Оцените Башмачник

В произведениях Бориса Шергина и Степана Писахова, созданных на основе древней фольклорной традиции, читатель найдет картины жизни и нравов жителей Северного края – поморов. Это и древние легенды, и бывальщины – рассказы о подлинных событиях, и сказки, блещущие искрометной фантазией.

Как известно, до нас полностью дошло 5 древнегреческих романов: "Повесть о любви Херея и Каллирои" Харитона, "Эфиопика" Гелиодора, "Левкиппа и Клитофонт" Татия Ахилла, "Дафнис и Хлоя" Лонга и "Повесть о Габрокоме и Антии" Ксенофонта. Все они были изданы на русском языке, но Ксенофонту повезло меньше прочих - в отличие от своих товарищей, напечанных в коллекционных сериях БАЛ, БВЛ, ЛП, Ксенофонт Эфесский в единственном советском издании выглядел как никчемная тонкая книжка на скрепках. Разумеется, при своем невзрачном виде и непопулярном содержимом эта брошюрка при переезде или сдаче макулатуры была первым кандидатом на отсев. Сейчас ее практически нереально найти. По сути своей – роман Ксенофонта…

Содержание Три всадника из Апокалипсиса. Перевод А. Ливерганта Преступление капитана Гэхегена. Перевод Н. Трауберг Когда доктора соглашаются. Перевод А. Лукьянова Понд-Простофиля. Перевод А. Лукьянова, под ред. Н. Трауберг Человек, о котором нельзя говорить. Перевод А. Лукьянова, под ред. Н. Трауберг Перстень прелюбодеев. Перевод Н. Трауберг Ужасный трубадур. Перевод Л. Порохни Ходульная история. Перевод Н. Трауберг

Возвращаясь с ранней мессы, проходя мимо дома майора Пэтнэма, служившего раньше в Индии, отец Браун услышал выстрелы... © mymla Входит в: — цикл «Отец Браун» > сборник «Мудрость отца Брауна», 1914 г.

Роман «Дивертисмент» (1949) не был опубликован при жизни Кортасара, но в нем уже ощущается рука зрелого мастера, будущего создателя таких шедевров, как «Выигрыши», «Игра в классики», «Книга Мануэля».«Она вечно падала со стульев, и вскоре все поняли, что нет смысла подыскивать ей глубокие кресла с высокими подлокотниками. Она садилась – и тотчас же падала. Иногда она падала навзничь, но чаще всего – на бок. Но вставала и улыбалась – добродушие отличало ее, и понимание, понимание того, что стулья – это не для нее. Она приспособилась жить стоя. Стоя она занималась любовью, на ногах и ела, и пила, она и спала не ложась, опасаясь упасть с кровати. Ибо, что есть кровать, как не стул для всего тела?…