Онлайн чтение книги Загадочный человек
Глава шестнадцатая

Подоспев на голос роптавшего впотьмах незнакомца, Бенни и Ничипоренко разглядели мужика, который стоял, упершись обеими ладонями в срезанную стену довольно высокого земляного откоса и, изогнув на бок голову, косился на что-то через правое плечо. Он был пьян до такой степени, что едва стоял на ногах, и, вероятно, ничего не видел.

– Кто тебя ограбил? – спросил его Ничипоренко.

Мужик, шатаясь на подгибающихся коленях, продолжал сопеть и ругаться. Он, очевидно, не видал подошедших к нему предпринимателей и не слышал ничипоренковского вопроса.

Ничипоренко взял его за плечи, встряхнул и опять спросил, кто его обидел.

– А? – отозвался мужик.

– Кто тебя обидел, я говорю?

Мужик подумал с минуту, посопел и, опять заворачиваясь вправо через плечо, заговорил:

– Мош-ш-шен-н-ник, анафема., шейгиц!..

– Кого ты ругаешь? – спросил Ничипоренко. – За что?

– А зачем он рупь серебром узял! – отвечал мужик и снова закричал вправо; – Шейгиц! анафема… мошенник!

– Откуда он у вас взял их? – спросил Бенни, думая таким вопросом навести мысли пьяного человека на ближайшие его соображения.

Он не ошибся. Мужик тотчас переменил тон и с доверчивостию заговорил:

– Да как же, скажи: зачем он у меня с чертогона[27] Чертогон – здесь – крест. последний рупь серебра сдернул… а? Нешь ты затем здесь поставлен… а? Нешь ты за то будушник назван… а? Шейгиц ты, мошенник! – заговорил снова, валясь вправо головою, мужик.

– Что такое «чертогон»? – спросил у своего спутника шепотом Бенни.

Ничипоренко пожал плечами и отвечал:

– Черт его знает, что он мелет!

– Этого нельзя, – говорил мужик. – Ты в будку для проспанья меня вел и руль серебра смотал… Неш на это тебе закон есть… а?.

– Его просто нужно отправить домой, – проговорил Бенни и затем, снова обратясь к мужику, спросил: – Где вы живете?

– Что?

Бенни повторил свой вопрос.

Мужик подумал и отвечал:

– Пошел прочь!

– Я хочу вас домой довести.

– Пошел прочь, – опять так же незлобливо отвечал мужик.

– Бросьте его, – сказал Ничипоренко. Бенни этого не послушался.

– Я вам дам рубль серебром, и вы идите домой, – сказал он тихо, оттягивая мужика от глинистого обреза, в который тот упирался.

– Рупь серебром…

Мужик подставил пригоршни, сжимая их так сильно, как будто ему хотели насыпать их маком.

Бенни одною рукою поддерживал пьяного, другою достал из своего кармана рублевый билет и подал его мужику.

Тот взял и начал совать его в штаны; но пьяная рука ему не повиновалась, и каждый раз, как он посылал ее в карман, она прямо проскальзывала мимо кармана.

– Я положу вам в карман, – сказал Бенни, протягивая руку к билету, но тот вдруг неожиданно вскрикнул: «Пошел прочь!», быстро отдернул у Бенни свою руку и, не удержавшись на ногах, тяжело шлепнулся во весь рост о землю и лежал как сырой конопляный сноп.

Бенни решительно не знал, что ему предпринять с этим дорогим человеком: оставить его здесь, где он лежит, – его могут раздавить; оттащить его назад и снова приставить к стене, – с него снимут ночью и сапоги и последнюю одежду. К тому же мужик теперь охал и жалостно стонал.

Бенни нагнулся к его лицу и сквозь сумрак ночи, к которому в это время уже достаточно пригляделись его глаза, увидел на лице мужика печать серьезности, которою выражается только-что ощущенное страдание.

– Вы расшиблись? – спросил Бенни.

– В печенях.. – отвечал мужик.

– Больно?

– Больно, – отойди, больно.

– Ты расшибся? – спросил Ничипоренко.

– Поди прочь, – расшибся.

Ничипоренко объявил, что теперь нечего размышлять; что больше здесь стоять невозможно; что, черт его знает, он, этот мужик, может издохнуть, а не издохнет, так кто-нибудь как на грех подойдет и скажет, что они его убили и ограбили.

Бенни был другого мнения; он находил, что это и прекрасно, если их возьмут в полицию, потому что им, при правоте их, нетрудно будет оправдаться; но зато там и этот мужик тоже найдет себе защиту.

– Ну да, защиту! – Как же, ведь это небось вам Англия здесь, чтобы находить в полиции защиту! – заговорил, вспыхнув и суетясь, Ничипоренко. – Так вот сейчас палочку из-под сюртука вынет – фить – и оправдал… Вы это забудьте про вашу палочку, она в Лондоне осталась, а вы тут в России. У нас с полициею не судятся; а полу от кафтана режут, если она схватит, да уходят.

– Я ни от какой полиции не побегу. У меня краденых вещей нет.

– Зато у нас с вами полтора пуда «Колокола» в номере заперто.

– Полтора фунта разве, – заметил Бенни.

– Довольно полтора золотника, чтобы отсюда прямо да в крепость.

Младший же брат, над разбитыми печенями которого происходил теперь спор в это время, отложив всякое житейское попечение, захрапел.

Положение предпринимателей становилось все труднее и труднее, каждый из них горячился, и, возражая друг другу, они дошли до того, что Ничипоренко сказал Бенни, что он рассуждает «как либерал, филантроп и трус», а Бенни отвечал Ничипоренке, что он не хочет ставить его суждений выше болтовни революционных шарлатанов и дураков.