Онлайн чтение книги Закон и женщина
Глава XLVI. КРИЗИС ОТСРОЧЕН

— Берегитесь, Валерия, — сказала миссис Макаллан. — Я не хочу расспрашивать вас, я хочу только предостеречь вас. Юстас, как и я, заметил перемену в вас. Будьте осторожны.

Это было сказано в тот же день вечером, когда мы остались вдвоем. Я сделала все, что могла, чтобы скрыть впечатление, произведенное на меня странным и тревожным известием из Гленинга. Но, прочитав то, что я прочитала, чувствуя то, что я чувствовала, возможно ли было сохранить невозмутимое внешнее спокойствие?

Высказав свое предостережение, миссис Макаллан действительно не сделала никакой попытки выведать мою тайну. Она была, очевидно, права, но мне очень тяжело было остаться одной, не услышав ни слова совета или участия, и решать самой, как я должна была поступить относительно мужа.

Показать ему письмо Бенджамена при слабости его здоровья и имея в виду сделанные мне предостережения было решительно невозможно. Вместе с тем, после того как я уже выдала себя, нельзя было не сказать ему ничего. Я думала об этом всю ночь и к утру решила обратиться к его доверию ко мне.

Я приступила к делу прямо.

— Юстас, — начала я, — твоя мать сказала мне вчера, что ты заметил во мне перемену после того, как я вернулась домой. Это правда?

— Правда, Валерия, — ответил он тихим голосом и не глядя на меня.

— Между нами, — продолжала я, — не может быть недомолвок. Я должна сказать тебе, что я получила вчера у банкира письмо из Англии и это письмо встревожило меня. Но я хочу просить тебя, чтобы ты не требовал у меня объяснений до тех пор, пока я не получу возможность дать их тебе. Поверь, что я прошу этой отсрочки только рада тебя. Поверь моей любви к тебе.

Я замолчала. Он не отвечал. Он, видимо, боролся с собой. Не слишком ли смело я поступила? Не слишком ли я понадеялась на свое влияние? Мое сердце замерло, но я овладела собой настолько, чтобы взять его руку и обратиться опять к его доверию.

— Юстас, — сказала я, — ты знаешь меня. Можешь ты верить мне?

Он взглянул на меня. Когда глаза наши встретились, в его глазах исчезла последняя тень сомнения.

— Обещаешь сказать мне со временем всю правду? — спросил он.

— Обещаю.

— Я верю тебе, Валерия.

В этот же день я написала Бенджамену, уведомляя его, как я поступила, и умоляя его сообщать мне дальнейшие открытия в Гленинге.

После десятидневного промежутка, казавшегося мне бесконечным, я получила второе письмо от моего друга с новой припиской от мистера Плеймора.

Приписка мистера Плеймора помечена двумя днями позже.

Я ждала. Что я выстрадала в это время, как смотрел на меня Юстас — об этом лучше не говорить. Я ограничусь передачей фактов.

Около двух недель спустя восстановление письма было окончено. За исключением нескольких слов, затерявшихся безвозвратно и добавленных составителями, письмо было сложено с начала до конца, и мне была прислана обещанная копия с него.

Прежде чем я приведу здесь это письмо, позвольте мне напомнить вам вкратце обстоятельства, при которых Юстас женился на своей первой жене.

Вспомните, что несчастная влюбилась в него, не пробудив в нем взаимной любви, вспомните, что, узнав это, он тотчас же удалился от нее, вспомните, что она приехала к нему на его лондонскую квартиру, не предупредив его ни одним словом, что он сделал все что мог, чтобы спасти ее репутацию, что это не удалось ему и что он в минуту отчаяния решился сделать ее своей женой, чтобы положить конец скандалу, который мог бы испортить все ее будущее. Примите во внимание все эти обстоятельства (они доказаны клятвенными показаниями почтенных свидетелей) и не забывайте, пожалуйста, что, как ни предосудительны его отзывы о жене на секретных страницах его дневника, он делал все что мог, чтобы скрыть отвращение, которое она внушала ему, и был всегда (по свидетельству людей, хорошо знавших его) учтивым и внимательным мужем.

Теперь читайте письмо. Оно просит вас только об одном снисхождении, оно просит, чтобы вы прочли его при свете заповеди Христа: не судите, да не судимы будете.