Я перелистнул пару страниц — сплошные закорючки. Вгляделся. Вот ведь собакина мама! Похоже, что я от покойников еще и грамоты нахватался. То есть, к моим уникальным навыкам добавилось и владение древним языком. Не стоит ли мне вернуться в Са-Орио прямо сейчас? А то ведь прикуют за ногу в каком-нибудь архиве — фиг выберешься!
Закончился очередной этап моей жизни. Полчаса позора и я — магистр, причем, опозорились исключительно мои оппоненты
Цель религиозных практик — привести сознание адептов в определенное состояние, вполне достижимое без использования религиозных практик.
Мне начали мягко намекать на необходимость отъезда, а я делал вид, что не понимаю. Пиркет отмылся в местной бане, воспрянул духом и отправился в шахту объяснять нежитям свою точку зрения на прогресс. Говорили, что он штрек на одних плетениях прошел, за два часа! И тут куратор между делом поинтересовался у меня, знает ли новый босс, почему в Тималао так пыльно? Чую, нам пора домой.
Мечты сбываются! А теперь — бежим.
Дать голодающему рыбу, удочку, а потом узнать, что покойный был убежденным вегетарианцем.
Две недели назад Номори готовился к смерти, неделю назад праздновал счастливое спасение, а теперь его навестила мысль, что лучше бы он тогда умер. Милосердней, что ли.
Пахлаву мне выдали сухим пайком, в смысле, отдельно мед, орехи, мука, масло. Соединить все в нужной пропорции взялась хозяйка дома, потребовавшая также добавить к продуктам специй. Замылили, понимаешь, ключевой ингредиент!
Только воистину здравомыслящий человек способен оценить очарование болезненного бреда. Дело не в тайной истине заведомо неадекватных ассоциаций, а в той тени сомнения, которую они бросают на наши собственные рассуждения. Выводя из равновесия, лишая самоуверенного довольства, заставляя тщательно обыскивать кладовые разума в поисках фальшивых драгоценностей.
Молниеносным бывает только поражение.
Философия выгоды не объясняет, каким образом можно заставить колдуна использовать смертное проклятье.
Есть в Суэссоне особый сезон, когда вездесущая глина уже перестает быть размокшим от дождей месивом, но еще не превращается в тонкую, оседающую на любой поверхности пыль. Проклюнувшиеся из скудной почвы побеги достигают максимального роста (где-то по колено) и приятно разнообразят железисто-красный пейзаж бело-желто-зелеными пятнами. Вся земля словно сжимается: дорога, зимой требовавшая два часа, теперь занимает минут пятнадцать… И кое-кого этот странный топографический выверт конкретно забодал.
Нет ничего пластичнее отношения человека к действительности, и нет ничего более субъективного, чем его ответ на брошенный судьбою вызов. Хорошей метафорой жизненных испытаний может служить младенец, после рождения нуждающийся в наивысшей степени комфорта, но, по прошествии лет, способный стать как ничтожнейшим из сущих, так и повелителем всего.
Черные не любят гостей, неприступная, одиноко стоящая башня — вот их ответ гостеприимству.
Ссора двух черных магов — стихийное бедствие, а если помирятся, то вообще Армагеддон.
Мы демонстративно проехали по убогому прибежищу са-ориотских колдунов, вызывающе ревя моторами и походя снеся несколько заборов (грузовики не вписывались в поворот). Городишко словно вымер, ни одного желающего оскорбить нас взглядом, тем паче — возмутиться, нам не встретилось. Мы долили в радиаторы воды из фонтана на центральной площади, от души плюнули в него и уехали с сознанием выполненного долга.
Охотник, ты не нашел в лесу медведя? Не беда! Крикни погромче, и он найдет тебя сам.
Произошло типичное до ломоты в зубах событие — сердобольный белый приволок в дом какую-то дрянь. Дрянь выглядела как битый жизнью бродяга лет двадцати, невероятно грязный, оборванный, завшивленный и голодный. Мы, черные, работали в поте лица, перетаскивая из деревни наготовленную нам в дорогу провизию, а этот нахлебника приволок! Причем, явно — припадочного: вылупился на нас и замер, как сурок над норкой. Что ж за напасть такая…
Проехав по одной и той же дороге, обычный человек перечислит все гостиницы и пивные, белый вспомнит живущих в окрестностях птиц и место, где растут редкие колокольчики, а черный расскажет, как в единственной на три лиги луже застряла телега с навозом и будет долго над этим смеяться.
Речь в этой книге пойдет главным образом о черных магах… Глаза б мои их не видели.
Жил был алхимик у самого гадкого моря… Опять не то.
Ты думал, что халява — это то, что тебе дают бесплатно? Нет, это то, что никто, кроме тебя, не захотел брать даже даром.
Ловкости, с какой неудачливые налетчики развернулись на бегу, позавидовал бы каучуковый мячик, а скорость, с какой они мчались прочь от берега, заставила бы скаковую лошадь околеть от зависти. Меж тем пришельцы, побросав все дела, с гиком помчались вдогон, впрочем, сильно уступая в резвости аборигенам.