Онлайн чтение книги Зеленое тысячелетие
I

Бобу, Фрэнку, Хэнку, Герт и Уэнделл

Проснувшись, Фил Гиш почувствовал себя хорошо, как никогда в жизни, будто все, что с ним случилось, произошло с другими — двумя несчастными дурачками!

Обычно рефлексы, словно кнутом, сгоняли его с постели и заставляли в одну секунду натянуть шорты, носко-туфли и панически метаться в поисках крема-растворителя для бритья. Но на этот раз удалось обуздать тиранившие нервные импульсы. Не открывая глаз, он продолжал наслаждаться небывалым чувством, причем наслаждаться без малейшего желания разделить его даже со стенами своей крохотной холостяцкой квартирки.

Немного погодя Фил Гиш решил, что это просто здорово. Чертовски, невероятно здорово! Он чувствовал себя так, словно жил в другом мире. Не в том, который вот уже пятьдесят лет непредсказуемо взрывался то горячими, то холодными войнами — как темпераментный водопроводный кран. Там Федеральное Бюро Преданности и «Развлечения Инкорпорейтед» правили Соединенными Штатами от имени пьяненького, вечно поющего церковные псалмы фермера — Президента Роберта Т. Барнса. Там (по сообщению кремлевского Лунорадио, выведенного на околоземную орбиту специальной ракетой-носителем) разрабатывался новый план обмена потомками военнопленных, захваченных в корейской войне, которая длилась уже полстолетия.

Как будто он, Фил Гиш, не был забытым судьбой неудачником, проснувшимся сегодня в восемь утра и принявшим четыре таблетки снотворного, чтобы убить день и на время забыть, как он опять потерял работу из-за робота, делавшего ее в пять раз быстрее и в два раза тщательнее, как он в конце концов вспылил и ему холодно посоветовали обратиться к психиатру…

Он сделал глубокий вдох. Даже воздух был другим — будто в него добавили некий волшебный порошок, прогонявший заботы.

Фил раскрыл глаза и взглянул на свою впалую грудь. Два одиноких волоска казались последним сардоническим приветом от былого обезьяньего великолепия джунглей. Но на этот раз Филу пришло на ум слово «стройный», а не «костлявый». Он даже решил, что ему нравится это тело — аккуратное и худощавое, хоть и не очень большое, зато мускулистое.

Фил зевнул, потянулся, почесал грудь в том месте, где росли волоски, и обвел глазами комнату. На подоконнике большого открытого овального окна сидел зеленый кот и… улыбался.

— Эй, я что, сплю? — Звук собственного голоса с утренней хрипотцой был ответом на вопрос. — Или я и вправду двинулся мозгами?

Фил быстро подавил второй вопрос, поэтому вслух его произнести не успел. Ему было слишком хорошо. Если все, что с ним происходит — сумасшествие, то — гип-гип-ура паранойе!

Кроме того, существовала масса естественных объяснений несколько необычному цвету кота. Только вчера Фил видел молодую даму, которая вела на поводке двух розовых пуделей. Под ее плащом мелькнуло нечто похожее на платье с открытой грудью, и он, подойдя ближе, услышал, как дама уверяла своего спутника: «Они вовсе не крашеные, ты, капризуля. Это — мутанты!»

И потом ведь есть животные от природы зеленого цвета, как древесный ленивец? Хотя, припомнил Фил, цвет ленивца зависит от грибка или плесени, а на этом клубке добродушия, сидящем на подоконнике, плесени не было и в помине.

— Привет, Счастливчик, — тихонько сказал Фил.

С первой секунды он решил, что кот связан с новым невероятным ощущением благополучия. Если в его жизни начиналась иная эра, то хорошо было бы найти для нее символ — зеленый, как сама весна. Кроме того, такое впечатление производил и сам кот.

— Иди сюда, Счастливчик! — позвал Фил, не поднимая головы с мягкой подушки. — Ко мне, киска!

Второе приглашение, показавшееся Филу немножко глуповатым, было излишним. Кот сразу же плюхнулся всем своим пухлым телом с подоконника на пол и потрусил к нему, словно толстая лошадка на войлочных копытцах.

Фил почувствовал, как в нем странно, почти пугающе нарастает чувство тихой радости. Кот на мгновение исчез под тумбочкой. Потом зеленая мордочка появилась над краем постели, рядом с ней легли две зеленые лапки и два медно-красных глаза принялись изучать его.

— Как дела, дружище? — спросил Фил. — Рад познакомиться. Ты классный парнишка, честное слово. Откуда появился?

Мордочка вскинулась кверху.

— С верхнего этажа? — спросил Фил и тут же хихикнул от того, что принял движение за жест. — Почему бы тебе не пожить со мной немножко? Мне нравится твоя внешность, и я восхищен твоим цветом. Порой мне самому жаль, что я не зеленый. Чего не сделаешь для разнообразия — с твоего позволения.

Кошачья мордочка была странной и необычайно привлекательной: большие уши, высокий лоб, пуговка носа, совсем затерявшаяся в пушистом меху, усы почти незаметны, а рот — некое подобие губной складки. На долю секунды Филу показалось, что Счастливчик может выглядеть совсем иначе, гораздо менее по-кошачьи — если застать его врасплох. Он действительно был очень зеленым — цвета медной патины, только ярче.

Отметив это «он», Фил на мгновение задумался о половой принадлежности Счастливчика. Толстое брюшко наводило на размышления. Впрочем, наверняка перед ним — самец.

Кот опять улыбнулся, а Фил попытался понять свои чувства. Он осторожно протянул руку и, когда маленькая лапка внезапно взметнулась, тут же отдернул ее, затем, устыдившись, повторил жест снова. Шелковистая лапка коснулась среднего пальца. Фил, в свою очередь, ласково погладил ее, не встречая никакой враждебности — когти, должно быть, были надежно спрятаны в гладкие «ножны».

— Ну вот, теперь мы друзья, — хрипло произнес он. Кот бесстрашно вспрыгнул на постель. Медные глаза приблизились. Пушистая щечка быстро коснулась щеки Фила, запросто, по-мужски дружелюбно. Внезапно у юноши защипало в глазах, но ему удалось овладеть собой.

«Какой же ты одинокий, бесприютный дурак, если даже кот может довести тебя до слез», — сказал он себе.

И все же это было правдой. Вся жизнь Фила Гиша была пресной и банальной. Сначала родители казались ему приятными, замечательными людьми, но потом он ощутил всю серость их неуверенности в себе и скуки. В школе он был преисполнен надежд, от которых захватывало дух, перед ним открывались невиданные перспективы знаний и духовного братства. Однако слишком многое заканчивалось знаками «запрещено» либо «опасно», сводящими с ума пустыми знаками пугающей тишины — словно человек пытался в ближайшем будущем достичь других планет и не сделал этого. В какой-то период у Фила были друзья и он влюблялся в девушек, но со временем все становилось каким-то блеклым и никчемным. А потом эта бесконечная череда проигрышей на работе роботам-чиновникам-клеркам, начиная с роботов-сортировщиков почты, которые, фотоэлектрически считывая адреса, укладывали конверты в нужные ячейки. Казалось, роботу неподвластна лишь одна работа — сидеть в окопах. Это было единственным местом, где Фил не мог припомнить никакой конкуренции со стороны автоматов…

«Да, в самом деле, пустая, бесцельная жизнь», — сказал себе Фил и тут же подумал, что даже эта мысль не может разрушить его нынешнее ощущение.

Он очнулся от забытья и увидел, что кот расхаживает по кровати и внимательно изучает его обнаженное тело.

— Слушай, мы друзья, но это уж слишком! Оставь мне хоть какое-то право на интим!

Посмеиваясь, Фил выскочил из постели и, покинув зону рассеянного тепла, лившегося из установки на потолке, взял легкий халат. Натягивая его на плечи, он промурлыкал пару тактов из «Поцелуя в свободном падении» и шаркнул ногой, отчего кот тут же бросился играть с его пальцами в салочки.

— Откуда ты появился, Счастливчик? — повторил Фил и повернулся к окну.

Оно было в трех шагах. Взгляд неожиданно уперся в почти пустую коробочку от снотворного, и на секунду Фила вновь охватило жутковатое сомнение: может, чрезмерная доза, которую он принял сегодня утром, и спровоцировала серьезные изменения в мозгу? В конце концов, кот был ненормальным (и галлюцинации тоже ненормальны!) и это сумасшедшее, необъяснимое ощущение счастья слишком напоминало внутреннее состояние божественного совершенства, в которое, как поговаривают, погружаются параноики.

Но вот он уже у окна и чувствует новый поворот в настроении, и сомнение забыто.

Окно выходило в глубокую, весьма узкую нишу в стене перестроенного гостиничного монстра. Если бы Фил рискнул высунуться из него подальше, то ему бы удалось выглянуть всего лишь за пределы ниши и краем глаза увидеть задрапированный рекламой угол принадлежавшего «Развлечениям Инкорпорейтед» атлетического центра, а также вертолетную площадку на его крыше. Гостиницу выстроили в виде роскошного дворца для нуворишей, разбогатевших на войне семидесятых годов. Но во время сильного жилищного кризиса в восьмидесятые ее огромные номера были разделены на крохотные спаленки. И все же здание сохранило, по крайней мере, одну черту былого великолепия: огромные овальные окна из двух листов поляризующегося стекла. Внутренний лист вращался и позволял жильцам затемнять окна, делать их абсолютно прозрачными либо наслаждаться сумеречной полутьмой. Помимо этого, окна обладали еще одной удивительной, поистине чудесной особенностью: их действительно можно было открыть, повернув на верхней и нижней осях. Теперь, когда применяемому в гостинице рассеянному отоплению и системе кондиционирования воздуха никак нельзя было доверять, эта особенность использовалась гораздо чаще, чем предполагалось, хотя большую часть дня окна оставались закрытыми.

Филу всегда казалось, что громадная серая стена всего в трех метрах от него, покрытая рядами зловещих иллюминаторов, многие из которых были затемнены, являлась самым мрачным видом на свете, более того — символом его отрешенности от жизни и людей.

Но сейчас, когда он стоял, слегка перегнувшись, и его коротко стриженые волосы касались потускневшего круглого обода, ему казалось, что он может представить себе происходящее за этой стеной, словно она сделана из некоего проводящего эмоции материала — как медь проводит электричество. Не увидеть что-либо, не подумать, а именно почувствовать сквозь нее, добраться до теплых, жалких, восхитительных, смешных человеческих жизней в комнатушках за ней. Две пятых из них были счастливыми, девять десятых — печальными. Обитавшие в них существа лелеяли свои страхи и разочарования, потому что человеку необходимо что-нибудь лелеять. Они сколачивали болевую броню из своих страхов и разочарований. Вот старик, со страхом перебирающий потрепанные продуктовые карточки, оставшиеся от трех коммунистическо-капиталистических войн; мальчик, рисующий космический корабль и представляющий себе, что затемненное окно — это иллюминатор межгалактического лайнера из комиксов; три безработные секретарши, одна из которых ходила взад-вперед; любовники, чье свидание омрачил страх перед Федеральным Бюро Морали; толстяк, наслаждающийся лаской девушки через портативный приемник и думающий о чем-то давно ушедшем; старуха, пестующая свой страх перед агрессивными микробами и радиоактивным пеплом и постоянно вытирающая, вытирающая, вытирающая пыль…

Да, его новая душа обладает поистине живым воображением, решил Фил и улыбнулся.

Старческая рука действительно высунулась из иллюминатора тремя этажами ниже и вытряхнула что-то (или ничего) из мусорного совка.

Конечно, это было совпадением (а может, он когда-то уже наблюдал за этой женщиной?). Тем не менее Фил решил истолковать это событие как обнадеживающий знак, подтверждающий новое для него чувство открытости. Затем улыбка исчезла с его лица, поскольку он подумал о другом аспекте стены напротив.

Это окно было выгодной позицией, где он провел бесчисленное количество безотрадных часов, с вожделением подсматривая за всеми молодыми девушками, чьи комнатушки попадали в поле его зрения. Нет, не за этой новой девушкой из комнаты напротив, подбиравшей черные волосы в старомодный хвостик. Хотя она даже красива в своем бойком, животном стиле. Иногда Фил слышал, как она занимается чечеткой. Нет, она находилась слишком близко, и это, вдобавок, слегка пугало его. В ней было нечто жутковатое, нечто от дриады, и к тому же она затемняла окно с почти религиозным рвением. Оно и сейчас было затемнено, хоть и слегка приоткрыто.

Но ко всем остальным девушкам он испытывал неутомимый, хотя и бесплодный интерес. Например, к мисс Фиби Филмер, хорошенькой блондинке с золотисто-зелеными волосами, жившей этажом ниже налево (однажды он предпринял неслыханно дерзкий шаг и выяснил ее имя). Да уж, он пожертвовал значительной частью свободного времени на эту душераздирающую кокетку. Вот и сейчас она возбужденно передвигалась по комнате в коротком спортивном халатике и рассматривала свое тончайшее нижнее белье. Такая многообещающая ситуация обычно делала Фила недвижимым минут на двадцать и более. Но сейчас он обнаружил, что может взглянуть на нее и отвернуться, без малейшего страха что-нибудь упустить. Боже правый, да если бы он хотел рассмотреть мисс Фиби Филмер получше, во всех помыслах, уж он бы собрался с силами и познакомился с ней!

«Мр— р-р!»

Пушистый меховой шарик нырнул под руку, и Фил опустил глаза на яблочно-зеленую мордочку Счастливчика, обрамленную согнутым указательным и большим пальцами.

— Чего тебе, кот?

Счастливчик вывернулся с таким расчетом, чтобы потереться об руку лбом и ухом, и поставил передние лапы на обод окна. Фил быстро протянул руку и слегка обхватил кошачью грудку. Ему не хотелось, чтобы Счастливчик выбрался на маленький уступ, тянувшийся по обе стороны окна. Собственно, как стало теперь ясно со всей определенностью, Фил просто не хотел, чтобы кот ушел, хотя что-то подсказывало, что он бы вряд ли что-нибудь предпринял, если бы зеленое существо и вправду решило уйти.

Фил вспомнил, и это доставило ему некое стыдливое удовольствие, что в Небесных Многоэтажках строго воспрещалось держать домашних животных (котов и собак почти не осталось еще со времен бактериальной войны, ибо их уничтожили как возможных переносчиков инфекций), поэтому владельцу Счастливчика трудно было бы сделать что-либо в открытую, дабы заполучить его обратно.

Однако оказалось, что Счастливчик не имеет ни малейшего желания уходить. Он спрыгнул на пол и выжидающе посмотрел на Фила.

«Мр— р-р!»

— Хочешь чего-нибудь поесть? В этом все дело? «Мр-р-р!»

Фил мысленно прошелся по содержимому продуктовой коробки и понял, что думает о клюквенном концентрате. Чушь какая-то, совершенно не подходит! И все же что-то подсказывало, что для Счастливчика это будет в самый раз.

Кушанье для кота было готово: темно-красный шарик с помощью воды превратился в блестящий рубиновый шар величиной с мяч для игры в гольф. Повинуясь еще одной внезапной внутренней подсказке, Фил полил его похожим на сироп содержимым витаминной капсулы.

Последний ингредиент источал зловоние, поэтому Фил, поставив этот странный десерт на пол, почувствовал большое сомнение. Счастливчик, однако, обследовал блюдо, всячески демонстрируя одобрение и мяуча от нетерпения. Но потом, прежде чем приняться за трапезу, поднял глаза. Филу показалось, что он понял: у котов свои представления о приличиях. Малыш хотел поесть в одиночестве.

— Ладно, дружище, я иду в душ. И не буду подглядывать. Зайдя в ванную, он установил регулятор на смесь слегка и очень теплой воды. Однако кран совершенно безответственно выплюнул ледяную воду, затем кипяток, так что Фил с воплем выскочил из ванной. Но даже этот инцидент не омрачил его настроения. Вытираясь (воздушные сушки он не любил, роботы-полотенца вызывали чувство неловкости), он пел:

Мы с тобой легко парим.

Взорвался наш самолет,

Нет привычного окна,

Ни пола, ни стен…

Потанцуем подружка,

Миг придет,

Обними меня покрепче,

Солнце взойдет…

Фил чувствовал себя по-царски и был твердо настроен обстоятельно обследовать принадлежащий ему мир, мир, который мог бы принадлежать любому, стоило лишь протянуть руку и проявить немного храбрости. Натягивая футболку, брюки, носко-туфли и пиджак, он объяснил Счастливчику, уже уничтожившему яркое блюдо до последнего кусочка:

— Понимаешь, так уж получается, дружище, что я всегда был на три четверти мертв. Но не теперь. Я завязал со страхом, скованностью и скукой. Больше никаких картотек, наблюдений за циферблатом, разрезания ленты и прочих дел, где роботы будут дышать мне в затылок. Я собираюсь выйти в мир и осмотреться вокруг, поговорить с людьми, выяснить, что вообще происходит. Я буду искать приключений, жить по-настоящему. Ничего программка, а? И знаешь, на ком лежит ответственность за это? На тебе.

Счастливчик, казалось, просто светился от удовольствия. Его блестящий зеленый мех распушился еще больше.

Филу подумалось — который сейчас час? Его наручные часы вчера поломались — никудышняя вещица, всего пять

месяцев, как заменил батарейки. Он высунул голову в окно и взглянул вверх, на головокружительную высоту серой расщелины, туда, где иллюминаторы казались крошечными точками, а прорезь заканчивалась узкой полоской голубого неба. Только верхний этаж на востоке желтел под лучами настоящего солнца, хотя искусственный свет от опоясывающего Землю натриевого зеркала уже появлялся примерно на восемь этажей ниже. Он-то и создавал вечернее освещение в городе.

Фил подхватил Счастливчика на руки, даже не подумав оставить его дома и вовсе не озаботившись тем, что может привлечь к себе внимание. Однако изумрудный кот вырвался из рук и направился к входной двери. На секунду он оглянулся, словно хотел сказать: «Я с тобой и готов к любым приключениям, но мне не нужна нянька».

Бок о бок они подошли к лестнице и спустились на двадцать восьмой этаж — перегруженный лифт останавливался только на четных. Там и столкнулись с Фиби Филмер в том же разлетающемся спортивном халатике. Она явно направлялась в закусочную.

— Привет, мисс Филмер, — услышал он свой голос. — Я уже давно восхищаюсь вами.

— Уже давно? — спросила блондинка, искоса взглянув на него. — Как вы узнали мое имя?

— Просто спросил у робота-коридорного: кто эта красотка из 28-303-а?

Она прыснула презрительно и слегка игриво.

— С коридорными не разговаривают, просто нажимают кнопки. Однако, когда нажимаешь номер комнаты, они не сообщают имен, если у тебя, конечно, нет правительственного ключа.

— У меня свой подход к роботам, — объяснил Фил. — Я завоевываю их светской беседой.

— Ну уж, — фыркнула мисс Филмер, повернув голову и проведя рукой по золотисто-зеленым волосам.

— Скажите, вам нравится мой зеленый кот? — поинтересовался Фил.

— Зеленый кот! — возбужденно воскликнула девушка. Она быстро посмотрела вниз, затем бросила скептический взгляд на Фила: — Где?

Фил тоже опустил глаза — Счастливчика нигде не было. В груди застыл кусочек льда.

— Извините, — сказал он. — Надеюсь, мы еще увидимся.

Он ринулся в ответвление коридора. Счастливчик стоял у лифта.

— Ну ты даешь, дружище! — выдохнул Фил. — Не доводи меня больше до инфаркта.


Читать далее

Фриц Ройтер Лейбер. Зеленое тысячелетие
1 - 1 16.04.13
I 16.04.13
II 16.04.13
III 16.04.13
IV 16.04.13
V 16.04.13
VI 16.04.13
VII 16.04.13
VIII 16.04.13
IX 16.04.13
Х 16.04.13
XI 16.04.13
XII 16.04.13
XVIII 16.04.13
XIV 16.04.13
XV 16.04.13
XVI 16.04.13
XVII 16.04.13
XVIII 16.04.13
XX 16.04.13

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть