Онлайн чтение книги Змей Уроборос
XVIII. УБИЙСТВО ГАЛЛАНДУСА КОРСУСОМ

КАК НАЧАЛАСЬ ВОЙНА КОРОЛЯ ГОРИСА XII В ДЕМОНЛАНДИИ; И КАК В СТАРОМ СОЛДАТЕ ТИРАНИЯ И УПРЯМСТВО МОГУТ ПЕРЕЖИТЬ ИСКУССТВО ГЕНЕРАЛА; И КАК НЕДОВОЛЬСТВО ВЕЛИКОГО КОРОЛЯ ДЛИТСЯ ТОЛЬКО ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕ НАЧИНАЕТ МЕШАТЬ ЕГО ПОЛИТИКЕ.

ЗА то время, что флот плыл из Тенемоса, не произошло ничего, пока не настал первый день августа. И с запада в Тенемос приплыл корабль, и поднялся по реке до Карсё, и причалил у водяных ворот. Шкипер сошел на землю, поднялся во дворец и его провели прямо в новый пиршественный зал, где Король Горис XII пировал со своими людьми. И передал шкипер письмо прямо в руки короля.

Настала ночь, и зажглись в зале яркие огни. Пир почти закончился, и рабы наливали венчающее праздник темное вино королю и тем, кто еще сидел за столом. На столах стояли чудесные удивительные блюда: быки, свиньи, грифоны и другие животные, сделанные из сахара, в их животах находилось вино, которое текло из крана, закрытого серебряной втулкой. В огромном зале царили веселье и радость, но все мгновенно замолчали увидев, что лицо короля, читающего письмо, резко изменилось. Но никто не сумел прочитать выражение лица короля, загадочно-непроницаемое, как нависавшие над болотом глухие стены, окружавшие Карсё. И в ждущем молчании, сидя на своем высоком троне, Король прочитал посланное Корсусом письмо, в котором говорилось следующее:

Величайший из Королей, Высокий Князь и Лорд, Горис Двенадцатый, Государь Ведьмланда и Демонланда, и всех других королевств, на коих падают лучи светила! Пишет вам смиренный ваш слуга Корсус, пылинка пред лицом вашим, пылинка на поверхности земли. Пускай Боже дарует вам, самый благородный из всех Лордов, здравие и долгия лета жизни. Получивши приказание ваше, в котором Ваше Величество со всей вашей королевской добротой назвало мя командиром вашего великого войска и приказало мне снарядить его припасами и плыть с оным в Демонландию, я, дабы усердно исполнить волю государеву, с поспешностию и с великим тщанием снарядил его оружием, собрал прочие припасы и отправился к тем частям Демонландии, кои лежат супротив берегов восточных морей. И отплыл я с двадцать семью судами, и с главными своими силами доплыл до устия реки Миклефриз и там нашел я десять или одиннадцать судов Демонов, вышедших из гавани Сторожего Мыса, и командовал оным флотом известный Вол; и потопил я все суда до единого, включая и карабль оного Вола, и убил большинство Демонов, что были с ним, и всех его матросов.

Ныне должно рассказать, о Лорд Король, что перед высадкой разделил я флот на две части: сам с пятнадцатью караблями причалил к берегу в Экскануа, а Галландуса с двенадцатью отправил в обход с моим приказом перейти через холмы Силалонда и захватить проход именуемый Ушко, ибо только через него можно попасть на восток, и этот проход настолько узок, что с малым счастьем один человек мог бы там задержать многих, если он не дурень.

Сиречь избавились мы от Вола, и послал я лазутчиков, и узнал, что был это весь флот Демонов, ныне лежащий он на дне, и что полностью погубил я его, и без него стали они слабыми и жалкими, и немногие осмелились выступить супротив моей силы, когда пришел я в высокое место, именуемое Грюнде, что находится на северной оконечности устья реки Брейкингдейл, недалеко от моря. Здесь разбил я свой лагерь на крутых холмах, спускающихся к соленому морю, дабы оно омывало мя спереди и сзади, и подвез туда припасы, и сжег все вокруг и стал брать рабов, и выслал конных лазутчиков. И на четвертый день заметил я большую силу, пришедшую ко мне с юга, из Оулсвика, и хотели они осадить меня в Грюнде. И сразился я с ними, и отогнал их прочь, и было их четыре или пять тысяч солдат. И когда на следующий день решили они вернуться в Оулсвик, последовал за ними, и встал против них в месте, именуемом Кроссби Оутсайкс, где они устроили сильную крепость, стерегущую мост через реку Эзри. Здесь произошла славная битва, и верный слуга Вашего Величества с легкостью разгромил и убил этих Демонов, заставил их упиться собственной кровью, и больше никто не вспомнит о них ни раз и ни два, ибо стер я их из человеческой памяти, и с радостью говорю я Вам, что их капитан, Виз, убит и пал с оружием в руках на поле Кроссби.

И после этой славной виктории держу я в руце моей весь Демонланд, и выступил я в поход, дабы, согласно воле Вашего Величества, предать огню и разграбить богатые замки и деревни, и изничтожил всех людей и все поселения на своем пути на восточном побережие на пятьдесят миль от берега. И встала моя армия пред Оулсвиком, замком кровавого Спитфайра, и была это последняя еще не разрушенная мной крепость ваших врагов, опасных, порочных и злонамеренных, и убежал помянутый Спитфайр в горы еще до моего прихода, а все остальные хотят сдаться и стать вассалами Вашего Величества. Но я не буду заключать с ними мир и убью их всех, не жалея ни женщин, ни детей, но желая только доставить радость Вашему Священному Величеству.

Здесь я останавливаюсь, ибо и так утомил Ваше Величество своими речами, хотя мог бы рассказать еще много о редкостных и замечательных событиях, кои никогда не изгладятся из моей памяти, но я расскажу о них вернувшись домой или в следующих посланиях. Лаксус будет утверждать, что именно он выиграл морское сражение и достоин именоваться королем, но, смею заверить Ваше Величество, все было наоборот. Гро следует за нами достаточно хорошо, хотя его хилое тело едва выносит тяготы войны. Про Голландуса должно сказать, что он слишком лезет вперед со своими советами, и постоянно желает, дабы я сделал то-то и то-то, но я делаю то, что считаю нужным. И если он в такой же беспутной манере собирается и дальше говорить со мной, то я буду вынужден его убить. Если же он будет клеветать на мя и обливать мя грязью, дайте мне знать о том, хотя презираю я и его и его крамолы. И с великим почтением целую Вашего Величества руку.

Самый скромный и почтительный слуга под ногой Лорда Короля; запечатано моей печатью.

КОРСУС

Король прижал послание к груди. — Принесите мне кубок Корсуса, — сказал он.

И, когда исполнили его приказ, сказал Король: — Наполните его Трамнианским вином. Опустите в него драгоценную жемчужину, на счастье, и выпью я этот кубок за его удачу и мудрость, за его великую победу.

Презмира, глядевшая на короля так, как смотрит мать на свое дитя во время тяжелой болезни, вскочила со своего стула и громко закричала: — Победа! — И все начали кричать и колотить бокалами по столам, пока от их громких криков не затряслась сама крыша. Король выпил первым, и пустил кубок по кругу, чтобы все могли выпить из него, на счастье.

Но потом нахмурился Король Горис, и стал похож на высокий утес, мрачно нависший над радостно бушующими волнами летнего моря.

Когда женщины покидали пиршественный зал, Леди Презмира подошла к королю и сказала: — Ваш лоб слишком мрачен, о повелитель, для тех хороших новостей, которые должны были согреть ваше сердце и осветить ваш ум.

Король ответил и сказал: — Мадам, это действительно очень хорошие новости. Но я всегда помню, как трудно поднять полную чашу к губам, не пролив ни одной капли.

Лето устало, настала пора урожая, и на двадцать седьмой день после описанных выше новостей с запада в Ведьмландию по рыбообильному морю приплыл новый корабль, и вошел он в Друиму с полным приливом, проплыл через озеро Эргаспиан и за час до ужина бросил якорь перед Карсё. Был тихий и ясный вечер, и Король Горис прискакал домой с охоты как раз тогда, когда корабль причалил у водяных ворот. И был на корабле Лорд Гро, и сошел он на землю, и приветствовал короля, и было его лицо цвета гашеной извести.

Король внимательно оглядел Гро, приветствовал его с подчеркнутой вежливостью и пригласил в свои личные покои. Там Король заставил Гро выпить большой стакан ароматного красного вина, заговорил и сказал: — После охоты я потный и грязный. Пойдем в мою баню, я буду мыться перед ужином, а ты — рассказывать. Князь любой страны немедленно оказывается в опасности, если люди не осмеливаются рассказать ему о своих несчастьях. Ты выглядишь совершенно чудовищно. Но знай, что даже если ты сообщишь мне, что вся моя армия и флот, посланные в Демонландию, погибли, это не помешает моему желудку как следует наесться сегодня вечером. Ведьмландия не настолько бедна, чтобы я не смог трижды или четырежды заплатить за потерю, и все равно в моем кошеле еще останутся деньги.

Сказав так, Король вместе с Гро вошел в ванную, стены и пол которой были отделаны зеленым серпентином, дельфины, сделанные из того же самого камня, выбрасывали струи воды в две беломраморные ванны, врезанные в пол, широкие и глубокие. Ванна с горячей водой находилась справа, а ванная с холодной, во много раз большая, слева от входа в комнату. Король отпустил эскорт, заставил Гро сесть на заваленную подушками скамью перед горячей ванной и выпить еще немного вина. И сбросил Король с себя камзол из воловьей кожи, штаны и нижнее белье из белой бештринской шерсти, и вошел в дымящуюся воду. Гро с изумление посмотрел на могучую фигуру Короля Гориса XII, стройную и, одновременно, мощную, и показалось ему на мгновение, что Король сделан из железа. И великим чудом казался Король, без королевских одеяний и атрибутов власти, совершенно голый, и, тем не менее, не потерявший даже на йоту королевского величия и внушающий почтительный страх.

И погрузился Король в крутящиеся струи воды, обмыл себя от головы до ног, и опять нырнул. Потом с наслаждением лег на воду, лицом вверх, и сказал Гро: — Расскажи мне о Корсусе и его сыновьях, о Лаксусе, о Галландусе, и о всех моих людях за западным морем, и рассказывай о них так, как будто ты говоришь о жуке-скарабее, чья жизнь или смерть тебе безразлична. Говори и не бойся, не льсти и ничего не скрывай. Но берегись, если ты попытаешься обмануть меня.

Гро заговорил и сказал: — Милорд Король, я думаю, что у вас есть письмо от Корсуса, в котором он рассказал, как мы прибыли в Демонландию, как одержали победу над Волле в морском сражении, как сошли на берег в Грюнде, как сражались в двух сражениях против Визза и как, наконец, победили и убили его.

— Видел ли ты это письмо? — спросил Король.

— Да, — ответил Гро.

— Правда ли то, что там написано?

— Да, по большей мере, — ответил Гро, — хотя, о Король, кое-где он отступает от правды, преувеличивая собственные достижения. Что касается Грюнде, он преувеличил армию Демонов, их было меньше, чем нас, и битва не кончилась ничьей победой, ибо хотя наше левое крыло загнало их в море, но их правое крыло разгромило наш лагерь. А потом они, по видимому, решили заманить нас вглубь страны, и именно поэтому ночью Визз ушел в Оулсвик. Но что касается битвы при Кроссби Оутсайкс Корсус почти не преувеличил. Там была великая битва, гениально спланированная им, и в самый разгар боя он своими руками убил Визза, и рассеял Демонов, и разметал их силы, застав их врасплох и использовав свое преимущество.

Сказав так, Гро протянул тонкие длинные пальцы к бокалу, стоявшему рядом с ним, и выпил еще немного вина. — А теперь, о Король, — сказал он, пробегая пальцами по надушенным завиткам черных волос, висевших над ушами, — я расскажу вам о том, как возникло недовольство, которое уничтожило все наши достижения. Из Брейкингдейла, через три дня после битвы при Кроссби, пришел Галландус с немногими людьми, оставив основные силы, примерно четырнадцать сотен человек, держать Ушко, как и договорились заранее. И сообщил Галландус, что Спитфайр вышел из западных гор, где, когда мы приплыли в Демонландию, он охотился на живущих там медведей, и ныне в спешке пришел на восток и собирает армию около Гелинга.

И Голландус потребовал, чтобы мы собрали военный совет, и на совете предложил немедленно идти на север, в Гелинг, и рассеять их.

И все решили, что это хорошее предложение, за исключением Корсуса. Но он как будто сошел с ума и уперся как бык, настаивая на том, что надо выполнять заранее намеченную цель, которой он и следовал после победы при Кроссби Оутсайкс: жестокие убийства, изнасилования и разорение всей местности, Верхнего и Нижнего Тиварандардейла, и Онвардлайса, и южного побережья, и кричал, что нужно показать этому сброду, кто здесь хозяин, и, поскольку он только бич в вашей руке, о Король, он будет стегать их до тех пор, пока не спустит мясо с костей.

На что Галландус заметил, что надо что-то делать в ответ на приготовления Спитфайра, ведь, в конце концов, это не очень далеко. "Будет просто замечательно, если Оулсвик и Дрепаби заставят нас посмотреть себе за спину, ибо свет тех, кто перед нами (то есть в Гелинге) бьет мне в глаза". На что Корсус в высшей степени нелюбезно ответил. "Я не доверяю этим сведениям, во всяком случае до тех пор, пока не получу более весомого подтверждения". Больше он не захотел выслушать ни слова и сказал, что таково его мнение, мы должны подчиниться ему, иначе с нами произойдут несчастья: пусть весь юго-восток задрожит от ужаса, ибо это шея Демонландии и ее необходимо сломать, тогда все другие части тела, Гелинг и прочие, умрут собачьей смертью; и что совершенно глупо идти сейчас на Гелинг, ибо до него нет хороших дорог, и вообще он быстро покажет Галландусу, кто здесь лорд. Вот так закончился совет, в великом несогласии.

И Галландус остался перед Оулсвиком, а это, как вы знаете, о Король, могучая крепость, стоящая на мысе, далеко вдающемся в море, и на берег там ведет узкая вымощенная дорога, которая всегда находится под водой, за исключением редких часов низкого прилива. И мы подвезли туда множество запасов для осады, которую собирались предпринять. Но Корсус с основными силами пошел на юг, убивая и грабя, и стремясь достигнуть нового дома Голдри Блазко в Дрепаби, заявив, что люди больше не будут говорить о сожженных Вурдалаками Дрепаби Майе и Дрепаби Комбуст, от которых остались только кучки пепла.

— И, — сказал Король, выходя из ванны, — он действительно сжег его?

— Да, о Король, — ответил Гро.

Король поднял руки над головой и прыгнул головой вперед в бассейн с холодной водой. Выйдя оттуда, он взял полотенце, и, держа его обеими руками, стал вытираться, водя полотенцем из стороны в сторону за плечами. Потом сказал: — Продолжай. Расскажи мне больше.

— Милорд, — сказал Гро, — Оулсвик наконец сдался Голландусу, и Корсус вернулся обратно из сожженного Дрепаби. В этой части Демонландии не осталось почти никого живого, а те, кто остались, страдали от голода и ран. И вот тогда обнаружились печальные последствия того, что он не пошел на север к Гелингу, как ему советовал Галландус.

Пришло слово, что Спитфайр вышел из Гелинга с двухсот двадцатью десятками пеших, и еще пятьюдесятью всадниками. Узнав об этом, мы снялись с лагеря и двинулись на север, чтобы встретить их, и в последний день Августа повстречались с их армией в месте, которое называется Брима Рейпс. Это холмистая равнина в Нижнем Тиварандардейле. Все мы были веселы, ибо имели преимущество над врагом (больше трех тысяч четырехсот пеших и еще четыреста конных) и с радостью приготовились к бою, заняв позицию на краю маленькой долины прямо против Спитфайра и его людей. Там мы и стояли какое-то время, но Корсусу надоело стоять и он сказал: "Нас больше, чем их. Я сейчас пойду на север, а потом на восток и отрежу их, чтобы они не убежали на север обратно в Гелинг после разгрома".

Но Галландус сказал, что нет, лучше подождать их атаки, ибо мы стоим на холме, им придется взбираться вверх по склону и это даст нам большое преимущество. Но Корсус, который день ото дня становился все более упрямым и заносчивым, не захотел слушать его, и в конце концов прямо перед всеми обвинил Галландуса в том, что он хочет прибрать к рукам командование всей армией, и вообще собирался убить самого Корсуса и всех его сыновей прошлой ночью, когда они вышли из своего шатра (явная ложь).

И Корсус приказал обойти армию Спитфайра с тыла, как я уже рассказал вам, о Король; и действительно это был совет сумасшедшего. Ибо Спитфайр, увидев нашу колонну, пресекающую справа от него вход в долину, приказал атаковать, ударил нам во фланг, разрезал надвое и уже через два часа наша армия напоминала яйцо, разлетевшееся на куски после падения с высокой стены на твердый гранит. Никогда за всю свою жизнь я не видел такого мгновенного и ужасающего разгрома такой огромной армии. С большим трудом мы вернулись обратно в Оулсвик, семнадцать сотен человек, несколько сотен из которых были тяжело ранены. И если у Демонов погибло двести человек, то это стало бы огромным чудом: так велика была победа Спитфайра на холмах Брима Рейпс. Но и в лагере нас поджидали плохие вести, ибо пришли беглецы с севера и объявили, что Зигг с малыми силами напал на тех, кто держал Ушко, почти всех перебил и овладел проходом. Так что мы отступили в Оулсвик и закрылись там, осаждаемые Спитафайром и его армией, но он никогда не осмелился бы даже поднять голову, если бы не дьявольская глупость Корсуса.

И настала та самая ночь, о Милорд Король, злая ночь в Оулсвике, окруженном со всех сторон морем. Корсус был пьян, и его сыновья тоже, и они с жадность пили бокал за бокалом вино из запасов Спитфайра. Наконец его вырвало, и он упал на пол между столов, а Галландус, раздраженный донельзя позором и разрушением всех наших ожиданий, вскочил и громко крикнул: "Солдаты Ведьмландии! Я устал от этого Корсуса. Он мятежник, развратник, скандалист, пьяница и обжора, губитель армий, наших армий, не вражеских, и он в конце концов заведет нас в ад, но без приказа Короля мы не в силах помешать ему. — И еще он сказал. — Я уезжаю домой, в Ведьмландию, и больше не буду участвовать в этом позорище". И тут все закричали "К дьяволу Корсуса! Будь нашим генералом!"

Гро минуту помолчал. — О Король, — наконец сказал он, — был ли это заговор Богов или моя собственная злая звезда, но и я частично повинен в том, что произошло дальше. Поэтому прошу вас, не ругайте меня чересчур. Не думаю, что мог я каким-нибудь советом помочь Корсусу, ибо никого он не слушал в этом несчастном путешествии. Когда все закричали "Ха, ха, Галландус! Выполем сорняки, пускай останется только хорошее зерно! Будь нашим генералом!", Галландус отвел меня в сторонку и сказал, что хочет знать мое суждение прежде, чем согласится — или не согласится — стать генералом. И я, видя смертельную опасность всех этих беспорядков и думая только о нашей безопасности, поощрил его принять предложения. Ибо был Галландус не только отличный солдат, но и великолепный командир, с умом склонным к великим попыткам и благородным предприятиям. Так и произошло, и, против собственного желания, он наконец сказал "да". Все разразились радостными криками, и даже Корсус не сказал ничего против, и был у него настолько сонный вид, что мы все решили, что он слишком пьян и не может ни говорить, ни двигаться.

И мы все пошли спать. А на следующее утро, о Король, совсем рано, поднялся великий крик на главном дворе Оулсвика. И побежал я в одной рубашке через серый утренний туман, и увидел Корсуса, стоящего на галерее перед комнатой Галландуса на верхнем этаже. Был он обнажен по грудь, а вся его волосатая грудь и руки до подмышек запачканы кровью, и держал он в руках два окровавленных кинжала. И крикнул он зычным голосом. "Предатель! Предатель был в лагере, но я изничтожил его. И пусть тот, кто хотел сделать Галландуса генералом, выйдет вперед, и я смешаю его кровь с этой и сделаю их родственниками".

Король надел шелковые трусы, чистую шелковую рубашку и начал зашнуровывать свой черный камзол, отороченный бриллиантами. — Ты рассказал мне, — сказал он, — о двух ошибках, совершенных Корсусом. Во первых он потерял битву и половину моих людей, а во-вторых в злобе убил Галландуса, вместо того, чтобы исправиться самому.

— Убил Галландуса во сне, — сказал Гро, — и послал его из тьмы в дом темноты.

— Ну, — сказал Король, — в каждом месяце есть два дня, когда ты можешь начинать что угодно, но все равно никогда не закончишь. Я думаю, что именно в такой день Корсус отомстил Галландусу.

— Весь лагерь, — сказал Лорд Гро, — был недоволен им, ибо он оскорбил всех, убив столь уважаемого воина. Тем не менее никто не выступил против него открыто, ибо его охраняли ветераны, и еще он приказал выпустить кишки дюжине тех, кто больше всего шептался по углам, так что остальные испугались и до открытого восстания дело не дошло. И я говорю вам, о Король, ваша армия в Демонландии в великой опасности. Спитфайр стоит перед Оулсвиком со значительными силами, и нет ни малейшей надежды удержать крепость без подкреплений. И эта опасность может подтолкнуть Корсуса на какой-нибудь очередной безумный поступок. Хотя я не думаю, что с такой мятежной армией он может решиться хоть на что-нибудь. В его ушах постоянно звучит шепот всеобщего презрения, которое станет бесчестьем, если он быстро не исправит свою ошибку на Брима Рейпс. Нам еще повезло, что у Демонов нет кораблей и Лаксус командует на море. Но не так-то просто поддерживать связь между Оулсвиком и флотом, да и в Демонландии много хороших гаваней и мест, где можно строить корабли. Если они сумеют помешать нам подкрепить армию Корсуса, и весной отрежут флот Лаксуса, мы попадем в настоящую беду.

— Как ты сумел уйти оттуда? — спросил Король.

— О Король, — ответил Гро, — после убийства в Оулсвике мне каждый день мерещился окровавленный кинжал, и, ради себя и Ведьмландии, я стал изобретать план побега. Наконец подошел флот, скрытно, и я сумел переговорить с Лаксусом, который крайне рассердился на Корсуса за злые дела, грозящие пустить на ветер все наши надежды, и попросил меня отправиться в Карсё, стать его устами и устами всех честных сердец Ведьмландии, и обратиться к Вашему Величеству за помощью, пока еще не поздно. Ибо Корсус впал в безумие, перечеркнул все хорошее, когда-либо сделанное им, и полностью потерял ясность мысли, которую вы знали и ценили в нем. Удача покинула его, и нынче он как тот, кто, падая на спину, сломал себе нос. Я прошу вас ударить прежде, чем ударит Судьба и мы потеряем все.

— Тише! — сказал Король. — Не поднимай меня прежде, чем я упаду. Сейчас время ужина. Проводи меня на пир.

К этому времени Король Горис уже надел на себя камзол из черного шелкового газа с вставками из черного бархата, украшенного бриллиантами, черные бархатные штаны с шелковыми подвязками крест-накрест, и большая, тоже черная, мантия из медвежьей кожи с тяжелым золотым воротником. На голову он надел железную корону. Уже на ходу он снял со стены меч с эфесом из голубой стали с головкой из гелиотропа, вырезанной в виде черепа мертвого человека. С обнаженным лезвием в руке Король вошел в пиршественный зал. Гро шел за ним.

Все, кто были там, молча встали, выжидающе глядя на короля, который стоял в двери с высокоподнятым острым мечом; украшенная драгоценными камнями корона Ведьмландии горела над его лбом. Но самыми замечательными были его глаза, глубоко сидевшие под нависавшими ресницами. Из них струился свет, похожий на тот, что льется в небо из дыры в Аду.

Он не сказал ни слова, но жестом подозвал к себе Кориниуса. Кориниус встал и медленно, как лунатик, подошел к королю, подчинясь этому ужасному взгляду. Плащ из небесно-синего шелка свисал с его мощных плеч. Грудь, широкая как у быка, выпячивалась из-под сверкающий серебряными кольцами кольчужной рубашки с короткими рукавами, оставлявшей обнаженными его сильные руки, запястья которых обнимали золотые кольца. Гордо встал он перед королем и высоко поднял голову, твердо сидевшую на крепкой шее. Его сладострастный жестокий рот, предназначенный для кубков вина и поцелуев леди, гордо нависал над квадратной челюстью и бритым твердым подбородком, густые вьющиеся волосы он перевязал черной брионией, а в его темно-голубых глазах жила наглость, на мгновение укрощенная ужасным светом, лившимся из пристального взгляда короля.

Так они и стояли друг напротив друга, не менее двадцати ударов сердца, а потом Король заговорил и сказал: — Кориниус, принимай имя короля Демонландии, которое дает тебе твой Лорд и Король, и принеси мне вассальную присягу. — По залу пробежал вздох изумления. Кориниус преклонил колени. Король протянул ему обнаженный меч, который держал в руке, и сказал: — Этим мечом, о Кориниус, должен ты смыть с себя позор, который до сих пор лежит на тебе в моих глазах. Корсус доказал, что устал и потерял былую хватку. Он наделал ошибок в Демонландии. Он дал запереть себя в Оулсвике и потерял половину армии. Его ревность, жестокая и кровавая, обрушилась на друзей, а не врагов, и я потерял хорошего капитана. Если ты не исправишь ситуацию, этот беспорядок и неразбериха одним ударом превратят наше счастье в величайшую катастрофу. Но если ты будешь действовать правильно, один хороший удар может изменить все. Иди, и прояви все свои достоинства.

Лорд Кориниус встал, держа меч острием вниз. Его лицо рдело, как осеннее небо в то мгновение, когда свинцовые облака внезапно улетают на запад и между ними выглядывает солнце. — Милорд Король, — сказал он, — дайте мне палец — откушу руку по локоть. Еще до следующего полнолуния я отплыву из Тенемоса. И если я в кратчайшее время не заставлю Фортуну, отвернувшуюся от нас из-за этого кровавого дурака, опять повернуться к нам лицом, плюньте мне в лицо, о Король, и пусть никогда больше я не увижу свет ваших глаз, и наложите на меня заклятие, которое сотрет и меня и память обо мне.