Онлайн чтение книги Заклятие древних маори
Глава 5. Мистер Квестинг повержен во второй раз

I

Последующие дни обошлись без происшествий, и жизнь в Ваи-ата-тапу наконец потекла по привычному распорядку. Полковник Клэр буквально с ног сбился, натаскивая своих бравых ополченцев. Его жена и дочь, обременённые сверх всякой меры новыми почётными обязанностями, которые сами на себя и взвалили, без устали хлопотали по дому. Гаунт, следуя наставлениям доктора Акрингтона, в предписанные часы нежил ногу в грязевых ваннах, совершал променад и начал трудиться над книгой. Дайкон, не покладая рук, систематизировал старые письма и программки, которые предполагалось использовать при написании автобиографии. К тому же по утрам и вечерам Гаунт в течение двух часов надиктовывал ему свои бесценные воспоминания, ожидая получить готовый отпечатанный текст уже на следующее утро. Доктор Акрингтон, стоически уединившись в своей комнате, разгадывал тайны сравнительной анатомии. В среду он возвестил, что собирается на недельку уехать, а в ответ на наивный вопрос миссис Клэр, ничего ли у него не случилось, брякнул, что лучше бы им всем тут передохнуть, и был таков. Колли, который в годы Первой мировой войны был связистом, оправившись от потрясения, вызванного знакомством с Саймоном, теперь охотно помогал парню осваивать азбуку Морзе и проводил уйму времени в его келье. Сам Саймон относился к Гаунту с угрюмой насторожённостью. Встреч с актёром он, по возможности, избегал, а когда же им всё-таки доводилось сталкиваться лицом к лицу, юноша держался подчёркнуто вызывающе. Не желая прослыть угрюмым молчуном, он вопрошал, например, на кой черт вообще сдался этот театр, а в ответ на естественную пылкую реплику Гаунта о необходимости этого наиважнейшего из искусств, тут же с самым невинным видом интересовался ценой билетов. Получив эти сведения, Саймон заявлял, что на такие деньги бедная семья может прожить целую неделю. В подобные дни Гаунт становился вспыльчивым и раздражительным, все у него валилось из рук, а нога ныла пуще прежнего.

Вот, например, какая перепалка разразилась между ними в один прекрасный день.

— Всему виной ваш профессиональный эгоизм! — проревел Саймон. — Не должны актёры получать такую чёртову уйму денег. По-моему, всем нужно платить поровну. Пусть меньше, но зато всем.

— Включая монтёров и осветителей? — спросил Гаунт, трясясь от ярости. — Простых рабочих? Всякую пьянь?

— Разумеется.

— Тогда содержание вашего приятеля Колли станет мне уже не по карману.

— По-моему, он и так зря старается, — фыркнул Саймон, а Гаунт, не найдя что ответить, зашагал прочь, вне себя от злости.

Судя по всему, Саймон изложил содержание этой беседы Колли, а последний счёл необходимым извиниться за приятеля перед своим патроном.

— Не обращайте на него внимания, сэр, — сказал он, растирая актёру больную ногу. — Он — славный парнишка, хотя и взбалмошный. Без царя в голове. Ну и отравлен, конечно, немного коммунистическими взглядами. На самом-то деле это Квестинг воду баламутит.

— Хамское отродье этот твой Саймон, — отмахнулся Гаунт. — Кстати, что там Квестинг болтает по поводу того, что вот-вот станет тут хозяином?

— Увы, он и в самом деле может наложить лапу на этот пансион, — вздохнул Колли. — Саймон убеждён, что полковник перед ним в долгу по самые уши. Расплатиться ему нечем, поэтому Квестинг может их всех выгнать, а дом пустить с молотка. Вот почему Саймон ополчился на всех, кто имеет хоть мало-мальское отношение к любому бизнесу.

— Да, но…

— Странный он. Я не раз с ним говорил. Он рассказал мне, как поцапался с вами. Я ему ответил, что прослужил у вас без малого десять лет и съел с вами не один пуд соли. Сказал, что на первых порах вы вообще перебивались с хлеба на воду. Да, сейчас вы зарабатываете прилично, но кто знает — долго ли это продлится?

— Что ты хочешь этим сказать, черт побери?

— Все мы под Богом ходим, сэр. Возраст как-никак. Ну да ладно. Главное — Квестинга он просто на дух не переносит. Считает исчадием ада, источником всех их бед. По его словам, Смиту кое-что про Квестинга известно — потому тот и пытался отправить беднягу под колёса поезда… Все, сэр, пятнадцати минут с вашей ноги хватит.

— Черт побери, ты с меня чуть последнюю шкуру не содрал!

— Ничего, живы будете, — невозмутимо откликнулся Колли. Набросив на хозяина одеяло, он отправился в соседнюю комнату мыть руки. — Болезненно он все воспринимает, наш Саймон. Молодо-зелено. Да и поведение Квестинга с мисс Барбарой, конечно, подливает масла в огонь.

Дайкон, печатавший на машинке, мигом навострил уши и приостановился.

— А в чём дело? — встрепенулся Гаунт.

— А вы что, не знаете, сэр? Бедняжка здорово с ним натерпелась.

— Ну, что я тебе говорил, Дайкон? — окликнул Гаунт.

— Девушка-то довольно привлекательная, — как ни в чём не бывало продолжил Колли, появляясь в дверях. — Да и умом не обделена. Словом, думается мне, Квестинг вынашивает планы, как бы, избавившись от остальных прихлебателей и дармоедов, оставить её здесь.

— Господи, как это низко! — не выдержал Дайкон. — Просто омерзительно!

— Вы правы, мистер Белл. Да и юный Сим того же мнения. Он уже все продумал. Квестинг прикинется благодетелем и предложит позаботиться о стариках, если только мисс Барбара согласится на его условия. Ха! Покупка старая как мир. Закладная на дом и все такое. Злодей преследует юную деву. Остаётся только избавиться от юнца, и, как мы говорим во «Сне»[11]Имеется в виду комедия Шекспира «Сон в летнюю ночь», сэр, дело в шляпе. Эх, люблю я наши старые постановки!

— Что-то ты стал болтлив на старости лет, — усмехнулся Гаунт.

— Вы правы, сэр. Но вы уж меня простите. После общения с юным мистером Клэром во мне пробудился бунтарский дух. Я сказал, чтобы он не беспокоился за сестру. «Видно же, что она этого пердуна терпеть не может», так я ему сказал, извиняюсь за выражение.

— Извиняю и разрешаю отчалить. Я хочу поработать.

— Благодарю, сэр, — чинно склонился Колли и вышел.

Вероятно, он был бы весьма польщён, узнав, насколько оправдаются его предположения насчёт Барбары. В тот же самый вечер, в четверг, за девять дней до предстоящего концерта у маори, Квестинг посчитал, что настала пора решительных действий. Он выбрал время, когда Барбара, набросив поверх старенького купальника макинтош, отправилась поплавать в теплом озере. Когда родилась Барбара, миссис Клэр было уже около сорока, поэтому и воспитывала она дочь в викторианских традициях. Сама она выросла в эпоху, когда женщины окунались в море едва ли не в рыцарских доспехах, поэтому даже мысль о том, что Барбара, сбросив тяжёлое одеяние, останется в одном лишь купальном костюме (самом закрытом, длинном и консервативном, который только удалось отыскать в Гарпуне), приводила её в ужас. Лишь однажды Барбара попыталась хоть как-то изменить эту традицию. Вдохновившись фотоснимками из какого-то довоенного журнала, на которых были изображены полуобнажённые красотки на пляже в Лидо, она принялась мечтать о загаре и о том, как неспешно и даже обольстительно прогуляется к озеру без уродливого макинтоша. Она взяла и показала журналы матери. При виде лоснящихся нагих тел, ярко накрашенных губ и размалёванных глаз, миссис Клэр сперва побледнела, потом побагровела.

— Да, такое случается, — пробормотала она, с трудом подбирая слова. — Конечно, будь это приличные девушки, фотографу никогда не удалось бы уговорить их сняться в таком виде, но ты ведь у нас хорошо воспитана и не станешь им уподобляться.

— Но, мамочка…

— Барбара, — строго оборвала дочь миссис Клэр тоном, зарезервированным для таких, особых случаев, — когда-нибудь ты поймёшь, что не все в нашем мире равны, и есть в нём люди, которые живут по своим, только для них писанным, законам. Люди эти, как правило, очень богатые, и нам никогда не удастся встать с ними вровень.

Она чмокнула дочь в щеку, а Барбара с тех пор не вылезала из макинтоша.

В тот же день, о котором идёт речь, мистер Квестинг, не желая светиться возле дома, заранее отправился на озеро, прихватив шезлонг. Там он и присел возле купальни под сенью развесистой мануки, коротая время с помощью сигар.

Заметив приближающуюся Барбару, он отбросил очередную сигару в кусты и встал навстречу девушке.

— Ну надо же! — закудахтал он. — Кого я вижу! Как дела, малышка?

Барбара поплотнее запахнула макинтош и твёрдым голосом заявила, что у неё все замечательно.

— Вот и ладушки, — расплылся мистер Квестинг. — Замечательно, значит, да? Вот молодчина.

Он весело расхохотался и проворно шмыгнул в сторону, преградив Барбаре путь к купальне.

— Куда ты так спешишь, а? — игриво спросил он. — Успеешь ещё наплаваться. Как насчёт того, чтобы перекинуться парой-тройкой словечек? Почесать языки. А?

Барбара смерила его брезгливым взглядом. Что за пакость ещё замыслил этот тип? После той самой злополучной сцены, когда бедняга Смит чуть не расстался с жизнью, ей ни разу не приходилось общаться с Квестингом с глазу на глаз, чему она была несказанно рада. Впрочем, после вечерней прогулки с Гаунтом девушка вообще мало что вокруг замечала. Вся она была во власти охватившей её наивной любовной страсти, той младенческой болезни, которая, случаясь в более зрелом возрасте, отличается особой злокозненностью. Со времени их незабываемой встречи Барбара почти не общалась с Гаунтом. Она была настолько признательна ему за мимолётные мгновения восторга и была настолько уверена, что подобному больше не суждено повториться, что уже и не искала повторного общения. Ей было достаточно видеть своего кумира хотя бы издали и слышать слова приветствия. Квестинга же она попросту выбросила из головы, поэтому неожиданная встреча не только раздосадовала, но и удивила её.

— Что вам от меня нужно, мистер Квестинг?

— Ах, о чём мне только ни хотелось бы побеседовать с нашей юной мисс Бабс, — многозначительно произнёс мистер Квестинг. — Всего сразу и не упомнишь.

— Но, может быть, вы мне позволите… Как-никак, я шла купаться…

— Господи, ну что за спешка? — всплеснул руками мистер Квестинг. — Повремени чуток. Одну секундочку. Озеро ведь не остынет. Позагорай сначала. Загар был бы тебе к лицу, Бабс. Бронзовый или золотистый. Прелесть.

— Боюсь, что я…

— Послушай, Бабс, — многозначительно произнёс мистер Квестинг, — у меня и в самом деле к тебе серьёзный разговор. И нечего строить из себя недотрогу. Я ведь, в конце концов, не пристаю к тебе. Не то, чтобы мне это было не по нутру, нет, но я прекрасно знаю, что ты у нас девушка скромная, воспитанная по старинке. Я все это отлично понимаю.

Барбара ошеломлённо смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Там, за кустом, я установил шезлонг, — продолжил мистер Квестинг. — Посиди немножко. Тем более, что мне удобнее вести разговор стоя. И не ерепенься, никто тебя не съест. Надеюсь, то, что ты сейчас услышишь, тебя порадует. Предложение и впрямь не только заманчивое, но и вполне здравое, если хоть на минутку задуматься.

Барбара беспомощно оглянулась. Мать её как раз вышла из дома и сейчас шагала по веранде. В любой миг она может вскинуть голову и увидеть свою дочь, которая, вместо того, чтобы плескаться в теплом озерке, общается тет-а-тет с мистером Квестингом. Вряд ли это придётся ей по вкусу. Однако выхода не было — Квестинг по-прежнему преграждал ей путь и, судя по всему, не собирался менять своих планов. Что ж, была не была. Барбара решительно обогнула куст мануки и уселась в шезлонг. Мистер Квестинг, прошествовав следом, возвышался над ней, благоухая мылом, сигарами и туалетной водой.

— Вот и ладушки, — ухмыльнулся он, потирая руки. — Покурить не хочешь? Нет? Ну и ладно. Послушай, малышка, я человек практичный и привык сразу брать быка за рога, о чём бы ни шла речь — о деле или об удовольствии. Моё предложение касается и того и другого. Однако сперва мне бы хотелось прояснить кое-какие недоразумения. Я не знаю, насколько ты посвящена в отношения, которые сложились между мной и твоим папашей…

Он приумолк, а встревоженная Барбара принялась лихорадочно собираться с мыслями.

— Я ничего не знаю, — затараторила она. — Совсем ничего! Папа никогда не посвящает нас в свои дела.

— Вот как? Ну надо же! Старомодный у тебя папаша, ничего не скажешь. Что ж, поскольку тебе, милочка, вряд ли интересны наши дела, утомлять тебя излишними подробностями я не стану. Речь же идёт вот о чём, — мистер Квестинг небрежно махнул рукой. — Самое главное состоит в том, что твой разлюбезный папаня задолжал мне кучу денег.

Оказалось, что ещё пять лет назад, по приезде в Ваи-ата-тапу (мистер Квестинг намеревался избавиться здесь от застарелого радикулита), он одолжил полковнику Клэру тысячу фунтов под довольно скромный процент, а в качестве залога получил расписку на дом, землю и грязевые источники. Полковник и проценты-то выплачивал неаккуратно, а тут уж подошёл срок и основного платежа. Мистер Квестинг щедро расцвечивал повествование двусмысленностями и игривыми намёками. Он ведь вовсе не собирался закручивать гайки, нет. Упаси Боже! В конце концов, каждому нужно давать шанс…

Потонув в потоке банальностей и шаблонов, Барбара наконец поняла, куда клонил мистер Квестинг.

— Нет! — в ужасе выкрикнула она. — Нет, ни за что! Пожалуйста, прекратите!

— Постой, детка, не заводись. Ты неверно меня поняла. Я же просто предлагаю, чтобы ты вышла за меня замуж, Бабс.

— Да, я поняла, но я не могу! — в отчаянии воскликнула девушка. — Пожалуйста, оставьте меня в покое!

— Послушай, но ведь я тебе вовсе не сделку предлагаю, — сказал Квестинг.

Если бы Барбара осмелилась приподнять голову, то увидела бы, как он переменился в лице.

— Сказать по правде, малышка, я в тебя влюбился, — продолжал он. — Сам даже не знаю, как это вышло. Я ведь люблю вертлявеньких и бойких, а ты, извини за откровенность — святая простота, да ещё и ходишь вечно в таком неряшливом шмотье. Впрочем, может, я именно на это и клюнул, кто знает. Стоп, не перебивай меня! У меня ещё крыша не поехала, и я отлично знаю, что не могу рассчитывать на взаимность. Я бы не стал делать тебе это предложение, не будучи уверен, что ты способна, с моей помощью, сделать из этой дыры конфетку. Я понимаю, что припёр тебя к стенке. Тебе трудно отказаться. Но я и вправду знаю, как позаботиться о твоих стариках. Я подобрал им подходящее местечко. Я… — мистер Квестинг перевёл дух, потом вдруг выпалил: — Я хочу тебя, детка!

Для бедной Барбары весь этот нескончаемый и путаный монолог представлялся каким-то кошмарным сном. Усилием воли заставив себя поднять глаза и увидев перед собой этого бледного, облачённого в светло-голубой костюм человека с наметившимся брюшком и водянистыми глазами, жадно впившимися в неё, Барбара могла думать лишь об одном — как бы вырваться.

«Я не имею права отказать ему, я должна убежать» — такие мысли беспорядочно роились у неё в голове.

Заметив, что дорогой хронометр Квестинга на массивной цепочке раскачивается уже буквально перед её носом, Барбара поспешно вскочила, но не успела даже отпрянуть в сторону, как молниеносно взметнувшиеся паучьи лапки мистера Квестинга цепко ухватили её. В течение последующих мгновений сознание девушки воспринимало только его шумное, почти громоподобное дыхание. Затем, сложив локти вместе, она попыталась отпихнуть своего ухажёра, но тот навалился на неё всей тушей, жадно ища слюнявым ртом её губы. Судорожно дёрнувшись в сторону, Барбара споткнулась о ножку шезлонга и, опрокинувшись навзничь, больно ударилась ногой и вскрикнула.

Вот эту сцену и застали подоспевшие Саймон с Дайконом.

II

Гаунт возвестил, что работать больше не собирается, и Дайкон, освободившись от своих обязанностей секретаря, решил прогуляться к пику Ранги. Ему захотелось своими глазами взглянуть на переезд и мост, на котором чуть не расстался с жизнью Смит. Завидев Саймона, Дайкон спросил, не укажет ли тот ему кратчайший путь, а Саймон неожиданно сам вызвался проводить молодого человека. Вот как случилось, что оба они оказались на тропинке, тянувшейся мимо озера и источников. Они отошли совсем недалеко, когда внимание их привлёк какой-то шум и последовавший крик. Не теряя времени, оба поспешили на крик, и — застали барахтающуюся Барбару в пылких объятиях мистера Квестинга.

Истый продукт цивилизованного общества, Дайкон был чрезвычайно благовоспитанным молодым человеком. Однако он принадлежал к поколению, отличавшемуся несколько вывихнутыми взглядами на жизнь. С необычайной лёгкостью, например, он воспринимал скандалы, стычки и перепалки, приученный наблюдать подобные вспышки эмоций за годы служения Гаунту. Ему бы и в голову не пришло, что какая-либо женщина из круга Гаунта и его друзей вдруг стала бы жертвой навязчивых ухаживаний Квестинга или ему подобных. Нет, любая из них с лёгкостью отшутилась бы или, в крайнем случае, согласилась отобедать или отужинать со своим не в меру страстным и пылким воздыхателем. Вот почему, завидев Барбару в объятиях Квестинга, молодой человек прежде всего смутился и смешался. Однако уже в следующую секунду он внутренне поразился, ощутив небывалую злость. Барбара, между тем, выскользнув из онемевших пальцев мистера Квестинга, не чуя под собой ног кинулась к своему брату.

В отличие от Дайкона, Саймон своё воспитание получил главным образом на улице. Однако и он повёл себя с небывалой выдержкой и даже достоинством. Обняв взмыленную сестру за плечи, он свирепо спросил:

— Чем вы тут занимаетесь?

Не услышав ответа, Саймон сказал:

— Хорошо, я с ним разберусь. Твоё дело сторона.

— Эй! — озабоченно воскликнул мистер Квестинг. — Что ты там замышляешь?

— Ничего не случилось, Сим, — засуетилась Барбара. — Честное слово, он меня не тронул.

Саймон обернулся через плечо и выразительно посмотрел на Дайкона.

— Позаботьтесь о ней, ладно? — процедил он.

— Разумеется, — поспешно пообещал Дайкон, не слишком представляя, что от него требуется.

Саймон мягко подтолкнул упирающуюся сестру к Дайкону.

— Чтоб я сдох! — взревел мистер Квестинг. — Ты-то чего окрысился? В этой чёртовой дыре и шагу ступить нельзя, чтобы тебя тут же не облепили как мухи. Ты совсем спятил. Мы тут с Барбарой мирно беседуем, а ты разорался, как будто её насилуют или режут.

— Пошёл ты в задницу! — коротко бросил ему Саймон. Квестинг судорожно сглотнул и ошарашенно замолчал, словно язык прикусил. — А ты, Барби, вали отсюда.

— Да, вам лучше уйти, — сказал Дайкон, осознав наконец, что от него требовалось.

Барбара поспешно зашептала Саймону на ухо, в ответ на что её брат, недобро усмехнувшись, пообещал:

— Ладно, ладно, не волнуйся.

Дайкон с Барбарой зашагали прочь, оставив Саймона и Квестинга испепелять друг друга свирепыми взглядами, словно петухи перед дракой.

Дайкон чуть поотстал. Барбара шагала во всю прыть, плотно запахнув полы макинтоша. Они отмахали уже приличное расстояние, когда Дайкон заметил, что плечи девушки дрожат. Убеждённый, что Барбара хочет лишь одного — чтобы её оставили в покое, — он тем не менее сомневался, стоит ли так поступить. Тем временем они уже приблизились к дому. Миссис Клэр и полковник расставляли на веранде шезлонги. Барбара резко остановилась и обернулась. Личико её было замурзанным от слез.

— Не хочу им показываться в таком виде, — прошептала она.

— Давайте обойдём вокруг.

Они свернули на тропинку, огибавшую источники. От веранды их скрывали заросли кустарника дискариа тоумауту. Примерно на полпути Барбара замедлила шаг, присела на берег и, зарывшись в ладонях, разрыдалась.

— Прошу вас, успокойтесь, — сконфуженно произнёс Дайкон, готовый провалиться сквозь землю. — Возьмите мой платок. Хотите — я отвернусь? Отвернуться?

Барбара с вымученной улыбкой взяла у него носовой платок. Дайкон присел рядом и участливо обнял её за плечи.

— Не стоит так расстраиваться, — попытался он ободрить девушку. — Дело-то выеденного яйца не стоит. Сущий пустяк.

— Это было так гадко!

— Чтоб он сдох, этот мерзавец! Как он посмел огорчить вас!

— Дело не только в этом, — всхлипнула Барбара. — Он… Он держит нас в руках.

«Значит, прав был Колли, — подумал Дайкон. — Они в его власти».

— Как я жалею, что папочка познакомился с ним! — вскричала Барбара. — И ужасно боюсь, чтобы Сим не натворил глупостей. Не представляю, что он там с ним делает. Когда Сим выходит из себя, он просто сатанеет. Господи, — Барбара шумно высморкалась, — и за что нам только такое наказание! И все как назло выходит так, будто мы тут нарочно сговорились, чтобы закатывать дикие сцены на глазах у вас и мистера Гаунта. А он с таким великодушием сделал вид, будто ничего не замечает.

— Он вовсе не прикидывается — ему и впрямь любопытно, когда на его глазах кипят страсти. Он это обожает. Порой даже использует в своей работе. Помните, например, в «Джен Эйр», когда Рочестер, сам не сознавая что делает, медленно ломает головки у свадебных цветов Джен?

— Ещё бы! — вскинула голову Барбара. — Конечно, помню. Жутковато было, но оч-чень красиво.

— Он перенял этот жест у пьянчужки-костюмерши, которая разобиделась на знаменитую актрису. Нет, Гаунт умеет подмечать такие тонкости.

— Да? — оживилась Барбара.

— Похоже, вам уже лучше.

— Немного. А вы очень добры, — сказала Барбара и посмотрела на Дайкона, точно увидела его впервые. — Вам ведь, должно быть, до смерти надоели наши вечные дрязги.

— Вам не из-за чего извиняться, — заверил её Дайкон. — Тем более, что до сих пор толку от меня было мало.

— Почему, вы так замечательно слушаете, — улыбнулась Барбара.

— Я просто до безобразия осторожен, если можно так выразиться.

— Как там всё-таки у Сима дела? — вздохнула девушка. — Вы ничего не слышите?

— Мы уже слишком далеко, чтобы их услышать. Если, конечно, они не попытаются друг друга перекричать. А что бы вы рассчитывали услышать? Глухие удары?

— Не знаю. Ой, послушайте!

— Нда, — задумчиво произнёс Дайкон несколько секунд спустя, — это и впрямь походило на глухой удар. Неужто мистеру Квестингу снова досталось на орехи — во второй раз за каких-то две недели?

— Боюсь, что Сим всё-таки врезал ему.

— Я тоже, — согласился Дайкон. — Посмотрите-ка.

Из-за заросли мануки появился мистер Квестинг, бережно прижимая к лицу носовой платок. Он медленно прошествовал по тропе, а когда поравнялся с молодыми людьми, те увидели, что его платок обагрён кровью.

— Ух ты, ему нос расквасили, — восхитился Дайкон. — Ну и дела!

— Он меня увидит, — всполошилась Барбара. — Надо бежать…

Но было уже поздно — мистер Квестинг заметил их. Все так же, не отрывая окровавленного платка от лица, он приблизился к ним почти вплотную и остановился.

— Вот, полюбуйтесь! — возопил он. — Вот к чему приводит душевная доброта. Я хотел как лучше — и вот что получил в награду. Что вы совсем тут все с ума посходили? Не успеешь предложить дамочке выйти за тебя замуж, как на тебя набрасываются какие-то головорезы, и ты ещё рад ноги унести. Нет, братцы, я с этим бардаком покончу. Извините, мистер Белл, что вас опять втянули в семейные дрязги.

— Ничего страшного, мистер Квестинг, — вежливо ответил Дайкон.

Мистер Квестинг неосторожно отнял от носа платок, и в ту же секунду на его рубашку одна за другой плюхнулись три крупные красные капли.

— Дьявольщина! — выругался он, поспешно зажимая нос. — Послушай, Бабс, — прогнусавил он сквозь платок, — если передумаешь, то ещё не поздно, но только поторапливайся. Я начинаю завинчивать гайки. Дам полковнику срок до конца месяца, а потом — пусть выметаются к чёртовой матери! Жаль свидетелей нет, не то я упёк бы твоего драгоценного братца за решётку. Бандюга чёртов! Хватит с меня! Баста. Я сыт по горло вашей семейкой. — Мистер Квестинг вытаращился поверх носового платка на Дайкона. — Ещё раз извините, старина. Вот увидите, в самое ближайшее время здесь все разительно переменится. А сейчас — счастливо оставаться.

III

Много воды утекло после завершения описываемых здесь событий, но Дайкон, вспоминая первые две недели в Ваи-ата-тапу, вынужден был признать, что все его обитатели постоянно ощущали, будто сидят на пороховой бочке. В течение довольно продолжительного времени жизнь на курорте шла размеренно и спокойно, а потом, когда всем уже начинало казаться, что все изменилось к лучшему, следовал очередной взрыв — внезапно, как гром среди ясного неба. Правда, после угроз Квестинга, Дайкон уже почти не верил в то, что Клэры вновь заживут по-старому. Уклончивое поведение полковника Клэра, его жалкий вид — все это неопровержимо свидетельствовало о том, что ультиматум ему предъявлен. Однажды Дайкон наткнулся на миссис Клэр в тот миг, когда она, стоя на коленях перед запылённым чемоданом, разглядывала старые фотографии Эдварда, недоуменно тряся головой и бесцельно раскладывая их по стопкам. Перехватив взгляд Дайкона, она смущённо забормотала о том, что семейный уклад нужно сохранять всегда, куда бы ты ни переезжал. Барбара, увидевшая в Дайконе союзника, поведала ему, что взяла с Саймона обет молчания по поводу случившегося, однако Квестинг, даже не поменяв рубашку, заперся в кабинете с полковником на целых полчаса и, без сомнения, изложил свою версию инцидента. Дайкон, в свою очередь, рассказал о скандале на озере Гаунту, но тут же пожалел о своём поступке. У актёра просто глаза разгорелись.

— Дьявольски интересно, — произнёс он, потирая руки. — Прав я всё-таки оказался насчёт этой девушки. Не такая она и простушка. Я ведь никогда не ошибаюсь. Да, верно, она ходит как бегемот, разговаривает как помешанная и гримасничает как целая стая обезьян. Но все это из-за отсутствия опыта и уверенности в своих силах. Но основа у неё есть. Жизненная закваска. Дайте мне закваску, пару живых глаз и свободное время — и я, подобно Пигмалиону, создам настоящую красотку. У Квестинга-то просто слюнки текут!

— Квестинга в первую очередь интересует этот курорт.

— Дорогой мой Дайкон, ни один здравомыслящий мужчина ради нескольких луж грязи не женится на женщине, которая его не привлекает. Нет, говорю тебе, Барбара — вовсе не обычная девушка. Я ведь беседовал с ней. Наблюдал за ней. Сам знаешь: я никогда не ошибаюсь. Помнишь ту девчонку в «Единороге»? Тоже без образования и выучки, но ведь я сразу разглядел в ней недюжинный талант! С тех пор… Сам знаешь. — Чуть помолчав, Гаунт добавил: — А что, может, попытаться? Занятно будет.

— Что — попытаться? — еле слышно выдавил Дайкон, борясь с нарастающей паникой.

— Что если я сделаю Барбаре Клэр подарок, а Дайкон? Как назывался этот здоровенный магазин готового платья в Окленде? Возле отеля. Дурацкое название. Не помнишь?

— Нет.

— «Ай-да Сара», вот как! К концерту маори Барбара получит новое платье. Чёрное, разумеется. Это ведь проще простого. Только напиши им сразу. А лучше — съезди в Гарпун и позвони, чтобы доставили платье с завтрашним поездом. Я видел подходящее в витрине — шерстяное с блёстками. Очень славное. Оно ей пойдёт. Пусть заодно подберут подходящие туфли и перчатки. И чулки, если можно. Попробуй уж как-нибудь выяснить её размер. Да, и бельё, конечно. Представить страшно, что она носит. Я лично займусь ею, Дайкон. Потом отвезём её к парикмахеру. Я буду стоять над ним и подсказывать, что делать. Я сам наложу ей макияж. Да, если в «Саре» не поверят, что ты мой секретарь, пусть свяжутся с отелем. — Гаунт самодовольно взглянул на молодого человека. — Какой я всё-таки ребёнок, да, Дайкон? В том смысле, что получаю такое удовольствие от подобных забав.

В голосе секретаря прозвучал лёд:

— Но, сэр, ведь это невозможно!

— Почему, черт побери!

— Как можно сравнивать Барбару Клэр с девчонкой из «Единорога»?

— А что — у той козявки тоже были способности. Просто вульгарность из неё так и перла.

— Барбара совсем не такая, — с волнением произнёс Дайкон. Посмотрев на своего пыжившегося от гордости хозяина, он продолжил: — Да и Клэры, сэр, никогда этого не поймут. Вы же знаете, какие у них старомодные взгляды. Чтобы незнакомый человек дарил одежду их дочери…

— А что в этом дурного, чёрт возьми?

— Просто в их обществе так не принято.

— Что-ты стал странно рассуждать, мой дорогой. Саймона, что ли, наслушался?

— Они нищие как церковные крысы, но гордые.

— Пф, ты имеешь в виду псевдогорделивую обидчивость обедневшей буржуазии? Хочешь сказать, что эти люди будут брезгливо воротить носы от моих подарков? Чушь!

— Я хочу сказать, что они вас поблагодарят, — произнёс Дайкон, отчаянно стараясь не показаться нравоучительным, — но в глубине души почувствуют себя оскорблёнными и затаят обиду. Хотя, несомненно, поймут, что вы действовали из самых лучших побуждений.

Лицо Гаунта побледнело. Дайкон, хорошо изучивший хозяина, понял, что перегнул палку. На мгновение его охватил страх — перспектива лишиться работы ему отнюдь не улыбалась. Гаунт же прошагал к двери и выглянул наружу. Затем, не поворачиваясь к своему секретарю, процедил:

— Отправляйся в Гарпун и закажи по телефону всё, что я тебе сказал. Счёт пусть пришлют мне, а свёртки — доставят мисс Клэр. Постой! — Подойдя к столу, он присел и быстро начертал что-то на листе бумаги. — Передашь им, чтобы переписали это послание и вложили в свёрток. Без подписи, разумеется. И отправляйся сразу, не мешкай.

— Хорошо, сэр, — поклонился Дайкон.

Раздираемый сомнениями, он зашагал к гаражу. Там возился Саймон. Как турист, Гаунт пользовался скидкой на бензин, которым щедро делился со строптивым юнцом, а тот, в благодарность, вызвался ухаживать за роскошным автомобилем актёра. Нужно было видеть, с какой любовью и нежностью он обходился со сверкающей игрушкой.

— И всё-таки я считаю, что карбюратор нужно подрегулировать, — буркнул он, не глядя на Дайкона.

— Я собираюсь в Гарпун, — произнёс Дайкон. — Поедешь со мной?

— Давайте.

Дайкон уже научился распознавать его интонации.

— Тогда запрыгивай, — сказал он. — Можешь сесть за руль.

— Не, это не мой драндулет, — покачал головой Саймон. — Сами рулите.

— Не упрямься, я же чистосердечно предлагаю. К тому же тебе легче будет проверить двигатель, если ты поведёшь сам.

Видя муки парня, раздираемого на части желанием и гордостью, Дайкон мигом положил им конец, решительно усевшись на место пассажира.

— Заводи, — твёрдо сказал он.

Когда они, обогнув пансион, выкатили на столь отвратительную Дайкону щербатую дорогу, он, кинув взгляд на Саймона, поразился его неподдельно счастливому виду. Парень просто светился. Вёл он машину благоговейно, но уверенно.

— Ну как? — полюбопытствовал Дайкон.

— Клёвый скакун, — похвалил Саймон. По мере того как автомашина набирала скорость, разгоняясь по шоссе, мальчишеское выражение на его лице постепенно вытеснялось уверенностью и даже властностью. Дайкон, желая побыстрее выбросить из головы стычку с Гаунтом, втянул Саймона в разговор на интересующую парня тему: про поступление на службу, азбуку Морзе и войну в воздухе.

— Я уже состряпал один приёмник, — похвастался Саймон. — С телескопической антенной. Классная штуковина. Передача у меня, правда, ещё хромает, но зато принимать на коротких волнах я уже навострился. В основном, все шлёпают на морзянке, хотя бывают сообщения и на английском. Эх, вот бы меня взяли! Сколько можно находиться в подвешенном состоянии! Сдохнуть можно!

— Здесь тебя будет недоставать.

— Не волнуйтесь, мы тут и так не задержимся. Квестинг уж об этом позаботится. Я, блин, порой и сам не представляю, что станется без меня с моими предками, если я оставлю их на растерзание этому ублюдку.

Некоторое время после этого они ехали молча, после чего Саймон вдруг разразился потоком бессвязных, на первый взгляд, высказываний и обвинений. Чего он только ни поносил: мерзопакостность Квестинга, беспомощность полковника, добродетельность Барбары, суеверия маори, неразборчивость и вред крупного бизнеса — все переплелось в невероятную мешанину. В конце концов, из всего этого винегрета вычленилась новая тема.

— Дядя Джеймс, — сказал Саймон, — полагает, что вся эта охота за сувенирами придумана только для отвода глаз. Он убеждён, что Квестинг — вражеский шпион.

Дайкон хрюкнул от неожиданности.

— А что? — воинственно спросил Саймон. — Почему бы и нет? Не думаете же вы, что в Новой Зеландии нет шпионов?

— Просто на меня он такого впечатления не производит, — заметил Дайкон.

— А что, по-вашему, они должны ходить в масках и размахивать кинжалами? — ехидно осведомился Саймон.

— Нет, конечно, и все же… Просто все кругом настолько помешаны на шпионах, что любые разговоры о них начинают казаться вздором. А почему доктор Акрингтон считает…

— Я и сам толком не пойму. Он не любит распространяться на эту тему. Только намекает, что бабушка ещё надвое сказала — вышибет ли нас Квестинг отсюда. Вы уже были здесь, когда пустили ко дну «Ипполиту»?

— Нет. Но мы, разумеется, слышали об этом. Подводная лодка, да?

— Угу. Вышла из Гарпуна поздно ночью и погрузилась неподалёку от берега. Дядя Джеймс считает, что сигнал подали отсюда.

— Он подозревает Квестинга? — спросил Дайкон, пытаясь придать голосу серьёзность.

— Угу. Дядя Джеймс уверен, что Квестинг решил прибрать это место к рукам уже тогда, когда ссудил отцу деньги. Дядя считает, что Квестинг — резидент со стажем, а курорт ему понадобился лишь как прикрытие — для своей подрывной деятельности.

— О Боже!

— Но ведь он и вправду ведёт себя крайне подозрительно, — запальчиво заявил Саймон. — Эх, будь у наших спецов руки развязаны, он бы уже давно получил своё. В России, я слышал, с такими не цацкаются. Раз-два и к стенке! — Чуть помолчав, Саймон добавил: — Вот что я вам скажу. За ночь до того, как торпедировали «Ипполиту», с пика Ранги кто-то сигналил. Несколько парней из посёлка маори — Эру, Реви Те-Каху и другие — плыли в ту ночь на лодке из Гарпуна и заметили вспышки. После того случая дядя Джеймс тоже видел, как кто-то подаёт с пика сигналы. Всем известно, что наш флот в самое ближайшее время должен получить подкрепление. Да и чем вообще занимается Квестинг? Куда он вечно шляется? Да и Берта Смита он ведь едва под поезд не отправил.

Дайкон попытался было заговорить, но Саймон не позволил.

— Несчастный случай, — хмыкнул он. — Черта с два! Его арестовать нужно за покушение на убийство! И чего у нас полиция такая беспомощная? Как будто ещё под стол пешком ходят.

— И какие шаги ты собираешься предпринять? — учтиво поинтересовался Дайкон.

— Нечего тут ехидничать! — взорвался Саймон. — Впрочем, если хотите знать, то я отвечу. Я собираюсь теперь дежурить по ночам. Я буду следовать за Квестингом по пятам, не упуская его из вида. И я буду наблюдать за пиком. Я уже достаточно поднаторел в морзянке, чтобы понять, что там творится. А потом отправлюсь в Гарпун и сообщу обо всём куда следует. Если там не примут мер, то я потребую, чтобы его арестовали за покушение на убийство.

— А если и это не поможет?

— Тогда я сам им займусь, — недобрым голосом пообещал Саймон. — Мало ему не будет.