Онлайн чтение книги Карман полный ржи A Pocket Full of Rye
Глава 12

— Значит, ты снова объявился, как фальшивая монета, — сказала мисс Рэмсботтом. Ланс осклабился в улыбке.

— Ваша правда, тетушка Эффи.

Мисс Рэмсботтом неодобрительно фыркнула.

— Нечего сказать, подходящее выбрал времечко. Твоего отца вчера убили, по дому шастает полиция и всюду сует нос, даже залезает в мусорные ящики. Я сама из окна видела. — Она умолкла, снова фыркнула и спросила:

— Ты привез с собой жену?

— Нет. Пэт я оставил в Лондоне.

— Разумно. На твоем месте я поступила бы так же. Мало ли что может приключиться.

— С ней? С Пэт?

— С кем угодно, — отрезала мисс Рэмсботтом. Ланс Фортескью задумчиво посмотрел на нее.

— Вам что-то известно, тетушка Эффи? — спросил он. Мисс Рэмсботтом не стала отвечать прямо.

— Вчера ко мне приходил инспектор. Ну, много он из меня не вытряс. Но он совсем не такой дурак, каким прикидывается, далеко не дурак. — Вдруг она вознегодовала:

— Что бы сказал твой дед, узнай он, что в доме была полиция — несчастный перевернулся бы в гробу! Ведь он всю жизнь был членом «Плимутской братии»[8] Плимутская братия — возникшая в городе Плимуте около 1830 года секта, не признающая духовенства, члены которой собирались по воскресеньям для совместной трапезы., сектантом до мозга костей. Помню, какой он шум поднял, когда узнал, что я по вечерам хожу в Англиканскую церковь! А ведь в этом по сравнению с тем, что здесь произошло, ничего дурного нет.

Обычно Ланс отвечал на подобные тирады улыбкой, но сейчас его удлиненное, обрамленное темными волосами лицо оставалось серьезным. Он сказал:

— Тетушка, меня ведь долго не было, я много чего не знаю. Что здесь вообще происходит?

Мисс Рэмсботтом подняла глаза к небу.

— Деяниями Господними тут и не пахнет, — твердо сказала она.

— Да, да, тетушка Эффи, других слов я от тебя и не ждал. Но с чего полицейским взбрело в голову, что папу убили здесь, в этом доме?

— Прелюбодеяние — это одно, а убийство — совсем другое, — заявила мисс Рэмсботтом. — Не хотелось бы подозревать ее, нет, не хотелось бы.

Ланс насторожился.

— Адель? — спросил он.

— Роток на замок, — отказалась отвечать мисс Рэмсботтом.

— Ну, тетушка, что вы, право, — стал уговаривать Ланс. — Поговорка эта хорошая, но в данный момент никак нам не подходит. У Адель есть кавалер, да? И вместе они подсыпали отцу в утренний чай белены. Такой, что ли, расклад?

— Не думаю, что это подходящая тема для шуток.

— Да я особенно и не шутил.

— Одно могу тебе сказать, — внезапно раздобрилась мисс Рэмсботтом. — Этой девице что-то известно, точно знаю.

— Какой девице? — удивился Ланс.

— Той, что шмыгает носом, — объявила мисс Рэмсботтом. — Той, что должна была принести мне чай, да не принесла. Умотала куда-то без спроса, так мне сказали. Не удивлюсь, если она побежала в полицию. Кто открыл тебе дверь?

— Некто Мэри Доув. Из тех, кто мягко стелет. Это она, по-вашему, побежала в полицию?

— Эта в полицию не побежит, — возразила мисс Рэмсботтом. — Нет.., я про дуреху горничную. Целый день прыгает и извивается, как на угольях. «Что это с тобой? — спрашиваю. — Или совесть нечиста?» А она: «Я ничего не делала.., в жизни такой грех на душу не взяла бы». «Надеюсь, — говорю, — что не взяла бы, но ведь ты вся извелась, я же вижу». Тут она давай сопеть, я, мол, никому зла не желаю, а это все вышло по ошибке. Тогда я ей говорю:

«Вот что, девочка, открой правду, и ты посрамишь дьявола». Так и сказала. «Иди, — говорю, — в полицию и все им расскажи как на духу, потому что скрывать правду, хоть и неприятную, — ничего хорошего не будет». Тут она совсем чушь начала плести: как же она пойдет в полицию, да они ей нипочем не поверят, и вообще, что она им скажет? А под конец говорит: я вообще знать ничего не знаю.

— А вы не думаете, — усомнился Ланс, — что это она так, чтобы поважничать?

— Э, нет. Похоже, она была испугана. Что-то такое она видела или слышала, с этой историей связанное. Может, и вправду важное, а может, так, какая-нибудь дурость.

— А если у нее самой был зуб на отца, и она… — Ланс не договорил.

Мисс Рэмсботтом решительно покачала головой:

— Такие, как она, для твоего отца — пустое место. Да на эту несчастную ни один мужчина никогда не посмотрит. Ну, может, для ее души оно и к лучшему.

Душа Глэдис Ланса не интересовала. Он спросил:

— Вы считаете, она бегала в полицию? Тетушка Эффи энергично закивала.

— Очень даже запросто. В доме она, допустим, побоялась с ними разговаривать — вдруг кто-нибудь подслушает?

— Думаете, она видела, как кто-то что-то подсыпал в пищу?

Тетушка Эффи кинула на него быстрый взгляд.

— Почему бы нет? — спросила она.

— Да, почему бы нет. — Как бы извиняясь, Ланс добавил:

— Все это до сих пор не укладывается у меня в голове. Прямо детективная история.

— Жена Персиваля — больничная сиделка, — сказала мисс Рэмсботтом.

Эта реплика показалась Лансу настолько неуместной, что он удивленно выпучил глаза.

— Больничные сиделки хорошо разбираются в лекарствах, — пояснила мисс Рэмсботтом. На лице Ланса отразилось сомнение.

— А эта штуковина.., токсин.., ее в медицине используют?

— Насколько я знаю, токсин получают из тисовых ягод. Иногда эти ягоды едят дети, — продолжала мисс Рэмсботтом. — И крепко потом болеют. В моем детстве был такой случай. Помню, меня это тогда просто потрясло. На всю жизнь запомнила. Такие воспоминания иногда оказываются полезными.

Ланс резко поднял голову и внимательно посмотрел на нее.

— Одно дело — естественное влечение, — изрекла мисс Рэмсботтом, — надеюсь, этим Бог не обделил и меня. А вот греховности терпеть не могу. Греховность надо рубить под корень.

— Сгинула, мне даже словечка не сказала! — заявила миссис Крамп, поднимая раскрасневшееся, гневное лицо от теста, которое она раскатывала на доске. — Никому ни словечка — и только ее и видели! Ух, коварная! Коварная, какая же еще! Испугалась, что не отпустят, а я бы нипочем не отпустила, если бы засекла! Это же надо! Хозяин помер, в дом приезжает мистер Ланс, уж вон сколько лет его не было, я Крампу еще говорю: «Выходной или нет, а я свои обязанности знаю. Нельзя, чтобы в такой день на столе стоял холодный ужин, как обычно по четвергам, нет, сегодня будет полный обед, все как положено. Джентльмен взял себе в жены аристократку, приезжает с ней из-за границы, все должно быть чин по чину». Сами знаете, мисс, я свое дело делаю справно, для меня моя работа — не шаляй-валяй.

Мэри Доув, в чей адрес были обращены эти излияния, чуть кивнула головой.

— А что заявляет Крамп? — продолжала негодовать миссис Крамп. — «У меня сегодня выходной, я и выхожу» — вот что он говорит. А аристократка мне, говорит, до лампочки. Шаляй-валяй — вот как он к своей работе относится. Взял и ушел, а я сразу Глэдис предупредила: мол, сегодня ей придется повертеться одной. Она мне в ответ» «Конечно, конечно, миссис Крамп», а не успела я отвернуться, ее и след простыл. А у нее, между прочим, не выходной. У нее выходной в пятницу. Как теперь управимся, ума не приложу. Слава Богу, мистер Ланс жену не привез.

— Управимся, миссис Крамп, — голос Мэри успокаивал и в то же время звучал властно, — если слегка упростим меню. — Она предложила свой вариант обеда. Миссис Крамп нехотя кивнула в знак согласия. — Все это я смогу быстро подать на стол, — заметила Мэри.

— Вы хотите сказать, мисс, что сами будете прислуживать у стола? — с сомнением в голосе спросила миссис Крамп.

— Если Глэдис к тому времени не придет, да.

— Ясное дело, не придет, — заверила миссис Крамп. — Будет шататься да денежки в магазинах проматывать. У нее, между прочим, кавалер есть, вот так-то, мисс, а с виду никак не подумаешь. Альберт зовут. Весной поженятся, она сама мне говорила. Что они смыслят в семейной жизни, эти сопливые девчонки? Знала бы она, чего я натерпелась от Крампа. — Она вздохнула, потом своим обычным голосом добавила:

— Так что с чаем, мисс? Кто уберет со стола да все вымоет?

— Я, — сказала Мэри. — Сейчас пойду и все сделаю. Света в библиотеке не было, хотя Адель Фортескью все еще сидела на диване рядом с подносом для чая.

— Свет зажечь, миссис Фортескью? — спросила Мэри.

Ответа не последовало.

Мэри повернула выключатель, подошла к окну и раздвинула шторы. Лишь после этого она повернула голову и увидела лицо женщины, откинувшейся на диванные подушки. Рядом лежала недоеденная лепешка с медом, недопитым остался чай. Смерть пришла к Адель Фортескью быстро и внезапно.

— Ну? — нетерпеливо спросил инспектор Нил. Доктор скороговоркой выпалил:

— Цианид, может, цианистый калий — в чае.

— Цианид, — пробормотал Нил.

Доктор глянул на него с легким любопытством.

— Вижу, вы сильно расстроены. Есть причины?

— В убийстве Рекса Фортескью мы подозревали ее, — пояснил инспектор.

— А она оказалась жертвой. Гм. Значит, вам снова придется мозгами шевелить?

Нил кивнул. Вид у него был мрачный, резко обозначились скулы.

Отравили! Прямо у него под носом. Токсин в утреннем кофе Рекса Фортескью, цианид в чае Адель Фортескью. И опять-таки — дела интимные, дела семейные. В домашнем кругу. Так, во всяком случае, все выглядит.

Адель Фортескью, Дженнифер Фортескью, Элейн Фортескью и вновь прибывший Ланс Фортескью вместе пили чай в библиотеке. Ланс поднялся к мисс Рэмсботтом, Дженнифер удалилась к себе писать письма, последней из библиотеки ушла Элейн. По ее словам, Адель была в добром здравии и как раз наливала себе последнюю чашку чаю.

Последнюю чашку чая! Да, для нее эта чашка действительно оказалась последней.

А после этого — промежуток примерно в двадцать минут. Потом в комнату вошла Мэри Доув и обнаружила труп.

Целых двадцать минут…

Инспектор Нил выругался про себя и пошел на кухню. Возле кухонного стола, устроив на стуле свои могучие телеса, сидела миссис Крамп, от ее воинственности не осталось и следа. При появлении Нила она едва пошевелилась.

— Где эта девушка? Еще не вернулась?

— Глэдис? Нет еще. И не вернется часов до одиннадцати, и не надейтесь.

— Вы сказали, что чай приготовила она, приготовила и подала.

— Я, сэр, к нему не прикасалась, Господь свидетель. Мало того, и Глэдис не делала чего не положено, точно знаю. Глэдис не из таких. Она, сэр, девушка безобидная, может, разве слегка придурковатая, но уж никак не злодейка.

Нил и сам не считал ее злодейкой. И не думал, что это она могла отравить миссис Фортескью. К тому же в заварном чайнике следов цианида не оказалось.

— Но с чего она так неожиданно убежала? Ведь вы говорите, что сегодня у нее выходного нет.

— Правда, сэр, выходной у нее завтра.

— А Крамп…

К миссис Крамп внезапно вернулась воинственность, Голос ее гневно зазвенел.

— А вот на Крампа собак вешать нечего. Крамп тут ни при чем. Он уехал в три часа, и я теперь скажу — слава Богу, что уехал. Он к этому имеет не больше отношения, чем сам мистер Персиваль.

Персиваль Фортескью только что вернулся из Лондона и был ошарашен известием о второй трагедии.

— Я и не думал обвинять Крампа, — мягко возразил Нил. — Просто хотел уточнить, знал ли он что-нибудь о планах Глэдис.

— Лучшие свои чулки надела, нейлоновые, — поделилась миссис Крамп. — Ясное дело, что не просто так. Меня не проведешь! И бутербродов к чаю не наготовила. Это все не просто так, тут дело ясное. Пусть только заявится, я ей все выскажу.

— Пусть сначала заявится…

Нилу стало как-то не по себе. Чтобы стряхнуть эту тревогу, он отправился наверх в спальню Адель Фортескью. Да, богато, что говорить — портьеры из розовой парчи, большущая позолоченная кровать. В одной стене дверь в облицованную зеркалами туалетную комнату с розово-лиловой фарфоровой ванной. Дверь на противоположной стене вела в спальню Рекса Фортескью. Нил вернулся в спальню Адель, а оттуда прошел в ее гостиную.

Комната была меблирована в стиле ампир, на полу лежал розовый ворсистый ковер. Эту комнату Нил окинул лишь мимолетным взглядом, ибо досконально изучил ее за день до этого, уделив особое внимание небольшой и изящной конторке.

Но что это? Нил даже вздрогнул. В центре розового ворсистого ковра лежал небольшой комочек грязи.

Нил нагнулся и поднял его.

Грязь была еще влажной. Он огляделся — отпечатков ног не видно, только этот один, невесть откуда взявшийся комочек непросохшей земли.

Инспектор Нил осмотрел спальню, принадлежавшую Глэдис Мартин. Уже пробило одиннадцать. С полчаса назад вернулся Крамп, а Глэдис все не появлялась — как в воду канула. «Бог ее знает, как она управляется с работой, — подумал инспектор Нил, — но, судя по комнате, эта Глэдис — неряха неряхой. Кровать, наверное, не убирается никогда, окна отворяются и того реже». Впрочем, привычки Глэдис его сейчас мало беспокоили. Он принялся изучать ее имущество.

Одежка в основном была дешевая, жалкая. Почти ничего достойного, прочного, хорошего качества. От пожилой Эллен, которую он попросил помочь, толку оказалось мало. В чем ходила Глэдис, что носила — этого она не знала. Пропало что-то или нет — не знала тоже. Оставив одежду и белье в покое, он прошел к комоду. Там Глэдис хранила свои сокровища. Почтовые открытки и вырезки из газет, образцы для вязанья, советы по уходу за лицом, выкройки и фотографии моделей одежды.

Инспектор Нил аккуратно разложил всю эту чепуху по кучкам. Почти все открытки были с видами различных мест — видимо, тех, куда Глэдис ездила отдыхать. Три открытки были подписаны «Берт». Наверное, тот самый парень, которого упомянула миссис Крамп. На первой открытке не слишком твердой рукой было написано: «Всех благ. Жутко скучаю. Навеки твой, Берт». Вторая гласила следующее:

«Тут полно хорошеньких девиц, но ни одна тебе в подметки не годится. Скоро увидимся. Не забудь про наш уговор. И помни, после этого — заживем всем на зависть и будем счастливы вовек». Третья кратко сообщала: «Не забудь. Я в тебя верю. С любовью. Б.»

Затем Нил изучил газетные вырезки и разложил их на три кучки. Советы по уходу за лицом и пошиву одежды, статейки про кинозвезд, перед чьим искусством Глэдис, судя по всему, благоговела, волновали ее и последние чудеса науки. Летающие тарелки, секретное оружие, исповедальные таблетки, применяемые русскими, какие-то фантастические лекарства, якобы изобретенные американскими докторами. Короче говоря, подумал Нил, всякая чертовщина двадцатого века. Но ключа к исчезновению девицы в этой комнате, похоже, нет. Дневника она не зела, да инспектор и не надеялся на такой подарок. Ну, разве самую малость. Никаких недописанных писем или прочих свидетельств того, будто ей известно что-то, связанное со смертью Рекса Фортескью. Если Глэдис что-то видела или знала, это ничем не подтверждалось. Можно было только гадать, почему второй поднос с чаем так и остался в холле, а сама Глэдис внезапно исчезла.

Вздохнув, Нил вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

Он уже спускался по небольшой винтовой лестнице как вдруг где-то под собой услышал топот бегущих ног.

Снизу на него смотрело озабоченное лицо сержанта Хея. Сержант немного запыхался.

— Сэр, — выдохнул он взволнованно. — Сэр! Мы ее нашли.

— Нашли?

— Уборщица, сэр… Эллен.., она вспомнила, что не занесла с улицы белье, оно сушилось на веревках — за углом, если выйти через заднюю дверь. Вот она и пошла с фонарем занести белье и споткнулась о тело.., тело девушки, ее кто-то задушил, обмотал чулок вокруг шеи и.., я бы сказал, уже давно. Да еще и шутку пошутил — бельевой прищепкой зажал ей нос… Ничего себе шутка…