Онлайн чтение книги Замок в Карпатах
ГЛАВА VI

Тонкий месяц, похожий на серебряный серп, исчез сразу же после захода солнца. Тучи, приползшие с запада, мало-помалу погасили последние отсветы дня. Тени, поднимавшиеся из лощины, покрыли все вокруг. На горные цепи навалилась тьма, и очертания замка исчезли во мраке.

Ночь обещала быть очень темной, однако ничто не предвещало i розу, бурю, ливень или метеоритный дождь — к счастью, для Ника Дека и его спутника, которым предстояло ночевать под открытым небом.

На бесплодном плато не росло ни травы, ни деревьев, только редкие чахлые кустики на голой земле, которые не могли защитить путников от ночной прохлады.

Единственным растением, прижившимся на этой каменистой земле, был густой чертополох, который здесь прозвали «русским терновником»; как утверждает Элизе Реклю, семена его в качестве «подарка веселых завоевателей Трансильвании» — русских солдат — занесли сюда московские лошади.

Следовало искать укрытие, чтобы дождаться зари и не замерзнуть, ибо на такой высоте ночи очень холодные.

— Что уж тут выбирать, — ворчал доктор Патак, — и так и эдак плохо…

— Ну что вы все ноете? — не выдержал Ник.

— Да, ною! Отличное местечко, чтобы схватить простуду или ревматизм, а от него попробуй вылечись!

Бывшему карантинному санитару так хотелось оказаться в своем уютном домике в Версте, в теплой спальне с мягкой постелью!

Среди множества скал, разбросанных по плато, нужно было найти такую, которая бы надежно защищала бы от холодного юго-западного ветра. В конце концов Ник отыскал укрытие, и они с доктором спрятались за гладким, точно отполированным камнем.

Это был обломок плиты, — такие часто встречаются на перекрестках валашских дорог. Чтобы путник мог отдохнуть, посидеть и утолить жажду из выбитой над плитой чаши, окрестные жители каждый день наполняют ее водой. Когда в замке жил барон Рудольф фон Гортц, каменную чашу наполняли слуги из замка. Однако теперь она заросла зеленоватым мхом, растрескалась и, казалось, может рассыпаться в прах от малейшего прикосновения.

Рядом возвышался гранитный столб — все, что осталось от старинного креста, перекладина которого давно обвалилась. Как человек здравомыслящий, доктор Патак вовсе не надеялся, что этот крест защитит его от нечистой силы — как и большинство неверующих, в нечистую силу он верил. Доктор считал, что во всей этой истории дело не обошлось без черта, и вовсе не запертые ворога, поднятый мост, высокая стена и глубокий ров помешали им проникнуть в замок, а именно он. Только бы черту не вздумалось свернуть пришельцам шею!

При мысли о том, что придется провести ночь в таком гиблом месте, доктор задрожал от страха. Нет, требовать подобной отваги от обыкновенного человека — это уж чересчур! Даже более крепкий и смелый не выдержал бы.

И тут он вспомнил одну вещь, жаль только, что слишком поздно. Что бы подумать об этом, уходя из Верста! Ведь сегодня вторник, когда нечистой силе раздолье. И кто высунет нос на улицу, тот может повстречаться со злым духом. А он, доктор Патак, оказался не только вдали от дома, но еще и по соседству с проклятым замком. Здесь ему суждено дожидаться рассвета… если этот рассвет вообще когда-нибудь наступит. И зачем они сюда забрались? Искушать дьявола?

Погруженный в свои мрачные мысли, доктор увидел, как лесничий преспокойно достал из рюкзака кусок мяса и отхлебнул из фляжки. Самое лучшее сейчас — последовать его примеру, подумал доктор, и тоже приступил к трапезе, решив подкрепиться гусиной ножкой, ломтем хлеба и ракией. Но, даже утолив голод, доктор не освободился от страха.

— Пора спать. — Ник Дек завязал рюкзак и положил его к подножию утеса.

— Спать?!

— Да. Доброй ночи, доктор.

— Тебе легко говорить, а я так думаю, что эта ночь добром не кончится.

У Ника Дека не было ни малейшего желания продолжать разговор с лекарем. Не отвечая, он устроился поудобнее на каменном ложе, с видом человека, которому не впервой ночевать в лесу, и тут же заснул. Патаку, когда до него донеслось мерное дыхание лесничего, ничего другого не оставалось, как выругаться сквозь зубы.

Сам он не мог заснуть ни на минуту и все вглядывался в темноту, прислушиваясь к ночным шорохам. Странные видения рождались в его утомленной голове. Что ожидал он увидеть в ночном мраке? Казалось, смутные тени, бегущие по небу облака, темная громада замка, далекие утесы над плато движутся в каком-то адском танце. А вдруг они сейчас покатятся вниз, ломая кустарник, и обрушатся на двух безумцев, заночевавших, вопреки предупреждению черта, у стен замка?

Измученному бессонницей доктору слышался неясный шум, несущийся с высоких горных уступов, какой-то тревожный шепот, похожий на стоны, свист и вздохи. Слыша удары крыльев ночных птиц об утесы, он подумал о нетопырях. Две или три пары неясытей пролетели с тихим жалобным криком. Сжавшись в комок, доктор дрожал и обливался холодным потом.

Так протекли томительные часы до полуночи. Если бы Патак мог поговорить с кем-нибудь, обменяться двумя-тремя словами, ему стало бы легче. А Ник Дек как ни в чем не бывало спал крепким сном.

Полночь — страшный, самый жуткий час, время призраков и преступлений…

Доктор проснулся, ничего не понимая, все еще во власти кошмара.

Ему показалось, что он видит странные фигуры, освещенные призрачным светом. Они метались по всему горизонту, соскальзывали с облаков… Это были чудовища, драконы со змеиными хвостами, гигантские грифы с длинными крыльями, огромные вампиры, готовые вонзить в вас когти и зубы. Доктор видел все это наяву.

Ему показалось, что на плато Оргалл все пришло в движение — и скалы, и деревья. И тут он отчетливо услышал колокольный звон; мерные удары раздавались один за другим с короткими интервалами.

— Колокол в замке… — пробормотал доктор.

Без сомнения, колокол звонит в старой часовне, а вовсе не в церкви Вулкана, — тогда ветер отнес бы звуки в другую сторону.

Удары стали чаще… Нет, это не погребальный звон, это набат, его слышно, наверное, даже на трансильванской границе.

Доктора охватил безумный страх и отчаянная тоска. По телу побежали мурашки.

Колокольный звон разбудил и лесничего. Пока тот поднимался, лекарь мало-помалу приходил в себя.

Ник Дек прислушался и повернулся к утопавшему в ночной темноте замку.

—  — Этот звон… звон… — бормотал Патак, окончательно потеряв голову. — Это звонит черт.

Лесничий не отвечал.

И тут раздался вой, напоминающий завывание штормовой сирены у входа в порт. Казалось, эти звуки никогда не смолкнут. Затем вспыхнул широкий яркий луч. Он поднялся к центральной башне, ослепительными бликами ложась на все, что встречалось на пути. Что за источник был у этого мощного луча, прорезавшего тьму над плато? Откуда шел этот свет, затопивший скалы и призрачным сиянием заливший все вокруг.

— Ник! — вскричал доктор. — Взгляни на меня! Может быть, мы уже умерли?

В самом деле, лица у лесничего и доктора были мертвенно-бледные, словно у покойников, глаза погасшими, провалившимися, щеки зеленовато-серыми, а волосы цвета мха — в народе говорят, что такие растут на голове у висельников…

Ник Дек был изумлен не менее доктора, а тот просто оцепенел от ужаса, не в силах пошевелиться. По коже у него пошел мороз, глаза расширились от страха. Как сказал бы автор «Размышлений»note 23«Размышления» — двухтомный сборник поэзии Виктора Гюго (1802 i88i)), опубликованный в мае 1856 года., он «излучал ужас»!

Не больше минуты длился этот кошмар, после чего странный свет стал медленно затухать, пока не погас; вой тоже затих, и плато Оргалл снова погрузилось во мрак и тишину.

Ни лесничий, ни доктор больше не пытались уснуть. Пораженный Ник замер у каменной плиты, простояв там остаток ночи.

О чем думал молодой человек, увидев и услышав такое? Было от чего потерять голову! Неужели придется отступить? А как же обещание проникнуть в башню и узнать, что там происходит. Но разве недостаточно того, что они вплотную приблизились к ограде замка и тем самым навлекли на себя гнев неведомых сил? К го упрекнет его за возвращение в деревню, не доводя безумие до предела, не пытаясь вступить в единоборство с потусторонними силами?

Доктор бросился к Нику, схватил его за руку и потащил прочь, повторяя:

— Уйдем! Уйдем отсюда!..

— Нет! — упрямо повторял тот.

Патак едва не упал, нечеловеческим усилием пытаясь оттащить Дека от этого проклятого места…

Но вот ночь кончилась. Доктор и лесничий были в таком смятении, что с трудом сознавали, сколько минуло времени. Близился восход солнца. От того, что произошло ночью, не осталось и следа.

Розовая полоса появилась на востоке, над хребтом Паринг и над долиной обоих Силей. Легкие перистые облака поплыли по небу, расчертив его полосами, точно шкуру зебры.

Ник посмотрел на замок, который с каждой минутой вырисовывался все четче; выступили из густого тумана, спустившегося со склонов Вулкана, башни, затем часовня, галереи, куртина, окутанная влажной дымкой; потом на угловом бастионе стал виден бук с шелестящей под ветром листвой.

Ничего не изменилось в окружающем пейзаже. Колокол был неподвижен, как и старый жестяной флюгер. Никакого дыма. Окна в башне затворены.

Ник Дек повернулся к воротам. Подъемный мост напротив ворот закрывал вход между двумя каменными пилястрами, украшенными гербом баронов фон Гортцев.

Неужели лесничий решился довести свою безумную затею до конца? Ни таинственный голос в зале трактира «Король Матиаш», ни странные звуки и свет этой ночи не смогли остановить Ника, решившего во что бы то ни стало преодолеть стену. Ему хватит одного часа, чтобы добраться до галереи, залезть в башню и, выполнив обещание, вернуться в Верст еще до полудня.

Что касается доктора Патака, то он безропотно следовал за лесничим, не имея сил ни противиться, ни чего-либо желать. Толстяк просто шел туда, куда его вели: если упадет по дороге, то уж не встанет. Волнения ночи притупили его чувства, и он не стал возражать, когда Дек указал на замок:

— Идем!

Уже наступило утро, и лекарь мог бы возвратиться в деревню, не боясь заблудиться в лесу, и если он не покидал своего спутника, то только потому, что не ведал, что творит. Когда лесничий потащил его к кустарнику, окружавшему крепостной вал, доктор уже не сопротивлялся.

В куртине не оказалось ни единой щели, ни единого пролома, через который можно было бы проникнуть в замок. Даже странно, что эти старые укрепления так хорошо сохранились. Как же подняться на стену, увенчанную зубцами? Она возвышается надо рвом на сорок футов. Ник Дек оказался перед непреодолимым препятствием.

К счастью, а может, и к несчастью, над входом виднелось что-то вроде бойницы или амбразуры, из которой некогда торчало дуло пищали. Ухватившись за цепь подъемного моста, которая свисала до самой земли, такой молодец, как Ник, мог бы добраться до амбразуры, достаточно широкой, чтобы в нее пролезть, если, конечно, там нет железной решетки.

Лесничий сразу понял, что это единственный способ попасть в замок. Вскоре Ник, а следом за ним и ничего не понимающий доктор, спустились по крутому склону в ров.

Они достигли, покрытого камнями и заросшего бурьяном, дна по которому страшно было ступить ногой, — под влажным покровом могли прятаться ядовитые змеи.

Посередине рва, параллельно крепостной стене, тянулась полоса влажного ила: раньше тут была вода, но сейчас ров высох, и пройти по илу ничего не стоило.

Ник Дек, не растерявший ни сил, ни присутствия духа, действовал хладнокровно, а доктор покорно тащился за ним по пятам, точно осел, которого волокут на веревке.

Перебравшись через ров, лесничий поднялся на куртину шагов на двадцать и остановился как раз в том месте, где свешивался конец цепи — цепляясь за нее руками и ногами, без труда можно было достичь каменного выступа над амбразурой.

Конечно, лесничий не собирался заставлять доктора подниматься вместе с ним на такую высоту. Да толстяк и не сумел бы сделать это. Дек велел ему дожидаться во рву, а сам начал подниматься наверх, цепляясь за цепь, что было детской забавой для сильного, мускулистого горца. Только тут Патак осознал, что остался один. Увидев своего спутника высоко над землей, он завопил душераздирающим голосом:

— Стой, Ник! Остановись! Но лесничий не слушал его.

— Вернись, не то я уйду! — стенал доктор.

— Иди! — отвечал Ник Дек, продолжая подъем.

Вне себя от страха лекарь попытался выбраться из рва, чтобы выбежать на плато Оргалл, а оттуда пуститься со всех ног в Верст…

Перед новым кошмаром бледнели все ужасы минувшей ночи: доктор почувствовал, что не в силах сделать ни шагу! Его ноги застыли, будто стиснутые челюстями капкана. Подошвы будто приросли к земле… Ловушка?.. Доктор решительно ничего не понимал — ему казалось, что его башмаки прибиты к земле гвоздями.

Бедняга так и остался стоять, пригвожденный… Не в силах кричать, он лишь в отчаянии тянул руки, будто хотел вырваться из объятий чудовища, скрывающегося под землей…

А Ник Дек тем временем добрался до амбразуры и уже протянул руку к скобе крюка, удерживавшего подъемный мост, когда мощный толчок отбросил его назад. Не в силах сдержать крик боли, он соскользнул вниз по цепи, за которую инстинктивно ухватился, и снова оказался на дне рва.

—  — А ведь мне было предсказано! — прошептал он, теряя сознание.