Онлайн чтение книги Англичанка The English Girl
4. Гостиница «ЦАРЬ ДАВИД», Иерусалим

Днем 22 июля 1946 года подпольная организация «Иргун» взорвала заложенную в гостинице «Царь Давид» бомбу. Гостиница тогда служила штабом британских сил в Палестине. Теракт стал местью за арест нескольких сотен борцов за независимость Израиля; погиб девяносто один человек, в том числе двадцать восемь британских подданных, проигнорировавших призыв к эвакуации. Осуждаемый во всем мире, взрыв тем не менее оказался одним из самых эффективных актов политического насилия: не прошло и двух лет, как британцы покинули Палестину, позволив осуществиться некогда несбыточной мечте сионистов – о современном Государстве Израиль.

Среди тех, кому посчастливилось выжить, был молодой офицер британской разведки Артур Сеймур, ветеран одной секретной военной программы, недавно переведенный в Палестину следить за израильским подпольем. В момент взрыва ему полагалось быть у себя в кабинете, в гостинице, но он опаздывал на несколько минут, возвращаясь со встречи с информатором в Старом городе. Минуя Ворота Яффы, Сеймур услышал грохот взрыва и с ужасом увидел, как обвалилась часть здания. Этот образ преследовал Сеймура всю жизнь, повлиял на будущую карьеру. Питающий жгучую ненависть к израильтянам и бегло говорящий на арабском, он завязал опасно близкие связи со многими врагами Израиля. Часто бывал при дворе египетского президента Гамаля Абдель Насера, а некогда еще и восхищался молодым палестинским революционером Ясиром Арафатом.

Несмотря на проарабское настроение Артура Сеймура, в Конторе его считали одним из самых способных агентов МИ-6 на Ближнем Востоке и немало удивились, когда его единственный сын Грэм предпочел блестящей карьере в Секретной разведывательной службе работу в МИ-5, Службе безопасности. В начале карьеры Сеймур-младший служил контрразведчиком, выявляя агентов КГБ в Лондоне. Позже – после падения Берлинской стены и подъема исламских фанатиков – его назначили шефом контртеррористического отдела. Теперь, став замдиректора МИ-5, он был вынужден полагаться на богатый опыт работы в обеих отраслях: российских шпионов в Лондоне развелось больше, чем в самый разгар холодной войны, а благодаря ошибкам, что совершало одно правительство за другим, Соединенное Королевство стало приютом для нескольких тысяч исламистов и боевиков из стран арабского мира и Азии. Сеймур называл Лондон Кандагаром-на-Темзе и всерьез беспокоился, что родина скатывается к краю цивилизационной бездны.

И хотя Сеймур-младший разделял страсть отца к чистому шпионажу, он не унаследовал ни капли отвращения к Государству Израиль. Напротив, под его руководством МИ-5 установило тесные связи с Конторой и конкретно с Габриелем Аллоном. Вдвоем они считали себя членами тайного братства, что берется за грязные дела, от которых отказываются другие, и пеклись о последствиях. Они сражались друг за друга, лили кровь, а порой и убивали. Габриель и Грэм сблизились, как только могут сблизиться шпионы двух враждующих стран – то есть не доверяли друг другу лишь самую малость.

– Хоть кто-нибудь в этой гостинице не знает тебя? – спросил Сеймур, пожимая Габриелю руку как совершенно незнакомому человеку.

– Девушка на ресепшене подумала, что я приехал на бар-мицву[2]Букв.: «сын заповеди» ( ивр. ); в иудейской традиции обряд инициации, когда мальчик, достигший тринадцатилетнего возраста, становится религиозно совершеннолетним. к Гринбергам.

Сеймур сдержанно улыбнулся. Оловянный цвет волос и крепкая челюсть придавали ему вид хрестоматийного британского колониста, человека, что решает важные вопросы и никогда не предлагает чаю.

– Здесь поговорим или выйдем? – спросил Габриель.

– Выйдем.

Они присели за столиком на террасе: Габриель – лицом к гостинице, Сеймур – к стенам Старого города. Стрелки часов едва перевалили за одиннадцать, обозначив передышку между завтраком и обедом. Габриель выпил чашечку кофе, тогда как Сеймур решил основательно подкрепиться. Его жена готовила много и отвратительно, поэтому Сеймур трапезе на борту самолета только порадовался, а уж поздним завтраком в гостинице – пусть и приготовленным на кухне «Царя Давида» – решил насладиться от души. Как и видом Старого города.

– Ты, наверное, не поверишь, – начал он, принимаясь за омлет, – но я первый раз на твоей земле.

– Отчего же, верю, – ответил Габриель. – Все есть в твоем досье.

– Занимательное чтиво?

– Так себе, если учесть, сколько твои на меня нарыли.

– Разве могло быть иначе? Я лишь скромный работник Службы безопасности Ее Величества. Зато ты – легенда. В конце концов, – перешел на шепот Сеймур, – не так много шпионов могут похвастаться тем, что спасли мир от апокалипсиса.

Габриель глянул через плечо и пристально посмотрел на золотой «Купол скалы», третью по значимости мусульманскую святыню, – та сияла в ослепительных лучах иерусалимского солнца. С полгода назад он обнаружил заложенную на глубине ста шестидесяти семи футов под Храмовой горой бомбу. Сдетонируй она, и обрушилось бы все плато. Попутно Габриель наткнулся на двадцать два столпа Первого Иерусалимского Храма, доказав таким образом, что описанное в «Книгах царей Израилевых» и «Летописях царя Давида» место – древнее иудейское святилище – существовало на самом деле. Самого Габриеля в прессе в связи с важным открытием ни разу не упомянули, зато в кругу западных разведслужб он прославился. Не забыли и того, как друг Габриеля – известный археолог-библеолог и оперативник Конторы Эли Лавон – чуть не погиб, спасая столпы от разрушения.

– Тебе чертовски повезло, что бомба не взорвалась, – заметил Сеймур. – В противном случае через пару часов у ваших границ собралось бы несколько миллионов мусульман. И уж тогда…

– …погасли бы огни отчаянного проекта под названием Государство Израиль, – закончил за него Габриель. – Чего, собственно, и добивался Иран вкупе со своими шавками – «Хезболлой».

– Я не в силах даже вообразить, каково было тебе обнаружить столпы.

– Если честно, Грэм, я не успел насладиться видом. Спасал Эли.

– Как он, кстати?

– Два месяца провалялся в госпитале, теперь как новенький. Вернулся в строй.

– Он по-прежнему в Конторе?

Габриель покачал головой.

– Роется в тоннеле под Западной стеной. Хочешь, могу устроить частную экскурсию. Да что там, тайный проход под Храмовую гору покажу!

– Вряд ли мое правительство одобрит. – Сеймур умолк, дожидаясь, пока официант подольет им свежего кофе. Затем произнес: – Выходит, слухи не врут?

– Какие такие слухи?

– О возвращении блудного сына. Занятно, – печально улыбнулся он, – ведь я всегда думал, что ты до конца жизни будешь бродить по скалам Корнуолла.

– Да, там красиво, но Англия – твой дом, Грэм, не мой.

– Порой и мне там не живется. Мы с Хелен купили виллу в Португалии. Вскоре я, как и ты, отправлюсь в изгнание.

– Как именно скоро?

– Пока еще ничего не решено, однако все хорошее когда-нибудь да заканчивается.

– Карьеру ты сделал просто великолепную, Грэм.

– Правда? В моем деле трудно наслаждаться победами. Нас ведь оценивают по тому, чего не случилось: по секретам, которых не выкрали, по домам, которые не взорвали… Мне на хлеб зарабатывать скучно.

– Что же ты забыл в Португалии?

– Хелен будет травить меня экзотической кухней, а я стану писать бездарные пейзажики акварелью.

– Не знал, что ты увлекаешься живописью.

– Были причины скрывать свои хобби. – Сеймур хмуро посмотрел на Старый город, словно такой вид ему ни за что не отобразить на бумаге. – Если бы отец узнал, что я встречаюсь с тобой, он бы в гробу перевернулся.

– Так зачем ты приехал?

– Надеялся, что ты поможешь отыскать кое-что для одного моего друга.

– Имя у твоего друга есть?

Вместо ответа Сеймур открыл атташе-кейс и достал из него фотографию восемь на десять, снимок привлекательной молодой женщины: она смотрела прямо в камеру, сжимая в руке выпуск «Интернэшнл геральд трибьюн» трехдневной давности. Фото он протянул Габриелю.

– Мадлен Хэрт? – спросил тот.

Кивнув, Сеймур вручил ему лист формата А4, на котором шрифтом «сансериф» было напечатано одно-единственное предложение:

– Черт, – прошептал Габриель.

– Похоже, мы влипли.

***

Волей случая Грэма Сеймура поселили в том же крыле гостиницы, которое рухнуло во время взрыва в 1946 году. Даже номер дали на одном этаже с кабинетом, где работал Артур Сеймур в дни упадка Британского мандата, – только чуть дальше по коридору. На ручке так и висела табличка «НЕ БЕСПОКОИТЬ», повешенная Грэмом, а еще пакет со свежей прессой: «Иерусалим Пост» и «Хааретц». Сеймур провел Габриеля в номер и, убедившись, что в его отсутствие никто не входил, включил ноутбук и вставил в DVD-привод диск. Нажал кнопку воспроизведения, и через несколько секунд на экране появилась Мадлен Хэрт, пропавшая британская подданная и сотрудник правящей партии.

– Первый раз я переспала с премьер-министром Джонатаном Ланкастером в октябре 2012 года, на партийной конференции в Манчестере…