Онлайн чтение книги Ангелы Миллениума. Собачье дело
2

Долго Валентину спать не дали.

«Комбат батяня, батяня комбат!» – взревела телефонная трубка, заставив юношу подпрыгнуть на постели.

– Семь часов, – простонал парень, покосившись на часы. – Совсем Папа озверел.

Эта мелодия в мобильнике была установлена на брата Дашки, и выяснять, кто ему звонит в такую рань, не было нужды.

– На проводе, – рявкнул юноша.

– Чем занимаешься, холостяк? – донесся до него из трубки бодрый голос начальника филиала.

– Сплю, – сердито отозвался Валентин.

– Один?

– Твоими молитвами, Папа. Но, если Дашка через неделю не вернется, обязательно загуляю! Будешь тогда знать, как разбивать счастливую семью. Пущусь во все тяжкие и…

– Схлопочешь от своей благоверной. Имея такую жену, гулять на стороне вредно для здоровья. А впрочем, флаг тебе в руки. Я хочу на это посмотреть.

– На то, как я буду гулять?

– На то, что от тебя потом останется, когда Дашка вернется.

– Во, блин, попал. Даже помечтать нельзя.

– Так, завтракай, мечтатель, и в контору. Завтрак уже должен быть на столе. Я тебе, чтобы ты не скучал, взамен Дашки хорошего домового подогнал.

– Уже познакомились, – усмехнулся Валентин. – А ты уверен, что он мне во всех вопросах заменит Дашку?

– Не во всех. Сковородкой тебя, обормота, благословить не сможет. На хозяина руку поднимать не имеет права, а вот от Дашки ты в любой момент получишь запросто. Так что кончай трепаться, завтракай и в контору. Твой отпуск кончился.

– Есть серьезное дело? – оживился Валентин.

– Нет серьезного дела. Просто Черная Вдова попросила загрузить тебя чем-нибудь, если в твою дурную голову мысли нехорошие лезть начнут. Судя по всему, озабоченный ты наш, они уже лезут.

– Использование служебного положения…

– …в личных целях. Ты все понял правильно. Так что подъем, лейтенант. Жду.

Валентин не спеша поднялся, достал из шкафа пахнувший свежестью и словно только что отутюженный костюм, оделся и спустился вниз. Станислав не соврал. Завтрак уже стоял на столе, около которого шуршал домовой. И не только завтрак. Юноша сунул нос в холодильник. Он опять был полон. Все, что шустрый домовой изъял из него накануне, было на месте.

– Когда успел в магазин сгонять? – поинтересовался Валентин.

– Зачем мне в магазин? – удивился домовой. – Для этого телефон есть. Очень удобная штука. Круглосуточная доставка на дом.

– А деньги откуда взял?

– У нас много денег, – успокоил хозяина домовой, выуживая из воздуха барсетку Валентина, в которой он хранил свои банковские карточки.

– Отдай сюда, лишенец! – возмутился юноша.

– Вот эту, пожалуй, отдам, – извлек из барсетки одну карточку домовой. – Там всего тридцать штук осталось. До конца месяца тебе хватит.

– До конца месяца?!!

– Ага. А на остальные не рассчитывай. Вам, молодым, только волю дай, вмиг все растранжирите.

– Э! Чебурашка, не наглей!

– Я не Чебурашка, я Жила.

– Жила?

– Ага. Имя у меня такое.

– Слышь, Жила, не наглей.

– Мне Станислав Николаевич велел хозяйство тут вести, за тобой и финансами до приезда Дарьи Николаевны приглядывать. Так что хватит с тебя. Денежки счет любят.

– Наличные-то хоть дай, мне машину заправить надо.

– На метро доедешь.

Домовой выложил на стол несколько мелких купюр, банковскую карточку и испарился.

– Во попал! – почесал затылок Валентин и невольно улыбнулся.

Ему действительно было смешно. Хозяйство в их доме вела Дашка. Она с удовольствием вила по своему вкусу их семейное гнездышко, и у «благоверного» о всяких мелочах голова не болела, но Дашка никогда не посягала на святое – не лезла в финансовые дела супруга. У каждого из них была карточка совместного доступа в объединенный семейный фонд, на котором лежало столько, что хватит еще лет на десять безбедной жизни, и у каждого из них были отдельные счета, которые рассматривались ими как карманные деньги. Похоже, с появлением в доме Жилы ситуация изменилась. Домовой решительно наложил свою мохнатую лапку на финансы, и до возвращения хозяйки дома на них уже можно было не рассчитывать.

Валентин сел за стол.

– Я тут приготовил все, что ты любишь, – сообщил домовой, опять проявляясь в воздухе.

Как оказалось, Валентин любил здоровую деревенскую пищу. Никаких изысков не было. Четверть самогона со стоящим рядом граненым стаканом, большая миска с картошкой в мундире, рядом солонка, огромное блюдо с салатом из свежих помидоров с огурцами, гренки, пирожки, блинчики, плошка со сметаной и неведомо откуда взявшийся, попыхивающий паром огромный самовар. А под носиком самовара стояла расписная фарфоровая чашка на блюдечке.

– Ты, до того как ко мне попал, где стажировался?

– Деревенские мы, – шмыгнул носом Жила.

– Это я уже понял. – Юноша решительно отодвинул в сторону стакан. – И ты думаешь, я все это съем? Не многовато ли для завтрака?

– Завтрак съешь сам, – изрек старую народную мудрость домовой, – обед раздели с другом, а ужин отдай врагу!

– Разбежался! В конторе сейчас, кроме Папы, никого из наших нет, а Папа мне теперь не друг.

– Почему?

– Потому что на целых десять дней без Дашки меня оставил. Так что не буду я делиться с ним обедом.

– Тогда ужин ему отдай, – посоветовал домовой.

– Еще чего?! Чтоб я свой ужин отдал врагу? Перебьется. Сам сожру.

С этими словами Валентин навалился на завтрак, но, как ни старался, умять смог только половину приготовленного Жилой, хотя все было очень вкусно. Готовить домовой умел.

– Спасибо! – отвалился от стола парень. – Я пошел.

– Куда?

– На работу. Начальство вызывает.

– Погоди, хозяин, – заторопился домовой. – Скажи сначала: хлев у тебя где?

– Чего? – опешил Валентин.

– Хлев, говорю, у тебя где?

– Зачем тебе хлев?

– А куда я все это девать буду? – кивнул на объедки Жила.

– На помойку, – решительно сказал парень. – Нет у меня ни хлева, ни коровника.

– И коровника нет? – выпучил глаза домовой.

– И коровника нет, и курятника тоже, если тебя это интересует. – Юноша затолкал в карман банковскую карточку и ссуженную на метро мелочь, поднялся. – Ну бывай, Жила, жди к ужину. Да, охрана моя уже разбежалась или все еще гуляет?

– Гуляет, – рассеянно махнул мохнатой лапкой Жила, горестно глядя на объедки.

Валентин покинул кухню и скрылся в прихожей.

– И коровника нет! – покачал головой расстроенный домовой. – Это что ж за хозяйство такое без парного молока? Ай-яй-яй… Такой хороший дом и такой нерадивый хозяин. Непорядок…

Бесцеремонный отзыв из отпуска, причем, по собственному признанию Папы, с использованием служебного положения, возмутил действующего агента «Ангелов Миллениума» до глубины души, и он решил страшно отомстить начальству: ехать на работу не на персональном автомобиле, а на метро! То, что все решил за него Жила, нагло лишив карманных денег, значения не имело. Валентин предпочитал считать, что это его личное решение, его страшная месть!

Два месяца назад в Рамодановске произошло знаменательное событие. Метростроевцы замкнули кольцевую линию и ввели в строй очередную радиальную ветку, разгрузив наконец наземный транспорт полуторамиллионного города. При этом отцы города, явно заботясь о народе, сделали от этой радиальной линии аппендикс к поселку Румянцево, где располагался район элитных особняков, исключительно для того, чтобы живущая там золотая молодежь, предпочитавшая нажираться в элитных кабаках центра города, спьяну не садилась за руль. Валентин себя золотой молодежью не считал, был трезв, но тем не менее решил, что сегодня самый подходящий момент воспользоваться этими благами цивилизации.

– Здравствуйте, Валентин Сергеевич. Вы сегодня пешком? – удивился охранник на проходной окруженного трехметровым забором поселка.

– Надо быть ближе к народу, – наставительно сказал Валентин. – Сегодня я еду на работу на метро. Как считаешь, Семеныч, это достаточно демократично?

– Еще как, – засмеялся охранник. – Нешто в политику решили податься?

– Я брезгливый. В это дерьмо лезть не хочу. Просто начальство удивить решил, – честно признался юноша, еще больше развеселив охранника.

Дорога до метро много времени не заняла. Станция была в ста метрах от проходной поселка. Демократично купив билет в кассе, Валентин спустился в подземку, дождался поезда, сел в абсолютно пустой вагон и демократично поехал на работу, как простой народ, которого вокруг почему-то не наблюдалось. Первый народ появился на кольцевой и сразу заполонил весь вагон. Валентин поспешил уступить место полной даме с кошелкой и уставился на схему Рамодановского метрополитена, прикрепленную к стене вагона. В принципе до работы можно было добраться и по кольцевой…

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Каляево», – пропел из динамика мелодичный голос дикторши.

По кольцевой отпадает, сообразил Валентин. Опоздал. Да и пересадку лишнюю делать придется. Проще в центре на Чкаловскую линию перескочить и прямиком до Гагарина. Да, это самый оптимальный путь.

Центральный офис конторы «Ангелы Миллениума», скрывавшийся под скромной вывеской «РАМФИЛМОСКРОВФАБ», что в переводе на нормальный язык означало «Рамодановский филиал московской кроватной фабрики», находился на окраине города, почти в противоположной стороне от зоны элитных особняков поселка Румянцево, так что выбранный Валентином маршрут был оптимальным. Через полчаса он был на месте.

Юноша вышел из вагона и двинулся к выходу из подземки. От станции Гагарина до офиса лучше всего добираться на автобусе, но рачительный Жила выдал ему мелочовки строго на метро, копеечка в копеечку, а потому Валентин решил идти пешком, спрямив дорогу через парк. Так даже будет ловчее, сообразил юноша. Июльская жара 2010-го уже набрала силу, и прогулка в тени деревьев городского парка по утренней тридцатиградусной прохладе – самое то. В автобусной давке его легкий льняной бежевый костюм в один момент превратится в жеваную тряпку. Легче, несмотря на аномальную жару этого лета, Валентин одеться не мог, так как пиджак скрывал «сбрую» с кобурой под мышкой, в которой находилось табельное оружие. Выйдя из метро, парень двинулся по подземному переходу в сторону городского парка.

Подземный переход жил своей привычной жизнью. Газетные киоски, лотки с бижутерией, пирожки, какой-то бард бренчал на гитаре, с тоской глядя на кепку с парой мелких монеток возле ног, и конечно же грязные, зачуханные нищие, которых в любом мегаполисе было пруд пруди. Валентин прошел вдоль строя попрошаек, стараясь не смотреть на протянутые руки, мысленно проклиная вредного домового, и, уже ступив на каменную лестницу, ведущую вверх, невольно затормозил, увидев девочку лет шести, сидевшую на ступеньках. На первый взгляд она мало походила на обычных нищих. Белое платьице, белые банты, простенькие сандалики на детских ножках, белые носочки. Она сидела на грязных ступеньках, не подложив под себя даже картонки, с тоской глядя на проходящих мимо людей.

– Девочка, ты потерялась? – склонился к ней Валентин, и тут ему в глаза бросился ее макияж.

Неумело наложенный, он казался просто нелепым и неуместным на детском личике. Было еще что-то неуловимо странное в малышке, но что именно, парень не мог понять. Девочка окинула юношу внимательным взглядом, и у Валентина возникло ощущение, что его оценивают как породистую лошадь. Результат оценки был, похоже, положительный, так как девчонка резво вскочила на ноги и, не дав парню опомниться, вцепилась в его руку.

– Дяденька, помогите! Папку бандиты убили, мамка с братиком голодные сидят, кушать нечего. Дайте хоть копеечку.

И тут Валентин «поплыл». Голова закружилась, и на юношу накатила такая дикая слабость, что ноги начали подгибаться. Уже на грани потери сознания он сумел сообразить, что жизненные соки уходят от него, такого большого и сильного, через маленькую ладошку попрошайки, перетекая в детское тельце. Спасла Валентина вампирья кровь, которой когда-то с ним щедро поделился Некрон. Она забурлила в его жилах вместе с волной необузданного гнева, поднимающегося изнутри. Нет, это понятно, когда вампиры пьют кровь, но чтоб какая-то козявка вытягивала жизнь из него, вампира, пусть и скрытого, до конца не инициированного, однако все-таки вампира, да к тому же высшего вампира, это уже наглость!

– Дяденька, ну дай копеечку…

Девчонка не успела убрать свою руку, и высосанная энергия рванула обратно в тело Валентина. Она вернулась полностью, да еще прихватила с собой лишку.

– Ай! – отскочила от парня девчонка.

Отток энергии из нее Валентин сделал такой, что по идее малявка должна была упасть замертво, но она только головой тряхнула и уставилась на него пустыми, мертвыми глазами. Мертвыми! Вот что упустил Валентин с самого начала. Зомби!

– Тьфу! Недоделок! – прошипела девчонка, скривив рот, наполненный тонкими, острыми, как иглы, зубами, и неожиданно сделала прыжок, норовя вцепиться Валентину в глотку. Тренированное тело бойца среагировало само, на автомате. Встречный удар ноги отбросил девчонку в сторону, и она грохнулась в облицованную гранитной плиткой стену с такой силой, что та треснула под ее щуплым тельцем. Такой удар мог нанести лишь взбешенный вампир, готовый обратиться в туман, и, сообразив это, юноша поспешил загасить в себе кипящую злость.

– А-а-а!!!

– Девочку убили!

– Ты что ж делаешь, ирод?!!

Народ, как и всегда в подобных случаях, вел себя соответственно. Большинство прохожих сразу шарахнулись от Валентина и бросились наутек, а двое решивших погеройствовать мужиков быстро их обогнали, увидев появившийся в руке парня пистолет. Только одна полная дама с тяжелыми сумками в руках безбашенно ринулась в атаку. Но Валентину было не до нее. Ловко уйдя от столкновения, он помчался по лестнице вверх, пытаясь перехватить шуструю девчонку, скакавшую по ступенькам гораздо резвее, чем он.

– Куда смотрит милиция?!!

– Педофилы среди бела дня за детьми охотятся!

– Держите его!

Он уже почти догнал ее, но в последний момент девчонка сделала гигантский прыжок, который вынес ее на гранитный парапет лестницы.

– Не уйдешь, – прорычал Валентин.

Наперерез ему метнулась плотная фигура в милицейской форме и отлетела в сторону, снесенная небрежным взмахом руки юноши.

– Стой, сволочь! Стрелять буду! – Напарник пострадавшего милиционера на бегу расстегивал кобуру.

– Сначала догони, – пробормотал Валентин, нарастив обороты.

Ему приходилось проявлять чудеса ловкости, петляя между прохожими. Белое платьице девчонки мелькало впереди, метрах в пятидесяти. Очень хотелось нажать на курок, но вокруг было слишком много людей. За его спиной милиционеры на бегу торопливо связывались по рации с начальством, сообщая о происшедшем. Они тоже в этой плотной толпе не решались стрелять.

– Докладывает пост пятнадцатый. Срочно перекрыть улицу Гагарина и Новослободскую. Маньяк гонится за ребенком. Мужчина лет двадцати. Бежевый костюм. Вооружен пистолетом. Ведем преследование.

Юркая фигурка в белом платьице свернула в проулок, идущий в сторону городского парка. Валентин повторил маневр. Он не обращал внимания на звуки милицейских сирен, уже верещавших со всех сторон. Азарт погони захватил его. Валентин почему-то был уверен, что девчонку надо догнать. Обязательно догнать. Это очень важно, а своей интуиции он привык доверять, так как она не раз спасала ему жизнь. Валентин ее практически догнал, но перед самым парком его подрезали две милицейские машины и, пока он перепрыгивал через них, девчонка в немыслимом прыжке умудрилась перемахнуть через ограду, и ее белое платьице замелькало между деревьев парка.

– Стоять! Бросай оружие!

– Руки вверх.

Они не знали, с кем имеют дело. Вошедшего в темп Валентина остановить не так-то просто. Неосторожно приблизившийся на расстояние удара милиционер отлетел в сторону, вляпался в металлическую ограду и медленно стек по ней вниз. Вылетевший из его рук автомат упал под ноги Валентину, но ему было в тот момент не до него, так как он уже открыл огонь из своего пистолета по девчонке.

И попал. Как ни уворачивалась она от пуль, одна из них все же настигла ее, швырнула на землю, но девчонка даже с дыркой в спине вскочила на ноги и окончательно скрылась за деревьями.

– Твою мать!

Сокрушительный удар по затылку бросил Валентина на асфальт, он попытался приподняться, но следующего удара его череп не выдержал. Что-то хрустнуло, перед глазами все завертелось, поплыло, и сознание стремительно ухнуло в бездонную пустоту…