она брыкалась, пыталась царапаться, но я весил гораздо больше ее. Споткнувшись, я упал, и мы покатились по полу, колотя друг друга. Вначале она отвечала ударом на удар, но потом все же мои удары дошли до цели, дыхание ее стало хриплым, удары утратили силу. Кое-как поднявшись, она попыталась вновь перейти в атаку, но «прямой» в грудь откинул ее к решетке камеры сумасшедшей.

Издав хриплый стон, она сползла по решетке. Наступила небольшая пауза.

Я был вынужден сесть, так как ноги не держали меня. Внезапно две жадных руки, похожих на лапы с когтями, просунулись между прутьями решетки и схватили Эдну за горло. Эдна попыталась крикнуть, но вопль замер в горле. Сумасшедшая, что-то возбужденно бормоча, тянула ее к себе. Прутья решетки были слишком частые, чтобы прошла голова Эдны, которая не могла издать и звука – пальцы пережали ей трахею. Она пыталась отбиваться, но тщетно. Ее ноги беспомощно били по полу, нейлоновые чулки порвались на коленях.

Неспособный что-либо сделать, я с ужасом следил за этой сценой. Сумасшедшая продолжала тянуть Эдну к себе, выгибаясь всем телом. Эдна пыталась схватить ее, но руки не доставали до противника. Она смотрела на меня вылезшими из орбит глазами, изо рта высунулся язык. Ноги ее все слабее били по полу, руки безвольно поникли.

Через минуту все было кончено. От ужаса меня затошнило. Я снова двинулся к соседней камере. Сумасшедшая, выпустив горло Эдны, прыгнула ко мне, стараясь схватить за руку. Я вытащил револьвер и ударил по ее руке. Она с воплем отступила.

Даже видя перед собой эту фурию, я думал о мисс Уондерли. Она была в камере и лежала на койке с закрытыми глазами и разметавшимися по подушке волосами.

Я открыл дверь камеры и вошел. Руки сумасшедшей и тут пытались вновь схватить меня. Совершенно не владея собой, я ударил ее рукояткой револьвера между глаз. Ее глаза закатились, и она рухнула на пол. Весь дрожа, я поднял мисс Уондерли и вышел с драгоценной ношей из камеры, шатаясь как пьяный.

Старуха рядом стала вопить.

7

Я добрался до площадки перед лифтом и выглянул в коридор. Митчел, сгорая от нетерпения, ждал меня. Он сделал жест: мол, все спокойно.

Старуха продолжала выть. Я вышел на лестницу, неся на руках безжизненное тело мисс Уондерли. В этот момент Митчел тревожно махнул рукой, а сам, прыгая через несколько ступенек, метнулся вверх.

Я положил мисс Уондерли на пол и достал револьвер: с карабином в руках бежал охранник. У него не было времени, чтобы защититься, и я ударил его рукояткой по голове. Несчастный свалился как подкошенный. Его карабин упал на пол и самопроизвольно выстрелил. Пуля угодила в потолок.

Я повернулся, поднял мисс Уондерли и перекинул через плечо. Она слабо пошевелилась, но я прижал ее к себе и побежал. Послышался сигнал тревоги. Его металлический перезвон смешался с криками заключенных, звоном металлических решеток и воплями старухи.

В дальнем конце коридора распахнулась дверь, и на площадке появились два охранника. Я ранил первого в ногу, другой выскочил обратно, закрыв за собой дверь. Я выстрелил в дверь и услышал, как он застонал.

Я продолжил спуск, но уже медленнее, так как все время оборачивался. Находясь в конце своего пути, я не хотел рисковать и потерять все.

За моей спиной послышался топот. Я побежал. До первого этажа, где меня ждал Максисон, было еще далеко. Я толкнул дверь и вбежал в маленький кабинет, уложив мисс Уондерли на пол. Она открыла глаза, сделав усилие подняться, но я успокаивающе похлопал ее по плечу.

– Спокойно, дорогая. Я пришел, чтобы вытащить тебя отсюда.

Мне доставило чертовское удовольствие увидеть ее глаза, когда они расширились от изумления. Она замерла, не отрывая от меня взгляда. Присев на корточки, я выглянул в коридор. Четверо охранников, один из них вооруженный автоматом Томпсона, смотрели на тела своих товарищей.

Я взял на мушку типа с автоматом. Он упал, а остальных словно ветром сдуло. Я подхватил мисс Уондерли и бегом помчался по коридору. Я уже заворачивал за угол, когда сзади раздался выстрел. Пуля попала в каблук моего ботинка. Я пошатнулся, но успел завернуть за угол.

Я вбежал в зал вскрытия и захлопнул дверь. Бледный от страха, Максисон прижался к стене. У него вырвалось приглушенное восклицание, когда он увидел меня, но он не пошевелился, он был просто не в состоянии это сделать.

Я подбежал к гробу и одним движением опустил туда мисс Уондерли. Она села, глаза ее с ужасом смотрели на меня.

– Ложись и не шуми, – прошептал я.

Но ее рот раскрылся, готовый издать крик. Вид гроба внушал ей естественный ужас. Я закрыл ей рот рукой, но она, совершенно обезумев от страха, продолжала отбиваться. У меня не было выхода. Я ударил ее в подбородок. Она упала навзничь, потеряв сознание. Я лихорадочно накрыл ее вторым дном, закрепил и надел мантию. Затем засунул за щеки каучуковые тампоны и водрузил на нос очки. Подбежав к полупарализованному Максисону, я подтащил его к мраморному столу.

– Помоги мне! – прошипел я, ухватившись за холодные и твердые плечи умершей.

Не знаю как, но ему удалось прийти в себя. Он помог мне уложить труп женщины в гроб. Я тут же прикрыл его крышкой. Только я успел это сделать, как распахнулась дверь. Флаггерти в сопровождении трех охранников влетел в зал вскрытия.

Я изобразил на лице испуг и поднял руки вверх. Максисон, тот не играл, он действительно считал, что пришел его последний час.

Флаггерти, бледный от ярости, весь в поту, мельком глянул на нас, затем его взгляд обшарил помещение.

– Никто не входил сюда? – спросил он, зловеще глядя на Максисона. Тот лишь отрицательно мотал головой, так как не в силах был открыть рот.

– Пошли! – Флаггерти подозвал охранников. Он подошел к гробу, приподнял крышку. Увидев тело, он нахмурился и вышел, злобно сжимая кулаки. Дверь за ним захлопнулась. Я вытер лоб и постарался вернуть нормальное дыхание.

– Спокойно! – сказал я Максисону. – Мы еще не закончили.

Схватив отвертку, я завинтил винты на крышке. Едва я успел это сделать, как дверь открылась и появился Клэнси. Он был багровым и едва сдерживал волнение.

– Вы знаете новость, парни? – спросил он. – Этот прощелыга Кейн проник-таки в тюрьму и утащил свою девушку.

– Не может быть! – искренне воскликнул я, вытирая лицо рукавом. – Его поймали?

Клэнси покачал головой.

– Пока нет. Но ему не скрыться на этот раз. Флаггерти просто сошел с ума. Он прочесывает тюрьму… – Неожиданно он замолчал, широко раскрыв глаза. – Кто это тебя так разукрасил?

– Один из охранников принял меня за Кейна и, прежде чем успел вмешаться Флаггерти, ударил меня.

– Они сейчас все ненормальные. Я никогда не видел сразу столько психов. Ну ничего, мы поймаем Кейна. Ему просто некуда удрать.

– Ты уверен в этом?

– Мне так кажется. А что, вы думаете, он удерет?

– А как он сюда вошел?

– Да, действительно… – Клэнси пожал плечами. – Я снимаю шляпу, преклоняясь перед его мужеством. Этот тип ловок. Очень ловок.

– Когда мы сможем уехать? – спросил я. – Мы уже сыты по горло здешними воплями и стрельбой.

– Вам придется остаться здесь. Никто не сможет покинуть тюрьму, пока Кейна не поймают.

Я очень хотел бы знать, сколько времени мисс Уондерли пролежит без сознания. И начнет ли она орать, придя в себя? Я покрылся холодным потом. Мы подождали минут пять. Вновь послышались выстрелы. Клэнси подошел к двери и выглянул в коридор.

– Скорее всего его обнаружили, – заметил он. – Это в блоке «Б».

Сигнал тревоги вновь начал звенеть.

– Что там происходит? – Клэнси был в растерянности. – Почему звенит сигнал тревоги?

Внезапно ворвался Митчел.

– Какого черта ты здесь торчишь, болван! – заорал он. – Заключенные подняли бунт! Кто-то выпустил их из камер.

Клэнси передернул затвор карабина.

– Кто мог их выпустить? – спросил он, подбегая к двери.

– Вероятно, Кейн, кто же еще, – ответил Митчел, толкая Клэнси перед собой. Он повернулся ко мне и подмигнул.

Они исчезли за дверью.

– Это Митчел выпустил заключенных! – сказал я Максисону. – Надеюсь, он выкрутится сам. Торопись! Нужно убираться отсюда, и как можно скорее!

Мы подняли гроб на плечи и вышли. Он был так тяжел, что ноги мои подгибались, не говоря уже о Максисоне, довольно субтильном человеке. Но, видимо, страх придавал ему силы. Наконец мы подошли к первым воротам.

Охранник, увидя нас, поднял карабин, положив палец на спусковой крючок.

– Все в порядке! – задыхаясь, сказал я. – У нас есть разрешение Флаггерти на выход. Дай нам поставить этот проклятый гроб. Я сейчас покажу его тебе.

Охранник заколебался. Игнорируя его, мы подошли к катафалку. Охранник последовал за нами. Затолкав гроб в катафалк, мы захлопнули дверцу. Подозрение по-прежнему читалось на лице охранника. Его толстое, потное лицо выражало к тому же сильное любопытство.

– Но Флаггерти приказал никого не выпускать отсюда, – проворчал он. – Я сам слышал его приказ.

– А я вам говорю, что Флаггерти выписал нам пропуск на выезд отсюда, – сердито сказал я. – Покажите ему! – обратился я к Максисону. – Он у вас в кармане.

Максисон машинально сунул руку в карман.

Охранник перевел взгляд на него. Это было именно то, чего я дожидался, тут же нанеся ему «прямой» в челюсть. Тот упал на колени. Я вырвал у него карабин и оглушил ударом приклада.

– Вперед! – я толкнул Максисона к катафалку.

Мы проехали двор и остановились перед другими воротами. Они были заперты. Франклин немедленно вышел из будки.

– Уносите ноги, пока не подстрелили? – со смехом спросил он.

– А то! Черт знает что здесь у вас творится! Мы оставили разрешение на выезд на первом посту. В тюрьме переполох.

Он пожал плечами.

– Меня это не касается. Не люблю драк, – он открыл ворота. – Счастливого пути!

Я нажал на акселератор. Теперь оставался лишь один барьер на нашем пути – баррикада. Держа револьвер под рукой, я выжимал максимальную скорость из тяжелой машины. Баррикада по-прежнему перегораживала дорогу, но охраны не было видно. До нас доносились лишь звуки выстрелов и крики из тюрьмы. Все силы были задействованы на подавление бунта внутри тюрьмы, так что некому было сторожить деревянное заграждение. Я вышел из машины, отодвинул заграждение, потом вновь сел за руль.

Я победил!