Онлайн чтение книги Злой
4

— Уже! — воскликнул Лёва Зильберштейн, резко открывая дверь кабинета.

Филипп Меринос отвернулся от окна, через которое смотрел на позолоченное солнцем майское небо, и погасил в пепельнице сигарету.

— Извините, что так внезапно, без предупреждения, — смутился на мгновение Лёва, — но уже! Начинается!

— Что уже? — равнодушно спросил Меринос.

— Уже, — третий раз повторил Зильберштейн. — В сегодняшних дневных газетах появилось сообщение о матче. На первых полосах. Ночью по городу будут развешены афиши. Пан председатель, что творится! Люди уже знают! Завтра вся Польша захочет посмотреть этот матч! Вся спортивная Варшава сейчас как в горячке! — Лёву охватило воодушевление, его глаза заблестели, нос побелел. — Вы представляете, пан председатель, самые знаменитые футболисты мира, в наилучшей спортивной форме, — здесь, на варшавском стадионе! Вы понимаете, что это будет за матч?! — Видно было, что спортсмен в душе Зильберштейна в эту минуту окончательно вытеснил делового человека.

— Успокойся, — недовольно сказал Меринос. — Твои футболисты мне до… — он умолк, так и не окончив фразы. — Ты, Лёва, — предостерегающе проговорил председатель, — не забывайся! Это не игра в футбол, а большая, серьёзная афёра. На матче у тебя будет время.

— Правильно, — согласился Лёва. Выражение его лица мгновенно изменилось. — Всё в порядке, пан председатель, всё в порядке, — успокаивал он, — чтоб у меня не было здоровых детей, если вы, пан председатель, сейчас не останетесь довольны.

— Что такое? — коротко спросил Меринос.

— Неплохо получается. — Лёвино лицо сияло. — Вы, пан председатель, дадите мне тридцать тысяч злотых и увидите, что за радость…

— Для чего тебе? — буркнул Меринос.

Зильберштейн с мудрой меланхоличностью кивнул головой.

— Я вам скажу: теперь это не модное дело, но я суеверен, как тёмный крестьянин. Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! Я верю, когда везёт, то везёт с самого начала. Если уж фартит, так фартит сразу. — Лёва вытащил из кармана пачку сигарет и угостил Мериноса. — Курите, пожалуйста: «Северная Пальмира», очень хорошие сигареты. На прошлой неделе несколько десятков пачек штангисты привезли из Москвы.

— Так в чем там тебе фартит? — беря сигарету, спокойно спросил Меринос.

— Сплюньте, пан председатель, чтобы не сглазить, — осторожно предостерёг Лёва, — не надо об этом слишком много говорить. Достаточно, что везёт с самого начала, а даст Бог — так будет и до конца. Мне один обещал тысячу билетов, — наконец выдавил из себя Лёва.

— И за ним ты хочешь тридцать кусков? Ого, — удивился Меринос.

— О пан председатель, будьте же человеком! Надо дать людям жить или нет? У меня есть один парень, он имеет доступ к напечатанным билетам. Причём только сегодня, так как завтра билеты окажутся в сейфе и пойдут на распределение. Паренёк тоже не против что-то заработать, вот он и обратился ко мне под большим секретом. Хочет просто стянуть тысячу штук. Да, в конце концов, что мне за дело? Если у него выгорит, мы возьмём эту тысячу, правда? — Лёва наклонился к Мериносу и шёпотом небрежно добавил: — Он хочет по тридцатке за штуку. Неплохо ведь? Я сказал, что беру. Хорошо сделал, да? Не стоит упускать даже такой случай, разве не так? Пригодится на первых порах, для счастливого начала. Мы за каждый билет получим не меньше чем по сотне!

— А ты, — весело спросил Меринос, — сколько имеешь с этой тридцатки? Ну скажи, Лёва, старому корешу! — Однако глаза Мериноса не смеялись, в них был гнев.

— Ой! — ужаснулся Лёва, — зачем такие шутки, пан председатель?! — Он пренебрежительно причмокнул, прикрывая тяжёлыми веками чуткие, насторожённые глаза. — Очень мне надо гоняться за несколькими злотыми, когда у меня хорошие проценты в большом деле? О чём речь, мы можем и отказаться от этого. Безопаснее будет.

— Зачем? — непринуждённо возразил Меринос. — Ясно, что берём. Ты прав: если везёт, то во всём. ЦСПС в наших руках, а теперь ещё и эта тысяча билетов. Такого мы и не ожидали. Неплохо. Только, — задумался он, — где я тебе сейчас достану денег? Анеля! — окликнул он, открывая настежь дверь.

Вошла Анеля.

— Где этот ублюдок Метеор? — спросил Меринос.

Анеля вытерла о передник руки.

— Этот потаскун, дерьмо кошачье, барахло? — с удовольствием переспросила она. — Откуда я знаю, где его, паршивца, черти носят? Вышел около часа назад. Сказал, что идёт на толчок и скоро вернётся. А я предупреждала, что он вам понадобится. Не послушал. Только б и таскался, подонок проклятый!

— Ладно, — остановил её Меринос. — Как только появится, пусть сразу же зайдёт ко мне.

Анеля вышла.

— Понимаешь? — обратился Меринос к Зильберштейну, — этот паршивец Метеор как директор должен официально подписать требование, чтобы получить деньги со счёта кооператива «Торбинка». А то у меня в кассе всего каких-то пятнадцать тысяч.

— И достаточно, — поспешно заверил его Зильберштейн, — остальные доплатим, когда получим билеты.

Меринос мельком, но внимательно взглянул на Лёву, встал, отпер небольшой сейф, стоявший в углу комнаты, и, отвернувшись от Зильберштейна, отсчитал тридцать банкнотов по пятьсот злотых.

— Так и сделаем, пан председатель, — с излишней горячностью сказал Зильберштейн, кладя деньги в карман. — Я приду с билетами, а вы уж возьмёте остальные, добро? Так где мы встретимся?

— В «Золушке», — ответил Меринос.

— Прекрасно, — поспешно согласился Лёва, — а пока что до свидания!

— Смотри у меня! — бросил с недоброй усмешкой Меринос.

«Поверь, сынок, — самодовольно подумал он, — что ты отдашь те несколько злотых, которые сегодня на мне заработаешь. Отдашь, когда будем рассчитываться, чтобы знал впредь: такого шефа, как я, нелегко обвести вокруг пальца».

— Ожидаются грандиозные именины, — разглагольствовал Метеор в такси, остановленном в Краковском Предместье, — соберётся много гостей. Увидите, как будет весело.

— Прекрасно, — ответила Марта, — люблю такие неожиданные праздники. Какой сегодня день? — поинтересовалась она.

— Четверг, — ответил Метеор. — День Святого Альберта.

Марта успокоилась, хотя кварталы, по которым они проезжали, вызывали у неё тревогу.

Машина остановилась против облупленного пятиэтажного каменного дома на Крахмальной улице. Марта снова почувствовала неуверенность: ей захотелось поскорее выпутаться из этой истории. Но не получалось — Метеор вежливо открыл дверцу такси:

— Прошу вас, сюда…

Марте оставалось только призвать на помощь чувство юмора — единственное спасение в подобных ситуациях. Проходя вслед за Метеором через ворота и двор, она не без удивления заметила, что находится в большом гараже.

Марта и Метеор поднялись по крутой железной лестнице и, миновав цех, очутились в конторе.

— Посидите, пожалуйста, — предложил Метеор, — и подождите минутку. Хорошо?

— Хорошо, — ответила Марта; ею снова овладело лёгкое беспокойство. — А где же именины? — спросила она.

— Будут, — нагло ухмыльнулся Метеор, — не всё сразу. — Он вышел из конторы и спустился по лестнице: в дальнем углу гаража стоял Вильга над поднятым капотом оливкового «гумбера». Испачканный маслом Пацюк ковырялся в моторе машины.

— Алюсь, — торопливо заговорил Метеор, — у меня к тебе серьёзное дело. Можно тебя на минутку?

— Свеча — это чепуха, — обратился Вильга к Пацюку, — а вот что делать с дроссельной заслонкой?

— Алюсь, — настаивал Метеор, — на минутку…

— Что случилось? — спросил Вильга, метнув на Метеора взгляд поблёкших глаз. — Не видишь, что я занят?

Метеор отвёл его в сторону.

— Я хочу, чтобы ты устроил обед, — он напряжённо смотрел в лицо Вильги.

— И что должно быть на обед: жареная говядина или курица в соусе? — холодно спросил Вильга. — Сию минуту или через час?

Затем он спокойно поинтересовался:

— Ты что, спятил?

— Нет, — возразил Метеор и, немного подумав, добавил: — А может, и да. Какая-то бессмысленная история. Я с ходу потратил сто пятьдесят злотых, не считая мелочи.

— На женщину, — сказал Вильга, — наверное, на женщину, раз с сожалением говоришь о деньгах. На тряпки не жалеешь, насколько я тебя знаю, а водки не пьёшь.

— Угадал! — подтвердил Метеор.

— Итак, чего ты хочешь? — спросил Вильга. — Денег у меня нет, я не займу тебе ни гроша.

— Деньги у меня есть, — взволнованно признался Метеор, — только не знаю, что с ней делать. Ну и дурак же я! Сказал ей, что повезу на именины.

— А куда привёз? — с лёгкой улыбкой спросил Вильга.

— Сюда, — задумчиво ответил Метеор.

Вильга перестал улыбаться.

— Ты что, спятил? — второй раз спросил он. — Может, хочешь, чтобы я устроил тебе именины?

— Не надо мне устраивать именины, — суетился Метеор, — но всё же как-нибудь помоги.

— Вали ты отсюда со своей девкой, — тихо, но решительно заявил Вильга. — Мне не до того. Если бы Меринос узнал, что ты сейчас вытворяешь, он бы не погладил тебя по головке. На Пружной и так неспокойно, а этот гуляка со своими приключениями…

— Алюсь, — умолял Метеор, — куда я с ней пойду? Подумай, что я ей скажу?

— Веди её к себе домой, — равнодушно предложил Вильга, — но сейчас же!

— В эту конуру? — в голосе Метеора слышалось отчаяние. — Тебе же известно, как я живу. Молодые специалисты моей профессии не получают хороших квартир при распределении, — с горечью добавил он. — Знал бы ты, чего мне стоило затащить её сюда. Что я ей скажу?

— Идём, я всё устрою, — сказал Вильга, вытирая руки чистой тряпкой.

— Помни! — воскликнул Метеор, спеша за ним. — Моя фамилия Хацяк. Директор Витольд Хацяк!

Марта с интересом рассматривала кубки, награды, эмблемы и фотографии, когда дверь распахнулась и вошёл Метеор в сопровождении какого-то пана с длинным обрюзгшим лицом. На нём был серый, безупречно чистый рабочий фартук, какие носят на работе чертёжники и лаборанты. В вырезе фартука виднелся завязанный на шее узлом шёлковый платок бордового цвета в белый горох.

— Пани Ирма… — довольно смущённо начал Метеор.

— Вильга, — щёлкнул каблуками спутник Метеора.

— Знаю, — сказала Марта, — инженер Альберт Вильга, да? Здесь сами стены говорят о вас, — она указала на увешанные стены, и ясная улыбка на мгновение осветила её лицо. Этой улыбки было достаточно, чтобы вызвать в бетонно-стальной душе Альберта Вильги непонятный отклик, — такого он не мог припомнить со времён детства.

— Мой знакомый, пан директор Хацяк, — вежливо произнёс Вильга, — пригласил вас ко мне. Входите, пожалуйста. Чем богаты…

— Благодарю, — сказала Марта, — мне очень досадно, что… — ей вдруг показался забавным этот похожий на мумию человек, напоминающий героев довоенных детективных романов.

— Открывай, — фамильярно перебил Метеор, почувствовав, что дело идёт на лад.

Вильга снял фартук и повесил его на вешалку.

— Простите меня, пани, — сказал Вильга, — но я не приготовился к такому приятному визиту.

«Откуда у него такая галантность? — удивился Метеор, — никогда не замечал за Вильгой ничего подобного. Что с ним случилось?»

— Это вы меня извините, — произнесла Марта, — а заодно и пана директора Хацяка. Мы случайно зашли, чтобы поздравить вас с днём именин, а оказывается, вы не отмечаете этот день. — Последние слова относились к Метеору и содержали горький упрёк.

— Что вы, — любезно успокоил её Вильга, — такой торжественный момент. Пожалуйста! — Он откинул красную портьеру и открыл надёжно запертую дверь, которая вела в небольшую прихожую с многочисленными вешалками из оленьих рогов. Из прихожей они прошли в просторную комнату с красивой дорогой мебелью: тёмный буфет в стиле «Шиппендаль», замечательный большой секретер розового дерева, диванчик «ампир» и тяжёлые кожаные кресла. На стенах висели великолепные полотна художников-баталистов польской школы с неизменной темой: улан на коне, принимающий кувшин из рук хорошенькой сельской девушки либо пылко осыпающий её поцелуями. Кроме картин, здесь были ещё цветные рекламы больших автомобильных фирм — «Альфа-Ромео», «Гиспано-Суиза», «Роллс-Ройс». В этой комнате без окон имелась только запертая дверь в одной из стен.

— Садитесь, пожалуйста, — обратился Вильга к Марте, извлекая из буфета поднос с напитками. — Что вам больше нравится? — галантно спросил он. — Белое вино, мятный ликёр с содовой или апельсиновый сок с каплей вермута?

— Здесь совсем не душно, хотя и нет окон, — наивно заметила Марта, с интересом разглядывая всё вокруг.

— Сумели создать микроклимат, — скупо улыбнулся Вильга. — Директор, — с неприкрытым пренебрежением обратился он к Метеору, — оставим пани на минутку. Я попрошу вас на несколько слов. Вот журналы. — Вильга указал Марте на кипу зарубежных журналов по автомобильному делу, разбросанных на секретере, — и вышел с Метеором в контору.

— В чём дело? — спросил Метеор.

— Давай деньги, — ответил Вильга. — Пацюк съездит в «Деликатесы», привезёт колбасу, сардины, фрукты, кексы, приготовим кое-какую закуску. Спиртное у меня есть.

Метеор нехотя вытащил двести злотых.

— Больше нет… — неуверенно сказал он, — подкинь что-нибудь, Алюсь, я сегодня пустой.

— Ах ты попрошайка, — холодно процедил Вильга, — давай пятьсот злотых. Ты же нафарширован деньгами до самого носа! Водки не пьёшь, ещё и бабы тебе приплачивают. А как попадётся такая, что надо выложить что-то на стол, так побираешься, паршивец?

Метеор с перекошенным лицом протянул ему триста злотых.

— Ни гроша больше, — простонал он.

— Ты! Как тебя зовут, а то я забыл?

— Хацяк, — сказал Метеор, — директор Хацяк. Может, это слишком скромная фамилия? — Он вдруг нахмурился. — Может, нужно было назваться Героевским? Альфонсом Героевским? Очень красивая фамилия. Из солидной семьи, сразу видно.

Из тонких губ Вильги вырвался звук, напоминающий скрежет ножовки, которой водят по ржавому железу. Метеор испуганно взглянул на него. Он никогда ещё не слышал такого звука. Это был всего-навсего весёлый смех, каким инженер Альберт Вильга не смеялся уже много лет.

Метеор вернулся к Марте, а Вильга спустился вниз, дал какие-то инструкции Пацюку, и тот, обтерев руки паклей, накинул плащ на голую грудь и выехал из гаража в дребезжащей «шкоде». Вильга вернулся к себе в квартиру.

Через пятнадцать минут Пацюк принёс из машины в украшенную рогами прихожую несколько тяжёлых пакетов. Вильга развернул их.

— Может, помочь? — предложила Марта. — Разрешите, я помогу.

— Пожалуйста, — ответил Вильга и посмотрел в серые сияющие глаза Марты. Его правое веко начало быстро и часто дрожать, что свидетельствовало о том, что инженер взволнован. Он подошёл к закрытой двери, отпер её, включил свет и пропустил Марту вперёд. За дверью был небольшой альков, также заполненный мебелью, среди которой Марта успела заметить широкую французскую кровать и большой шкаф. Из алькова дверь вела в маленькую, идеально чистую кухню и соседнюю ванную комнату; здесь тоже не было окон. В кухне Вильга выложил все продукты на стол, а Марта, сняв с крючка чистое полотенце, подвязалась им вместо передника.

— Прекрасно… — прошептал Вильга; это слово в его устах прозвучало так странно, что Марта смутилась, а сам Вильга даже испугался.

— Знаете что? — заявил Метеор. — Я возьму машину и поеду привезу пластинки. У тебя, Алюсь, одни «Тоски», Легары и «Страны улыбок». Разве это музыка?

— Панове, вы, я вижу, готовите какую-то грандиозную программу? — несколько встревожилась Марта.

— Такие импровизации не забываются, — сказал Вильга.

— Вы правы, — признала Марта и опять подумала: «В конце концов, мне не перед кем оправдываться. Мужа у меня нет, а здесь довольно весело. С этим немолодым паном приятно поговорить, человек интеллигентный».

— Поезжай, поезжай, — неожиданно поспешно поддержал Метеора Вильга, — пусть Пацюк даст тебе «шкоду».

После ухода Метеора Марта и Вильга с воодушевлением стали готовить бутерброды. Марта то и дело выходила в столовую и расставляла на столе тарелки; с каждой минутой она чувствовала себя свободнее. Проходя в очередной раз через альков, она заметила вверху, над кроватью, пятно дневного света: там оказалось небольшое окошечко. «Почему оно так высоко? И отчего такое маленькое? Что в него видно?» — подумала Марта, но сразу же забыла об этом, увлечённая приготовлением закуски.

Приехал Метеор, и из столовой донеслось: «C’est ci bon…»[3]«Так хорошо…» (франц.) .

— Ну как? — вбегая на кухню, воскликнул Метеор, — пани Ирма, вот это музыка, не правда ли? Муха и та не усидит на месте.

— Ничего оригинального, — скривился Вильга.

— Прошу к столу, — пригласила Марта и испугалась. — Простите, — обратилась она к Вильге, — что я хозяйничаю.

— Прекрасно, — улыбнулся инженер, — в этом есть своеобразная прелесть.

— Я потому так сказала, — оправдывалась Марта, — что очень проголодалась. Целый день была на толчке.

— Где водка? — громко спросил Метеор. — Самое время.

Вильга посмотрел на него с холодной усмешкой:

— Откуда у вас, пан Хацяк, такое тяготение к алкоголю?

— Иначе себя чувствуешь, как глотнёшь, — бодро ответил Метеор, — всё видишь в розовом свете. Правда, пани Ирма?

— Не знаю, — ответила Марта, перекладывая себе на тарелку солидный кусок аппетитной ветчины.

Вильга принёс из кухни две хорошо охлаждённые бутылки водки.

— Позвольте? — спросил он, наклоняясь над Мартой с бутылкой в руке.

— Ясное дело, — быстро произнёс Метеор. — Наливай, Алюсь. Один раз живём!

Марта одобрительно кивнула головой; рот у неё был набит ветчиной и закупорен большой красной редиской.

— Ну, за удачу! — Метеор поднял рюмку; Марта проглотила ветчину, подняла свою рюмку, и все выпили.

— Э-э-э! — недовольно заявил Метеор. — Так нельзя. Здесь, в этом ресторане, пьют на равных, до дна, и всё, а не половину. Мы с Алюсем будем в обиде…

— Пан Витольд, — сказала Марта, — мне надо сначала что-нибудь съесть. У меня пусто в желудке, я сразу опьянею.

«Его теперь зовут Витольд», — со злорадством подумал Вильга.

— Витусь, — обратился он к Метеору, — пани Ирма будет пить так, как считает нужным. Понимаешь?

— Не понимаю, — стоял на своём Метеор; от первой же рюмки у него покраснели уши, — надо или поддерживать компанию, или вовсе в ней не участвовать. Алюсь, повтори!

Вильга наполнил две рюмки.

— Выпьем! — с энтузиазмом воскликнул Метеор, — пани Ирма, давайте!

Марта выпила — на сей раз до дна: холодная водка пришлась ей по вкусу. Кроме приятного возбуждения, девушка ничего не ощущала.

Зазвенел звонок, и Вильга вышел.

— Ирма! — Метеор быстро придвинулся к Марте и налил ей. — Ну, а теперь со мной. Давайте перейдём на ты… — И он окинул её недвусмысленным взглядом.

— Ой, директор, — засмеялась Марта, — не так быстро, я должна привыкнуть.

— Привыкать будем потом, — сказал Метеор; у него страстно затрепетали ноздри; он считал, что это нравится женщинам, свидетельствуя о пылком темпераменте.

Вошёл Вильга и бросил связку ключей на секретер; Марта заметила, что за стеной, откуда раньше доносилось тихое, но непрерывное гудение станка, наступила тишина.

— Который час? — спросила она.

— Четыре, — взглянув на золотой «лонжин», ответил Вильга.

— Уже поздно, — вздохнула Марта.

— Ещё не поздно, совсем не поздно! — воскликнул Метеор и вскочил с кресла; он поставил новую пластинку, полились звуки быстрого танца.

— Пошли, — властно позвал Метеор и схватил Марту за руку, чуть ли не рванув её из кресла.

«Собственно, — подумала Марта, — мне всё равно нужно было пойти пообедать. Я могу здесь побыть часок».

Вильга с рюмкой водки сел на ручку кожаного кресла и наблюдал за танцующими.

— Вам нравится этот танец? — спросил Метеор, притягивая Марту к себе поближе. — «Ми-и-и-лая м-о-я-я…» — начал он подпевать.

Марта танцевала хорошо, но неохотно.

— Так близко нельзя, — она резко отстранилась от Метеора, — кто так танцует? И вообще, не считаете ли вы, что нехорошо быть вдвоём, когда пан инженер сидит и скучает?

«Как она изменилась! — удивился Метеор. — На толчке была совсем другой».

— Алюсь, — вдруг сказал он, — оставим ещё раз пани Ирму на минутку. У меня к тебе дело.

— Пожалуйста, — поддержала Марта, — не стесняйтесь.

Они вышли в контору, и Метеор старательно задёрнул портьеру, чтобы Марта не могла подслушать.

— Алюсь, — начал он, — ты мне друг или нет?

— А что? — холодно спросил Вильга.

— Компаньон ты мне или нет? — настаивал Метеор. — Ну, скажи!

— А если и компаньон, что из того?

— То, что смывайся отсюда. Выпей водки, поезжай в кино или на прогулку в Виланов — куда хочешь, — торопливо уговаривал Метеор. — А я с ней здесь останусь. На два часа, не больше. Скажешь, что вызвали по телефону, чтобы не спугнуть её. Я её немного подпою, потом уговорю, и всё будет в порядке. Ну как? Договорились?

Вильга долго смотрел на Метеора своими блёклыми глазами.

— Ну? — нервничал Метеор; на лбу у него выступил пот.

— Нет, — твёрдо заявил Вильга, — и речи быть не может.

— Ты что, одурел? — крикнул Метеор. — Моралист нашёлся! Спаситель! С каких это пор тебя раздражают подобные вещи?

— Ты трепач, — без всякой злости сказал Вильга, — заткнись-ка, а? И слушай: ты сам попрощайся и катись на все четыре стороны!

От удивления Метеор сел на стол и с минуту молча смотрел на Вильгу, а затем тонко, визгливо захохотал.

— Ой! Держите меня! Не могу! — заливался он.

Вильга смотрел на него спокойно, холодно, будто что-то обдумывал.

— Подожди, — сказал он через минуту, — мы сделаем иначе. Ты останешься, и мы будем действовать вдвоём. Как-нибудь помиримся, — и он неприятно усмехнулся, демонстрируя жёлтые от табака, широкие, как лопата, зубы.

— Ну, что ж, — согласился Метеор, — пусть будет так. Давай лапу. Только ты должен помочь мне напоить её как следует, а то без водки дела не будет.

«Хорошо, хорошо, — подумал Вильга, — и тебя, сукин сын, напою так, что и через три дня не придёшь в себя».

Они возвратились в столовую. Марта как раз управлялась с бутербродом.

— Musik! — воскликнул Метеор, — maestro, please![4]Музыку, маэстро, пожалуйста. — обратился он сам к себе; затем выключил адаптер и включил радио.

Вильга открыл буфет.

— Пани Ирма, — заговорил инженер, — самое время попробовать что-то действительно вкусное. — Он вытащил бутылку джина «Gordon Walker», фляжку итальянского вермута и апельсиновый сок.

— Небольшой коктейльчик… — обрадовался Метеор.

Марта не возражала. Ей хотелось выпить, сегодня спиртное доставляло ей удовольствие.

— Замечательно, — одобрила она, — давайте попробуем, что это такое!

— О, ты мне нравишься! — воскликнул Метеор, — вот это баба! Алюсь, налей-ка нам джина.

Вильга налил, Марта не отказывалась; страшно крепкий, но с приятным запахом напиток ей понравился, щёки её порозовели. Метеор быстро налил ещё по одной.

— Э, — остановила его Марта, — спокойно, дорогой друг.

— А может, теперь вермута? — с улыбкой спросил Вильга, — вы же немного закусили, не так ли? Вкусные сардинки? Французское — это французское, — добавил он с лёгкой грустью в голосе. — Моя любимая страна…

— Для солидных панов, — заметил Метеор, — для рантье с жирными мордами, стригущих купоны… — Метеор говорил всё громче; он допил свою рюмку и уже почти кричал.

— Мне пришла в голову, — вдруг выкрикнул он, — гениальная мысль! Давайте представим себе, что мы на пляже. Ирма, раздевайся! Где тот костюм, который я тебе купил?

— Директор, — медленно произнесла Марта, — может, вам приложить к голове немного льда?

— Прекрасная идея, — неожиданно отозвался Вильга, — вы, наверное, сложены, как богиня. Настоящая нимфа или ещё на порядок выше… Диана.

— Все раздеваются! — с энтузиазмом воскликнул Метеор. — Все! Ха-ха-ха! — и он чуть не упал со смеху. — Ирма, ты умрёшь от радости, когда увидишь Алюся в спортивном… Ну давай!

— До свидания, — решительно заявила Марта, — может, вы выпустите меня отсюда? У меня дома ещё много дел.

Метеор прищурил глаза, выражение его лица резко изменилось.

— Сестричка, — обратился он к ней с ядовитой насмешкой, — а кофе? А кексы? Всё это оставишь, не попробовав? А костюм — ты думаешь, я тебе его даром купил?

— Искренне благодарна за костюм, — примирительно улыбнулась Марта, — за проявленную любезность.

— Какая там любезность, — холодно и обиженно возразил Метеор. — Откуда это вы свалились? Думаете, такой костюм стоит двести злотых? Пришлось немного доплатить…

— Ах, так? — не слишком удивилась Марта. Она открыла сумку и вытащила костюм.

— Пожалуйста, — она протянула белую мягкую вещицу Метеору, — и верните мне двести злотых. Надеюсь, что вы, как опытный коммерсант, продадите его с выгодой.

— Я не люблю у себя дома таких разговоров, — недовольно поморщился Вильга, — и денежных проблем.

— Ну, — сказал Метеор, забывая обо всём на свете и беря костюм двумя пальцами, — ну, Ирма, только без фокусов… Какого же лешего ты сюда пришла? — неожиданно раскричался он, — может, не знаешь? Когда шла сюда, не была такой — знала, зачем идёшь!

— Витусь, — кисло улыбнулся Вильга, — выйдем на минутку, я хочу тебе кое-что сказать. Попросим извинения у пани… — Он встал и, довольно пренебрежительно поклонившись Марте, вывел Метеора в контору и тщательно закрыл за собой дверь.

«О чём они говорят? — прикусила губу Марта, оставшись одна. — Ну и влипла, вот так история! — Она подошла к двери, прижалась ухом к замочной скважине, но ничего не услышала. — Этот старый баран может оказаться ещё опаснее того спесивого идиота», — нахмурилась Марта, вспоминая, как внезапно изменил тактику Вильга. Сложила все свои вещи, поправила волосы и взяла в руки сумку.

— Видишь, Юрек, — сказал Вильга, когда они оказались в конторе, — дело не идёт.

— Пойдёт, — самоуверенно заявил Метеор, — ещё одна-две рюмки — и я всё устрою.

— Ах ты слизняк, — Вильга презрительно посмотрел на него, — ты выпьешь ещё пару рюмок и будешь готов. И так еле держишься на ногах. Здесь надо иначе… — он задумался.

— Как? — в голосе Метеора прозвучало сомнение.

— Надо силой… — осторожно проговорил Вильга, внимательно глядя на Метеора.

— Можно и так, — согласился Метеор, — но не нужно.

— А я говорю, — настаивал Вильга, — надо дать ей чем-нибудь по голове — и порядок.

— Почему бы и нет, — неожиданно согласился Метеор. Он неловко закурил сигарету и тяжёлым шагом направился к двери.

— Подожди, — задержал его Вильга, — так ты это сделаешь?

— Могу и я, — с пьяным безразличием согласился Метеор, сделал ещё шаг, затем присел на край письменного стола и сказал: — Нет, не могу. Я никогда такого не делал. Не сумею, Алюсь.

— Эх ты… — в голосе Вильги было глубокое разочарование.

Они вернулись в комнату.

— Ну, Алюсь, — дружелюбно сказал Метеор, — налей ещё по рюмке… А ты, Ирма… — он повернулся к Марте, и недобрая усмешка исказила его лицо, — довольно уже этого притворства… Перестань изображать из себя монахиню! — Резким движением он вырвал у неё из рук сумку и отбросил в сторону, затем схватил девушку в объятия и липкими губами стал целовать её лицо. Вильга незаметно подкрался сзади. В эту минуту раздался длинный резкий звонок. Метеор отпустил Марту, а Вильга вылетел из комнаты, распахивая настежь все двери, подскочил к окну мастерской и посмотрел вниз.

— Это председатель! — на всю квартиру крикнул Вильга. — Юрек, иди-ка сюда!

Метеор, мгновенно протрезвев, побледнел, оттолкнул Марту и побежал к Вильге.

— Иди отопри ему, — сказал Вильга, — а я тем временем улажу с этой…

— Только деликатно… — умоляюще произнёс Метеор; в его глазах застыл страх. Он медленно направился к железной лестнице.

Вильга вернулся в столовую и схватил Марту за руку.

— Ты, девка, — сказал он тихо и холодно, — сиди спокойно, если хочешь ещё немного пожить. Понимаешь? — Марта похолодела от его мутного взгляда. Он толкнул её в открытую дверь алькова, которую тут же с шумом закрыл и запер на ключ. Марта упала на кровать; потом села на край постели и вытерла лоб рукой. Только теперь она ощутила парализующий страх. В затуманенном тревогой воображении внезапно, неизвестно почему, возникли белые внимательные глаза.

Впервые в жизни Марта почувствовала, что больше не боится этих глаз, и впервые ей захотелось увидеть их близко, здесь, рядом. Она поднялась и только теперь догадалась, откуда взялось вверху пятно дневного света. Девушка быстро стала на кровать и потянулась к маленькому, зарешечённому изнутри окошку. Она уже хотела взобраться повыше и посмотреть, что находится там, за этим окном, как вдруг услышала за дверью громкий разговор. Слезла с кровати и потихоньку приблизилась к двери…

Когда-то, в начале реконструкции Варшавы, кофейня «Золушка» пользовалась огромным успехом. Она была излюбленным местом встреч варшавской богемы, среди которой встречались маклеры с «чёрного рынка», приятели и приятельницы актёров. Однако то время давно миновало, и теперь сюда заходили лишь удручённые временными семейными неурядицами служащие, скрывающиеся от посторонних глаз влюблённые пары, да утомлённые долгими скитаниями пьянчуги.

Лёва Зильберштейн вскочил из-за столика, увидев входящего в зал Мериноса.

— Есть? — садясь спросил председатель.

— Есть, — ответил Лёва, ставя себе на колени модную в Варшаве сумку из свиной кожи — нечто среднее между портфелем и чемоданом. Он открыл её и вынул плотно набитую и крепко перевязанную картонную коробку. Меринос протянул руку, Лёва инстинктивно отдёрнул свою, и лицо его залилось краской.

Кривая усмешка появилась на лице Мериноса.

— Лёва, старый друг, ты боишься? Мне не доверяешь?

— Что вы, пан председатель, — пробормотал Лёва, протягивая пакет Мериносу.

— С деньгами дело плохо, — объявил Меринос, подбрасывая в руках пакет. — Представь себе, этого паршивца Метеора до сих пор нет. Но ты не бойся, Лёва, — Меринос улыбнулся с ласковой насмешкой, — сейчас поищем. Поехали вместе к Вильге, а? У Вильги, может, найдём свободных пятнадцать кусков.

— Так едем, — нервно кивнул Лёва, — немедленно едем…

Меринос внимательно посмотрел на Зильберштейна: трудно было понять, что скрывалось в этом взгляде — презрение или удовольствие.

Майский день клонился к вечеру, когда Меринос подошёл к запертым воротам гаража. Перегретый воздух, насыщенный запахом бензина из мастерских, неподвижно застыл среди каменных зданий и заборов.

Дверь отворилась, и на пороге дома появился Ежи Метеор, поспешно заправляя рубашку в брюки.

— Вот как, — улыбнулся Меринос, и у Метеора мороз пробежал по всему телу, — так ты здесь, сынок… Ну-у-у хорошо!

Метеор начал что-то лепетать, но от страха язык у него одеревенел. Меринос прошёл мимо Метеора, поднялся по крутой лестнице и вошёл в комнату.

— Вот как! — повторил он, увидев заставленный закусками и напитками стол. — Значит, вы, панове, празднуете? А где ваши дамы, не скажете?

Вильга стоял, прислонясь к буфету; сложив на груди руки, он курил сигарету.

— Уже ушли, — холодно и спокойно ответил инженер.

Метеор, робко входивший в комнату, издал какой-то невнятный возглас, означавший отрицание. Меринос не обратил на это внимания, обращаясь к Метеору, он чётко, спокойно проговорил:

— Ах ты мерзавец, сколько раз я тебе говорил, что нельзя уходить из конторы на целый день! — Он приблизился на шаг и дважды ударил Метеора по лицу — по одной и по другой щеке, с такой силой, что эхо прокатилось по комнате. Метеор громко застонал и, потеряв равновесие, отлетел к столу; на его покрасневшем лице отчётливо выделялись белые следы пальцев Мериноса. — Вонючка ты паршивая, — спокойно продолжал Меринос, — скоро наступят дни, каких ещё не было в твоей бандитской, преступной карьере. Если ты ещё раз выкинешь такой номер с девками, знай, больше не встанешь.

— Пан председатель, пан председатель… — забормотал Метеор. Тревога, боль, унижение и неуверенность парализовали его мысли и речь. Он не знал, чем занята Марта, и умирал от страха при одной только мысли, что Меринос может обнаружить её здесь.

— Пан инженер, — обратился Меринос к Вильге, — у вас есть пятнадцать тысяч наличными?

Вильга на минуту задумался, будто взвешивая, что выгоднее: дать деньги или отказать?

— Есть, — наконец ответил он, невольно посмотрев на дверь, за которой находилась Марта.

— Мне эта небольшая сумма понадобится, — Меринос закурил сигарету, — только до утра. Всё из-за этого горе-директора, — он кивнул в сторону поникшего Метеора, — я не мог сегодня получить деньги в банке. Здесь и ваша вина, пан инженер, — улыбнулся Меринос, глазами показывая на стол. — В рабочее время водка и девочки…

Вильгу охватил мучительный страх: он не знал, чего можно ожидать от гостьи в алькове. «Что будет, если она сейчас закричит?» — подумал инженер и почувствовал, как деревенеет его затылок; взглянул прямо в тёмные, опасные глаза Мериноса и впервые в жизни впал в панику.

— Есть, — торопливо повторил он, — сейчас дам. — Вильга извлёк из нижнего ящика секретера небольшую железную кассу, открыл её и стал отсчитывать деньги.

— А вот и залог, — весело сказал Меринос, бросая в кассу небольшой свёрток, — первая тысяча билетов на воскресный матч. Пусть останутся пока у вас, пан инженер, ясно? — добавил он тоном приказа.

Бледные глаза Вильги посинели, Метеор застонал, закрыв глаза. «Теперь конец, — подумал он, едва не теряя сознание, — где она сейчас? Неужели слышит, неужели слушает?»

Меринос подошёл к стулу, на котором висел пиджак Метеора, неожиданно стянул его и бросил Метеору.

— Одевайся, — приказал он, — и поедем ко мне! Проведём расширенное производственное совещание. Начинаем работу на всю катушку! Вы тоже, инженер, — добавил он чуть повежливее, но тоном, не допускающим возражений.

— Хорошо, — покорно согласился Вильга.

Метеор поплёлся к лестнице, как побитая собака.

Вильга, выходя, запер квартиру.

В прижатом к двери алькова ухе Марты стояла страшная, мёртвая тишина. Марта ещё раз дёрнула защёлку, хотя и знала, что это ничего не даст. Снизу донёсся шум выезжавшей из гаража машины. «Вот так история, — в смятении думала Марта, — где я оказалась? Какие-то девки, какой-то Метеор, какие-то билеты на матч. Пятнадцать тысяч злотых — мелочь! Какой-то председатель, который бьёт какого-то директора по лицу, если судить по звонкой пощёчине… Что здесь творится, Матерь Божья! Куда я попала?» Было в голосе того председателя нечто, в первую же минуту удержавшее Марту от намерения кричать, звать на помощь — теперь она это чётко осознала. Обнаружив своё присутствие, она только усложнила бы положение. «Надо действовать, — решила девушка, — что-то предпринять!»

Марта нашла на туалетном столике инженера бутылку с лавандовой водой и энергично растёрла виски. Открыла двери, ведущие в кухню и в ванную: в её распоряжении была немалая площадь. «Мама будет страшно волноваться, — от этой мысли на глаза навернулись слёзы, — а Витольд и не узнает никогда… Вот так судьба!»

В кухне Марта нашла кусок лососины, целый кекс и чай. Налила себе стакан и стала пить, откусывая по кусочку кекс и напряжённо размышляя. Взгляд её упал на кухонный табурет. Отложив кекс, она схватила табурет и побежала в альков. Быстро придвинула кровать к стене с окошком вверху и поставила табурет на кровать; затем взяла в руки тяжёлую латунную пепельницу и взобралась на табурет. Стекло оказалось довольно толстым, но разбилось при первом же ударе пепельницей. Марта очистила окошко от осколков и как можно дальше просунула голову через решётку. Перед ней были разрушенные, сожжённые, поросшие десятилетними сорняками внутренние помещения какого-то фабричного корпуса. От мрачных, почерневших развалин, гнутых рельсов и дымоходов веяло таким запустением, что страх сдавил Марте горло. Она слезла с табурета, легла, скорчившись, на кровать и тихо заплакала.

Вильга запер ворота гаража, сел в машину и выехал на улицу. На улице Меринос грубо втолкнул Метеора в машину Вильги, а сам сел в «вандерер» и тронулся с места. Метеор сел рядом с Вильгой. Их машина последовала за автомобилем Мериноса.

Обе машины выехали на улицу Пружную и остановились возле тротуара.

— Юречек, — сказал Меринос, когда они вошли кабинет, — всё в порядке. Дай пять, — и он протянул Метеору руку, — ты меня расстроил, потому так получилось. Ты же знаешь, какой сейчас важный момент, а тут водка, девочки, тебя целый день нет в конторе. Итак, слушай: завтра утром отправишься в Центральный Совет профсоюзов, комната номер триста двенадцать, — прочитал он по бумажке, которую держал в руках. — Там находится отдел зрелищ и представлений. Спросишь директора Яна Вчесняка и скажешь, что ты — из Центрального Управления предприятиями по производству свирелей. Это свой человек, с ним уже договорились. Поскольку сегодня ночью сии работают над принципами распределения, мы ещё не можем решить, что и как. Во всяком случае, как договорились, Вчесняк завтра тебе скажет, сколько он сможет нам дать. Очевидно, тебе придётся с ним поторговаться.