Онлайн чтение книги Алиса под землёй
ГЛАВА I

Алисе наскучило сидеть с сестрой без дела на берегу реки; разок-другой она заглянула в книжку, которую читала сестра, но там не было ни картинок, ни разговоров. «Что толку в книжке, — подумала Алиса, — если в ней нет ни картинок, ни разговоров?» Она сидела и размышляла, не встать ли ей и не нарвать ли цветов для венка; мысли ее текли медленно и несвязно — от жары ее клонило в сон. Конечно, сплести венок было бы очень приятно, но стоит ли ради этого вставать? Вдруг мимо пробежал белый кролик с красными глазами.

Конечно, ничего удивительного в этом не было. Правда, Кролик на бегу говорил:

— Ах, боже мой, боже мой! Я опаздываю.

Но и это не показалось Алисе особенно странным. (Вспоминая об этом позже, она подумала, что ей следовало бы удивиться, однако в тот миг все казалось ей вполне естественным.) Но когда Кролик вдруг вынул часы из жилетного кармана и, взглянув на них, помчался дальше, Алиса вскочила на ноги — тут ее осенило: ведь никогда раньше она не видела кролика с часами, да еще с жилетным карманом в придачу! Сгорая от любопытства, она побежала за ним по полю и только-только успела заметить, что он юркнул в нору под зеленой изгородью. В тот же миг Алиса юркнула за ним следом, не думая о том, как она будет выбираться обратно.

Нора сначала шла прямо, ровная, как туннель, а потом вдруг круто обрывалась вниз; не успела Алиса и глазом моргнуть, как начала падать, словно в глубокий колодец. То ли колодец был очень глубок, то ли падала она очень медленно, только времени у нее было достаточно, чтобы оглядеться и поразмыслить, что же будет дальше. Сначала она попыталась разглядеть, что внизу, но там было темно, и она ничего не увидела; тогда она принялась смотреть по сторонам и заметила, что стены колодца были уставлены шкафами и книжными полками; кое-где висели на гвоздиках картины и карты. Пролетая мимо одной из полок, она прихватила с нее банку с вареньем; на банке было написано «Апельсиновое», но — увы! — она оказалась пустой. Алиса побоялась бросить банку вниз — как бы не убить кого-нибудь! — и умудрилась на лету засунуть ее в какой-то шкаф.

«Вот это упала так упала! — думала Алиса. — Мне теперь и с лестницы упасть пара пустяков! А наши решат, что я ужасно смелая. Да свались я хоть с крыши, я бы и то не пикнула!» (Возможно, что так оно и было бы.)

А она все падала и падала. Неужели этому не будет конца?

— Интересно, сколько миль я уже пролетела? — сказала Алиса вслух. — Я, верно, приближаюсь к центру Земли. Дайте-ка вспомнить… Это, кажется, около четырех тысяч миль вниз…

Видишь ли, Алиса выучила кое-что в этом роде на уроках в классной, и, хоть сейчас было не совсем время показывать свои знания — никто ведь ее не слушал, — она никак не могла удержаться.

— Да, так оно и есть, — продолжала Алиса. — Но интересно, на какой же я тогда широте и долготе?

(Сказать по правде, она и понятия не имела о том, что такое широта и долгота, но ей очень нравились эти слова — они звучали так важно и внушительно!)

Помолчав, она начала снова:

— А не пролечу ли я всю Землю насквозь? Вот будет смешно! Вылезаю — а люди ходят вниз головой! Придется мне у них спросить, как называется их страна. «Простите, сударыня, это Австралия или Новая Зеландия?»

И она попробовала сделать реверанс. Можешь себе представить реверанс в воздухе во время падения? Как, по-твоему, тебе бы удалось его сделать?

— А она, конечно, подумает, что я страшная невежда! Нет, не буду никого спрашивать! Может, увижу где-нибудь надпись!

А она все падала и падала. Делать было нечего, и, помолчав, Алиса снова заговорила.

— Дина будет без меня сегодня весь вечер скучать.

Диной звали их кошку.

— Надеюсь, ей не забудут в полдник налить молочка… Ах, Дина, милая, как жаль, что тебя нет со мной! Правда, мышек в воздухе не найдешь, но зато мошек хоть отбавляй! Да-да, милая! Интересно, едят ли кошки мошек?

Тут Алиса почувствовала, что глаза у нее слипаются. Она сонно бормотала:

— Едят ли кошки мошек? Едят ли кошки мошек?

Иногда у нее получалось:

— Едят ли мошки кошек?

Алиса не знала ответа ни на первый, ни на второй вопрос, и потому ей было все равно, как сказать. Она чувствовала, что засыпает; ей уже снилось, что она идет об руку с Диной и озабоченно спрашивает ее: «Признайся, Дина, ты когда-нибудь ела мошек?»

Тут раздался страшный шум — Алиса упала на кучу валежника и стружек.

Она ничуть не ушиблась и вскочила на ноги; взглянула наверх — там было темно, а прямо перед ней тянулся другой коридор, в конце которого мелькнул Белый Кролик. Нельзя было терять ни минуты — Алиса помчалась за ним следом и услышала, как, исчезая за поворотом, Кролик произнес:

— Ах, мои усики! Ах, мои ушки! Как я опаздываю!

Повернув за угол, Алиса очутилась в длинном низком зале, освещенном рядом ламп, которые свисали с потолка.

Дверей в зале было множество, но все оказались заперты; Алиса попробовала открыть их, но, убедившись, что ни одна не поддается, она прошла по залу, с грустью соображая, как ей отсюда выбраться. Вдруг она увидела стеклянный столик на трех ножках; на нем не было ничего, кроме крошечного золотого ключика, и Алиса решила, что это ключ от одной из дверей, но — увы! — то ли замочные скважины были слишком велики, то ли ключик слишком мал, только он не подошел ни к одной, как она ни старалась. Пройдясь по залу во второй раз, Алиса увидела занавеску, которую не заметила раньше, а за ней оказалась маленькая дверца дюймов пятнадцать высотой; Алиса вставила ключик в замочную скважину — и он подошел!

Она открыла дверцу и увидела за ней нору, совсем узкую, не шире крысиной, встала на колени и выглянула в сад удивительной красоты. Ах, как ей захотелось выбраться из темного зала и побродить между яркими цветочными клумбами и прохладными фонтанами! Но она не могла просунуть в нору даже голову. «Даже если б моя голова и прошла, — подумала бедная Алиса, — что толку! Кому нужна голова без плечей? Ах, почему я не складываюсь, как подзорная труба! Если б я только знала, с чего начать, я бы, наверно, сумела».

Видишь ли, в тот день столько было всяких удивительных происшествий, что ничто не казалось ей теперь невозможным.

Сидеть у маленькой дверцы не было никакого смысла, и Алиса вернулась к стеклянному столику, смутно надеясь найти на нем другой ключ или, на худой конец, руководство к складыванию наподобие подзорной трубы; однако на этот раз на столе оказался пузырек.

— Я совершенно уверена, что раньше его здесь не было! — сказала про себя Алиса.

К горлышку пузырька была привязана бумажка, а на бумажке крупными буквами было красиво написано: «ВЫПЕЙ МЕНЯ!»

Это, конечно, было очень мило, но умненькая Алиса совсем не торопилась следовать совету.

— Надо убедиться, что на этом пузырьке нигде нет пометки: «Яд!» — сказала она.

Видишь ли, Алиса начиталась всяких милых историй о том, как дети сгорали живьем или попадали на съедение диким зверям, и эти неприятности происходили с ними потому, что они не желали соблюдать простейших правил, о которых им говорили друзья: если упадешь в огонь, то обожжёшься; если поглубже полоснуть по пальцу ножом, из пальца пойдет кровь; а если разом осушить пузырек с пометкой «Яд!», рано или поздно почти наверняка почувствуешь недомогание. Последнее правило Алиса помнила твердо.

Однако на этом пузырьке никаких пометок не было, и Алиса отпила из него немного. Напиток был очень приятен на вкус — он чем-то напоминал вишневый пирог с кремом, ананас, жареную индейку, сливочную помадку и горячие гренки с маслом — и Алиса выпила его до конца.

* * * * * * * * * * * * * * *

— Какое странное ощущение! — воскликнула Алиса. — Я, верно, складываюсь, как подзорная труба.

И не ошиблась — в ней сейчас было всего десять дюймов росту. Она подумала, что теперь легко пройдет сквозь дверцу в чудесный сад. Но сначала на всякий случай она немножко подождала, чтобы убедиться, что больше не уменьшается, ибо это ее слегка тревожило.

«Если я и дальше буду так уменьшаться, — сказала она про себя, — я могу и вовсе исчезнуть. Сгорю как свечка! Какая я тогда буду, интересно?»

И она постаралась представить себе, как выглядит пламя свечи после того, как свеча потухнет; насколько ей помнилось, такого она никогда не видала.

Однако больше ничего не происходило, и Алиса решила тотчас же выйти в сад. Бедняжка! Подойдя к дверце, она обнаружила, что забыла золотой ключик на столе, а вернувшись к столу, поняла, что ей теперь до него не дотянуться; сквозь стекло она ясно видела снизу лежащий на столе ключик и попыталась взобраться на стол по стеклянной ножке: но ножка была очень скользкая, и все ее усилия были напрасны. Выбившись из сил, бедная Алиса села на пол и заплакала.

— Ну, хватит! — строго приказала она себе немного спустя. — Слезами горю не поможешь. Советую тебе сию же минуту перестать!

Она всегда давала себе хорошие советы, а порой нещадно ругала себя так, что глаза ее наполнялись слезами; однажды она даже попыталась отшлепать себя по щекам за то, что была к себе слишком сурова, играя в одиночку партию в крокет. Эта глупышка очень любила притворяться двумя разными девочками сразу. «Но сейчас это уже при всем желании невозможно! — подумала бедная Алиса. — Меня и на одну-то едва хватает!»

Вскоре она заметила под столом маленькую коробочку из черного дерева; она открыла ее и увидела крошечный пирожок, на котором лежала карточка со словами, красиво выписанными крупными буквами: «СЪЕШЬ МЕНЯ!»

— Я так и сделаю, — сказала Алиса. — Если при этом я вырасту, я достану ключик, а если уменьшусь — пролезу под дверь. Мне бы только попасть в сад, а как — все равно!

Она откусила от пирожка и с тревогой промолвила:

— Расту или уменьшаюсь? Расту или уменьшаюсь?

Руку Алиса при этом положила на макушку, чтобы чувствовать, что с ней происходит, но, к величайшему ее удивлению, она не стала ни выше ни ниже. Конечно, так всегда и бывает, когда ешь пирожки, но Алиса успела привыкнуть к тому, что вокруг происходит одно только удивительное; ей показалось скучно и глупо, что все опять пошло по-прежнему.

Она откусила еще кусочек и вскоре съела весь пирожок.

* * * * * * * * * * * * * * *

— Все страньше и страньше! — вскричала Алиса. От изумления она забыла, как нужно правильно говорить. — А теперь я раздвигаюсь, словно огромная подзорная труба. Прощайте, ноги!

(В эту минуту она как раз взглянула на ноги и увидела, как стремительно они уносятся вниз. Еще мгновение — они и вовсе скроются из виду.)

— Бедные мои ножки! Кто же вас теперь будет обувать? Кто натянет на вас чулки? Мне же до вас теперь, мои милые, не достать. Мы будем так далеко друг от друга, что мне будет совсем не до вас… Придется вам обходиться без меня.

Тут она призадумалась.

«Все-таки надо быть с ними поласковее, — сказала она про себя. — А то еще возьмут и пойдут не в ту сторону. Ну ладно! На Рождество буду посылать им в подарок новые ботинки».

И она принялась строить планы.

«Придется отправлять их с посыльным, — думала она. — Вот будет смешно! Подарки собственным ногам! И адрес какой странный!

— Ну что за вздор я несу!

В эту минуту она ударилась головой о потолок — ведь она вытянулась футов до девяти, не меньше, — схватила со стола золотой ключик и побежала к двери в сад.

Бедная Алиса! Разве могла она теперь пройти в дверцу? Ей удалось лишь заглянуть в сад одним глазком — и то пришлось лечь для этого на пол. Надежды на то, чтобы пройти в нору, не было никакой. Она уселась на пол и снова расплакалась…

— Стыдись, — сказала себе Алиса немного спустя. — Такая большая девочка (тут она, конечно, была права) — и плачешь! Сию же минуту перестань, слышишь?

Но слезы лились ручьями, и скоро вокруг нее образовалась большая лужа дюйма в четыре глубиной — вода разлилась по полу и уже дошла до середины зала. Немного спустя вдалеке послышался топот маленьких ног. Алиса вытерла глаза и стала ждать. Это возвращался Белый Кролик. Одет он был парадно, в одной руке держал пару лайковых перчаток, а в другой — букетик цветов.

Алиса готова была обратиться за помощью к кому угодно. Когда Кролик пробежал мимо, она робко прошептала:

— Простите, сэр…

Кролик подпрыгнул, глянул на потолок, откуда, как ему показалось, раздался голос, уронил перчатки и букетик, метнулся прочь и тут же исчез в темноте.

Алиса подняла букетик и перчатки; букетик был такой милый, что она не переставая нюхала его, пока говорила:

— Нет, вы только подумайте! Какой сегодня день странный! А вчера все было как обычно! Может быть, это я изменилась за ночь? Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была или не я? Кажется, уже немножко не я. Но если это так, то кто же я в таком случае? Вот загадка!

И она принялась перебирать в уме подружек, которые были с ней одного возраста, — уж не превратилась ли она в одну из них?

— Во всяком случае, я не Гертруда! — сказала она решительно. — У нее волосы завиваются в локоны, а у меня нет! И уж, конечно, я не Флоренс! Я столько всего знаю, а она совсем ничего! И вообще, она это она, а я это я! Как все непонятно! А ну-ка проверю, помню я то, что знала, или нет. Значит, так: четырежды пять — двенадцать, четырежды шесть — тринадцать, четырежды семь — четырнадцать… Нет, так я до двадцати никогда не дойду! Ну ладно, таблица умножения — это еще ничего не значит! Попробую географию! Лондон — столица Франции, а Рим — столица Йоркшира, а Париж… нет, все не так, все неправильно! Верно, я превратилась во Флоренс… Попробую прочитать «Как дорожит…»

Она сложила руки на коленях и начала. Но голос ее зазвучал как-то странно, будто кто-то другой хрипло произносил за нее совсем другие слова:

— Слова совсем не те! — молвила бедная Алиса, и глаза у нее наполнились слезами. — Значит, я все-таки Флоренс! Придется мне теперь жить в их тесном домишке. И игрушек у меня совсем не будет! Зато уроки придется учить без конца. Ну что ж, решено, если я Флоренс, останусь здесь навсегда. Пусть тогда приходят, свешивают головы вниз, зовут: «Поднимайся, милочка, к нам!» Я на них только посмотрю и скажу: «Ответьте мне сначала, кто я! Если мне это понравится, я поднимусь, а если нет — останусь здесь, пока не превращусь в кого-нибудь другого!»

Тут слезы брызнули у нее из глаз.

— Почему за мной никто не приходит? Мне надоело сидеть здесь одной!

С этими словами Алиса глянула вниз и, к своему удивлению, заметила, что, пока говорила, натянула на одну руку крошечную перчатку Кролика. «Как это мне удалось? — подумала она. — Видно, я опять уменьшаюсь!»

Алиса встала и подошла к столику, чтобы выяснить, какого она теперь роста; судя по всему, в ней было не больше двух футов, и она продолжала стремительно уменьшаться; вскоре она поняла, что виной тому букетик, который она держит в руках, и тут же швырнула его на пол. И хорошо сделала — а то могла бы и вовсе исчезнуть! Теперь в ней было всего три дюйма росту.

— А теперь — в сад! — вскричала Алиса и подбежала к дверце, но дверца опять была заперта, а золотой ключик так и лежал на стеклянном столе.

«Час от часу не легче! — подумала бедная Алиса. — Такой крошкой я еще не была ни разу! Плохо мое дело! Хуже некуда…»

Тут она поскользнулась и — бух! шлепнулась в воду. Вода была соленая на вкус и доходила ей до подбородка. Сначала она подумала, что каким-то образом упала в море, но потом поняла, что упала в лужу слез, которую сама же и наплакала, когда была ростом в девять футов. «Ах, зачем я так ревела! — сокрушалась Алиса, плавая кругами и пытаясь понять, в какой стороне берег. — Вот будет странно, если я утону в собственных слезах. Впрочем, сегодня все странно».

Вскоре она услышала какой-то плеск неподалеку и поплыла туда, чтобы узнать, кто это там плещется. Сначала она решила, что это морж или гиппопотам, но потом вспомнила, какая она теперь крошка, и, вглядевшись, увидала всего лишь мышь, которая, видно, также упала в воду.

«Заговорить с ней или нет? — подумала Алиса. — Кролик меня очень удивил, да и со мной здесь что-то происходит, но, может, мышь умеет говорить? Во всяком случае, попытаться стоит!»

И она начала:

— О Мышь! Не знаете ли вы, как выбраться из этой лужи? Мне так надоело здесь плавать, о Мышь!

Мышь взглянула на нее с недоумением и легонько ей подмигнула (так, во всяком случае, показалось Алисе), но не сказала в ответ ни слова.

«Может, она по-английски не понимает? — подумала Алиса. — Вдруг она француженка родом? Приплыла сюда вместе с Вильгельмом Завоевателем…»

Алиса, конечно, знала историю, но не очень ясно представляла себе, что когда происходило. И она опять начала:

— Ou est ma chatte?[1]Где моя кошка? (франц.)

В учебнике французского языка эта фраза стояла первой. Мышь подпрыгнула и затрепетала от ужаса.

— Простите! — быстро сказала Алиса, видя, что обидела бедного зверька. — Я забыла, что вы не любите кошек.

— Не люблю кошек? — взвизгнула пронзительно Мышь. — А ты бы их на моем месте любила?

— Наверно, нет, — попробовала успокоить ее Алиса. — Прошу вас, не сердитесь! Жаль, что я не могу показать вам нашу Дину. Если б вы только ее видели, вы бы, по-моему, кошек полюбили. Она такая милая, такая спокойная, — задумчиво произнесла Алиса, лениво плавая в соленой воде. — Сидит себе у камина, мурлычет и умывается. И такая мягкая — так и хочется ее погладить! А как ловит мышей!.. Ах, простите, пожалуйста!

Шерстка у Мыши стала дыбом — Алиса поняла, что оскорбила ее до глубины души.

— Я вас обидела? — спросила Алиса.

— Обидела?! — возмутилась Мышь. — У нас в семье всегда ненавидели кошек. Низкие, гадкие, вульгарные твари! Не говорите со мной о них!

— Хорошо, хорошо! — согласилась Алиса, торопясь перевести разговор. — А… собаки… вам нравятся?

Мышь промолчала.

— Рядом с нами живет такой милый песик, — радостно продолжала Алиса. — Мне бы очень хотелось вас с ним познакомить! Маленький терьер! Глазки у него блестящие, а шерстка коричневая, длинная и волнистая! Бросишь ему что-нибудь, он тотчас несет назад, а потом сядет на задние лапки и просит, чтобы ему дали косточку. Чего только он ни делает — всего не упомнишь! Хозяин у него фермер, он говорит: этот песик всех крыс в округе перебил и всех мыш… Ах, боже мой! — печально промолвила Алиса. — По-моему, я ее опять обидела!

Мышь изо всех сил плыла от нее прочь, по воде даже волны пошли.

— Мышка, милая! — ласково позвала ее Алиса. — Прошу вас, вернитесь. Если кошки и собаки вам не по душе, я о них больше ни слова не скажу!

Услышав это, Мышь повернула и медленно поплыла назад. Она страшно побледнела. («От гнева!» — подумала Алиса.)

— Вылезем на берег, — сказала Мышь тихим, дрожащим голосом, — и я расскажу тебе мою историю. Тогда ты поймешь, за что я ненавижу кошек и собак.

И в самом деле, надо было вылезать. Лужа была полна всяких птиц и зверей, упавших в нее. Там были Робин Гусь, Птица Додо, Попугайчик Лори, Орленок Эд и всякие другие удивительные существа. Алиса поплыла вперед, и все потянулись за ней к берегу.