Онлайн чтение книги Звездный меч
14

Обратный путь в Эрли занял почти три дня, возможно, потому, что у Элвина была причина особенно не торопиться. Изучение Лиса отступило на второй план: у него было теперь более важное и волнующее занятие. Он постепенно налаживал контакт со странным зачарованным существом, его новым спутником.

Элвин подозревал, что робот хотел использовать его в своих целях, и это было справедливо. Но поскольку робот упорно отказывался разговаривать, выяснить его намерения точно было невозможно. По каким-то таинственным причинам (возможно, из боязни, что робот раскроет слишком много секретов) Мастер эффективно заблокировал его ячейки речи, и все попытки Элвина разблокировать их были совершенно напрасны. Простые вопросы типа “Если ты ничего не скажешь, я буду считать, что ты сказал “да”, тоже не подходили: робот был слишком умен, чтобы попасться на такой крючок.

В других отношениях робот был более общительным. Он выполнял все приказы, которые не требовали, чтобы он говорил или сообщал информацию. Вскоре Элвин обнаружил, что может управлять им мысленно, как роботами в Диаспаре. Это был большой шаг вперед, а несколько позже существо (трудно было считать его просто машиной) позволило Элвину смотреть его глазами. Казалось, робот ничего не имел против такого пассивного общения, однако неизменно пресекал любые попытки установить более близкие отношения.

Хилвара робот совершенно игнорировал: не выполнял приказов, и мозг его был полностью закрыт для прощупывания. Поначалу это немного разочаровало Элвина, который надеялся, что большие возможности Хилвара помогут ему взломать этот драгоценный сундук скрытых воспоминаний. Только гораздо позднее он осознал преимущество, когда слуга подчиняется только одному хозяину.

Из всех членов экспедиции хуже всех относился к роботу Криф. Возможно, он вообразил, что у него появился соперник, либо из принципиальных соображений не одобрял все, что летает без крыльев. Когда никто не видел, он несколько раз атаковал робота, но тот еще больше взбесил его, потому что не обратил на него никакого внимания. Постепенно Хилвару удалось успокоить Крифа, и когда они возвращались обратно на вездеходе, тот, казалось, смирился с судьбой. Робот и насекомое сопровождали машину — каждый со стороны своего хозяина — и каждый делал вид, что не замечает соперника.

Когда машина вплыла в Эрли, Серанис уже ждала их. Элвин подумал, что этих людей удивить невозможно. Связь, существовавшая между умами, держала их в курсе всего, что происходило в стране. Интересно, что они думают о приключениях в Шалмиране — ведь весь Лис уже должен знать о них.

Серанис показалась ему более обеспокоенной и неуверенной, чем обычно, и Элвин вспомнил, что ему предстоит сделать выбор. События последних дней так взолновали его, что он совсем забыл об этом: он вообще не любил волноваться о будущем. Но будущее наступило, ему нужно было решать, в каком из двух миров он хочет жить.

Серанис взволнованно заговорила, и Элвину вдруг показалось, что планы, которые Лис строил в отношении его, провалились. Что же происходило здесь в его отсутствие? Ходили ли разведчики в Диаспар, чтобы вступить в связь с мозгом Хедрона, и удалось ли им выполнить задание?

— Элвин, — начала Серанис, — есть многое, о чем я тебе раньше не говорила, но ты должен об этом узнать, чтобы понять наши действия.

Ты знаешь одну из причин изоляции наших двух рас. Страх перед Завоевателями, эта мрачная туча в глубинах памяти каждого человека, заставил твой народ отвернуться от мира и погрузиться в собственные мечты. Здесь, в Лисе, этот страх никогда не был так велик, хотя мы вынесли бремя последней атаки. Наши действия были более обоснованы, и то, что мы делали — мы делали с открытыми глазами.

Давным-давно, Элвин, люди искали бессмертия и наконец достигли его. Они забыли о том, что там, где нет смерти, нет и жизни. Возможность вечной жизни устраивает отдельного человека, но приводит к вырождению расы. Мы уже давно отказались от личного бессмертия, а Диаспар все еще верен этой иллюзии. Поэтому пути наши разошлись и не должны встретиться снова .

Элвин в глубине души ожидал этого, но удар оказался слишком тяжелым. Хотя его планы еще не оформились, Элвин отказывался признать свое поражение и поэтому слушал Серанис невнимательно. Он понимал и запоминал все, что она ему говорила, но в то же время думал о возвращении в Диаспар и о том, какие препятствия ждут его на пути домой.

Серанис была явно подавлена. В голосе ее звучала мольба, и Элвин понял, что она обращается не столько к нему, сколько к своему сыну. Она знала о понимании и привязанности, возникших между ними за время, которое они провели вместе. Хилвар смотрел на мать не отрываясь, и в его взгляде Элвин прочел не только тревогу, но и осуждение.

— Мы не заставляем тебя поступать против воли, но ты должен хорошо понять, что произойдет, если наши народы встретятся снова. Между нашими культурами такая же огромная пропасть, как та, что разделяла Землю и ее колонии в прошлом. Подумай об этом, Элвин. Вы с Хилваром сейчас одного возраста. Но настанет время, мы умрем, а ты еще сотни лет будешь по-прежнему молод. А ведь это только первая твоя жизнь в бесконечном ряду существований.

В комнате было так тихо, что Элвин слышал странные, печальные крики животных, доносившиеся с полей за деревней. Наконец, он проговорил почти шепотом:

— Чего же вы хотите от меня?

— Поначалу мы хотели предоставить тебе право выбора: оставаться здесь или вернуться в Диаспар, но сейчас это невозможно. Слишком многое случилось за это время, и теперь не тебе решать. Ты пробыл здесь недолго, но доставил нам много хлопот. Нет, я тебя не виню. Я знаю, ты не хотел причинить вред. И все же лучше было бы предоставить существа в Шалмиране их собственной судьбе.

Что же касается Диаспара, — сказала Серанис с раздражением в голосе, — слишком многие знают, куда ты пошел: мы не сработали вовремя. Важнее всего то, что исчез человек, который помог тебе найти Лис. Его не нашли ни Совет, ни агенты, и он представляет потенциальную опасность для нас. Не удивляйся, что я тебе все это рассказываю, мне это ничем не грозит. Боюсь, нам осталось только одно: мы должны отправить тебя обратно в Диаспар, предварительно изменив твою память и вложив в нее ложные воспоминания. Не волнуйся, они будут сделаны настолько хорошо, что когда ты вернешься домой, то ничего не будешь помнить о нас и ничего не заподозришь. Ты будешь вспоминать о довольно неинтересных и опасных приключениях в мрачных подземных пещерах, где постоянно рушатся своды. И будешь знать, что выжил ты только потому, что ел невкусные коренья и утолял жажду из родников. До конца жизни ты будешь уверен, что это правда, и все в Диаспаре поверят твоему рассказу. В нем не будет никакой тайны, и он не сможет вдохновить новых путешественников. Они будут уверены, что знают о Лисе все.

Серанис умолкла и бросила на Элвина тревожный взгляд.

— Нам очень жаль, но так нужно. Прости нас, пока ты еще все помнишь. Ты можешь не согласиться с нашим решением, но нам известно многое, что скрыто от тебя. По крайней мере ты ни о чем не будешь жалеть, так как будешь уверен: ты узнал все, что можно было.

Элвин задумался. Он не был уверен, что сможет когда-нибудь примириться с образом жизни в Диаспаре, даже если убедит себя, что за стенами города нет ничего достойного внимания. Более того, ему не хотелось проверить это на деле.

— Когда я должен подвергнуться этой… процедуре? — спросил Элвин.

— Немедленно. Мы готовы. Открой мне свой мозг, как ты делал раньше, и ты ничего не почувствуешь, пока не окажешься опять в Диаспаре.

Элвин немного помолчал, затем сказал тихо:

— Я хотел бы попрощаться с Хилваром.

Серанис кивнула.

— Понимаю. Я оставлю вас здесь ненадолго и вернусь, когда ты будешь готов.

Она направилась к лестнице, ведущей внутрь дома, и они остались одни на крыше.

Элвин долго молчал. Ему было грустно и в то же время не хотелось расставаться со своими надеждами. Он посмотрел вниз, на деревню, где был счастлив, как никогда прежде. И это счастье не повторится, если те, кто стоит за Серанис, возьмут верх. Машина стояла над раскидистым деревом, а робот висел в воздухе над ней. Дети собрались вокруг странного пришельца и разглядывали его с любопытством. Взрослые же не обращали на него никакого внимания.

— Хилвар, — сказал отрывисто Элвин, — мне очень жаль.

— Мне тоже, — ответил Хилвар, и голос его дрожал от волнения. — Я надеялся, что ты останешься здесь.

— Ты считаешь, что Серанис поступает правильно?

— Моя мать не виновата. Она только выполняет то, что ей приказывают, — ответил Хилвар. Хотя Элвин и не получил ответа на свой вопрос, он не решался повторить его. Не стоило подвергать верность друга таким испытаниям.

— Тогда скажи мне вот что, — попросил Элвин, — смогут ли ваши остановить меня, если я попытаюсь сбежать от них до того, как мне изменят воспоминания?

— Да, и очень просто. Если ты попытаешься бежать, мы возьмем твой мозг под контроль и заставим вернуться назад.

Элвин этого ожидал и не впал в уныние. Он хотел бы доверять Хилвару, который был явно подавлен их неизбежным расставанием, но не мог рисковать. Очень тщательно, проверяя каждую мелочь, он проследил путь в Диаспар, который устроил бы его.

Риск был велик, и ему нечем было защищаться. Если Серанис нарушит обещание и проникнет в его мозг, любые приготовления будут напрасны.

Он протянул Хилвару руку. Тот крепко сжал ее, но не мог произнести ни слова.

— Идем к Серанис, — сказал Элвин. — Я хотел бы повидаться кое с кем в деревне, прежде чем уеду.

Хилвар молча следовал за ним, они прошли по прохладному дому, через прихожую и вышли на кольцо из цветного стекла, окружавшее дом. Там их ждала Серанис, спокойная и решительная. Она знала, что Элвин что-то от нее скрывает, и снова подумала о мерах предосторожности. Она напряглась, как борец перед боем, и обдумывала, какими методами воспользоваться, чтобы подавить его волю.

— Готов ли ты, Элвин? — спросила она.

— Почти совсем, — ответил Элвин. Что-то в его голосе заставило ее насторожиться.

— Тогда расслабь свой мозг, как ты делал раньше. Ты не будешь ничего чувствовать, пока не окажешься опять в Диаспаре.

Элвин повернулся к Хилвару и проговорил быстрым шепотом так, чтобы не слышала Серанис: “До свидания, Хилвар, не волнуйся, я вернусь ”. Затем он снова повернулся к Серанис.

— Я на вас не в обиде, — сказал он. — Вы, конечно, думаете, что так будет лучше, но я считаю, что вы ошибаетесь. Диаспар и Лис не должны существовать порознь; однажды они могут очень понадобиться друг другу. Поэтому я отправляюсь домой и уношу с собой все, что узнал — и не думаю, что вам удастся остановить меня .

Больше он не терял ни минуты, и как раз вовремя. Серанис не пошевельнулась, но он неожиданно почувствовал, что его тело выходит из-под контроля. Сила, отбросившая прочь его волю, была еще больше, чем он мог предположить, и он понял, какой мощный тайный коллективный мозг помогал Серанис. Элвин беспомощно побрел обратно в дом и в какое-то ужасное мгновенье подумал, что все пропало.

Мгновенный блеск стали и хрусталя — и металлические руки сомкнулись вокруг него. Он непроизвольно пытался высвободиться, но борьба была напрасной. Земля ушла у него из-под ног, но он успел заметить Хилвара, окаменевшего от неожиданности, с глупой улыбкой на устах.

Робот нес его метрах в трех над землей быстрее, чем бежит человек. Серанис понадобилось одно мгновение, чтобы разгадать эту уловку, она ослабила свое влияние, и его тело перестало бороться. Но она еще не сдалась. Случилось то, чего боялся Элвин и чему он пытался изо всех сил противиться.

В его мозгу возникло две отдельные сущности, и одна из них умоляла робота опустить его на землю. Настоящий Элвин обессиленно ждал, он лишь слабо сопротивлялся силам, которые не мог одолеть. Он рисковал: нельзя было сказать наперед, подчинится ли его ненадежный спутник тем сложным приказам, которые он ему отдавал. Элвин приказал роботу ни при каких обстоятельствах не подчиняться его дальнейшим командам, пока они не окажутся в безопасности в Диаспаре. Таковы были инструкции. Если робот их выполнит, Элвин окажется вне пределов досягаемости для любого человека.

Не колеблясь ни минуты, машина ринулась по намеченному пути. Какая-то часть человека все еще продолжала умолять, чтобы его отпустили, но он знал, что теперь в безопасности. Очевидно, Серанис это тоже поняла, потому что борьба в его мозгу прекратилась. Элвин успокоился, как древний путешественник, привязанный к корабельной мачте; он слышал, как песня сирен затихает в черноте моря.