Онлайн чтение книги АПП, или Блюстители против вредителей!
Глава 2. Большой секрет для маленькой компании, а также о пирожках и компоте

У дверей Лапы, как прозывалось общежитие, где проживали студенты Академии пророчеств и предсказаний, компания чуть не столкнулась со старостой факультета и по совместительству своим хорошим другом. Эльф брел куда-то с таким озадаченно-растерянным видом, какого друзья у него сроду не видели даже перед итоговым собранием старост факультетов. У деловито-спокойного юноши и волосы, обыкновенно лежащие на голове волосок к волоску – две косицы по бокам и золотой водопад посередине, – казались растрепанными.

Увидав друзей, староста приостановился и поздоровался:

– Ясного вечера. Яна, Хаг, Машьелис.

– Чего случилось, у тебя тоже проблема, Стеф? – вместо приветствия выкрикнул вопрос дракончик.

– У меня? Нет, – качнул головой эльф и дернул ухом. – Случилось кое-что очень странное. Но почему ты сказал – тоже проблема?

– Пойдем в общагу, – подтолкнул Хагорсон могучей рукой уже начавшего раскрывать рот напарника, уловив беспокойный взгляд Янки.

Увеличившаяся в размерах компания потопала на второй этаж здания, в общежитие блюстителей пророчеств. Озадаченный Стеф, почти машинально отбиваясь от желающих пообщаться студентов, привел друзей к своей комнате. Там хоть и не было замечательного, почти всегда горячего чайника и заначек с печеньками, зато имелось уникальное живое дерево, заменяющее удобную мебель. Попривыкнув и привязавшись к друзьям хозяина, оно стало даже мягче диванов с креслами! Да и шанс того, что кто-то ворвется в самый неподходящий момент разговора, был минимален. Умное растение не только умело ставить заглушку, препятствующую подслушиванию, но и мастерски блокировало веткой дверь. Выучилось за несколько лет, защищая честь хозяина от возжелавших горячей эльфийской любви юниц и даже юнцов.

Когда все расселись на удобных подушках в изгибах большого дерева, Стефаль, чуть сдвинув тонкие брови цвета спелой пшеницы, начал расспросы:

– Что у вас случилось?

– У Янки, – беспечно подпрыгнул на сиденье Лис.

Девушка вздохнула и первым делом предупредила друзей:

– Это тайна, и не только моя.

– Ясное дело, – махнул рукой дракончик. – Ты давай рассказывай. Здесь трепачей нет.

– Да ну? – натурально удивился тролль, сморщив лоб серой гармошкой.

– Таких, чтобы о тайнах друзей, выйдя за порог, болтать стали, – поправился блондинчик и озорно ухмыльнулся.

– На первом курсе на вводной лекции у мастера Сейата гадание не очень удачно прошло, помните? – уточнила Яна.

– Это когда из зеркала тварь полезла, потому что балбес-студент из предсказателей подсунул испорченную смесь Сатане? Ты тогда мастера столом долбанула, чтобы разорвать зеркальный контакт с монстром? – уточнил памятливый на казусные ситуации Лис.

– Да, – снова горестно вздохнула девушка. – Я вам не все тогда рассказала, потому что меня попросил молчать Сейата Фэро. Из-за той вредительской смеси гадание случайно превратилось в ритуал помолвки.

– Кого с кем? – тут же не преминул жадно вопросить блондинчик.

– Его со мной.

Стефаль, опровергая мнение о сдержанности эльфов, сдавленно охнул и округлил без того большие глаза.

– Так ты замуж собираешься? – крякнул Хаг, почесав пятерней затылок.

– Никуда я не собираюсь. Все случайно вышло и должно было само рассосаться, – отмахнулась Янка. – Да только этот идиотский ритуал счел наши лекции и семинары чем-то вроде ухаживаний. Сегодня явилась мама мастера с требованием представить ей невесту. У них где-то в пруду какой-то цветок появился.

– Ничего себе, родовой водоем зацвел! – присвистнул Лис, в отличие от напарницы явно сообразивший, о чем говорила мама Сейата Фэро.

– Мастеру едва удалось убедить ее в ошибке. Вот только. – Девушка в сердцах дернула себя за косу и насупилась. – Из-за этого ритуала не только в пруду, а и у нас на коже цветки-метки появились. Если быстро ничего не предпринять, мы станем по-настоящему считаться женихом и невестой. Мама мастера Фэро – это всесокрушающий таран в платье. Она мечтает женить сына все равно на ком.

– Какая нужна помощь? – пылко спросил Стеф, ради своей прекрасной дамы готовый на любые подвиги.

– Я так понимаю, ты замуж не хочешь? – практично уточнил тролль одновременно с эльфом.

– Метку покажешь? – заинтересовался дракончик, подавшись к напарнице.

– Не хочу. По воле дурацкого ритуала и уж тем более за Сейта. Я сама хочу выбирать и решать, – энергично кивнула девушка. – А помощь… В общем, мастер Фэро думает, что если я стану на время невестой кого-нибудь другого, то это нарушит ход ритуала и метки исчезнут. Нет, Лис, я не буду тебе показывать метку.

– Почему? – обиделся и как-то по-детски насупился Машьелис.

– Потому что раздеваться догола «на посмотреть» я буду только перед врачом или мужем, – сложив под грудью руки, отрезала Янка под одобрительное хмыканье Хага.

– Значит, тебе надо найти жениха, – подвел итог тролль.

– Да, мастер готов заплатить за это золотом, – объяснила девушка, поморщившись. Все-таки предлагать деньги, пусть и не свои, за то, чтобы кто-то сыграл роль жениха, было неприятно.

– Прости, Яна, я бы никогда не взял за такое денег у тебя или у кого-то другого, но наши ритуалы соединения не могут проводиться понарошку или на время. Слишком серьезно эльфы относятся к выбору спутника судьбы, – отчаянно розовея ушами, признался Стефаль, обеими ладонями вцепившись в живые подлокотники кресла.

Те с готовностью стали мяться, как пластилин. Бедное дерево не в силах было понять, чего желает хозяин, а если бы и поняло, то якорем в мире сомнительных выборов стать все равно не смогло бы.

– У нас вообще помолвок не бывает. Сразу женятся. На родовом валуне семейным топором ладони расхватят да кровь смешают, всего-то дел, – громыхнул Хаг и великодушно предложил: – Если ты хочешь, я тебе хоть сейчас предложение сделаю. Из тебя жена хорошая выйдет, только оно тебе надобно?

– Не-эт. – Яна энергично замотала головой и замахала руками. – Это же все равно что за брата замуж выйти. Ты уж извини.

– Да чего там, сам так же подумал, – хмыкнул тролль и почесал затылок.

– Сколько, говоришь, Сатана заплатить обещался? – деловито уточнил до сих пор молчавший и чего-то прикидывавший на пальцах Машьелис.

– Сто пятьдесят за попытку, если уложимся в цикладу, и пятьсот, если метка исчезнет, – с некоторым трудом припомнила финансовые подробности девушка. Цифры у нее в голове обычно надолго не задерживались.

– Тогда я согласен, – провозгласил дракончик. – Все равно на выходных в город собирались. Вот и зайдем в храм Ветров, браслетки нацепим.

– А бабушка ругаться не будет? – осторожно спросила Яна.

– Нет, конечно, – задорно ухмыльнулся Машьелис. – Я же ей ничего не скажу. А прудов с предательскими цветочками у нас в окрестностях замка нет.

– Храм Ветров?.. Может сработать, – поразмыслив, согласился Хаг. – Место-то относится к храмам Сил, демоническую помолвку перешибет, если благословение получите. Да и не неволят Силы никого никогда, значит, и расторгнуть такую помолвку сможете.

– Короче, уговор! А что у тебя случилось, Стеф? – оживленно потребовал ответа на новый вопрос Лис, сразу перебросив решенный вопрос в дальний угол шальной головы.

– У меня? – машинально переспросил эльф, явно находясь где-то не в «здесь и сейчас».

– О какой проблеме ты хотел поговорить? – напомнил тролль другу.

Янка, решившаяся было спросить про храм, название которого услышала сегодня впервые в жизни, и про то, как Лис собрался играть роль жениха, закрыла рот. В конце концов, ее беду обсудили и быстро нашли выход, значит, надо и о других подумать. Стефаль выглядел таким несчастным, замотанным, небось еще и не ужинал. Девушка залезла в сумку и сунула в тонкие пальцы эльфа еще теплый пирожок. Юноша машинально откусил, пожевал без всякого удовольствия, не замечая вкуса, моргнул и сказал:

– Деревья Игиды.

– И? – подтолкнул тормозящего длинноухого друга Лис.

– Вы же знаете, я по приглашению хранителей раз в цикладу работаю в Садах Игиды. Это честь для любого студента. Сегодня там упала большая ветвь одного из деревьев, – на диво кратко сообщил староста.

– Придавило или зашибло кого? – встревоженно охнула Янка.

– Не-э-эт, – как в замедленной съемке, покачал головой Стефаль. – Она просто рухнула. Потомок Игидрейгсиль, ее дитя, почти бессмертное, как само великое древо, сбросил ветвь! Ты не понимаешь?

– Нам только в этом семестре лекции по истории Игиды читать будут, – напомнил нахмурившийся тролль эльфу. – Ты же знаешь, из каких краев Яна, она совсем не понимает.

– Дети Игидрейгсиль не болеют, они почти столь же вечны, как их вечная мать. Во всяком случае, куда более вечны, чем живые создания. Ни одно из деревьев на памяти хранителей сада никогда не страдало никаким недугом, – попытался объяснить староста и нервно сжал тонкие пальцы так, что пирожок превратился во фруктово-хлебную лепешку работы повара-абстракциониста.

– Так, может, оно от старости ветку скинуло, пожило-пожило, да и срок пришел, – предположил Лис.

– Хранители ничего не сказали, но я… Я знаю это дерево, ухаживал за ним. Оно было зрелым, сильным, ни на что не жаловалось. Сегодня же… молчит, а ветвь на поляне. Она стала похожа на камень, такая же мертвая, и кора, и листья, и цветы… Цвет не светлый, как обычно, серый с грязными разводами. – Стефаль совершенно натурально всхлипнул.

Янка разом позабыла про свои проблемы, вскочила, пересела в просторное кресло, с готовностью раздвинувшее сиденье для утешительницы хозяина. Девушка сгребла тонко-звонкого эльфа в сердечные объятия и тихонько шепнула:

– Поплачь, если хочешь.

Стефаль ткнулся носом в волосы Яны и судорожно вздохнул. Рыдать на плече у сердобольной подруги не стал, но, кажется, ему действительно полегчало от такого немудреного сочувствия.

– Будем расследовать? – азартно потер руки Машьелис.

– Ты знаешь что-то такое о болезнях растений, чего не знает Стефаль? – скептически хмыкнул Хаг и задумчиво пошевелил ушами.

– Не-а! Но если у детей Игидрейгсиль ветки ни с того ни с сего никогда не падали, а сейчас упали, то интересно было бы покопаться в этом деле, а, Стеф? – подмигнул печальному эльфу Лис.

– Не знаю, – с явной неохотой высвободившись из объятий Яны, признался эльф. – Я работал сегодня в другой части сада и не должен был видеть этого дерева, меня словно что-то притянуло. Киерама, дриада-предсказательница с пятого курса, трудившаяся там, выглядела очень встревоженной, когда беседовала с хранителем Тэйвом, мастером Байоном и ректором Шаортан. Я не слышал всей беседы, но одно уловил четко: с нее взяли обещание никому о случившемся не сообщать. Возможно, Лис прав: с детьми Игиды происходит нечто плохое, и это не естественный ход событий, а злой умысел.

– Вот и разберемся! – чуть ли не подпрыгнул на подушках дракончик, словно ему всадили в седалище шило, провоцирующее на поиск приключений.

– В прошлом году мы уже влипли в одно расследование, – буркнул Хаг.

– И что, скажешь, плохо вышло? – запальчиво налетел на напарника Лис. – Да если бы мы в это не влезли, да если бы Янка там в нужный момент не оказалась, может, вообще бы в академии уже не было Прялки Судьбы, а то и самой Башни Судеб.

– Нам повезло, – констатировал тролль.

– Стефаль, ты тревожишься из-за деревьев и хочешь во всем осторожно разобраться? – участливо спросила у друга Яна.

– Да, только я не думал, что вы тоже захотите вмешаться. Рассчитывал рассказать и посоветоваться. Глупо, да? Я староста факультета, а вы второкурсники.

– В первую очередь мы – твои друзья. А с кем о проблемах говорить, если не с друзьями? Для чего они тогда нужны? Винище в кабаках хлебать да девок лапать? – сурово припечатал Хаг, как-то разом прекратив искать поводы для невмешательства.

– Вы – самые лучшие друзья, какие у меня были и есть, – светло улыбнулся растроганный эльф. – И я сам хотел осторожно во всем разобраться. С вами обсудить, если что-то узнаю.

– Одна голова хорошо, а четыре лучше, – объявила Янка, чуток переврав старую поговорку.

– Это ты никогда с гидрой не сражалась, – хихикнул Лис, в очередной раз увернулся от воспитательного подзатыльника напарника и констатировал: – Но мы поняли, что ты имела в виду, и согласны. Так что, Стеф, даже не думай без нас в это лезть, а то мы начнем лезть без тебя, чего-нибудь наворотим, и тебе, старшему, мудрому и вообще старосте, будет глубоко за нас стыдно, а еще больно из-за подзатыльников от преподавателей.

Стефаль впервые за весь разговор по-настоящему улыбнулся. Ему действительно стало легче. Выговорился и нашел сообщников или соратников. Все зависит от того, с какой стороны и кто будет трактовать деятельность свежесозданной следственной группы студентов.

– Иоле с ее парнем посвятим в проблему? – задумчиво уточнил у компании Хаг, побарабанив по обиженно отодвинувшемуся от вандала подлокотнику.

– Думаю, да, – согласился староста. – Пусть все идет как в прошлый раз. На удачу.

– Удача она такая, любит странные ритуалы и странных типов, – весело согласился Машьелис.

– Вот оно что, а я-то все думаю, почему мы до сих пор не отчислены и не убились, – протянул тролль и ухмыльнулся.

– Так, что у нас завтра? – Лис не полез за расписанием в сумку, а просто выжидательно уставился на напарников.

– Знаки, расоведение, лекарское дело, практическая в теплицах и история Игиды – сводная лекция мастера Ясмера у трех факультетов, – не тратя времени на проверку по записям, просветил друзей тролль, скривившись при упоминании последнего предмета и имени лектора.

– Значит, первым делом попробуем пристать в теплицах к мастеру Байону, спросим про болезни Игиды, – потер ладони дракончик.

– Может быть, у Ясмера что-то спросить получится? – неуверенно предположила Яна.

– Спросить-то можно, да только я как его «Основы Мироздания» вспомню, так и от будущей «Истории Игиды» в дрожь бросает, – мрачно обронил Хаг.

Ему каждая лекция мастера в прошлом семестре давалась тяжело. Головные боли, отродясь не преследовавшие тролля, буквально замучили парня, терзая до занятий, во время и после них. Несколько раз у него даже кровь носом шла, как у какой-нибудь слабосильной девицы. Так что аллергическая реакция на мастера и его предмет у страдальца выработалась стойкая. Янке и Лису лекции дались немного полегче.

– «История Игиды» более доступна для понимания, – вставил Стефаль с искренним сочувствием. Эльф тоже помнил яркую палитру неприятных ощущений, сопровождавших тщетные попытки постичь непостижимое.

– Ну-ну, поглядим, – без особой веры кивнул Хагорсон.

– Я бы попробовал поговорить с Киерамой, но, коль она дала мастерам слово молчать, ничего не выйдет… – задумался о линии расследования эльф.

– Интересно, а наш декан в курсе всего? – Лис рукой вывел в воздухе неопределенную загогулину.

– Наш декан всегда в курсе всего. С таким-то носом, – ухмыльнулся Хаг и прибавил: – Да и с ректором они добрые друзья. Ты хотел декана расспросить?

– Я? Расспросить? – удивился Лис и даже руками замахал. – Не, не, не! Это я к тому, что за Гадом стоило бы приглядывать. Вдруг чего увидим и услышим? Вот как раз Йорда и Иоле попросим. Василиск-то наш талантливый и прилежная Иоле на факультатив по артефакторике ходят.

– Имеет смысл, – согласился Стефаль и смущенно добавил: – Но мне не нравится мысль, что ребятам придется подслушивать.

– Какое «подслушивать», Стеф? Не подслушивать, но на всякий случай иметь в виду нас, жаждущих спасти деревья Игиды практически любой ценой, – возмутился дракончик и практично поправился: – Исключая собственные жизни и здоровье, разумеется.

Янка хихикнула. Все-таки ее первое впечатление о некоторой трусоватости друга оказалось верным. Машьелис о Либеларо не был паникером и трусом в полном смысле этих слов. Однако психологическая травма, старая по меркам людей и совсем свежая по меркам почти бесконечного драконьего века, давала о себе знать. Лис то бросался с головой в омут приключений, будто хотел перечеркнуть все свои страхи, то отступал, словно вспоминал о них. Друзья понимали состояние напарника и давить на него или тем паче издеваться, никогда не пробовали. Зато, похоже, во многом благодаря именно тем давним страхам у Машьелиса выработалось уникальное чутье на неприятности. Он как будто заранее знал, куда можно лезть, не особенно рискуя, а с чем или с кем лучше и вовсе не связываться во избежание проблем.

Стефаль улыбнулся ехидной речи дракончика и махнул рукой, давая добро. Но тут же нахмурился. Рука оказалась какой-то липкой из-за раздавленного пирожка с ягодами. Эльф растерянно осмотрелся, крошки от почившей смертью храбрых сдобы, рассыпанные по дереву-диванчику, уже почти успели впитаться. Буквально на глазах хозяина исчез самый последний крупный кусок пирога, провалившийся сквозь моховую подушку. Может, свидетелям и показалось, но дерево причмокнуло. Пошевелив грязными пальцами, Стеф опустил их на подлокотник и через несколько мгновений поднял совершенно чистую руку. Дерево слизнуло остатки.

– Я и не знал, что у тебя дерево сладкоежка, – удивился Хаг.

Запасливая Янка молча слазила в сумку и вручила эльфу еще парочку прихваченных из столовой пирожков.

– Я тоже не знал, – признался Стеф и задумчиво прибавил: – Оно само не знало, что любит сладкое. Теперь знает.

– Значит, будешь поливать его компотом, – хихикнула девушка, припоминая книгу Булычева, и прибавила: – Теперь главное, чтобы оно за тобой не начало ходить по коридорам, клянча добавку.

– И пирожки из столовой не научилось тягать, – прибавил Машьелис, поднимаясь и потягиваясь всем гибким телом.

Эльфу осталось только согласиться с насущной необходимостью лично удовлетворять новые потребности древесного питомца и надеяться на то, что тот не будет преследовать его вне стен комнаты, выпрашивая добавку, и действительно не пойдет грабить столовую.

На этой продуктово-растительной ноте первое совещание юных заговорщиков из Клуба любителей овсянки, посвященное спасению Игиды, было закончено. Янка направилась в библиотеку, а уже оттуда, получив все три книги по списку Сейата Фэро, в общежитие. Ноша была не тяжелой, но разнокалиберной и несколько громоздкой, в сумку литература не влезла, и пришлось нести ее в руках. Навстречу девушке шел Пит Цицелир, столь же синеволосый, сколь и капризный сирен. Он подкидывал в левой руке и перебирал пальцами какие-то мелкие фиолетовые мячики. Завидев однокурсницу, парень отвлекся от своего занятия и хотел что-то сказать. Вот только лавры Юлия Цезаря студенту стяжать не удалось. Попытка говорить и жонглировать одновременно привела к тому, что один мяч выскользнул из пальцев, скакнул на пол, спружинил, отскочил к Янке и пребольно саданул по голени. Будто не мелкий мячик ударил, а чугунное ядрышко. Выносливая и в общем-то терпеливая девушка невольно взвыла.

Быстро сунув в карман два оставшихся мячика, разиня кинулся ловить сбежавший, изливая на пострадавшую поток оправданий:

– О, неудача! Яна, надеюсь, ты не слишком пострадала? На каникулах я сильно повредил руку, когда нырял в пучину у Штормовой гряды за жемчугом золотой луны ради подарка матери на глубинные торжества. Наши целители запели мою рану, но былую подвижность пальцы пока не обрели. Я упражняюсь…

И вместо того, чтобы выяснить, насколько же серьезно пострадала однокурсница, Цицелир затеял драматический рассказ о своих героических деяниях и всех перипетиях лечения. «Я… я… мне… мое… я…» – так и сыпалось изо рта сирена. Впрочем, парень был в своем репертуаре, ничего другого Яна от него и не ждала. Если и удивилась, то лишь тому, что об «ужасной трагедии» еще не знал весь факультет. Как ему сегодня удалось сдержаться на занятиях и не вывалить на ребят подробности, неизвестно. Наверное, приберегал свою драму на завтра, чтобы стать героем дня. Сегодня студенты, занятые первыми лекциями и общением после каникул, не уделили бы «несчастному герою» должного внимания.

– Пит, я пойду ногу намажу, пока синяк не налился, – мужественно послушав минут пять и растеряв остатки терпения, вклинилась Яна в хвастливый рассказ.

– А? О? Да… – насупился вдохновенно вещавший сирен, но тут же оживился и почти побежал навстречу следующей жертве. В коридор в недобрый для себя час угораздило выйти Еремилу.

Янка невольно улыбнулась, представив, как болтливый сирен будет вылавливать однокурсников по одному и каждому живописать в красках великую травму и личную стойкость, позволившую ему выжить. До ночи треть курса точно успеет обработать, а остальных, наверное, на всю цикладу растянет для удовольствия.

В комнате девушка сгрузила книги на стол и пошла в ванную. Именно там стояла заветная, полная больше чем наполовину баночка с мазью от доктора Лесариуса. Склянка осталась со времен лечения последствий головокружительного полета сильного, но легкого Машьелиса, ухитрившегося всего парой фраз настолько достать местную королеву красоты, что та натравила на паренька своего поклонника. Поскольку Яна из троих друзей оказалась самой успешной собирательницей синяков и шишек, дракончик великодушно презентовал мазь напарнице, оставив за собой право пользования продуктом. Правда, за весь минувший год лишь пару раз приходил за лекарством. На Лисе и так все заживало, нет, не как на собаке, а как на драконе.

Намазанный зеленой мазью синяк практически сразу перестал ныть. С удовольствием принюхавшись к целебному средству, Яна плотно завернула крышку. Она как раз ставила баночку на полку, когда хлопнула дверь и раздались негромкие голоса. Потом Иоле, обнаружившая у порога туфли подруги, позвала:

– Яна, ты вернулась?

– Да, – откликнулась та и вышла к друзьям. – Хорошо позанимались и погуляли?

– Чудесно. – Мечтательная улыбка девушки стала наградой галантному кавалеру.

Василиск улыбнулся в ответ любимой и вскинул бровь.

– Как каникулы, Яна?

– Здорово! Хорошо родных повидать. Соскучилась жутко, отсюда-то даже не позвонить. Хотя в АПП есть один большой плюс…

– Учиться интересно?

– Ну да… Учиться, наверное, во многих вузах интересно, – вяловато согласилась девушка и ткнула пальцем в окно. – Зато здесь все еще тепло, плащик или кофту накинул – и беги, а у нас дома сентябрь холодный и слякотный, жуть. После осени зима нагрянет, снег полгода лежать будет.

– Ого! Хорошо, что в мире Игиды таких морозов никогда не бывает, – кивнул Йорд, передернув плечами. Холодов василиск, пусть и был теплокровным, в отличие от своих неразумных сородичей не любил. Наверное, сказывалась родовая память.

Иоле привычно принялась хлопотать по хозяйству, ставить чайник. Янка, спохватившись, выложила на блюдо остатки пирожков из столовой и сразу, пока не отвлеклась на что-нибудь, сказала:

– Мы сегодня расстроенного Стефа встретили. В Садах Игиды, кажется, что-то случилось с деревом. Машьелис предлагает разобраться.

– Рассказывай, – заполучив чашку с травяным отваром, попросил Йорд. Он прихлебывал, полуприкрыв веки, и всеми силами пытался не демонстрировать авантюрный огонек в глазах. За год общения с тройкой друзей степенный василиск-летописец умудрился подхватить неизлечимый вирус – тягу к приключениям.

Янка рассказала все как есть. Об уже известном, о том, что и как компания собиралась делать дальше и какую роль заочно отвели отсутствовавшей парочке.

– Интересно, – подвел итоги Йорд. – И не кажется чем-то опасным. Но действительно интересно. Кстати, вы про письменные источники забыли. Мы с Иоле библиотеку навестим.

– Огурчиков для библиотекаря Холоротха возьмите. Я из дома еще баночек привезла, – предложила Яна.

– Варенье крыжовниковое? – умильно захлопал ресничками василиск, распробовавший иномирный сладкий продукт до такой степени, что за выставленную на стол банку никто с ним конкурировать не решался.

– Крыжовниковое тебе, земляничное декану, вишневое Стефалю, смородиновое Машьелису, аджику и лечо Хагу, – перечислила девушка.

На этот раз она тащила в академию не пять, а шесть сумок с продуктами. На семейство Донских произвел сильное впечатление рассказ Яны об обеспечении быта и потребностей студентов. Потому, узнав о том, каким успехом пользуются их домашние заготовки, родные, очарованные Гадом, нагрузили кровиночку вареньями-соленьями по полной программе. Шутка ли, их девочка так хорошо занимается, что ее на каникулы – с каникул сам декан доставить не брезгует!

С преподавателем студентка честно рассчиталась сразу после переноса себя и груза в АПП. Выделила из НЗ целых три банки. Судя по томно-хищному взгляду, которым декан ласкал лакомство, варенью недолго оставалось пребывать в неприкосновенности. Максимум до вечера первого учебного дня.

Наскоро посвятив друзей в план расследования, Янка оставила парочку чаевничать, а сама сбежала в ванную. После физкультуры она не рискнула принимать душ. Ветерок сегодня казался слишком прохладным. Зато сейчас поплескаться можно было не торопясь, чтобы дать влюбленным возможность побыть тет-а-тет, а себе позволить расслабить в горячей воде уставшие мышцы и смыть пот с тела. Дополнением к общим планам стало привычное упражнение-пятиминутка на заполнение энергией листочка Игиды. Лампочкой он по-прежнему ни в какую сиять не желал, но некоторые подвижки все-таки были заметны. Изначально узенькая каемка по краю пустого листа расширилась с нескольких миллиметров почти до трехсантиметровой ширины и пошла неровными волнами. На горбике эти «волны» были аж на две трети листа. Чтобы заполнить энергией весь лист, девушка тратила минут семь – десять, не меньше, да и это пока получалось через раз. Но она не очень-то расстраивалась. Пробовала, тренировалась, пыталась… Что ж, Москва не сразу строилась, мало-помалу станет и у нее получаться так, чтобы знаки Игиды можно было применять! Время до второго семестра второго курса еще есть.