Онлайн чтение книги Генерал конфедерации из Биг Сура A Confederate General From Big Sur
5

На первом этаже в передней части дома располагалась еще одна комната. Окна в ней выходили на улицу, поэтому шторы всегда были опущены. В комнате жила старуха. Ей было восемьдесят четыре года, и она вполне комфортно существовала на правительственную пенсию, то есть на тридцать пять центов в месяц.

Старуха была такой дряхлой, что напоминала мне героя моих детских комиксов -- Хипа. Во время первой мировой войны он был немецким летчиком, потом его самолет сбили, и он несколько месяцев пролежал в болоте раненый; и пока он там лежал, неизвестная волшебная сила превратила его на 7/8 в растение.

Хип бродил по свету, как стог полусгнившего сена, творил добро, и, конечно же, пули его не брали. Хип победил злодея из комикса, крепко прижав его к себе, затем вместо того, чтобы, как в классическом вестерне, ускакать вслед за закатным солнцем, провалился в болото. Вот так выглядела эта старуха.

Из своей огромной тридцатипятицентовой пенсии она платила за комнату, после чего у нее оставалось еще достаточно денег, чтобы купить хлеб, чай и корни сельдерея, которые были ее основной пищей.

Как-то, любопытства ради, я заглянул в книжку этой американской богини жратвы Адель Дэвис^{[10]Адель Дэвис (1904-1974) - американский диетолог.} 'Давайте правильно есть и хорошо жить' -- хотелось узнать, можно ли выжить на сельдерее. Оказалось, нельзя.

Сто граммов корней сельдерея не содержат в себе никаких витаминов, кроме 2 мг витамина С. Что касается минералов, то те же сто граммов содержат 47 мг кальция, 71 мг фосфора и 0,8 мг железа. Понадобилось бы очень много корней сельдерея, чтобы построить из них корабль.

Под конец 'Давайте правильно есть и хорошо жить' победно возвещала, что сто граммов корней сельдерея содержат три грамма белка общим эффектом в 38 калорий.

У старухи в комнате была маленькая электроплитка. Всю свою 'готовку' она производила на ней и никогда не появлялась на общей кухне. Плитка в комнате -- тайное сокровище миллионов старух в этой стране. У Жюля Лафорга^{[11]Жюль Лафорг (1860-1887) - французский поэт-символист.} есть стихотворение о люксембургских садах. Старушечьи плитки -- это совсем другие стихи.

Но в XIX веке ее отец был преуспевающим врачом и владел лицензией на распространение в Италии и во Франции каких-то дотоле неизвестных американских электрических приборов.

Она не помнила, что это были за приборы, но ее отец очень гордился лицензией, и с нетерпением ждал, когда приборы выгрузят с парохода.

К несчастью, пытаясь их продать, он потерял все свои деньги. Видимо, никто не хотел держать у себя дома эти штуки. Люди боялись, что они начнут взрываться.

Сама она была когда-то очень красивой. Я видел ее фотографию в платье с декольте. Грудь, шея и лицо у нее были просто восхитительны.

Потом она работала гувернанткой и учительницей языков в Италии, Франции, Испании и Германии, благо языки граничили между собой; теперь же, словно Хипа из комикса, ее покрывала расползающаяся дряхлость, и лишь редкие и случайные кусочки мяса могли прорвать сельдерейную тиранию ее последних дней.

Она никогда не была замужем, но я называл ее миссис. Я любил ее и однажды принес стакан вина. Это длилось бесконечно. У нее не было в этом мире ни родных, ни друзей, и она пила вино очень медленно.

Она сказала, что вино хорошее, хотя это было совсем не так, а допив, стала рассказывать о том, какой у ее отца был виноградник, и какие там делались из винограда вина, пока их не высушили тысячи нераспроданных американских электрических приборов.

Она сказала, что виноградник располагался на холме у самого моря, и что она очень любила приходить туда перед закатом и бродить среди тенистых рядов виноградных лоз. Это было на Средиземном море.

Сундуки в ее комнате были набиты доисторическим хламом.. Она показывала мне книгу с картинками, посвященную госпиталям, которые строил итальянский Красный Крест. На обложке книги напечатали фотографию Муссолини. Его трудно было узнать в нормальном виде, а не вверх ногами на фонарном столбе. Она сказала, что Муссолини был великим человеком, но зашел слишком далеко.

-- Никогда нельзя связываться с немцами, -- сказала она.

Иногда она начинала переживать, что станет с ее вещами после смерти. Старые солонка и перечница с фигурками людей. Груда полуистлевших тряпок. За 84 года ей не хватило времени сшить из них ни платья, ни занавески.

Их засунут в корень сельдерея, придумают, как строить из сельдерея корабли, и тогда ее барахло поплывет по волнам.